Текст книги "Корпорация Vallen'ok 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Хардин

Соавторы: Сергей Хардин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Вернувшись к себе в «кабинет», я решил не тратить время понапрасну, и, открыв рабочее приложение, развернул перед собой уже прочитанную мной ранее «Библию логиста». Потратив еще с полчаса на повторное переосмысление сложных моментов, я осознал, что, как говорится: «Умного учить только портить». Раз все молчат, и заданий на сегодня у меня не будет, начал мониторить интернет-рынок на предмет оригинального подарка Фудзиваре.

Просто отдать деньги кажется мне неверным, так как человек, знакомый со мной буквально по нескольким встречам, оказал серьёзную поддержку и финансово, и морально. А в случае с якудзой так вообще прикрыл своим именем. Единственное, не совсем понятно, кем он на самом деле является. Обычный, пусть и преуспевающий страховщик вряд ли будет на короткой ноге с главой преступной семьи.

Допустим, он может иметь благодаря должности некоторые точки соприкосновения с мафией, но так, чтобы запросто общаться, да еще и быть уважаемым, тут немного не сходится. Успокаивало меня то, что за долгую прожитую жизнь я научился неплохо «чувствовать» людей, порой без объяснений причин, по-звериному, на инстинктах. И он не вызывал неприязни или чувства опасности, это я могу точно сказать.

Пальцы между тем активно мониторили варианты, но все они казались мне излишне банальными. Преподносить современную, пусть даже качественную катану человеку с антикварным танто по меньшей мере глупо, она будет смотреться на его фоне слишком блекло. Тем более кто знает, какие еще предметы есть в его «фамильной сокровищнице». Цены же на более или менее старые и достойные начинались от суммы, не сильно отстающей от размеров моего долга. Не то, удаляем мечи, что же еще подойдёт?

Предметы для чайной церемонии, интересно. Вполне симпатично, есть очень занятные варианты, со стилизацией под посуду тех далеких времен. Вот только помнится, Фудзивара-сан не прочь выпить саке вместо чая, не хочется дарить ему бестолковую вещь, которая окажется в лучшем случае в шкафу.

Книга, говорили раньше, лучший подарок. Странно, но в последнее время верность поговорки изрядно хромает. Особенно в столь развитой в технологическом плане стране. Полистав несколько страниц с рекламой точек продаж, оказался в том же тупике, что и с катаной. Либо неприлично дорого, либо откровенно не то. С таким же интересом можно подарить ему планшет с залитыми обоями также, под старину. Отметаем и этот вариант.

Пару раз попались коллекционные цубы, аналог гарды, и весьма красивые варианты, с инкрустацией. Вот только я не совсем понимал, как можно использовать этот «обвес» с имеющимся оружием. Скорее всего ему придётся искать соответствующего мастера, который сможет это сделать. Искать ответ и на этот вопрос сейчас я не стал, закинем это глубоко в память, обещаю, чуть позже обязательно выясню все мои пробелы. Покосившись на часы, я опешил. Два часа жизни украл у меня телефон, причем я не продвинулся ни на шаг. Значит идем другим путем, ищу поблизости антикварную лавку, а там уже буду надеяться на свою удачу.

Пометив пару магазинов, я снова углубился в создании видимости кипучей деятельности. И такое случалось делать. Не ожидал, что это умение сослужит мне добрую службу. Следующие несколько часов рабочего дня прошли, и народ дружно повалил домой. Смысла задерживаться у меня не было, и я с радостью выскочил из здания Vallen.

Ближайшая лавка находилась в пяти минутах ходьбы, и носила имя «Басан», это было название местной жар-птицы, правда неспособной летать, по типу нашего петуха. Магазинчик был буквально пропитан древностью, но, пожалуй, самым старым артефактом была владелица. Пожилая дама, если судить по внешности и стилю одежды, возможно застала еще живых самураев.

Вполне ожидаемо, на самом видном месте я увидел ряд самурайских мечей, в ножнах и на подставках. Даже я с отсутствием опыта оценки антиквариата понимал, что данные предметы скорее предназначены для туристов, ну либо в подарок опять же гостю страны. Неясно, как относится таможня к подобным «сувенирам», но и да ладно.

