Текст книги "Байки под хмельком"

Автор книги: Сергей Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Офицеры улыбались, матросы хлопали плачущего Синюхина по плечам:

– Ты как здесь оказался, мужик? А мы три дня подряд тебя наблюдали. Думали турист-робинзон. Ах, братишки по пьянке забыли! Ну, вы, ребята, славно погудели!

Робинзона отвели на камбуз, накормили. Радист тайком от начальства преподнес полстакана технического спирта, сэкономленного на протирке радиодеталек. Синюхин выпил, тепло на душе стало. Правда, гнев на друзей не прошел. По приходу решил стразу идти в порт, чтобы набить морду Вадиму-штурману.

Буксир стоял у причала. И Вадим был на мостике. Распахнул руки для объятий:

– О, Синюхин, привет! Сколько лет, сколько зим! Ну, ты здорово после того дня загулял! – он крепко обнял товарища, – Слушай, Синюхин, а зачем ты мою фуражку скоммуниздил? Попросил бы, я бы тебе и так дал её поносить.

"Врезать ему или не стоит? – думал Синюхин, – Ладно, пусть живет". Не специально же его на острове забыли.

– Водка у тебя есть? – только и спросил Робинзон...

СПЕЦНАЗ

Артемчик из армии вернулся. Два года оттянул. И не в каких-нибудь войсках связи или инженерных, а в войсках специального назначения! Парашютики в петлицах, голубой берет, тельняшка. Грудь вся в значках. У него третий разряд по бегу, второй по прыжкам в длину, первый по метанию гранаты. Но это все – туфта, по сравнению с тем, что он приобрел навыки настоящего рукопашного боя. Каратэ, дзюдо, самбо, джиу-джитсу... Короче владел целым комплексом всяких хитрых приемчиков. Раз – и нет противника. Одно движение – и враг повержен. Подавлен. Убит. Можно закапывать.

Вернулся Артемчик в родную деревню. На встречины вся молодежь собралась. Вынесли столы на улицу, и полилась рекой самогонка.

Артемчик во главе стола. Рюмка за рюмкой. И хотя бы в одном глазу. Потому что русский десант никогда не пьянеет. Половина его школьных товарищей уже на травке разлеглась. А на вопросы самых стойких Артемчик отвечал обстоятельно.

– А в деле приходилось участвовать?

– Было... – уклончиво отвечает Артемчик, – Но лучше об этом не вспоминать.

– А в рукопашную ходили?

– Было...

– И что прямо до смерти дрались?

– До смерти, – Артемчик закуривает, щурится и выпускает кверху струйку дыма.

– И ты убивал?

– Вот этим самым! – показывает огромный кулачище демобилизованный воин, – Раз, ребром ладони, и враг на небесах!

– Ребром ладони?

– Ребром.

– Блажь! Не верю!

– Показать? – снисходительно улыбается Артемчик.

Школьный товарищ, щуплый, но шустрый, маленького росточка, работающий комбайнером, тянется за бутылкой. Наливает по полстакана себе и Артему.

– На мне не надо. Я ещё жить хочу. Но чтобы хрясь по шее, и человек дух испустил – не верю. Это только в кино показывают.

– Дурак ты! Надо знать, куда бить. Да и сила, тренировки – дело не последнее.

Артемчик, лихо опрокидывает самогон, утирает губы рукавом парадного мундира и встает из-за стола. Оглядывается по сторонам. Заметив поленницу около забора, вытаскивает почти из середины полено среднего размера. Чинно кладет меж двух табуреток, засучивает рукав.

– Как думаешь, полено крепче позвоночника? – задорно спрашивает он у неверящего Фомы

– Тогда, смотри сюда!

Артем размахивает и резко опускает ребро ладони на полено, которое тут же разлетается на две половинки.

– Мощно! – с восхищением произносит щуплый комбайнер. – Убедил!

– Ну-ка, налей, – командует Артемчик и отряхивает ладони.

Самые стойкие снова тянутся к стаканам.

– Ну, а если, ты нарвешься на такого же, как и ты? – не унимается щуплый, – Он ведь тоже может тебя по шее. Раз – и все!

Артемчик снова ехидно улыбается:

– Во-первых, если успеет...

