Текст книги "Невидимая битва"
Автор книги: Сергей Мальцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 61 страниц)
С одной стороны, из военных сводок не заметно никакой агрессии НЛО. Сферы, диски, сигарообразные аппараты просто проносятся над кораблями, мимо самолетов, висят над танковыми сражениями, наблюдают за испытаниями нового оружия. Только наблюдают.
Значит, они никак и ни в чем не вмешиваются в земные события?
Можно сказать: они мудро стоят в сторонке и не вмешиваются в человеческие выяснения отношений. Они достигли такого уровня развития, что смотрят на эти драки свысока. И не ввязываются. Соблюдают нейтралитет.
Но можно задать и другие вопросы. < Мальцев С. А., 2003 >
Они соблюдают такой же нейтралитет, как Швейцария, в чьих банках до сих пор в виде золотых слитков хранятся зубы заключенных, замученных в газовых камерах? Они не вмешиваются, свысока наблюдая за кровавой бойней, которая разворачивается внизу, где людей как скот толпами гонят на заклание во имя расовой идеи? Во имя идиотизма нескольких медиумов, решивших услужить каким-то могущественным покровителям. Если они не вмешиваются, то миллионы ни в чем не повинных людей, которых уничтожают там внизу под их беспристрастным наблюдением, для них не больше, чем стадо безмозглых, бесчувственных животных?
Эти штуки летают над полями сражений, над дымящимися руинами, над бесконечными вереницами военнопленных. В этих штуках кто-то летает. Это можно или принять как факт, или выбросить из головы как факт, лишний для истории. Но если мы верим очевидцам, которым во время этой войны было не до космических фантазий, то мы принимаем этот факт как реальность, и тогда можно попытаться понять – а что же стоит за этой реальностью?
«Мудрое невмешательство» – одна из тех песен, которую напевают на ухо контактерам современные «инопланетяне» в «скафандрах», «облегающих серебристых комбинезонах» и прочих впечатляющих обликах. Но мы видели такое же «мудрое невмешательство» тибетских магов из «Общества Зеленого Дракона», «невмешательство» ламы Агарти, который также впечатлял лидеров нацизма своим экзотическим обликом, магическими и пророческими способностями. Впечатлял и «не вмешивался», духовно руководя руководителями Ордена арийских тамплиеров СС. Он не прикоснулся, может быть, своими чистыми руками в зеленых перчатках ни к одному предмету карательной машины Третьего рейха, но это не означает, что его руководство не имело никакого касательства ко всему идеологическому режиму, направлявшему карательную систему. Его прикасание к тем событиям было опосредованным, можно сказать, что оно было духовным. Но невозможно сказать, что оно было ничего не значащим. Скорее даже наоборот, такие духовные касания в истории, творимой людьми – живыми людьми со всеми их душевными поисками, заблуждениями, порывами и устремлениями, – оказываются важнейшими и решающими.
Обычно научный подход предполагает некую беспристрастность анализа. Да, мы должны быть беспристрастны. Не проявлять эмоций в рассуждениях. Но, оценивая чьи-то поступки, чью-то деятельность, мы должны применять не только факты и логику, но и чувства. Без чувств невозможно понять чувства и побуждения тех, кто участвовал в рассматриваемых нами событиях. Беспристрастность анализа не означает бесчувственность. И тогда неизбежно мы должны в анализе событий использовать свои человеческие чувства. Чтобы ими пользоваться как мерой.
Кто-то скажет: «Но мы не можем, не способны оценивать чувства и побуждения какой-нибудь сверхразвитой космической цивилизации. Нам, с позиции муравьев, не дано понять их образ мысли и чувства и их логику!»
Но любовь, но сострадание, но сочувствие – они что, необязательны для сверхразвитой космической цивилизации? Как ненужные элементы психики, которые они переросли?
Если они лишены этого, то в чем их эволюционный успех? В интеллекте? Но он может быть и в железном ящике с микросхемами. В чем?
Если те, кто находились рядом с событиями Второй мировой войны, действительно спокойно, бесстрастно наблюдали за ее бойней, то они – всего лишь бездушные, интеллектуально и технически развитые существа, продвинувшиеся только в интеллектуальном развитии, в технократических способностях. И здесь нет никакой эволюции, никакого развития, а только технический прогресс в чистом виде.
