Текст книги "Корпорация Vallen'ok 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Хардин

Соавторы: Сергей Хардин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Определение конечно было так себе, при условии несколько странного разделения труда младшего персонала, но, чёрт возьми, раз мне сам начальник выдал такое право, грех им не воспользоваться. Я даже нашел в интерфейсе подобный раздел. Оказывается, я мог менять время обедов, выставлять перерывы, формировать группы среди линейного персонала, и много чего еще. Спасибо парням из айти, не подкачали.

– У меня появилось новое окно на экране, – удивленно проговорил Иоширо, – я раньше такого не видел.

– Вот, что я Вам говорил? – довольно улыбаясь спросил я. – Я Вас жду в столовой.

Не считая пары столиков, тут было свободно. Я снова выбрал максимально удаленный столик, и, поставив стакан кофе перед парнем, поинтересовался:

– Сугиями-сан, – тихо произнёс я, придвинувшись к нему поближе, – Вы сказали, что именно пытаетесь заниматься интеграцией. Что же мешает?

– Но я же не сказал, что мне кто-то мешает, – глаза у него стали испуганными, – я точно такого не говорил.

Эх, молодо-зелено. Я уже давно привык читать между строк, ну, или как в данном случае, слушать. Ведь он мне, по сути, сам всё и рассказал, сам употребил слово «попытки», а значит делает, но не выходит не по его вине. Ну а раз сейчас было произнесено «кто-то» вместо «что-то», то очевидно, что камнем преткновения является некий человеческий фактор.

– Считайте, что я использовал дедуктивный метод, – я улыбнулся и продолжил, – так Вы поведаете мне всё, что знаете?

– Понимаете, Канэко-сан, я ведь и правда только собираю данные по запросу, – он опустил глаза, – а непосредственно алгоритм разрабатывается другими. Но он странно себя ведёт.

– В смысле? – тут уже я не понял, – Странно? Как пациент с беспричинной лихорадкой?

– Не совсем, – парень от такого сравнения хоть оживился, – Алгоритм учитывает все переменные каждого заложенного параметра. Все, но кроме людей. Он игнорирует «особенности» человеческого труда, нормы часов, перерывы, любой форс-мажор. Он считает просто, есть параметры груза, есть заложенное время на это, и всё.

– Я слышал, что в планах некоторых сотрудников в целом автоматизировать весь процесс, – закинул я удочку, – возможно причина в этом?

– Но не на всех этапах это возможно, – голос собеседника стал тверже, – к примеру, человек лучше справляется с хрупким грузом, как это и не странно может показаться на первый взгляд. Да и с любыми нестандартными габаритами тоже. Люди, а тем более опытные, могут сами решить на месте, как и что делать. А ИИ… Слишком много переменных, в текущих реалиях прописать все возможные сценарии практически невозможно. Да и что говорить, с экономической стороны на некоторых этапах роботы менее выгодны.

– Сугиями-сан, – я смотрел прямо на него, меня заинтересовал такой подробный анализ сотрудника столь низкой должности, – Вы и эти данные предоставляете?

– Нет, – грустно произнес он, – подобные вещи их не интересуют. После пары раз, как я добавлял мои мысли в файл, мне достаточно грубо напомнили, кем я работаю.

– Не грустите Вы так, – подбодрил я его, – вот увидите, будет и на Вашей улице праздник.

– Праздник на моей улице, – он непонимающе почесал затылок, – а какого он числа?

Эх, ну совсем не понимают меня окружающие. Тут только два варианта, или мне полностью ассимилировать, или их учить под себя. Естественно, самым приоритетным выглядит самый сложный путь. Буду как истинный самурай, но еще и с целью.

– Не обращайте внимания, – я поймал себя на мысли, что хотел хлопнуть коллегу по плечу, – Эта такое расхожее выражение в одной стране.

– Интересно, – парень задумался, – а эта страна далеко?

