Текст книги "Белый орк (СИ)"

Автор книги: Сергей Чехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Шайн вздрогнул. Хоть он и не застал Первую войну, память о ней навеки отпечаталась в душе каждого человека Империи.

– И много их?

– Три сотни и еще сорок. Почти все – воины. Дожившие до седины в их понимании трусы и поганые собаки.

– Почему Горран согласился воевать? Ведь силы не равны.

Грум расхохотался, выдохнув крепкий сизый дым.

– Мы – не люди, если ты еще не заметил. У нас не принято откупаться от вызова и заключать всякие договора. Если Топоры объявили войну – она будет без всяких сомнений. Нам остается лишь защищаться и уповать на милость духов.

Шайн стиснул кулаки, собрался с духом и выпалил:

– Я бы мог попробовать... договориться.

Грум чуть трубку из зубов не выронил.

– Да ты никак умом тронулся? Ты хоть думаешь, что говоришь?

– Думаю. Среди людей бытует мнение, что орки – кровожадные твари, почти животные без чести, совести и достоинства. Единицы знают правду – и она далека от представлений обывателей. Я – дипломат, пять лет изучавший психологию всех разумных рас. Возможно, за это время что-то изменилось, обычаи и законы словно горная река, но основа осталась...

– Психочто? – перебил шаман. – Такого словца Грум еще не слыхал.

Альберт отмахнулся.

– Кем бы ни был вождь Топоров, у него достаточно ума и смекалки собрать, удержать и сохранить от гибели столь крупное племя. Будь он сумасбродным рубакой – от трех сотен остались бы три калеки, если не меньше. Значит, переговоры могут возыметь результат. Нужно только попробовать.

– Не понимаю, зачем это тебе?

– Скажем так: от спокойствия в степи зависит спокойствие моей Империи. А от здоровья Горрана оно зависит еще больше. Мне нужно доставить груз эльфам любой ценой. Война не нужна совершенно.

Грум вытряхнул трубку и принялся набивать по новой.

– Ты... странный, человек Альберт. Но я видел, как ты направил меч на вождя, зная, чем это может кончится. Видят духи, твоя миссия важнее жизни. Но тебя не станут слушать. Ты – человек и раб. В иерархии орков даже Стрела занимает место выше. Гораздо выше.

– Все верно. Но кто сказал, что я собираюсь говорить от своего лица?

Пять минут спустя Тарша, Альберт и Грум собрались в шатре последнего на совет. Охотница крайне негодовала из-за того, что ее отвлекли от подготовке к битве, но ослушаться шамана не посмела. Когда Тарша узнала, что задумал ее раб – ненадолго потеряла дар речи. Но выражение лица девушки говорило об отношении к плану больше любых слов.

– При всем моем уважении, Грум, но вы сошли с ума.

– Тарша, в этой драке погибнут многие твои соплеменники, если не все. От тебя требуется лишь молчание. Мое исчезновение среди переполоха никто не заметит, а когда вернусь – проблема исчезнет сама собой.

– Если вернешься, – нахмурилась кочевница.

– Я так понимаю, – крякнул Грум, – согласия хозяйки тебе недостаточно. Что еще нужно?

Альберт ответил сразу, хотя план до конца так и не созрел.

– Одежда – много. Пара набитых соломой мешков. Глина, немного воды, собачья шерсть. И проводник. Кто-нибудь из старейшин.

– Почему не взять молодого воина, а лучше нескольких? Зачем тебе орк, не способный постоять за себя? – удивилась сестра вождя.

– Психология. Уважение к старшим – одна из главенствующих традиций у кочевого народа, особенно у его закостенелых представителей, какими и являются Топоры. Сильный боец – это вызов, который неминуемо кончится схваткой. А еще мне потребуется капельку магии. Грум, говорят, ты умеешь вызывать бури?

Толстяк рассмеялся.

– Нет, не вызывать. Чувствовать, предсказывать. Грум видит то, что сокрыто от глаз обычного орка. Природа сама дает ответы на многие вопросы.

– В ближайшее время ожидается какое-нибудь ненастье? Гроза, ураган?

– Да. Острохвосты летают низко, ветер стал холоднее. Грум думает, завтра к вечеру разразится непогода.