– А если успеет?

– Ну, а если успеет, то ничего не будет. Потому что моя голова плотно сидит на шее. Об неё даже кирпичи колоть можно.

– Кирпичи? Ну, это ты загнул!

– Налей! – приказывает Артем и снова закуривает.

Звон стаканов.

– А теперь ищи кирпич!

– Тебе красный или силикатный?

– Без разницы!

– Одинарный или полуторный?

– Любой!

Щуплый зигзагами уходит искать кирпичи.

– Я за два года службы тонну кирпичей на своей голове переколол! – не без гордости объясняет он товарищам. – Тонну! По несколько штук в день!

– Это сколько же вы их всем батальоном перекололи? – спрашивает кто-то?

– Много. Можно запросто небоскреб построить!

Щуплый, еле передвигаясь, бросает перед столом четыре кирпича.

Артем не спеша делает несколько затяжек и снимает мундир. Берет кирпич двумя руками. Глубокий вдох, выдох. Еще вдох... Раз, и опускает себе кирпич прямо на темечко. Две половинки! Берет второй. Раз – и ещё две половинки. Третий, четвертый... Четвертый почему-то не колется.

– Налей! – командует в воздух Артемчик.

Ему наливают полный стакан.

– Артемчик! Я тебе сейчас других принесу.

Но десантник снова принимается за четвертый кирпич. Раз! Два! Три!..

Щуплый появляется вовремя с пятью кирпичами.

– Вот специально самые сухие выбирал.

Десантник хватает кирпич из новой партий. Хрясь об темечко – и две половинки. Хрясь другой – опять две половинки. Так и перещелкал все пять кирпичей как орехи. Через пару минут перед ним образовывается груда разбитого кирпича. А тот, четвертый, – не колется. Словно из дамасской стали вылит.

– Налей! – зло бросает он щуплому комбайнеру. – Я их целую тонну в армии переколотил. И этот расшибу! Для нас, десантников, ничего невозможного быть не может. Лей, лей полный стакан!

...С третьей попытки, Артемчик потерял сознание. Хряснул кирпич о голову, закатил глаза и медленно осел на зеленую мураву. Пришлось на ферму за ветеринаром бежать. Но все равно: как порадовал публику!

Спецназ одним словом!

ЭКЗАМЕНТ ПО ИСТОРИИ

То, что профессор Котомкин, преподаватель истории научного коммунизма, был неравнодушен к зеленому змию, знали все студенты. Впрочем, тут и знать нечего было: огромный фиолетовый нос Котомкина говорил о многом. Его и прозвали за глаза Фиолетом. Да и не раз студиозы видели, как профессор перед лекцией прикладывался к блестящей плоской фляжечке из нержавеющей стали. И тогда красноречию преподавателя не было предела. Он тебе и о борьбе с самогоноварением расскажет то, чего в учебниках не отыщешь. И о выпивохе Троцком вспомнит, и о том, какие спиртные напитки предпочитали советские вожди. Конечно, не отходил и от главной темы. Словом, лекции профессора Котомкина студенты посещали с охотой. Мало кто сачковал.

Зато, когда наступала пора экзаменов, Фиолет и спрашивал строго. Не зря же тратился на водку и распинался перед аудиторией. И особо свирепствовал, когда ему приходил принимать зачеты с похмелья. Валил студенческий народ, как говорят, по-черному. Ему было, видите ли, мало было слышать, какой главный вопрос стоял на том или ином съезде партии, так он ещё просил уточнить в какой последовательности выступали ораторы. А уж даты всех партийных форумов требовал знать наизусть. Даже отличники выли от таких требований и получить четверку у Фиолета считалось большой удачей.

Но со временем подметила молодежь одну особенность предэкзаменационную "коммуниста". Если он успевал перед экзаменом приложиться к фляжке, то и строгость его сбавлялась пропорционально выпитому. Чем большее окрашивался его нос в фиолетовую краску, тем лояльнее он был к экзаменуемым.

И вот как-то филологи, кому предстояло сдавать экзамен, решили "умаслить" профессора. Купили три бутылки водки, залили в графинчик, который по всем правилам должен быть наполнен обыкновенной водой, и решили в случае надобности водрузить сосуд и стаканчик на профессорскую скатерть из зеленого бархата в аудитории, где и должен был приниматься экзамен.