Ну так и подмывает сказать, что в принципе до Курил рукой подать, но не буду напрягать парня. Решит еще, что у меня с головой не всё в порядке. Может быть потом расскажу ему краткую историю своей Родины, хотя бы так, в порядке географически-исторического минимума.

– Относительно, Сугиями-сан, – неопределенно ответил я, – всё относительно, как говаривал старик Эйнштейн. Но мы отклонились от общего курса. Пойдемте на рабочие места, я Вас переключу на другую задачу.

Новые права доступа творили чудеса, удивительно проработанная программа. В пару нажатий я открыл отчетность для Иоширо, и набросал ему примерный план работ. Но не успел я погрузиться в изучение нынешней ситуации, как в рабочий мессенджер упало сообщение от моего единственного сотрудника. Ни слова, просто скрин с экрана. Ладно, мы и сами образованные, разберемся. На экране монитора горела насыщенно красная загогулина одного из маршрутов. Так, раскрываем все ниспадающие меню, и что я вижу. Удивительно, но идеально рассчитанный маршрут самим великим ИИ ведет груз прямо в тупик.

Набираю Иоширо, он с радостью выкладывает мне всё о своей находке.

– Вы видите, – он радовался, будто ему дали премию, – Смотрите, алгоритм отправляет груз через мост с ограничением в пять тонн, хотя сама машина с содержимым порядка двадцати – двадцати пяти. И таких случаев у нас еще четыре, правда те машины еще достаточно далеко от этой точки.

– Причина? – я понимал, что парень уже ждет с готовым ответом. – Ваше мнение?

– Он использует устаревшую карту, возможно прошлогоднюю, – я слышал в трубке быстрые щелчки по клавишам, – Да, так и есть. Но дело в том, что я точно помню, что обновление присылалось на всех. Там открыли новую развязку, и эту дорогу разгрузили. Но вот почему эти данные не внесены? Это невозможно! Сейчас проверю историю изменений.

Стук клавиш стал ещё быстрее и громче, судя по такому рвению, мальчик засиделся на однообразной работе, а ему с таким талантом анализирования на текущем месте слишком пресно.

– Да, – наконец произнес он, – так и есть, залиты старые данные. Но система сама не может использовать более старые файлы для обновления, это возможно только вручную. Смотрю автора последних действий.

После нескольких клацаний он умолк. Вместо ответа я получил еще одно сообщение, очередной скрин из истории сохранений. Дата – сегодня, время – самое начало рабочего дня, автор – ха, ну вот ты и попался, северный олень. Логин пользователя Хиго_И.

– Что замолчали, Сугиями-сан? – стала напрягать эта затянувшаяся тишина, – С Вами всё в порядке?

– Не совсем, – признался он, – я что-то ничего не понимаю.

– Не волнуйтесь, – успокоил я его, совершив самую главную ошибку. Ну нельзя пытаться успокоить человека словами «успокойся», получается вообще противоположный эффект. Но я даже не видя его, могу поспорить, что он сидит бледным, вжатым в кресло, и озирается по сторонам.

– Хиго-сан не суперзлодей, – начал я ему говорить. – Мелкий пакостник – соглашусь, но он всё равно ценит свою работу. Он скорее фанатик, вот это ближе к истине. Он искренне верит, что ИИ сам научится, пусть и через ошибки. Эксперимент, возможно, отличный, вот только мог обойтись компании в кругленькую сумму.

Я не стал упоминать, что в именно этом случае спросить в первую очередь могли с меня. В любом случае, этого нельзя так оставлять, вот только исправить это следует красиво.

– Сугиями-сан, – я улыбнулся от появившейся мысли, – давайте сделаем вид, что мы полностью доверяем ИИ. Вы в это время внесите кое-какие корректировки в местах соприкосновения роботов и людей.

– Стойте, – он внезапно забеспокоился, – Но ведь то, что Вы запланировали, это шаг назад. Будущее за искусственным интеллектом, он должен учиться.

