Текст книги "Плохой парень ("Король экстази") (СИ)"

Автор книги: Сергей Макуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Перед любым деловым мероприятием загодя приезжаю в город, где запланировано сборище патронов наркокартелей.  Бездумно болтаясь  старинными или современными улицами столиц, малых городков тихонечко забредаю в уютные кафешки. В заведениях, я потерянный для всех, наедине с собой, час-два под  крепкий, свежи сваренный кофе провожаю взглядом через витринное стекло  туристов и местных жителей. Гарсон №2 Гребенщикова мелодично звучит в утреннем, пустом зале кафе. Обыватели и гости неспешно или торопливо проходят мимо. Я  различаю грустные, задумчивые, радостные лица людей.  Лица, которые с вероятностью 100%  больше не увижу. Меня самопроизвольно тянет к человеческому обществу извечное мое добровольное одиночество. Я проголодавшийся, изгнанный обществом рыскаю в поисках питательной людской, теплой, положительной энергии, плоти. Вампир кровопиец приговорен на века прозябать вне человечества следуя иным моральным  правилам и этическим нормам подвластный князю царства тьмы. Подчас одиночество повергает в мертвую серость уныния. Внутри тебя месяцами, годами скапливаются, перемешиваются счастливые эмоции побед, радостные фрагменты событий, горькие слезы поражений и это никому не нужно, не интересно, кроме тебя самого.

Обоснованное или беспочвенное недоверие к людям невольно воспитанное профессией дилера порождает бесконечно текущие депрессии. Подавленность духа местами притухает, душевная болезнь не излечима. Перепады настроения, как разница высот, спуск злокачественной угнетенности, ненадолго сменяет чувственный подъем.  Один брожу часами среди людей. Мои внутренние, безмолвные крики о скорой помощи,    обращенные к подобным себе, не достигают цели. Сдержать ни к черту настроение, стремглав катящееся в бездну, не получается. Город моего присутствия не поможет. Мой фактически безнадежный, критичный случай излечит только чудо, сверхъестественное, ВЕРА или ЛЮБОВЬ.

По приезду в Вильнюс Бович поселился в гостинице. Я и Гаврюша остановились на постой в доме моего старого товарища Виталика. Сельцо названием «Кукурешки» 80 километров от Вильнюса, просторный дом на берегу дикого озера, лес высоких сосен,  чистый осенний, прохладный воздух,  я беспробудно спал сутки словно младенец. Заснуть естественным образом без помощи традиционных алкоголя или «дури» давно не получалось. Проснулся  в отличном настроении, здорово выспался. Легкий завтра и я двигаю в город.  До мероприятия, презентации «табла» четыре дня,  планы время препровождения намечены заранее. Завтра переговоры с боссами производителей и поставщиков «экстази», затем активный отдых, общение со знакомыми и друзьями, ведь Вильнюс мой давний приятель.

Обожаю гулять «старым городом», Vilniaus Senamiestis (лит.) Поздняя, дождливая осень не меняет привычки пройтись историческими кварталами, кривыми переулками левого берега реки Нерис. Не торопясь шагаю улицей Пилес, мимо мелких магазинчиков, лавок, неприметных кафешек. Поворачиваю за аркой налево, изогнутая улочка Бернадина выводит за руку  к костелу Святого Михаила на площади перед фасадом. Встаю напротив входа в церковь, рассматриваю прихожан, выходящих после службы. Парами, тройками верующие неторопливо  покидают  костел. В большинстве пожилые, скромно одетые  с минуту постояв на площади у собора, они расходятся в разные стороны, потихоньку следуют к своим жилищам.

Моросит мелкими каплями промозглый дождь,  забегаю в первое попавшееся кафе. Уютный, теплый гостевой зал заведения,  стиль сумашедших, рок-н-ролльных  60х. По стенам из декоративного серого кирпича, черно-белые фотографии минувшей неистовой хипповской эпохи. Музыка The Beatles, Yesterday. Присаживаюсь как обычно за столиком около окна.  Никуда не спешу, желание одно, сидеть, пить коньяк и смотреть на дождь, перебирая собственные мысли на разные темы, слушать рок-н-ролл. Заказываю подбежавшему официанту сто грамм горячительного напитка.  Зал для посетителей пуст. Ранний час дает о себе знать. Замечаю в дальнем углу гостя, седовласого  мужчину. Очертания фигуры и выражение лица посетителя мне знакомы. Черные очки в массивной, роговой  оправе с диоптриями не перепутать ни с какими другими. Кристоф! Конечно он!