– Отлично. За кого из старейшин ты можешь поручиться?

Тарша всплеснула руками:

– Зачем тащить на переговоры полоумного старика? Пусть Грум и едет.

Альберт покачал головой.

– Исключено. Шаман – слишком лакомая добыча для противника. Если не убьют – то точно не отпустят.

– Грум поговорит с Джаком – это тот седобород, что судил тебя. Грум думает, он справится. Одежду можешь взять какую захочешь. Большой размер тебе пригодится.

Когда шаман ушел договариваться со стариком, Альберт приступил к созданию образа. Человеку появляться в лагере Топоров – смертельно опасная затея, какие там переговоры. Но вот орк – дело другое. Смешав глину и воду, Альберт намазал густой массой лицо и руки. Цвет вышел, конечно, не зеленый – но издалека и в темноте не особо и разберешь. Главное замаскировать присущую людям бледность.

Решив вопрос с кожей, Шайн взялся за фигуру. С помощью Тарши примотал к спине и животу мешки и накинул поверх разноцветную хламиду Грума. Хоть человек и прибавил в объеме, рост оставался слишком подозрительным, но и для этой проблемы дипломат нашел решение. Если не подворачивать длинные штаны и не спешиваться – сторонние наблюдатели подумают, что перед ними калека. Все орки в молодости бойцы – потерять ногу, а то и обе – плевое дело.

Следующий этап – валяние из шерсти волчицы бороды. Альберт специально не выбрасывал начес – ночами в клетке бывает так холодно, что зуб на зуб не попадает, и одеяло лишним не будет. Пришлось пустить весь запас на грим, зато под такой бородищей его ни один кочевник не распознает. Главное прикрепить как следует.

– Ты выглядишь отвратительно, – фыркнула Тарша.

– И это хорошо. Суровому воину не пристало мараться о грязь вроде меня. Надеюсь, нас хотя бы выслушают прежде чем нашпиговать стрелами.

– Да защитят тебя духи, Альберт.

– Переживаешь обо мне? – улыбнулся дипломат.

Тарша кивнула.

– Ты очень хорошо вычесываешь Стрелу. Жалко терять такого раба.

Вернулся Грум в сопровождении Джака и буйвола – такого же старого и плешивого, как и хозяин.

– Горран собрал племя для боевой молитвы. Проще всего уйти сейчас – вас никто не хватится. Грум должен быть в шатре, Тарша – тоже. Если прощаться – то сейчас.

Шаман протянул Альберту руку, тот крепко пожал ее.

– Ты глупый, но смелый, – одобрительно произнес толстяк. – Таких зовут отчаянными. Да хранят вас духи.

Альберт сел позади Джака. Своего буйвола у раба, разумеется, не водилось, а пропажу чужого быстро бы обнаружили. И пусть старик пахнет как компостная яма, зато можно подсказывать ему речь, если он не дай боги забудет.

По дороге парламентеры отрепетировали слова четыре раза, но Джак то и дело сбивался. Но времени больше не было – вдали уже виднелись шатры вражеского племени. Альберт заметил на обочине выбеленный ветрами скелет. Пришлось осторожно спешиться, чтобы глазастые дозорные не увидели, как безногий гарцует по тракту.

Альберт набросил на голову глубокий капюшон, скрывающий лицо так, что торчала одна косматая «борода», а сверху водрузил рогатый череп. Для полноты образа не хватало пары десятков безделушек и амулетов, но Шайн постеснялся обчищать Грумов сундук. Как-никак, послы могут и не вернуться, а украшения шаманы собирают всю жизнь.

Резкий порыв ветра поднял в воздух клубы пыли – идеальной начало грядущего представления. Не успели гости выбраться из непроглядной пелены, а в лагере уже началось оживление. Орки кричали, слышался гулкий топот множества ног. Лишь бы стрелять не начали, подумал Альберт.

От вида двухголового рогатого чудовища молодые кочевники задрожали и едва не бросились наутек, но когда поняли, кто перед ними – подбоченились и стали поигрывать топориками. Шайн мысленно фыркнул – нашли перед кем выпендриваться.

– Чего вам здесь надо? – с гонором спросил один из бойцов – видимо, глава дозора. Альберт видел, что здоровяк так и хочет обругать «стариков» и выгнать прочь, но уважение и традиции особенно сильны в кланах, поклоняющихся войне.

