Текст книги "Плохой парень ("Король экстази") (СИ)"

Автор книги: Сергей Макуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

            –Личные вещи, рекламные проспекты с выставки, подарки друзьям, – безынициативно перечисляю я.

            –Proszę(прошу вас), откройте багажник.

В багажнике моего трехдверного Гольфа сумка с автонабором первой необходимости. По просьбе таможенника вытаскиваю поклажу, ставлю на асфальт. Он шарит глазами стенками и ковриком багажника,  наклонившись, протягивает руку внутрь и проводит ладонью по тканевой обивке, приподнимает коврик. Я выражаю внешнее безразличие к осмотру, получается с трудом, когда пальцы инспектора и тайник с 50 000 «экстази» отделяет тонкая перегородка. Правая рука инспектора замирает местом, где повреждена обивка, невооруженным глазом заметить погрешность шва сложно, но таможенник  натаскан опытом  разыскивать убранные грубо следы конспирации контрабанды. Подушечки пальцев проверяющего поглаживают рубец ворсистой ткани багажника.

Вот я урод, корю себя за ниточный бугорок, поленился зачистить шишку, положился на авось, обленился вконец. Сердце учащенно бьется,  тело погружается в ледяную, воздушную ванну, сковывая конечности кусками льда. Мое инертное созерцание манипуляций таможенника нужно разбить, пустив  горячую струю воздуха, через минуту я замерзну и не произнесу даже звука. И тогда полицаи раскусят и сцапают меня.

–Все в порядке, пан инспектор?–повисшая тишина растворяется  в воздухе высоким звуком голоса.

Поглощенный выпуклостью на материи инспектор откликается, выпрямляясь двух метровой пружиной, отстает от багажника.

–Ямамото Кансай?–вопрос усмешкой застывает на тонких, узких губах служащего таможни.

–Не понимаю!—недоумеваю я.

Он заразительно смеется, показывая пальцем на мой деловой костюм.

–Да, пан!—несколько растерянно подтверждаю.

Товарищ, мистер, синьор, мессир, господин, герр! Вы совершенно верно угадали, он японский маэстро портных дел. Отвяжись от меня родной дядечка не произнося вслух, обращаюсь к продвинутому в моде, любознательному досмотрщику. Пропусти через границу,  взываю к таможеннику про себя.

–Костюм под кимоно, запамятовал имя дизайнера одежды.  В молодости  я носил  поразительно похожий на Ваш,–не разобрав мои мысленные мольбы, инспектор повествует ностальгические зарисовки прошлых лет собственной жизни связанные с таким вот костюмом.

–Мне подарил наряд близкий друг из Японии, мы работали вместе, и…,-таможенника отрывает от сладкого для него рассказа знакомый бас пухлого пограничника.

Мы синхронно поворачиваем головы в сторону прозвучавшего голоса, но человек, уже исчез за дверью будки контрольно-пропускного пункта.

–Извините, служба зовет, пора,–с виноватой интонацией, за неоконченную историю с костюмом в  личной судьбе, инспектор прощается, протягивает документы. У меня радостное желание крепко обнять мужика в униформе! Пограничник штампует паспорт разрешением пересечь границу. Я спешно семеню к машине, запрыгиваю в салон, хлопаю дверь, поворачиваю ключ зажигания, втыкаю первую попавшеюся аудио кассету в магнитолу. Шлагбаум энергично поднимается, освобождая путь, домой, «2PAC» рифмует «changes», я прошел таможенный досмотр.

Сноски:

Деньги-товар-  товар, выполняющий: – основную функцию удовлетворения потребности или потребностей; и – дополнительную функцию средства обращения.

Скидывать-продавать.

Интерпол – сокращенное название Международной организации уголовной полиции.

Пялиться (жарг.) – смотреть.

Провоз-контрабанда.

 08.