Следующий стенд представлял различного размера вазы, пыль с которых видимо не стиралась годами для эффекта большей значимости. Всё не то, хотя, когда увидел нэцке, сердце кольнула ностальгия. Эти фигурки я одно время коллекционировал, были даже достаточно дорогие экземпляры. Забавно, но воспоминание о прежней жизни слабо отдалось в моей душе, очевидно я потихоньку привыкаю к новой реалии, подобные мысли всё реже и реже проносятся в голове.

Так, не отвлекаемся, времени в обрез, меня еще дома ждёт мой маленький терминатор, который крайне негативно относится к нарушению режима прогулок. Нет, нэцке тоже не то, как-то неудобно, когда знаешь человека крайне мало. По этой же причине я прошел мимо гравюры, представляющей собой карту сражения кого-то с кем-то, я даже не стал присматриваться.

Бабуля-владелица тенью скользила за мной, но не произнесла ни слова. Странно, для крайне вежливой нации это уже само по себе необычно. Стоило мне пройти очередной круг по крайне маленькому залу этой лавки, старушка наконец обратилась ко мне, причем неожиданно крепким голосом. Он совсем не вязался с её «антикварной» внешностью.

– Молодой человек ищет определенную вещь? – маленькие глазки моей собеседницы сжались в совсем уже маленькую щёлку. Со стороны казалось, что она перешла в режим сканирования. Любопытно, какие выводы она сможет сделать по моему внешнему виду.

– Пожалуй, что да, – кивнул я в ответ, – определенно не то, что я увидел.

Я уже направился к выходу из лавчонки, но она неожиданно шустро встала у меня пути, раздвинув свои маленькие руки в стороны. Со стороны смотрелось более чем забавно, но я и правда торопился. Не хватало еще сражаться с ней за возможность покинуть сей приют псевдо-древностей.

– В целом мире не найдется того, чего нет в моей лавке, – упрямо заявила пожилая мисс, – спрашивайте, я найду что угодно.

– Тогда Вы сэкономите мне кучу времени, – улыбнулся я, решив потратить еще пять минут на визит, чтобы не расстраивать старого человека. – Проблема лишь в том, что я крайне мало знаю о человеке, а презент нужен как проявление уважения и чувства благодарности.

– Опишите мне этого человека, – прервала меня бабуля, – всё что знаете. Ну если это конечно не слишком личное.

– Ничего такого я Вам не поведаю, – снова усмехнулся я, – средний возраст, работает, – тут я замялся, ведь всё моё знание о Фудзиваре, это его собственные рассказы. Ну значит придется ориентироваться только на это.

– Любит всё, что касается самураев, есть антикварное танто, – я задумался, – да, пожалуй, и всё. Рассказывать ей о знакомстве Фудзивары с якудзой я посчитал верхом глупости.

– Значит этот зал явно не для Вас, – пробурчала она, и пошла куда-то вглубь зала. Отодвинув шторку, она махнула мне рукой и скрылась в полумраке проёма. «Это уже становится интересным», подумал я и сделал шаг вперед. Моему взгляду предстала еще одна комната, в центре которой стояла деревянная стойка, на которой был закреплен полный комплект самурайских доспехов. «Вещь», сразу пронеслось у меня в голове.

Жаль, но такого масштаба покупка мною не планировалась. Я с сожалением отвел глаза от такого роскошества и пошел вдоль стен. Бронзовые статуэтки, фарфоровые вазы – здесь был уже совершенно другой товар, и предназначался он уже для ценителей. Жаль, ценников на вещах не было, существовала определенная вероятность услышать на кассе сумму с множеством нулей.

На последней стене моё вниманием привлек свиток с каллиграфией, о таком варианте я тоже думал. Но стоило подойти ближе, в витрине под ним я заметил веер. Как бишь его, тэссен. Японский боевой веер, из железных полос. Много читал в свое время о таких, были даже отдельные школы, обучающие искусству боя с ними. Присмотревшись внимательнее, заметил гравировку в виде летящих журавлей, и понял, что лучшего я и не найду. Журавль, известный тут как танчо, на протяжении веков был символом долгой жизни и процветания.

