Текст книги "Аферист (СИ)"

Автор книги: Сергей Майоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Да брось, много ли корысти ты с этого поимела? Пять рублей прибавки к зарплате? Не тот масштаб.

– И что теперь с Натальей будет?

– А это уж зависит от её поведения. Возьмётся за ум, встанет на путь исправления, – глядишь, минует её чаша сия. Но раскаяние должно быть искренним и чистосердечным. Я буду наблюдать.

– Сева, а если её возьмут, нас тоже? Скажи правду, я лучше буду готова, чем в один прекрасный день нагрянут с собаками и наручниками.

– Обещаю, тебя это не коснётся.

– Но ведь допросят, а она и скажет, что все торговали.

– Розочка моя. Ты немножко путаешь. Я не милиция, полномочий у меня больше, и методы у меня свои. С тобой всё будет очень хорошо. А кто посмеет тебя обидеть, будет иметь дело со мной.

– Подожди-ка! Ты про Малиновского неспроста интересовался?

– Это вопиющий случай, и виновный должен и будет наказан, даже не сомневайся.

Для Антоши у меня целый пакет мероприятий предусмотрен. И коль уж завтра у меня выходной, я планирую посвятить этому делу некоторое количество своего времени. Надеюсь, Салицкий уже поделился обо мне по большому секрету с кем надо.

Крис позвонила вечером, когда я уже сам был готов звонить ей.

– Это Крис. Тебя, – раздувая ноздри, сообщил Борька.

Вчера я его от души поблагодарил за службу, но он нюхом влюблённого чуял, что девушка уплывает мимо кассы вот прямо на глазах. Я её после того поцелуя на балконе хорошенько встряхнул за плечи и выставил в комнату. Она мне совсем для другого нужна. Разборки с Борисом и Розой не входят в мои планы.

Я усиленно жестикулировал, чтобы Борька свалил из зоны слышимости, но тот нарочно встал в дверях, всем видом демонстрируя, что уходить не собирается. Надо сделать ему внушение. Дела прежде всего. Пусть страдает по своей Крис в нерабочее время. И моё и своё. А пока она мне нужна, пусть засунет своего внутреннего Отелло куда подальше. На эту взбалмошную эпатажную грубиянку у меня далеко идущие планы.

Поэтому звонок был жданный и гаданный. Да! Она клюнула. По-другому и быть не могло.

– Слушаю, – сообщил я в трубку.

– Поздравляю, товарищ майор. Здорово ты нас всех провёл. Рубаха-парень, на короткой ноге со всеми. Ну не сволочь, а?

– Что, папа здорово всыпал? Задница небось горит от ремня, – засмеялся я.

– Да пошёл ты! – с чувством выругалась Крис и бросила трубку.

Совсем страх потеряла. Ну ничего, завтра мы поговорим по-другому.

– Товарищ майор, значит, – буркнул Борька, забирая аппарат.

– В проводах не запутайся, студент, – крикнул я ему вслед.

Надо объяснить парню, что происходит. На обиженных конечно воду возят, но Боря пацан неплохой и временами полезный. Во всяком случае, небезнадёжен.

– Боря, – позвал я.

Тишина.

– Борька!

Молчит.

– Борис, ну ты-то на что обиделся? – зная, что он всё слышит, продолжил я.

– Ты нас сдал! – завопил вдруг он. – Крис мне рассказала.

– Ну а ты чего хотел? Таскаешь к себе незнакомых людей, а потом удивляешься неприятностям? Да как у тебя полквартиры не растащили, я диву даюсь. И потом, кому я вас сдал? Юрь Михалычу? Ну поорёт немножко Криськин папа, а вдруг втемяшит в ваши головушки умные мысли? Да ты не переживай, я завтра ему позвоню, и он вас сразу простит.

Молчит.

– Ну хочешь, я вас с Крис сведу?

Нет, Борька всё-таки небезнадёжен. Почти как тень отца Гамлета – беззвучен и текуч возник в дверях. Глаза блестят, ручонки подрагивают.

– Ты сможешь это сделать?