Если они находились рядом, но не как отстраненные наблюдатели, а участвовали в событиях таким образом, что мы об этом не знаем, то это совсем другое. Разумеется, глупо предполагать, что некто, кто стоит за этими «феноменами», ввязался бы в земные танковые и авиационные сражения, внося свой вклад в общую, и без того громадную, жатву войны. Если этот кто-то не бессердечный и не бездушный, то его помощь человеку была бы какой-то другой. Но еще полезно не упустить из виду тот процесс, с которого начиналась война. Если мы сейчас упустим из внимания тех энергичных, могущественных персонажей, которые стояли за деятельностью и иезуитов, и новых тамплиеров, и ордена СС, то у нас не останется никаких объяснений причин Второй мировой войны, кроме экономических и политических. Мы упустим психологию, за которой следуют все экономические и политические звенья рождения событий. Мы просто упустим тех, кто создавал эту войну, трудился над ее воплощением в самых грандиозных масштабах.
Для кого-то война эта была средством избавить мир от дьявольского жидомасонского заговора. Эти идеи продвигали в мир служители Семи ангелов.
Для кого-то война была средством очистить мир от дьявольского расового семени, загрязняющего святые, божественные расы. Эти идеи продвигали в мир служители Семи ангелов.
Для кого-то война была священной обязанностью возглавить арийский поход против жидомасонов и «недочеловеков». Эти идеи через новые «масонские», «розенкрейцерские» и «тамплиерские» ложи продвигали служители Семи ангелов.
Для кого-то война была возможностью осуществить планы Тайных Владык, Могуществ, присоединить к владениям Третьего рейха земли Шамбалы и создать глобальную, планетарную империю господ, рабов и ритуальной магии, теократическую империю, подчиняющуюся Могуществам. Это все – идеи, которые вселяли уверенность, энтузиазм, фанатизм в лидеров нацизма, двигали ими как пешками.
В этих событиях некто создавал одну войну, делал одно и то же, но под разными именами – Семерки и Могуществ. Или не так?
От того в тайных ложах, реально управлявших политикой всего мира, поскольку в них и были самые высокопоставленные и способные политики и правители, от того в этих тайных ложах и сошлись «масоны», созданные иезуитами, и нацисты, кричавшие на всех митингах о «жидомасонской заразе».
В этом уравнении по одну сторону Семь ангелов, когда-то с помощью наваждения и угроз заставлявшие призывать себя подлинными каббалистическими именами, а по другую – Могущества, повелители тибетских черных магов. А знак равенства, тождества ставит между ними то, что они очень умело воплотили в земную жизнь – Вторая мировая война. < Мальцев С. А., 2003 >
Она должна была дать как можно больше запаха крови, как можно больше жертв, больше, чем во времена святой инквизиции, и для этого нужно было вернуть времена Атлантиды, хотя бы в ограниченном масштабе. Нужно было заставить людей сначала вооружиться в совершенстве всеми достижениями технического прогресса, а потом столкнуть их лбами с помощью идей, ведь ничто так не доводит человека до звериной ненависти, как идея праведной борьбы. Исходя из того, как это выглядело за кулисами истории, процесс был продуман до мелочей.
Когда война в солдатики на земле была развязана, можно было наблюдать с холодной расчетливостью и азартом за ее ходом. «Диски», «шары», «сигарообразные объекты»… Это была слишком странная и страшная война, и поэтому, как выразился Луи Повель, историк не хочет знать, кем же был поверженный враг.
Мы же можем задаться двумя другими вопросами:
А кто же еще участвовал в этой войне, что помогло ЧЕЛОВЕКУ победить такого врага?
И побежден ли был этот враг вместе с поражением фашизма?
Все это пока только намеки на тех таинственных участников истории, которых мы договорились не упускать из виду во второй главе. Теперь же нам надо попристальнее к ним приглядеться, и для этого стоит пересмотреть материалы «уфологии» более внимательно.
Глава пятая
НЛО
НЛО
Хорошо понимая, насколько мы все еще далеки от истины, я испытываю смешанное чувство трепета и смирения перед подлинными масштабами проблемы, которую мы пытаемся описать в рамках человеческого понимания средствами науки, неподвластной ни дьявольскому жару преисподней, ни божественному благословению, переданному легким прикосновением ангельского крыла.