  Визы Литовской республики оперативно оформляю один день. Мой постоянный клиент Женя, мидовский чиновник помогает избежать формальностей со сроками выдачи документа в посольстве. Путь до места назначения проделываем поездом до Минска. Затем на машине от Минска до Вильнюса, с попутчиком моим партнером Сашей Бовичем.   Привычный маршрут, города, словно типажи людей, старые знакомые приветствуют меня. Скромный интеллигент Минск, вечно пятидесятилетний, излишне худой, седовласый, немногословный мужчина. Сколько помню, он аккуратно одетый в одно и то же демисезонное пальто, сшитое в мастерской индивидуального пошива в середине 60х годов. Начищенные кожаные классические ботинки и фетровая шляпа дополняют образ интеллигента ученого. Вильнюс, мещанин, не стереотип из  советского эгоиста, индивидуалиста, стяжательного и безыдейного, другой, добропорядочный, законопослушный и работящий. Он 40 летний, хозяйственный и экономный консерватор, но не противник прогресса, поэтому сохраняя традиции прошлых поколений, разборчиво привносит передовые идеи в свой привычный облик.

Мои города кубики мозаики, проецирующие изображение на стенах, полах, потолке зданий. Мозаичные картины позволяют трогать значимые события истории своих городов, а не только лицезреть стороной. Кончиками пальцев дотягиваюсь до изображений и узоров из частиц камня, эмали, керамической плитки или дерева.

Я завожу непринужденные разговоры с местными жителями, работаю, хожу в гости, влюбляюсь. Мы  знакомимся, временами ссоримся, навсегда расходимся, далеко уезжаем, бывает возвращаемся. Живописная летописная картина, когда-то задуманная неизвестным автором,  предстает перед нашими глазами с пустыми фрагментами событий. На чистое пространство материала мы наносим образы людей, крупные факты общественной жизни, составляем красочную  эпопею настоящего дня. Наши потомки придут в художественную галерею после нас, будут трогать, и рассматривать прошедшую эпоху, застывшую на сглаженной загрунтованной поверхности пола, стен или потолка. Отпрыски небрежно отобьют отбойным молотком наши узоры,  выложат собственную картину жизни из современных материалов  ламината и пробки, оставив от своих предков крохотный кусочек рисунка разноцветного камня как музейный экспонат. Эволюция man, все путем!  Я сотрусь смертью мелким пепельным порошком.  Мои темпераментные города-люди, Лондон, Варшава, Берлин, Амстердам, Киев, Санкт-Петербург, столицы, городки, поселки, деревни, уже приветствуют следующих незнакомцев, плутающих неизвестными улицами. Не всякий найдет местного расположения, симпатии. Города избирательны: предпочтут одних странников, равнодушны к другим, не примут третьих. Взаимоотношения сложная штука! Но, если между путником и городом вспыхнет роман! Культурный плод от общего чувства двоих долгие столетия будет поражать ежедневных туристов, утоляя стремление путешественников к прекрасным творениям, изысканными продуктами из камня, стекла, металла. Произведения искусства, при виде которых широко разевается рот, а голосовые связки громогласно изрекают: – Это величайшее чудо, man!

Половину жизни я живу в Москве. Мы не любим друг друга.  У нас деловые, партнерские связи. Я доставляю гостям, сожителям  партнерши неописуемое наркотическое  удовольствие, она щедро платит за кайф деньгами и благосклонностью к моей персоне.  Условия коммерческого контракта устраивают обе стороны. У меня, наркодилера №1  мастерки, получается, утолять голод вечно ненасытного в наслаждениях города.  Бывает, позволяю себе лишнее в отношениях, бросая партнершу, месяцами пропадаю безвести,  изменяю ей. Туда куда сбегаю, я совсем чужой приезжий  и не вхожий в ближний круг иноземного града.    Чуждый здесь я бронирую билет обратно к ней. Москва без шума скандала упреков встретит,  не выкажет никакой обиды по случаю очередного бегства. У столицы в штате таких слуг тысячи. Любой грезит занять мое хлебное место. Компаньонша лицезря провинившегося оболтуса лишь едва самодовольно усмехнется, поставит на вид, что без  нее я, ноль без палочки. Я для Москвы обычная проститутка, высокооплачиваемая, с неоригинальной мечтой покончить с блядским прошлым, завести семью, переехать в тихий провинциальный городишко, организовать небольшое коммерческое дело для прокорма, и жить, поживать, да добра наживать. Не судьба и будущее на ладони линией прочерчивает одиночество до старости или смерть от шальной пули, выпущенной в сторону сопровождаемого тобой VIP клиента,  угадившая именно тебе в башку.  Богатый выбор, man? Даже, не знаю, что избрать!

