Текст книги "Байки под хмельком"

Автор книги: Сергей Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Эх, пей не робей, а как выпьешь не жалей!

К четырем пустым бутылкам прибавилась ещё одна, уже пятая сестра...

1998 г.

НЕ КОЧЕГАРЫ И НЕ ПЛОТНИКИ

В одном городке Магаданской области совсем холодно стало. Одну за другой стали закрывать котельные по одной простой и довольно-таки банальной причине: мазута не хватало. А раз топливо поступало с перебоями и котельные не всегда пускали дым из труб, значит и зарплату истопникам выплачивали нерегулярно. В один месяц дадут, а потом на целый квартал, как говорится, выходной объявляется. Нет работы – нет и денег. Черт бы его побрал этот мазут: городок-то находился в южных широтах, и население научилось разогреваться водочкой. Тронешь батарею в доме – холодная, пропустишь стаканчик – и вмиг согрелся. Поэтому, когда трубы дымили, население вело трезвый образ жизни, а когда паров не испускали, все ударялись в беспробудную пьянку. Но речь не о холоде, а о том, что, став по сути дела нищими, все истопники и котельщики, стали увольняться. Даже когда от случая к случаю появлялся мазут, топить печи уже было некому и население скупало в коммерческих палатках водочные запасы.

Надо отметить, что не только местные коммерсанты были довольны таким положением. Из всех уголков нашей необъятной родины в этот небольшой городишко стали приходить огромные фуры, груженые разными видами спиртопродуктов. Ах, какой водки только не было в этом городке! "Горбачев", "Ельцин", "Жириновский", "Брынцаловка"... А вы видели когда-нибудь водку с этикеткой "Чонкин"? А в честь нашего великого оружейника "Калашников", которую в этот небольшой городок завезли предприниматели из Челябинска. Из Владимирской области доставили водяру с названием "Хреновина", из в Саратовской – "Что делать?" и даже "Осторожно, ГАИ!", из Тамбова привезли водку с этикеткой "Тамбовский волк", из Сочи – "Белое солнце Адлера" с изображением на этикетке героя известного советского боевика Сухова. Местные жители попробовали и сорокоградусной с названием "Три Гайдара", "500 граммов Явлинского", "Лужкофф", "Глаза Федорова", "Шахрайка" (казацкая водка), "Рыбкина радость", "Салют, Зюганов!" И это уже не говоря о том, что от всяких "Русских", Столичных", "Гжелок" и "Заваленок" прилавки просто ломились.

Эх, и веселая жизнь настала в городе, несмотря на обрушившиеся холода.

Но нежданно-негаданно пришла другая беда. На должность самого большого налогового начальника в стране поставили очень уж крутого человека. И этот крутой приказал своим подчиненным, которые в этом городке, как и все остальные согревались известным народным способом, пройти по всем палаткам, киоскам и магазинам, найти не сертифицированную и некачественную водку изъять её и взять под стражу, чтобы потом разом уничтожить.

Приказ есть приказ. И как бы люди не коченели от холода, а колонны грузовиков с подпольной водкой потянулись к складам налоговой инспекции. Ужасное количество сорокоградусной скопилось. Такое количество, что если бы снова случилась Великая Отечественная война, то всем солдатам хватило бы на каждый день по чарке. Но крутой треснул кулаком по столу и отдал последний приказ: уничтожить!

А в это время умные головы догадались, что, смешав огромное количество водки с небольшой порцией мазута, можно снова заставить работать котельные. Какая разница, как уничтожать? Можно давить гусеницами тракторов, а можно сжигать в котельных. И во всех местных газетах вышли объявления: "Требуются истопники и кочегары с гарантированным окладом".

Шила в мешке не утаишь. И весть о том, на каком топливе будут работать котельные вмиг облетела весь город. Что тут началось! Не то, что дипломированные инженеры мечтали взять лопату в руки, доктора наук и те предлагали свои услуги. Многие даже отказывались от "гарантированных окладов" и соглашались выходить на работу по зову сердца.

