Текст книги "Невидимая битва"
Автор книги: Сергей Мальцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 61 страниц)
Тогда что ждет человека, перешедшего через границу земной смерти вместе со всеми земными привычками и страстями? Что ждет там преступника, самоубийцу и просто человека, который видит смысл жизни только в самых примитивных земных удовольствиях и наслаждениях?
Невозможность удовлетворить земные страсти ничем и никак.
Невозможность, которая будет казаться ему вечностью. Вечностью, которая будет казаться ему огнем ада. Из-за жгучего пламени его страстей, разгорающихся все сильнее и сильнее. Из-за невозможности их ничем и никак утолить. И преступник, и самоубийца, и жертва преступления увидят, что они на самом деле не исчезли, не растворились в ничто, не перестали существовать, а остаются жить, только без земного тела.
Куда будут стремиться такие лишенные тел люди, ставшие для нас невидимыми существами?
Туда, где кипят и бушуют эти страсти, преображаясь или разгораясь еще больше, – в земной мир, к нам. К тем, кто еще не потеряли возможности духовного роста и преображения, кто еще не лишились земного тела. Именно земной мир людей притянет их еще сильнее, когда они в безвыходности своего положения еще больше почувствуют его привлекательность.
Именно на помощь таких развоплощенных мучеников полагаются черные маги и колдуны.
Первые с помощью магических формул «связывают» их и подчиняют своему влиянию, превращая в невидимых слуг.
Вторые – примитивные колдуны – идут на сделку с такими существами, задабривая их испарениями кровавых жертв или давая вселяться в свои тела и участвовать в земной жизни.
Если вдуматься, действительно, что это за невидимые божества, которые с глубокой древности по всему миру требуют от последователей обязательного заклания животных или людей, обязательного пролития крови? Такое было во всех цивилизациях, у всех народов, когда религии вырождались и государства покорно дожидались какого-нибудь разрушительного нашествия или стихийного бедствия.
Кто эти «боги»? Высшие Начала? Космический Разум? Или те, кто лишенным интуиции и сострадания Авраамам выдавали себя за Единого Высочайшего?
Священнослужители таких культов, несмотря на то, что прикрываются высокими названиями и святыми писаниями, не больше, чем черные колдуны, потому что их магия не может обойтись без такого полуматериального посредника между мирами, как испарения крови.
Кого привлекают они своими кровавыми вызываниями? Каковы эти невидимые существа и чем они отличаются друг от друга?
Невидимый покровитель шамана маленького лесного племени, довольствующийся некоторой долей от каждой охотничьей добычи. И покровитель целой касты черных жрецов, требующий для поддержания своих сил массовых обрядов и массовых жертвоприношений, «Иегова», мечущий молнии в храмы Посвященных.
Не заметна ли огромная разница в уровне могущества этих невидимых существ?
Колдун-медиум, отдаваясь во власть потусторонних обитателей, превращает свое тело в постоялый двор для чужого присутствия, в безвольную куклу. Из-за такого противоестественного явления тело-дом, превращенное в грязную гостиницу, неизбежно заболевает и разрушается. Душа, вместо того, чтобы восходить к Началам, приобщаться к их высшему естеству, напитывается чужими элементами разложения, мусором и сама начинает разлагаться.
Но что же ждет черного мага, который стремится оставаться хозяином над «духами» и как будто сохраняет контроль над ситуацией? Он старается стать владыкой слабых человеческих душ. Но если в том мире уже есть такие владыки с такими же желаниями и, к тому же, гораздо сильнее его, то кто же захочет делиться с ним властью?
Если такое и произойдет, то ему придется за это платить собственной свободой. Ни один запрос из земного мира не остается не услышанным. Для человека, сознательно вставшего на путь зла, уже есть могущественный покровитель-хозяин в невидимом мире. Более того – целая иерархия таких покровителей. И новоиспеченный воин тьмы должен неизбежно в нее включиться.
Он отказался от Начал, стремясь порабощать других, приносить другим страдания.