Шайн скосил взгляд и увидел приближающееся пыльное облако. По прикидке до него оставалось секунд двадцать, если ветер не изменит скорость и направление. Рогатый шаман воздел руки над головой и принялся вращать кистями, бубня околесицу под нос. Этого было достаточно, чтобы отвлечь внимание стражников от облака. Впрочем, поглядеть на экзотических гостей уже собралось орков тридцать, и толпа на границе лагеря росла.

Три, два, один – пора! Альберт легонько пнул соседа в бедро коленом. Джак, как и договаривались, закатил глаза и заорал так, что слышали наверное и в становище Горрана:

– Скоро грянет буря!!!

Аккурат в этот момент завороженных действом орков обдало волной пыли, изрядная часть которой осела в открытых ртах. Порыв ветра прокатился по лагерю, потрепал крыши, растормошил пологи шатров. На дикий крик явился и сам вождь – здоровенный (даже по орочьим меркам) лысый варвар. Он возвышался над подчиненными словно гора и видом своим вселял ужас. Все тело в шрамах, один клык обломан, вместо левого глаза – жуткий ожог.

– Что здесь происходит? – прорычал вожак.

Альберт расставил руки в стороны и плавно замахал вверх-вниз. Со стороны это выглядело так, будто у Джака выросла вторая пара конечностей. Орки явно занервничали, хоть и не отступили ни на шаг.

– Я – Басултан Всевидящее Око, шаман равнины, верный слуга духов, услышал, что в моей степи готовится война! Это так, Тарг Багряный топор?

– Может и так. Тебе какое дело? Иди своей дорогой.

Шайн, в отличии от орков постоянно крутящий головой, заметил следующую волну пыли. Прикинув расстояние, дал сигнал соседу.

– Я знаю!!! – крикнул Джак громче прежнего, заставив замерших кочевников чуть не подпрыгнуть от неожиданности. – Что твои люди сделали прошлой ночью! Они оскорбили духов своей похотью и безмерной жаждой смерти! Духи пророчат Великую войну, что принесет гибель всем детям Степи!

Тарг нахмурился.

– Откуда знаешь? Моих бойцов убили подлые Каменные Сердца.

– Ложь, – прошептал Альберт, а Джак озвучил это в привычной манере. Ветер снова растревожил вершины шатров. Близилась непогода, и первыми ее почуяли животные – по всему лагерю прокатился рев буйволов. И если матерый вождь лишь изменился в лице, то молодые соплеменники изрядно струхнули.

– Докажи!

– Ты послал троих и все три не вернулись живыми, – «пророчествовал» старец. – Кто сказал тебе, что напали Каменные Сердца?

– А тебе кто сказал?

– Духи!!! – возопил «шаман» под аккомпанемент сорванного ветром полога.

Альберт и сам чудом удержался в седле – буря грозила превратиться в настоящий ураган.

– И они очень злы! Хотят смести негодяев с лица Степи! Одумайся и зарой топор войны!

– Что сделать? – удивился вождь.

Альберт прикусил язык, поняв, что перегнул палку. Такие обычаи были свойственны людским дикарям, но никак не оркам.

– Топор... зарой, – повторил Джак и замолчал.

Орка больше испугало грядущее ненастье, чем угрозы Всевидящего Ока. Пришла пора сворачивать лагерь и искать новую стоянку, иначе ее и правда сдует. Подумав, Тарг ответил:

– Ладно. Воевать, может, и не будем – пока. Но убийства не прощу – будем разбираться.

– Да будет так! Духи довольны. Но помни – еще одна капля орочьей крови пробудет гнев стихий!

Шайн сквозь гул ветра услышал шаги и обернулся. Отряд Горрана приближался. Теперь главное, чтобы Каменное Сердце не наделал глупостей.

– Пора уходить, – буркнул дипломат.

– Пора уходить!!! – по привычке заорал Джак.

– Да не ори ты. Ворочай буйвола!

– Да не...!! А, все, мы уходим. Но помни – духи следят за тобой.

Уезжая, Шайн краем глаза заметил, как к Таргу подошел молодой кочевник с топором и лопатой.