Штат укомплектовали, и котельные снова задымили. Понятно, по какой причине кочегары за несколько дней вышли в люди и сделались новыми русскими. А горожане, желающие приобрести бутылочку шли не в магазин и не в коммерческую палатку, а к дверям котельной. Там сорокоградусную можно было приобрести вдвое дешевле, чем гастрономе или киоске.

А крутой налоговый начальник опять треснул кулаком по столу и приказал проверить, вся ли водка сгорает в топках? Когда контролеры побывали в котельных, их изумлению не было предела. Все кочегарки как одна все это время исправно работали на мазуте. Копнули налоговики поглубже и выяснили, что предприимчивые коммерсанты на несколько лет обеспечили котельные нефтяным топливом, и водку туда же подвозили. Только не для сжигания, а для продажи. Так и совмещали кочегары свою основную специальность с профессией продавца, напевая: "Не кочегары мы не плотники, а торговые работники".

1998 г.

ПОТОП

Первый раз Коля Бурыкин залил соседей снизу, когда в ванне охлаждалось теплое пиво. А они с товарищем в это время сидели в комнате и смотрели кинофильм "Самогонщики". Вот смех! Три известных на всю страну актера, изображали забулдыг, лихо гнали первач, тут же его, поджигали, пробовали и в конце концов так укушались, что Коля и его товарищ, забыв обо всем на свете, ржали до слез и не вспомнили о включенном кране с холодной водой. О том, что два нижних этажа были напрочь затоплены, им напомнила соседка снизу. Она ураганом ворвалась в Колину квартиру, тут же кинулась в ванну, где охлаждалось "Жигулевское" и принялась разводным ключом крушить бутылки со слабоалкогольным напитком.

Между прочим, соседка снизу являлась женой того самого товарища, который вместе с Колей смотрел телевизор и ждал, когда охладится пиво. Скверная бабища, надо сказать!

Случается же такое, что два члена среднестатистической семейной ячейки могут питать к соседу совершенно разные чувства. Так вот, товарищ, который жил этажом ниже, очень даже уважал Колю Бурыкина, а его вторая половина яростно ненавидела. Скорее всего за то, что её благоверный большую часть свободного времени проводил вовсе не с супругой, а с ним, Колей. Но разве виноват Коля Бурыкин в том, что соседу с нижнего этажа больше нравилось именно его общество?

И хотя соседка брызгала слюной и обещала обратиться в суд с требованием о выплате неустойки за затопленную квартиру, дело все-таки обошлось положительным образом. Целую неделю Коля и его друг по нижнему этажу переклеивали обои, белили потолки и заново перекладывали вздыбившийся паркет. После работы втихаря выпивали бутылочку, обсуждали важные геополитические темы и расходились отдыхать. Когда ремонт был выполнен скверная бабища утихомирилась.

Но не прошло и квартала, как Коля Бурыкин затопил соседей снизу второй раз. В сложные экономические времена, обрушившиеся на страну, когда всюду происходили задержки с зарплатой, а алкогольная продукция каждый день дорожала, Коля решил сам заняться самогоноварением. При этом, если Коля что-то задумывал, то никогда не ограничивался малым, а делал масштабно. Приволок в квартиру шесть сорокалитровых бидонов, в которых перевозят разливное молоко, залил их водой и заправил дрожжами.

Через неделю, когда они с закадычным соседом по нижнему этажу выгоняли первую партию доброкачественного самогона, получилось все, как в том самом кинофильме. Первач тут же поджигали, пробовали, затем сливали в освободившийся из-под браги бидон и, в конце концов, так укушались, что вместе и уснули в "производственном цехе" – на голом кухонном полу. Но то ли сам Коля, то ли его друган во время сна неловко дрыгнул ногой, тем не менее наполненный самогоном до краев бидон перевернулся.

Ах, какое счастье, что никто из них не додумался закурить! Разлитый по полу первач моментально бы вспыхнул синим пламенем, и никто бы не дал гарантии, что соседка снизу не осталась бы на всю оставшуюся жизнь вдовой.

