Текст книги "Стальной Аид (СИ)"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 5

Холодный свет станции ослепил меня. Несколько мгновений мне понадобилось, чтобы понять, что случилось.

– Черт! Черт! Черт!

Я резко вскочил, и тут же вынужден был опереться о гладкую поверхность капсулы. Сколько там я не ел? В голове все плыло и кружилось. Надо срочно съесть что-то, что угодно, чтобы долбаный станционный врач вновь впустил меня в игру. Пустил меня к Алисе.

Я со всех ног побежал к столовой отсека. Интересно, сколько я провел в игре? Сутки? Что-то около того. Тело было ватным и непослушным, да и в голову тоже словно бы ваты вместо мозгов набили.

Точно пьяный, я ввалился в столовую, рывком распахнул шкафчик – хранилище рационов, дрожащими руками выгреб все, что там было, и швырнул на стол. Припал к бутылке воды. Что-то было не так, хотя я никак не мог понять, что. Все вокруг теперь казалось мне словно каким-то неполноценным. Плевать. Я набил рот галетами и спешно запил водой. Наверное, со стороны я выглядел как животное. Вот только смотреть на меня было некому.

Этого должно хватить. Надо срочно возвращаться. Я бегом вернулся к капсуле, шлепнулся в нее с размаху и торопливо вдавил кнопку на пульте управления. Колонны выросли вокруг меня, словно мрачный безжизненный лес.

– Алиса!

Тишина в ответ. Только эхо от моего крика, побродив между колонн, затерялось где-то в темноте под сводами.

Какого черта? Что-то лежало у моих ног. Я наклонился и поднял гладкий прозрачный камень. Последнее воспоминание. Значит, Алиса так и не подобрала его. Где же она? Мной овладела ноющая тревога.

– Алиса!

Я пробежал вдоль разлома, и, так и не дойдя до стены, вновь оказался там же, откуда начинал путь. Значит, пространство собора закольцовано. Может быть, Алиса решила подождать меня у того тихого озера? Эта мысль показалась мне разумной, и тревога чуть отступила. Я со всех ног побежал к двери, сквозь которую мы попали в этот каменный лес. Колонны мелькали справа и слева от меня. Прыгая через три ступеньки, я одолел бесконечную лестницу и, наконец, выбрался к озеру.

– Алиса!

Лепестки, словно хлопья снега, продолжали кружиться в воздухе и медленно ложились на тихую гладь озера. Вокруг стояла безмятежная тишина. Я почувствовал, как тревога вцепляется мне в горло еще сильнее, чем прежде.

Не знаю, сколько времени я потратил на метания по всем пещерам, которые мы прошли, по лесу, я даже вернулся в город, на площадь, где впервые увидел ее, зашел в тупик, где она вывела меня из себя. Я искал везде. Каждые десять минут я, как одержимый, разворачивал карту в надежде, что на ней вновь появится точка, отмеченная синим флажком. Карта была пуста.

Наконец, я тяжело опустился на землю у городской стены. Алисы нигде не было. Словно ее не существовало вообще. Единственное, что осталось от нее – прозрачный камень, воспоминание, которое так и не успело вернуться к ней. Игра была теперь бесполезна.

– Выход.

Окружающий мир потух и растворился в белом сиянии станционного освещения. Не чувствуя себя, я выбрался из капсулы и застыл, словно бы переваривая все, что случилось со мной, начиная с балаганных похорон отца.

– Тварь… – прошептал я, словно в оцепенении. Я чувствовал, как меня медленно наполняет искрящая злоба.

– Поганая тварь! – заорал я и со всего маху ударил кулаком по гладкому корпусу капсулы. Конечно, корпусу ничего не сделалось – разве что белая глянцевая поверхность испачкалась красными разводами.

– Вы можете себе навредить. Пожалуйста, сосредоточьтесь на своем дыхании.

– Заткнись! – заорал в ответ я, и еще раз саданул кулаком по капсуле, украшая ее еще одним красным разводом, – Это все из-за тебя! Поганая тварь!

– Пожалуйста, успокойтесь, вы можете себе навредить…

Я орал так, что не слышал даже собственных мыслей.

– Пожалуйста успокойтесь, или я буду вынуждена сделать вам укол.

