Текст книги "Один я остался без силы 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Сила Валуна оказалась самой надежной. Я почувствовал, как мышцы наливаются былой мощью, превращаясь в стальные канаты под кожей. Сила знакомо циркулировала по телу, придавая ему устойчивость и уверенность. По крайней мере, я мог постоять за себя в случае неприятной встречи.

– Ты сдержишь свое обещание? – голос сущности в моей голове звучал теперь отчетливее, словно наше путешествие через промежуточное пространство усилило ее присутствие.

– Сдержу, когда найду безопасное место, – ответил я.

– Оно ближе, чем ты думаешь, – произнесла сущность. – Я чувствую много энергии в этих горах. Живой энергии. Человеческой. Но есть и другая энергия – тревожная, настороженная, готовая к бою. Будь осторожен.

Я осмотрелся, пытаясь сориентироваться. Если это действительно была база Сопротивления, то я должен быть крайне осторожен. За семь лет многое могло измениться. Кто знает, как меня встретят? Как девятилетнего наследника Долгоруких? Как героя, закрывшего порталы? Или как подозрительного незнакомца, непонятно как появившегося из ниоткуда?

Кривцов наверняка объявил меня мёртвым. Или что ещё хуже – выставил предателем, перешедшим на его сторону. Манипулировать информацией он умел как никто другой. Что, если мои собственные соратники теперь считают меня врагом?

В голову пришла неприятная мысль: а что, если Краснова и остальные действительно поверили, что я мёртв, и давно оплакали меня? Каково им будет увидеть «призрака» спустя семь лет? Эмоциональный шок может быть слишком сильным, особенно в военных условиях.

Сосредоточившись, я применил свою способность к трансформации, меняя внешность. Процесс шел медленнее обычного – истощенное тело сопротивлялось. Кожа зудела, кости ныли, перестраиваясь. Это всегда было неприятно, но сейчас каждое изменение отдавалось болью.

Но постепенно мои черты изменились. Я вытянулся, плечи стали шире, пропорции тела приняли подростковые очертания. Лицо потеряло детскую округлость, скулы заострились, нос стал чуть длиннее. Волосы потемнели, приобретя каштановый оттенок вместо моего привычного русого. Теперь я выглядел как обычный подросток лет четырнадцати – ничего примечательного, никаких узнаваемых черт, которые могли бы вызвать ассоциации с наследником Долгоруких.

Одежда исследовательского центра – безликая серая пижама – растянулась на увеличившемся теле, став короткой и тесной. Надеюсь, в ближайшем поселении найдётся, во что переодеться. Иначе мой внешний вид будет вызывать слишком много вопросов.

Я начал спускаться по склону, двигаясь к огням поселения. Каждый шаг давался с трудом – ноги путались в подлеске, цеплялись за корни. Иногда приходилось останавливаться и переводить дух: тело все еще не восстановилось полностью после комы, а перемещение через разлом истощило последние резервы энергии.

Но я продолжал идти, ведомый надеждой и решимостью. Должен был идти. Семь потерянных лет – слишком долгий срок. Нужно как можно скорее узнать, что произошло за это время. Как изменилась Империя? Насколько силён Кривцов? Что стало с моими соратниками и врагами?

С вершины очередного пригорка я увидел, что огни поселения стали заметно ближе. Теперь можно было различить отдельные строения – несколько десятков домов, расположенных вдоль извилистой горной дороги. Несмотря на поздний час, в некоторых окнах горел свет, а на окраине виднелись силуэты, похожие на дозорных.

Военное поселение? Или просто деревня горцев, привыкших к опасностям ночи? Разглядеть с такого расстояния было невозможно, даже при моём улучшенном зрении.

– Я ощущаю их, но есть что-то странное, – внезапно произнесла сущность. – Странное эхо. Оно не похоже на чистую человеческую энергию. Оно… искажённое.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился я.

– Не уверен. Словно человеческая энергия смешалась с чем-то иным. Чем-то из… промежуточного пространства.

Отличные новости. Судя по всему, Кривцов не терял времени даром. Если те твари, которых я видел в промежуточном пространстве, каким-то образом проникли сюда и соединились с людьми… Ситуация могла быть куда хуже, чем я предполагал.

Спуск стал круче, тропа – более заметной. Похоже, ею регулярно пользовались. Камни были стёрты, местами виднелась насыпь – кто-то поддерживал дорогу в относительном порядке.