Котомкин в тот день был чернее тучи. Студенты сразу поняли: с дикого бодуна. Да и то, как он хрипло выкрикнул: "Первая группа заходи!", все сразу поняли: с таким настроением Фиолета ничего хорошего не жди. Одна надежда оставалась – на графинчик. Самый смелый студент, но самый заурядный знаток истории научного коммунизма, и вызвался установить поднос с графином на стол экзаменатора.

Первая "семерка" гуськом (Фиолет всегда запускал по семь человек) вошла в аудиторию. Первый – "официант с подносом, остальные за ним. Поднос на скатерть перед профессором, все обступили разложенные на столе билеты. Фиолет с вожделением посмотрел на "воду", тут же взял графин и налил полный стакан.

– Ну, что стоите как истуканы? Берите билеты! Быстрее, быстрее...

И... жадно приложился к стакану.

О, Боги Олимпа и все коммунистические вожди! Фиолет закашлялся, вытаращил глаза, водка струями брызнула через нос. Он с мольбой в глазах обвел всех присутствующих в комнате и кинулся к входной двери.

– За деканом побежал! – обреченным голосом сказал самый посредственный студент, прекрасно понимая, что вся ответственность за спаивание преподавателя ляжет именно на него. – Что делать, мужики?

Самый находчивый, он же отличник, тут же предложил вылить водку в раковину и заполнить графин водопроводной водой. Так и сделали. Только-только успели занять места за столами, как вошел Фиолет. Бодренький такой, со счастливой улыбочкой на лице, с полиэтиленовым пакетиком в руке.

– Ну, что все взяли билеты? – спросил он, и, усаживаясь на свое место, лучезарно посмотрел на прозрачную жидкость в графине.

Когда все принялись выкладывать свои знания на тетрадных листочках, профессор Котомкин с вожделением взял графин, налил ровно полстакана и зашелестел пакетиком. Аудитория наполнилась запахом котлетки из буфета. Фиолет отошел к окну, повернулся спиной к экзаменуемым, крякнул и приложился к стакану, держа котлетку наготове.

О все коммунистические вожди, их оппоненты и Боги Олимпа! Так и не пригубленная котлета яростно полетала в мусорную корзину. Фиолет обернулся и гневно обвел взглядом всех сидящих. Но, не проронив ни слова, снова уселся за стол.

В этот день мало было знать время и повестку дня коммунистических форумов. Фиолет злобствовал и даже спрашивал, в каких носках присутствовал на съезде тот или иной партийный лидер.

Переэкзаменовка была назначена на другой день...

"СЕРЖАНТ ПОДНИМЕТ КАК ЧЕЛОВЕКА..."

В конце 1904 года в Туле был открыт первый прообраз медвытрезвителя. Правда, назывался он не иначе как "благотворительный приют для опьяневших", а впоследствии – амбулатория для алкоголиков. Чести считаться заведующим амбулатории был удостоен врач-невропатолог Константин Зажурило, который в 1938 году был репрессирован и расстрелян.

За что? Тульские архивисты утверждают, что до революции в этом вытрезвителе побывал некий безвестный служащий, который после победы Октября стал "шишкой" и занимал в партогранах очень высокую должность. Он и припомнил Зажурило о своей обиде, а также о тех строгих порядках, которым он подвергся в этом учреждении.

После революции молодое государство советов в вытрезвителях не нуждалась. Во-первых, почти до 1925 по стране гулял сухой закон. А во-вторых, моральный облик человека коммунистического будущего нисколько не отождествлялся с пьяной и разгульной жизнью. Впрочем, так продолжалось недолго. Партийный руководители во главе со Сталиным поняли, что выпуск и реализация водочной продукции составляют основную часть государственного дохода, а потому сухой закон канул в Лету и с 1931 года в стране вновь стали функционировать медицинские вытрезвители.