Глава 2

В лагерь вернулись окольной дорогой. Оставшиеся на хозяйстве старики и дети сложили шатры в телеги и готовились отчалить на поиски новой жизни, если воины не вернутся в оговоренный срок. Едва старый вол приблизился к стоянке, из огромной, похожей на корабль без мачт, повозки выкатилась шайка малышей. Альберт насчитал девятерых, самому старшему из которых было лет двенадцать (у орков и людей одинаковая продолжительность жизни, но первые часто мрут от войн, а вторые от болезней).

Ребята окружили Джака и заголосили наперебой:

– А папка где? Он скоро вернется? Победил уже Багряных Топоров?

Дети, разумеется, не знали о тайной дипломатической миссии, поэтому приняли «шаманов» за отцовских гонцов. А от гонца, как известно, благой вести не дождешься.

– Это Горрановы? – шепотом спросил Шайн.

– Да, – крякнул старец.

– Ничего себе. Солидный приплод.

– Чтобы возродить орочье племя, нужно заниматься любовью, а не войной. Так говорит Грум.

Пока послы спешивались, их успели окружить остальные обитатели лагеря. Но ответа на самый волнующий вопрос ни Джак, ни Альберт дать не могли. Начались часы отчаянного ожидания, которое гораздо хуже самой изощренной пытки. Но в отличии от кочевников, Шайн ждал не победы и знатных трофеев, а Таршу – живую и здоровую.

Наступила ночь, развели костер – небольшой, чтобы не привлекать внимания шатающихся по Степи лихих орков. Есть никто не хотел, но варево все же приготовили – на случай если вернутся победители. Об иных вариантах никто и думать не хотел.

Спустя примерно полчаса вдалеке послышалось нестройное хоровое пение. Песня была старинная, так что Альберт ее без труда распознал – «Глас мира и дружбы», орочья народная, авторы неизвестны.

Когда кочевники спешились и подошли к костру, Шайн заметил, что все они изрядно приняли за воротник. Больше всех досталось Горрану – тот шатался как соломина на ветру и мутным взглядом искал кого-то. Не обратив никакого внимания на окруживших его детей, вождь подошел к Альберту и заключил в объятия. Да такие, что хребет затрещал. Хуже орочьей нежности только медвежья – это даже эльфы знают.

– Молодец. Уважаю, – заплетающимся языком проворчал вождь и рухнул на землю.

– Папка опять нажрался, – вздохнул один из орчат. – Потащили его что ли в телегу.

Единственным, кто сохранил трезвость ума, был Грум. Шаман поспешил увести раба в свою повозку – пьяные кочевники могли последовать примеру вождя, а этого человек уж точно бы не пережил. Забравшись под полог, Грум снял с плеча сумку и протянул Альберту.

– Подарок Багряных топоров. Детская одежда. Грум соврал, что у Горрана двадцать детей, хотя на деле одним меньше.

– Двадцать?! – воскликнул Шайн. – Но в лагере только девять.

– Правильно. Остальные ушли на войну. Мы, орки, плодимся рано, даже раньше, чем вы. Вот примерь, тебе как раз должно подойти.

Шайн достал из сумки теплую серую безрукавку мехом наружу, кожаные портки и сандалии. Все пришлось в пору, чему дипломат весьма обрадовался – камзол давно истерся и по ночам было чертовски холодно.

– А это от Грума, – толстяк достал из сундука красную ленту с пожелтевшим клювом в качестве подвески. – Да не на шею, балбес! На голову, чтобы волосы не торчали. Вот так. Это клюв степного орла – глаза духов и мудрейшей птицы. Заслужил.

Альберт стянул волосы в конский хвост и перевязал лентой. Вполне себе орочья прическа, только варвары еще выбривают бока, чего дипломат не собирался делать даже под страхом смерти.

– Как все прошло?

– Замечательно. Тарг так пересрал из-за бури, что даже не заикнулся о войне.

– Пере..., – не поверил своим ушам Шайн.

– Прости, Грум пил мухоморную настойку с братом-шаманом. В общем, дело улажено, никаких претензий нет, войны не будет. Зачем-то даже топор зарыли, Грум так и не понял смысл ритуала. Завтра мы снимемся с места, а по приходу на новую стоянку закатим большой пир! Можно сказать, в твою честь.