– Согласен с Вами, – ответил я, потому что и сам так считал, – но этот алгоритм, как ребенок с гранатой. Да, он тоже учится, но крайне сложно и долго. А пока мы ему соломки подстелем, да проследим за каждым шагом, а то набитые шишки будут не просто золотые.

Я между тем, собрался решить эту ситуацию по старинке, без использования заемных мозгов и рук. Да и лишний раз обратиться к Ямагути-сан был повод. Как и ожидалось, она нисколечко не отказалась помочь. Всего несколько телефонных звонков и проблема была решена. Я поблагодарил моего напарника и направился в кабинет главлогиста, перед этим, конечно же, проверив свежие данные. Все показатели вернулись к приемлемым, отлично потрудились. Булькнуло очередное сообщение от Хосино, неужели еще что-нибудь придумал для меня.

– Добрый день, – поприветствовал его я, входя к нему в кабинет, – что случилось на этот раз?

– Канэко-сан, – он строго смотрел на меня, – почему у нас есть жалобы на качество доставки? Что за причина такого гигантского отставания от графика?

Странно, я прямо перед уходом к нему, проверил графики еще раз, всё работает. Или он не обновляет отчетность, или ориентировался изначально на неверные данные.

– Хосино-сан, – спокойно, стараясь не заржать, ответил я, – Ваши данные в корне неверны, давайте вместе перепроверим.

Обновив отчет, я увидел совершенно иную картину. Как и следовало ожидать, данные в прогнозе стали еще более радужными, графики еще больше «позеленели», но я не успел договорить, как в кабинет без стука вломился Хиго Изао, вид у него был явно перевозбужденный. Он подскочил к нам и, тыкая пальцем в планшет, закричал:

– Вы обманули мою систему! – я и не думал, что моя «доработка» вызовет такую бурную реакцию, – Ручная прокладка маршрута? Это позор прогресса! Мы что теперь, возвращаемся в Средневековье?

– Успокойтесь, коллега, – довольно жёстко ответил я, мне пришлось немного морально встряхнуть его, чтобы привести в чувство, – это была всего лишь разовая акция. И одной из целей было как раз показать, что не стоит сбрасывать со счетов и ручной труд.

– Но разработка и обучение ИИ, – казалось, Хиго сейчас заплачет, – это наш долгосрочный проект с огромным потенциалом.

– Который и будет развиваться дальше, – заверил я его, – Поймите Вы наконец, прогресс в данном случае не сводится к замене людей машинами. Хиго-сан, наша цель, не допускать больше подобных, – я прервался, подыскивая верное слово, – ошибок. Благодаря, – тут я задумался, стоит ли упоминать неоценимую помощь Сугиями, но решил, что сейчас это может принести больше вреда, чем пользы, – моей аналитике, мы избежали катастрофы. Представляете, на какие издержки мы могли попасть из-за подобных недоразумений? Кстати, возможно Вы сами желаете рассказать Хосино-сан о причинах, почему ИИ принял именно такое решение?

Изао стоял перед нами весь бледный, покрытый испариной. Он начал что-то сбивчиво говорить, но начальник не стал его слушать.

– Вы свободны, – он показал рукой на дверь, – оба. Канэко-сан, хочу выразить Вам свою благодарность за выполненную работу.

Судя по долгим паузам и рваной мимике, эти слова дались ему непросто.

– Хиго-сан, а от Вас я жду объяснений, до конца дня извольте их мне предоставить, – речь Хосино была непривычно жёсткой. Готов поспорить, в эту минуту наш местный «Наполеон» чувствовал себя никак не меньше, чем античный бог, этакий вершитель судеб местного разлива.

– Но Хосино-сан, я ведь всё сделал как Вы, – начал лепетать Хиго, но договорить ему не дали.

– На выход!!! – закричал наш «божок», и мой коллега быстро ретировался. Судя по последней, пусть и недоговоренной фразе стало ясно, что директива моей «подставы» была спущена из его кабинета. Что ж, учтем и это, а пока будем считать, что первое сражение осталось за мной.