Пройдя ещё метров двести, я остановился, заметив странное свечение среди деревьев впереди. Голубоватый, неестественный свет пульсировал с ритмичностью, напоминающей сердцебиение. Крошечный разлом? Или что-то принесённое из других измерений? Я покрылся холодным потом.

– Что это? – спросил я сущность.

– Чужая энергия, но подчинённая. Укрощённая. Кто-то здесь научился контролировать то, что приходит из-за грани. Это… тревожно и восхитительно одновременно.

Свечение постепенно перемещалось, словно его источник приближался ко мне. Я замер в нерешительности: бежать или готовиться к бою? Мои способности ещё не восстановились в полной мере, но и убегать в неизвестном направлении в ночном лесу – так себе идея.

Я замер, пытаясь решить, что делать дальше. Если использовать Танец теней, можно попытаться скрыться… но если сил не хватит, я застряну в промежуточном состоянии. Бежать? Сражаться? Попытаться договориться?

Пока я лихорадочно обдумывал варианты, темнота перед глазами внезапно взорвалась ослепительным светом. Яркий луч фонаря ударил мне прямо в лицо, заставляя отшатнуться и заслонить глаза рукой.

– Ни с места! – раздался хриплый голос из-за света. – Руки так, чтобы я их видел!

– Готовься бежать, – предупредила сущность. – Это не твои люди. От них пахнет чужой энергией.

Нашли. Но вот только кто именно – свои или чужие?

На меня смотрело дуло винтовки. За ним – суровое лицо в маске с нашивкой, изображавшей стилизованный глаз с вертикальным зрачком.

– Одно движение – и ты труп, – сказал боец, не опуская оружия. – Имя? И лучше не ври. Мы отслеживаем перепады энергии. Почувствовали аномалию час назад. Что ты такое?

– Это не человек, – с тревогой заметила сущность. – Точнее, не полностью человек.

Боец сдвинул маску на лоб, чтобы лучше рассмотреть меня, и я едва сдержал возглас удивления.

Это лицо я знал. Просто теперь на нём появился уродливый шрам через всю щеку, а глаза… глаза стали совсем другими. Один оставался человеческим, карим. Второй превратился в вертикальный зрачок, светящийся неестественным голубым светом.

– Глеб⁈

Глава 19
Добро пожаловать домой

– Глеб? – я едва мог поверить своим глазам. – Это действительно ты?

Передо мной стоял парень лет четырнадцати, высокий и поджарый, с тем самым лицом, которое я помнил, вот только теперь оно было искажено толстым шрамом, пересекающим левую щеку, и, что более тревожно, одним совершенно нечеловеческим глазом с вертикальным зрачком.

Винтовка в его руках оставалась направленной на меня. Его человеческий глаз сузился, внимательно изучая моё лицо, пока нечеловеческий вертикальный зрачок пульсировал, словно сканируя энергетические потоки.

– Кто ты? И как ты прошёл через периметр безопасности? – его голос был холодным и профессиональным.

– Глеб, это я, – сказал я тихо, обдумывая, как доказать свою личность. – Ярослав Долгорукий.

Его лицо не изменилось, хотя нечеловеческий глаз сузился ещё сильнее.

– Ярослав погиб семь лет назад при закрытии порталов, – отрезал он. – А у тебя пять секунд, чтобы сказать правду, прежде чем я вызову отряд зачистки.

Я понял, что нужно что-то более конкретное, чем просто утверждение.

– Помнишь наши тренировки на старом школьном поле Нижне-Иртышска? Как ты объяснял всем, что в восточных секторах городов канализационные системы старые и просторные, и через них можно перемещаться незаметно на большие расстояния? Ты всегда носил планшет и анализировал каждую ситуацию на несколько ходов вперед.

Его рука с оружием дрогнула, но не опустилась.

– Это мог узнать любой шпион Кривцова, – произнёс он, но в его голосе уже появилось сомнение.

– А помнишь, как после битвы в Нижне-Иртышске, когда мы готовились к отправке в Восточный Бастион, ты рассказал мне, что на самом деле боишься? Что беспокоишься, не сможешь защитить остальных? Это знаем только мы двое.

Его лицо медленно изменилось, неверие сменилось шоком. Винтовка наконец опустилась.