–Кристоф!–радостно окликаю я.

Он читает газету, заслышав свое имя, отвлекается. Прищурившись на внезапный оклик, несколькими секундами вглядывается в меня. У Кристофа плохое зрение, я помню. Не дожидаясь признания меня от Кристофа, летящей походкой двигаю к нему.

–Антонио, друг!–Кристоф весело приветствует меня.

Мы крепко обнимаемся. Широкая улыбка Кристофа лобызает меня несколькими смачными поцелуями. Потом он прочно обхватив несколько приподняв восторженно потрясывает. Поставив на пол, Кристоф любознательно осматривает меня от головы до пят. Мы не виделись  год, целая бесконечность для нашей сумасшедшей жизни.

Кристоф американец в третьем поколении, последние пятнадцать лет проживает  в Лондоне. Шестьдесятелетний он отлично выглядит. Тело физически подтянуто, на голове шикарная шевелюра седых волос. Сорокалетние, обрюзгшие, пузатые дядьки в подметки не годятся дедушке Кристофу.

Он  подлинная, живая легенда психоделической революции. Ученый-исследователь химик, медик, публицист, друг Джона Леннона. В 60е годы с Тимоти Лири широко изучал влияние психоделиков на психику и нервную систему человека.  Написал с сотню  научных трудов, разработал несколько любопытных  теорий по психологии, которые в дальнейшем легли в основу многих научных трудов ученых мирового уровня. Кристофа как ученого много лет не признавали официальные деятели науки, вменяя пропаганду психоделических наркотиков. В 80х.,  Кристоф обидевшись на официальный научный истеблишмент Америки, из невозможности продуктивно заниматься научными исследованиями, свалил так и непонятый коллегами и покинутый близкими в Лондон.  На самом деле он  был звездой андеграунда и мега популярен в среде субкультур. Само издаваемые книги Кристофа поклонники ученого зачитывали до дыр, а на редкие лекции стекались тысячи последователей. В столице Великобритании Кристоф открыл два бара с живым джазом, окунулся в размеренное житие лондонского пенсионера.

            Когда  нарочито одолевают повседневность и скука, Кристоф проделывает кратковременные вылазки поразвлечься  в культурно-общественный слой. С годами светские вояжи по развлечениям он предпринимает все реже и реже. Кристофу по душе наслаждаться джазом, растить внуков, младшую дочь и болтать с приятелями пенсионерами о всякой бытовой ерунде после ужина.

            Сегодня редкий праздник, любимый всей разношерстной нашей тусовкой  Кристоф  в Литве. Он спецом прилетел повидаться со старинными друзьями. Я не имел понятия о приезде друга, поэтому весьма удивлен, безмерно рад лицезреть друга.

  Передислоцируюсь к Кристофу.

–Эй, man!!! –кричит, машет рукой длинноногому официанту Кристоф.

 Молодой человек в идеально отглаженной униформе   лихо подбегает, как вкопанный встает перед нами, протягивает меню с обложкой из коллажа фото снимков музыкальных рок групп 60-70х годов.   Мой друг даже не глядит в перечень блюд и напитков заведения.

–Парень!—Кристоф не мешкая,–принеси бутылку хорошего вина. Слышишь парень?—повторяет он официанту. –ХОРОШЕГО. Даже я бы сказал лучшего вина.

Официант послушно кивает.

–Сделаем,–уверенно реагирует на просьбу Кристофа молодой человек.

–Тогда ступай, да поторапливайся–наигранной строгостью распоряжается Кристоф.

Мы не виделись целый год, словно десять лет минуло. Лишь 365 дней с хвостиком осталось позади. У меня явственное преломление во времени.  Исчисление год приравнивается к десяти летам.