К счастью пожара не произошло. Но сорок литров разлитого самогона проникли во все половые щели, и соседка снизу тут же узнала, чем занимался в гостях её муж в свободное от работы время. Нет, она не стала, как в прошлый раз врываться в Колину квартиру, а во весь дух побежала в отделение милиции.

Пока ничего не понимающего и полупьяного Колю допрашивали в качестве ответчика, главный свидетель – сосед снизу, – куда-то исчез. Коле уже выписали и постановление о штрафе в размере ста целковых и предупредили, что в следующий раз наказание за самогоноварение будет более строгим, а сосед все не появлялся. Только, когда работники правопорядка оставили его в покое и удалились, с нижнего этажа послышались душераздирающие крики. Сначала Коля подумал, что скверная бабища устроила жуткую расправу над своим мужем, но, когда осторожно выглянул за дверь, то обнаружил, что вовсе не супруга, а супруг занимается воспитанием непутевой женщины. И ведь было за что.

Через полчаса Коля сидел в гостях на кухне у своего товарища. Приятно пахло первачом. С потолка и стен слетали капли живительной влаги и устремлялись в заботливо расставленные по всему полу, столам, тумбочкам и табуреткам посудины – кастрюльки, ковши, кружки и даже в хрустальные фужеры. Как только бокалы наполнялись, они их торжественно поднимали. Ну, в самом деле, не пропадать же добру даром. Тем более самогон прошел и вторую, незапланированную очистку.

Из закрытой комнаты слышались всхлипы поставленной на место супруги. Она была под домашним арестом...

1998 г.

ДОМИГАЛИСЬ

– Что будем пить? – спросил я Вальку, оглядывая заставленные бутылками полки коммерческого магазина.

– Как всегда – "Распутина".

– Одну?

– Бери пока одну. Не социализм – в очереди стоять не надо. Мало будет – ещё возьмем.

Я бережно опустил бутылку в карман куртки, и мы пошли к старой беседке.

– Что-то не забирает, – сказал Валька, когда мы пропустили по второй.

– Действительно, ни в одном глазу. – подтвердил я.

Валька взял со стола бутылку и принялся изучать этикетку. Гришка Распутин весело улыбался и заговорщицки подмигивал. Ни с того ни с сего, глядя на портрет любимца последней императрицы, Валька тоже подмигнул правым глазом. Потом левым. Затем снова правым.

– У тебя что, нервный тик? – спросил я, – Лучше разлей ещё по сто. Авось и заберет...

– Не заберет, – категорично замахал головой Валька, – Это подделка!

– Откуда такие выводы? – удивился я.

– Смотри, – держал он передо мной бутылку с "кристально чистой" в вытянутой руке, – Настоящий Распутин мигает правым глазом, а этот – левым.

– Ты что, знал, каким глазом подмигивает настоящий Распутин? ухмыльнулся я, в то же время восхищаясь его наблюдательностью.

– Не остри. Мы купили левый товар. Пошли обменивать?

– Или на свою задницу приключений искать?

– Нет. Бороться за справедливость.

– Продавщица, которая продала нам "Распутина", внимательно посмотрела на этикетку, затем на нас, видимо оценивая степень нашего опьянения. Убедившись, что мы пока ещё твердо стоим на ногах, с иронией спросила:

– Какая вам разница, каким глазом он подмигивает? Может быть в одной партии он подмигивает правым, а в другой левым...

– Это вам без разницы. А нам даже очень большая разница. Распутин всегда должен подмигивать только правым. Верните деньги или дайте того, у которого закрыт правый...

Она ещё раз посмотрела на Вальку и теперь, уловив от него водочный запах, смело скрутила фигуру из трех пальцев:

– А это видел, пьянчуга проклятый. Да я сейчас милицию...

Валька ухитрился вырвать из её рук бутылку с фальшивой наклейкой и мы вышли из магазина.

– Пошли...

– Куда?

– В общество защиты потребителей, а потом в милицию.

– Ты с ума сошел! Нет, меня уволь. Я куплю пару бутылочек пива – и домой.

– Как знаешь, – сказал он, и мы расстались.