– Это действительно ты… – прошептал он. – Но как? Мы считали тебя погибшим. Кривцов объявил, что ты не пережил закрытие порталов.

Я сделал осторожный шаг вперед.

– Кома, Глеб. Они держали меня в коме семь проклятых лет, используя как инструмент для поиска разломов.

Глеб внезапно поднял руку, останавливая меня, а его модифицированный глаз сузился, пульсируя странным светом.

– Стой где стоишь, – его голос стал напряжённым. – Я вижу твою энергетическую структуру. В тебе что-то есть. Что-то из-за грани.

– Как и в тебе, – я кивнул на его преображенный глаз, не делая больше попыток приблизиться. – Похоже, многое изменилось за время моего отсутствия.

Глеб с опаской опустил оружие, но оставался настороже. Его странный глаз продолжал изучать меня, словно сканируя на уровнях, недоступных обычному зрению.

– Семь лет, – эхом отозвался он. – Ты даже не представляешь… – он запнулся. – Нет. Не здесь. Слишком опасно разговаривать под открытым небом.

Он коснулся коммуникатора на запястье и быстро произнес:

– Захват отменен. Код «Призрак Короны». Повторяю: «Призрак Короны». Требуется подтверждение Шипа.

Из коммуникатора раздался треск статики, затем женский голос, от которого мое сердце пропустило удар:

– Подтверждено, Око. Что происходит?

Этот голос. Решительный, уверенный, с едва заметной хрипотцой. За эти годы он стал чуть ниже, чуть жестче, но я узнал бы его где угодно.

Краснова.

– Нужен эскорт высшего уровня в убежище, – ответил Глеб, не сводя с меня глаз. – Перехват аномалии превратился в… непредвиденное воссоединение.

Пауза на другом конце линии, затем:

– Повтори, Око.

– Я нашел его, Шип, – голос Глеба наконец дрогнул, обнажая эмоции за маской профессионализма. – Наследник вернулся.

Я услышал прерывистый вздох в эфире, затем линия оборвалась.

– Идем, – Глеб наконец полностью опустил оружие. – Безопасное место в получасе ходьбы. Там сможем поговорить.

Мы двинулись по горной тропе, Глеб чуть впереди, постоянно сканируя местность своим измененным глазом. Я держался позади, стараясь не делать резких движений.

– Твой глаз, – наконец произнес я. – Что случилось?

– Это последствие встречи с разломом три года назад, – ответил он, не оборачиваясь. – Мы исследовали аномалию в Северном секторе, надеясь найти способ обнаружить подобные объекты Кривцова. Что-то вырвалось оттуда… непонятная тварь. Она атаковала наш отряд, и я потерял глаз.

– Мне жаль, – искренне сказал я, представляя, через что ему пришлось пройти.

– Не стоит, – он криво усмехнулся. – Вместо обычного протеза Кирюша предложил эксперимент. Использовал частицу из разлома, соединив её с нервными окончаниями. Теперь этот глаз видит то, что недоступно обычным людям, включая вещи из промежуточного пространства. Мы называем его «детектором разлома».

Мы спускались все ниже, приближаясь к поселению. Теперь я мог разглядеть, что это не просто деревня, а хорошо укрепленная база. Маскировочные сети скрывали большую часть строений от взгляда сверху, но с нашей позиции были видны блокпосты и вооруженные патрули по периметру.

– Это основная база Сопротивления? – спросил я.

Глеб хмыкнул:

– Одна из многих. Мы не держим все яйца в одной корзине. После налета Кривцова на наш бункер в Северных холмах три года назад мы разделились на мобильные группы. Виктория командует сетью убежищ в горах.

– Виктория, – я произнес ее имя вслух, все еще не веря, что скоро увижу ее. – Как она?

Глеб бросил на меня быстрый взгляд через плечо.

– Изменилась, – коротко ответил он. – Мы все изменились.

Когда мы приблизились к первому блокпосту, я увидел еще нескольких модифицированных людей. У охранника на вышке была металлизированная кожа, мягко мерцающая в лунном свете. Другой боец на входе явно обладал мутацией – его руки заканчивались не пальцами, а чем-то напоминающим тонкие стилеты.

– Что здесь происходит? – тихо спросил я. – Почему так много… измененных?