– Любопытная вещица, – проронил я, не сводя глаз с предмета. Поздно осознал, что в такого рода местах не следует показывать заинтересованность, обсчитают того и гляди. Пожилая владелица между тем продолжала изучать меня, даже не взглянув на мой выбор.

– В Вашем случае это будет символичный подарок, – выдала она, – помните сказку «Цуру-но Онгаэси»?

– Журавль возвращает долг, – кивнул я, – но там кажется описан не совсем мой случай. Там журавль в благодарность за спасение ткет пожилой паре ткань, которая обогащает их, разве не так?

– А разве уважение и благодарность человека – это слишком малый дар? – иронично спросила она меня, – Вы ищете по-настоящему значимый подарок, но совершенно не знаете человека. Значит он оказал Вам помощь, также плохо зная Вас.

Да бабушке надо детективом работать, как лихо сделала вывод из пары фраз. Японская мисс Марпл на пенсии, не иначе.

– Вы правы, – я замялся, так как не знал как к ней обратиться. – Меня зовут Канэко Джун, – сообразил я, не зная, как лучше выйти из неудобного положения, и заодно поклонился. Старушка улыбнулась:

– Икэда Мамока, – вежливо поклонилась в ответ женщина, – это мой магазин, а саму лавку открыл еще мой прапрапрадед.

Она подошла к стене и достала веер из витрины.

– Я же истинно сказала Вам, что здесь Вы найдете всё, что Вам нужно, – глаза старушки светились от лукавства. Видимо она во многом своё дело воспринимала как игру, где сама продажа не играет особой роли. Я кивнул в ответ:

– Икэда-сан, это то, что мне нужно, – я последовал вслед за ней в первый зал.

Сумма, которую она озвучила, была вполне приемлема для меня, но покупать подарок в такой лавке не торгуясь – значит обидеть и себя и её. Я взял веер в руки, покрутил, вроде как ищу дефект, и, немного подумав, предложил ей сумму вдвое меньшую, чем она спросила. Старушка сначала выставила на меня испуганные глаза, но потом оживилась и предложила цену, незначительно уступающую первоначальной. Так мы с ней вступили в игру, в результате которой цена веера уменьшилась почти на треть. Вот теперь совсем другое дело.

Только я задумался об отсутствии наличности, как пожилая мисс достала из прилавка вполне себе современный терминал для банковских карт. Он смотрелся как пришелец из другой эпохи в своем окружении, хотя таковым, по сути, и являлся.

Решил уже в очередной раз поблагодарить хозяйку за помощь и попрощаться, но Икэда-сан меня остановила.

– Канэко-сан, – я заметил, что она смотрит мне прямо в глаза, – простите за моё любопытство, но я не могу не спросить.

– Конечно, Икэда-сан, это меньшее что я могу сделать для Вас, – она снова заинтриговала меня, с её дедуктивным методом задавать ей сейчас встречные вопросы я считал уже излишним.

– Сколько Вам лет? – внезапно твердо произнесла она, не отрывая своего взгляда от меня.

– Двадцать четыре, – несколько неуверенно произнес я, напрочь забыв данные моего нового я, которые, кстати сказать, мне за это время не сильно-то и пригодились.

– Странно, – произнесла женщина, – по лицу да, но вот Ваши глаза.

– А что с ними не так? – усмехнулся я, стараясь свести разговор к шутке, – они же не могут быть младше всего остального?

– Как сказать, – покачав в ответ головой, медленно произнесла она, – бывают взрослые люди, но внутри они дети.

«Первые сорок лет детства в жизни мужчины самые тяжелые» – произнёс мой внутренний голос одну народную мудрость.

– А бывает и наоборот, – тут она осеклась, – простите моё излишнее любопытство, это было невежливо с моей стороны.

После этих слов она степенно удалилась за стойку и больше не проронила ни слова.

Я вышел из магазина, с одной стороны довольный своим приобретением, с другой же – заинтригованный последним вопросом пожилой Марпл-сан. Надо будет посмотреть на себя в зеркало внимательнее что ли.

Сразу при выходе я написал сообщение для Фудзивары с предложением встретиться, на которое практически сразу же пришел ответ: «В том же месте, в то же время».

