Текст книги "Где-то в Курляндии"

Автор книги: Сергей Исаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Приказ Маршала Советского Союза Ворошилова войскам Северо – Западного направления гласил: «Наступил решительный момент. Враг приближается к Ленинграду… Наш священный долг – грудью преградить дорогу врагу на подступах к городу Ленина!»

Части нашей дивизии, выйдя из окружения и эвакуировавшись с острова, сразу же без малейшей передышки вступили в бой с наступавшим противником, имея целью задержать врага на дальних подступах к Ленинграду с севера. Бои были очень трудными, фронта устойчивого не было, полоса обороны дивизии иногда растягивалась до 30 километров. Но бойцы стояли насмерть и ни разу не отошли без приказа.

Редакция газеты и здесь находилась все время вместе с частями. Сразу же после эвакуации с острова газета подняла вопрос о стойкости в обороне, живо подхватила призыв ленинградцев и из номера в номер звала личный состав на самоотверженную защиту Ленинграда. «Грудью преградим дорогу врагу на подступах к городу Ленина! – призывала газета. – Воины! Будьте мужественны в борьбе с нашим смертельным врагом!»

В частях проходили волнующие митинги, на которых обсуждалось обращение, подписанное Ворошиловым, Ждановым и Попковым. Митинги эти выливались в демонстрацию единства воинов, их боевой сплоченности, стремления с честью выполнить приказ Родины, умереть, но не пустить врага в Ленинград.

Во время короткой передышки состоялся митинг в одном из батальонов. Комбат зачитал обращение «Ко всем трудящимся города Ленина». Затем один за другим выступили бойцы. Они говорили:

– Нет, не пройдут фашистские изверги к городу Ленина! Наши отцы и старшие братья уже однажды дали под Ленинградом отпор зарвавшимся врагам. Так будет и на этот раз. Мы не пожалеем своей жизни, чтобы отстоять завоевания, добытые кровью наших отцов. Все как один грудью встанем на защиту Ленинграда.

В конце августа в дивизию влился батальон народного ополчения. То были коренные питерцы, мужественные и стойкие патриоты – рабочие ленинградских фабрик и заводов, учителя, студенты. Они уже получили боевое крещение, участвовали в боях. Ополченцы дрались с небывалым упорством. Хотя воинского умения у многих из них еще не хватало, но храбрости, отваги и самопожертвования им было не занимать.

Стойкость, стойкость и еще раз стойкость! – вот что требовалось в первую очередь от каждого защитника Ленинграда. На это были нацелены и выступления нашей газеты. Печатая многочисленные материалы о героизме отдельных бойцов, о стойкости ополченцев, выступления на митингах, письма ленинградцев, газета всем этим призывала воинов: стоять насмерть.

«У защитников Ленинграда лозунг один: смерть или победа!», «У стен нашего великого города Ленина нанесем врагу смертельный удар!» – под такими заголовками выходила в эти дни газета.

К началу сентября наши войска отошли к реке Сестре. Части дивизии прочно заняли оборону на ее левом берегу. Больше отступать было нельзя! Это понимал каждый.

Но враг все еще не прекращал своих попыток прорваться к Ленинграду. Пали Гатчина, Петергоф, Урицк, Стрельна. В начале сентября фашисты захватили Мгу и перерезали последнюю железнодорожную магистраль, связывавшую Ленинград со страной. Линия фронта подкатилась к Колпино.

Положение было чрезвычайно трудным. Враг бросал в бой все новые и новые дивизии, стремясь осуществить свой сумасбродный план захвата Ленинграда. И в эти тяжелые для Ленинграда дни на фронте прозвучали слова письма старых путиловцев, рабочих Кировского завода ко всем защитникам города Ленина. Письмо было помещено в нашей газете, кроме того, мы отпечатали его специальной листовкой и роздали по подразделениям.

