Текст книги "Сам себе клан (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Ну, прости, – сказал Ломтев. – Я обещаю, что буду работать над собой. Кстати, о твоем сыночке. Как думаешь, это он сюда этого типа прислал? Его почерк?

– Использование СИБ в межклановых войнах – это общий почерк, – сказал старый князь. – В конце концов, эти оперативники – всего лишь простолюдины, у каждого есть семья, долги, куда других мест, на которые можно надавить. Но, отвечая на твой вопрос, я скажу, да, скорее всего. Мой сын мог вполне на такое способен и у него есть мотив.

– А ты вообще в курсе, что со мной за последние дни происходило?

– В общих чертах, – сказал старый князь. – Сын вызвал тебя на испытание силы, и ты согласился. Я думаю, это очень глупое решение с твоей стороны.

– Вас таких много, – сказал Ломтев.

– Сын уверен в себе, потому что знает, что выжег мне энергетические каналы, – сказал старый князь. – Он бросил этот вызов, желая опозорить меня на старости лет. Старик, не только лишенный сил, но уже и представления о реальном мире, живущий лишь иллюзиями, что он может вернуть былое… Но нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Возможно, у тебя есть какой-то потенциал, мне это неизвестно. Но испытание ты провалишь, потому что ты – не я. Я – князь Громов, а ты – всего лишь демон и самозванец, занявший мое тело.

– Ну, провалю и провалю, – сказал Ломтев. – Так ли это важно?

– Для тебя, быть может, это и неважно, – сказал старый князь. – Ты ведь и в своем мире был всего лишь простолюдином, человеком без воли и амбиций. А для меня этот твой провал будет позором, пятнающим мою репутацию на старости лет. И неважно, что опозоришься ты. Все же будут считать, что это был я.

– Может быть, чтобы не возникало таких коллизий, тебе следовало лучше сына воспитывать? – поинтересовался Ломтев, но разозленный призрак старого князя уже гневно таял в воздухе и не удостоил самозванца ответом.

Судя по тому, что никакой спецназ не врывался в апартаменты по тревоге, за мониторами никто не следил, а несостоявшийся убийца и был тем самым караульным, что нес службу у его двери.

Ломтев сел на кровати, содрал с себя пропитанную чужой кровью пижаму и пошел в душ. Очень скоро тут в очередной раз станет очень многолюдно, и лучше будет встретить всех этих людей в приличном виде.

А то старый князь опять начнет выговаривать, что он позорит его седины.

Глава 9

Конечно же, Крестовский с Танеевым примчались одними из первых, расталкивая следственную бригаду СИБ. Ломтев пока так и не разобрался, кем был Крестовский в иерархической пирамиде имперской безопасности, но определенная власть над нижними чинами у него была.

Конечно же, Крестовский осмотрел труп оперативника и задал Ломтеву вполне ожидаемый вопрос. Как?

Конечно же, Ломтев не смог ответить ничего вразумительного. Понятия не имею. Бил, бил и пробил. Вон дырка в бронежилете, вот кулак окровавленный, дальше выводы делайте сами.

Крестовский с Танеевым переглянулись и явно какие-то выводы сделали. И даже вышли в коридор, чтобы поделиться ими друг с другом.

Ломтев терпеливо сидел в кресле, курил трубку и прикидывал, что он может выторговать за этот прокол заговорщиков.

Встречу с дочерью ему обещали после испытания силы, чем бы это испытание не закончилось, и в этом вопросе Ломтев решил не торопиться.

Как бы он ни переживал за Ирину, а переживал он безумно, он пытался мыслить рационально.

Если бы не досадная ошибка проводника, если бы все пошло по первоначальному плану, он должен был оказаться в теле сорокалетнего князя, главы собственного дома, и пусть Ломтев не мог бы обладать его силой, его небольшая частная армия, его деньги и его влияние никуда бы не пропали. Как управлять таким человеком, как заставить его делать то, что нужно заговорщикам, какие рычаги еще можно использовать?