Я поливал бранью станционного врача, молотил кулаками по капсуле, пока у меня были силы, а потом сполз вниз и уселся у подножия белой сферы. Прикоснувшись к лицу, тупо уставился на прозрачную влагу, блестящую на кончиках пальцев, и только тогда увидел рядом с собой довольно неуклюжего на вид робота-санитара, из приземистого корпуса которого выпрыгнул манипулятор со шприцом и с неожиданной ловкостью уколол меня в плечо. Спустя несколько мгновений я почувствовал, как меня одолевает свинцовая усталость, веки мои смежились, и я провалился в забытье.

Я проснулся в своей кровати абсолютно разбитым. Полежал немного с закрытыми глазами, восстанавливая в памяти все, что было вчера. Мысли в голове ворочались вяло и неуклюже. Видимо, последствия укола. Я вспоминал шаг за шагом как мы попали в подземный собор, как дрались с двойниками, как я настоял, чтобы Алиса вспомнила то, что заключалось в зеленом камне… Я открыл глаза и рывком сел на кровати. Что она сказала? «Я в опасности». А я ответил, что спасу ее. Я вскочил. Нужно действовать, срочно. Какой же я идиот. Пока я тут отдыхал, Алиса могла погибнуть! От этой мысли на меня словно кипятком плеснули.

– Вам лучше оставаться в постели, пока вы не почувствуете себя лучше.

– Отвали.

– Пожалуйста, оставайтесь в постели, вы можете навредить себе.

Я вдруг почувствовал себя до крайности неуютно – словно бы я был на поводке. Если я вновь буду скандалить и сопротивляться – она опять уколет меня своим снотворным зельем?

– Все в порядке. Я просто посмотрю кое-что в базе и сразу вернусь в постель.

– Пожалуйста, не задерживайтесь надолго. Вам нужно отдохнуть.

Я прикоснулся к сенсорной стене и растянул на ней небольшой рабочий экран.

– Поиск: станция Персефона.

«Доступ к архиву невозможен. Повторите запрос или осуществите поиск с панели администратора отсека».

Что за хрень?! Я повторил запрос несколько раз. Безрезультатно. Системы станции вконец отупели.

– Поиск: где центральная панель?

Передо мной развернулась карта станции. Панель находилась не так уж далеко – нужно было пройти через несколько законсервированных помещений. Я еще никогда там не бывал. По большому счету, я вообще нигде не бывал, кроме тех трехсот квадратных метров станции, которые оставались в использовании. Вся остальная махина, рассчитанная на сотни тысяч людей, была законсервирована за ненадобностью и для экономии ресурсов. Неужели я никогда не пытался хотя бы посмотреть, что там, за пределами обитаемой зоны?

– Пожалуйста, вернитесь в постель, вам надо отдохнуть.

Черт!

– Я… я хотел бы чуть-чуть пройтись. Небольшая прогулка. Поем, похожу туда-сюда, все такое.

Опека станционного врача теперь казалась мне удушающей. Она всегда такой была? Кажется, да. Почему меня никогда не раздражало это? Вероятно, мне не о чем было спорить с ней.

Я подошел к небольшой раздвижной двери, которую перечеркивала пластиковая белая пломба, чуть кривовато наклеенная. Я сорвал ее и уже приготовился выслушивать нотации станционного врача, но она безмолвствовала. Вместо этого заговорил Орфей.

– Стивен, малыш… Куда ты идешь?

Замечательно. Теперь он беседует с моим мертвым отцом. Я шагнул на неизведанную территорию, и в коридоре, который зиял за открывшейся дверью, автоматически вспыхнул свет. Обычный станционный переход, никаких отличий от того, что я видел каждый день, за исключением аккуратно наклеенных, пожелтевших от времени пломб, которыми были заклеены все двери.

– Стивен, ты должен знать… Папа очень любил тебя.

Если бы папа любил меня, он бы меня не создал и не обрек бы на все это дерьмо. Впрочем, теперь я был даже благодарен ему: ведь тогда я не встретил бы Алису. Я ускорил и без того быстрый шаг.

– Папа очень хотел, чтобы ты появился на свет… это великая миссия…

Нужная мне дверь была в самом конце коридора. Не слушая бессвязную болтовню Орфея, я ткнул пальцем в панель администратора.