Письмо было страстным, оно брало людей за душу. «Побеждает тот, кто презирает смерть, кто не знает страха, кто сквозь огонь неудержимо идет вперед», – писали путиловцы.

Это письмо еще больше воодушевило защитников Ленинграда на славные боевые дела. Воины стояли насмерть. Весь сентябрь противник продолжал наступать, но успеха не имел. Все его попытки разбивались о железную стойкость защитников Ленинграда.

За время своего наступления в кровопролитных боях под Ленинградом фашисты понесли огромные потери в людях и боевой технике. В конце сентября гитлеровское командование, не добившись своей цели – захвата города, вынуждено было отдать приказ о прекращении наступления на Ленинград.

Стойкость наших воинов победила! Части дивизии закалились в этих боях. И снова в дивизии гремела слава о парамзинцах. Полк Парамзина дрался исключительно самоотверженно. Его воины по нескольку суток сражались в полуокружении, форсировали широкие водные преграды, отбивали сильные вражеские атаки. Среди них были такие герои, как лейтенанты Гаврилов и Мазепа, рядовые Абрамкин, Ковальчук, Леонидов – первые кавалеры ордена Красного Знамени.

Воины сдержали свою клятву, выполнили наказ ленинградцев. Остановленный на реке Сестре враг больше ни на шаг не продвинулся вперед. Всю осень наши части вели оборонительные бои на Карельском перешейке, совершенствовали свои позиции, овладевали искусством побеждать врага.

Финны долго еще не могли примириться с провалом своих планов и неоднократно предпринимали наступательные действия. Нередко возникали бои за Белоостров, севернее Сестрорецка, но все атаки врага были безуспешны.

* * *

В условиях обороны, в обстановке сравнительного затишья отметили мы два праздника – 24-ю годовщину Октября и День Конституции. Праздничный номер газеты за 7 ноября печатали в Ленинграде увеличенным форматом. Вечером 6 ноября, сидя в бомбоубежище под типографией имени Володарского, мы с Михайловым, с которым приезжали выпускать газету, прослушали весь доклад И. В. Сталина на торжественном заседании Московского Совета. А 7 ноября в Москве как символ непоколебимой стойкости и несгибаемой веры в победу состоялся военный парад. Все это еще больше воодушевило воинов, мобилизовало их на новые подвиги в борьбе против немецко-фашистских захватчиков.

* * *

Как– то в последних числах ноября 1941 года мы сидели за обедом. Вдруг открывается дверь, и входит высокий пожилой военный, Я сразу узнал в нем полковника Селиверстова, который преподавал тактику в Ленинградском военно-политическом училище в мою бытность там курсантом. Полковник также узнал меня. Поговорили. Он рассказал о трудностях Ленинграда, о том, что училище еще в августе эвакуировалось в город Шую Ивановской области. Под Ленинградом идут кровопролитные бои, и туда стягиваются наши войска, возможно, что и отсюда, с Карельского перешейка, часть сил будет переброшена для прорыва кольца блокады.

Полковник Селиверстов оказался прав. 29 ноября был получен приказ о переброске нашей дивизии с Карельского перешейка в район Волхова.

Там сложилась действительно критическая обстановка, Не сумев захватить Ленинград, гитлеровцы в конце сентября прекратили наступление и окопались. Они решили взять город измором, задушить его костлявой рукой голода, поставить на колени гордых ленинградцев. Но герои Ленинграда, его славные защитники не пали духом. Под носом у врага, почти у линии фронта была проложена дорога по льду Ладожского озера – знаменитая Дорога жизни. По этому единственному пути город Ленина был связан со страной, получал продовольствие и другое снабжение.

Тогда гитлеровцы поставили перед собой задачу – лишить Ленинград и этого пути. В конце ноября и начале декабря они предприняли наступление на Волхов, пытаясь создать второе кольцо блокады вокруг города, соединиться на Свири с финнами и совершенно отрезать Ленинград от страны. Отборные фашистские дивизии ринулись к Волхову, на станцию Званка, захватили Тихвин. Завязались ожесточенные бои.