Поезд Москва-Минск отправлением в 23 часа 50 минут. Таксист-частник, дребезжит стареньким «Опелем» по Садовому кольцу везет меня на вокзал. Он ругает последними словами августовский дефолт,  российское правительство, США, соседа нарика воняющего «винтом»*, ментов не способных утихомирить соседа. Бомбила ругательствами, постепенно переходит на конкретные личности, обкладывает матом правящую верхушку страны. Ельцин, Черномырдин, Березовский, Чубайс еще человек десять, о половине деятелей  из черного списка водилы слышу впервые.  В нецензурных словах шофера перечисленные персонажи политической, экономической сферы получаются коллективным портретом воров и педерастов. Шофер утомляет непрерывной болтологией вечного русского недовольства, я прошу замолчать.  Дорогой забираю Гаврюшу из съемной квартиры  в Юго-Западном округе. Гаврюша не транспортабелен, он пьян в стельку. Пятидневный, глубокий запой порожден осенней депрессией, сопряженной издержками нашей профессии. Гаврюша знатный дегустатор психоделиков. Существуют man и такие редкие специалисты! Порой мне жалко Гаврюшу, он неплохой парень, талантливый.  Сумел бы стать друг востребованным мастером рабочей специальности, строителем, фермером. Вполне роль героя труда Стаханова нашего времени к лицу потомственному работяге. Современная эпоха нынче не та, не ценит государство рабочий класс. Обнаружил Гаврюша бесценный дар  гениального специалиста определять на вкус качество «экстази». Глотает Гаврюша «Е» чаще положенного инструкцией к употреблению, пробует десятки сортов «экстази» для поставок. Он не пропустит низкосортный мусор в наши закрома родины. Тщательно отберет лучшие экземпляры из числа рекомендуемых производителями  к закупке образцов. Он отделит зерна от плевел, некондиционный товар изготовителю придется забрать, чтобы продать лоху, у которого нет Гаврюши. Многолетний опыт  Гавра  с «экстази»  по вкусовой пробе определит чувственную силу,  эмоциональную красоту и остроту, силу прихода* «колеса». Подобно классному сомелье, узнающему сорт, историю происхождения вина по аромату, Гаврюша расскажет о таблетке, рассмотрев экземпляр свежего «Е» со всех сторон. Он, по внешнему облику, манерам, поведению, интонации речи человека подберет сорт «Адама»*, который раскроет клиенту чакры* кайфа*, пробудит внутренние энергии счастья, вознесет к небесной высоте удовольствия.

           Гаврюша страдает психическими расстройствами, опыты с химией натоптали грязными ботинками на когда-то сверкающем чистотой психическом здоровье парня. Он отмывает реагенты полусинтетического, амфетаминового ряда внутри себя водкой, запоями четыре раза в год по 12-14 дней. Бизнес, Гаврюшины приступы пьянства пока выносит,  о собственном здоровье мы не заботимся, живем одним днем. Сложившаяся репутация о нас как держащих марку продавцам, главное достижение в работе, рисковать доверием клиентов не наше кредо. Кустарники-подпольщики суют в таблетки примеси с  токсичностью тянущей пациента вниз интоксикациями, сильным наркотическим опьянением и быстрым сжиганием мозга.  Наш личный контроль качества продукта минимизирует исход с тяжелыми последствиями для подопечных. 100% безопасности не гарантирует никто. На головной мозг человека «экстази» и  чистого MDMA разумной дозы оказывает нежелательные последствия.  «Экстази» все же наркотик man, а не слоеное пирожное!!! Узнавать качество мы обязаны каждой ассортиментной позиции «Адама» из партии товара перед  началом продаж клиентам, пропустить гавно не имеем права.