– Да плёвое дело. Смотри. Завтра мы вызываем Крис к нам, и открываем страшную тайну. Ты не просто Борька, студент, очкарик и меломан, ты совершенно засекреченный мой помощник, пока внештатный, а в дальнейшем официально трудоустроенный в наш чудесный почтовый ящик КВ-780205. Более того, если Кристиночка пообещает себя хорошо вести, мы и её трудоустроим на полставки секретным агентом. Будет пользу приносить. И папе мы так и скажем, завербовали мы вашу Кристинку, никакой больше антисоветчины, сплошная польза государству. И дальше вы с Кристинушкой работаете в паре, плечом к плечу, локтём к локтю. Ну какая девушка устоит перед таким бравым напарником? Особенно, если он не ушами хлопать будет, а грамотно располагать к себе.

– Тьфу ты, я-то думал ты серьёзно, а тебе лишь бы издеваться.

– Я совершенно серьёзен, Борис. И ты подумай над моим предложением. Мне без помощников как без рук, а ближайшие дела требуют молодых и энергичных исполнителей.

– Опять гастроном грабить?

– Во-первых, не опять, а снова. Во-вторых, не грабить, а экспроприировать награбленное. Ну и в-третьих, помимо гастронома намечен ряд сугубо гуманитарных миссий, имеющих целью своей восстановление справедливости без каких бы то ни было корыстных устремлений. И первая цель – Малиновский. Кристинка идеальный исполнитель, ей даже прикидываться почти не придётся. Она уже учится в том же вузе. Ну просто лучше не придумаешь.

– А зачем тебе, чтобы она там училась?

– О, Боря, тут такая замечательная схема вырисовывается. После осуществления моего плана Антон Игоревич получит такого леща от судьбы, что нескоро оправится. Ну так как, ты в деле?

– Мы вернём машину Розе?

– Машину или её эквивалент в рублях, как получится. И попутно бездну унижения и страданий Малиновского. Как тебе такой курс валют?

– Хорошо, я в деле.

– Молодец, возьми с полки пирожок. Но это всё завтра, а пока спать.

Борькин бубнёж сквозь сон я услышал чудом, не иначе. Возглас «Мы с тобой будем тайными агентами, представляешь⁈» подбросил меня в постели и заставил примчаться в Борькину комнату.

– Ты что творишь, студент! – выдернул я трубку из его руки, зажимая её ладонью. – Крис, извини, сейчас перезвоню, – сообщил я и нажал на рычаг отбоя.

– Сэв, ты, ты чего⁈ – подскочил Борис. – Я же…

– Ты же? Ты мне всю операцию на корню загубить хочешь⁈ Ты кем себя возомнил? Бондом? Штирлицем? Придурок! Кто так с девушками разговаривает⁈

– Но ты же сам сказал.

– Это я тебе сказал, честно и без экивоков, потому что ты мужик и в курсе моих дел. Я тебе доверяю.

– Ей я тоже доверяю.

– Ну и дурак. Она избалованная папина дочь, у неё в мозгах одно «хочу» и «дайте». Там корона до небес, за облака цепляется. Чтобы с неё получить хоть какую-то пользу, надо тонко лавировать между самомнением и желанием всем доказать, какая она крутая. А тут ты со своим предложением руки, сердца и прочего ливера.

– Я не понимаю.

Не понимает он. И дальше пусть не понимает, что его Крис не на него запала, а на меня. И чтобы она своё отношение изменила, надо бэтмэном стать.

– Извини, Боря, но тебе рано пока вести переговоры с людьми. Лучше наблюдай за мной и мотай на ус. Так сразу конечно не научишься, это с опытом приходит, но кое-каким мелочам тебя научим.

Я набрал Криськин номер. К телефону, как назло, подошёл папа.

Караулит, не иначе. Засёк, наверное, её интересный разговор с Борькой.

– Юрий Михайлович, добрый вечер, – не растерялся я. – Извините за поздний звонок. Беспокоюсь, как там наши дела?

– Помаленьку, товарищ майор. Передал документы человеку из отдела образования. Опытный специалист, надёжный, неболтливый. По окончании проверки напишет заключение.

– Благодарю за оперативность. Я тоже без дела не сидел. Послезавтра привезу свои поздравительные открытки.

– Поздновато конечно. А завтра никак? Не хотелось бы задерживать наших девочек.

– Боюсь, что никак. Зато могу завтра точно сказать, кому мои открытки нужно нести, а кому нет. Часть я почтой отошлю.