На другой день ближе к обеду раздался телефонный звонок. Это был Валька.

– Хочешь спектакль увидеть?

– Ну и что?

– Подходи к коммерческому магазину, где мы вчера "Распутина" покупали.

Я решил проветриться. Около входа в магазин стояли два бойца ОМОНа в черных масках. Продавщица терла платочком глаза. Несколько человек выносили картонные коробки с водкой и загружали их в автофургон. На ящиках была наклеена этикетка. Как на бутылке. Гришка мигал левым.

Домигался...

1999 г.

КОПЫТНЫЙ

Всей молодежно-агитационной бригаде, в которую входили начинающие эстрадные певцы, подающие большие надежды кандидаты наук, лауреаты всяких премий, а также писатели и публицисты, сочинившие не менее одного произведения, захотелось выпить. Но это дело казалось абсолютно безнадежным, потому что судьба занесли молодежную "агитку" в такую Тмутаракань, что мечтать о качественной выпивке было не реально.

Обалдевшая от невыносимых условий артисточка сложила руки перед собой, приняв позу молитвы и покаяния, и взмолилась обращаясь к мужской части коллектива: "Бога ради! Ну сделайте что-нибудь. Купите где-нибудь самогона! Наверняка в этой деревне его гонят!"

– Еще как гонят! – подтвердил сопровождающий нашу бригаду ответственный работник из района, – И из свеклы гонят, и из патоки, и даже из комбикорма. Ядреный самогон гонят, но вонючий!

Сопровождающий, показывая какой ядреный и вонючий бывает в этой местности самогон, закрыл глаза и, издавая утробные звуки, затряс головой брр-р-р...

– Ну так купите вонючего! – раскричалась артисточка, – Как вы не понимаете: скучно ведь без самогона! Тоже мне мужики называется...

Она как заправская драматическая актриса откинулась уткнула головку в подушку и патетически разрыдалась.

– Тогда надо искать копытного, – со знанием дела сказал сопровождающий работник.

– Какого ещё копытного? – почти в один голос изрекла вопрос мужская часть коллектива.

– Копытным на местном наречии называют гонца. Копытный знает всех самогонщиков в районе. Знает, кто гонит из патоки, кто из томатной пасты, а кто из куриного помета. Копытный, как бы связной между продавцом и покупателем. Никто из самогонщиков чужаку даже бутылки не продаст – все через копытного.

– Смотри-ка, – изумился молодой кандидат экономических наук, – Дело поставлено не хуже, чем у наркомафии!

Сопровождающий не обратил на подвох никакого внимания. Добавил несколько пропагандистских фраз о том, что в деревнях черноземной части России ещё жива память о горбачевских временах, когда самогонщиков чуть ли не выжигали каленым железом. И теперь даже совсем молодые мужики, которых в детстве пугали словом "коммунист", все равно боятся открыто торговать самогоном. А потому в каждой из деревень введены суровые правила конспирации – отпуск в одни руки – только через копытных.

По всему было видно, что наш "телохранитель" и сам не прочь отведать самогоночки. Он вытащил из кармана пиджака видавший виды бумажник, вынул из него десять рублей и обвел взглядом молодежный коллектив "заговорщиков".

– Ну так что, кликать копытного?

– Кликать! – разом подпели все и стали бросать на колени сопровождающему денежные купюры. Даже кандидат экономических наук не остался в стороне и положил на угол стола две пятирублевые монеты.

Через пять минут перед коллективом агитбригады нарисовался копытный.

Это был человек лет сорока. Пару дней не брит, суток шесть не чесан. На плечах мешком висел двубортный пиджак. Вторую часть костюма дополняли выцветшие и застиранные до дыр, хлопчатобумажные с отвисшими коленками тренировочные штаны. Зато пальцы ног и пятки скрывали пока ещё добротные китайские кроссовки. Все тут же сообразили, что без этих самых кроссовок никакого самогона не видать.