Если историю создания первого медвытрезвителя "раскопать" было не так трудно, то кто первый из работников этих почетных учреждения стал взимать с клиентов мзду не в государственный, а в свой личный карман найти практически невозможно. Ясно только одно: сотни, тысячи, даже десятки тысяч хороших людей столкнулись с вымогательством в этих заведениях. Установлен же факт: в начале 80-х годов в советских вытрезвителях побывало 15 миллионов человек. Клиенты сталкивались не только с вымогательством.

Есть и другой "убийственный" пример. В канун перестройки один знаменитый университетский профессор, ученый с мировым именем, попал в вытрезвитель, точнее, его туда сдал живоглот-таксист, с которым они не сошлись в цене за поездку. Работники медвытрезвителя потребовали непомерную взятку, но у профессора таких денег не оказалось. Он просил отсрочить "должок" хотя бы на неделю. Но строптивые работники спецмедслужбы ждать не стали. Подготовили документы и отослали по месту работы. Наутро профессор пришел домой, где родственники, естественно, не спали всю ночь. Поскольку раньше ничего подобного с главой семьи не случалось, он сказал, что взял выходной и едет на дачу. Там ученый муж наложил на себя руки, предпочтя петлю тем унижениям, которые ему предстояло пережить (партсобрание, заседание бюро, профком и т.д. и т.п.). Нынче даже трудно представить, сколько аналогичных убийств было совершено в бывшем СССР...

Факт: попасть в медвытрезвитель можно не только упившись вусмерть и ненароком нарвавшись на стражей порядка, но и по несчастливому стечению обстоятельств. Ну, не повезло вам. Хотя Юрий Никулин рассказал как-то газетчикам такую забавную историю.

Однажды ленинградский поэт Орлов получил большие деньги. Всю жизнь печатался в газетах, за что ему платили копейки, А тут вдруг решили выпустить сборник его произведений Принес рукопись в редакцию. Когда сдали её в набор, ему выплатили аванс. Получил около пяти тысяч рублей. По тем временам – сумма значительная. Было это сразу после войны. По этому случаю пошел с товарищами в ресторан. Напились там страшно. Как водится, потерял сознание. Очнулся в комнате с решетками. Лампочка тускло светит. А под ней – фигура дежурного милиционера. В сознании всплыл традиционный вопрос: за что? Начал вспоминать. Деньги! Схватился за карман. Все на месте. Кроме двухсот рублей, которые потратил в ресторане. Подошел дежурный офицер: "Ну как, пришел в себя?" – "Пришел, а что ж я натворил?" – "Да вспомни сам!"

И поэт вспомнил. Когда он шел по улице из ресторана и уже терял в алкогольном дурмане сознание, он увидел вывеску отделения милиции. На ум пришла строчка стихов Маяковского "Моя милиция меня бережет". Из последних сил взобрался по лестнице в дежурку, сказал: "Ребята, сберегите меня..." И упал. Милиционеры положили его, мол, пусть проспится.

Мораль были такова. Человека могли бы на улице ограбить. Пьяный он мог под трамвай попасть. Однако человек пришел милицию за помощью. И получил её.

Правда, таких благодарностей в адрес работников медицинских вытрезвителей крайне мало.

Вхождение Российского государства в рыночную экономику аукнулось и на вытрезвителях. За 90-е годы их число сократилось на четверть. Милиция же вообще перестала подбирать бомжей и безработных. Словом тех, у кого карманы были пусты. Многие из когорты "неимущих" так и оставались валяться на улицах, пока не проспятся или не замерзнут. Зато работники медвытрезвителей охотились и выхватывали из толпы прилично одетых людей, кто возвращался с работы или праздничного вечера "чуть навеселе". Спорить, что ты не пьян было бессмысленно. Оставалось только два варианта: или откупиться или вместе с милиционерами проехать в спецучреждение.

А там...

СЛУЧАЙ В ВЫТРЕЗВИТЕЛЕ

По поводу выхода моей проблемной статьи мы в конце рабочего дня раздавили бутылку на троих и я побежал домой. Должна была позвонить моя зазноба. Время было в обрез, и мне стоило поторапливаться.