Глава 13

Вернувшись на свое рабочее место, я сделал давно планируемое действие – заказал в банке наличность. Уже через день должна состояться встреча с семьей Мураками, к ней надо заранее подготовиться. Быстрым движением пальца по экрану смартфона я открыл приложение банка. Ввод суммы – шесть миллионов йен. Дополнительное подтверждение, жалко до одури, но ничего не попишешь. Чат-бот вежливо сообщает, что заявка принята, наличные будут ждать завтра после двенадцати в выбранном отделении. Шесть миллионов… Цена свободы от Мураками-старшего. Или хотя бы отсрочки от Кэзуки. На секунду сжалось сердце, но я медленно выдохнул – это одно из тех дел, которое не хочется, но нужно сделать. Вряд ли про меня забудут навсегда, но временную передышку я получу.

Дальнейшее окончание рабочего дня ничем конкретным не запомнилось, расслабляться рано, но Хосино вряд ли так быстро придумает очередную пакость, день-другой надеюсь у меня будут относительно спокойными, можно продолжить осваиваться на рабочем месте.

Последний клик мыши, сохранение файла и разлогинивание из рабочей программы. Офис Vallen еще гудит, но звуки приглушены, будто на меня надели шумоподавляющие наушники. Я откидываюсь на спинку кресла, чувствуя, как напряжение последних дней (Хиго, Хосино, Мураками) на секунду отступает, оставляя после себя ватную пустоту. Взгляд падает на заставку рабочего стола – фото Момо, спящей на спине, всеми четырьмя лапами кверху. Уголки моих губ дрогнули в почти незаметной улыбке.

Я встал и пошёл в сторону выхода из офиса, минуя ряды все еще занятых коллег. Взгляд Хосино, исподлобья наблюдающего из кабинета, ощущался как физический укол между лопаток. Я предпочел сделать вид, что не заметил.

«До завтра, змеиная яма! » – мысленно бросил я, выходя в прохладный вестибюль.

Казалось, что даже воздух тут иной, так пахнет свобода, хотя и временная.

Сегодняшняя победа над Хиго и Хосино уже кажется далекой, как будто происходила не со мной. Гораздо реальнее были пульсирующая усталость в висках и мысль о Момо.

Я решил, что в моей нынешней ситуации лучше пройтись пешком. Я понимал, что необходимо сознательно отключить мозг от Vallen, от мафии, от часов, всего, что нарушает привычный ритм жизни. Хотя какой именно ритм? В прошлом я жил в еще более диком ритме, работая по двадцать пять часов в сутки, и к чему это меня привело? Постоянная суета, спешка, по вине которой я и попал в ту злополучную аварию. А если оглянуться назад, стоило ли оно того? Не знаю, а может просто боюсь себе признаться, что нет. Я шел и смотрел на обычных людей: вон на лавочке сидит студентка, погруженная в свой телефон, вон пожилая пара, явно вышедшая на вечернюю прогулку. Обычная жизнь. Я поймал себя на мысли, что начал немного завидовать этой обычности. Видимо вот чего мне не хватало. Что ж, пока покой мне только сниться, новая «тушка» мне досталась не беспроблемная, прежде чем расслабляться, нужно многое разрулить.

Стоило мне только повернуть ключ в дверном замке, как я услышал столь знакомое мне фырканье. Еще до того, как дверь полностью открылась, из-за нее доносится знакомое шуршание когтей по полу и нетерпеливое повизгивание.

– Персик, я дома! – Я едва успеваю захлопнуть за собой дверь, как десять килограммов любви и нетерпения врезаются в мои ноги.

Сейчас можно и не говорить, что идем на прогулку, Момо достаточно хорошо изучила мой распорядок дня. Но сейчас она была занята – малышка заглянула в коробку с игрушками, очевидно пытаясь сделать нелегкий выбор, что взять с собой. Я не стал прерывать это священнодействие, раз для неё это имеет свой сакральный смысл.