Вот туда, на этот ответственный участок Ленинградского фронта, и перебрасывалась наша дивизия.

Несколько дней части готовились к выступлению. Бойцы получали новое теплое обмундирование, боеприпасы и оружие. Прибыло пополнение, и все подразделения были укомплектованы до штатной численности.

Политработникам в эти дни работы было, кажется, больше всех. Надо было подготовить личный состав к предстоящим боям. Теперь воевать придется с гитлеровцами, тактика которых была еще мало известна нам. Проводились митинги, на которых выступали участники боев на германском фронте, беседы, собрания личного состава. В эту большую работу включилась и газета. Сотрудники редакции тоже проводили беседы в подразделениях, собирая материал для газеты. В газете печатались выступления бывалых воинов – участников боев по ту сторону Ленинграда, которые рассказывали бойцам о сильных и слабых сторонах тактики гитлеровцев и подчеркивали, что враг не так уж силен, у него много слабых сторон и его можно с успехом громить.

Газета призывала воинов к новым подвигам. «Нам, защитникам города Ленина, – писала она, – выпала великая честь – разорвать кольцо блокады, разгромить фашистов, сокрушить вражеский пояс вокруг города. К этому нас призывают Родина, партия, этого ждут от нас матери, жены, дети, которым приходится сейчас переживать огромные трудности».

В гости к воинам приехала делегация ленинградцев. Мужественные труженики города Ленина напутствовали бойцов и командиров, давали им наказ – разгромить врага под Ленинградом, спасти великий город от блокады.

Вечером 6 декабря части дивизии двинулись в путь, Назавтра морозным декабрьским утром выехали и мы вместе со штабом и службами управления. Но сразу неприятность – никак не удавалось завести мотор наборной машины. Был тридцатиградусный мороз, и радиатор прихватило. Эту машину пришлось отправить по железной дороге. Все шрифты, печатные материалы, имущество, запасы бумаги перегрузили во вторую машину. Типография и редакция оказались в одном автобусе ЗИС – 5. Теснота, неудобство – но ничего не поделаешь, работа шла. А наборную машину так и не видели потом целых четыре месяца – она отстала от нас, затем ее направили в ремонт в город Волхов и только весной 1942 года прибыла она к нам под Кириши. Всю зиму – самую трудную зиму – пришлось работать и передвигаться в одной машине.

Маршрут движения большой – свыше 150 километров. Надо было проехать окраинами Ленинграда и выйти на берег Ладожского озера в районе Коккорево. Дело это было очень нелегким.

Сильные морозы, скудный блокадный паек, перебои в снабжении горючим. Однажды ночью, уже подъезжая к Ладоге, наш автобус опрокинулся в глубокую канаву, и только на второй день удалось вытащить его оттуда тягачом. Все шрифты оказались пересыпанными, две кассы сломались, несколько человек получили сильные ушибы. Но уже на следующий день на остановке в лесу мы выпустили листовку с сообщением Совинформбюро.

Еще большие трудности переносили бойцы. Изнурительные переходы, ночевки на морозе, который в ту зиму особенно свирепствовал, постоянное недоедание (дневной нормы блокадного пайка едва хватало на один раз), обстрелы и бомбежки – все это обрушивалось на бойца. Однако никто не падал духом. Можно было только удивляться той энергии и тому мужеству – так велик был порыв и неукротима ненависть к гитлеровским разбойникам.

Особенно поднялся дух воинов после получения сообщений о первых победах Советской Армии на отдельных участках фронта. Сначала было получено сообщение о разгроме врага под Ростовом и освобождении Ростова – на – Дону. Затем 9 декабря радио передало сообщение «Еще удар по войскам врага» – о разгроме тихвинской группировки противника.