Несмотря на сильное подпитие, орки нашли в себе силы тронуться с места. Караван шел до самого рассвета и остановился у подножья невысокой горы, на берегу тонкой студеной речки. Презрев недостойную истинного кочевника головную боль, вождь и шаман отправились на поиски дороги – стоянка оказалась временной, для отдыха и пополнения запасов.

Вместе с Горраном ушли и воины – горные тропы никогда не были безопасными. Тарша и женщины собрались на охоту. В лагере остались лишь молодые орчата и старики, занявшиеся вязанием оперений для стрел.

Альберт выполз из-под полога и осмотрелся. Чем дальше от центра Степи – тем красивее становилась местность. Больше лесов, травы и воды – такой природы в тесно застроенной городами Империи не сыщешь при всем желании.

Вдохнув свежий, ароматный воздух (никакой привычной вони сточных канав, разлагающихся трупов и прочих радостей жизни внутри крепостных стен), Шайн спустился к реке. Сперва хотел вымыться целиком, но вода оказалась слишком уж холодной. Пришлось ограничиться умыванием и растиранием. Зато привыкшие к суровым условиям орчата купались только так, повизгивая от восторга. Старики наблюдали за ними издалека, но сами мыться не собирались.

Вытерев лицо, Альберт еще раз окинул взором цветущую красоту и заметил на противоположном берегу одинокого всадника. Он был вооружен копьем и топориком, на лице и теле отсутствовала опознавательная окраска.

– Эй, вы! – рявкнул незнакомец. – Это наше место. Убирайтесь, покуда целы!

Молодой орк, тот самый, что недавно пытал дипломата вопросами о людской жизни, сразу потянулся к булаве. Соплеменники сделали то же самое – да, кочевники купались с оружием и в одежде. А что, заодно и постирается.

– Сам вали отсюда, безродный шакал!

Наглец гулко расхохотался.

– Вы моетесь в одной воде с бледным отродьем! Вы хуже шакалов!

Обиженный до глубины души орчонок собрался уже выбраться на берег и решить вопрос силой, но Альберт успел ему помешать. Не хватало еще одной войны на пустом месте. Спрятавшись за спиной воина, Шайн прошептал:

– Не дури. Передай ему то, что я скажу.

Видимо, общение с шаманом и объятия вождя сильно подняли авторитет раба среди молодежи. По крайней мере, варвар не послал его к черту, а смолк.

– Мы остановились здесь ненадолго, – с вызовом сказал орк. – И скоро уйдем.

– Вы уйдете сейчас! Иначе пожалеете! – настаивал наглец.

– Часть наших бойцов на охоте! Мы дождемся их и уйдем. В полдень ваша стоянка снова будет свободна.

– Нет, вы уйдете сейчас! – рявкнул незнакомец и плюнул в реку. После чего развернул буйвола и погнал в сторону редкого пролеска.

– Не помогли твои слова, – вздохнул орк. – Лучше бы бурю набормотал.

– Как тебя зовут?

– Сарс.

Альберт вернулся в лагерь и нашел Джака. Старик пытался сплести несколько перьев в пучок, но постоянно промахивался, подслеповато щурясь больными глазами. Шайн обрисовал «шаману» всю сложность ситуации и попросил содействия. Джак кивнул, с кряхтеньем встал и потопал к остальным старейшинам. Видя, как медленно они двигают узловатыми пальцами, то и дело прекращая работу для отдыха, дипломат понял – надеяться на них бессмысленно. Надо искать молодежь.

Совсем юные орчата, едва выбравшиеся из материнского шатра, пускали по кругу бутыль воловьего молока. Судя по запаху – забродившего. Стоило взрослым покинуть лагерь – а мыши сразу в пляс. Альберт вздохнул. Кочевники, конечно, куда сильнее и умелее людских парней в обращении с оружием, но одним богам ведомо, кого приведет за собой недовольный сосед. А защитников всего-то два десятка, и половина уже хмельные.

– Так, народ, – Шайн хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Один орчонок – самый молодой – икнул и свалился с бревна, тут же захрапев. – Скоро будет серьезная драка. Отставьте молоко и готовьтесь.