– Запрос: станция Персефона.

По экрану побежали точки, обозначающие загрузку. Господи, да что он там грузит?! Виртуальную карту вселенной с подробностями до миллиметра? Я нервно переступил с ноги на ногу.

«Ошибка. Архив поврежден».

Твою мать. Твою мать!

– Как так?!

«Ошибка. Архив поврежден. Повреждение хранилища данных».

Я сжал голову руками. Станция как будто издевалась надо мной. Если бы рядом была Алиса, если бы я мог взять ее за руку, просто быть рядом с ней… тогда я что-нибудь точно придумал бы. А теперь – ее словно бы никогда не существовало, как и ее станции. Впрочем… я задумался. Что-то же там было? Поисковик выдал информацию о повреждении файла, а не о его отсутствии.

Тревога не давала мне спокойно стоять на месте, но куда бежать? Что делать?

Дыши. Успокойся. Сосредоточься.

Я опустился в глубокое кресло и, обхватив голову руками, начал обдумывать свое положение. Очевидно, что Персефона должна существовать, она не может не существовать. Но что это?

– Поиск по карте: Персефона.

«Ничего не найдено».

Кругом был один сплошной тупик. Я задумался. Но ведь должна же быть хоть какая-то зацепка! Так не бывает, чтобы не было вообще ничего. Весь мой жизненный опыт сводился к играм, а игры подсказывали мне, что если есть какая-то загадка, то есть и решение. Если решение не находится – надо попробовать все возможные комбинации, как бы не было глупо пытаться открыть дверь редиской или достать ключ из сливной трубы с помощью дохлой крысы. Ладно, возможно, это совершенная глупость, но… что там сказала Алиса? Персефона-105?

– Поиск по карте: отсек 105.

Взмахом обеих рук я раскрыл карту Аида на всю сенсорную стену. Конечно же, я уже видел ее, и не раз. Но прежде для меня эта карта была куда более виртуальной, чем карта земель Миндуса, игры, где я встретил Алису. Теперь я смотрел на нее, как на нечто реально существующее, и это нечто было поистине колоссальным. Громадная станция, уходящая в недра земли, необъятный подземный город, приспособленный для жизни тысяч и тысяч людей, теперь молчаливый и заброшенный. Мне предстояло пройти его насквозь. Красная точка, которую выдал мне поисковик, мигала почти что на самом верху, на границе с зоной вероятного заражения.

– Поиск по карте: Новый человек.

Красная точка на карте мигнула, оставшись на месте. Мозги у станции уже никуда не годятся.

– Поиск по карте: Проект новый человек.

Точка на карте еще раз настойчиво мигнула, оставаясь на месте. Не веря своим глазам, я запустил еще несколько поисковых запросов по разным отсекам. Отсек 105 и «Проект новый человек» на карте находились в одной и той же точке, никаких сомнений. Кажется, я что-то нащупал, хотя и не понимал, что именно. В любом случае, мой путь лежал в отсек 105.

Я схватил с полки один из планшетов и скопировал на него карту с отметкой, а затем, до идиотизма воодушевленный своей неожиданной находкой, выскочил из комнаты с администраторской панелью.

Глава 6

Я пробегал сквозь бесконечные коридоры и переходы, даже не глядя по сторонам. У меня в голове билась только одна мысль – найти хоть какую-то зацепку, хоть какую-то ниточку, чтобы выяснить где Алиса и что с ней. И все же что-то было странное в пути, которым я следовал, что-то вертелось на периферии сознания. Наконец, изрядно запыхавшись и устав, я добрался до лифта, ведущего наверх. Я сорвал пломбу, ввалился в стеклянную кабину.

– Уровень сто!

Стеклянные двери за моей спиной беззвучно закрылись и лифт заскользил вверх, сквозь тьму. Я ожидал, что лифт поедет сквозь слоеный пирог этажей, но стеклянная кабина плыла вверх в абсолютной черноте и пустоте. Удивленный, я припал к одной из стенок лифта. Яркий свет, лившийся из кабины, тонул в охватывающем всю станцию безмолвном мраке. Но очень скоро я начал различать едва заметные очертания. Я плыл вверх посреди гигантского темного атриума. Огоньки лифта скользили по блестящим хромированным перилам и играли в прозрачных ступенях винтовых лестниц, отражались от стекол и вновь тонули в темноте. Все это производило странное, двойственное впечатление – одновременно величественное и тоскливое. Несмотря на мою почти одержимую спешку, плавное, неторопливое движение лифта словно бы загипнотизировало меня. В какой-то момент мне стало жутковато от этого безмолвного, окутанного беспросветным мраком громадного пустого пространства.