Это сообщение было особенно радостным, так как дивизия шла в тот район и бойцы, окрыленные успехами своих товарищей по оружию, рвались скорее вступить в бой и добивать фашистов, разбежавшихся по волховским лесам и болотам.

И вот 13 декабря пришла волнующая весть о разгроме врага под Москвой. С каким трепетом и замиранием сердца следили советские люди за ходом гигантской битвы под Москвой,

Как все ждали этого волнующего сообщения, этой замечательной победы! И она наступила. Недаром «Правда» еще в октябре писала, что разгром немцев начнется под Москвой.

Сообщение о разгроме фашистских войск под Москвой взволновало всех воинов и еще выше подняло наступательный порыв, стремление быстрее попасть на фронт и громить врага.

Наконец мы достигли Ладоги. Вот она, знаменитая Дорога жизни – 30-километровая ледяная трасса. Спускаемся на лед. Трасса очищена от снега. Извивающейся змейкой она уходит далеко вперед и теряется в белесой мгле. Мы уже во второй раз с начала войны переправляемся через Ладожское озеро: первый раз – летом, в августе, на барже, а сейчас по льду, на автомашине.

Машина скользит почти бесшумно, без толчков. Но вот трещина, через которую переброшены доски. А там уже целая полынья – видимо, от бомбы. Возле нее стоит регулировщик и показывает объезд. Вдруг впереди раздался резкий треск, и столб воды вместе с кусками льда взметнулся высоко вверх. Не сразу поняли, что это рвутся снаряды. Немецкие батареи из-под Шлиссельбурга начали очередной обстрел трассы. Но движение машин не прерывается. Внезапно впереди идущая машина ныряет радиатором в воронку, шофер еле успел выскочить из кабины. Сворачиваем в сторону и объезжаем опасное место. Обстрел вскоре прекращается. Зато начинает мести поземка, переходящая в метель. Однако машины идут и идут…

Озеро преодолели быстро. Небольшая остановка в прибрежной деревне Кобона, а затем марш вперед, вслед за своими частями, которые уже входили в соприкосновение с противником.

* * *

Южнее станций Назия и Войбокало, что на железной дороге между Мгой и Волховом, на десятки километров тянутся торфяные болота. Это район назиевских торфоразработок. В районе болот гитлеровцев не было, и здесь образовался узкий проход в несколько десятков километров. Сюда и устремились наши части, чтобы зайти в тыл врагу, отрезать и уничтожить войбокаловскую группировку противника.

Наша дивизия вошла в состав 54-й армии Героя Советского Союза генерала Федюнинского, которая была создана для разгрома врага на Волхове и прорыва кольца блокады. Дивизия скрытно прошла по узкому проходу в тыл врага и обрушилась на фашистов на подступах к городу Кириши.

Обстановка была исключительно трудной. Бойцы шли по глубокому снегу и бездорожью, в суровые морозы. Все тылы, обозы остались далеко позади. Для пехоты приходилось прорубать в лесу колонные пути. Впереди главных сил шел комдив генерал Крюков, опираясь на суковатую палку. С ним же шел и штаб, через который он управлял войсками, отдавал распоряжения.

Типография осталась в деревне Городище, вместе со штабными машинами. Мы с Таратиным двигались вместе с полками, а фотокорреспондент редакции Лантас ушел вперед с разведкой. Материал в редакцию приходилось пересылать со связными лыжниками, он опаздывал, газета также приходила с опозданием, но в этих условиях ускорить что – то было невозможно.

Удар наших частей по вражеским флангам оказался неожиданным и увенчался успехом. Застигнутые врасплох, гитлеровцы потерпели поражение и в беспорядке начали отступать, бросая свою технику. В течение нескольких дней дивизия овладела деревнями Гороховец, Бабино, Западные и Восточные Бараки и, обойдя болото Соколий мох, вплотную подошла к городу и железнодорожному узлу Кириши. Успешно громили врага и другие дивизии армии Федюнинского.