– Отвали, раб, – рявкнул кто-то. – Иди в свою клетку, чеши волчицу.

Сарс шикнул на него, но тот лишь отмахнулся, взирая на соплеменников осоловевшим взглядом.

– Парни, не дурите!

– Да заткнись ты уже! Не видишь, мы отдыхаем. А если разболтаешь взрослым – намнем тебе бока, пес!

Сарс виновато посмотрел на Альберта и пожал плечами. Да уж, этим лоботрясам явно не хватает дисциплины. Но заниматься воспитанием времени нет – наглец был настроен более чем серьезно. Места здесь дикие, незнакомые, черт знает, кто тут обжился.

К счастью, еще не все «отдохнули» как следует. Вернувшиеся с реки орчата и несколько оставшихся в лагере девушек обступили Сарса и Шайна. Узнав, что происходит, сразу же предложили отправиться за взрослыми. Дипломат идею поддержал:

– Возьмите самого быстрого буйвола и найдите Горрана. Остальных запрягите в телеги.

– А чего это раб раскомандовался? – пропищала девчонка с двумя косами и крошечным луком.

– Слушай его, – буркнул Сарс. – Он очень умный и дружит с Грумом.

Гонцом вызвался один худосочный кочевник, но Альберт попросил взять еще двоих товарищей – на всякий случай. Запрягши буйволят, орчата поскакали в сторону гор.

– Что дальше? – спросил Сарс.

– Запрягайте телеги и выстройте их полукругом.

– Ха, умный какой, – пропищала та же девка. – Будто мы защищаться в Степи не умеем. Да только взрослые всех рогачей забрали. Можешь сам впрячься, если сил хватит.

Шайн посмотрел на ближайшую телегу, возвышающуюся над ним как гора. Такую и взрослый орк не сдвинет. От первоначального плана пришлось отказаться.

Вдруг над стоянкой пронесся испуганный крик:

– Безродные идут!

Безродные – орки, изгнанные из племени или ушедшие самостоятельно под угрозой расправы. Обычно кочевники изгоняют за мелкие проступки: воровство у своих, неисполнение приказа, а казнят за совсем уж жуткие вещи, вроде изнасилования соплеменницы. Выжить в Степи одному невозможно в принципе, поэтому безродные сбиваются в некое подобие общины и кормятся грабежами. Договариваться с ними – занятие бесполезное. Если кто прознает о шайке – обязательно организует карательный отряд, ибо убийство отщепенцев не только не наказывается, но и всецело одобряется. Поэтому безродные не оставляют после себя свидетелей.

Альберт взобрался на борт телеги и осмотрелся. К лагерю двигалась большая пешая группа – копий сорок, не меньше. Сорок отмороженных головорезов, для которых милосердие – пустой звук, а смерть – залог выживания. Они перебьют стариков, а детей угонят в плен, чтобы превратить со временем в себе подобных.

Увидев, кто идет в гости, юные алкоголики вмиг протрезвели и выстроились напротив врага. Кочевники тряслись и то и дело норовили сорваться с места, чтобы с громким криком спрятаться за спинами отцов и матерей. Но взрослые далеко и вряд ли успеют вернуться до начала бойни.

– Где мой меч? – крикнул дипломат.

Сарс сказал, что в телеге Тарши и даже указал, где та стоит. К счастью, клинок пришелся орчихе по душе, и она держала его на самом видном месте, а не под горами накопленного за всю жизнь хлама. С подаренным отцом мечом Альберт сразу почувствовал себя увереннее, правда, ненадолго. В открытом и честном бою у Каменных Сердец нет ни малейшего шанса, но станут ли варвары поступаться принципами даже перед ликом смерти? Большой вопрос.

Оставалась надежда на то, что Горран – не только бык-производитель, но и правильный воспитатель, вдолбивший молодняку простую истину: умереть в бою в пятнадцать лет – не самый лучший способ возродить свою расу.

– Луки к бою! – крикнул Шайн.

Орчата опять зароптали – как это так, раб-человек распоряжается гордыми сынами Степи. Но за начинающего полководца вступились старики во главе с Джаком, а уж их молодежь ослушаться не решилась. Кочевники выперлись за границу лагеря и кое-как построились с луками наперевес. Альберт прошипел ругательство и заставил всех спрятаться за повозки.

