Текст книги "Физрук (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

В последний момент я успел нажать на камень, активирующий "призрачный клинок" и влепил пришельцу по ребрам.

Он охнул, роняя шлем. Полоска здоровья над его головой дернулась и просела. Немного, процентов на пять, не больше, но и это уже значило, что в принципе заковырять его можно.

Правда, он такой возможности не дал. Я едва успел отвести Клаву для нового замаха, как он пнул меня в грудь.

Бронированной, надо заметить, ногой.

Ощущения были такие, словно меня туда ударили боевым молотом Кабана, привязанным к его же "хаммеру". Я отлетел назад и плюхнулся на спину, перед глазами поплыл кровавый туман и я почувствовал, что вот-вот отключусь.

Уже почти без сознания, на одних только непонятно откуда взявшихся рефлексах, я выудил из инвентаря исцеляющее зелье и влил его в себя. На вкус оно "жигулевское" совсем не напоминало. Скорее, молочный коктейль напополам с уксусом.

Кровавый туман отступил, и я увидел, что Кабан тоже валяется на земле, метрах в пяти от своего молота, а Федор с дедом Егором медленно отступают к границам участка.

Соломон стоял на месте. Здоровье его уже было восстановлено до полного, он отшвырнул в сторону склянку, выполненную куда более изящно, чем моя.

– Я – Соломон Рейн, – повторил он. – Я вхожу в топ сто общего киллрейтинга Системы. Всей системы. Неужели вы думаете, что можете причинить мне хоть какой-нибудь вред? Неужели вы на самом деле думаете, что способны меня остановить?

– Ну, на одну бутылку мы тебя уже разорили, – сказал я.

Он посмотрел на меня. Такое впечатление, будто меня рентгеном просветили. Наверное, следователи НКВД такое же впечатление на своих собеседников производили.

Типа, вижу тебя насквозь и в грош тебя не ставлю. На меня с первого класса начальной школы так никто не смотрел.

Не то, чтобы наша классная руководительница какое-то отношение к НКВД имела…

Эта мысль оказалась тревожной. Не сама по себе, конечно, но она потянула из глубин подсознания какую-то другую мысль, а мозг упорно отказывался ее воспринимать. Ощущение было неприятное, как будто кто-то раскаленным гвоздем мне извилины распрямляет.

– Только потому что ты, неандерталец, всунул один из ультимативных боевых навыков Системы в эту низкоуровневую дубину, – сказал он. – Я не ожидал такой глупости даже от вашего отсталого мира, но больше я этой ошибки не повторю.

Выбежавшая из дома Оксана бросилась к лежащему Кабану, ее руки окутались золотистым свечением, и хитбар Стаса пополз вверх. Впрочем, то ли он был куда здоровее меня, то ли ударили его не так сильно, в красную зону его здоровье так и не упало.

Но откуда же взялся этот чертов Соломон и какой у него уровень, что он нас вот так запросто расшвырял?

– Давайте еще раз, – сказал Соломон устало. – Я не хочу драться. Я мог бы убить вас всех еще до того, как вы бы сумели сообразить, что происходит, но я предпочитаю не убивать без необходимости и договариваться по-хорошему. Или вам нужна еще одна попытка, чтобы понять?

– Пожалуй, что не нужна, – сказал я.

Дед Егор вскинул двустволку и выпалил Соломону в голову. Метров с пяти, что, в принципе, является убойной дистанцией даже для пистолета.

На мгновение вокруг Соломона вспыхнуло почти невидимое защитное поле. Оно подсветило его силуэт легким сиреневым цветом и поглотило весь входящий урон.

– Не стоит говорить за всех, ек-макарек, – сказал мне дед Егор. – Мне это было нужно.

– Теперь все? – спокойно осведомился Соломон. Хорошо хоть, мушку спилить не предложил.

– Все, – сказал дед Егор, перезаряжая ружье. – Таперича можно и поговорить, если ни у кого больше возражений нет.

Кабан покачал головой. Возражения у него, может, и были, но он чувствовал, что ситуация к ним не располагает. Я подумал, что из известных мне на данный момент личностей только Ильич мог бы этому типу аргументированно возразить, и то больших денег на исход этого боя я бы ставить не стал.