По здоровому блеску в глазах и решимости на запухшем лице нашего копытного можно было со стопроцентной точностью определить: этот готов бежать куда угодно и когда угодно. Хоть в ночь, хоть в пургу, хоть за линию фронта. За каким бесом пересекать ему эту самую линию фронта, можно было и не спрашивать. Кроме как за самогоном ни зачем иным он в своей жизни никогда и не бегал.

Несмотря на возраст и проблемы с почками, печенью и одышкой, копытный уже в нетерпении переминался с кроссовки на кроссовку. Чувствуя ответственность за настроение огромного коллектива, он понимал, что немалая доза обломится и ему.

– Они знают таксу? – все-таки спросил копытный у сопровождающего и кивнул в сторону членов бригады.

Сопровождающий профессионально пересчитал деньги деловито оглядел всех и огласил условия.

– У нас на двенадцать бутылок самогона. В этой деревне закон такой: копытные получают сто граммов с бутылки. Значит из двенадцати бутылок две должны отойти в его пользу плюс стакан. Согласны?

Агитбригада молчала, видимо переваривая сказанное. Копытный, отнеся это на счет скупости и жадности гостей, сам решил внести некоторые дополнения:

– Вам повезло, что я только что проснулся. А проснулся бы на полчаса раньше – обслуживал бы уже прикомандированных к колхозу шоферов.

Аргумент так подействовал, что все стали кричать: "Ура, копытному! Слава, копытному! Наш копытный – самый лучший копытный в мире!". И копытный сгреб деньги и исчез во тьме. Пошел за линию фронта.

По скорому возвращению можно было легко догадаться, что эта самая линия фронта, проходит где-то совсем рядом, за местной гостиницей, в которой томилась от скуки бригада. Пиджак оказался на редкость вместительным. И при каждом появлении бутылки полтора десятка закаленных на лекциях и концертах глоток, дружно отсчитывала: "Р-раз! Два-а! Тр-ри-и... вос-семь, динацать..."

Ровно дюжина бутылок с чистой как слеза жидкостью были выставлены на стол. После чего две посудины снова исчезли в бездонных карманах пиджака копытного. Артисточка сама вынула зубами пробку из бутылки и налила в стакан, подвинув его гонцу. Он шмыгнул носом и без всякого выражения на лице, медленно но верно перелил влагу в рот, кадыком отмеривая каждые двадцать граммов. То же самое попробовала сделать и артисточка. Но после первых двух глотков стала похожа на красного морского окуня с вылезшими наружу глазами.

Самогон оказался ужасно крепким...

1999 г.

ПРИСНИЛОСЬ

Тетка Наталья – женщина видная, статная, никогда не скажешь, что ей давно перевалило за сорок. Мужики вокруг неё трутнями вьются, потому что тетка Наталья давно уже живет одна. Была когда-то замужем, но после десяти лет совместной жизни ни детьми не расстаралась, ни удовольствия не получила. Потому и вытолкала своего благоверного алкаша в шею и на семейной жизни поставила большой крест. Но никогда не жалела о прошлом, считая, что в итоге приобрела богатейший опыт в изучении мужской психологии, а многочисленные уроки, когда-то преподанные плешивым супругом, даже позволили наладить свой бизнес. Гнала тетка Наталья чудесный самогон, разливала его в бутылки и торговала как в ночное, так и в дневное время, подрывая закон о монополии государства на изготовление и продажу спиртных напитков повышенной крепости.

Все знали, что Наталья производит отличную сливицу на болгарский манер, отменную ржаную по традиционным русским рецептам, а потому местные мужики частенько захаживали не в специализированный магазин, а домой к Наталье. И хотя Наталья находилась в оппозиции к государственному водочному производству, являлась его тайным конкурентом, никто из жителей городка на неё зуб не держал.

Так, конечно, было до поры до времени. Пока в районе не появился новый прокурор. Он то после неудачного сватовства к тетке Наталье и подсчитал предполагаемый убыток, который нанесла самогонщица государству.