Выскочив из троллейбуса я, словно горный козел, попрыгал вверх по ступенькам. Впереди шел милиционер, и я принял влево, чтобы обогнать блюстителя порядка. Но в эту же секунду, видимо почувствовав сзади горячее дыхание догоняющего человека, и блюститель порядка принял влево, дабы уступить дорогу. Произошла нестыковочка: я наступил милиционеру на ботинок, который соскочил с его ноги, и страж порядка, подвернув ногу, тут же опустился на четыре точки. Форменный ботинок полетел вниз по лестнице.

Через пару секунд мы стояли друг перед другом. Я, справляясь с одышкой, он в драном носке без ботинка.

– Ну извини, – только что и нашел сказать я.

Сержант, словно гончая подергав ноздрями, уловил запах спиртного, исходивший от меня, громко скомандовал: "Стоять здесь". Затем спустился на несколько ступенек вниз, загнул драное место носка на выглядывавшие пальца, надел свой ботинок, не спеша завязал шнурки и в раскачку подошел ко мне:

– Вы пьяны! – заявил он в утвердительной форме.

– Ну что вы, нисколько. – ответил я и постарался оправдаться, – Выпили на работе с друзьями по сто пятьдесят. Так разве от такой дозы напьешься?

Но сержант, видимо уязвленный тем, что мне "посчастливилось" увидеть то ли его драный носок, то ли интересное положение, который он принял споткнувшись на глазах у всего честного народа, остался непримирим.

– Вы – пьяны, гражданин. Пройдемте.

– Куда!? Я опаздываю! Да и мой дом – вон он!

Милиционер, не желая терять времени и привлекать взгляды окружающих пешеходов, крепко взял меня за локоть:

– Я сказал, пройдемте, гражданин.

И повел в сторону вытрезвителя, на который мне часто приходилось смотреть из окна своей комнаты.

Мы зашли в приемное отделение, где сидел дежурный офицер. С порога мой сопровождающий официально заявил:

– Вот, привел клиента, который валялся на лестнице. Видимо, ноги совсем не держат.

– Да не валялся я ни на какой лестнице, – постарался я прояснить ситуацию и у меня некстати вылетела следующая фраза. – Даже наоборот – это вашего сотрудника ноги не держат.

– Видишь, до чего допился. Не он валялся, оказывается, а я.

Дежурный офицер с ехидной усмешкой оглядел меня с ног до головы и голосом не терпящим возражений приказал:

– Раздевайтесь.

– С чего бы! Я что, пьяный в дугу?

Дежурный не стал спорить и приказал моему проводнику:

– Помоги ему раздеться.

Получив неприятный тычок в бок, пришлось повиноваться. Я снял свитер и рубаху.

– Документы есть? – спросил дежурный.

Я достал удостоверение из нагрудного кармашка рубашки, положил на стол.

– Господа, ну давайте по-хорошему. Мой дом в ста метрах от вашего заведения. К чему вам и мне лишние проблемы?

– Тамбовский волк тебе товарищ, – ехидно сказал сержант.

– Хорошо, я буду жаловаться вашему начальству. У меня есть свидетели.

На звонок я уже безнадежно опоздал и совсем успокоился, подумав о том, что может получиться неплохой репортаж от клиента из вытрезвителя.

В это время дежурный офицер открыл мое удостоверение.

– Вы работаете в отделе информации в газете?

– К счастью, – сказал я нахально. – Штаны тоже снимать?

Но к моему изумлению дежурный отставил мой вопрос без внимания и поднял строгие глаза на сержанта.

– Ты кого сюда привел?

– Пьяного... – опешил мой сопроводитель.

– Пьяного! – передразнил офицер, – Документы почему сразу не проверил? В общем так. Вы, гражданин-газетчик, извиняйте и одевайтесь. А ты, – кивнул он в сторону сержанта, – доведешь товарища до дома. Ясно?

Двести шагов до своего дома я шел в сопровождении телохранителя в милицейской форме. Он же первым зашел в подъезд и на лестничной площадке позвонил в дверь моей квартиры.

Открыла мать и тут же схватилась за сердце:

– Что случилось?

– Гражданка Романова? – спросил страж правопорядка.

– Да, – согласно кивнула мать в ответ.

– Сержант Печонкин, – представился он и добавил, – Примите сына в целости и сохранности.

Затем козырнул, развернулся на каблуках и направился вниз по лестнице.