– Тогда пусть последний игрок выйдет из дома, – сказал Соломон.

Кабан сжал Оксанкину руку. Его жена робко улыбнулась в ответ.

– То есть, тебе нужна не она? – спросил Стас.

– Не она, – подтвердил Соломон.

По лицу Кабана расплылась довольная улыбка, которую он тщетно попытался скрыть от жены.

ГЛАВА 18

– Постойте-ка, – сказал Федор, подходя поближе. – Но, насколько я понимаю, Зинаида Петровна – просто дебаффер. Чего такого уникального может быть в дебаффере?

– То, что это врожденный навык, а не изученный, – сказал Соломон. – Это как сравнивать серийный автомобиль со специально построенным для гонок болидом. Как купленный в магазине костюм с костюмом, пошитым у хорошего портного. Изученные навыки упираются в кап, врожденные – открывают новые ветви развития.

– А я тебе говорил, что она ведьма, – вполголоса сообщил жене Кабан. Оксанка на мгновение оторвалась от его лечения и отвесила ему шутливый подзатыльник.

– Я просила тебя не говорить так о маме.

– Но против фактов не попрешь, – сказал Кабан. – Однако, друг мой Соломон, мне все еще непонятно, как ты собираешься сделать своим союзником и деловым партнером человека против его воли. И против нашей воли, если уж на то пошло.

– Я вовсе не собираюсь делать это против ее или вашей воли, – заявил Соломон, внимательно вглядываясь в лицо Стаса. – Я готов предложить обмен.

– И сколько ящиков огненной воды и стеклянных бус ты готов нам предложить? – поинтересовался я.

– А сколько вы хотите? – поинтересовался Соломон после небольшой паузы.

Дед Егор удовлетворенно крякнул и приготовился загибать пальцы.

– Вы вообще помните, что о живом человеке разговариваете? – поинтересовалась Оксана. – О моей матери, между прочим.

– Мы помним, ек-макарек, – заверил ее дед Егор. – И потому постараемся не продешевить.

– Мы в любом случае продешевим, – сказал Федор. – Потому что реальных цен не знаем. Черт же его разберет, какая в Системе экономическая модель. Что бы он нам ни предложил, в конечном итоге все это и окажется огненной водой и стеклянными бусами.

– Жизнь удивительно переменчива, – сказал я.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кабан.

– Видите, мы уже торгуемся, – сказал я. – Хотя пять минут назад пытались проломить ему голову.

– Так бывает, – сказал Кабан. – С лучшими своими друзьями я познакомился в драке.

– Похоже, ваш мир был суров и до прихода Системы, – сказал Соломон.

– Зависит от района, в котором ты рос, – сказал Кабан. – Так что, ты уже готов насыпать нам гору артефактов?

Сол покачал головой.

– Вы не знаете их истинной ценности и в любом случае будете думать, что продешевили, – сказал он. – Впрочем, я могу заплатить и артефактами, если вы этого желаете.

– А какие еще варианты? – поинтересовался я. – Золото, бриллианты, биткойны?

– Вы явно хотите чего-то другого, – констатировал Соломон.

Я пожал плечами.

– Не мне тут расценки устанавливать.

– Потому что вы не в родстве? – уточнил Соломон. – Я уже давно в Системе и знаю, что родственные связи устаревают еще быстрее, чем артефакты. Это знание далось мне нелегко, а вам еще только предстоит это понять.

– Знания – это как раз то, чего нам катастрофически не хватает, – сказал я.

– Да, – согласился Кабан. – Нам не помешала бы информация о том, что происходит. И что будет происходить потом.

– Я могу рассказать вам многое, – сказал он. – Но вам это, по большей части, очень не понравится.

Если кто меня в этой жизни и бесит, так это люди, решающие, понравится мне их рассказ или нет еще до того, как начинают, собственно, рассказывать.

Это хорошая книга, но тебе она не понравится. Это нормальный фильм, но тебе он не зайдет. Как будто они каким-то тайным и недоступным тебе знанием владеют, и непосвященных в свои ряды не берут.

Ладно, сейчас был не совсем такой случай, но это все равно раздражало.