И вот наконец 21 декабря радио передало сообщение Совинформбюро:

«В конце ноября группировка войск противника проникла в район Войбокало, намереваясь перерезать линию Северной ж. д. и выйти на берег Ладожского озера. В результате ожесточенных боев части 54 – й армии генерал-майора Федюнинского разгромили войбокаловскую группировку противника. Разбиты наголову части 11-й пехотной дивизии, 291-й пехотной дивизии и два полка 254-й пехотной дивизии противника. Район Войбокало и станция Войбокало заняты нашими войсками».

В достижение этой крупной победы большой вклад внесла и наша дивизия.

Как только была занята деревня Оломна Киришского района, к которой вела полевая дорога, редакция переехала в Оломну, ближе к своим частям. Только день назад здесь был враг, и всюду еще валялись трупы фашистов, разбитая техника. Работать теперь легче – мы стали ближе к частям.

27 декабря было опубликовано сообщение Совинформбюро о новой победе на нашем фронте – разгроме волховской группировки противника.

Части продолжали наносить удары по врагу, отброшенному к железнодорожной магистрали Мга – Кириши. Каждый день – новые успехи, новые подвиги героев.

31 декабря вернулся из полка в редакцию. Сижу над выпуском новогоднего номера газеты. Расположились мы в уцелевшей бане, где тесно и темно. Набирать приходится, стоя на коленях.

Вечер. Пока верстаются полосы, записываю свои впечатления. Сегодня последний день 1941 года, канун нового, 1942-го. Истекший год войдет в историю как год величайших сражений, год, который положил начало разгрому немецко-фашистской армии, вторгшейся в пределы нашей Родины.

Стрелка часов неуклонно приближается к двенадцати. Последние часы года тают на глазах. Думалось ли мне когда-нибудь, что придется встречать 1942 год в этих болотах, в глухой деревушке Оломна, в нескольких километрах от переднего края, вдали от родных и близких?! Вот куда забросила военная судьба. Невольно вспоминается, как встречали эту торжественную дату в прошлые годы. Как было хорошо и весело! А сейчас? Как сейчас встречают Новый год мои родные и близкие, оставшиеся на временно оккупированной врагом территории в Белоруссии, если они вообще живы?

Вот и 12 часов. В далекой родной Москве бьют кремлевские куранты. И каждый их удар, подобный звону тысячетонного молота, доносится во все уголки земного шара, возвещая начало нового года. А на всем громадном протяжении фронта, от Заполярья до Черноморья, в эту самую минуту гремят орудия, строчат пулеметы, грохочут танки. Наши доблестные войска громят фашистов. Всю силу своего огня, всю мощь боевой техники, всю свою ненависть обращают они против вероломного врага.

Мы встречаем новый, 1942 год, имея за плечами уже свыше полугода войны. В ее огне мы возмужали, закалились, приобрели боевой опыт, который все сильнее чувствуют на своей шкуре фашистские оккупанты. Время придет, и мы соберемся все вместе, расскажем друг другу о своих боевых делах, нам будет о чем вспомнить. Но сегодня, в новогоднюю ночь, мы сжимаем в руках оружие, мы преследуем врага и истребляем его…

* * *

Газету по-прежнему приходится выпускать в трудной обстановке. Но она выходит, ее ждут бойцы, ведущие жестокие бои; ее читают, по ней учатся, как бить гитлеровских захватчиков.

Славной страницей в боевую историю дивизии вошли февральские бои по штурму Погостья. Это железнодорожная станция на линии Мга – Кириши, которую немцы сильно укрепили и стремились удержать во что бы то ни стало. Потеря станции ставила под угрозу всю киришскую группировку противника.

Боям за Погостье предшествовала тщательная и длительная подготовка. Разгромив врага на линии Гороховец – Бабино, а затем на линии Восточных и Западных Бараков, части дивизии вышли по болоту Соколий мох вплотную к железной дороге и начали готовиться к штурму. В дивизию прибыло пополнение, которое должно было пройти соответствующую подготовку.