Нет, процентов на девяносто Ломтев был убежден, что его дочь здесь и с ней все в порядке. Десять процентов он отводил на всякие случайности, вроде той, что произошла с ним самим, но готов был поставить княжеский титул против дырявого крестьянского лаптя, что сознательно вредить Ирине никто не будет.

Пока.

Пока он не показал своей полной бесполезности. Но торопится все равно не стоит. Сначала надо определить свою истинную ценность для этого тайного общества. Нужно иметь хоть что-то, чтобы начать торг.

Еще Ломтев понимал, что это другой мир и другие правила, и доверять тут никому нельзя, даже призраку, потому что черт его знает, где для старого князя заканчиваются интересные зрелища, до которых он так охоч, и начинается измена империи, и неизвестно, как старикан себя поведет, если Ломтев переступит эту грань. Он четко осознавал, что здесь и сейчас у него есть только два союзника – это его правая рука и трость с двадцатью сантиметрами прочной закаленной стали, приводимых в действие секретным механизмом.

Все остальное было под большим вопросом.

Крестовский с Танеевым вернулись. Тело оперативника уже убрали, но в спальне все еще орудовала следственная бригада СИБ, так что для разговора им пришлось удалиться в кабинет Ломтева.

Там Крестовский сразу же взял быка за рога.

– Вы сможете это повторить на испытании?

– Я не знаю, – честно сказал Ломтев. – Но ведь, насколько я понимаю, это не наследственная сила Громовых, так что, даже если я смогу повторить, что это даст?

– Это откроет интересные варианты, – сказал Танеев. – Дополнительные варианты.

– Например, какие? – спросил Ломтев.

– Сейчас это обсуждение не ко времени, – сказал Крестовский.

– Ладно, поговорим о делах насущных, – сказал Ломтев. – Я здесь больше не останусь. Две попытки за два дня – это, на мой взгляд, перебор, и я не хочу спокойно дожидаться третьей. Вдруг на третий раз им повезет?

– СИБ… – начал было Крестовский.

– Как выяснилось, СИБ – не панацея, – сказал Танеев, неожиданно принимая сторону Ломтева. – Я склонен согласиться с Александром. Оставаться здесь слишком опасно.

– А какие варианты? – поинтересовался Крестовский. – Что мы можем решить прямо сейчас? Отель?

– Персонал, – подсказал Ломтев. – Другие гости. Вряд ли в отеле безопаснее, чем здесь.

– До утра я не смогу найти других решений, – сказал Крестовский.

– Я могу пригласить Александра к себе, – сказал Танеев. – Дом большой, семья на водах, лишних вопросов не возникнет.

– А охрана?

– Свяжемся с Путилиным, – сказал Танеев. – Они и логистику на себя возьмут.

– Да, возможно, это вариант, – согласился Крестовский. – Но мне все равно надо его согласовать.

Он вытащил из кармана прямоугольник мобильного телефона и отправился в спальню, разгонять эсбэшников и разговаривать в одиночестве.

Ломтев сделал очередную мысленную пометку. Он с самого начала подозревал, что Крестовский здесь не главный, но теперь это стало очевидно.

Не графское это дело – князьям ямы копать. Крестовский – такая же марионетка, а ниточки от него идут куда-то выше.

И неплохо было бы выяснить, куда.

Интриги – это не шахматы. Интриги – это покер, а в покер ты играешь не против других раскладов, а против других людей. И порой для того, чтобы выиграть, тебе даже в карты смотреть не надо.

– А Путилин – это…?

– Частное охранное бюро, – сказал Танеев. – Самое дорогое в империи, и в этом его главный плюс. Перекупить путилинцев невозможно.

– Понятно, – сказал Ломтев.

Он даже не стал спрашивать, сколько это будет стоить и кто будет за все платить, потому что не сомневался, что итоговый счет выставят все равно ему. И будет он, скорее всего, не в рублях.

Впрочем, они – тайное общество, пусть и трясут мошной. Бюджеты-то у них явно немаленькие.

Крестовский вернулся, на ходу убирая телефон в карман.