Обрекая себя на разложение, он, тем не менее, имеет в своем распоряжении некоторый срок. Этот срок состоит из отпущенной ему земной жизни и еще из срока «посмертного» существования, который он сам себе продлевает, используя средства магии. Маг, развив и укрепив в течение земной жизни самое плотное из всех тонких тел, продолжает жить в нем невидимо, вмешиваясь в жизнь земных обитателей. Использует силу внушения, запугивает необычными способностями и заставляет регулярно приносить ему кровавые жертвы, чтобы всегда пользоваться испарениями крови для создания своего видимого и даже осязаемого призрака. В виде такого призрака он может еще успешнее участвовать в земной жизни, брать от нее все, что захочется. Такой пример мы видели в случае со «свадьбой» ученика Аполлония Тианского.
Но не все для черного мага в этой жизни невидимого вампира так просто.
Еще при земной жизни он не просто отторгает себя от Начал, но становится их сознательным противником. Еще при земной жизни он уже вступает в противоборство с теми, кто работают над эволюцией человечества. Это труженики и воины Света, Братство Посвященных, Учителей. Они организованны, и, чтобы противостоять им и не быть уничтоженным, он должен включиться в противоположную организованную силу, в братство черных магов.
Так в земном мире образуются две сознательные полярные силы.
Что объединяет их?
Во-первых, борьба. Между ними не может быть компромисса, середины. Договора, раздела сфер влияния, перемирия, сделки, как это бывает у нас, людей. Здесь, в битве духовной, может быть только или созидание, или разрушение. Или эволюция, или деградация. Или Добро, или Зло. Между ними – серость, мягкотелость, бессознательность и неразборчивость неопытного духовно человека. А еще страсти и душевные порывы, не обретшие силу постоянства, кидающие нас то на сторону добра, то в сторону зла.
Во-вторых, свойство, общее для двух полярных сил, – каждая из этих иерархий переходит за границы невидимого мира. Земное Братство, Учителя Учителей, – продолжение в земном мире Космической Надземной Иерархии, уходящей к Вершине Разума, к Началам. Земная иерархия тьмы – часть невидимой, «потусторонней» иерархии зла.
Третье, что их объединяет, – тайна на земле, в мире людей, тайна от мира людей. Это простое следствие тактики сражения. Обычный человек по неопытности не способен хранить такие тайны. Не испытанному человеку не доверят свои тайны ни воины Света, ни воины тьмы. Отсюда секретность. Тайные сотрудники, тайные связи, тайные знаки, потому что там, где нарушение тайны, там – молниеносное поражение. На войне как на войне.
Это Битва, начинающаяся от земли, от мира людей, от интриг, от борьбы за власть, войн, от средств изощренной борьбы за власть, черной магии. Битва, простирающаяся за пределы и границы земного мира в миры околоземные.
Казалось бы, стоило бы только Иерархии, Братству Света призвать всех людей на свою сторону, как все человечество в одном благом порыве устремилось бы в бой… Но в бой с кем? Со своими стремлениями к власти и могуществу над всем и друг над другом? Со своими «богами»-идолами, которых можно задабривать жертвами и получать взамен отпущение грехов и успокоение совести?
Не является ли вся история зарождения религиозных учений как раз попытками Братства призвать людей к этой битве, но только через борьбу с тьмой внутри себя?
Первые ученики Учителя проникаются благим устремлением, разносят учение по миру, но за века к нему добавляется столько толкований, пояснений, комментариев, переводов с одного языка на другой, ошибок при переводах, что оно превращается в свою противоположность. Борьба со своими недостатками становится борьбой с чужими недостатками, нравственность становится моралью, выискиванием соринки в глазу соседа и тогда уже можно зажигать костры для грешников и браться за мечи крестовых походов против «неверных».
Люди еще не готовы к сознательной борьбе с иерархией зла. Внешнее зло не может быть побеждаемо, пока не побеждено зло внутри себя.
Может возникнуть вопрос: а не слишком ли черно-белое разделение мира получается? Бесцветное? Свет и тьма, добро и зло… Как будто слишком упрощенная и бедная картина жизни.
Здесь стоит разложить все четко и строго математически, чтобы не оставалось неясностей.
К примеру, задаться мыслью: неужели не может быть какой-нибудь третьей силы, кроме добра и зла? А вдруг есть еще кто-то третий, кто сидит и с иронией наблюдает за нашими потугами сделать жизнь добрее, внести в нее свет и бороться с невежеством и грубостью? Кто-то третий, очень умный, давно понявший, что это все суета сует?
Но что может быть между добром и злом, и кроме них? Душевный холод. Равнодушие. Безразличие. Бессердечие. Черствость. Высокомерие.