– Хорошо, завтра ждём ваш список. Товарищ майор, тут Кристина. Она утверждает, что вы должны были ей позвонить. Это так?

– Передайте ей трубку на два слова. Крис, слушай меня. Что там Боря наговорил, не знаю, но завтра жду для серьёзного разговора без лишних ушей. Кулинарию на Ленина знаешь? Я там буду в тринадцать ноль-ноль. Если заинтересована – приходи, нет – забудь о Бориных словах и этом разговоре.

Крис конечно пришла. Прибежала. Сейчас и посмотрим, на что способна влюблённая девица сопливых лет.

– Привет, – чуть запыхавшись, поздоровалась она.

Вся такая в джинсах и в какой-то вырвиглазной рубашке с вот таким вырезом. Это она зря конечно, хвастать там особо нечем. Причёска и боевой макияж соответствовали образу сильной и независимой женщины. Ты кому пыль-то в глаза пустить хочешь, девонька?

– Присаживайся, – пригласил я её. – Значит так, люди мы взрослые, говорить будем по-взрослому. Мне с вами нянькаться особо некогда. За отца тебе благодарен, но на этом всё.

– Как – всё, – чуть не выронила она тёмные очки, которые крутила в руках, демонстрируя окружающим свою крутость.

– Да так – всё.

– Подожди. А Борька сказал…

– Не Борька, а Борис. Мой помощник заслуживает уважения.

– Но он сказал, ты меня тоже берёшь!

– Я передумал.

– Почему? Если Борь…я подошёл, чем я хуже? Да у меня мозгов всяко побольше.

– Ну давай подумаем. Он парень. В деле показал себя хорошо. Отличается ответственностью, смелостью, хладнокровностью, обдуманностью решений.

Я безбожно завирал и завышал Борькины достоинства, тем самым обозначая планку требований.

– И самое главное, он стоит доверия. А теперь назови хоть одну причину, почему я должен взять тебя.

Крис аж задохнулась от возмущения и несогласия с подобной точкой зрения. Нечасто значит, тычут тебя мордой в грязь. Как же, принцесса советского розлива, суперзвезда среди серой толпы обывателей. Почти Софи Лорен, только страшненькая, но она об этом не догадывается. А правду считает возмутительно лживой напраслиной. Ну и что? Пошлёшь или как?

– Я… я докажу, что тоже достойна. Испытай меня, дай какое-нибудь задание. Вот увидишь, я не подведу.

Задумчиво-оценивающий прищур даже изображать не пришлось. Я на минутку усомнился, а мне точно нужна эта ходячая проблема?

– Ну хорошо. Будет тебе задание. Но сперва инструктаж. И его соблюдение – это основа основ всего. Ни одна живая душа не должна знать о твоей миссии. Никто, даже Борис. Он работает по своей линии, ты по своей. Если возникнет необходимость объединить ваши усилия, я выдам каждому недостающую информацию. Что бывает за разглашение, надо оглашать? Вижу, надо.

Я вдохновенно перечислил статьи и пункты закона о соблюдении государственной тайны. Российской Федерации правда, но ей и этого достаточно. Надо найти свод советских законов.

– Так вот, это ответственность по закону. Но иногда вред от разглашения совершенно секретных сведений перевешивает букву закона. И тогда человек просто исчезает.

– Как это? – заёрзала Крис.

Она начала елозить ещё на слове «разглашение». Знаю, страшно. Бояться – это полезно. Особенно, когда дело касается моей шкуры.

– Очень просто. Вот был человек – и нет его. И никто никогда не узнает, что с ним стало.

Я ещё хотел рассказать, какие способы избавления от трупов существуют на свете, включая известь и другие химически активные вещества, но взглянув ей в лицо, подумал, что на первый раз достаточно. Готова.

– Ну как, не передумала?

– Нет. Я готова, – упрямо выдвинув подбородок, сообщила она.

Ну, я как-то так и думал. Приятно, что не ошибся.

– Хорошо. Тогда вот тебе задание, по итогам выполнения которого станет ясно, на что ты годишься. Во-первых, никто не должен заметить, что в твоей жизни что-то изменилось. Живёшь, как жила, учишься, гуляешь с друзьями и всё прочее. И при этом собираешь любые сведения о Малиновском Антоне Игоревиче. С кем общается, спит, насколько ценят его коллеги, с кем дружит. Любые мелочи, любые слухи и сплетни. Как только появляется новая информация, несёшь её мне. Если удастся войти в круг его общения, будет просто замечательно. Всё понятно? Вопросы есть?