Мажет, штырит, я ускоряюсь, меня размазывает по кровати густым желе, перед глазами паутина фракталов, я режусь в русскую лотерею, дегустируя «экстази». Какой лотерейный билет «Е»  вытяну на этот раз я не в курсе. Получив новое «экстази», невозможно угадать действие таблеток. Даже проверенные поставщики привозят неожиданные «колеса-сюрпризы» с добавками кофеина, pcp,* синтетических опиатов, психоделика.

Моя выжженная химическими препаратами психика не пригодна к использованию  в обществе. Мое изрезанное, изорванное сознание  трещит, расползаясь по швам. Даю себе отчет в убийственном исходе для здоровья от злоупотребления «экстази», ведь я не новичок и счастливого хеппи-энда в конце точно не случится. Если не брошу «экстази», залезу в петлю. Инстинкт самосохранения  дергает за нитки моих страхов надеждой, что я завяжу окончательно. Разум давит репутацией экстра поставщика, зарабатывавшейся годами.

–Ты или тебя! Соберись, хватит распадаться на слезливые атомы, не девочка, поди. Настоящий торговец должен знать, что продает клиентам! Закон! Положиться в определении качества «Е»  на помощников вверх безрассудства, они подставят тебя,–аргументами отговаривает  закончить с пробами «экстази» мое честолюбие.

Эффект новизны «Адама»  давно исчез, волшебство и магия первого закидывания* таблеткой растворилось в воздухе, опустив меня в густой туман и беспросветную мглу депрессии. Днем туман рассеивается, несколько часов прекрасной погоды в голове, к вечеру бушует  шторм истерики из громких рыданий, криков и воплей. Кажется я на терпящем крушение корабле в открытом, волнующемся море. Буря роняет мое кукольное, беспомощное  тело по палубе судна, бросает от одного борта  к другому. Ноги дрожат, ползу на четвереньках скользким полом комнаты, стены которой покрыты трупными пятнами синюшно-фиолетового цвета. Вою плачем, слезы, сопли крови вперемежку с белыми, пенистыми слюнями стекают по подбородку, пот льет градом. Ноги немеют, я плюхаюсь на диван. Мышцы непроизвольно сокращаются, они напряжены до предела, сознание покидает тело.  Веки опускаются, я захлебываюсь глубиной сна. Сновидения иллюзии возможной скорой реальности. Меня уничтожают, стирают ластиком с бизнеса, убивают менты, партнеры по бизнесу, раковая опухоль головного мозга.

Разбуженный ночным кошмаром,  вдавливаюсь в самый глухой угол квартиры. Здесь, утративший границы своего я, просматриваю флэшбэки*, по несколько часов гипнотизируя трудноразличимую, черную точку на потолке. Прокрутив кинопленку прошлых приходов пробников «Е»,  выключаю кинопроектор, затихаю, сидя на полу, прижав коленки к подбородку, окутанный вечерними сумерками.

 Трек, Tomoyasu Hotei & Ray Cooper – A Drug Score, Part 2 (Adrenochrome, The Devil's Dance) , исполняет страх и ненависть Антона Кнутикова.

Сноски

Винт– прозвище самопально изготовленных синтетических наркотиков из первитина и эфедриносодержащих препаратов.

Приход-первый сильный и острый момент действия наркотика, ощущение его наличия в крови, наркотический удар.

Чакра-в духовных практиках индуизма – центры силы и сознания, расположенные во внутреннем (тонком) теле человека.

Кайф – расслабленное состояние, доставляющее удовольствие; приятное безделье.

«Адам» -прозвище «экстази».

PCP-это синтетическое наркотическое вещество, производное циклогексиламина. Оказывает обезболивающее и галлюциногенное действие.

Закидываться-употреблять наркотик.

Флэшбэк– кратковременный психоз, который развивается через несколько дней или даже через несколько недель после потребления наркотика.

09.