Что может быть между светом и тьмой? Сумрак, полутьма.
Что может быть между Разумом и неразумностью? Заблуждение, невежество.
Что может быть между эволюцией и деградацией? Точка остановки, отрыва от общего эволюционного потока мира.
Собрать вместе, получается: равнодушие, сумрак, невежество, остановка в развитии.
Это – третья сила?
Скорее бессилие. Или бесчеловечность и высокомерная жестокость, которые уже само зло. Третьего полюса в эволюции нет. Есть шкала бесконечных градаций от несовершенства к Совершенству.
Теперь рассмотрим белое и черное.
Белое – это белый луч. Он – совокупность всей гаммы цветов, всей радуги, на которую разбивается, проходя через Трехгранную призму. Белое – чистый первоначальный свет, заключающий в себе все другие цвета. Он – основа, потенциал любой разноцветности и разнообразия.
Черное – отсутствие света, отсутствие энергий Творения. Черное – хаос распадения, когда все цвета беспорядочно перекрывают, гасят друг друга, создают «тьму внешнюю», в которую Евангелие помещает заблудшие души.
Так, получается, что разделение мира на эти два полюса Добра и Зла – не упрощение, а схема эволюции через бесконечное число уровней и разнообразие форм. От бессознательного к Высшему Сознанию, от невежества и злобной омраченности к Свободе и Высшему Знанию.
Как для обозначения сознательного зла и злых существ в древней Науке изначально не было терминов, так даже термин «Тьма» имел под собой другой возвышенный космический смысл.
Это древнее понятие тоже может относиться к паре Черное-Белое, только пара эта уже означает нечто другое. Черное в ней – изначальная Тьма. Тьма, существовавшая до рождения из нее Света, Белого.
Что было до того, как появился весь наш белый свет, мир?
Тьма. Непостижимая. Великое Ничто, Глубь, Хаос, Тьма Предвечная древних космогонических мифов. Эта Тьма – Несказуемое, Нуль, Эйн-Соф, Парабраман, Потенциал всех Потенциалов. Она – тьма для нашего воображения, постижения, для нашей мысли, поскольку в ее глубины, содержащие в себе потенциал всего мира, всего Белого Света, мы не в состоянии заглянуть.
Впрочем, мы не в состоянии заглянуть по-настоящему даже в мир Абстракций, которые кажутся такими легкими для представления. Например, можем мы представить себе Прямую?
Казалось бы, легко – прямая линия и все. А какого цвета она? Черная на белом фоне? Или белая на черном фоне?
Между тем, она не может иметь никакого цвета (и фона), ни черного, ни белого. Потому что она имеет своими атрибутами только прямизну и бесконечную протяженность и больше ничего. Ни толщины, ни цвета, ни запаха.
Соответственно и все другие Формы-Прообразы тоже не могут иметь никаких таких атрибутов, которые мы привыкли представлять, и без которых невозможно наше воображение. Как, впрочем, и Числа. Может быть Число черным или белым, или красным?
Любая форма, имеющая цвет – это уже порождение, сочетание «родителей», соответственно – Формы-Прообраза и Цвета. К тому же, в нашем примере с Прямой это уже будет не бесконечная прямая, а конечный отрезок, поскольку мы конечным умом не можем охватить бесконечность. Это уже не сама Абстракция, а частное проявление, проекция Абстракции, Идеи. Идеи, которая сама по себе не подвластна нашему представлению. < Мальцев С. А., 2003 >
Ни одно из Начал не доступно нашему воображению, представлению, абсолютному пониманию и постижению. Поэтому и говорил Эпикур, древнегреческий философ: «Боги существуют, но они не то, что о них думает толпа». Ум мудреца может только преклониться перед величием Начал. Преклониться в осознании того, что любое наделение их земными атрибутами есть величайшая ошибка, заблуждение. А тем более – наделение высших Начал атрибутами ограниченного человеческого сознания, мышления и деятельности.
Но как тысячи лет назад можно было объяснить невежественному народу природу Начал, Высшего Разума, Единого, Несказуемого?