– Есть один.

– Ну давай.

– А кто это?

– Приехали. Это ваш преподаватель, с кафедры истории КПСС.

– Наш – из нархоза?

– Именно. Ваш, из института народного хозяйства.

– Ясно.

– Это все вопросы? И даже не спросишь, как действовать, с чего начать?

– Разберусь, – вызывающе ответила эта гордячка.

Отлично, всё-таки, не прогадал. Ну что, держись, Антон Игоревич, твоя весёлая жизнь началась.

Глава 12

Звонок из типографии застал меня за работой над очередным машинописным шедевром. Машинописным – для солидности. Секретаря бы мне, обязательно заведу чуть попозже. А пока всё сам. Сейчас закончу со списком и сгоняю в администрацию. Раз уж обещал Юрию Михайловичу, надо принести и сверить по пунктам. От этого и буду плясать, когда придёт время для рассылки.

– Майор Казаков? – спросила меня трубка сильным женским голосом. – Ваши поздравительные бланки готовы.

– Спасибо, Анна Михайловна! За мной должок. Будет надобность – обращайтесь, – обрадовался я. Это у меня ещё половина дня прибавилась к запасу. Надо поторопить почту.

После звонка Наталье Семёновне с призывом пошевелиться со сбором открыток, я заторопился и сам. Срочно нужен список. Вооружившись телефонной книгой, плотнячком засел за него. Будущие областные министерства, а нынче как их величать? Отделы? Без шика, скучненько, но бог с ними. Выберу ключевые отделы, пригодятся. Телевидение, радио, газеты? Воздержусь пока, мало ли попадётся кто-то дотошный, очень уж журналисты любопытные. Вузы, МВД, предприятия – вот это нужные люди, беру. Профсоюзы тоже берём. Ну и конечно же мои любимые торговля и общественное питание. Моя кормушечка, мои золотые курочки и петушки. Этим обязательно.

Список не поместился на страницу, и даже на две. Для пущей важности пришлось брать папку. Да, пижонство, но что поделать. Пора привыкать. Встречают по одёжке. Вот кстати, пора бы задуматься о форме. Пожалуй, это не вызовет больших затруднений, но придётся лично заняться.

В типографии, кажется, все бегали ещё быстрее, чем накануне. Дедлайн близок. Мне шмякнули стопку бланков, обёрнутых бумагой, и потребовали роспись в получении, после чего потеряли всякий интерес.

– А посчитать количество? – спросил я даже не из недоверия, а чтобы как-то обратить на себя внимание.

Обидно, понимаешь, когда стоишь в начале великого пути, а люди об этом не догадываются. Можно сказать, новое предприятие рождается. Пусть совершенно секретное, но от этого не менее значимое.

– У нас всё точно. Но, если хотите, считайте, – равнодушно пожала плечами девушка. – Только сдвиньтесь немного, чтобы другим не мешать.

Считать я отправился в бухгалтерию.

– Варвара, свет моих очей, разрешите потревожить ваш покой, – велеречиво произнёс я, вторгаясь на территорию финансового отдела.

Отдел всем составом перестал клацать на счётах и счётных машинках и скрипеть шариковыми ручками в гроссбухах. Варенька мило порозовела и пригласила сесть напротив.

– Вы что-то ещё заказывать? – решительно отодвинула она текущие бумажки. – Вам посчитать?

– Нет. Я, собственно, приходил за готовым заказом и не смог пройти мимо. Немного полюбуюсь на вас и пойду. Можете продолжать свои дела, – тихо сообщил я, чтобы усыпить бдительность окружающих.

– Разрешите? – попросил я нож для бумаги, аккуратно разрезал бумажную полосу, которой была заклеена стопка бланков.

Увидев среди прочего канцелярского великолепия баночку с мокрой губкой в ней, смочил пальцы и начал считать. Дамы вокруг поскучнели и вернулись к своим занятиям. Считающий что-то клиент их мало интересовал.

– Что вы делаете? – изумилась Верочка.

– А на что это похоже? – не отрываясь от процесса, спросил я.

– Вы считаете? Но зачем?