            Беллоруский вокзал подхватывает нас опаздывающих, броуновским движением пассажиров на центральной площади вокзала, выносит на железнодорожный перрон.  Таксист помогает дотащить бездыханный организм Гаврюши до поезда и забросить в  вагон.  Дермонтиновые места в купе я выкупил полностью. Нам не по пути со случайными попутчиками лезущими пьяными разговорами о российской политике, международном мироустройстве, либо вечными житейскими проблемами с тещей и женой, ломающейся машиной иномаркой восьмилеткой. Поездное радио с треском бряцает группой «Pepsi»: парни, музыка, наркотики. Диско снова входит в моду. Танцевальную площадку заполняют высокие, стройные юноши в оранжевых, салатных, желтых водолазках, свитерах, рубашках, клешеными джинсами подметая пол. Длинногие блондинки с макияжем перламутровой, розовой, красной помады и перламутровых ярко-голубых теней, избыточной бижутерий притягивают парней. Джинсовые макси-юбки, сарафаны, шорты с футболками крикливых расцветок, начинают отточенные простые движения. Неспешно, как будто, кому-то, показывая технику танца.  Танцевальный темп ускоряется, сложные элементы движений набирают обороты. Пары синхронно танцуют. Улыбки, смех, визги, сверкающий свет, громкие пульсирующие ритмы, диско возвращается.

Тётя мне сказала – ты идёшь на дно!

А в голове звучит одно:

ПАРНИ, МУЗЫКА, НАРКОТИКИ, ВАУ, ВАУ!

ПАРНИ, МУЗЫКА, НАРКОТИКИ, ВАУ, ВАУ!

            Мы танцуем как сумасшедшие ночь напролет,  не под диско, не актуально, мы отплясываем под музыку безумия и угара, рейв. Музыка без слов, только ритм, странные звуки, не учит жизни и не трогает душу,  она помогает отдохнуть, вынырнуть так, сказать из повседневного болота сегодняшней нашей действительности. Безудержное веселье  на фоне развала страны, нищеты и хаоса, но по-другому  не получается, крайность мы выбиваем крайностью, как клин клином. Иначе сдохнешь от обыкновенной житейской серости вокруг. Мы легкие и беззаботные, современные трубадуры, странствующие улицами городов несущие новое художественное явление, движение, где все перемешано со всем. Мы, man, разноцветные эстеты, со своим чувственными способами познания окружающего мира, который в начале 90х кричал одно: теперь здесь можно все. Цунами абсолютной свободы пронеслось по стране, оставило рельеф из кучи возможностей обустройства личного житейского пространств доселе невиданных населению.  Каждый житель выбирал способ строительства другой жизни исходя из  собственного понимания непонятного процесса возведения индивидуального житейского счастья в условиях сменившихся моральных, экономических строительных  материалов в новейшей  истории. Одни граждане  воровали у обессилившего государства или «лоховатых» сограждан, вторые спешно уезжали из развалившейся страны в поисках лучшей доли, третьи  ради куска хлеба, прокорма семьи переквалифицировались в первых, четвертые умирали не найдя применения в реалиях тех дней.  Были еще пятые, не желавшие уезжать, воровать, убивать, а тем более умирать.  Пятые  кто искренне полагал, в нашей стране стоит быть, предпринимать, работать, творить. Пятые, кому 17-25 лет, для них и играл модный рейв. Разогретые спиртным, закинувшиеся «веществом» мы угарно колбасились* под дикий для окружающих музыкальный звук, это был наш долгожданный отрыв* на несколько ночных часов. Утром, выйдя из ночного клуба, мы разбредались по нишам заново строящегося общества, а вечером возвращались во временный дом, чтобы немного передохнуть,  с рассветом уйти.

Поезд «Москва-Минск» трогается под детройское техно. Ох, уж этот черный парень, король минимального звучания, Джефф Миллз, микс: «Live Mix At Liquid Rooms»  режет* из огромных стильных дизайнерских наушников на Гаврюшиных ушах. Я укладываю товарища на купейную полку-кровать. Ставлю в нишу для багажа  между крышкой лежака, на котором устроился Гавр и полом вагона дорожную сумку «Адидас» с деньгами для покупки «экстази», подарками русских народных ремесел прибалтийским друзьям, парой нижнего белья, джинсами и свитером, средствами личной гигиены. Гаврюшин нехитрый скарб, двух литровая бутыль из-под «Кока-кола» с  медицинским спиртом,  две литровых  бутылки минеральной воды, засовываю туда же в углубление под полкой, подальше от всевидящих глаз проводницы.