Я отодвинулся от стекла, и, желая отвлечься, бросил взгляд на белую пластиковую полоску пломбы, которую несколько минут назад я сорвал с дверей лифта. И тут меня, наконец, осенило, что было не так на протяжении всего моего пути сюда. Пломбы. Все пломбы вокруг были наклеены необычайно аккуратно и от времени приобрели грязно-желтый цвет. Но пломба, которую я держал в руках, была безупречно белой. На бирке значилось: 2389. Этим лифтом, как и всеми остальными дверьми, ведущими точно по моему пути, пользовались всего пять лет назад. Мой отец пользовался им всего пять лет назад! Это был какой-то абсурд. Зачем ему могло понадобиться это – тащиться через весь Аид? Кроме того, если сорвать пломбу и открыть дверь в законсервированное помещение было плевым делом, то обратная консервация была тем еще геморроем – каждое помещение нужно было последовательно обработать, перевести в специальный режим все системы и опечатать двери пломбой. Учитывая, сколько коридоров мне уже пришлось преодолеть, обратный путь мог затянуться для отца весьма и весьма надолго. Вопросов становилось все больше.

Лифт нырнул в толщу верхних этажей Аида, и мимо замелькали пустые темные коридоры, и я едва не вскрикнул, заметив на одном из этажей какую-то страшную морду, заглядывающую прямо в лифт, но уже через секунду понял, что это всего лишь афиша какого-то интерактивного фильма ужасов, вышедшего сотни лет назад. Наконец, я заметил, что и станционный врач, прежде так радевшая за то, чтобы вернуть меня в кровать, и все время несущий какую-то околесицу Орфей уже давно безмолвствуют. Это было странно. В мертвой тишине, которая меня окутывала, я даже немного заскучал по ним. Может, они могут болтать только в жилом, полностью включённом отсеке? Теперь, в этих жутковатых декорациях мне даже показалось, что станционный врач совсем не так уж и плоха, а старик-Орфей не такой уж и сумасшедший.

Наконец, лифт плавно остановился и неспешно открыл стеклянные створки в черный коридор станции. Я шагнул в темноту. Свет вспыхнул, мигнул, еще раз вспыхнул. Что-то щелкнуло и зашипело. Чем выше, чем ближе к верхним, пораженным уровням станции, тем хуже состояние у всех систем. В конце коридора зажглась одинокая лампочка, в то время как остальные после недолгой агонии погасли совсем. Я двинулся вперед сквозь слабо разбавленный сумрак. Отсек 105, и притаившийся там Новый человек были прямо передо мной. Пломба на двери, ведущей в отсек, была такая же белоснежная и совсем еще свежая, как и пломба, которую я сорвал с дверей лифта. 2389. Пять лет назад отец ходил именно сюда. Зачем? По спине моей побежали мурашки. Напряженный до предела я шел в вязкой темноте, которую разбавляла только одинокая лампочка впереди. Внезапно мне пришло в голову, что, если погаснет и она… И именно в этот момент последний источник света в коридоре, словно услышав мои мысли, слабо мигнул и с легким шипением отключился. Я застыл в полной, непроницаемой темноте, потом сделал неуверенный шаг вперед, нелепо вытянув руки. Конечно же, я даже и не подумал о том, чтобы взять с собой снизу какой-нибудь фонарик. Кого я боялся на этой пустой безмолвной станции? Привидений?

Я сделал еще шаг наугад и застыл на месте. Мне показалось, или рядом что-то шевельнулось? Спина у меня похолодела, кожа покрылась мурашками. Легкое прикосновение к ноге – и мои нервы не выдержали.

Заорав, я бросился в сторону, упал на пол. В лицо мне ударил луч фонарика. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы проморгаться и понять, каким я был идиотом. Передо мной стоял неуклюжий металлический цилиндр – робот-санитар. Я смущенно поднялся на ноги, прикрываясь от луча фонарика ладонью.