Большую работу по подготовке воинов к наступлению и штурму Погостья провела и наша газета. Она публиковала материалы, призывающие воинов к решительному разгрому врага, печатала статьи и подборки выступлений разведчиков, саперов, артиллеристов о их боевом опыте. Газета рассказывала, какие у противника оборонительные сооружения, какую он применяет тактику, что нужно делать, чтобы перехитрить врага и добиться успеха.

Перед наступлением в дивизии произошло важное событие. В первых числах февраля прибыла делегация трудящихся Дальнего Востока. Делегаты привезли подарки, письма.

Десять тысяч километров проехали эти люди. Целый месяц находились они в пути. И вот наконец они в гостях у защитников Ленинграда.

Эта встреча вылилась в демонстрацию единства фронта и тыла, безграничной любви советского народа к своей армии, выполняющей историческую миссию по уничтожению фашистских оккупантов.

Дорогие гости побывали во всех частях и подразделениях дивизии. Они рассказали, как самоотверженным трудом в рудниках и на шахтах, на фабриках и заводах создается все необходимое для армии, для победы над фашистами. Гости передали горячие пожелания бойцам от всех дальневосточников: как можно быстрее разгромить разбойничьи гитлеровские орды, освободить советские города и села от фашистской нечисти, отомстить врагу сполна за все злодеяния, совершенные на советской земле.

* * *

Наконец пришел приказ о наступлении. Новый командир дивизии полковник Мартынчук был вызван на КП командарма и получил от Федюнинского боевую задачу. Предстояло прорвать вражескую оборону в самом прочном ее звене. Ясно, что противник будет оказывать ожесточенное сопротивление, но воины вступали в бой всесторонне подготовленными.

В день штурма наша газета вышла под шапкой: «Разгромим немецких оккупантов! Освободим Ленинград от вражеской блокады!». В газете были напечатаны отклики бойцов на обращение Военного совета 54-й армии и на письмо ленинградцев к воинам армии Федюнинского, призывавших скорее освободить город Ленина от блокады, беспощадно бить ненавистного врага. В этом же номере газета напечатала статью Ильи Эренбурга «Наши идут», написанную к 24-й годовщине Советской Армии.

На второй день наступления обозначился успех. Наши полки прорвали несколько оборонительных линий врага. Было уничтожено много живой силы и техники противника, захвачены трофеи.

Все работники редакции находились в полках. К вечеру собирались в редакцию, которая тоже была подтянута поближе к передовым частям, обрабатывали собранный материал и ночью выпускали газету. Наутро со свежим номером снова отправлялись в части.

Развивая успех первых боев, дивизия неотступно продвигалась вперед. Газета из номера в номер показывала героев боев и звала на новые подвиги.

Материалы для газеты в боевой обстановке добывать было очень трудно. Ведь во время боя, когда воины совершают перебежки или устремляются в атаку, переползают или врываются во вражеские траншеи, никто не будет писать заметки, там не до этого. Даже побеседовать с тем или иным бойцом иногда не удается, а не только получить от него корреспонденцию. В таких условиях обычно поступали следующим образом: поговоришь с бойцом или командиром, заручишься его подписью, скажешь, что будет напечатана такая-то заметка, и если автор согласен, даешь ее. Иногда удается набросать на листке бумаги основное содержание корреспонденции, ознакомить с ней того, от кого желательно ее иметь, и даешь это подписать. Такие подписанные листки подшивались в редакции и хранились уже как авторские оригиналы.

Но зачастую трудно приходилось организовывать не только авторские заметки, но и собирать материал для собственных статей. Трудности эти состояли как в сборе нужных сведений, так и в проверке их достоверности. Порой долго не удавалось установить точно какой – либо факт, о котором говорили многие. Приходилось пробираться в то подразделение, о каком шла речь, разыскивать командира, а тот в это время или вел людей в атаку, или командовал огнем. Так что ему было не до корреспондента. В таком случае жертвовали оперативностью – пусть лучше материал опоздает на день-два, но зато уж будет достоверным.