Жак Валле, «Параллельный мир»
…1943 год, США. Пятилетняя девочка Бетти Лукас играет на пляже. Вдруг она видит перед собой яйцевидный объект. Ее охватывает чувство страха, она теряет сознание. Приходит в себя в незнакомой, ярко освещенной комнате, как в операционной. Вокруг нее существа маленького роста, лысые, с большими глазами без век, руки у них трехпалые. К телу Бетти подводят непонятные приборы, она понимает, что над ней проводятся какие-то медицинские опыты. У нее чувство безразличия и уверенность, что это происходит не в последний раз. Как попала назад, в обычную обстановку, потом не могла вспомнить.
Однажды, через два года после того случая (в 1945 году), родители, придя домой, нашли Бетти спящей на полу в кухне. Она рассказала им, что те же маленькие существа появились дома перед ней после того, как за окном вспыхнуло яркое оранжевое сияние. Опять произошло что-то похожее на медицинские эксперименты, и после того, как ей дали выпить красноватую жидкость, она сразу уснула.
В 1943 году семилетней американке Бетти Андерсон во время таких же экспериментов через нос ввели какой-то предмет. Позднее подобные медицинские «обследования» происходили неоднократно, и только через 24 года этот маленький предмет «пришельцы» извлекли из ее головы. Она заметила, что это был шарик с шипами по всей поверхности…
Такие подробности сейчас составляют один из разделов уфологии. Как правило, они обнаруживаются только во время сеансов регрессивного гипноза, возвращающего человека к тому времени, когда он пережил вмешательство в его жизнь неких существ, обращавшихся с ним как с подопытным животным.
Мы встречали уже два таких случая, произошедшие с детьми – пятилетним мальчиком и восьмилетней девочкой, – в 1912 и 1940 годах. Там амнезия, потеря памяти, была еще большей, и цели похищений так и остались тайной. Впрочем, даже когда известно, что человек подвергался каким-то медицинским обследованиям, цель этих обследований тоже скрыта от исследователя. Над ней приходится ломать голову, перебирая все известные, хоть как-то связанные с темой факты.
Мы привыкли, что медицинское обследование направлено на благо того, над кем оно проводится. Но это не правило даже в жизни нашего, человеческого, общества. Во время войны нацистами на тысячах живых людей проводились научные опыты, убивавшие их или делавшие их калеками. Доходило до того, что экспериментаторы ради развлечения изготавливали абажуры для ламп из человеческой кожи. Человек очень легко допускает в себе бесчеловечную жестокость, когда она оправдывается официальной идеологией, и ученые, медики экспериментировали над теми, кого они считали просто полезным материалом. Сейчас мы смотрим на это как на чудовищное преступление, как на мерзость, но если бы мы находились в той государственной системе нацистских ритуалов, то, возможно, наше мнение насчет тех опытов было бы не таким однозначным. Мы, возможно, допускали бы, что вождям, фюреру-Мессии виднее, каким образом должно теперь совершенствоваться общество, что эти опыты послужат всеобщему расовому очищению, достижению вселенской гармонии и счастья, что цель оправдывает средства. Возможно, мы старались бы не брать в голову те новости, которые тогда доносились из концентрационных лагерей до каждого немца, списывали бы их на преувеличенные слухи, на неизбежные в каждом революционном процессе жертвы прогресса, на обстоятельства войны. Мы находили бы множество поводов не задумываться во всей глубине над происходящим, потому что любое сомнение в святости режима повлекло бы за собой всю цепочку рассуждений и серьезных выводов, и тогда совесть заставляла бы нас начать сопротивление всей идеологической машине. В конце концов, все зависело бы от того, насколько мы были бы затянуты в идеологию, в культ, от того, насколько в нас был бы заглушен идеей голос совести и человечности.