В прошлом году я гостил у Кристофа. Незабываемое рождество в Лондоне. Познакомился с дружной семьей Кристофа, женой, детьми, внуками. Старшая дочь Серафима врач педиатр.  Клаус, сын клер в банке.  Младшая Мария совсем кроха, два года от роду.  Еще у Кристофа двое внуков сорванцов, двойняшек. Хандрить бывшему бунтарю некогда. Первым делом расспрашиваю друга о его любимых домочадцах.

–Серафима получила докторскую степень,–видно как Кристоф смакует рассказ, он гордится детьми.–Малышка Мари еще та фантазерка.  Клаус хочет бросить банк и горит профессионально заняться литературой,–он глубоко вдыхает, растерянно смотрит на меня.–Я неуверен в правильности сыновнего выбора. Но, сдерживать Клауса гиблое дело. Он   упертый молодой человек. Раз чего решил, значит пойдет до конца,–немножко разочарованно констатирует он.

Перед нами вырастает знакомый официант, бережно удерживая бутылку красного вина.

–Поставь милый человек. Мы сами разольем,–прошу я.

Кристоф неторопливо разливаем вино по бокалам. Одновременно поднимаем сосуды,  чокаемся.

–За тебя, дорогой!– изрекает Кристоф.

–И за тебя!—алаверды откликаюсь я.

 Неторопливая говорильня  Кристофа о любимой семье, повседневных, рутинных заботах о детях и внуках, душевно трогает.  Я откровенно, по белому завидую Кристофу.  Мой друг счастливый человек.  Как все-таки многогранна жизнь. Когда то Кристоф был героем своего времени. Модным персонажем среди прогрессивной молодежи. Сегодня он обычный, скромный человек, простой, но зато любимый, обожаемый детьми и внуками. А, это man, куда ценней, чем вся заваруха  около денег, шмоток, бизнесов, карьеры.   Нынешний Кристоф прямое доказательство, что именно важно для самого человека в определенный период жизненного пути. Твои сумасшедшие подвиги вызывавшие бурю аплодисментов поклонников, пожалуйста, для человечества!  Для тебя лично?!

Настает мой черед поведать Кристофу о значительных событиях моей скромной жизни прошедшего года. Если без обмана, положа руку на сердце мне нечего рассказать товарищу. Продажа наркотиков, отмывание денег полученных незаконным путем,  разборки с конкурентами, яростное завоевание рынков, вот сегодняшние человеческие «радости» Антона Кнутикова. Кристофа давно и совсем  не занимают психоделические нарко истории про  «прекрасные» эксперименты с веществами. Я плутаю языком, ненагружая собеседника темами со смыслом про политику или экономику, например. Неспешно болтаю о новинках в литературе, музыке, кино. Ненароком вляпываюсь в рутинную тему с политикой, которую желал обойти дальней стороной. Без остановки, неконтролируемо тараторю избитыми фразами о полном крахе моей страны, несу словесную чушь о случившемся недавнем экономическом кризисе в России  выборах.  Вдруг резко, непроизвольно замолкаю. Внутри одним моментом накатывает гигантская лавина личных откровений. Не совладав с довлеющим напором из перемешавшихся чувств и переживаний, выплескиваю мощнейшей струей из себя  накопившуюся душевную боль на друга.

 В душевном порыве делюсь о непрекращающихся переживаниях   мучающих психических припадках. Я ощущаю всеми фибрами духа и тела как  схожу с ума. Как израненное тоской сердце скоро нещадно разорвет в малюсенькие клочья скопившаяся отрицательная энергия. Изливаюсь о прострации, растерянности, точнее сказать потерянности в жизни. Деньги уже не доставляют удовольствия,  приятных душевных волнений.  Мечты кончились, жизненные цели достигнуты, желание сдохнуть ежедневно встречает утром и провожает в ночь.

–Я принял для себя решение,–подхожу к итогу моей непродолжительной исповеди,–выхожу из игры.

Кристоф отхлебывает малыми глотками вино, смакует аромат и вкус напитка, не перебивает. Он понимает, мне явственно следует выговориться, не откладывая разговор поделиться собравшимися в кучу негативными переживаниями. Друг не полезет успокаивать жалостью, он рьяный сторонник правила, человек рождается и умирает сам.  Финишировав с признанием о своем жизненном тупике, я упираюсь  в глубокие, без видимого дна глаза Кристофа.