– Мне показалось, что вам будет некомфортно в темноте одному.

Голос станционного врача показался мне слаще меда. В это мгновение я бы, пожалуй, расцеловал ее, если б у нее были щеки. Теперь я был вроде как не один.

– Не стоит судить по первому впечатлению, – вдруг задумчиво вставил дрожащий старческий голос Орфея. – Плохое хорошо, хорошее плохо, а среднее средне.

Это была такая околесица, что я едва не засмеялся. Та чушь, которую нес Орфей, в одно мгновение сделала молчаливых призраков станции, которые, казалось, уже стояли у меня за плечом, несуществующими. Я уверенно двинулся к двери, над которой значилась цифра 105 и рывком отклеил белую пластиковую пломбу.

Свет в зале, в который я попал, даже не мигнул. Возможно его просто не было. Это было не важно. В зале проекта Новый человек царил зеленовато-синеватый полумрак, разбавляемый голубым сиянием, которое исходило от больших цилиндрических емкостей, стоящих вдоль стен.

Я даже не сразу понял, что именно я вижу. В мутной светящейся субстанции каждого из сосудов что-то было. Я осторожно двинулся вперед. Остановился. Отвернулся, прикрывая рот рукой. В мутной сияющей жиже плавал человек. Точнее, не совсем так. В этом киселе, чуть покачиваясь, как живой, в восходящих потоках жижи, висел я сам, голый, худой. Черный в неясном свете язык вывалился из раззявленного рта. На месте глаз была лишь гладкая кожица. Я осторожно присел у самой стены, боясь повернуться.

– Помнишь, что я говорил? Не суди по первому впечатлению, малыш Стивен, – жизнерадостно продребезжал Орфей.

Теперь его слова не казались мне смешной чушью. Я поборол накатившую дрожь. С появлением Алисы игра стала реальной, а реальность превратилась в игру. Теперь это явно был забористый хоррор.

Алиса. Думай об Алисе. Может, удастся выяснить здесь что-то.

Усилием воли я переборол сковавший меня ужас и повернулся. Побрел вдоль ряда сосудов. Здесь были десятки Саймонов на разных стадиях формирования. Все они имели очевидные дефекты развития, все они были мертвы. Глядя на них, я испытывал смесь жалости, страха и отвращения: жуткие, мучительные уродства, язвы, непропорционально большие или маленькие черепа, отсутствие глаз, рта, конечностей, искривленные, изуродованные тела… Некоторые из них были так плохи, что при виде них на меня накатывала дурнота. И в каждом мертвом лице я узнавал себя. Все это был я.

Но самыми жуткими были не Саймоны с тремя руками или двумя головами. Среди очевидно искореженных копий меня были и те, кто выглядел точь-в-точь как я, с тем только отличием что они были мертвы, а я был жив. Даты на сосудах только подтверждали мою догадку: они были мертвы чтобы я был жив. Отец создавал их каждый год, одного за другим, на протяжении десятков лет.

– Что это за дерьмо? – наконец спросил я, едва шевеля пересохшими губами.

– Ты здесь родился, Саймон, – продребезжал Орфей, – все здесь рождаются. Но если родился не очень – щелк! – и снова за дело, – он помолчал несколько мгновений, словно потерял мысль и пытался вспомнить, что хотел сказать, – Твои детки тоже родятся здесь.

Меня передернуло.

– Щелк – и что?

– Щелк – и что? – удивленно повторил мой вопрос Орфей.

Я повернулся к сосуду с одним из тех Саймонов, которые внешне ничем не отличались от меня. Только теперь, переборов ужас и отвращение и подойдя поближе, я заметил небольшую сенсорную панель справа на боку стеклянного сосуда. От прикосновения она вспыхнула.

«Системы жизнеобеспечения отключены». Я залез в профиль своего мертвого предшественника от 2365 года. Медицинская карта пестрела латинскими словами и непонятными мне терминами. Единственным, что я смог понять, была запись: «Принудительное отключение 5 ноября 2365 года».

Принудительное отключение. Я прислонился лбом к холодному стеклу сосуда. Сквозь синюю жижу мой взгляд упал на руки Саймона-65: ногти на них были обломаны и даже местами содраны. Я отступил на шаг.