– Отчёт, будь он неладен. Я подневольный работник. За каждую копеечку должен отчитаться.

– А кем вы работаете?

– Я? Подвиньтесь ближе, на ухо скажу. Я – разведчик. Но это конфиденциальная информация. В следующий раз приду к вам, Верочка, с новым заказом. Вы же обсчитаете мне?

– Это правда?

– Что, милая?

– О вашей профессии.

– Ну взгляните на меня. Могу я, по-вашему, врать такой красивой девушке?

Ушки из просто розовых стали пунцовыми. Щёчки тоже. Дружный женский коллектив вокруг яростнее защёлкал своими счётными машинками.

– Вот то-то же. На этом я вас покину, с вашего разрешения. Мой заказ в полном порядке. До скорого свидания, Верочка.

Здесь почва подготовлена, если бухгалтерия на твоей стороне, это уже половина успеха. Пойду осаждать почту.

Я подмигнул Розочке, занятой с клиентом, и от души придавил кнопку вызова персонала по заказным письмам.

– Я к Наталье Семёновне. Скажите, за поздравительными открытками к дню Победы.

Невзрачная, в очках, девушка неопределённого возраста в разношенных сандалиях, не моргнув глазом, соврала:

– Наталья Семёновна сейчас очень занята, просила вас подойти попозже.

– А вы всё-таки сообщите обо мне. Она, наверное, боится встречи, потому что не дособирала открытки? Так я помню, что мы договаривались на завтра. Более того, я догадываюсь, что они собраны не все. Но мне прямо сейчас нужно забрать те, что есть в наличии. Только учтите, остальные вам же и придётся отправлять завтра. Да так, чтобы они вовремя попали к адресатам.

По итогу мне отвалили половину заказа, целых сорок семь штук. Молодца! Волшебный пендель, он такой, помогает людям собраться и мобилизовать ресурсы.

Теперь можно и в администрацию.

Горком жил обыденной жизнью, в которой яркими предпраздничными нотами звучали песни военных лет. В коридорах деловитой рысцой передвигались старшие и главные специалисты. Из зала заседаний доносились звуки репетиции.

Юрия Михайловича не оказалось на месте, но его секретарь быстро перенаправила меня в ответственный за поздравления кабинет.

– Здравия желаю, девушки, – козырнул я с порога.

– Люся, это товарищ Казаков, о котором говорил Юрий Михайлович. Он принёс свои бланки.

– Поправка – половину бланков. Вторая половина будет завтра. Я бы хотел сверить наши списки, чтобы и ваша работа не стояла, и наши поздравления как можно скорее попали к адресатам.

Получив в руки вожделенные списки, я допросил с пристрастием девушек, которые сегодня должны разносить поздравительные открытки. Потом вооружился карандашом и обвёл в кружок адреса, куда мои поздравлялки попадут уже сегодня. Из оставшихся пунктов пришлось выделить те, по которым девчонки-комсомолки уже отработали и второй раз явно не пойдут. Их отдам на откуп почте СССР. Ну и пара самых интересных адресов, куда я схожу лично ножками.

– Девчата, вам говорили, что вы самые лучшие и красивые комсомолки в городе? – подмигнул я сразу всей команде. – Завтра ждите с остальными открытками и с тортом. А если вы скажете, какой торт предпочитаете, и где его купить, я вас ещё и расцелую. В щёчки, конечно.

– Ну что вы, не надо, – засмущались скромницы.

– Обязательно надо! Таких тружениц надо баловать.

«Своё-то начальство вряд ли сподобится, – додумал я. – А мне такие чудесные волонтёры ещё пригодятся в будущем».

Домой я вернулся в приподнятом настроении. Надо будет обязательно отблагодарить Анну Михайловну за досрочное выполнение заказа. Только надо подумать, что ей преподнести. Такую даму шоколадом и тортиками не впечатлишь.

– Мы идём в гости к бабушке, – с порога «обрадовал» меня Боря.

– К кому? – не поверил я своим ушам.

– Бабушка пригласила нас с тобой на чай.

– Погоди. Что за бабушка?

– Моя родная бабушка по отцу.

– Хорошо. Но причём тут я?

– Так получилось. Понимаешь…

– Подожди-ка, я сяду. Вот теперь слушаю тебя внимательно. Время охренительных историй.