Полноватая в униформе  проводница с маленьким курносым носом,  проверяет пассажирские  билеты.  Женщина недовольно косится в сторону распластавшегося жабой на лежаке Гавра, извергающего перегар многодневного запоя и грохот странной для нее музыки.

–Алкоголь не пить. Милицию вызову, – грозит она.

–Слушаемся и повинуемся, мадам! – ехидничаю я.

Прокручиваю колесико регулирования громкости на CD плеере моего друга понижаю звук пугающей проводницу музыки.

             Гаврюша спит, мирно  посапывая греющими его душу  картинками видениями. Иллюзорный мир сна веселит Гаврюшу, в его солнечных грезах нет нашей криминальной работы, отмороженных бандитов, продажных ментов, бытовой российской жизни. Гавр искренне по-детски улыбается.  На яву радость Гаврюши давно большая редкость для нас.  Хочется курить. Закрываю дверь купе чудо ключом, чтобы посторонний не вздумал пробраться внутрь. Прохожу обшарпанным вагонным коридором по истрепанной, выцветшей ковровой дорожке в прохладный тамбур. Тамбур утопает в  табачном дыме ментоловых сигарет. Медленно вдыхаю воздух из табака с сыростью, на резком выдохе кашель  рефлекторно вырывается из раздраженных сигаретным дымом легких. Приходит мысль, что я уже вполне накурился. На площадке тамбура две девушки, лет 20-25, с излишками дешевой косметики на симпатичных личиках, в вычурной, откровенной одежде, безвкусно подобранной. Они разговаривают, не обращая  внимания на  снующих туда-сюда по вагону  пассажиров. По озабоченным выражениям лиц девиц, и   увлеченному, бурному  обсуждению, понятно как тема беседы важна для них. Поочереди, прижимая ярко выкрашенные помадой губы к уху собеседницы, голосисто вещают, стремятся перекричать металлический стук колес поезда. Моя одинокая персона не отвлекает дам от их тесного, горячего общения. Во всеуслышание последними словами, размахивая руками, они яростно ругают безликого человека именем Георгий, через фразу отсылая героя своего словесного базара к чертовой матери. Я не прикуриваю сигарету, гляжу через окно в  осеннюю темноту, прилипшую к стеклу, отражающему внутренности железнодорожного тамбура,  силуэты  жестикулирующих девушек и мое лицо, выглядящее значительно старше возраста. Я словно ощущаю, как моя физиономия медленно расплавляется, словно кусок пластмассы под воздействием огня. Бесформенная масса стекает густой струей смеси жира и кожи,  чувствую душок паленого мяса, он сплетается с дымом сигарет в тяжелый смрад.  Отвратительный запах вызывает у меня приступ  внезапной тошноты. Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу вагонной двери. Закрываю глаза, делаю волевое и физическое усилие сдержать подташнивание, чтобы не вызвать рвоту. Упреки и нападки в повышенном тоне доносятся со стороны девушек в адрес Георгия.  Яростные девичьи проклинания  Джорджа отвлекает  мой желудок от извержения содержимого через рот. Потихоньку прихожу в себя.

  Из услышанного краем уха складывается картина производственного  конфликта. Девчата, проститутки, едут в Гомель к родителям на праздники. Георгий, сутенер, кинувший работниц на обещанное вознаграждение, за какую-то халтуру в сауне. Дамы не стесняясь выражений, обкладывают сутенера смачными словечками с ног до головы.

Тошнота постепенно  проходит, металлическая дверь тамбура клацает замком, вваливается военный, тучный подполковник, командировочный. Расстегнутый мундир офицера российской армии под ним белая майка, заправленная в тренировочные штаны из серии прощай молодость с отвисшими коленками.  На ногах домашние, поношенные тапки. Опухшее, мятое лицо, потухший взгляд примагничиваются спиной к стенке тамбура. Он закуривает папиросу.  Подполковник, изрядно  выпивши, водочный перегар с клубами вонючего папиросного дыма наполняет вагонную коробку мужским отчаянием. По командиру заметно, что гремучая смесь давно не  панацея избавляющая от жизненных невзгод сегодняшнего дня, где он не нашел своего места под солнцем  после развала СССР, не сумел пристроиться под новые правила мироустройства. Сорокоградусная не спасает от ненавистной службы, где сегодня зарабатывают, разворовывая военное имущество, а не служат Родине. Водка перестала скрашивать одиночество офицера, он совсем один, любимая жена сбежала от безденежья   к успешному коммерсанту, родители умерли, единственный сын избегает общения, считая отца «сапогом» и неудачником.