Конечно, конфликт не сразу разразился. Сначала прокурор, как и все остальные жители небольшого городка захаживал к Наталье прикупить для себя бутылочку-другую сливицы по льготным расценкам Потом настал более интимный период, и тетка Наталья разрешала прокурору выпить бутылочку не выходя за порог её дома. "Когда, Натальюшка, мы с тобой полежим?" – спрашивал высокий гость. Хозяйка лишь многозначительно улыбалась. В конце концов, представитель карающей профессии решил, что в этом доме ему многое позволено и однажды, плюхнувшись на колени перед теткой Натальей, сунул голову ей под юбку, надеясь – непонятно на что... И тут же получил отрезвляющий удар коленом в челюсть.

После этого случая прокурор в заветный дом стал заходить только в сопровождении участкового или патрульного наряда милиции. Самогон не покупал и не пил, а только ходил по квартире и жадно втягивал воздух. Бедный прокуроришка! Откуда ему было знать, что оба самогонных аппарата, мешки с зерном и сахаром, корзины со сливами были эвакуированы на лесную заимку, где во всю мощь и заработало новое производство.

Но однажды все-таки ему повезло. Он с ещё не проспавшимся участковым нагрянул к Наталье ранним утром, когда она использовала портативный аппаратик, специально не вывезенный за город, и отрабатывала заказ, о выполнении которого слезно её просила подруга: не часто ведь дочери выходят замуж.

Прокурор и участковый, как говорят, взяли тетку Наталью с поличным. Аппарат исправно работал, на столе монументом возвышалась трехлитровая банка с ядреной жидкостью. Оставалось только вызвать свидетелей и все аккуратно запротоколировать. Участковый кинулся к соседям, а прокурор лишь щерился мстительной улыбкой. И тут тетка Наталья решилась. Как коммунистка в бою рванула на себя сатиновую сорочку, обнажив то, что называлось настоящими грудями. Молниеносно скинула широкую юбку, оставшись в одних колготках и с криком "Помогите, насилуют!", вцепилась в прокурорскую физиономию. Повалилась на пол, попутно увлекая за собой и банку с крепкой жидкостью, и аппарат, и самого прокурора, который, к несчастью, приземлился прямо на статное полуобнаженное тело тетки Натальи. А тут и два дюжих мужика, которых пригласили в качестве понятых, ворвались вместе с участковым в квартиру: "Где насилуют? Кого насилуют?!"

А что не видно что ли? Смотрели все на Наталью, а она, бедная, даже под ладонями не могла закрыть то, что называется грудями. Плакала навзрыд, слезы ручьем в ложбинку стекали, а она как бы невзначай, мило поправляла порванную лямочку на нижней сорочки.

Короче мораль сей басне такова: спрыснули они конфликт оставшейся сливицей. Четверо мужиков и Наталья. И дело решили не заводить. Во-первых, понятым трудно было понять, кто же нуждался в их помощи: то ли прокурор, то ли женщина? А во-вторых, также трудно было понять, как они от изнасилованной соседки обратно вернулись? Или все это им только приснилось? Наверное приснилось: разве могло быть на самом деле такое – компания прокурора, халявный самогон, полуобнаженная Наталья...

1999 г.

СОРОК ДНЕЙ

Больше месяца прошло, как Варвара мужа похоронила. Хоть и хреновый был мужичок, выпивоха и потаскун, а все-таки родной. Бок о бок с ним Варвара тридцать лет прожила. Двух дочерей народили, сына. И ни одного из полдюжины внучат так и не успел Прохор проводить до порога школы. Проснулась утром Варвара, а мужик-то её уже холодный. Хоть из жизни ушел тихо, без скандалов. Оставил дом, старенький "Москвичонок", кучу своих друзей-забулдыг, да Варвариного врага-соседку, к которой бегал чуть ли не до последнего своего часа.

Она, соседка Наталья, при встречах с лютой ненавистью в глазах провожала Варвару. Не могла ей простить, что приворожила Прохора к своей юбке и тот так и не решился оставить семью. А сколько пакостей сделала Наталья Варваре. Однажды распустила слух на весь поселок, что у Варвары появился любовник и будто она сама лично видела обнимающимися за околицей. Другой раз внучка Гришку к себе в дом заманила на конфеты. Целые сутки Варвара рвала на себе волосы и искала мальчишку. Наталья из окна видела, как мечется Наталья между лесом и омутом, но до следующего утра так и не сказала, что Гришка гостюет у нее. Когда же мальчик был у неё в руках и Варвара пожаловалась Прохору на злодеяние соседки, муж лишь ухмыльнулся: "Чего взбесилась! Наталья как лучше хотела. Приласкала Гришку, приголубила"...