– Ты начинай говорить, – посоветовал ему Кабан, чьи мысли, очевидно, текли в том же направлении. – А мы свое отношение потом уже сформируем.

– Так позовите дебаффера, – сказал Соломон. – Чтобы мне не пришлось повторяться.

– Разумно, – сказал Кабан.

– Я сейчас, – сказала Оксана и ушла в дом.

– А я бы взял артефактами, – сказал Федор. – Даже если они быстро устареют, то все равно помогут в прокачке. Хоть какая-то польза.

– Опасаешься, что наш гость навешает нам лапши? – спросил Кабан.

– А что ему помешает? И даже если нет, даже если он расскажет нам правду, только правду и ничего, кроме правды, информация – это весьма скоропортящийся товар. То, что сегодня для кого-то откровение, завтра напечатают в газетах и будут обсуждать на каждом углу.

– Как раз поэтому инсайды всегда в цене, – заметил Кабан. – Важно ведь не просто знать что-то интересное, важно узнать это первым.

– Если вы думаете, что я расскажу, как быстро докачаться до трехсотого уровня, то рецепт тут прост и общеизвестен, – сказал Соломон. – Развивайте навыки, выполняйте квесты. И убивайте.

– То есть, без убийств вообще нельзя? – уточнил Кабан.

– Можно, – сказал Соломон. – Но медленнее на порядок. Есть социальные квесты, есть ремесленные навыки, можно достичь определенных высот, даже будучи убежденным пацифистом. Но с убийствами проще.

– Такова пищевая цепочка, – заявил Федор. – На вершине всегда хищники.

– Ну а в чем смысл всего этого? – спросил я.

– Чего именно? – спросил Соломон.

– Этой вашей Системы. Можешь ты мне это сказать?

– А ты можешь мне сказать, в чем смысл жизни? – спросил Соломон. – Система – это инструмент. Она может разрушать миры и устраивать геноцид, и в то же время, Система упорядочивает жизнь тех, кто выжил. Указывает человеку, где его место или помогает добиться большего.

– Ну и как, твоя жизнь стала более упорядоченной? – спросил я.

– Сначала, как у многих, она превратилась в руины, – сказал Соломон.

– Хреновый из тебя рекламный агент.

– Я ничего не рекламирую, – сказал Соломон. – Я лишь объясняю вам, как обстоят дела.

– И насколько хуже все станет?

Он пожал плечами. Ну да, у всех свои представления о плохом.

Пока я думал, о чем еще спросить, из дома вернулась Оксана с матерью. Зинаида Петровна внимательно, но с некоей долей презрения, осмотрела Соломона с головы до ног и повернулась к дочери.

– Вот этот странно одетый человек? – спросила она. Хорошо хоть, пальцем тыкать не стала, это было бы совсем бестактно.

Оксана кивнула.

– Что он вообще о себе возомнил? Я никуда с ним не пойду.

– Пойдете, – сказал Соломон.

– Станислав? А что ты по этому поводу думаешь?

– Мы со всем разберемся, – сказал Кабан, внезапно повышенный до полного имени. Глядишь, еще немного, она еще и отчество его вспомнит. Впрочем, это был короткий припадок вежливости, и дальше все пошло, как и должно было.

Как обычно.

– Знаю я, как ты со всем разбираешься, – заявила Зинаида Петровна. – Как вы все разбираетесь. Попытались подраться, не получилось, теперь до разговоров снизошли. Так?

– Давайте постараемся вести себя, как цивилизованные люди, – предложил Кабан. Такое вообще часто предлагают, когда попробовали навешать и не получилось. – Ты ведь человек, Соломон?

– В какой-то степени, – сказал тот.

– Ну, хоть так.

– Давайте, я объясню вам, чего я хочу, – сказал Соломон. – Мне нужен этот игрок, ненадолго, на год. По вашим меркам, может быть, это большой срок, но по меркам Системы – нет. И вы привыкнете. Я гарантирую своему спутнику ускоренную прокачку и относительную безопасность, а через год она вернется к вам, если сама этого захочет. И в итоге все от этого только выиграют.

– Год? – ужаснулась Оксана.

Это если мы еще этот год протянем.

– Относительную? – уточнил Кабан.