–Тебе будет тяжело, man!–не отводя взгляда, продолжая смотреть на меня, выговаривает он.

Мой притихший пейджер жалостливо пищит сообщением. Серый экран светится кратким предложением: Храни тебя, Господь!

 Протягиваю прибор Кристофу, демонстрируя текст письма.

–Проделки, какой нибудь религиозной секты,–ухмыляюсь я догадками о происхождении присланного послания.

Кристоф вмешивается в мое стремительно падающее вниз по наклонной, без того дрянное настроение.

 –Антонио,–по-отечески с назидательной интонацией говорит Кристоф.–Мы рождены плохими парнями свыше меры отораваными от общепринятых норм в обществе. В людском социуме много тысяч лет присутствуют диаметрально противоположные явления. Добро-зло, черное-белое,–как то совершенно по-простецки объясняет он, постижимые мне предметы бытия,– иначе получится одно из двух рай или ад на земле. Это же скукота непролазная.  Для праведников и грешников, есть небо и Бог,–непроизвольно проповедует Кристоф.–На небесах  рассудят, правильно мы поступали в отношении родных и чужих для нас людей. Или допустили кучу не справедливых действий или бездействий в сторону ближнего своего? За все приходиться платить, man! Ты же в курсе такого расклада,–закругляется он.

На минут пять оба замолкаем. Я курю сигарету, Кристоф отвлеченно разглядывает фотографию на стене актрисы Мишель Мерсье.

– Красивая женщина. Когда-то в Париже  я с ней водил знакомство. Приятная особа.

Я не даю погрязнуть Кристофу в так дорогих для него воспоминаниях тридцати летней давности. Не вежливо прерываю друга вопросом.

–Ты бы хотел начать жизненный путь заново?

– Разумеется,–хитринка глаз косится на меня,– и прожить именно так как прожил,–не раздумывая, сообщает Кристоф.

–Избрав дорогу спокойного автомобильного движения, на которой участники беспрекословно соблюдают правила, я бы умер от скучной рутины. Мне как глоток чистого воздуха вечно требовался повышенный адреналин. Тебя кстати тоже прет этот самый гормон! Мы законченные эгоисты.  Но, я такой, какой есть! – слегка ухмыляется друг.

–Только к старости перестал гонять, превышая безбашенно скорость. Надоело. Адреналин закончился как пиво в бутылке. Появилось колоссальное стремление поменять жизнь. В свою бытность из себялюбия я потерял семью. Долгие пятнадцать лет тянулось возвращение к родным людям. Слава Богу, близкие умеют прощать. Они дали надежду. Быть прощенным дорого стоит.  Сейчас мне нужны только дети, внуки и жена Луиза. Пришло время собирать камни.

–Открою тайну парень,– заинтригованно произносит он.–Данный отрезок жизненного пути сущий кайф. Тебя прет от самой жизни, 24 часа в сутки,–он блаженно закатывает глаза, вкусно причмокивает губами.

–И еще Антонио!–обращается сосредоточенно, озабоченно,– если принял решение завязать с накроктой, иди до конца. Не откладывай в долгий ящик.  На потом. Затянет вязкая трясина по самые уши. Не вылезешь на солнечный свет.

Кристоф запивает сказанное глотком вина. Я, обмозговывая сказание Кристофа о жизненном личном опыте и не затейливом домашнем счастье, прикуриваю очередную сигарету. Мой пейджер импульсивно вибрирует известием о времени и месте завтрашней сходки нарко боссов.

Сегодняшняя встреча глав картелей соберется  в древней столице Великого Литовского  княжества в древнем городе Тракай. Организаторы сходняка нарко дельцов арендовали бывшую величественную резиденцию литовских князей непреступный Тракайский островной замок.