И после смерти Прохора горе не примирило соседок. Да, честно говоря, Варвара и не хотела этого сближения.

Каков не был Прохор, а сороковины устраивать было нужно. Варвара достала из под пола сорокалитровый бидон с брагой, стерла пыль с самогонного аппарата, намыла несколько литровых банок, принесла их колодца воды и принялась за дело. Придут на поминки завтра бывшие дружки, так будет чем помянуть. Не на водку же тратиться.

Дело шло споро, и под столом уже остывали три банки отменного первача. Дочка в огороде картошку копала, а Варвара, закрутившись с выгоном зелья, обнаружила вдруг, что время к восьми вечера приближалось. Вот-вот сельский продмаг закроется, а хлеба в доме ни крошки.

Когда последняя капля спирта в ковшик упала, хозяйка оставила все как есть, схватила сумку и поспешила в магазин. А когда вернулась, дочка её и огорошила: мол, соседка Наталья к нам в дом заходила, да вдруг выскочила как угорелая, через калитку чуть было не перепрыгнула...

– И куда она, стерва, поскакала? Домой? – с тревогой спросила Варвара у дочери.

– Нет, как была в фартуке, так и понеслась в центр села.

– Ах ты Господи! – схватилась за голову руками Варвара, – Так она, блядь кривая, к участковому побежала. Увидела самогон и аппарат на кухне и понеслась докладывать. Ах, доча, помоги-ка мне спрятать все улики.

Мать и дочка носились как угорелые, стараясь побыстрее замести следы самогоноварения. Аппарат забросили псу в будку, банки с первачом зарыли в картофельные грядки, бочок из-под браги наполнили водой, да на лежанку печи подняли. Только Варвара тряпкой со стола смахнула, как в избу гости пожаловали. Два милиционера с участковым без стука в горницу вошли. Из-за их плеч злорадная Натальина физиономия красовалась.

– Вот, товарищ участковый, – толкала в бок она одного из милиционеров, – Сама лично видела, как Варвара самогон гнала, устои российского могущества подрывала...

– Да замолчи ты, брехливая баба, огрызнулся участковый и строго спросил Варвару, – Гнала самогон? Выставляй аппарат, конфисковывать будем. И пойло выставляй!

– Какой аппарат? – изумилась Варвара с трепетом заметив, как стреляет глазами по углам избы соседка. – Какой самогон!

– Не доводи дело до обыска, – с угрозой произнес второй милиционер. Найдем – хуже будет!

– Да ищите, – в сердцах сплюнула на пол Варвара. – Можете хоть весь дом перевернуть.

– Гнала, гнала она самогон. Ведь завтра поминки собиралась устраивать. Со дня смерти Прохора сорок дней прошло. Ведь так? – язвительно поддела Варвару соседка.

Варвара в её сторону и глазом не повела, скрестила руки на груди, закусила губу: ищите, мол.

Милиционеры и с места не сдвинулись. Зато Наталья на лежанку печи показывает пальцем: вон, дескать и бидон из-под браги.

– Что в бидоне? – спросил участковый.

– Обыкновенная вода.

– Обыкновенная ли?

– Можете попробовать.

Участковый без спроса ковш со стола взял и направился к печи. Зачерпнул из бидона, поднес к губам, несколько глотков сделал. Поморщившись, передал ковш коллеге:

– Не совсем обычная. С душком каким-то. Ну-ка оцени.

Тот принял ковш, снял фуражку и, проливая воду на подбородок, допил до дна.

– С какой-то тухлецой. Не вода, а удобрение. Какого черта, ты её на печи держишь?

В глазах Варвары загорелись задорные искорки.