"Не упал бы", – подумал я.

1997 г.

С КОРАБЛЯ НА БАЛ

Одному мужику во время сеанса в кинотеатре очень сильно захотелось по малой нужде. Перед началом фильма выпил в буфете бутылку пива – оказалось к несчастью. Стоило бы, конечно, выйти в фойе, но фильм уже заканчивался и он решил дотерпеть. Когда в зале зажгли свет, он попросил жену подождать его около входа в кинотеатр, а сам пулей полетел искать отхожее место. Между прочим, после операции врачи ему не рекомендовали долго терпеть. Туалетов по близости не было и он пристроился в небольшом скверике к дереву. Только закончил это самое дело, а его сзади кто-то по плечу легонько хлопает. Оглянулся – милиционер. И откуда взялся?

– Нарушаете общественный порядок. Пройдемте.

Стал мужик объяснять, что он после операции и терпеть ему нельзя, но страж порядка ни в какую не хотел войти в положение.

– Пройдемте в отделение, заплатите штраф, а там видно будет.

– Жена меня ждет около кинотеатра. Дай хоть её предупрежу.

– Подождет отрезал милиционер и повел нарушителя к отделению.

– Бог накажет тебя, – сказал с горечью в голосе мужик.

Сейчас посмотрим кого он накажет, – злорадно усмехнулся постовой.

Пришли в отделение. Мужик сразу потребовал отвести его к самому высокому начальнику.

– Жаловаться на тебя буду, – сказал он милиционеру.

– Давай, жалуйся. Только деньги для штрафа приготовь. Да ещё на работу твою сообщение пошлем, расскажем как ты общественные деревья в парке обсыкал.

Подошли они к кабинету начальника. Милиционер пару раз в дверь стукнул, тут же её открыл и чуть ли не силой втолкнул нарушителя в кабинет начальника управления. Следом сам вошел и обомлел. В небольшом кабинетике за сдвинутыми столами восседал почти весь начальствующий штат управления. На столах горы закусок и шеренги бутылок. Кстати, вошли они как раз в тот момент, когда участники праздника, видимо, после произнесенного тоста опорожняли содержимое стаканов.

– В чем дело, Бляшкин? – поставив стакан на стол и приложив рукав к носу, строго спросил человек, находившийся во главе стола, вошедшего подчиненного.

– Вот, нарушитель общественного порядка... Писал в парке... – поникшим голосом стал лепетать милиционер с фамилией Бляшкин. Может быть его в медвытрезвитель доставить?

– Мне терпеть нельзя, я после операции, – тут же успел вставить мужик.

Человек во главе стола побагровел и, сдерживая гнев, обратился к мужику:

– Идите гражданин.

– Куда?

– Домой.

Мужик не стал себя долго упрашивать, выскочил за дверь и за спиной услышал русский трехэтажный, который судя по всему, направлялся не в его сторону.

Он скоро добежал до кинотеатра, где его ждала супруга.

– Ну, сколько можно ждать! – возмутилась женщина, – По телевизору скоро концерт начнется, посвященный дню милиции...

1997 г.

КАЗУС

Одному мужику очень сильно выпить захотелось. А время уже близилось к полуночи. Он в одну палатку ткнулся – закрыта. В другую – тоже закрыта. Подошел к коммерческому магазину – и здесь облом. Постоял посмотрел в к окно – совсем ему жутко стало. На полках и витринах – русская водка. Коньяки армянские. И решил он вспомнить свою старую специализацию. Когда-то уже получал срок за воровство. Правда, условно наказали.

Но выпить все сильнее хотелось, что делать? И решил рискнуть. Грабить не хотел, решил пару бутылок водки прихватить.

Осмотрел он внимательно объект, приподнял двумя руками металлическую решетку – поддается. Тогда он встал на подоконник, вытащил перочинный ножичек и через решетку легко открыл защелку на форточке. Та и открылась внутрь. Оставалось только под решетку пролезть.