– Адаптация, – Глеб посмотрел прямо на меня. – После твоего исчезновения разломы стали появляться повсюду. Люди, оказавшиеся слишком близко к ним, начали меняться. Сначала это происходило случайно – кто-то терял руку, а вместо неё вырастало что-то чужое. Кто-то просто умирал, а кто-то… трансформировался.

Он сделал паузу, проводя рукой по своему изменённому глазу.

– Кривцов быстро понял потенциал этих изменений. Начал эксперименты, создал специальные лаборатории. Назвал своих модифицированных мутантов «детьми разлома». А мы… – он пожал плечами, – мы просто пытаемся выжить. Используем то, что есть. Выбор простой: либо принимаешь новые правила игры, либо умираешь чистым человеком. Большинство из нас выбрало первое.

Мы прошли еще несколько постов, где Глеб обменивался короткими паролями с охраной. Везде я видел следы того же явления – людей с частичными модификациями, полученными от контакта с энергиями из-за грани.

Наконец мы достигли неприметного строения, погруженного в полутьму. Перед тем как войти, Глеб повернулся ко мне:

– Она должна увидеть тебя настоящего, – сказал он тихо. – Виктория… она изменилась за эти годы. Стала жестче. Осторожней.

Я кивнул и сосредоточился, позволяя своей трансформации вернуться в исходное состояние. Процесс был болезненным – тело сопротивлялось изменениям, истощенное путешествием через разлом. Но постепенно мои черты перестроились, возвращаясь к облику того мальчика, которым я был семь лет назад. Девятилетнего наследника Долгоруких.

– Готово, – хрипло произнес я, чувствуя странное смещение пропорций тела.

Глеб внимательно осмотрел меня своим модифицированным глазом и кивнул.

– Идем.

Он открыл дверь и жестом пригласил меня войти.

Внутри оказалось нечто, напоминающее командный центр: карты на стенах, мониторы с данными, оружие, аккуратно разложенное на стойках. В центре комнаты стоял массивный деревянный стол, заваленный бумагами и устройствами, а за ним – она.

Волосы, ранее собранные в безукоризненный пучок, теперь спадали до плеч, прострелены серебристыми нитями седины. На лице появились новые морщины – тонкие линии опыта и забот. Но ее глаза остались теми же: ясными, цепкими, видящими насквозь.

Когда наши взгляды встретились, она замерла. Что-то промелькнуло в ее глазах – искра узнавания, затем неверие, затем… гнев? Печаль? Я не мог разобрать всю бурю эмоций, отразившуюся на ее лице.

– Оставь нас, – произнесла она, не отводя от меня взгляда.

Глеб кивнул и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Мы остались наедине. Тишина растянулась между нами, как натянутая струна.

– Могу я… – начал я, но она подняла руку, обрывая меня.

Краснова обошла стол и приблизилась. Не спрашивая разрешения, она взяла мое лицо в свои ладони, всматриваясь глубоко в глаза, словно искала что-то, известное только ей. Ее пальцы слегка дрожали, касаясь моих щек, изучая каждую черту лица, которое не видела семь долгих лет.

– Это действительно ты, – прошептала она, и в ее голосе смешались недоверие и странная надежда. – Как…?

Я почувствовал, как ее пальцы слегка напряглись.

– Мои способности, – тихо ответил я. – Они сохранились, несмотря на кому. Видимо, из-за контакта с межпространственной энергией.

Её глаза наполнились влагой, но ни одна слеза не упала. Профессиональная выдержка, отточенная годами войны, не позволяла ей проявить слабость даже в такой момент.

– Семь лет, – прошептала она, медленно опуская руки. – Семь лет мы думали, что ты погиб. Мы искали любые следы, любые зацепки. Наши информаторы докладывали о секретном проекте Кривцова, но проникнуть в «Гиперион» никогда не удавалось. А ты все это время был там, и мы… мы просто не смогли до тебя добраться.

– Они держали меня в коме все это время. Я попал в нее после закрытия порталов. Очнулся лишь несколько дней назад.

Ее руки соскользнули с моего лица. Она сделала шаг назад, и ее выражение стало нечитаемым, профессиональным.

– Расскажи мне все, – сказала она. – С самого начала.

И я рассказал. О коме, о «Гиперионе», об опытах Кривцова, о его планах использовать меня как ключ к управлению разломами. О сущности, которая помогла мне сбежать и до сих пор обитает внутри меня. О том, как я прошел через промежуточное пространство и попал сюда.