– Абсолютной безопасности не существует, – сказал Соломон. – Но у игрока моего уровня куда больше возможностей обеспечить защиту, чем у вашей группы.

– Но ведь она нужна тебе не просто так, – сказал я. – И ты вряд ли достиг своего уровня, потому что придерживался безопасных мест.

– Она нужна мне для квеста, – не стал отпираться Соломон. – Который состоится чуть меньше, чем через год, и его выполнение займет пару недель, после которых она будет свободна в выборе своего пути. И разумеется, мы пойдем в этот квест не вдвоем. Я намереваюсь собрать рейд.

– Насколько это опасно? – спросила Оксана.

– А что в этом мире безопасно? – спросил Соломон. – Вы можете пойти погулять в ближайший лес и угодить ногой в капкан.

– У нас тут нет капканов, – сказал Кабан.

– Будут, – сказал Соломон. – Мир вообще небезопасное место, и миры Системы в этом смысле ничем не отличаются от прочих.

– Есть риски и риски, – сказал Кабан.

– Верно. Но я говорю о команде профессионалов, которые знают, что делают, чтобы обеспечить безопасность и свести риски к минимуму.

– Что ж там за квест такой, если к нему настолько заранее готовиться надо? – поинтересовался Федор.

– Этого я вам сказать не могу.

– И маг огня вам в этом рейде точно не нужен?

– Магов огня много, – сказал Соломон. – А вы сейчас только в самом начале пути.

– Понимаю, – сказал Федор. В изданном китайцами букваре можно было бы поместить его фотографию на странице буквы Р. Разочарование.

– Рад, если это так, – сказал Соломон. – Теперь давайте обсудим компенсацию за потерю столь ценного члена группы.

Кабан нахмурился. Я уверен, что несколькими днями раньше он бы этому типу еще и приплатил, но ситуация явно изменилась. Только я еще не совсем понимал, в какую сторону.

– Что получит игрок, это понятно, – сказал Соломон. – Прокачку в компании высокоуровневого партнера, оружие и амуницию, плюс долю от всей добычи, что мы получим за этот год, включая и добычу с финального квеста. Полагаю, этого достаточно…

– Совершенно недостаточно, молодой человек, – перебила его Зинаида Петровна. – Я уже на пенсии, мои потребности невелики и я не испытываю никакого желания отправляться невесть куда с черт знает кем ради пригоршни каких-то побрякушек.

– Эх, Зинка, ек-макарек, – влез дед Егор. – Похоже, отменяется наша с тобой пенсия.

– А вашим мнением я поинтересуюсь в последнюю очередь.

– Но по сути он совершенно прав, – сказал Соломон. – Я знаю, сколько вам лет (Зинаида Петровна бросила уничижительный взгляд на Стаса, хотя он пришельцу о ее возрасте ничего не говорил), и я старше вас в несколько раз. В Системе другие стандарты жизни, и продолжительность ее будет зависеть, в первую очередь, от вас. Причем, я говорю об активной жизни, полной деятельности и свершений, а не о…. – он явно покопался в памяти, выуживая нужный термин. – Периоде дожития.

– Последний человек, который обещал мне вторую молодость, оказался продавцом "гербалайфа".

– Признаюсь честно, я в замешательстве, – сказал Соломон. – У меня сейчас есть два пути убедить вас поступить так, как мне нужно, не прибегая при этом к насилию. Я предпочел бы заплатить вам артефактами, кредитами Системы и общей информацией о происходящем, и это было бы лучше и для вас всех тоже. Но я вижу, что вы слишком враждебно ко мне настроены и это мешает вам мыслить трезво.

– А второй путь? – поинтересовался Кабан.

– Я могу сделать так, что вы согласитесь на все мои условия добровольно и без всякого принуждения, – сказал Соломон. – Но я бы вам этот вариант не советовал.

– Это почему же?

– Это будет тяжелый путь, – сказал он. – Для вас, не для меня.

– Звучит, как угроза.