Он опять с трудом приподнял её, подпер какой-то доской, подлез под решетку и уже половину тела перебросил в форточку, как зацепил ногой ту доску, что подпирала решетку. Доска вылетела и решетка намертво прижала его к окну. Голова в магазине, а задница, извините, наружи. И ни туда ни сюда. Причем, какой-то железный прут, оторвавшийся от решетки, уперся ему в бок. Чуть пошевелишься – он ещё больше в тело вонзается. Время полночь. Как быть? Стал звать на помощь. Но прохожие, завидев придавленную задницу в форточке, спешили сразу удалиться.

Прошло пару часов. У любителя водочки все тело затекло. Но вдруг около него оказался какой-то запозднившийся прохожий.

– Ты че это, мужик, здесь висишь?

– Да вот попался. Будь лаской, приподними решетку.

– А че туда полез-то? – не спешил оказать услугу прохожий.

– Да выпить захотелось.

– А че денег не было?

– Да деньги есть, но все магазины и палатки были закрыты. А выпить, видишь ли, очень хотелось. Помоги, будь другом.

Но прохожий оглянулся по сторонам – вокруг никого. Только задница, обтянутая брюками из форточки торчит. Он просунул руку через решетку и принялся шарить по карманам "узника". Вытащил несколько денежных купюр и спрятал их в своей куртке.

А застрявший мужик чуть было сознание не потерял от такой наглости.

– Да ты что это парень, грабить меня! Я ж тебя, сука, порешу...

А довольный и разбогатевший на двести тысяч прохожий, лишь по заднице его похлопал:

– Ну ты торчи тут, парень, а я пошел. Так и быть выпью за тебя двести граммов. Желаю приятных сновидений.

И, действительно, через несколько секунд скрылся в ночи.

Так и торчал неудачник в форточке до самого утра, пока какой-то гражданин, выгуливавший собаку, откликнулся на просьбу воришки и обо всем сообщил в милицейский участок.

Приехали стражи порядка, подняли решетку, стали вытаскивать затекшее тело из форточки. А вокруг уже народу собралось видимо-невидимо. Ржут от удовольствия как сивучи, забыв, что на работу пора спешить.

Привели пострадавшего в участок, стали протокол составлять. Да самим милиционерам, вдруг, жалко стало не похмелившегося мужика. Украсть-то он ничего не украл. Мало того, самого ограбили. Трясется – до сих пор от ночной прохлады согреться не может. Вид жалкий.

Словом, отпустили.

Когда он выходил из околотка, какой-то старшина ему в руку десятку сунул: на, мол, купи чекушку, согрейся и успокойся. Хоть и мент, но душа человек оказался.

Вот такой казус приключился...

1997 г.

ТРЮКАЧИ

На одном из областных базаров два бомжа не поделили "русский йогурт" двухсотграммовый полиэтиленовый стаканчик с водкой. Один из них сильно оттолкнул товарища, и тот со всего маху налетел на дамочку в ярко-желтом плаще. Грязными ручищами обхватил её за плечи, потом, медленно сползая, обнял за талию и, наконец, совсем упав, прижался к ногам. Та громко заверещала на весь колхозный рынок, хотя держала под руку мужа подполковника: городской милиции. Тот был при форме, в погонах со звездами. Глава семьи тут же пришел на помощь и, брезгуя трогать грязного бомжа руками, попробовал отпихнуть его начищенным ботинком от ног своей женушки. Но не тут-то было: бомж, словно греко-римский борец, взял их в плотный захват.

А дамочка все причитала.

Тогда могучий подполковник схватил бомжа за шиворот и все-таки оттянул на некоторое расстояние от стройных ног молодой жены.

В это время первый бомж, невзирая на звезды, ринулся на выручку товарища. Рванув на себе майку, как это делали революционные матросы, он, заглушая причитания женщины, заорал на всю базарную площадь:

– На, гад, стреляй!

У подполковника, правда, при себе никакого пистолета не было. Но рядом с ним тут же очутился бравый сержант из тех же внутренних войск и застыл в позе: мол, чем могу служить?

Жена, указывая пальцем на бомжей, завопила: "Срочно усади их а пятнадцать суток". Подполковник, в свою очередь, обратился к готовому на услуги сержанту:

– Так, – сказал он. – Обоих вези в обезьянник и оформи по пятнадцать суток. За нарушение общественного порядка.