Курить мне перехотелось окончательно.  Пропитанный насквозь табачным дымом  двигаю в сторону купе.

Сноски:

Угарно колбаситься – безудержно отдыхать, развлекаться, отрываться.

Отрыв-отдых.

Режет – громко играет.

10.

Ты в курсе  man, когда засыпает и просыпается Москва? Я работаю круглые сутки, после очередной поставки «экстази», отмериваю километры беговой дорожки московских кривых улиц. Днем оптовые, региональные клиенты, соседи по Содружеству Независимых Государств. Возня нескончаемых отгрузок, получения денег, утомительный марафон финиширует ближе к вечеру, передавая эстафетную палочку продаж спринтеру рознице.

Порой представляет мое богатое воображение, что я участник шпионского боевика. Условные знаки, обозначения передачи и получения информации о тайниках с товаром и деньгами. Проверка слежки за мной ментов или конкурентов.  Прослушка телефонных разговоров, вынуждают вести диалог размытыми, шифрованными словами, фразами, которые понятны двоим.  Но, скорее паранойя пиявкой присосалась к воспаленному, больному, ослабленному от наркотиков  мозгу. Психоз постепенно высасывает адекватное восприятие мной реальности материального мира. Бизнес идет уверенной походкой дальше, несмотря на психические проблемы, бред преследования у некоторых тут персон.

Без организационных простоев, производственных пауз, перерывов на сон  и отдых, массивное колесо маховика спроса на «экстази»  принуждает двигатель наркоторговли продавать. Винтики, детали мотора продаж «Е» собранного, когда то нами,  общество, man, нарекло наркосиндикатом, наркомафией, организованной преступностью.  Я именую организацией, отлично сложенной, дисциплинированной, укомплектованной современными средствами для контрабанды наркотиков. Имеющей в штате человеческие силы, обученных, психологически устойчивых сотрудников каждый из которых осознает, зачем он именно здесь,  дает себе полный отчет,  в том, что будет ему за то, что он здесь.

           Я купец, крупный продавец «ешечек», по совместительству совладелец нашего криминального предприятия с долей в 40%. 60%  бизнеса у моего компаньона, Михаила Шмелева, бандита, «измайловского»   авторитета. В совместной структуре я покупаю-продаю «экстази», Шмель обеспечивает безопасность и сохранность нашего общего детища от внешних посягательств подкупленных ментов, беспредельных конкурентов. Гаврюша, Ивушка, Пень направляющие территориальных секторов, где пасутся крупные клиенты. Ночные клубы, бары, дискотеки, ключевые места общественного потребления товара.  Направляющие разрешают вопросы с оплатами от клиентов, следят за качеством поставляемого товара, ищут новые каналы сбыта «экстази». Под направляющими  стоят бегунки. Численность бегунков зависит от величины оборота препарата в секторе и количество точек продаж «Е».  Бегунки снабжают пункты реализации препаратом. Контингент лиц нашего «дружного» коллектива бегунков,   молодые люди лет до двадцати пяти, стремящиеся скоро подзаработать. Заколотить деньжат  быстро и  немаленькую сумму вполне  под силу. Попотев в продажах  4-5 месяцев, пусть недорогое, но авто  европейского производителя  поиметь удастся. Карьера  бегунка не продолжительна. Суть, своевременно по собственной воле закончить с барыжничеством «экстази»! Работники, думающие о безоблачном будущем, снимают* деньги за нелегкий труд и выруливают в легальную сферу трудовой деятельности. Одни строят профессиональную карьеру менеджеров  в крупных российских и иностранных  компаниях или служат чиновниками в государственных органах, вторые мутят* собственный законный бизнес. Прочие деятели,  попавшиеся   с поличным милиции на перевозке наркотиков, садятся в тюрьму. Другие, дорвавшись до халявных* препаратов, губят здоровье, бесконтрольным, чрезмерным употреблением вещества. Рабочие места выбывших бегунков скоро займут новички, вакансии  закрываются быстро.