О времена, о нравы! Узнай,   великий князь литовский Гедимин как спустя 6 веков в стенах семейного дворца  сойдутся   торговцы психотропными веществами, чтобы перетереть о своих  грязных делишках перевернулся бы в гробу. Оборонительная крепость как место проведения выбрано не случайно. Княжеский дворец обнесен высокими каменными стенами, плотно  окружен водами синего чистого озера. Условно безопасное месторасположение снимает вероятность внезапного нападения стражей закона. С любой оборонительной башни замка прилегающая территория видна как на ладони. За многовековую историю замка, чужеземным  врагам не удалось Островной замок завоевать. Хотелось бы избежать исключения из правил сегодня, не попасться в цепкие лапы засевшим по засадам где то около полицаям.  Все участники заседания устроились согласно приготовленным табличкам с именами на столах составленных буквой П в огромном по размерам парадном зале дворца. Просторная комната украшена красочными витражами и живописными фресками  с незамысловатыми сюжетами повседневной жизни Великих князей.  Главы наркосиндикатов, их  помощники, советники, человек сто.  Сопровождающие своих хозяев расселись вдоль стен зала картин с портретами правителей древней Литвы и их домочадцев. Большинство пребывающих на сходке  шефов кланов я знаю лично.

По часовой стрелке.  Майкл, мой старый приятель,  проводник в большой бизнес «экстази». Филипп, испанец, торговец из города Овьедо, он потчует избалованных удовольствиями гостей Ибицы.  Лакомый кусок   пирога как рынок сбыта препарата остров вседозволенности. Сани-это кличка, погонялово, а настоящее имя героя  тайна за семью печатями.  Поговаривают меж собой люди,  Сани лет двадцать колесит по миру по множеству поддельных паспортов. Вообще не факт, что Сани и сам твердо помнит собственное имя  и знает из какой страны родом. Этот man держит сотню лабораторий  выработки «веществ», базируются производства на всех шести континентах земного шара.  Немец Херман кличкой «Толстый». Он классический торгаш «экстази». Не имеет интересов в других наркотиках. Гер Херман контролирует Западную Германию, Австрию, Норвегию. Лет десять тому назад упустил блестящие возможности  развернуться в половине странах Европы, ленивый тип. Уступил Филиппу пальму первенства на европейском рынке, нескрывая, ненавидит Филиппа.

 Гонза интеллигентный англичанин старейший участник движения. Из прожитых почти пятидесяти лет пятнадцать провел за решеткой тюрьмы. Пользуется непререкаемым авторитетом в профессиональной среде торговцев «веществами». Бывает, выступает третейским судьей в локальных междоусобных  разборках между  нарко кланами.  Он продает товар в Англию и Шотландию. Мико, близкий друг Гонзы.  Логистические схемы курсирования наркотиков по земному шарику на нем. Он запросто проведет партию товара через любую государственную границу.

 Инга, африканская нарко принцесса.  Проживает  в ЮАР Кейптауне.   Сумашедши красивая, сорокалетняя женщина, конченная стерва. Я пару раз проведывал даму на ее роскошной вилле построенной из природных, голубых камней. Впечатления самые радужные, трахается ненасытная принцесса  отменно, словно в последний раз.

Китаец Чун, с братом Бохаем, с ними их прямой конкурент по бизнесу Веньян. Китай держит прочно троица безбашенных в своих поступках парней. Расторопные ребятишки, не предвидя последствий от устроенного кипиша с «веществами»,  сотворили великое «экстази» экономическое чудо. Вволю наводнили местный  рынок и соседние области несметным количеством ширпотреба препаратов. Продукт дешевый, соответственно изрядно говеного качества, но спрос покупателей дикий. Китайцы  через лет пять  поставят мир препаратов на колени патриотическим «экстази». Попомни мои слова, man! Жесткие, безрассудные парняги Чун, Бохаем, Веньян рыпнувшихся конкурентов перебили будто их и не было. Смертная казнь в стране за продажу наркотиков хлопцам не указ. Меж собой торгаши мировой тусовки шепчутся, ребят прикрывают местные спецслужбы Министерство государственной безопасности КНР. Контора регулируют через троицу торговцев  продажи наркотиков на внутреннем рынке. Заградительная мера от пришлого «экстази» с запада. Сомневаюсь я в такой прямолинейной  комбинации по борьбе с запретными веществами. Верится с трудом, но Китай, дело тонкое.