Можно понять трудность этой задачи просвещения, стоявшей перед жрецами. С одной стороны, дать людям упрощенное понимание Высшего Начала значило бы унизить его и именно в такой униженной форме запечатлеть в умах многих поколений. С другой стороны, если оставить людей без всякого знания о Высших Началах, то в самоосознании общества не будет никакого понятия о духовном развитии, о направлении развития. Что тогда можно будет противопоставить прагматичности выживания сильнейшего – идеологически оправданной звериной жестокости? Чем оградить чистое сознание детей от этой жестокости и грубости и чем зажечь в них героическую мечту?
Прагматичность и расчетливость взрослых людей, общества, может перевоспитываться только веками через постепенное научное постижение взаимосвязи, единства всех частей мира. Через научное познание большие люди могут подойти к пониманию Начал. Тогда может развиться стройная, гармоничная с окружающим миром цивилизация.
В свою очередь, мечта маленьких людей, детей, может быть зажжена только чьим-то примером настоящего подвига, героической жизни. И тогда героическая мечта, зажженная в человеке в детстве, будет бороться в нем в течение жизни с расчетливостью. Тогда в цивилизации ума может развиваться культура сердца.
Просвещение продвигает интеллект, познания всего человечества. Героический пример, подвиг продвигает каждого отдельного человека. Для просвещения нужны века кропотливых, постепенных усилий преодоления невежества, развития умения мыслить, научно постигать мир. Для культурного развития, духовного, необходимы жизненные, повторяющиеся во всех народах и во всех веках примеры Учителей.
Поэтому все жреческие центры основывались как школы просвещения и культуры. Они обучали философов и ученых и, одновременно, творили Героев и мечту о Героях.
Кроме Мистерий Посвящения, внутренних Мистерий, при жреческих центрах существовали мистерии внешние, для всех. Они дали начало искусству театра, созданного для возвышения человеческой души. В этих внешних мистериях разыгрывались истории о Героях, Адептах, живших когда-то на земле и ставших персонажами преданий.
Рама, Озирис, Орфей, Геракл… Так создавались мифы и легенды древности, основанные на реальных событиях.
В каждую из легенд закладывалось символическое зерно исторической, мистической и астрологической истины. События земные из жизни героя переплетались с астрономическими циклами, событиями в звездных сферах. И то, и другое представляло собой проявление одних и тех же Начал, и, объединенное вместе, рождало красивую сказку, в которой каждая деталь имела свое реальное значение.
В виде красивого предания, легенды, оно передавалось из поколения в поколение от матери к сыну, от деда к внукам, проходило через века. Воспитывало на высоких образах мечту, закладывало основы культуры. И, одновременно, сохранялось под покровом символизма, чтобы дойти до тех времен, когда общество будет готово воспринять Истину о Началах в человеке и в мироздании во всей полноте и без покрова тайны.
В священнодействиях внешних мистерий роль жрецов-актеров отводилась ученикам, показавшим незаурядные способности к познанию, но не преодолевшим духовного испытания. Было бы жестоко просто отвергнуть их навсегда, ведь впереди у них была целая жизнь, а значит, и возможность внутреннего роста, духовного самораскрытия.
Не теряя надежды на успешное преодоление следующего испытания и на Посвящение, они могли изучать азы Науки, прикладывать свои знания для обустройства общественной и бытовой жизни, развивать астрономию, архитектуру, искусство, медицину, земледелие. Работать над расширением мировоззрения сограждан, просвещать, быть просветителями, не теряя руководства своих Учителей, Высших Посвященных.
Такие ученики становились священнослужителями внешних обрядов для простых людей, в которых в форме символических притч излагались нравственные законы и предания о Героях.
Так работа жреческих центров, кроме сохранения Знания, совершенствования цивилизации, была еще направлена и на духовное развитие общества. Фараоны, цари или сами были Посвященными, или учениками Посвященных. Библиотеки древности пополнялись трактатами по истории, естественным наукам, и сказаниями о легендарных личностях – Правителях, Мудрецах, Целителях. Постоянный обмен знаниями, идеями между странами, частями света, центрами просвещения способствовал взаимному духовному обогащению народов, появлению общих мифологических преданий, героев и даже географических названий. У реки на далеком Севере появлялось имя египетского Бога Солнца, на Западе в священном языке друидов высшая Мудрость приобретала восточное название Буддуд, все Средиземноморье прославляло героя древней Индии Геракла-Геркулеса.