– Стрелять по моей команде!

– Куда? Телега все заслоняет!

– Ну так выгляни из-за нее и выстрели!

– А потом?

– А потом спрячься и натяни тетиву! Что ты как новорожденный!

Выяснилось, что орки совсем не разумеют в тактике. Все битвы сводятся к набегу большим числом на меньшее и героической победе, либо к героической смерти в обратном случае.

Альберт, перемежая крепкие матюги с приказами, кое-как объяснил свою задумку. На все про все ушло непростительно много времени – безродные уже преодолели половину расстояния полета стрелы. Еще немного и с нестройного шага перейдут на бег, а там в кровавой пелене боя будь что будет.

– Залп! – крикнул Шайн, рубанув мечом воздух.

Стрелы прошли над головами врагов, но пыл немного остудили. Однако если второй раз орчата промажут – никто больше и ухом не поведет.

– Остудили пыл, – хмыкнул дипломат и повертел слово на языке. – Пыл. Пыл...

И тут его осенило.

– Джак, Сарс – стащите с телеги шатер вождя, быстро! Остальные помогайте!

– А как же стрельба? – спросила наглая девчонка.

– Плевать. Делайте, что говорю. Если что – свалите все на меня. Торопитесь!

Альберт спрыгнул на землю и подобрал попавшийся на глаза бесхозный лук. Шайн с десяти лет сопровождал отца на охоте, так что с какого конца браться за оружие знал. Главное – не убить какого-нибудь безродного, иначе его товарищи обезумеют и бросятся в атаку. С этих отморозков станется.

– Ну что?

– Горран нас убьет, – буркнул Сарс, волоча по земле огромное кожаное полотнище.

– Наоборот – спасибо скажет. Теперь выстройтесь в линию вон у того края. Возьмите шатер в руки и трясите! Резче, быстрее!

Орчата затрясли вяло и неуклюже, полог даже с травы не взлетел. Пришлось показывать на своем примере. Минутой спустя у кочевников получилось создать вполне себе сильный ветер, несущий сор и золу с костра прямо в морды противников. Жаль, что на окраине Степи не так много пыли, иначе безродным пришлось бы попрощаться со стоянкой.

Но Шайн не отчаивался. У запасливых варваров всегда найдется, чего пустить на ветер. Первым делом дипломат распотрошил сундуки Грума и вытащил все склянки и мешочки. Один тряпичный куль источал знакомый запах, от которого хотелось чихать, а его сосед пах так, что слезы наворачивались и драло горло. Открыв мешки, Альберт убедился – нос его не подвел.

Черный и красный перцы. Отменного помола.

Неизвестно, где шаман их раздобыл, но прятать такое добро в сундуке – непростительная стратегическая ошибка. Выбежав из шатра, дипломат надрезал мешки и развеял мелкие частички перед изгибающимся волнами полотнищем. Не прошло и секунды, как со стороны врагов раздались чихи и кашлянье. Орки не понимали, что происходит, в задумчивости потирая слезящиеся глаза и обильно сморкаясь. Ветер был слишком слабым, чтобы вызвать подозрение у степняка, перец они видеть никак не могли – поэтому шли себе дальше, не думая о смене направления.

И тогда в голове дипломата возникла заключительная часть плана.

– Бросайте шатер и заползайте под него. Джак – когда нас найдут, скажешь вот что...

Архат собрался пообедать испеченным на углях зайцем, когда в шатер сорвался запыхавшийся Гизул. Упав на колени перед черноволосым бородатым орком, дозорный выпалил:

– Вождь! Я нашел стоянку какого-то племени у реки. В лагере только старики и дети, а еще людь!

– Человек, – басом поправил Архат, отложив зайца на деревянное блюдо.

– И самое ужасное – орки купаются с ним в одной реке!

– Хм. Говоришь, какое-то племя... Так вот чьи бойцы топчут мой лес с самого утра! Собирай бойцов, грех упускать такую легкую добычу!

Безродные всегда легки на подъем – иначе им не выжить. Где быстро набежать и ограбить, где так же быстро смыться: суровые времена – суровые обычаи. В считанные минуты сорок кочевников стали под копье и двинулись вслед за удачливым Гизулом, выследившим врага.