Такие выводы и понятия вроде бы банальны, отдают морализмом, но здесь есть черта, через которую опасно переходить – стоит оттолкнуться от того, что кажется морализмом, и мы окажемся в холодной рассудочности и будем мерить явления, анализировать их бесчувственно и бездушно. Обычно это называется «беспристрастным научным подходом», и такой подход часто прикрывает именно бездушие. Нецелесообразно путать пристрастность и сочувствие, также нецелесообразно путать страсти, эмоции с чувствами. Медики Третьего рейха, приговаривавшие к умерщвлению «расово неполноценных» людей, тоже подходили к этому процессу, как им казалось, «беспристрастно», но на самом деле – бесчувственно, бездушно, как умные роботы.
Критерий человеческого чувства – это то, без чего наука всегда рискует стать бездушной рассудочной системой колдовства, обслуживающей государственную идеологию. Настоящее научное постижение не может быть без настоящего человеческого чувства. Только чувство – ответственности, сострадания, любви – может сдерживать исследователя в создании новых совершенных средств убийства. Только чувство может направить ученого на содействие общему благу, на просвещение, на духовное развитие.
Мы называем достижения человеческого чувства, такие как культура, искусство, семья, общечеловеческими ценностями, и вот интересно: а если для неких существ, которые кажутся нам представителями какой-то сверхразвитой цивилизации, все эти понятия – пустой звук, мусор, то как нам к этому относиться? Какими мерами анализировать их совершенство? Какими мерами анализировать их поведение? Чем мерить то, как они обращаются с нами, людьми?
Мы будем рассуждать о недоступности их образа мыслей и действий нашему примитивному пониманию?
Но точно также когда-то Авраам рассуждал о неисповедимости «путей Господних» своего ревнивого и злопамятного Иеговы. Он сам себя ставил в положение духовного раба, слепого и преданного. И в этот процесс могла еще вмешиваться корысть. Ведь хотелось иметь могущественного покровителя, хотелось быть причастным к великой силе, хотелось считать себя слугой самого Всевышнего. Конечно, такое покровительство давало какие-то выгоды, преимущества перед другими. Можно было угрожать от имени своего божества, можно было призывать под его покровительство и под свое духовное руководство толпы последователей и в земном мире иметь от этого славу и власть.
Судя по всему, от таких могущественных покровителей что-то перепадало и нацистам. Они первыми в современной истории создали, реально создали самые настоящие «летающие тарелки», которые пока нам представляются вершиной технического совершенства. < Мальцев С. А., 2003 >
Николас Редферн приводит несколько свидетельств об этом из архивов ФБР. Первое относится к 1944 году. Свидетель, работавший в качестве военнопленного в поле около Гут Альт Голссена, в тридцати милях от Берлина, наблюдал испытания необычного летательного аппарата:
Сначала все были удивлены тем, что внезапно замолк двигатель трактора. Слышался какой-то шум, похожий на звук большого электрического генератора. Появились охранники-эсэсовцы, они что-то сказали немцу-трактористу, и он подождал минут десять, пока не прекратился этот шум. Трактор заработал. Через некоторое время свидетель тайком от надзирателей стал присматриваться к пустырю невдалеке, на котором располагалась круглая огороженная площадка. Было видно, как из-за ограды медленно поднимается дискообразный объект. Его диаметр свидетель на глаз оценил в 70–90 метров, а высоту – в 4 метра. Верхняя темно-серая часть аппарата была неподвижной, ниже ее располагалось нечто, казавшееся вращающимся наподобие пропеллера. Окружность вращения этой детали постоянно увеличивалась и слышался тот же знакомый шум. Двигатель трактора снова заглох. Аппарат перестал подниматься и медленно поплыл по воздуху, скрывшись за ближайшими деревьями.
Характерная, значительная деталь: когда работал летательный аппарат, рядом прерывалась работа обычной механической машины – трактора.
Другое сообщение ФБР получило от бывшего летчика-испытателя Люфтваффе, который в 1944 году участвовал в работе по сверхсекретному проекту в местечке Черный Лес, Австрия. Испытывался радиоуправляемый летательный аппарат в форме тарелки диаметром около семи метров. В центре его располагался купол, вокруг него – вращающаяся внешняя часть, на которой по кругу были установлены несколько реактивных двигателей. С помощью такого аппарата был сбит по меньшей мере один американский самолет В-26.