Резиновый динозавр? Плюшевый бургер? Старая, облезлая утка? Момо роется, фыркает, вытаскивает одну игрушку, бросает, хватает другую. В итоге побеждает утка. Она пищит особенно душераздирающе, что, по мнению Момо, видимо идеально.

Вечерний воздух прохладен. Я шел по уже знакомой мне дорожке, Момо важно шествовала рядом, гордо неся в зубах пищащую утку. Ее уши трепетали на ветру, но она, казалось, этого не замечала.

В эту же самую минуту полиэтиленовый пакет, напуганный порывом ветра, взлетел прямо перед её мордой. Она замерла, принимая боевую стойку (видимо в своем представлении). Лапы еще больше расставлены, тело напряжено, голова слегка опущена, из груди раздалось утробное рычание. Пакет же, надувшись еще больше от ветра, просто понесся дальше по дорожке. Момо торжественно взвизгнула и бросилась за ним, но, увы, её свобода была пресечена длиной поводка. Ей не осталось ничего, кроме как поднять утку и в молчании прошествовать дальше.

Но наше спокойное шествие не продлилось долго – один из фонарных столбов привлек нешуточное внимание моей мохнатой спутницы. Момо обнюхала его со всех сторон с сосредоточенностью эксперта-криминалиста, будто бы ища невидимые глазу следы. Мне пришлось терпеливо подождать, улыбаясь ее серьезности.

На площадке для выгула в кои-то веки мы оказались не единственными посетителями. По периметру нарезала круги маленькая рыжевато-коричневая такса, чья пожилая хозяйка безуспешно пыталась её остановить. Момо, забыв про утку, попыталась подружиться – завиляла задом, потому что хвост в принципе отсутствует как данность, зафыркала, подползая всё ближе. Такса сначала отнеслась к этому весьма недоверчиво, но потом началось ритуальное взаимное обнюхивание. Спустя еще пять минут они уже бегали наперегонки, чем вызвали восторг у её хозяйки.

Милая женщина среднего возраста сообщила мне, что у её любимицы проблема с социализацией, и она вынуждена приходить на прогулки позднее, чтобы не пересекаться с прочими собаками. Что ж, Момо смогла найти с ней общий язык, умная девочка.

Спустя еще минут десять, тяжелое дыхание и вытянутый язык сигнализировали, что лимит бега на сегодня исчерпан. Персик медленно подошла ко мне, всем своим видом показывая, как она нереально устала. Попрощавшись с бабулей и её таксой (которая, к слову, была всё так же полна энергии), мы медленно, но с достоинством покинули площадку.

На выходе из парка моей девочке навстречу попалась лужа. Небольшая, но её зеркальная поверхность как будто манила к себе. Она медленно подошла, задумчиво уставившись на свое отражение, затем стала осторожно тыкать лапой. Закончилось всё ожидаемо, стоило мне немного отвлечься на витрину магазина, и она забралась в лужу всеми четырьмя конечностями и стала радостно шлепать, разбрасывая в стороны грязные капли воды. Я обречённо вздохнул.

– Ну вот, Персик, сегодня тебе предстоит принять ванну, – сообщил я своей подружке. Судя по отсутствию реакции, данный рефлекс мы еще не выработали. Всё-таки ты у меня еще ребенок.

Я только сейчас обратил внимание, что весь период нашей прогулки улыбка не сходит с моего лица, что ж, радость Момо оказалась на редкость заразительна.

Дабы мой поросеночек не решил запрыгнуть сразу на кровать, я был вынужден заносить её в квартиру на руках. В её глазах промелькнула грусть, она уже догадалась, что сегодня одними протертыми лапами она не обойдется. Надо отдать ей должное, банно-прачечные мероприятия она вытерпела стоически, не издав ни единого звука. Вот только вытереть её толком не вышло, стоило мне вытащить её из душа, как она ловко выскользнула из рук и устроилась обсыхать. Прямо на моей подушке, вот ведь негодница.