– Я все согласовал, – сказал он. – Путилинцам позвонил, они уже выслали транспорт. Теперь надо устроить выписку.

– Я, как его адвокат, этим займусь, – сказал Танеев. – Главврач, как я полагаю, на месте и будет этому только рад.

Это да, подумал Ломтев, в этом я даже не сомневаюсь. У них тут в связи с моим пребыванием показатели смертности в стенах заведения сильно повысились. Пусть и не среди пациентов…

* * *

Танеев жил в особняке в местности, где в мире Ломтева находились Мытищи, и Ломтев настроился на долгую и увлекательную поездку по ночному подмосковью, но ожидания, как обычно, сильно разошлись с реальностью.

Поездка действительно была долгой, но увлекательной она не стала. Ломтеву даже в окно посмотреть не удалось, поскольку за ними заехал не автомобиль, а броневик, и окон в отсеке для пассажиров предусмотрено не было. Помимо Ломтева и Танеева в салоне сидели трое бойцов в легкой городской броне и увешанные оружием, как будто они только что из Бейрута, так что и поговорить, не выдав себя, тоже было нельзя.

Так что все полтора часа поездки Ломтев просто сидел в кресле, вдыхал прохладный кондиционированный воздух, пялился на навороченных ЧОПовцев и боролся со сном.

В итоге сон все-таки победил, и под конец поездки Ломтев задремал. Возраст ли брал свое, измененная ли физиология, или просто старая армейская привычка – спать при любой возможности, потому что никогда не знаешь, когда тебе представится следующая такая возможность.

Подобные привычки возвращаются быстро и незаметно. Порой ты уже начинаешь думать, что изжил это из себя, но наступает очередной кризис, и они тут как тут, как будто никуда и не уходили.

Ломтев осознавал, что за последние годы он размяк. Он был немолод, он был богат, ему больше не надо было ничего ни у кого выгрызать, и он позволил себе расслабиться, что и привело его… вот сюда.

В старые времена черта с два он бы оставил какого-то незнакомого типа, имеющего отношение к похищению дочери, у себя за спиной. В старые времена он бы начал стрелять еще на дороге, и тогда неизвестно, чем бы все это закончилось.

Но предаваться сожалениям было бессмысленно. Ошибки надо держать в уме, чтобы не допустить их повторения, но и не зацикливаться на них, иначе это путь в никуда.

Броневик заехал в подземный гараж адвокатского особняка, где Ломтева с Танеевым встретила еще дюжина «путилинцев», которые осматривали дом, подключались в местным охранным системам и распределяли посты и огневые позиции. Адвокат проводил Ломтева в предназначенную ему гостевую спальню, объяснил, как вызвать прислугу, и поинтересовался, не нужно ли Ломтеву еще чего-нибудь.

– Устройство для выхода в сеть, – сказал Ломтев. – Хочу почитать кое-чего.

– Гостевые не оборудованы стационарными компьютерами, – сказал Танеев. – Возьмите мой планшет. Знаете, как пользоваться?

– В общих чертах.

– Приложите большой палец к сканеру отпечатка, – сказал Танеев. – Войдете сразу во все свои профили.

– А как насчет анонимайзеров? – поинтересовался Ломтев. – Прокси?

– Как ваш адвокат, я сделаю вид, что я этого не слышал, – сказал Танеев. – Киберпреступления находятся в юрисдикции СИБ и караются быстро, жестоко и по упрощенному протоколу.

– Который, зачастую, составляется задним числом? – уточнил Ломтев.

– Вам сейчас надо думать не об этом, – сказал Танеев, но планшет все-таки оставил.

Ломтев, прямо как был, в халате и домашних туфлях, в которых его забрали из приюта, завалился на кровать и активировал устройство.

* * *

Очередное ЧП случилось уже утром, и оно было настолько стихийным и неотвратимым, что с ним ничего не смогли бы поделать ни СИБ, ни «путилинцы», ни Танеев с Крестовским, и даже по поводу истинного начальства Крестовского возникали сомнения.