Она слушала, не перебивая, лишь изредка кивая или делая пометки в небольшом блокноте. Профессиональный разведчик, собирающий информацию. Но я видел, как белеют костяшки ее пальцев, когда я рассказывал об экспериментах. Как сжимаются ее губы, когда я упоминал о Кривцове.

Когда я закончил, повисла тяжелая тишина.

– Проект «Феникс», – наконец произнесла она. – Мы знали о его существовании, но не о полном масштабе. Это объясняет увеличение количества модифицированных людей в армии Империи за последние два года.

– Модифицированных? – я наклонился вперед. – Как Глеб?

– Глеб – лишь один из многих, – она отошла к карте на стене, указывая на отмеченные точки. – Здесь, здесь и здесь – концентрационные лагеря, где проводят «улучшение» людей. Большинство операций принудительные. Многие не выживают. Кривцов… он одержим идеей создания новой расы.

– Почему? – спросил я. – Какова его конечная цель?

Краснова опустила руку и повернулась ко мне:

– Изначально – защита от монстров из-за грани. Модифицированные люди лучше сопротивляются межпространственной энергии, могут видеть разломы, взаимодействовать с ними. Но потом… все изменилось. Кривцов решил, что это новый виток эволюции. Что обычные люди устарели.

Она вернулась к столу и открыла папку. Внутри были фотографии странных существ – гуманоидных, но с явными отклонениями. Тела, частично превращенные в металл или кристаллы. Конечности, замененные нечеловеческими структурами.

– Его элитные войска теперь почти полностью состоят из таких модификантов. Большинство – добровольцы, привлеченные обещаниями власти и бессмертия. Некоторым действительно продлили жизнь, другие… деградировали. Постепенно теряют разум, превращаясь в безумных тварей.

– А Сопротивление? – я указал на карту базы. – Я видел модифицированных и здесь.

– У нас не было выбора, – впервые в ее голосе прозвучала горечь. – Когда разломы начали множиться, люди стали спонтанно мутировать. Мы должны были либо принять их, либо оставить на милость Кривцова. Многие из наших модифицированных – бывшие подопытные, сбежавшие из «Гипериона» и других лабораторий.

Она устало провела рукой по волосам: – Но есть и другое отличие. Мы никого не принуждаем. Каждый может выбрать – рискнуть с модификацией для боевого преимущества или остаться обычным человеком. И мы не проводим экспериментов на детях, в отличие от Кривцова.

Что-то в ее тоне заставило меня напрячься.

– Дети? Мой отряд? – я подался вперед. – Что с ними случилось?

Краснова отвела взгляд, и это движение напугало меня больше, чем все, что я видел с момента пробуждения.

– Не все смогли адаптироваться, – тихо произнесла она. – После твоего исчезновения многое изменилось. Разломы, появляющиеся повсюду, новые твари, рейды Кривцова… Алёша Щукин погиб два года назад, прикрывая эвакуацию гражданских из Северного сектора.

Я молча кивнул. За две жизни я научился воспринимать смерть как неизбежного спутника войны. И всё же – Алёша. Упрямый мальчишка со своими необычными зверями. В памяти всплыло его лицо во время тренировок, его решимость во время последней битвы, несмотря на сломанную ногу.

– А с Валуном что?

Краснова слегка улыбнулась – первая настоящая улыбка с момента моего появления.

– Жив и всё так же крушит врагов. Сейчас он возглавляет операцию в Западном секторе. Должен вернуться через пару дней.

Это была лучшая новость с момента моего пробуждения. Я почувствовал, как часть напряжения отпускает меня.

– Что с остальными? – спросил я, не позволяя себе задерживаться на одной потере. Время скорби придёт позже, когда не будет угрозы тем, кто ещё жив.

– Глеба ты уже видел, – продолжила Краснова. – После своей… трансформации он стал незаменим для нас. Его способность видеть энергетические узоры помогла нам картировать сеть разломов и избегать ловушек Кривцова. Вместе с Кирюшей они создали целую систему мониторинга аномалий.

– Амелия? Таисия и Тихон? Кирюша? – я ощущал, как паника поднимается внутри меня. Эти дети были моей ответственностью, моей семьей.