– Сегодня я сплю на твоей, – бросил я в её сторону, но Момо всем своим задумчивым видом намекала мне, что моя тирада проигнорирована. Вот что за чудо мне досталось?

Между тем я осознал, что питался сегодня весь день только кофе, а организму срочно требуется дозаправка. Но стоило мне открыть дверцу холодильника, как я услышал тяжелый шлепок и цокот коготков дал мне понять, что малышка тоже не против ужина. Она остановилась возле меня, шлепнулась на то место, из которого у приличных собак растет хвост и внимательно посмотрела на меня. В этот момент её глаза напоминали два бездонных колодца надежды.

«Что у нас сегодня на ужин?» – читалось в её глазах. – «Тот вкусный паштет? Или курочка? Нет, нет, давай рыбку. И еще можно того домашнего печенья.»

– К домашнему печенью прилагается пижама, – засмеялся я, вспоминая то самое фото, что прислала мне старушка-соседка. Нет, в гости к Сато-сан мы пока не пойдём, есть у меня относительно неё свои планы.

– Так, что у нас тут есть? Момо, сегодня на ужин будут консервы с ягненком, – я извлек банку из шкафа. Звук открывающейся консервной банки малышка слушала как гимн, стоя на задних лапах. Передние же были у меня на коленях, и она делала ими те же самые движения, что делают кошки, выпуская когти. И где ты этому всему научилась?

Наполнив миску, я поставил её на пол и предпочел отдернуть руку. С утробным рычанием Персик набросилась на ни в чем не повинный корм. Громкое смачное чавканье наполнило кухню, уши двигались в такт челюстям. Пиршество продолжалось недолго, весь ягненок в мгновение ока оказался внутри мохнатого кабачка. Но запах заставлял снова и снова вылизывать миску, отчего мне пришлось убрать её в мойку. Момо покосилась на меня, будто интересуясь: «А ты уверен, что там ничего не осталось?»

– Всё, глупышка, беги занимайся своими делами, пора и мне поужинать, – улыбнувшись сказал я. В ответ она, горделиво развернувшись, ушла на диван. Ну и славно, а то её привычка путаться под ногами неоднократно заставляла спотыкаться об неё. Хорошо, что в нашей микростудии для того, чтобы упасть, места просто не было.

Мне же достался жареный рис с остатками овощей, дешево и сердито. Для человека с вполне себе приличным счетом на карте я крайне неприлично жил. И если в первые дни меня это не коробило, и не такое, авось, бывало, то после успеха на ипподроме мои «хоромы» стали давить на меня с утроенной силой.

Еще пара дней, и поеду искать более комфортабельное жилье для одного молодого человека и одной волосатой булочки. Тот еще квест будет, чувствую, сдавать с животными никто не любит, что в моём бывшем отечестве, что в нынешнем.

Я глубоко вздохнул, вспомнив вечер, когда я мониторил любое упоминание о себе в интернете. Странно. С одной стороны, оказаться в параллельной вселенной не так страшно, меньше соблазнов вернуться в прежний мир, который, увы, прежним так и не станет. С другой – кто из нас порой не задавался вопросом, что случится после смерти, а тут был бы шанс увидеть собственными глазами. Ну, что не делается – всё к лучшему, не самое плохое начало, крыша над головой есть, я молод и полон сил, с деньгами наладилось, но самое главное – это моё глазастое счастье, что сейчас улеглось на диван и забавно шевелило ушами. Рука непроизвольно потянулась к Момо, и я стал медленно поглаживать её. Она вздохнула и глаза стали закрываться, но прежде она еще ближе придвинулась теплым волосатым бочком к моей ноге.

Я наклонился и поцеловал её в мохнатую щеку.

– Спасибо тебе, Персик. Ты самый честный и надежный тыл, и, пожалуй, единственная, кто знает всю правду обо мне.