Ломтем проснулся около одиннадцати – в конце концов, торопится ему было особенно некуда, и лежал под одеялом, размышляя, стоит ли ему вызвать прислугу, чтобы заказать кофе, или лучше прогуляться до кухни самостоятельно, когда в дверь коротко постучали. Не дожидаясь разрешения войти, на пороге возник взволнованный хозяин особняка.

– Вставайте, князь, – сказал он. – Его императорское величество решил удостоить нас своим визитом.

– Когда? – поинтересовался Ломтев.

Вместо ответа Танеев подошел к окну и раздернул занавески. На аккуратно подстриженную лужайку перед домом заходил на посадку вертолет с начертанной на его борту золотой единицей.

– А он всегда является без предупреждения? – поинтересовался Ломтев.

– Служба протокола меня предупредила, – сказал Танеев. – Примерно три минуты назад.

Вертолет был здоровенный, с двумя несущими винтами, и ближайшим аналогом, который Ломтев мог вспомнить, был американский «чинук». Вот только ЛОмтев уже знал, что в этом мире никаких США не сложилось, и обе попытки колонии поднять войну за независимость были утоплены в крови английскими аристократами.

Огромная летающая крепость. Даже отсюда, даже своим не до конца восстановившимся зрением Ломтев мог различить пластины брони, несколько пулеметов и ракетных установок, а сколько там было еще такого, чего он не видел?

Вертолет замер на лужайке, его винты еще не прекратил вращаться, как из брюха железно машины посыпались личные императорские гвардейцы, больше похожие на боевых киборгов, чем на людей. Ломтев насчитал две дюжины.

Они выстроились в круг, опоясав вертолет и стали расходиться в стороны, раздвигая тем самым зону безопасности.

– Пойдемте, – сказал Танеев. – Нам нужно встретить его снаружи.

– Конечно, – Ломтев накинул халат. – Ничего, что я вот так?

– Вы – друзья, – напомнил ему Танеев. – Полагаю, это не должно стать проблемой.

– Угу, – сказал Ломтев. На самом деле, проблемой могло стать, что угодно. Они – друзья, но Ломтев ничего об этом не знает. Склонен ли император списывать странности подданных на подступающий к ним маразм?

Они вышли на улицу в сопровождении пятерки «путилинцев», остальные остались на своих постах. Нелепая ситуация, подумал Ломтев.

Конечно же, он уже почитал об императоре в сети, но что такое отрывок из местного путеводителя по дворянским родам по сравнению с встречей с реальной персоной в реальном мире?

– Не проколитесь, – умоляюще шепнул Танеев. – Иначе мы все здесь умрем.

Легче от этого напутствия не стало.

Впрочем, и выбора-то особого не было. Есть встречи, которые никак нельзя отменить. В том числе, и встречу со смертью.

Император был крут, суров и скор на расправу. У него был фамильный дар рода Романовых – он был магическим зеркалом. Никакая направленная на него магия не причиняла ему вреда, а рикошетом прилетала обратно к кастующему.

Зачастую – неоднократно усиленная.

Но, кроме этого, у Петра Шестого был еще и свой уникальный дар – прикосновение Танатоса. Из-за этого дара, прорезавшегося у него еще в шестнадцать лет, у стапятидесятивосьмилетнего императора не было детей, и престолонаследие в случае его смерти превратилось бы в очень запутанную игру.

Наверняка и очень кровавую, потому что каждый из могущественных родов империи имел свой взгляд на эти расклады.

Ломтев уже предвидел, что в будущем империю могут ожидать очень веселые времена, но будущее это было довольно отдаленным, потому как умирать Петр Шестой вовсе не собирался.

Они подошли к очерченному личными императорскими гвардейцами кругу, и ближайший киборг вытянул вперед закованную в металл руку, указав на Ломтева.

– Его императорское величество желает говорить только с князем Громовым.

Танеев выдохнул, то ли облегченно, то ли обреченно, но остался на месте в компании охранников, а дальше Ломтев пошел один. Он преодолел уже половину расстояния до вертолета, когда на лужайку наконец-то спустился сам император.