– Щелк! – и снова за дело. Щелк! – и снова за дело. Щелк! – и снова за дело, – словно заевшая пластинка задребезжал Орфей.

– Замолчи.

– Щелк! – и снова за дело. Щелк! – и снова за дело. Щелк! – и снова за дело.

– Замолчи!

Орфей заткнулся на несколько мгновений, а потом бессмысленно повторил дребезжащим голосом:

– Твои детки тоже родятся здесь.

Нет. Нет, блин, нет и еще раз нет. Я сжал виски ладонями. Никаких гребаных деток. Сколько Саймонов было здесь? Сколько лет ему понадобилось, чтобы наконец получился я? Сколько было «Щелк! – и снова за дело»?

Глава 7

В

Всего месяц назад все вокруг было таким скучным и комфортным. Двое суток назад мир был необычайно дерьмов, но все же я понимал, что в нем к чему. Теперь у меня было стойкое ощущение, что я схожу с ума. Мне всегда казалось, что отец был таким добрым, но все эти сорванные ногти, все это «щелк!»…

– Зачем отец приходил сюда в восемьдесят девятом?

– Не плачь, малыш Саймон, найдем тебе новых друзей…

– 2389, пять лет назад. Зачем Стивен приходил сюда? Чтобы что? Щелк – и снова за дело?

– Щелк? – бессмысленно повторил Орфей.

Отец пытался создать еще Саймонов после меня? Я пошел сквозь ряды тускло светящихся сосудов. 2372, 2373, 2374… Ни одного сосуда с каким-нибудь несчастным искорёженным уродом после семьдесят четвертого года. В семьдесят пятом появился я. Значит, отец, создав меня, больше не пытался создать мне каких-нибудь двухголовых братишек. Зачем же он приходил сюда пять лет назад?

– Он должен был их уничтожить. Компьютер уже проанализировал ошибки, – в это мгновение я даже не узнал голос Орфея, настолько осмысленно он прозвучал.

Может быть, отец приходил сюда каяться? Наконец, пройдя сквозь ряды стеклянных сосудов с моими бесконечными законсервированными братьями, я достиг сенсорной стены в дальней части отсека. Передо мной развернулось системное предупреждение:

«Доступ к файлам, связанным с проектом Новый человек, разрешен только администратору проекта. Переназначить администратора?»

Я поежился. Мне ничего не хотелось знать об этом чертовом проекте, и уж тем более я не желал быть его администратором, даже формально. Но здесь может быть информация об Персефоне. Давай, это ради Алисы.

– Назначить меня.

Предупреждение пропало и передо мной по всей стене рассыпались многочисленные сгруппированные по темам файлы.

– Время перевернуть страницу, малыш Саймон! – торжественно произнес Орфей, и голос его вновь сочился сумасшествием.

И то, как он это сказал, и то, что он так кстати вспомнил мое имя, заставило меня насторожиться. Я усилием воли подавил желание развернуться и бежать отсюда как можно дальше и как можно быстрее. У меня еще были здесь дела.

– Поисковой запрос: Персефона.

Секундная заминка – и передо мной выстроился целый список документов. Бинго! Я лихорадочно ткнул в первый попавшийся – какой-то журнал исследования за 2163 год.

Среди моря технической и медицинской информации, в которой я не мог понять ни единого предложения, упоминание Персефоны встречалось около пяти раз. Все время одна и та же формула: «2163. 03. 21, 12:20: Персефона передала сведения об исследованиях (далее шла ссылка на файл, в котором я, конечно же, не понял совершенно ничего). Переданная информация явно неполная, что противоречит «Пакту об объединенных исследованиях» от 2106 года». В этих стандартных заметках менялась только дата. Те же заметки были и в журнале за 2164, и за 2165 и далее до 2187, когда появилась заметка: «2187. 11. 02, 1:36: Связь с Персефоной потеряна, предположительно из-за повреждения последнего резервного передатчика. Поскольку на данным момент утрачена связь со всеми существующими станциями, проект Аида будет развиваться автономно. Работа проекта никак не пострадает». Я лихорадочно перечитал сообщение. «Со всеми существующими станциями» – значит, станций было много? Я наугад открыл более ранний журнал.