– Не представляю, что вы можете мне предложить, молодой человек, – сказала Зинаида Петровна. – Никаких богатств этого мира, никаких обещаний не хватит…

– Ладно, я ведь знал, что этим кончится, – прервал ее тираду Соломон, вытаскивая откуда-то, очевидно, их инвентаря, некий предмет. Он был похож на хрустальный шар, которым всяческие шарлатаны любят украшать свои кабинеты, только был раза в три больше и черный. В его глубине светился какой-то огонек, и тут я понял, что эта штука мне напоминает. Какую-то хреновину из довольно скучного и чрезмерно затянутого фильма про эльфов, орков, хоббитов и прочих любителей выбрасывать бижутерию в вулкан.

– Палантир! – ахнул Федор.

– Не совсем, – сказал Соломон и протянул его Зинаиде Петровне. – Взгляните.

– Я бы не советовал, – сказал Федор. – Никогда не знаешь, что с другой стороны этой штуковины на тебя смотрит.

– С другой стороны никого нет, – заверил его Соломон. – Только сам смотрящий.

– Так это еще опаснее, – сказал я.

Но, конечно же, она посмотрела. Собственно говоря, Федор еще не успел договорить, а она уже смотрела. Она застыла, как изваяние, руки до белизны в пальцах сжимали шар, а через минуту из ее раскрывшихся глаз потекли слезы. Последний раз я видел это явление… примерно никогда.

Оксана бросилась к ней, но Кабан перехватил ее на полпути и обнял за талию. Пусть досмотрит, раз уж начала.

– Итак, – сказал Соломон, аккуратно вынимая шар из ее рук. – Вы пойдете со мной?

– Пойду, – сказала она. – Ради…

– Молчите.

Она кивнула, достала из кармана носовой платок и промокнула потекшую тушь. Пенсия пенсией, Апокалипсис Апокалипсисом, а предстать перед людьми ненакрашенной это все равно моветон.

– Что вы ей показали? – спросила Оксана. – Мама, что он тебе показал?

Вместо ответа Зинаида Петровна разразилась рыданиями. В таком душевном раздрае я ее никогда не видел, и похоже, что не только я. Наверное, даже перед свадьбой ее дочери со Стасом она убивалась меньше.

Видеть ее в таком состоянии было… неловко.

– Дай теперь мне, – Кабан требовательно протянул руку.

Соломон молча вложил в нее недопалантир. Кабан принял артефакт правой рукой, но заколебался и не спешил в него заглядывать.

– Это какой-то способ промыть мозги? – спросил он.

– Нет, – сказал Соломон. – Это способ поставить мозги на место. Этот предмет открывает правду.

– Почему же ты не хотел прибегать к этому варианту?

– Система в каком-то роде милосердна, особенно к новичкам, – сказал Соломон. – А правда безжалостна.

Мысль, которая не давала мне покоя все это время, снова попыталась вырваться из подсознания, но чертоги моего разума оказались для нее закрыты.

Так что она продолжила биться в бронированные ворота, а они скрипели и не поддавались.

– Ты хочешь сказать, что Система промыла нам мозги? – спросил я.

– Не совсем так, – сказал Соломон. – Она лишь заблокировала часть ваших воспоминаний. Ту часть, которая помешает вам легче адаптироваться к новому миру. Поэтому сейчас, на самом деле, я не оказываю вам услугу, а скорее наоборот.

Кабан посмотрел.

Его зубы заскрежетали так, что я начал беспокоиться за их сохранность, а левая рука, которая оставалась свободной, сжалась в кулак так крепко, что ногти пробили кожу и на траву закапала кровь.

Наконец, спустя вечность с небольшим, его руки разжались, шар упал на траву, а Кабан со всей дури заехал себе левой ладонью по лицу, размазывая кровь. Смотреть на него было страшно. Слов ни у кого не нашлось. Кто ж знает, что он там увидел. Крушение империй, гибель богов или забытое лицо своего отца…

– Ты поможешь? – Кабан смотрел только на Соломона.

– Помогу.

– Тогда с меня все, что хочешь, – сказал Кабан. – Так ведь, Зинаида Петровна?

– Да, Станислав, – сказала она и снова разрыдалась. – Что угодно.

– Стас? Мама? О чем вы вообще говорите?

– Не о чем, – сказал Кабан. – О ком.

– И о ком?

– Милана, – сказал Кабан. На лице его жены не отразилось ничего, кроме непонимания. Мне это имя тоже ни о чем не говорило.