Волны, мелодии, гимны героических сказаний и мечта о Просветителях, мудрых Строителях-Воинах перетекали по струнам народов вместе с миграциями, переселениями, с караванами купцов и одинокими путниками, запечатлевались на долгие века в памяти поколений, звучали в материнской сказке и возвышали человека планеты Земля. Давали простым людям надежду на улучшение государственного порядка, а ученым, художникам, философам – силы преодолевать окружающую грубость.
Это реальность всемирной истории.
Но есть и другая, такая же реальная сторона всемирной истории, которая не выглядит столь идиллической.
В этой истории жреческие центры вырождаются до центров массовой ритуальной черной магии, жрецы обслуживают свои корыстные интересы и интересы светской власти. Насаждают идолопоклонство. Превращают мистерии в театр развлечений, оргий, развращения народа. Преследуют Философов, Адептов, Посвященных.
Какое бы царство древности ни было раскопано археологами, везде есть следы деятельности этих жрецов – захоронения, в которых вместе с правителями погребены сотни их слуг и рабов, жертвенные места, усыпанные костями и пропитанные кровью.
Откуда могли взяться эти жрецы и их власть над городами и государствами, если Наука давалась в руки только проверенным высокодуховным людям?
Появление этих жрецов становится понятным, если учесть наличие традиций колдовства, вынесенных народами еще из Атлантиды. Осталась память о способностях могущественных атлантов, остались их ученики и некоторые мощные формулы магии. Очень многим хотелось владеть ими и способностями, которые они дают. < Мальцев С. А., 2003 >
Такие усилия и достижения складывались в традицию черной магии, объединявшей ее наставников и учеников в братство черных магов, адептов Левой руки.
К этому черному братству со временем примыкали священнослужители внешних – экзотерических – мистерий, не выдержавшие испытания ролью учителей и просветителей, и возомнившие себя великими духовными наставниками, самостоятельными посредниками Начал.
Священнослужители внешних мистерий были на виду у народных масс, они выглядели мудрыми, духовными, учеными. На них были жреческие облачения, они наставляли и духовно опекали. Они проводили массовые обряды, делали их все более торжественными, пышными, «божественными». Наставляли от имени Богов, вещали от имени Богов. Строили все больше храмов для все большего количества божеств и для все большего количества народных масс. Причащали, исповедовали правителей, царей и от имени тех же Богов давали им свои советы.
Но имели ли «Боги» к этому какое-нибудь отношение?
У Плутарха (46 – 120 г.), древнегреческого историка-философа, одного из Посвященных, есть пример разговора спартанца с таким священнослужителем, предлагавшим себя в роли посредника божества. Человек собственного достоинства и независимого ума, спартанец одной короткой фразой указывает духовному слуге народа на его место:
– Перед кем я должен исповедоваться – перед тобой или перед Богом?
– Перед Богом.
– Тогда, человек, отступи![145]145
Плутарх, «Замечательные поговорки лакадемониан».
[Закрыть]
Но такое было исключением из общего правила. Многим нравится внешний блеск обрядности, торжественная пышность, сияние золота и заумные речи. Нравятся божества, которых можно задобрить монетой, уговорить через священнослужителей, получить прощение. Нравятся священнослужители, с которыми жизнь становится проще, – они ближе, чем боги, а боги так далеки и недосягаемы… И вообще, зачем думать о богах, когда это за всех делают священнослужители?
Со временем от внешних мистерий оставались только пустые ритуалы, образы человекоподобных богов-идолов. Абсолютный авторитет в глазах общества приобретали те, кто когда-то показали свое духовное несовершенство. Ученики, не ставшие Посвященными, и затаившие на своих учителей чувство зависти и обиды.
Постепенно эти жрецы выделяли себя в обособленную прослойку привилегированных духовных лиц и становились одной из решающих сил в обществе. На их стороне оказывались невежественные народные массы.
А кому было дело до их Наставников, Посвященных, которые всегда оставались в тени и не нуждались ни в прославлении толпы, ни в земных богатствах?
Центры просвещения и воспитания превращались усилиями экзотерического духовенства в театр тщеславия и развлечения, в храмы идолопоклонства. Посвященные с сожалением смотрели на человека, унижающего достоинство религии и свое достоинство, и ничего не могли сделать там, где люди своими руками складывали себе духовное рабство. Они понимали, что их слово уже бессильно что-либо изменить.