Император был высок, выше Ломтева на целую голову, а ведь старый князь, чье тело он сейчас донашивал, по молодости и сам отличался богатырским телосложением. Выглядел Романов лет на пятьдесят, причем на бодрые и здоровые пятьдесят, в аккуратно подстриженной бородке не были ни единого намека на седину. Император носил коричневый мундир без знаков различия, мягкие кожаные сапоги, плащ с накинутым на голову капюшоном и прозрачную маску на лице.

Руки его были в перчатках.

Ломтев остановился, не дойдя до него нескольких шагов, и склонил голову.

– Ваше императорское величество…

– Оставим этот официоз, старый друг, – голос императора звучал мощно и гулко, Романов ронял слова, будто сваи в землю заколачивал. Может быть, этот эффект создавала маска, которую он всегда носил на людях.

А может быть, и нет.

Старый князь не появился, чтобы дать полезный совет, поэтому Ломтев продолжал смотреть в землю и молчать.

– Я обеспокоен, друг мой, – молвил император.

– И что же вызвало ваше беспокойство? – спросил Ломтев.

– Пройдемся немного, – предложил император. Они поравнялись друг с другом и двинулись в сторону от особняка, круг охраны, не уменьшая диаметра, двинулся следом за ними.

«Путилинцы» тоже, и лишь Танеев и вертолет остались недвижимы.

– С одной стороны, я очень рад, что тебе стало лучше, мой старый друг, – сказал император. – И, не буду скрывать, твоего сына давно пора было поставить на место. Но почему ты не пришел с этим ко мне? Я мог бы отменить тот акт своим высочайшим решением.

– Вы же меня знаете, ваше величество, – сказал Ломтев. – Я привык делать все сам.

Он полагал, что старый князь мог бы так ответить, и не ошибся.

– Узнаю тебя, Виктор, – сказал император. – Всегда сам и ни у кого не просишь помощи. Но знаешь, что меня тревожит?

– Что? – спросил Ломтев, решил в этот раз обойтись без титулования.

Император не обратил на это никакого внимания.

– Арифметика, – сказал император. – Моя арифметика проста. Один род – один князь. Если род один, а князей – два, то обычно возникают противоречия, и очень быстро эти противоречия выливаются в стрельбу и кровь на улицах моей столицы. Моей империи. Я этого приветствовать никак не могу, и даже наша старая дружба здесь никак не поможет. А вокруг тебя уже начали умирать люди.

– Может быть, тогда вам стоит переадресовать вашу обеспокоенность моему сыну, – холодно сказал Ломтев.

– И я непременно так и поступлю, мой старый друг – сказал император. – Но сначала я хотел предупредить об этом тебя. Я не смогу присутствовать на твоем испытании силы, и я, конечно же, желаю тебе удачи, но в то же время мол об одном. Если ты не пройдешь, отступись. Я не оставлю тебя, я помогу тебе обустроить достойную старость, но, пойми меня правильно, моей империи нужен только один князь Громов. И если вдруг их будет двое, и они начнут выяснять, кто из них больше князь, и в ходе этих выяснений пострадают люди, то мне придется вмешаться. И князей Громовых не останется ни одного.

Они остановились около молодого деревца, и император вдруг снял перчатку со своей правой руки и возложил ладонь на его ствол.

В тот же миг на них с Ломтевым посыпались желтые листья, а еще через мгновение дерево, тянущееся к небесам и радующее глаз, превратилось в труху.

Император надел перчатку и отряхнул капюшон. Ломтев стоял в этом во всем по колено, завороженный демонстрацией императорского могущества.

– Это на тот случай, если кто-то здесь забыл, кто я такой, старый друг, – сказал Романов.

Ломтев подумал о том, как такое вообще можно забыть. Кто бы мог, единожды увидев, забыть такое в принципе?

Он читал об этом, но читать – это одно, а увидеть воочию – совсем другое, и Ломтев не сомневался, что не сможет забыть этого уже никогда.

Во главе Российской Империи стояла смерть.