– Поиск по документу… – я задумался на мгновение. Надо использовать какую-то устойчивую форму, – «Передал сведения об исследованиях».

«Гефест передал сведения об исследованиях. Переданная информация явно неполная….»

«Прометей передал сведения…»

«Гера передала сведения…»

«Одиссей передал сведения…»

Я ошарашенно перечитывал сообщения в журнале. Похоже, станций было много, и они не особо стремились сотрудничать друг с другом. Так или иначе, Персефона существует, и Аид мог поддерживать связь с этой станцией двести лет назад. Но как-то же Алиса смогла попасть в игру? Значит, связь каким-то образом была восстановлена?

– Поиск по карте: связь.

Довольно странный запрос, но я не знал, как иначе сформулировать его. Среди нескольких случайных результатов я обнаружил то, что мне было нужно: рубка связи. Она находилась на самом верху, в пораженной зоне. Дерьмо. Как мне пробраться туда? Я потер лоб, пытаясь сообразить.

Жизнь в отсеке станции, максимально оборудованном, где от меня требовалось только дышать и вовремя принимать пищу, явно не готовила меня к таким задачам. Зато игры готовили. Значит, нужно думать, как игрок. Это просто квест. А если есть квест, значит, есть и способ его выполнить. Я свернул файлы на сенсорной панели на свой планшет и развернулся, чтобы сквозь строй моих мертвых собратьев пройти к выходу с этого жуткого кладбища.

– Администратор, нам необходимо приступить к работе, – холодный деловитый голос станционного врача звучал прямо у меня над головой.

– Какой еще работе?!

Я чуть попятился. Теперь все, чего мне хотелось – это поскорее закрыть нахрен дверь в этот чертов отсек 105 и никогда больше не открывать ее. Здесь больше не было никакой информации о том, как мне найти Алису. Только гребаная боль, смерть и чувство вины. Я развернулся и чуть ли не бегом направился к двери. Я не хотел оставаться здесь больше ни секунды. Новый человек оказался полным дерьмом.

С легким шелестом створки двери отсека 105 скользнули в пазах и захлопнулись прямо перед моим носом.

– Вам необходимо выполнить свой долг. На вас лежит ответственность за судьбу человечества. Как администратор, вы обязаны запустить программу воспроизводства.

Какой еще нахрен долг? Какая ответственность?! Запустить очередную карусель несчастных двухголовых уродов, которых я сам же буду душить каждый гребаный год? Теперь понятно, почему они не возражали, чтобы я прогулялся к отсеку 105. Им нужен был новый живодер, готовый бесконечно клонировать себя, чтобы потом душить себя же.

– Выпусти меня! – я ткнул в сенсорную панель, отпирающую дверь. Никакой реакции. Что за черт?!

– Вам необходимо запустить программу, прежде чем вы покинете отсек.

Это было уже выше моего терпения.

– Выпусти! Меня!

Я со всей силы ударил по легкой двери кулаком, потом еще раз. Аккуратная повязка на моей руке тут же покрылась красными пятами. Ну, и кого ты позовешь на этот раз, сволочь? Неуклюжий санитар на колесиках остался за дверью, которую ты не желаешь открывать.

– Вы можете себе навредить. Пожалуйста, сосредоточьтесь на своем дыхании.

Я ударился в дверь плечом, еще несколько ударов кулаками.

– Пожалуйста, успокойтесь, вы можете себе навредить.

Удар, еще удар. О, я определенно могу себе навредить! Ну давай, впусти санитара, пусть сделает мне укол!

– Пожалуйста успокойтесь, или я буду вынуждена сделать вам укол.

Еще парочка ударов. Створки плавно скользнули в стороны, а за ними ждал нацеленный прямо на меня шприц. Я сбил его предплечьем. Какое знакомое движение: как будто блокируешь удар меча щитом! Я подпрыгнул, опершись на плоскую голову санитара, и, перескочив через него, понесся по темному коридору к лифту. Металлический уродец с удивительной прытью ринулся за мной, рассекая воздух нацеленным на меня шприцем.

Я влетел в лифт с криком:

– Сто десятый!

Дверцы лифта не шелохнулись. Черт! Она и лифт заблокировала!