Она начала понемногу похрапывать, но у меня не было сна ни в одном глазу. Каждый день был настолько полон «сюрпризов», что расслабиться мне не давали. Завтра, очевидно, меня ждёт очередной этап конкурса «Царь горы», главное, не забыть забрать наличку в банке. Я сижу, поглаживая собаку, и смотрю на огни города, чувствуя пусть недолгое, но умиротворение. Внезапно в голове возникает мысль, и я вздрагиваю.

– Ити её мать, – глаза Момо сразу же открылись. При условии, что глаза у неё даже во сне закрывались не до конца, то порой создавалось впечатление, что она и не спит вовсе. – Наличка! И каким же образом я собираюсь нести шесть миллионов? В пакете из супермаркета, или рассую пачки ассигнаций по карманам? Отличная мишень для любого карманника или гора вопросов от коллег по работе? Вчерашний курьер становится миллионером, боюсь тут такое не примут на веру. А сотруднику-лудоману никогда не доверят серьезное дело.

Но тут сознание рисует образ, но не абстрактного портфеля, а вполне себе конкретного. Тяжелого, кожаного, с тусклыми латунными уголками. Тот самый портфель отца, что лежал в тайнике вентиляционной шахты. Единственное материальное звено с погибшим человеком, тело сына которого я теперь занимал. А ведь это отличный вариант. Вместительный, солидный, а в моем нынешнем амплуа – еще и неприметный. Деловой человек несет рабочие документы – кто обратит внимание? Логика подсказывала, это самый безопасный и удобный способ.

Решившись, я поднялся, осторожно сдвинув сонную Момо и направился в ванную.

Снятие вентиляционной решетки было делом пары минут. За ней, в пыльной прохладе, лежал он. Моя рука нащупала гладкую, холодную кожу. Сердце бешено заколотилось не только от предстоящего мероприятия, но и от прикосновения к неразгаданной тайне. Я вытащил портфель. Он, казалось, стал тяжелее, чем когда я его прятал. Пыль осела ровным слоем на темно-коричневой коже, придавая ему вид артефакта из забытой гробницы. Я отнес его на кухню, чтобы навести чистоту. Движения намеренно были медленными, почти ритуальными. Кожа под слоем грязи оказалась благородной, хоть и со следами времени. Латунные уголки и замок заблестели тускло, но с достоинством. Никаких монограмм, только маленький, почти стертый шильдик с рядом цифр внутри, как будто инвентарный номер. Добротная вещь, и она-то мне завтра послужит.

Блокнот с записями отца я упаковал в пластик и отправил обратно в тайник. Сверток идеально вошел в щель между трубами, теперь его точно не так просто будет найти. Для меня же он всё еще бесполезен, имеющихся познаний определенно не хватит на дешифровку, а доверять некому.

Часы показывали полночь, пора заканчивать этот день, ведь следующий мог стать еще тяжелее. Но сейчас единственной проблемой было громкое сопение Момо, хотя, закрывая глаза, разве это можно считать помехой. Буквально секунд через десять я провалился в сон.

Будильник-зараза заголосил, чем вырвал меня из сладкой неги. Минуту на осознание, доли секунды на принятие, и вот я уже на ногах, поспешно готовлю завтрак для Момо. Завтрак, утренняя прогулка, следом пробежка – такой теперь мой стартовый минимум, и всё в ритме вальса. Контрастный душ окончательно перевел меня в боевой режим, кружка крепкого кофе и я снова в строю. Портфель идеально дополнил мой новый образ, из зеркала на меня смотрел молодой, целеустремленный человек, не чета тому, кто испугал меня в больничной палате.

Потрепав уши Персика на прощание, я вышел из дома и быстрым шагом направился в сторону метро. О его наличии я узнал практически в первый день, но так и не было повода им воспользоваться. Сегодня же я смог наконец насладиться этим видом транспорта.