Дэвид, Род, Айбл, Бентон, Акей, американцы,  стопроцентные янки.  Таец Ной, канадец Джэк,  аргентинец Хулио, бразильцы Луис и Жуан, мексиканец Чавес, голландец Леон, поляк Гашек, украинец Саша Коваленко, австралиец Квентин, индиец Рамвилас, Арье из Израиля, француз Дайодор, Павел из Чехии, норвежец Вигго, серб Горан.

И я, Антон Кнутиков, ваш услужливый продавец «экстази». К вашим услугам. Все мы торговцы препаратами добровольные рабы вездесущего дьявола. Прямые посредники между сладостным искусителем и падкими до удовольствий людьми. Тридцать неугомонных бесов из века в век соблазняющие, развращающие  человеческие души  и плоть ради укрепления могущественной власти на белом свете князя тьмы. Разглядываю коллег, облаченных дорогими, деловыми костюмами или одетых неформально неброско. Одни торговцы аккуратно пострижены и гладко побриты, со свежим маникюром, другие патлатые, покрытые татуировками и пирсингом,  напоминают скорее рок звезд.

Мы однажды и навсегда продали душу золотому тельцу. Кто-то по доброй воле, а кто-то просто оказался слаб как малолетнее дитя  перед соблазном шальных денег и сложившимися именно таким образом обстоятельствами судьбы.  К примеру, как я. У каждого наркобарыги своя обычная, случайная история вхождения в криминальный бизнес,  своя единственная причина побудившая отдаться черным силам зла. Смысл один наш ничего не обещающий жизненный путь без хэппи-энда. Свободного выхода нет из замкнутого порочного круга. Нарко короли присутствующие  в зале  навсегда растеряли ключи от замков дверей наглухо скрывающих распрекрасный  мир с  негасимой надеждой и непоколебимой верой. Отомкнуть дверцы туда  не легче, чем дойти пешком до Луны. Но, я, то точно сдюжу с невыполнимой для большинства задачей, man!

Я возьму слово в конце сходки. Ключевые накопившиеся для обсуждения и решения  вопросы, включенные в  повестку дня, закрыты. Стандарты качества «экстази», логистика перемещения товара из страны в страну, пресловутые хитрости спецслужб против распространения наркотиков, те животрепещущие темы для нарко группировок сняты. Тусовка в принципе довольна результатом договоренностей по большинству тем, что бывает нечасто. Встану с места я, попрошу всеобщего внимания к своей персоне. Майкл на правах председателя, ведущего заседания, позволит кратко по существу сказать. Да конечно, мое отдельное соло выступление  не предусматривалось регламентом встречи. Невозмутимо объявлю, я финализирую с криминальным  бизнесом. Невозвратимо завязываю с торговлей наркотиками. Комментарии излишни. Повиснет как перед казнью на эшафоте гробовое всеобщее молчание. Понятное дело потрясение, шок парализует участников. Такое оглушительное заявление дикость для авторитетных – авторитарных man-ов в зале. В многовековой истории международной торговли вот так по-простецки никто не позволял себе бросить высокодоходное предприятие.  Отстроенный как часовой механизм бизнес, доставляющий хозяину сверхприбыль, адекватный человек не кинет напрочь. После моей шумной декларации о намерениях  сыпется обильным градом резкие шутки и язвительные подколы. Грубо выделяется нахальный Леон. Голландцу в один голос вторят американцы.

–Антонио! Ты походу словил лютую измену. Не ссы парень, все будет ок,—улюлюкает Леон.

–Да, он просто, вздумал устроить забавный перформанс. Разыграть. Ну, ты исполнитель,man!–ржет один из янки, Дэвид.

Майкл не пускает на самотек мое обращение к лидерам наркосиндикатов.

–Всем тихо!–громогласно командует он.

Зал сиюминутно замолкает. Хладнокровно узнает о серьезности моих намерениях уйти.

–Антонио!—многозначительно переспрашивает коллега,–  ты обнародовал  планы покинуть нас. Это непростое для нас заявление. Ты стал уважаемой и знаковой фигурой в нашем опасном деле. Поэтому…–не закончив, обрывает на полуслове начатую фразу,–полюбопытствую. Твое решение категорично бросить бизнес бесповоротно? Ты подумал парень?