– Пожалуйста успокойтесь, или я буду вынуждена сделать вам укол.

Робот-санитар резко затормозил в проеме лифта и попытался попасть в меня шприцом еще раз. Резкий рывок влево, затем вправо – мысль о том, что если я позволю уколоть себя, то тогда мне точно не выбраться из этого чертова отсека 105, придавала мне невероятной прыти. Видно, роботу надоело пытаться попасть в меня – из приземистого корпуса показался обтянутый мягкой тканью манипулятор, которым санитар тут же попытался ухватить меня. Места для маневра оставалось все меньше и меньше. Я резко ушел вниз, и войлочная клешня с хрустом ткнулась в заднюю стенку лифта, оставив на стекле большую диагональную трещину. Еще один выпад – и мягкая клешня сомкнулась на моем запястье. Я рванулся в сторону. Бесполезно. Еще раз увернулся от нацеленного в меня шприца. Робот дернул меня за руку, и я повалился на задницу.

– Пожалуйста, успокойтесь, я не причиню вам вреда.

Я еще раз отбил манипулятор со шприцем свободным предплечьем и пяткой что есть силы ударил по треснувшей стене лифта. По стеклу с хрустом расползлась целая паутина трещин, само оно просело в раме, удерживаясь лишь на покрывающей его безопасной пленке. Что есть силы я рванулся из захвата робота, так, что аж рука хрустнула. Мягкая ткань на клешне санитара подалась, заскользила, и моя кисть выскользнула из захвата. В ту же секунду шприц впился мне в плечо. Спустя дою секунды я сбил шприц, так что игла осталась торчать в моем плече, и прыгнул вперед, на осевшее разбитое стекло.

Стекло подалось вперед под моим весом, и я вывалился с другой стороны лифта в небольшой полукруглый холл, из которого уводили три коридора. Не думая, я бросился в средний, оставляя позади робота, который неуклюже пытался выбраться из лифта в холл. Впереди маячили очередные электронные двери, которые заблаговременно сомкнулись.

– Пожалуйста, успокойтесь. Пожалуйста, вернитесь в отсек сто пять.

Здесь должен быть хоть один выход, в котором двери открываются механически. На бегу я бросил взгляд через плечо. Санитар уже выбрался из лифта и теперь уверенно нагонял меня. Бинго! Слева, у самого конца коридора был технический лаз, закрывающийся металлической дверью с вентилем вместо ручки. Я едва успел затормозить возле нее и крутнуть ручку, рванул дверь на себя, нырнул в темноту за ней. Все вокруг как-то пошатнулось, поплыло. Видно, робот все-таки успел ввести часть успокоительного прежде, чем я сбил шприц. Волна паники от осознания, что проклятый санитар может настигнуть меня именно сейчас, когда я так близок к выходу, на несколько мгновений отрезвила меня. Я дернул дверь, чтобы захлопнуть ее за собой, но в проем уже сунулась клешня манипулятора. Последним четким движением я пнул по ней, резко захлопнул дверь и что есть силы крутнул вентиль, чтобы запереть ее. Вытащил из крепежа на стене какой-то металлический инструмент, заклинил вентиль.

Стены вокруг меня шатались и плыли. Я находился в тускло освещенной вертикальной шахте с протянувшимися вдоль стен пучками кабелей всех возможных цветов. Вверх и вниз уводила лестница, состоящая из скоб в стене. Я уцепился за первую скобу, и болтаясь из стороны в сторону, как тряпка на ветру, полез наверх. Не знаю, что гнало меня вперед, наверное, инерция. Голова у меня кружилась с каждой секундой все больше, в глазах темнело. Удивительно, как мне удалось не упасть в шахту лестницы, но кое-как я выполз на балкончик возле очередной двери, ведущей на один из этажей. Мне нужно было найти убежище, где-то спрятаться. Станционный врач наверняка очень скоро найдет способ достать меня и из этой шахты. Я крутнул вентиль на двери и вывалился в коридор, точь-в-точь такой же, по какому только что за мной гнался робот. Нужно найти укрытие. Проблема была только в том, что я уже слабо отличал верх от низа. Голова не соображала, глаза заволокло какой-то дымкой. Я сделал пару шагов и повалился на покрытый мягким напылением пол коридора.