Сейчас опубликовано много материалов о подобных разработках немецких инженеров во время войны. У них, как признаются сами авторы, может быть разная степень достоверности, и поэтому мы ограничимся только этими двумя случаями. Львиная доля самой интересной и важной информации по таким разработкам, как и по самой теме НЛО, находится в еще не рассекреченных государственных архивах. И это понятно: у каждого – у государства и у гражданина – своя правда и своя целесообразность в постоянно воюющем мире. Публика получает только то, что уже не имеет смысла скрывать. Журналистам, уфологам, бывает, случается урвать какую-то порцию засекреченной информации, но она, конечно же, не способна играть роль абсолютно достоверного факта. Пока она не рассекречена и не лежит перед нами в виде подлинных документов, должностных инструкций, приказов и докладных записок, она может быть только пищей для размышления, но не больше того.
Для нас сейчас не так важно, до какой степени совершенства дошла техническая мысль конструкторов нацистской Германии. Пусть даже они разработали множество параллельных проектов «летающих тарелок», пусть даже эти аппараты совершили множество испытательных полетов, пусть даже вся эта техника, как предполагают некоторые исследователи, помогла самым высоким иерархам рейха перебраться на тайные военные базы под ледяным щитом Антарктиды. Такие материалы, если с ними внимательно ознакомиться, выглядят очень убедительно и даже логично. Но более важным фактом для нас сейчас может быть то, что все эти технические, фантастически совершенные разработки, не помогли бесчеловечному фашизму выстоять в борьбе с человеком, не успели помочь. Почему эти изобретения не даны были нацистам сразу в готовом виде? Почему им пришлось потратить годы на эти разработки? В чем причина этого?
В том, что покровители фашизма – Могущества и черные маги – не хотели поделиться с подопечными своими возможностями и способностями, а использовали их только как солдатиков в каких-то своих целях? Многое действительно указывает на то, что нацистам приходилось прилагать большие усилия для того, чтобы завладеть хоть какими-то оккультными знаниями. А больше они блуждали в иллюзиях, в диких теориях, которыми их снабдили наставники. Их всего лишь использовали как средство, как материал, а потом, в мае 1945-го, оставили наедине с виселицей. Члены Внутреннего круга СС, иерархи, отдававшие приказания Гитлеру и Гиммлеру, скрылись. Они когда-то вышли из тени, поруководили и когда закончилась война, опять ушли в тень.
Есть еще один закон в мире оккультных знаний, который мог играть здесь свою роль. Перед черными магами стояла задача создать как можно более мощную армию, но они были ограничены в этом. Они не могли сделать из Гитлеров, Гиммлеров, Гессов, Гаусхоферов и им подобных настоящих учеников оккультного знания. Это были лишь фанатичные, более или менее умные медиумы, но не кандидаты в маги. Неготовые ученики, получив мощные средства магии и потеряв голову от такого искушения силой, могут устроить друг с другом такую войну, такую борьбу за власть, такой хаос, что нарушат все долгосрочные планы наставников. Поэтому в передаче знания наставник чрезвычайно осмотрителен, и его настоящее оккультное знание получит не тот, кому можно вскружить голову расовой идеей или подобным бредом, не тот, в ком можно разжечь энтузиазм по поводу создания империи рабов и господ, а тот, кто по-настоящему достиг духовности в глубинах Зла. Это уже будут не искатели арийских пчел, а нечто другое.
Намек на это можно найти в книге, которую цитируют в своем исследовании Повель и Бержье. Книга эта – новелла «Белый народ» английского писателя Артура Мэйчена. Рассуждая о тайных силах, которые стояли за явлением фашизма, авторы «Утра магов» приводят такой фрагмент из новеллы (мы его возьмем тоже в сокращении):
«Амброз Бирс сказал:
– Колдовство и святость – вот единственная реальность. Магия оправдывает себя в детях: они едят корки хлеба и пьют воду с гораздо большей радостью, чем та, которую испытывает эпикуреец.
– Вы говорите о святых?
– Да. И о грешниках тоже. Я думаю, что вы впадаете в ошибку, характерную для тех, кто ограничивает духовный мир самыми высшими областями. Извращенные существа тоже составляют часть духовного мира. Обычный человек, плотский и чувственный, никогда не будет настоящим святым. И настоящим грешником – тоже. Мы по большей части просто противоречивые создания и, в общем, не заслуживаем внимания. Мы следуем нашим путем по повседневной грязи, не понимая глубинного значения вещей, и поэтому добро и зло в нас идентичны – случайны, незначительны.