Более того, их слово все больше вызывало ненависть со стороны фанатичной толпы. И повод для фанатичности толпы был, ведь со временем все стало выглядеть так, как будто эти чудаки-философы, помешанные на своих науках, потрясают устои общественной религии. Подрывают «вековые традиции», «веру» предков. Сеют ядовитые семена сомнения, совращают молодежь в безверие. И чтобы их остановить, решали светские власти, попавшие под влияние экзотерического духовенства, нужно наказывать их и казнить как государственных преступников.
Пифагор был для священнослужителей таким преступником, Орфей, Будда. Аполлония Тианского особенно ненавидели жрецы Рима за тот авторитет, которым он пользовался среди римской знати. Священники распускали слухи о том, что Аполлоний – государственный изменник, заговорщик и, к тому же, злой чародей, колдун.
Флавий Филострат описывает, как император Домициан приказал арестовать философа для того, чтобы казнить.
Аполлоний сам направляется в Рим, терпит унижения, дает себя заковать в кандалы и заключить в тюрьму. Тюремщики, наслышанные о его независимом характере и способности видеть будущее, поинтересовались, когда он теперь сможет оказаться на свободе?
«Завтра, если это зависит от судьи, сейчас, если это зависит от меня», – ответил он. Вынул ноги из оков и, сказав: «Вы видите свободу, которой я обладаю», снова вернулся в них.
Его ответы на вопросы обвинителей в суде показали такую силу самообладания и независимости, что император сам объявил его невиновным. Но только приказал философу задержаться для личного разговора.
То, что последовало за этим, показало, что на земле есть еще другая власть, власть не от мира сего.
«Вы можете задержать мое тело, но не мою душу; и, я добавлю, не можете даже мое тело». Аполлоний произнес это в лицо судьям и императору, после чего исчез из зала суда, как будто растворился в воздухе. В тот же день он уже находился в обществе своих друзей в местечке Путеоли на расстоянии трех дней ходьбы от Рима.
В труде древнегреческого Посвященного Ямвлиха (III век) «Жизнь Пифагора» мы читаем о том, что Пифагор тоже владел такими необычными способностями: «Пифагор был посвящен во все Мистерии Библа и Тира, в священнодействия сирийцев и в Мистерии финикиян… Провел двадцать два года в святилищах храмов Египта, был связан с магами в Вавилоне и наставлен ими в их почитаемых знаниях, … нет ничего удивительного в том, что он был искусен в Магии, или Теургии, и поэтому был способен совершать деяния, которые превосходят чисто человеческую силу и способности, и которые кажутся совершенно невероятными обыкновенным людям…»
Казалось бы, почему Пифагору не применить эти силы магии, когда на него покушались жрецы? Здесь как будто противоречие, но оно перестает быть таковым, если мы вспомним про Битву. Про могущественных невидимых покровителей черных магов. Про уничтоженный зиккурат Невоходоноссора, превращенный в гору спекшихся кирпичей.
На войне как на войне, и силы, участвующие в Битве, чрезвычайно могущественны.
Экзотерическое духовенство, предавшее своих наставников, перешедшее под руководство черных иерархов, образовало еще один особый фронт в Битве, втянув в нее тысячи своих последователей.
Там, где духовную власть прибирали к рукам священнослужители массовых культов, начинали ненавидеть ученых, философов, знание как таковое. Там, где авторитет Посвященных был еще высок, на высоте оставались науки, образование, не было причины для появления религиозной нетерпимости и фанатизма.
Мир разделяла эта подвижная граница между идолопоклонством и просвещением. Это и была граница, разделявшая противоборствующие стороны в Битве. И, конечно же, она проходила не только между политическими силами, но и между отдельными людьми, и даже в отдельно взятом человеке – во внутренней душевной борьбе.
А кто этот «отдельно взятый» человек?
Это и священнослужитель, колеблющийся между голосом совести и соблазном славы, неограниченной духовной власти. Это и правитель, выбирающий между легким способом завоевать авторитет в глазах народа с помощью услуг духовенства и между трудным путем настоящей отеческой заботы о людях, не оглядывающейся на проклятия невежества и лесть врагов. Это и государственный служащий, судья, творящий на земле суд справедливости или суд продажности. Учитель, развивающий в учениках умение мыслить самостоятельно и непосредственно, входить в положение другого или приучающий их опираться на чужие мысли, чужие авторитеты и навязывать другим свое мнение.