– В общем, она вроде как присматривает за мной в отсутствие родителей. Ну вот пришла и сразу в лоб: кто у тебя тут живёт? Представляешь?

– Ничего удивительного, у женщин глаз намётан на чужое присутствие в доме. Меня больше интересует, что ты ей ответил?

– Я сказал, что ты бывший сослуживец отца, вы вместе воевали в Афгане.

– Сослуживец отца? В Афгане? Почему в Афгане?

– Потому что он сам ничего никогда не рассказывал о войне, и ты под этой же маркой можешь законно молчать.

– Я-то могу, а вот батя твой что про «сослуживца» ответит, когда бабушка спросит?

– Думаешь, спросит? – поджал хвост Борис.

Кажется, дошло, что его ложь во спасение может обернуться крупными неприятностями. И ещё неизвестно, кому из нас хуже придётся.

– Ладно, не дрейфь, прорвёмся. Хорошенько подумай и скажи, насколько мне необходимо ходить к твоей бабушке с визитами?

– Совершенно необходимо. Она и слушать не захочет никаких оправданий. Друзья отца – святое. Она их всех обихаживает.

– А что, их много бывает?

– Раз в год точно. Кто в отпуск, кто в командировку. Бабушка всех тащит к себе, как бездомных котят.

– Ну допустим. Но мне-то зачем это надо?

– У неё потрясающе вкусный рыбный пирог!

– Ладно, считай уговорил, – махнул я рукой.

В любом случае появление бабули нарушает мои планы. Как-то не ожидал, что у Бориса найдутся родственники на опасно близком ко мне расстоянии. Тем более необходимо познакомиться поближе и составить собственное мнение. Может, пора срочно готовить запасной аэродром, а может, и так сойдёт.

Чай у бабули оказался вовсе не таким утомительным мероприятием, как рисовалось в воображении. Татьяна Игнатьевна чем-то неуловимо напомнила мне директрису типографии. Из того типа женщин, которые до глубокой старости остаются величавыми царицами. Это проявляется не столько во внешности, сколько в ощутимой внутренней силе и чувстве собственного достоинства.

Рыбный пирог был выше всяких похвал, но разговор, состоявшийся при этом, был намного интереснее.

– Здравствуйте. Рада знакомству, – встретила меня Татьяна Игнатьевна. – Боренька, не стой столбом, проводи товарища в гостиную.

Бабуля жила в деревянном доме дореволюционной постройки. Её квартира на втором этаже, имела ещё более запутанную планировку, чем Борины хоромы, множество комнатушек с двустворчатыми дверями, высокие потолки и скрипящие половицы. И книги. Стеллажи с книгами как начались в узком коридорчике, так и продолжались в каждой комнатке. Я такого изобилия давно не встречал. Старинное издание Брокгауза и Ефрона, фолианты с одинаковыми пёстрыми переплётами, Большая советская энциклопедия. Классики, советские прозаики и поэты, фамилии известные и неизвестные.

– У вас прекрасная библиотека, – искренне восхитился я.

– Спасибо за комплимент, – благосклонно улыбнулась она. – Это мой покойный супруг собирал, Витин отец. А вы интересуетесь книгами в целом или кем-то конкретным? У меня приятельница работает в бибколлекторе, через неё я достаю книги, могу и вам помочь.

– Спасибо за щедрое предложение, но мой интерес скорее из области мечтаний. Не имею пока постоянного места жительства, так что книги для меня роскошь. Служба.

– Понимаю. Витенька с детства заядлый читатель, но до сих пор кочует, поэтому книги читает библиотечные. Или дома, когда приезжает в отпуск. Постоянно жалуется на скудный ассортимент войсковых читален. Он, знаете, обожает фантастику, но её почти не бывает в этих казарменных библиотеках. Беляев, Ефремов, Стругацкие. Вы читали Стругацких?

– Если честно, да. И Беляева с Ефремовым. И классиков зарубежной фантастики.

– Да вы счастливец. Но откуда⁈

– До недавнего времени у меня была такая возможность. Борис разве не говорил?

– Он сказал только, что ваша профессия связана с секретностью, поэтому не стоит вас расспрашивать о службе. Это так? Спрашиваю затем, чтобы уяснить для себя.

– В общем так, да.

– Тогда и не будем поднимать скользкие темы. Я вас заболтала, а меж тем пирог стынет. Прошу к столу.