Глава 10

Ломтев стоял и смотрел, как в голубом летнем небе удаляется императорский вертолет. Танеев подошел и встал рядом, охранники держались поодаль, на расстоянии, с которого уже нельзя подслушать без специальных устройств, но еще можно успеть прийти на помощь в случае чего.

Правда, с той опасностью, что улетала сейчас в сторону Москвы, они бы все равно не смогли совладать.

– Что это было? – спросил Ломтев.

– Не помню. Тополь? Какая разница, – сказал Танеев. – Скажу садовнику, пусть уберет тут… Что он сказал?

– Что ваша затея висит на волоске, – сказал Ломтев. – Что если мы начнем войну, то он сам ее закончит к общему неудовольствию сторон.

– Э… Хм…

– Вам надо позвонить, – сказал Ломтев.

– Действительно, надо, – согласился Танеев.

– Почему вы не дали мне никаких инструкций? – поинтересовался Ломтев. – Это ваша операция вообще хоть как-то продумывалась, или вы все время собираетесь импровизировать на коленке?

– Вы должны понять, что мы разрабатывали сына, – сказал Танеев. – О характере взаимоотношений старшего князя и императора нам почти ничего неизвестно. Это другое поколение…

– Вы – дилетанты, – сказал Ломтев. – И я напомню вам об этом разговоре в тот день, когда нас всех будут вешать.

– Высших аристократов в империи не вешают, – сказал Танеев.

– Вот как? А что с ними делают?

– Император оказывает им последнюю почесть, пожимая им руку, – сказал Танеев.

– Так себе почесть, – сказал Ломтев. – Возможно, я предпочел бы веревку.

* * *

Итак, у Ломтева оставалось чуть менее недели до испытания силы, а сила больше никак себя не проявляла. Ломтев валялся в кровати, читал местный интернет и пытался найти решение, но для его случая такового не существовало.

Испытание силы было чем-то вроде вступительного экзамена в ряды аристократов. Каждый отпрыск благородного рода должен был пройти его в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет (можно и позже, но это уже считалось неприличным), чтобы подтвердить свое право на принадлежность к семье.

И поскольку речь шла о семейной магии, обычно старшие родственники помогали им с инициацией силы, учили, как делать первые шаги. Ломтеву такой услуги оказать никто не мог.

Если же юный дворянчик оказывался напрочь лишен способностей и заваливал свое испытание, его лишали титула, лишали фамилии, выплачивали минимальное, зависящее от общего состояния семьи, пособие, и отправляли в вольное плавание. Кое-кого, конечно, оставляли при клане, но приживалы особым уважением не пользовались.

Если же сила вдруг пробуждалась у простолюдина, он тоже был вправе заявить о своем испытании силы, и, после его успешного прохождения, ему выдавали мелкий дворянский титул, и простолюдином он быть переставал.

Некоторые простолюдины пытались уклониться от испытания, в основном, по принципиальным соображениям, но если они начинали использовать силу и об этом узнавала СИБ, финал таких историй был довольно предсказуем и, как правило, трагичен.

Этим император руки не жал. Оперативники просто стреляли им в голову. Где находили, там и стреляли.

Если же магия простолюдина превышала возможности отряда оперативного реагирования СИБ, в дело вступала знать. Но такие случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Поняв, что с пробуждением силы ему никто не поможет, Ломтев решил больше узнать о мире, который, с одной стороны, был похож на его собственный, а с другой стороны, самым кардинальным образом от него отличался. Начал Ломтев с геополитики.

В отсутствие США на мировой политической арене было три основных игрока, и все они были империями. Российская, Британская, и, как ни странно, Великий Китай, которому удалось вырваться из-под колониального гнета британцев и устроить им веселую жизнь.

Ломтев как раз начал читать статьи о разделе американских континентов, как рядом с окном возник призрак старого князя. Ломтев отложил планшет.

– Видимо, ты хочешь мне что-то сказать? – поинтересовался он.

– Познакомился? – спросил старый князь, и было понятно, про какое знакомство он спрашивает. – Впечатлен?

– Брутальный мужчина, – согласился Ломтев.

– А ты думал, тут одни сплошные игрушечки?