– Дай посмотреть, – сказала Оксана, шагая вперед и протягивая руку к шару.

– Не надо, – сказал Кабан. Он двинулся к "хаммеру", открыл багажник и вытащил оттуда… Сиденье для карликов? Я знал, что это было неправильное название предмета, но правильное по прежнему продолжало стучаться в закрытые двери, разбивая лоб в кровь. – Что это, по-твоему? Чье оно?

– Я не… я не знаю, – в смятении сказала Оксана.

– Она не вспомнит, – сказал Соломон. – Эта часть памяти блокирована Системой, и мозг не способен преодолеть блок самостоятельно. Пусть посмотрит.

– Она вспомнит, – сказал Кабан. – Милана – это наша дочь.

ГЛАВА 19

Ни черта она не вспомнила.

Я тоже не вспомнил. Слово было знакомым, слово явно было из привычного обихода, но его значение ускользало от меня, и любые связи отсутствовали. Это было странно, это было неприятно, это нервировало, и, судя по выражениям лиц присутствующих, нервировало это не только меня.

На Кабана было страшно смотреть. Он был бледен, двигал челюстью, скрежетал зубами, сжимал и разжимал кулаки. Я никогда раньше его в таком состоянии не видел.

Убедившись, что сама она не справится, он подобрал с газона недопалантир и протянул его жене, и ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы впасть в истерику. В очередной раз бросив чертов шар на траву, она бросилась к мужу и принялась стучать в его грудь своими маленькими аккуратными кулачками.

– Стас! – кричала она. – Как мы могли? Как ты мог? А я? Что же мы за люди такие?

– Обычные люди, – прокомментировал Соломон, хотя она вряд ли его слышала. – Вы забыли, потому что Система выставила блок на таком уровне, который вы не в состоянии самостоятельно обойти, вот и все. Никто не виноват.

– Кроме Системы, – заметил я. – Но что именно они забыли?

– Дети, – сказал Соломон.

Еще одно незнакомое слово на знакомом языке.

– Дети? – переспросил Федор.

– Это такие маленькие люди, – объяснил Соломон. – Из которых вырастают такие, как вы.

Странно. А я ведь помнил, что был маленьким. Но у меня не было абсолютно никаких воспоминаний о том, что маленьким мог быть кто-то еще. Мои представления об окружающем мире оказались сильно урезанными, словно кто-то прошелся по моим воспоминаниям со скальпелем, отсекая все ненужное.

Точнее, то, что он сам считал ненужным.

Дети.

Я шагнул вперед, протянул руку к шару и охнул, потому что внезапно шар стал мне не нужен. Мысль, бившаяся в подсознании, наконец-то прорвалась в основные чертоги моего разума, и я вспомнил и сам.

Дети.

Черт побери, я же был учителем, и вел урок, когда все это началось. И ушел из школы, даже не озаботившись посмотреть на то, что происходит в основном корпусе…

Видимо, от осознания правды я начал шататься, потому что Федор подскочил и взял меня под руку.

Дети.

А ведь за все время Апокалипсиса нам не встречались дети ни в каком из своих состояний. Или зрение наше оказалось столь же избирательно, как и память?

Оксана, наконец, успокоилась в объятиях мужа и повернула заплаканное лицо в сторону Соломона.

– Где она? Что с ней?

– Я не знаю, где она, – сказал Соломон. – Но с ней все в порядке.

– Она где-то совсем одна, без родителей, в мире, охваченным зомбиапокалипсисом, – сказал Кабан, сдерживая ярость. – И это, по-твоему, называется "все в порядке"?

– Она не в этом мире, – сказал Соломон. – И, скорее всего, она так же не помнит, что у нее были родители, как и вы не помнили, что у вас есть дочь.

– Мне кажется, тебе уже пора давать более развернутые ответы, – сказал я.

– Извольте, – сказал Соломон. – Система по-своему милосердна, хотя, скорее всего, это обычный прагматизм. Из детей, учитывая специфику происходящего, полноценных игроков не получается, поэтому Система, приходя в новый мир, изымает из него всех ниже определенного возраста, – он сверился с внутренним интерфейсом. – В случае с вашим миром этот возраст измеряется четырнадцатью годами.