Под крепкий чай с рафинадом и крупно порезанным пирогом, из которого торчали куски белой рыбы, беседа покатилась дальше.

– А по какому профилю вы работаете, Всеволод?

– Экономические преступления. Расхищение социалистической собственности.

Борька прыснул. Наверное, вспомнил гастроном номер девять.

– Борис! Ты ведёшь себя отвратительно, – строго сдвинув брови, заявила бабушка.

Полностью согласен! Будет так неадекватно подхихикивать и ронять мой авторитет, отлучу. И пусть дальше слушает бренчание криворуких студентов на гитаре.

Под нашими перекрёстными взглядами Борька поперхнулся смехом и затих.

– А вы к какой профессии принадлежите? – чтобы увести разговор от опасной темы, спросил я.

– Я принадлежу к благородной профессии. Учитель русского языка и литературы. Педагогический стаж без малого пятьдесят лет.

– О, низкий вам поклон.

– Но поскольку ныне я на пенсии, то занимаюсь разнообразными хобби. В частности, кулинарией. Никогда не умела толком готовить, а вот на старости лет занялась.

– И у тебя чудесно получается, – чмокнул Боря бабушку в щёку.

– Льстец, – рассмеялась та в ответ.

– Нет-нет, он прав, – поддержал я друга. – Очень вкусный пирог.

– И это не все бабушкины достоинства. Она скромничает. Давай я расскажу.

– Борис, не позорь меня. Что за дурновкусие – расхваливать меня перед гостями. Тем более, все мои рукоделия не такое уж достижение. Существует масса людей, более талантливых и трудолюбивых. Вот взять хоть Зинаиду Степановну.

– Да ну, тоже рукодельницу нашла. Полторы скатерти вышила, а гонору, как у ткацкой фабрики.

– Боря, – рассмеялась Татьяна Игнатьевна

– Ну а что, не так? Вот кто горазд похвастать, так это твоя тётя Зина.

– Ну а Фёдор Семёнович? Тоже скажешь, не талант?

– Про Фёдора согласен. Знатный мастер. Он резчик по дереву, – пояснил мне Боря. – И шахматист, к тому же. Шахматы себе вырезал и ходит с ними в парк играть.

Перед глазами мелькнула сцена в парке, когда я позаимствовал шляпу у рассеянного шахматиста. Не о нём ли речь?

– И шахматы ещё не всё. Какие он шкатулки режет, поразительно тонкая работа. Он мне одну подарил. Подождите, сейчас принесу.

Татьяна Игнатьевна поднялась и с достоинством прошествовала в смежную комнату. А Боря вполголоса продолжил рассказ.

– Дед Фёдор бывший сиделец. Резал печати изумительной точности. На чём и попался. Отсидел пятнадцать лет. Но благодаря таланту неплохо устроился и за решёткой. Работал на строительстве генеральской дачи, говорит, всю усадьбу изукрасил за эти годы. Практически и не сидел взаперти.

– Дак чего ж ты молчал про такого специалиста! – зашипел я.

– А тебе зачем? – округлил Борис глаза.

– Надо, – коротко ответил я, услышав хозяйкины шаги.

Шкатулка была выше всяких похвал, но рассматривал я её сугубо как торжество разума над природой. Годная работа. Похоже, это то, что мне надо. Осталось уговорить этого шахматиста на авантюру.

Я искренне похвалил шкатулку и подпихнул Бориса в бок: нам пора. А то хозяйка собралась демонстрировать какие-то фотоальбомы. А мне прямо зудело поскорее перемолвиться с другом и найти этого чудо-мастера. Сославшись на позднее время, мы ретировались

– Боря, этот Фёдор Семёнович ходит играть в шахматы в центральный парк?

– Да. А ты откуда знаешь?

– Видел его там. Предлагаю прямо сейчас туда сходить.

– Вряд ли он так поздно в парке. Я не совсем понял, зачем он тебе понадобился?

– Печать, Боря. Мне позарез нужна печать. Я уже всю голову сломал, где бы раздобыть печать, а тут готовый специалист под боком.

– Не знаю, Сэв. Дед Фёдор давно отошёл от дел. Режет шкатулки в своё удовольствие. Самое криминальное в его исполнении, что я видел, была скульптурка обнажённой женщины.