– Не понимаю, что тебя так радует, – сказал Ломтев. – В императорах у вас ходит смерть.

– Это же логично, – сказал старый князь. – Смерть – это высшая мера, смерть – это конечная точка, смерть – это непреодолимая сила. Смерть венчает все.

– Я не знаю, как тут с логикой, а вот с символизмом явно не задалось, – сказал Ломтев. – Что за империю вы строите со смертью во главе?

– Уже построили, – сказал старый князь.

– Но люди, как я понимаю, не слишком-то довольны, – сказал Ломтев. – Дальневосточная республика поднимала восстание дважды, и во второй раз оно оказалось успешным, и, если вот эта штука, – Ломтев постучал пальцем по планшету. – Мне не врет, то случилось это уже в годы правления вашего славного императора.

– Люди довольны, – возразил старый князь. – Люди живут по укладу.

– А кто тогда поднимает восстания?

– Бунтовщики.

– Ясно, – сказал Ломтев. – А бунтовщики, значит, не люди?

– Нет. Они народ. А народ сер, глуп, необразован и сам не знает, чего хочет, – отрезал старый князь. – Им слишком легко манипулировать, что и продемонстрировали на Дальнем Востоке британские агенты влияния. Но мы еще вернем мятежную провинцию в лоно империи. Император обещал это в одной из своих программных речей.

Вот значит, как, подумал Ломтев. Великая и неделимая империя, территориальная целостность и прочее, прочее, прочее. А я думал, они умнее и пытаются использовать ДВР в качестве буферной зоны между своими границами и Великим Китаем.

– Мы вернем себе Дальний Восток, а потом сокрушим Китай и сбросим его в Тихий океан, – не унимался старый князь.

Видимо, возраст таки берет свое, подумал Ломтев. Или тот факт, что большую часть мозга контролирую я, а ему остались какие-то крохи, но дед явно выдает желаемое за действительное. Империя вряд ли готова к войне, а к двум войнам подряд, причем против самой многочисленной армии мира, не может быть готов вообще никто.

Сила, это, конечно, круто, но в Китае и своя аристократия есть.

И на каждого Громова может найтись громоотвод.

– Что-то ты совсем приуныл, демон, – заметил старый князь.

– С тоскою я гляжу на ваше поколение, – сказал Ломтев. – Как бы вы ни пыжились, боюсь, что исторические процессы вам все равно не остановить, и весь мир стоит на пороге большой крови.

– Кровью старого солдата не испугать.

– В том-то и беда, что решения будут принимать старые солдаты, который кровью не испугать и вообще ничем не испугать, – сказал Ломтев. – А расплачиваться будут молодые солдаты. И те, кто и вовсе не солдаты и никогда этого не хотел.

– Ты либерал, что ли, демон?

– Нет, – сказал Ломтев. – Но и не монархист.

– Тогда трудно тебе здесь придется.

– Ну, вам со мной тоже будет нелегко.

* * *

И вот настал день испытания силы.

Утром в поместье Танеева снова приехал бронеавтомобиль, и Ломтев снова загрузился внутрь, в салон без окон, но на этот раз с ним были только Танеев и Крестовский, и значит, можно было поговорить.

– Испытание уже идет, – сказал Крестовский, когда они тронулись в путь. – Сейчас там экзаменуется молодежь, ваш выход в самом конце, так что времени у нас с запасом.

– Хорошо, – сказал Ломтев.

На неделе к нему вызвали портного, который снял мерку и сшил под его фигуру несколько костюмов. Для испытания Ломтев надел коричневую тройку и даже повязал галстук.

Еще ему подстригли бороду и привели шевелюру в нормальное состояние. Глядя в зеркало, Ломтев по-прежнему не узнавал себя, но и случайно ожившим покойником, как в первые часы, проведенные в теле князя, он уже не выглядел.