Идти было недалеко, но на подходе к лагерю безродных атаковали. Какие-то неумехи выпустили полдюжины стрел и на том успокоились. Архат посчитал это странным, но воинам ничего не сказал – незачем вселять в них страх и подрывать боевой дух.

Полет стрелы спустя со стороны шатров потянуло странным запахом. Чем ближе подходили безродные, тем сильнее он становился. Архат ощутил невыносимую резь в горле и сильное желание чихнуть. Но вождю чихать не положено, чего не скажешь о соратниках.

– Кажется, я простудился, – шмыгнув носом, сказал Гизул.

– Это да, – ответил кто-то. – Век не болел, а тут... Слезы так и хлещут как у побитой девчонки.

– Апчхи!

– Может назад пойдем?

– А ну заткнитесь! – взревел вождь. – Или вы по нормальной еде не соскучились? Или у вас денег полные карманы? Шевелитесь!

Протиснувшись сквозь плотно стоящие повозки, мародеры увидели то, чего никак не ждали. Лагерь пустовал, лишь под кожаным шатром виднелись какие-то бугры. Рядом валялось оружие, из-под полога торчала скрюченная зеленая рука.

Архат сглотнул и сдержал едкий кашель. Остальные тоже притихли, словно боялись разбудить мертвых.

– Да они никак сдохли, – прошептали за спиной. Вождь хотел было развернуться и дать смутьяну в ухо, но страх сковал члены.

– Оттащите шатер.

На земле в неестественных позах лежали тела. Дети и старики вперемешку, некоторые шевелились и тяжело дышали, другие, кажется, отправились в мир духов. Посреди смрадно воняющей непонятно чем поляны лежал человек...

– Докупались, – буркнул Гизул. – Духи прокляли их за богохульство!

– Я слышал, – подхватил сосед, – что люди болеют страшными хворями, от которых никакому орку спасения нет.

– Верно, надо уходить!

– У меня глаза на лоб скоро вылезут!

– Тихо! – прошипел Архат. – Заберем добычу и домой!

– А если она заразная?

– Мне тут ничего не надо!

– Я в лес чуму не потащу!

Архат осмотрел тела. Неподалеку от него лежал старик, весь украшенный побрякушками, в дорогих одеждах. Наверное, шаман. Вождь знал, что духи оберегают своих слуг от болезней, так что его-то уж точно можно ограбить.

Безродный присел рядом с седобородым на корточки и осторожно коснулся красной ленты на груди.

– ААААА!!! ЧУМА НА ОБА ВАШИХ ДОМА!!!

Орки ломанулись из лагеря так, что перевернули две телеги. Топот, крики и жуткое чиханье удалялись столь быстро, будто безродных подхватил великий дракон и на крыльях понес восвояси.

Не успели «заразные» подняться и вернуть шатер на место, как в лагерь ворвался Горран со всеми своими воинами. Следом бежала Тарша и охотницы.

Вождь испуганно и недоуменно глядел на корчащуюся на земле молодежь.

Корчащуюся от смеха.

Глава 3

Горран проявил несвойственное орку благоразумие и не стал преследовать безродных. Велел немедленно запрячь буйволов и покинуть опасное место, благо, духи подсказали место новой стоянки. В этот раз вождь не стал тискать раба, хотя история о перченой болезни вмиг разлетелась по племени. Во многом благодаря болтливым старикам.

Альберт стал замечать, что кочевники смотрят на него не с первоначальным презрением и даже ненавистью, а... необычно так, умиленно. Как взрослые смотрят на чрезмерно разумное чадо, отколовшее очередную детскую «мудрость».

Зато Сарс и Джак не стеснялись приветствовать пленника хлопком в грудь.

Днем орки предпочитали идти пешком вокруг каравана, лишь старцы сидели на козлах, а малые дети в повозках. Несмотря на крайне низкую скорость движения, к вечеру Альберт не чувствовал ног. А ведь Каменные Сердца не планировали останавливаться на отдых аж до самого утра. Шайн всегда считал себя сильнее и ловчее сокурсников, но по сравнению с кочевниками он выглядел жалким калекой.

– Лезь в повозку, – буркнула идущая рядом Тарша.