Есть разные способы самовозвеличивания. Можно удивлять и поражать физическими, атлетическими способностями, можно восхищать и очаровывать эрудицией, интеллектом, а можно приобретать непререкаемый духовный авторитет, войдя в сообщество людей, которых все считают посвятившими свои жизни служению богам.
Человек, надевший облачение священнослужителя, сразу, само собой, считается причастным к Иерархии Космического Разума. Таков один из стереотипов общественного сознания.
Во времена возникновения и расцвета Мистерий это соответствовало истине. Священнослужитель, не терявший связи со своими Учителями-Посвященными, был сотрудником Начал на земле. Он, просвещая и духовно возвышая, творил культуру и цивилизацию, душу и ум народа. Но когда этот же священнослужитель, возомнив себя великим наставником и самостоятельным посредником высших Начал, превращался из строителя Храма Истины в его разрушителя, то традиция считать его служителем богов или Единого Бога уже становилась заблуждением.
В силу этого предрассудка духовенство, не просто отвергшее себя от Иерархии, но противопоставившее себя ей и ставшее ее врагом, продолжали считать иерархией духовных, «божественных» руководителей. Священнослужители, слову которых доверяли, пользовались своим авторитетом для борьбы против Посвященных.
Иногда столкновение доходило до того, что жертвами интриг духовенства становились тысячи Посвященных, целые общины, братства. Такое, например, произошло в Иудее в правление иудейского царя Александра Янаея, пришедшееся на время с 166 по 79 годы до нашей эры.
В Иудее, как и во многих других странах, была традиция давать Посвященным имя Младенцы, Невинные – в знак пережитого ими нового духовного рождения и нравственной чистоты.
Александр Янаей преследовал и казнил многих Посвященных, и это как предание вошло в Библию в виде «избиения» царем Иродом «сорока тысяч невинных», «младенцев».
Голова Посвященного Иоанна Крестителя была принесена на блюде танцовщице Саломее, возлюбленной Александра Янаея.
И это все та же история борьбы Адептов Правой и Левой тропы, в которую были втянуты и простые миряне, и сильные мира сего.
Трагедию другого великого Посвященного, которого Иоанн Креститель представлял своим ученикам как одного из величайших Учителей на земле, описывают четыре Евангелия. Их изложение общеизвестно. И поэтому особый интерес для нас сейчас могут представлять другие жизнеописания этого Героя и свидетельства о нем, не вошедшие в Библию.
Согласно священной книге раввинов «Сефер Теледот Иешу»[146]146
Цитируется в книге Блаватской «Разоблаченная Изида» по переводу Элифаса Леви, сделанному в его труде «La Science des Esprits».
[Закрыть] тот, кого впоследствии мир стал называть Иисусом Христом, жил в городе Лидда.
Потом уже он стал Иисусом «из Назарета». Слово «назарит», «назар», означавшее в те времена отделение от мира людей, Посвящение и Ясновидение, то есть Адептство, переводчики и толкователи Евангелия стали трактовать как название города. Между тем назареями были и сам Иоанн Креститель, которого церковь называет Предтечей Христа, и его ученики (потом их еще стали называть мендеянами). И сам апостол Павел, ученик Христа, в библейской книге «Деяния Апостолов» показан как «предводитель секты назареев». В те времена осквернения мистерий и унижения религии гонимые светскими и духовными властями сообщества Адептов действительно уже представляли собой тайные общества, братства, вынужденные скрывать свои места собраний и учения.
«Сефер Теледот Иешу» говорит:
«Мария стала матерью Сына по имени Йешуа [Иисус], и когда сын подрос, она поручила его заботам раввина Эланана, и ребенок делал успехи в познаниях, так как был одарен духом и пониманием… Раввин Йешуа, сын Перахии, продолжал образование Йешуа после Эланана, и посвятил его в сокровенное знание».
Когда царь Янаей приказывает истребить всех Посвященных, оба, ученик и учитель, отправляются в Египет. Там Иисус благодаря своим врожденным «великим мистическим качествам» был посвящен жрецами в сан Первосвященника Всеобщей Тайной доктрины
По возвращении Иисуса в Иудею его ученость и силы вызвали к нему зависть священнослужителей, которые обвинили его в том, что он хитростью выкрал их тайное знание и выдал простому народу. Оклеветанного, его предали суду, побили камнями и распяли на кресте «вечером, накануне праздника Пасхи».