Честные, заслуженные восемьдесят девять…

Силы, не магические, а обычные, вернулись почти в полном объеме. Зрение восстановилось до привычного, и Ломтев вполне мог обходиться без очков. Так же, как он вполне мог ходить без трости, но все равно носил ее с собой. Ведь неплохо, если у тебя всегда под рукой довольно тяжелая палка, которой можно огреть кого-нибудь по хребтине. А если уж дела пойдут совсем плохо, то и двадцатью сантиметрами прочной закаленной стали можно супостата приголубить.

– Главное, не нервничайте, – сказал Крестовский. – Чем бы ни закончилось это испытание, для нас это будет не конец.

– Я и не нервничаю, – сказал Ломтев.

Но он врал.

Конечно же, он переживал. Не из-за боязни своего провала или обещания императора, а из-за Ирины. Ведь от итогов его выступления зависело, как быстро им позволят увидеться. И что это будет за встреча.

Крестовский хлопнул его по плечу.

– Скажите, граф, а в чем ваша сила?

– А вы до сих пор этого не выяснили?

– Я решил, что будет проще спросить.

– Я быстрый, – сказал Крестовский.

Это плохо, подумал Ломтев. Лучше бы моим куратором назначили кого-нибудь умного. Или такой суперсилы у них тут попросту нет?

– Быстрее молнии?

– Мне не довелось это проверить. Но могу сказать, что быстрее пули. Это мне проверить как раз довелось.

– Понятно, – сказал Ломтев.

Они прибыли.

Броневик заехал на очередную подземную стоянку – скоро Ломтеву будет казаться, что весь этот мир состоит из подземных стоянок и мирных пасторальных поместий – «путилинцы» открыли им двери, и Ломтев выбрался на бетон.

Видимо, им предоставили какой-то отдельный бокс, потому что других автомобилей, помимо машин сопровождения, рядом не обнаружилось.

Крестовский указал рукой на лифт.

– Нам туда, – сказал он. – Охрана останется здесь, за безопасность на полигоне отвечает СИБ.

Ломтев состроил саркастическую гримасу.

– Да, СИБ несовершенна, – сказал граф, правильно истолковав его выражение лица. – Но таковы правила игры, в которую мы все согласились играть.

Они поднялись на лифте, миновали пост СИБ, где Ломтева таки заставили расстаться с тростью, и прошли по короткому коридору к комнате ожидания. Там Крестовский сразу же развалился в кресле, а Танеев включил монитор, на который велась трансляция с полигона.

Как раз в тот момент, когда очередной юный претендент на дворянское звание насылал огненный смерч на группу ничего не подозревающих и не способных ему ответить манекенов.

– Второй ранг, как минимум, – отметил Танеев. – Далеко пойдет. Кстати, а кто это?

– А какая разница? – спросил Крестовский. – Многие семьи работают с огнем. Одна из самых распространенных наступательных практик.

– А если сила не наступательная? – поинтересовался Ломтев. – Если с ее помощью нельзя манекены крушить?

– Тогда претендент может прийти со своим инвентарем, – сказал Крестовский. – Заранее его согласовав, конечно же. И пройдя соответствующие проверки. Для вас мы специальных условий не обговаривали.

– Но на самом деле, существует не так уж много сил, при помощи которых нельзя крушить, – заметил Танеев. – А у целительского корпуса свои собственные испытания.

Нет, мрачно подумал Ломтев, нельзя объять необъятное, нельзя за неделю узнать все об этом мире. Нельзя узнать даже только то, что нужно именно тебе.

Потому что невозможно понять, а что же именно тебе нужно.

Бушующее на экране пламя сменилось темным фоном с цифрами обратного отсчета. Пятнадцать минут.

– Скоро ваш выход, – сказал Крестовский и указал на вторую дверь комнаты ожидания. – Идите туда… Виктор. Этот путь вам придется проделать одному.

Ломтев подошел к двери.

– Удачи, – сказал Крестовский.

– Удачи, – эхом отозвался Танеев.

Ломтев ничего не ответил и пошел один.

* * *

Полигон для испытания силы напоминал Ломтеву несколько урезанный футбольный стадион. Поле было примерно такого же размера. только залитое бетоном вместо травы, а вот трибун было заметно меньше, всего две.