Что ж, время у меня еще есть, как раз успею прогуляться с моей мохнатой девочкой. Да и заодно надо упаковать подарок, а то я настолько спешно покинул антикварную лавку, что совсем забыл хоть во что-то завернуть веер, который теперь привлекал внимание прохожих. Либо во мне было так мало от самурая, либо современные граждане отвыкли видеть мужчину с веером.

Подойдя к двери квартиры, я не услышал привычного цоканья когтей, из чего можно было сделать вывод, что так рано меня не ждут. Звук поворачивающегося замка наравне с звяканьем ключей тоже не вызвал никакой реакции. Что такое? Одеяло, аккуратно заправленное утром, сейчас представляло собой большой неясный ком, который начинал потихоньку шевелится. Из-под этой горы и показалась заспанная, удивленная мордашка Момо. Вот у кого день действительно прошел быстро.

– Что, соня, и не заметила, как я вернулся? – обратился я к собаке, параллельно ища поводок. Булочка между тем спрыгнула с дивана и, встав на задние лапы, стала принюхиваться к тумбочке, на которую я положил презент для «настоящего самурая».

– Это детям не игрушка, – взяв её на руки, я помог ей понюхать веер поближе.

Не знаю, что там она почувствовала, но сначала она фыркнула, потом чихнула, и, наконец, отвернулась. Всё, новая вещица её больше не интересовала.

– Я знал, что он быстро станет тебе не интересен, – подытожил я и мы пошли на прогулку.

Сидя на лавочке возле вольера, в котором Момо нарезала круги, радуясь такому простору после нашей «капсулы сна», я извлек часы из кармана и задумался.

Уже пара недель, как я ношу их с собой, но так и не понял даже части их возможностей. Про хоть какое-то объяснение их работы с научной точки зрения вообще молчу. Каждый день был настолько излишне насыщен событиями, что не было времени достаточно глубоко этим озадачиться. Равно как и заняться собой наконец, нынешнее состояние меня, меня же и не радовало.

– Эх, молодежь, – по-стариковски произнес я и засмеялся.

Видимо излишне громко, судя по тому, как на меня посмотрела проходящая мимо женщина. Решено, завтра же утро начнем с пробежки, а то, где это видано, у моей маленькой волосаточки движения в жизни больше, чем у меня.

– Персик, пойдем домой, – позвал я и тёмная торпеда моментально подлетела ко мне, будто давно ждала этого предложения. – у папы еще сегодня дела.

Зайдя домой и покормив собаку, я посмотрел на часы и понял, что ужинать буду вне дома. Времени оставалось совсем немного, я еще и не нашел, где можно упаковать подарок. А может, ну её, эту праздничную упаковку? Ведь в любом случае важнее всего содержимое? Отлично, еще одна проблема решена без затрат времени и ресурсов. Положив веер в первый попавшийся бумажный пакет, я быстрым шагом двинулся к месту встречи.

Когда я переступил порог кафе, я заметил, что он уже меня ждёт.

– Фудзивара-сан, – я поклонился ему, подойдя к столу, – Я благодарен, что Вы так быстро откликнулись на моё предложение.

– Канэко-сан, – он встал из-за стола и также приветствовал меня поклоном, – как я могу отказать Вам. Каждый раз Вы удивляете меня всё больше и больше. Сугубо в хорошем смысле этого слова, – поспешил добавить он.

– Ну тогда постараюсь и впредь не обмануть Ваших ожиданий, – тут я хитро прищурился и нажал на экран смартфона. Находясь возле кафе, я уже забил в приложение банка обратный перевод всей суммы, оставалось только его подтвердить. Увеличивать сумму я не стал, знал, что от каких-либо процентов либо иной материальной выгоды он обязательно откажется.

Фудзивара-сан краем глаза покосился на смартфон, затем резко взял его в руку и присмотрелся. Прочитав сообщение, он поднял глаза на меня и поинтересовался:

– Перевели обратно? Что-то случилось? – он выглядел взволнованно. – Если не набираете всей суммы, с помощью этих денег можно попробовать договориться об увеличении сроков выплаты. Наверное.

Последнее слово он произнёс приглушенно и довольно грустно. Очевидно, материальные вопросы семейство Мураками привыкло решать своевременно, и довольно жестко.