– Значит, по вашему мнению, настоящий грешник – это аскет, как и настоящий святой?
– Тот, кто велик в добре, как и во зле, оставляет несовершенные копии и идет к совершенным оригиналам. Для меня нет никакого сомнения: святейшие из святых никогда не совершали добрых дел в обыденном смысле слова. А с другой стороны – существуют люди, опустившиеся до дна пропасти зла, но за всю свою жизнь никогда не совершившие того, что мы называем «дурным делом».
… – Но разве мы все равно не почувствовали бы некоторый ужас? Тот ужас, о котором вы упомянули сейчас, предлагая мне вообразить поющие розы?
– Если бы мы были существами естественными – да. Дети и некоторые женщины ощущают этот ужас. Но у большей части наших современников условности, цивилизация и образование заглушили и затемнили природу. Порой мы можем узнать зло по его ненависти к добру – вот и все, причем чисто случайно. В действительности же Иерархи Ада проходят среди нас незамеченными.
… – Честно говоря, я никогда не уделял внимания теологии, – признался Котгрейв. – Сожалею об этом, но, возвращаясь к нашей теме, скажите: вы думаете, что грех – это нечто оккультное, тайное?
– Да. Это адское чудо, так же, как святость – чудо сверхъестественное. Подлинный грех опускается до такого уровня, что мы даже не можем подозревать его существования. Он – как самая низкая нота органа, такая низкая, что никто ее не слышит. … Но ни в коем случае не следует смешивать это с социальными злодеяниями. Вспомните апостола: он говорил о «другой стороне» и делал различия между благодетельными поступками и милосердием. Можно все раздать бедным и не обладать милосердием, можно избежать всех грехов и тем не менее быть созданием зла».
Стоит только не упустить из виду, что речь идет о «грехах», «дурных делах» обычных, обыденных. Стоит уточнить, что с «социальными злодеяниями» это явление не соприкасается непосредственно, но может соединяться с ними через множество посредников, и для этого нужны многие ступени тайных обществ, лож, их степеней посвящения, ступени разных явлений, от полуматериальных до осязаемых – до конкретных людей, до имеющих знакомые или незнакомые облики «летающих устройств». Стоит уточнить, что существуют многие тонкие градации этих степеней и состояний, и поэтому обобщения Мэйчена могут иметь исключения. Наше понимание какой-то ступени зла зависит от нашей степени постижения духовной жизни, духовных явлений. При рассмотрении какого-то явления мы можем по первому впечатлению признать его как великое благое начало, но когда наше знание и понимание этого явления расширяются, то перед нами раскрывается как бы целая пропасть зла, и ее глубина пропорциональна той высоте, к которой мы сначала относили это явление. Многие явления в жизни, когда мы узнаем их изнанку, глубинную суть, ужасают нас степенью их тайной изощренности и силы зла. < Мальцев С. А., 2003 >
Но даже интуитивист Артур Мэйчен в диалоге своих героев затрагивает только некоторую степень такого явления, как зло, очень ограниченную. Для него оно не выходит за пределы человеческого общества, хотя он и говорит о том, что подлинная святость и пропорциональная ей тьма всегда стоят от общества в стороне, непонятны людям. Мэйчен очарован той густотой тени, в которую прозревает. Мы же пытаемся заглянуть еще глубже и шире, но не для того, чтобы увлечься этими глубинами, а для того, чтобы внутри себя найти вершины, с которых эти глубины можно оценить.
Если рассматривать с точки зрения уфологии явление Второй мировой войны, во всех его сокровенных деталях, то она выглядит как один грандиозный «фляп». Она прокатилась, пронеслась, и те режиссеры-постановщики, которые работали за ее сценой, как будто улетучились без следа. И чтобы нащупать след этих «фляповодов» в нашей современности, нам нужно будет воспользоваться теми их приметами, которые мы уже насобирали.
Где стоит их искать?
Мы уже знаем: там, где общество, приученное ими к обману, приученное ими кричать «Этого не может быть! Это все – выдумки!», кричит: «Этого не может быть! Это все – выдумки!»