–Да,– без размышления секундой выдаю я.

Шепот похожий на жужжание многочисленных насекомых заливает пространство. Братва не на шутку взволновалась. Я осматриваю сидящих вдоль стен, они о чем -то переговариваются меж собой. В глазах явственно проступает беспокойство о судьбе российского рынка. Ведь Антон Кнутиков приятно безмерно озолотил партнеров.

 Майкл будто невидимой дирижерской палочкой легким жестом рук утихомиривает взъерошенный неприятным известием разношерстный люд.  Он прямолинейно выносит бесповоротный вердикт для многолетнего компаньона. Майкл спецом не торопится с приговором. Вдруг я изменю решение! По  участникам сходки заметна сверх уверенность в том, что Майкл пошлет заблудшую овцу и недопустит слиться подцану из движения без последствий для молодого организма.  Молчание ягнят. А, Майкл выжидающе хищнически ждет. Тягостно мне ловить через -чур, растянутый словесный перерыв компаньона.  Напряжение едва поддается, еще минуту и умоляющий вопль   с прошением  выпустить из золотой клетки вырвется вместе с учащенно стучащим сердцем.

–Терпеть, терпеть,–заставляю иссекающую волю выжать педаль терпения, чтобы не упасть в кювет прилюдно психической истерии.

Без дополнительных предисловий Майкл выходит один на один с вратарем и забрасывает шайбу в ворота

–Если ты твердо сделал выбор! Уйти. Шагай новоизбранной  дорогой,–он хмуро оглядывает коллег с полуоткрытыми ртами от такого негаданного разрешения вопроса,– возражений нет. Приговор вынесен окончательно, обжалованию не подлежит!–Майкл   резок, после последних слов гуру кажется,  ножницы перерезает веревку, за которую меня дергали словно куклу десять лет.

 Назвать повисшую атмосферу извергающую участниками внутри зала недоумением от нежданного вердикта Майкла язык не поворачивается. Громадный запас недовольства бывших партнеров, коллег, принудительно напирает на меня многотонной каменной плитой. Я вжимаюсь  в стул, срастаюсь с предметом мебели в единое целое, становлюсь комком нервов.

–Антон, Антон,–дергает меня за плечо Гаврюша.

Выхожу из ступора перевернутых мыслей, подпрыгиваю поплавком  на водной глади, нарочно задетый плывущий мимо рыбой.

–Ты чего чувак,–смеется Гавр, не прекращая, треплет за руку.—Очнись Антон.

 –Сходняк закончился,–оглушительно орет он мне в ухо,–народ разъехался. Пора и нам двигать к Виталику. Мы обещались быть сегодня у друга на закрытой вечеринке.

Гаврюша хватает меня крепко под мышкой ладонью, ощутимо больно пальцы вдавливаются в мышцы, насильно тащит оцепеневшее тело из зала заседаний.

 Дорогой постепенно отхожу от состояния потерянности, удивленно гляжу на Гавра.

–Меня же вроде отпустили!?–невпопад выпытываю я.

Без того напряженная физиономия Гавра делается вовсе обескураженной.

Не дождавшись тщательных  пояснений от друга, задаю более конкретный вопрос.

–Майкл одобрил мою просьбу выйти из наркобизнеса.

Гавр мгновенно впадает в полнейшее оцепенение мозга, заслышав речь о выходе из дела.

–Чувак ты чего?–умоляюще глядит на меня.– Бэд трип* поймал? Глюк не здоровый?—он не нароком производит расследование для понимания причины подкисшего настроения товарища. Не получив положительной информации об источнике вызвавшего такое убитое расположение духа, отвечает кратким отчетом сам.– Майкл подвел итоги собрания. Братва довольна встречей. Все расстались на мажорной ноте.

– Бизнес он покидает!—противно, отталкивающе лыбится он– Подрывайся, покатили на пати. Go, go–как говорится.

Не препираюсь с Гавром, послушно топаю прочь из замка.