– И куда она их… изымает? – поинтересовался Кабан.

– В так называемые миры-заповедники, – сказал Соломон. – Там дети растут, получают необходимые знания и готовятся стать полноценными игроками.

– То есть, убийцами?

– Я уже говорил, убийства не обязательны, – сказал Соломон. – Возьмем, к примеру, воспитателей. Они постоянно живут в мирах-заповедниках, где убийства невозможны на физическом уровне, и прокачиваются за счет обучения своих воспитанников.

Планетарные детские дома, в которых выращивают новые поколения игроков. Да, детей временно вывели из-под удара, но все же, милосердием я бы это не назвал.

– Как нам ее найти? – спросил Кабан.

– Цена вам известна, – сказал Соломон.

Стас глянул на тещу, та кивнула.

– Мы согласны, – сказал он. – Что ты можешь нам предложить?

– Вот, – в руке Соломона появилось три предмета. Две бумажки и склянка. – Здесь два свитка телепорта и плата, которую Оракул потребует за свои услуги. Первый свиток перенесет вас к самому Оракулу, координаты для второго прыжка вы узнаете у него. Он и поможет вам их ввести.

– Вот так просто? – недоверчиво спросил Кабан.

– При соблюдении вами некоторых условия, Система со временем сама предложила бы вам этот квест, – сказал Соломон. – "Родственные узы" или что-то вроде того. Но не думайте, что это будет так уж просто. Для того, чтобы забрать дочь с планеты-заповедника вам наверняка придется оказать воспитателям какую-нибудь услугу. Они не предложат вам заведомо невыполнимого задания, это было бы против правил, но легкой прогулки тоже не ожидайте.

– Я пойду с ними, – сказал я.

– Нет, – сказал Соломон. – Это только для родителей. Оракул откажется разговаривать, если с ними будет кто-то еще.

– Как пользоваться свитками? – спросил Кабан

– Координаты в первый уже введены, – сказал Соломон. – Просто сломайте печать и разверните. А второй свиток попросите заполнить Оракула, это стандартная услуга.

– Что в бутылке?

– Плата для Оракула, как я уже говорил. Что там за жидкость, вам знать необязательно.

– А каковы гарантии? – спросил Кабан. – Что, если этот свиток отправит нас не к Оракула, а в какое-нибудь безжизненное место? Или просто выбросит в космос?

– Какой смысл мне лгать? – спросил Соломон. – Напомню, что при желании я могу убить всех присутствующих в один миг, даже особенно не напрягаясь. Просто у меня нет такого желания.

– Чтобы склонить Зинаиду Петровну к добровольному сотрудничеству, – сказал Кабан. Хоть он был и убитый горем отец, но не дурак, это точно. – Всего и расходов-то – один свиток. Второй – это обычный лист бумаги, а в бутылке – вода.

– В целом, вы очень правильно себя ведете, – сказал Соломон. – Верить никому нельзя. Но мне – можно.

– Да с чего бы?

– Призываю в свидетели Систему, – провозгласил Соломон и воздух над его головой сгустился в небольшое облако, внутри которого мелькали электрические разряды. – Даю Системе доступ к персональным логам и заявляю, что не сказал этим людям ничего, кроме правды, и никак не пытался их обмануть.

Миниатюрные молнии на какой-то краткий миг засверкали ярче, а потом, мигнув напоследок, исчезли, и облачко рассосалось.

– Система подтвердила мою честность, – сказал Соломон.

– Красивый спецэффект, – согласился я. – Но как нам проверить, что он не постановочный?

– Каждый игрок может призвать Систему для подтверждения своих слов, – сказал Соломон. – Попробуйте сами. Только не пробуйте лгать, даже ради эксперимента. Последствия могут быть очень неприятными.

Мы переглянулись.

Если Соломон не врал, он только что продемонстрировал нам мощный и очень удобный инструмент, который, впрочем, при некоторой доле умения, все равно можно обойти. Но учинять дальнейшие проверки было бессмысленно. Мы пока точно не знаем, как работает этот механизм, а любой визуальный эффект может быть подделан.

Кризисы доверия вообще трудноразрешаемы.