Наступление шло успешно. Накануне Дня Советской Армии полки захватили еще один важный рубеж. Газета писала: «Наши части продолжают успешно громить врага. Воины! Еще крепче и сокрушительнее бейте фашистских захватчиков, не давайте им ни минуты передышки, уничтожайте их на каждом шагу. Ознаменуем 24-ю годовщину Советской Армии новыми победами над врагом!»

Наконец решительным штурмом дивизия выбила врага из его укреплений, заняла станцию Погостье и перерезала важную железнодорожную магистраль Мга – Кириши.

Потеряв с падением Погостья выгодные позиции, гитлеровцы предприняли несколько попыток вернуть их. Но все попытки были сорваны, фашисты не только утратили позиции, но и покатились дальше.

Лишь только наши части продвинулись вперед, начали подтягиваться тылы. Бои шли еще в километре за Погостьем, а редакция газеты была уже у станции. Кстати, слово «станция» упоминается здесь условно, так как на самом деле не было даже признаков станции – все сметено ураганом боя. Еще до штурма немцы уничтожили все постройки, взорвали полотно железной дороги и на месте Погостья была большая поляна, усыпанная битым кирпичом и кусками железа.

Редакцию устроили в насыпи железной дороги, в немецком блиндаже. Блиндаж большой, с несколькими накатами. Противник обстреливал Погостье, рвались снаряды и мины. Из блиндажа нельзя было высунуть голову. Но газета у нас набиралась, и вскоре вышел свежий номер, призывавший: «Решительно и смело взламывать оборону врага, брать гитлеровцев в кольцо и истреблять, если они не сдаются».

В нашем блиндаже жили, вероятно, немецкие офицеры. Во всех углах валялись бутылки из-под вина, консервные банки, на нарах лежали перины, одеяла, даже шелковые подтяжки висели на крючке над нарами. Пол был устлан обрывками немецких газет и журналов. Но как мы удивились, когда среди всего этого бумажного хлама нашли номер нашей дивизионки за 26 января. То ли ее занесли сюда побывавшие раньше наши бойцы, то ли каким-нибудь путем она попала к немцам – так и осталось неизвестным.

В этом блиндаже редакция проработала несколько дней. Давно уж не размещались мы с такими удобствами – все время приходилось жить в лесу, в шалашах, а то и просто на снегу. Здесь же было тепло, уютно и сравнительно безопасно хотя бы от вражеских пуль, К нам часто заходили командиры, работники политотдела, а иногда и бойцы – наши военкоры или проходившие мимо с каким-нибудь заданием. Несколько раз старший политрук Чернышев – помощник начальника политотдела по комсомольской работе – вручал здесь билеты молодым комсомольцам. Удалось нам во время относительного затишья провести здесь и совещание героев боев – истребителей фашистов – по обмену боевым опытом. Это было очень важное совещание, выступления его участников оказались ценными для газеты. В коротких, но ярких выступлениях герои боев рассказывали, как они бьют немецких оккупантов, как борются за освобождение родной земли от вражеской нечисти.

* * *

54– я армия безостановочно гнала врага. Перерезав железную дорогу Мга -Кириши, армия продвигалась вперед, к центральной магистрали – Октябрьской железной дороге на участке между Чудовом и Любанью, угрожая киришской группировке немцев полным окружением. Район прорыва армии был довольно широким, и в этот прорыв хлынули стрелковые соединения, поддержанные мощной техникой.

Армия Федюнинского наступала, и в ее составе шла наша дивизия. Заняв Погостье, части дивизии овладели деревней Шала, поляной «Сердце», развилкой дорог Шала – Кондуя, затем деревней Малиновка и вышли на рубеж Дубовик, Липовик, где у гитлеровцев были заранее возведены оборонительные сооружения.