Я  постепенно смекаю, привиделась смелая выходка с концом кипучей криминальной движухи. То как, не страшась последствий бравады из расправы  главарей наркокартелей, я отважно покинул стройные ряды наркобарыг. Я не храбрый   воин. Я ординарный трусливый заяц, героические подвиги не моя история.  Ковыляю с поникшей головой вслед за Гаврюшей вдоль высоких стен, пропитанных кровью, не знающих страха воинов. Сотни лет тому назад под стенами замка рыцари гибли за не поколибимую веру, великую родину, любимых жен и детей. Они не малодушничали перед натиском врагом, а смерть на поле брани для них была ценной наградой, ведь нет ничего позорнее для героя, чем трусость.

Сноски:

Бэд трип, или просто бэд (англ. bad trip) – сленговое выражение, описывающее психоделический кризис – негативные, потенциально опасные для психики переживания, которые могут возникать во время психоделического опыта, не обязательно, но обычно вызванного приёмом веществ-психоделиков, таких как LSD, ТГК,сальвиноринА, мескалин или псилоцибин (активноевещество галлюциногенных грибов). (Материал взят  Википедии).

23.

            День перед приездом Андрея Колошенко  тянется мучительно долго. Навещает Гаврюша, он притаскивает свежий гидропоник. Забиваем и выкуриваем совместный джойнт. Гаврюша из вежливости расспрашивает о самочувствии. Правду о диагнозе болезни Гаврюше замалчиваю.

– Гросс говорит отравление тяжелое?—наведывается о здоровье он.

–Да. Но толком не понятно,–равнодушно отвечаю я.

–Кучу анализов придется повторно сдать, чтобы понять–вяло вещаю, демонстрируя свою без интересность к теме собственного самочувствия.

–Понятно,–инертно изрекает Гавр.

Гаврюша не охотник до непонятного трепа, переливания словесной воды из пустого в порожнее. Друг неподдельно рад выздоравливающему товарищу.

–Почему ты не отвез товар в Москву?–перехожу непроизвольно к делам. Мелкооптовые клиенты проплатили деньги вперед дабы обрести «экстази» своей мечты.

 –Я не хотел кидать тебя одного,–удивленный моей приедъявой парирует Гавр.

–Подумайте, пожалуйста. Какое благородство,–понапрасну обижаю товарища. Настроение у меня шибко дерьмовое. Поэтому и напираю из-за всякой незначительной ерунды на друга. Хотя как сказать ерунда!

–А, обязательства перед партнерами в Москве к твоему сведению. Или ты забыл?—достаю Гаврюшу своей противной назойливостью.

Он невозмутимо, точно бы предчуствствуя безосновательные психические, пароноидальные загоны товарища тщательно приготовился к беседе на повышенных тонах.

–Шмель разрулит с клиентосами. Я отзвонил. Предупредил, в каком ты тяжелом физическом состоянии.  Именно он приказал не покидать Вильнюс. Быть около тебя пока не поправишься.

–Не похоже на Шмелева. Ради человека, он бросает денежный куш?–подковыриваю я.

–Зря, Антон гонишь,–встает на защиту Шмелева, Гаврюша.– Шмель отморозок конченный это безсомнения. Но своих ребят  бережет.

–Да, да защитничек,–жеманю я.

Ни кому не доверяю опосля посягательства на жизнь. Трепаться о Шмелеве с Гавром затея не из лучших.

–Ладно,–соскальзываю с нежелательной темы общения,– созвонюсь с партнером, чуть позже.  Как ты?

–В поряди,– без энтузиазма мямлит, невыспавшийся Гавр.

Мы калякаем часа полтора  о всякой повседневной ерунде. О долгих новогодних праздниках, было бы здорово махнуть в теплые края на заморские острова. О бесконечном ремонте в  Гаврюшиной квартире. О недавно вышедшем в прокат фильме «Мама, не горюй». Мы намеренно абстрагируемся от неприятного инцидента с моим «отравлением». Выбрасываем из головы скопившейся помоями негатив. Мы дикарями громогласно гогочем  над сценами фильма. На непривычный гомон в больнице прибегает медицинская сестра. Она вмиг вычисляет  невыветревшейся запашок  марихуаны. Девушка не грозит нам жалобами доктору или наказанием, вежливо просит не курить. Мы не протестуя, повинуемся.