Текст книги "Тайны подмосковных лесов"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

Хряк признавался лишь в неосторожном убийстве двух людей в Ялте, про убийства Николаши и Помидора рассказывал так, как было, от остального категорически отказывался.

В конце лета 1995 года Сидельников сообщил Хряку, что Ворон убит, и теперь все можно валить на него. Хряк поначалу не поверил, зная, что Ворон имеет возможности исчезать, когда ему нужно и появляться вновь. Но через некоторое время слухи подтвердились. Лариса писала ему отчаянные письма, просила не губить себя и их с Павликом, и тогда Хряк начал давать несколько другие показания.

Он сказал следователю Николаеву, который вел это дело, и иногда заменявшему его молодому, настырному и не верившему ни единому его слову, старшему лейтенанту Дьяконову, что Помидора и Николашу убил Ворон, который охотился и за ним, перерезал тормозные шланги на машине, организовал охоту за ним в Ялте. Никаких подтверждений этим словам не было – нападавшие были мертвы, и утверждения, что Ворон охотился за ним, были голословны. Однако, адвокату удалось доказать, что машину Рыщинского видели около дома Николаши не в день убийства, а несколькими днями позже. Доказал он и то, что в доме Рыщинского в момент убийства Помидора находился кто-то третий, разбитое стекло с отпечатками посторонних пальцев, следы под окном, ведущие к лесу в даче с тех пор никто не бывал, и следы не были затоптаны. Отпечатки эти не соответствовали отпечаткам пальцев Ворона, но это ничего не значило. Обвинения в этих убийствах потихоньку отметались. Про убийство лейтенанта Орлова Рыщинский повторял и следователю, и адвокату одно – ничего не знаю, ничего не видел, машину продал потому что срочно понадобились деньги. Адвокат пытался разговорить Хряка, но это ему не удалось, в этом вопросе он был тверд, как камень. Он не мог произнести, что его товарищ, пусть и бывший, пусть и мертвый, застрелил мента при исполнении. Это было западло.

Только на лето 1996 года был назначен суд. По разным причинам судебные заседания откладывали, переносили, была допрошена масса свидетелей. Рыщинский держался спокойно и достойно. Лишь иногда он с грустью смотрел на сидящих в зале Ларису и Павлика, и знающие его могли понять, что сердце его буквально разрывается в эти минуты.

Приговор был оглашен лишь поздней осенью. Рыщинский был признан невиновным по статье сто второй и признан виновным по статьям девяносто первой, девяносто три "прим" и сто шестой. Сотрудники сбербанков с уверенностью подтвердили на суде, что Рыщинский был в числе грабителей.

– Именем Российской Федерации Рыщинский Дмитрий Степанович 1942 года рождения признается виновным по статье девяносто три "прим" – хищение государственного имущества в особо крупных размерах, по статье девяносто один – разбой и по статье сто шестой – неосторожное убийство. Путем поглощения более крупной статьей более мелких, ему назначается наказание... – Все замерли, Лариса побледнела как полотно, Павлик поддержал её, чтобы она не упала, Хряк сделал ободряющее движение подбородком. – ... пятнадцать лет лишения свободы с конфискацией принадлежащего ему имущества с отбытием наказания в лагере строгого режима. Приговор может быть обжалован...

– Димочка! Димочка! – Истошный голос Ларисы заставил весь зал вздрогнуть. Причем, первый раз она крикнула с чувством облегчения, так как могла услышать и более грозный приговор, а потом до неё дошли слова "пятнадцать лет", и она ещё громче закричала: – За что?! За что?! , вскочила и бросилась через весь зал к мужу за решеткой.

– Мама, не надо! Не надо! – остановил её на полпути Павлик. – Возьми себя в руки. Мы подадим апелляцию.

– Успокойтесь, Лариса, успокойтесь, – говорил Сидельников. – Главного мы добились – не высшая мера, а остальное дело поправимое, мы ещё поборемся, доказательства эти вилами на воде писаны. Одни слова...

Словно каменное изваяние, с наручниками на запястьях стоял около скамьи подсудимых Хряк, похудевший, осунувшийся. "Однако, не вышка... Но пятнадцать лет. Мне же под семьдесят будет, если доживу... Вот и расплата за все..."

– Не плачь, Лариса, не..., – крикнул было Хряк, но почувствовал, как комок в горле мешает ему говорить. Он только взмахнул руками в наручниках, и его увели.

Ларису, не стоявшую на ногах, из зала суда уводили под руки Павлик и адвокат.

– Так ему и надо, бандюге, – шептал кто-то в спину.

– Матерый, гад. Жаль, только не расстреляют. Таких стрелять надо.

– Выкрутился... И адвокат такой ушлый. А я уверен, что всех этих людей именно он и порешил.

– Ничего, пятнадцать лет – не пятнадцать суток...

Как зачастую в начале ноября, погода была мерзейшая. Шел мокрый снег, под ногами – слякоть.

– Вас подвезти? – спросил Ларису Сидельников, подходя к новенькой "девятке" вишневого цвета.

– Нет, спасибо, не надо, мне уже лучше, мы на автобусе, – еле слышно ответила Лариса.

– Да вы не убивайтесь так, ради Бога. Я завтра к вам заеду, мы поговорим. Будем подавать апелляцию в вышестоящую инстанцию.

– А зачем подавать-то? – всхлипнула Лариса. – Все ведь по справедливости. – Она немного помолчала и тихо добавила: – Ведь это же действительно он грабил сбербанки...

– Ну так нельзя рассуждать, – строго возразил адвокат. – Наше дело защищать его. Сумел же я его оградить от всех этих обвинений в убийствах, так и дальше надо бороться.

– Так он ведь действительно никого не убивал, кроме тех, которые сами хотели... его..., – говорила Лариса. – А это он, я тогда ещё чувствовала, что он опять... Такие деньги так просто не появляются.

– Да, погорячился тогда Дмитрий Степанович со своими покупками, посетовал адвокат, поднимая воротник дубленки.

– Все у нас теперь отберут, – всхлипнула Лариса. – И правильно, и не надо ничего, я работать пойду, меня зовут... Проживем, у меня своя квартира есть, Павлик учится, проживем... Ладно, спасибо вам, Петр Петрович, мы пошли.

– Ну я заеду завтра, – крикнул Сидельников, усаживаясь в машину.

Сгорбившаяся и очень постаревшая Лариса взяла под руку Павлика, и они, шлепая по слякоти, медленно двинулись к автобусной остановке, где множество людей, кутаясь от злого ветра в пальто и шарфы, ожидало автобуса. Наступал час пик...