Несмотря на начавшуюся распутицу, по колонным путям вслед за частями двигалась и редакция с типографией. Газета выходила бесперебойно в любой обстановке. Несколько раз наш автобус попадал под обстрел, дважды осколками был разбит мотор, ранен наборщик Магазов. А сколько раз мы увязали в болоте, буксовали в снегу – и все же не было ни одного случая срыва выпуска газеты.

Весь март и начало апреля 1942 года части дивизии вели ожесточенные бои. Газета быстро откликалась на любое событие, сразу же подхватывала каждую победу или подвиг героя и звала на новые боевые дела. Когда в одном из боев успешно была осуществлена танковая атака, газета выдвинула лозунг: «Тесным взаимодействием танков с пехотой удесятерим удары по врагу!». И здесь же были напечатаны статья об атаке пехотинцев, поддержанных танками, – «Совместный удар», передовица «За тесное взаимодействие с танками», статья из опыта – «Танковый десант».

Однажды головной полк потерпел неудачу. Быстро продвигаясь вперед, он не закрепился на занятом рубеже, не подготовился к отражению контратак, а когда немцы внезапно перешли в контратаку, полк не выдержал и отступил. Это послужило серьезным уроком для всех других частей, и газета выступила по этому поводу. «Немедленно закреплять каждый отвоеванный рубеж, держать его незыблемо прочно, сделать его отправной точкой для нового броска вперед – вот наш закон», – писала она.

А когда выяснилось, что некоторые подразделения слишком долго задерживались на занятых рубежах, тратили много времени на их закрепление и упускали противника, который использовал это для укрепления новых позиций, тогда газета выступила с таким призывом: «Не дадим гитлеровцам закрепляться на рубежах! Пядь за пядью освобождать родную землю от подлых захватчиков! Безостановочно преследовать и уничтожать врага!».

Сколько замечательных героев родили те бои! Формат дивизионной газеты не позволял хотя бы коротко рассказать обо всех. Но популяризации героев редакция придавала важное значение. В «Голосе красноармейца» печатались очерки об их опыте, выступления самих героев. Каждый день приносил славу новым и новым, дотоле, казалось, незаметным людям.

Дивизионка продолжала действовать, помогая воинам успешно громить врага.

Первая тревога

Как – то во время празднования очередной годовщины нашей победы над фашистской Германией в одном из учреждений Киева состоялась встреча коллектива с участниками Великой Отечественной войны. На встречу собралось много людей, среди которых можно было видеть военных в парадной форме, с орденами и медалями на груди. Выступление каждого из них присутствовавшие выслушивали с большим вниманием.

Слово предоставили полковнику Шурлакову. Он повел речь о самом начале войны, о первом военном утре в Киеве. Но когда полковник рассказал о том, как был поднят по боевой тревоге Киевский гарнизон и как на глазах у него один летчик сбил вражеский самолет над городом, случилось неожиданное. Из-за стола встал генерал с Золотой Звездой Героя Советского Союза, подошел к рассказчику и заключил его в объятия.

– Так это вы тогда были? Вы объявили первую боевую тревогу? – взволнованно воскликнул генерал. – Дорогой мой, дайте я вас расцелую!…

– Позвольте, – оживился полковник, – неужели вы тот самый летчик с красного «ястребка»?

Слушатели вначале удивленно наблюдали эту сцену, в затем с интересом окружили встретившихся случайно через многие годы участников войны. Посыпались вопросы. Все хотели знать, что же тогда произошло.

…В середине июня 1941 года Петр Шурлаков, двадцатидвухлетний юноша, до призыва в армию – активист Осоавиахима, с гордостью носивший на груди значки «Ворошиловский стрелок», ГТО и ПВХО, окончил Киевское танко-техническое училище. Вместе с несколькими выпускниками, тоже сдавшими государственные экзамены с отличием, он был оставлен в училище на должности командира курсантского взвода.