– Есть! – козырнул подчиненный и тут же задумался: – А как же я их, товарищ подполковник, повезу на мотоцикле с коляской? Они же оба лыка не вяжут.

Женушка офицера внутренних войск продублировала приказ: мол, срочно, сейчас. А если их не отвезут – сам знаешь, что будет. Это она подполковнику приказала. А подполковник опять перевел сержанту: если не хочешь остаться без работы, то срочно и сейчас.

Сержант не хотел терять работу. Одного бомжа, который мог стоять, взял под руку, а другого, который мог только лежать, за шиворот и потащил к мотоколяске. Благо она в десяти метрах находилась.

Того, что только лежал, лихо засунул в люльку. А второй – на ногах стал сопротивляться. Майку до конца разорвал так, что она рубахой стала. Только без пуговиц. Пришлось пару раз пройтись демократизатором по спине бушующего, и тот кое-как взгромоздился на заднее сиденье. Но грозился, что выпрыгнет на ходу. Сержант быстро запрыгнул сам, зажал ногами пьянчужку и рванул к отделению.

Но в поездке задний вдруг откинулся навзничь и раскинул в стороны руки. Второго тоже ветерком обдуло, и, не много протрезвев, он тоже постарался "покинуть салон" Так бы и вывалился, но сержант успел ухватить его за шиворот.

Так они и ехали по главной улице. Задний, размахивая руками, чуть ли не доставал головой асфальт. А тот, что в люльке, свесившись набок, на выбоинах, казалось, хлопал в ладоши. Обоих поддерживал лихой милиционер и управлял мотоциклом, который вилял из стороны в сторону.

Одни, наблюдавшие за этой сценой прохожие, думали, что идут съемки какого-нибудь российского боевика. Другие были уверены, что им показывают бесплатные цирковые трюки.

Дальнейшая судьба бомжей неизвестна.

1998 г.

ЛОВИТ ЛИ МИЛИЦИЯ МЫШЕЙ?

Два приятеля Тарайкин и Лючкин пили водку, закусывали огурчиками и, как это бывает, вели беседы на светские темы. Впрочем, какие могут быть светские беседы у людей, недовольных ни рыночной экономикой, ни развитием капиталистических отношений, ни демократизацией, ни расширением женских прав, ни правопорядком на городских улицах. Словом, вели они беседы на те проблемные вопросы, которые каждый раз обязуются решить кандидаты в депутаты при выборах в ту или иную думу. В районную ли, городскую или в самую высшую – государственную. Но те, правда, дискутируют по этой теме на трезвую голову. А у приятелей дискуссия под водочку проходила.

Так вот, когда заканчивалась вторая бутылка, принялись они обмывать косточки нашей доблестной милиции.

– Они, – хрустя огурчиком, высказывал свою точку зрения Лючкин, вообще мышей не ловят, если это не касается их личной выгоды.

– Это точно, – поддержал его Тарайкин, разливая остатки водки из второй бутылки, – Их министр по телевизору жалуется, что у работников правопорядка зарплата маленькая, а ты видел милиционера, который бы не имел своей собственной машины? Да какой! В худшем случае – "Жигули" девятой модели. А так у всех сплошь иномарки.

– Ха! Чего там говорить – взяточники! Снизу до верху в коррупции повязли. Думаешь, для чего они всех бандитов пересадили?

– Известно для чего. Чтобы ликвидировать конкурентов и самим заниматься рэкетом. А вообще они бандюг и не ликвидировали вовсе. А выжидали, пока братки сами себя не перебьют. Зачем им в междоусобицы вмешиваться и здоровьем рисковать? Легче мирных граждан, усугубивших рюмку-другую в отделение привести...

– Ну что, открываем третью? – спросил один из собутыльников.

– А че на неё смотреть? Конечно, открывай.

– А ну как по дороге домой, менты в вытрезвитель заберут? – уже разлив по стаканам, вдруг испугался один Лючкин.

– Это они могут. Еще и карманы вывернут, а на утро заявят, что шел без денег.

– Да у меня ни копейки и не осталось.

– Да ты у меня ночуй – от греха подальше. А то ненароком в вытрезвитель угодишь. Ну, за что выпьем?