– Так это Наталья мне по-соседски посоветовала. Когда, говорит, мертвого мужа обмоешь, воду эту не выливай. Сорок дней храни. А потом ею польешь цветы на могиле. Так, мол, принято в народе.

Участковый закашлялся, ладонь ко рту приложил, чтобы не залить домотканые дорожки блевотиной. А его коллега, обернувшись к Наталье, запустил в неё ковшом, да промахнулся. Наталья к двери из горницы соколом бросилась и уже из сеней услышала Варвара её голос:

– Ну, зараза, Варька, я тебе этого никогда не забуду.

На поминках никто из бывших дружков Прохора не напился до чертиков. Все было как у людей. Каждый, опрокинув по три граненых стопки с водкой, за столом не задерживался: кланялся и покидал избу. И участковый заходил помянуть. Без своего коллеги, правда. Заболел коллега. С желудком что-то...

Варвара убирала за гостями посуду и думала, что надежно припрятанный самогон не пропадет. Из города сын со своей семьей должен в отпуск приехать, и первач будет кстати. С выдержкой.

1999 г.

ВИНОКУР

Один мужик самогонку гнал. На продажу. Выпивка выходила под торговой маркой – "ГУЛЯЕФФ". Мужик не скрывал свою фамилию, потому как ему не приходилось краснеть за собственную продукцию. И крепка, и чиста как слезинка, и без всяких сивушных запахов, и с соответствующими рекламными рекомендациями на этикетках. Да-да – самых настоящих этикетках, которые, по заказу мужика были изготовлены в районной типографии.

Так вот, после недолгой рекламной компании раскупался "ГУЛЯЕФФ" молниеносно. Мало того, дачники, выстроившие себе дома вблизи знаменитой деревни, где жил самогонщик, порой даже стояли в очереди за крепким напитком. Другие покупали как местную экзотику, хотя, надо заметить, что "ГУЛЯЕФФ" стоил нисколько не меньше, чем государственная водка, изготовленная из спирта "Люкс".

Самогон под торговой маркой "ГУЛЯЕФФ" выпускался трех видов. Первый, градусов за семьдесят и прозрачный как ключевая вода, назывался "До фонаря". Если верить надписи, сделанной изготовителем на красочной этикетке, человеку, заглотившему двести граммов первача все мировые и семейные проблемы станут до фонаря. При этом напиток приятно одурманивает часа на четыре и в то же время понижает уровень интеллекта до полусуток. Поэтому предназначался он для обладателей вузовских дипломов, а лицам, даже со средним образованием употреблять его строго возбранялось.

Второй в перечне выпускаемой продукции значилась крепкая настойка "Самцовка", подкрашенная растворимым кофе. В округе она пользовалась наибольшей популярностью, потому как каждый употребивший этот напиток мог рассчитывать не только на укрепление духа, но и на подъем сексуальной активности. На этикетке изготовитель признавался, что "фирма не несет ответственности ни за временный провал в памяти, ни за общение на ненормативном языке ни за рост сексуальной агрессивности, ни за другие побочные явления". Во избежание агрессивности рекомендовалось перед любовными играми выпивать не больше пятидесяти граммов.

Третий сорт именовался ликером "Ангел с крылышками", изготавливался из смеси самогона и малинового сиропа и предназначался сугубо для дам зрелого полового возраста. В рекомендациях указывалось, что душистый напиток особо полезен и эффективен в критические дни.

Строго раз в неделю винокур Гуляефф , запершись в баньке, топил печь и курил вино. Ломать голову над тем, как быстрее и выгоднее реализовать свою продукцию ему не приходилось. Не только сельчане, но и богатые дачники, выстроившее себе в округе дома-замки из облицовочного кирпича, даже записывались в очередь, дабы приобрести бутылку-другую экзотического самогона. Кстати, простой народ, не страдающий сексуальными нарушениями, покупал побольше и покрепче, ту самую "фонарную", а вот представители новорусского, населения, хозяева особняков, предпочитали напиток сорокаградусный "с побочными явлениями", прихватывая одну-две бутылочки ликера с крылышками для своих зазноб.