– Кирюша здесь, на базе, – Краснова слегка улыбнулась. – Стал гением технологий. Его устройства, соединяющие нашу технику с межпространственной энергией, дают нам преимущество в разведке. Близнецы… – она запнулась. – Их сейчас нет на базе. Они в глубокой разведке в столице. Их телепатическая связь усилилась за эти годы.

– А Амелия? – спросил я, замечая ее колебание.

Краснова долго смотрела на меня, словно решая, стоит ли говорить правду.

– Амелия… изменилась больше всех, – наконец произнесла она. – Ее способность к исцелению эволюционировала, но ценой стала ее человечность. Сейчас она находится в… особом помещении. Для ее же безопасности.

– Я хочу ее увидеть, – мой голос не допускал возражений. – И Кирюшу тоже.

– Завтра, – твердо сказала Краснова. – Сейчас ты едва на ногах стоишь. Тебе нужен отдых.

Я хотел возразить, но понимал, что она права. Истощение накрывало меня волнами, а мысли путались. Скачок через разлом и эмоциональный шок от всего увиденного брали свое.

– Хорошо, – неохотно согласился я. – Но завтра утром я обязательно хочу с ними встретиться…

– Эта сущность, о которой ты рассказал, – Краснова вернулась к теме, которая явно беспокоила её больше всего. – Почему она не покинула тебя, когда ты сам проходил через разлом? Ведь это был её шанс вернуться домой.

Я вздохнул, задумавшись над тем же вопросом.

– Дело в типе разлома, – объяснил я. – Тот, через который я сбежал, был нестабильным, временным. Он вёл не в конкретное измерение, а в промежуточное пространство. Сущность говорит, что ей нужен специфический разлом, ведущий в её родное измерение. Мне нужно найти такой… но сейчас у меня просто нет на это сил.

– И ты ей веришь? – Краснова нахмурилась.

– У меня нет причин не верить. Она могла взять контроль во время моей комы, но не сделала этого, – ответил я. – Вместо этого помогла выбраться. Думаю, ей действительно просто нужен путь домой.

Я старался звучать уверенно, но сам испытывал сомнения. Сущность была слишком тихой с момента моего прибытия на базу. Словно наблюдала, собирала информацию.

– Мы найдем безопасный способ, – кивнула Краснова. – У нас есть опыт с контролируемыми мини-порталами. Но этот разговор тоже подождет до завтра. Сейчас тебе нужно отдохнуть.

Она подошла к двери и открыла ее, подзывая кого-то из коридора. В комнату вошел молодой парень с отличительными чертами, которые я мгновенно узнал, несмотря на возраст.

– Кирюша?

Парень замер, уставившись на меня. Он действительно вырос, вытянулся, превратившись из маленького непоседы в худощавого подростка с всё теми же растрёпанными волосами. Но главное – его глаза, полные любопытства и гениальных идей, остались прежними.

– Я… я знал, что ты вернешься, – произнес он хриплым от волнения голосом. – Я всегда знал. Мои расчеты показывали, что шанс твоего выживания составлял 68,7 процента!

Он рванулся вперед, обнимая меня с силой, которой я не ожидал от худощавого подростка. Я обнял его в ответ, чувствуя, как что-то внутри меня трескается и затем начинает заживать.

– Я могу показать тебе жилой отсек, – сказал он, отстраняясь. На его запястьях я заметил странные металлические браслеты с мерцающими элементами, в которых узнавался его фирменный стиль создания гаджетов. – У нас столько всего для обсуждения! Я разработал новую систему отслеживания разломов, объединив наши технологии с межпространственной энергией. Это невероятно эффективно!

Краснова кашлянула:

– Кирюша, давай техническую часть оставим на завтра. Ярославу нужен отдых.

– Конечно, прости, – смутился парень. – Идем, я покажу твою комнату.

Когда мы были уже у двери, Краснова окликнула меня:

– Ярослав.

Я обернулся. В тусклом свете её глаза блестели, и на мгновение маска сурового лидера Сопротивления исчезла, открывая женщину, которая семь долгих лет несла бремя потерь и борьбы, никогда не теряя надежды.

– Мы ждали тебя, – тихо сказала она, и в её голосе я услышал всё то, что оставалось несказанным. Боль поисков, одиночество решений, тяжесть ответственности за тех, кто выжил. – И… добро пожаловать домой.