Портфель отца висел на моём плече непривычной тяжестью. Не физической – кожаный саквояж сам по себе был легким, а тяжестью смысла. В нем скоро будут лежать шесть миллионов йен – цена передышки от якудзы. А пока он был просто дорогой, хоть и слегка поношенной вещью в руках человека, сливающегося с утренним потоком на этой станции. Очевидно, я начал пропитываться японским символизмом.

Спустившись в метро, я был немного поражен, высокотехнологичность титульной нации здесь соединилась с топонимикой постсоветских времен. Разобраться в хитросплетениях местных веток не представлялось возможным и после пары бутылок саке. Решив не надеяться на окружающих меня людей, я сфоткал эту головоломку (назвать это картой метро язык не поворачивался) и сделал первый шаг.

Первое, что ударило по обонянию – густой коктейль: едкий запах металла и мазута от рельсов, сладковато-масляный дух только что испеченных пирожков из многочисленных киосков, и вечный, въевшийся в пластик запах человеческой спешки. Осака просыпалась неспешно, готовясь к рабочему дню.

Гул голосов, регулярно перекрывался четкими, как военная команда, объявлениями из динамиков. Цифры на табло менялись с гипнотической точностью. Где-то пиликала мелодия мобильного, смешиваясь со звуком проезжающего сквозь тоннель экспресса – низким, нарастающим воем, заставляющим вибрировать пол под ногами.

Я влился в черно-белый поток деловых костюмов. Все двигались с гипнотической плавностью: не бежали, но и не плелись. Шаг в шаг, сохраняя микроскопическую дистанцию, как частицы хорошо отлаженного механизма, или песчинки в часах. Я поймал себя на мысли, что тут даже хаос упорядоченный.

Пространство перед поездом было расчерчено идеально прямыми линиями ожидания. Люди стояли, уткнувшись в телефоны или глядя в пустоту с утренней отрешенностью. Я занял место в стороне, ощущая холодный металл перил спиной. Портфель повесил на плечо – привычка иметь руки свободными.

Вдали раздался далекий гул, который быстро перешел в нарастающий рокот, из тоннеля выползла длинная серебристая змея поезда, плавно проскользнув к платформе с тихим шелестом тормозов.

На доли секунды наступила пауза. Потом двери открылись и начался филигранный балет, толпа у платформы еще больше сжалась и выстрелила внутрь вагона единым, плотным, но не диким потоком. Я, прижав портфель к груди, оказался втиснутым в угол у двери. Боком я чувствовал холодный металл стенки вагона, грудью – спину студента с тубусом. Воздух мгновенно стал горячим и густым, пропитанным ароматами кофе, лосьона после бритья и женскими духами.

Я решил оглядеться, правда насколько мне позволял имеющийся угол обзора. Слева от меня сидел, и, очевидно, спал пожилой джентльмен в плаще и шляпе. Не открывая глаз и, кажется, не выходя из дремотного состояния, он мерно покачивался в такт движения поезда. На его коленях покоился свежий выпуск газеты. Я мельком пригляделся к заголовку: «Корпорация Vallen объявляет о прорыве в области компактных энергоносителей».

Чуть дальше молодая мать пыталась успокоить капризничающего малыша, показывая ему что-то на экране планшета. Прошло меньше минуты и ребенок уже тыкал в экран пальчиком, заливаясь смехом.

Поезд тронулся плавно, набирая скорость. За окном замелькали огни тоннеля, сливаясь в сплошные светящиеся полосы. Внутри царил ровный гул – смесь шума вагонов, кондиционера и приглушенных голосов. Было немного тесно, но, и надо отдать им должное, все старались максимально отдалиться друг от друга, вот что значит взаимное уважение к личному пространству. Я почувствовал странное успокоение.

Как стальные артерии города, эти ветки переносят нас туда, где мы нужны в конкретный момент времени. Поезд мчался по прямому участку тоннеля. Мигающие огни за окном превратились в сплошные светящиеся стены. И тут, внезапно свет погас.