– Ладно, мне достаточно, – сказал Кабан. – Давай свои хреновины. Хватит уже тянуть.

Соломон вручил ему требуемые предметы. Один свиток и бутылку Кабан убрал в инвентарь, и покрепче обнял жену.

– Зинаида Петровна, спасибо, – сказал он. – Дед Егор, не хворай. Удачи вам, мужчины.

– Вам удачи, – сказал я, протягивая ему руку.

– Мы вернемся, Чапай, – сказал он, крепко стискивая мою ладонь. Раньше бы он ее вообще раздавил, а теперь, благодаря Системе, наши показатели силы были почти на равных. – Мы найдем ее и обязательно вернемся.

На какой-то миг я даже ему поверил.

Мне очень хотелось ему поверить, поверить в то, что вот этот мужчина и эта женщина все пройдут, все преодолеют и не сломаются, вернут свою дочь и сумеют отыскать дорогу домой. Но на самом деле так бывает далеко не всегда. Жизнь не обязана повторять сюжеты голливудских боевиков и дешевых бульварных романов. В жизни всякое случается, и случиться это всякое может в любой момент, а дорога им предстоит долгая.

Да и не факт, что вообще будет, куда возвращаться.

– Не будем длить эту агонию, – сказал Кабан, разжимая мою руку и ломая печать на свитке.

В следующий миг ни его, ни его жены здесь уже не было, а воздух с негромким хлопком наполнил оставшийся после них вакуум.

Вот так внезапно и уходят старые друзья. Быстро, неожиданно, и вполне возможно, что навсегда.

– Вам тоже пора, – сказал Соломон Зинаиде Петровне, протягивая ей такой же свиток. – Он перенесет вас в мой бункер, где я скоро к вам присоединюсь. По возможности, постарайтесь там ничего не трогать, некоторые артефакты могут быть опасны.

– Хорошо, – холодно сказала Зинаида Петровна.

Ей я руку жать не стал, просто кивнул, она кивнула в ответ и тоже отбыла в неведомые космические дали, ну или куда там Соломон всех отправлял.

Мужество и решительность этой женщины вызывали уважение.

– А сам? – спросил я.

– Немного задержусь, – сказал Соломон. – Отбыть из этого мира просто, а вот попасть сюда – это настоящее приключение, и я пока не готов его завершить.

Он подобрал с земли свой чертов магический шар.

– Больше никто посмотреть не хочет?

– Нет уж, ек-макарек, – сказал дед Егор, качая головой. – Я даже из того, что сейчас помню, половину бы с удовольствием позабыл.

– Я тоже воздержусь, пожалуй, – сказал Федор. – Если Система считает какие-то знания лишними, то так тому и быть. Пока все неплохо шло, к чему снижать свою эффективность.

– Мудрое решение, – согласился Соломон. – А вы?

Мне было страшно.

Потому что мне было тридцать лет, и у меня просто не могло не быть прошлого. Да, моя последняя девушка превратилась в зомби и мой друг помог мне решить эту проблему, но черт же его знает, что в моей жизни могло быть раньше. Я вполне мог быть женат и разведен, и у меня тоже мог быть ребенок, просто я об этом позабыл, и… И вообще, мало ли, что там у меня было, о чем я, может быть, и не хотел бы вспоминать.

Чувствуя, что я совершаю большую ошибку, я протянул руку.

– Ты уверен? – спросил Федор.

– Нет, – сказал я. – Но неужели тебе самому не интересно, почему вокруг конец света, а мы ведем себя, как обкурившиеся подростки?

– Рефлексия не способствует выживанию, – заявил Федор. И когда он только специалистом по выживанию успел заделаться?

– Он, в общем-то, прав, – сказал Соломон – Ваши друзья, например, все вспомнили, но счастливее они от этого не стали. Может быть, и правда лучше не знать?

– Ну, ты-то все знаешь, – сказал я. – Кстати, откуда ты вообще знал, что у них есть дочь?

– Вы снова видите заговор там, где его нет, – сказал Соломон. – Просто я могу видеть всю вашу системную информацию, в том числе, закрытую от вас самих. Родственные связи в нее тоже входят.

– Как это сделать? – спросил Федор.

– Прокачивать восприятие и интеллект, – сказал Соломон.