– Я бы предпочёл сам проверить, насколько он отошёл от дел. Может статься, не такой он и бывший. Такого уровня специалисты редко завязывают после выхода на свободу. Тем более, он вполне себе неплохо провёл время в заключении.

Мы сделали крюк, чтобы заглянуть в парк, но Фёдора предсказуемо не обнаружили на насиженном месте. Жаль. Ладно, займусь завтра. А сейчас, пока боевой задор не прошёл, мы совершим рейд до Антоши Малиновского.

– Боренька, у тебя есть краска? – спросил я.

Мог бы и не спрашивать, краска есть, я её собственными глазами видел. Какая надо, белая, издалека будет видно. Но надо соблюсти статус-кво. Боря должен чувствовать свою нужность и причастность. Это главный залог успеха.

Глава 13

Надпись вышла, что надо. Она сверкала маслянистым блеском, оповещая всю округу о моральном облике одного из жильцов дома.

«Малиновская, я сплю с твоим мужем!» – гласила надпись. Жаль, что я не увижу реакции семейства Малиновских этим утром. Злорадство – дело хорошее, но остальное сейчас важнее. Потом узнаю. Такие события, как правило, долго будоражат округу и окружающих. Боря, например, был в шоке. Он на меня так посмотрел, когда я озвучил, что мы будем писать, что я себя внезапно почувствовал пришельцем с Луны. Сунуть бы тебя, Боренька, на денёк в наше время и дать почитать дискуссии в сети на животрепещущие темы. Ты бы, наверное, двинулся с комментов и обмена любезностями. А нам ничего, привычные мы. Отряхнулись, обозвали всех дебилами и дальше в свободное плавание по волнам всемирной паутины. Про то, что творят люди на уголовном поприще, вообще молчу. С моей профдеформацией лучше ничего не рассказывать. Особенно в это наивное розовое время. А то сочтут маньяком.

С утра мне хотелось поспеть сразу всюду, причём лично. Впрочем, особого выбора не было. Шахматист вряд ли выйдет в парк раньше десяти. А вот почта откроется с минуты на минуту, так что первым делом туда. Не будь Борис студентом, я бы его сгонял за открытками. Но он учится и иногда ходит на пары. Сегодня он особенно торжественно одевался. Сессия на носу, пора браться за ум.

На почту я пришёл с Розочкой. Часа икс пришлось дожидаться в подсобке. Наталья Семёновна опоздала почти на час, но лицо её выражало такое самодовольство, что с первого взгляда было ясно – открытки собраны в полном объёме.

– Справились? Молодцы! – похвалил я рвение. – А теперь вот эти пятнадцать открыток нужно отправить почтой, чтобы они вовремя добрались до адресатов. Ключевое слово – вовремя! Вы же обеспечите пересылку, правда, Наталья Семёновна? Я на вас могу положиться?

С почты я бегом отправился в администрацию. Там комсомолки ждут, не стоит их задерживать. Обещанный торт я купил в первом гастрономе. И был этот торт до безобразия свежий и аппетитный. Такой, с кремовыми розочками, который резали от одного огромного полотна кусками. Мой кусок упаковали в картонную коробку и перевязали бечёвкой. Плюсик в карму заведующей. Рейд ОБХСС в моём лице откладывается на неопределённый срок.

Комсомолок торт впечатлил. Если и были у них на мой счёт какие-то нехорошие мысли, их просто смело магнетическим притяжением торта.

– Всеволод Иванович, какая роскошь! Девчонки, ставьте чайник, – распорядилась Люся, которая была за главную.

Столик у стенки, как и все поверхности, заваленный равномерным слоем бумаг, очистили в мгновение ока. Бумаги не слишком ласково сгрузили на ближайшую тумбочку, а на столике по мановению женских рук образовалась клеёнчатая скатерть, чайный сервиз, заварник со свежей заваркой из пачки со слоном и ситечком, подвешенным на носик, и тканевые салфетки. Электрический чайник со свистком оповестил нас, что кипяток готов.

Девчонки не стали мелочиться и порезали торт крупными кусками. Розочки, которых на всех не хватило, по-братски поделили пополам. Внутри розочек оказался кусочек хлеба. Этакая халтурка. Забираю свой плюсик из кармы заведующей. Вряд ли по ГОСТу внутри розочек должен быть хлеб.