Да man, я непростительно пренебрег наркодилерами, людьми, руки которых вручают розничным клиентам  «экстази».  Дилер сегодня изюминка любой вечеринки. Дилер как очаровательный волшебник или Дед Мороз  с запасом чудодейственных подарков для дикого, беспробудного веселья. Радостное настроение  ценится тусовкой по достоинству, поэтому драгдилер горячо почитаем и глубоко уважаем клиентами. Личный дилер нынче модная потребность как  персональный лечащий врач!

Я тоже промышляю дилером, man!  VIP персоны: политики, бандиты, музыканты, топ менеджеры компаний, коммерсанты, золотая молодежь, социальные слои требующие индивидуального подхода. И я подобающе обслуживаю   элитного клиента. Змеем искусителем обвиваюсь вокруг шеи пациента, сладко шепчу:

– Вы будете как боги, знающие подлинное добро и неоспоримое зло,–уговариваю откусить запретный, сладкий плод из рук моих. Вы непротив, трудно сдержаться, чтобы не попробовать возбуждающий дурман,   потому что мы все любим праздник, стараемся всегда к нему возвращаться.

Прошу «желтого» таксиста  высадить меня около метро Павелецкая. В 5 минутах ходьбы от станции метро хорошо устроился центр   притяжения модных и прогрессивных. Теплым июньским, поздним пятничным вечером неторопливо бреду в ночной  клуб «Птюч». По пути попадаются  редкие прохожие, загулявшие влюбленные парочки, подвыпившие работяги, засидевшиеся с коллегами за бутылкой горячительного  после трудового дня. Пахнет  пышной зеленью на ветвях деревьев и сладкой, душистой коноплей. Кто–то смело раскуривается марихуаной  в лысых без листвы кустах совсем близко от тротуара. Раздается глухой мужской кашель,  заливистый девичий смех.

Клуб «Птюч» соседствует со старообрядческой церковью, вера и наркотики, дьявол танцует рядом с религиозными крестами. Дверные проходы, один в химический «рай» земного, телесного наслаждения, другой в небесный рай вечного блаженства души.     Праведники после смерти  попадут в сообщество избранных. Людям, живущим согласно заповедям, моральным предписаниям выдадут флаер с бесплатным проходом, а фейсконтроль* на небесах пропустит без лишних слов в нетронутое временем и смертью место, где гармония с природой и бесконечная совершенная жизнь. Но, мы закоренелые грешники,  не размышляем о пути к  вечной жизни на небесах.  Нам 16-20 лет,  полное и невозмутимое счастье жаждем взять при жизни, поэтому отпираем дверь в земной химический, психоактивный «рай». Прикуриваю сигарету, перед входом в клуб несколько человек,  рэйверы подростки, юные фрики, два пожилых карлика и компания  растерявшихся иностранцев.

   Чужестранцы, искатели приключений,  судя по языковому акценту, раскованные англичане, вопрошают у обкурившихся травой карликов о способе проникнуть в «Птюч». Карлики,    непрерывно хохочут, сбивая с толку сконфузившихся англичан.  Я прихожу на  выручку  англоязычной компании из двух молодых ребят и их подружек, вместе проходим жесткий, отсеивающих лишних персонажей,  фейсконтроль на вратах во вседозволенность,  серым коридором бомбоубежища  минуем  гардероб,  попадаем на грохочущий музыкой танцпол.  Техно гремит пластинкой Tresor, играет DJ Зорькин. Стены,  потолок танцевальной площадки покрыты фольгой поверх которой макеты звезд  и планет разного размера и цветов.   Под яркими мигающими лучами света стробоскопа кажется, ты танцуешь  на просторах бесконечного, бескрайнего космоса.