– Фудзивара-сан, – поспешил я успокоить своего друга, – нет причин для беспокойства, с семьей Мураками я нашел общий язык. Если сказать более точно, то деньги я уже разыскал, в субботу я ему их передам. Поэтому и возвращаю Вам Ваши, вопрос решен, еще раз хочу выразить свою благодарность.

С этими словами я положил на стол между нами слегка помятый бумажный пакет. Только сейчас заметил, что на нём была картинка местной сети кафе, видимо он остался после очередной доставки.

– Вы пришли сюда со своей едой? – он удивленно вскинул брови, – тут достаточно хорошо кормят, уж поверьте мне.

– Нет, Фудзивара-сан, – я замотал головой, – это для Вас.

– Вы принесли еду мне? – сейчас по искоркам в его глазах было понятно, что он таким образом шутит. – Спасибо, мне очень приятно.

Он развернул пакет и долго вглядывался в предмет, оказавшийся у него в руках. После этого, не говоря ни слова встал и поклонился мне. Ох уж этот менталитет и традиции, от всех этих телодвижений порядком устаешь. Закончив очередной обмен любезностями, он сел на стул, придвинулся ко мне и глядя в глаза спросил:

– Кто Вам рассказал, Канэко-сан?

Глава 10

Фудзивара с заметным трепетом рассматривал и медленно вертел веер в руках, его пальцы плавно скользнули по гравировке журавлей, как по щеке любимой женщины. В глазах мелькнуло что-то неуловимое – то ли печаль, то ли признательность. Он закрыл тэссен с тихим щелчком и аккуратно положил его на стол, сам же начал неторопливо говорить, будто взвешивая каждое своё слово.

– Этот веер, – он сделал паузу, словно искал подходящие выражения, – или очень похожий на него, принадлежал моему деду.

Я замер. Внезапная тишина повисла между нами, а я внимательно уставился на Фудзивару.

– Вашему деду? – переспросил я, чувствуя, как мурашки пробежали по спине. «Что за нелепое совпадение?» – проскочило у меня в голове, – «но в то же время очень удачное».

Фудзивара кивнул, его голос стал тише, будто он боялся спугнуть воспоминания:

– Он исчез в сорок пятом. Ушел на фронт почти в самом конце войны, но так и не вернулся. Моя бабушка говорила, что перед уходом он оставил ей точно такой же тэссен и просил сохранить его, как семейную реликвию. – Его пальцы сжали веер так крепко, что костяшки побелели. – И она верила, что он жив… пока не пришло извещение.

Я молчал, понимая, что любые слова сейчас будут излишни.

– Откуда он у вас? – наконец спросил Фудзивара, и в его вопросе звучало не простое любопытство, а что-то более глубокое.

– Антикварная лавка «Басан». Хозяйка Икэда Мамока. – Я почувствовал, как сердце учащенно забилось. Так «угадать» с подарком я определенно не рассчитывал.

Фудзивара усмехнулся, но в его смехе не было радости:

– Икэда? Да, я определенно слышал эту фамилию. Её семья столетиями торговала артефактами самураев. Говорят, они умеют «слышать» историю вещей. – Он посмотрел на меня так, будто видел насквозь. – Или тех, кто их покупает.

– Она спросила, сколько мне лет, – ответил я, удивляясь его вопросам и тому, что сейчас рассказываю этот странный вопрос, заданный ей на прощание. – И сказала, что мои глаза не соответствуют лицу. Но это же настоящий бред⁈

Фудзивара наклонился вперед, его взгляд стал острым, как лезвие танто:

– А что вы ей ответили?

– Ответил правду, что мне двадцать четыре. – ответил я, но внутри ёкнуло. Сначала Икэда, потом Фудзивара? Или это я уже начинаю сходить с ума? Второй раз за сегодня я терялся при ответе на этот вопрос.

Но Фудзивара не рассмеялся. Напротив, его лицо стало донельзя серьезным:

– Когда мы впервые встретились, и я подумал, что вы другой. Не тот Джун, которого все знают. – Он провел пальцем по узору на веере. – Вы помните, что сказал Миямото Мусаси? Думай о себе легкомысленно, а о мире глубоко. Вы же делаете наоборот.

Я решил не комментировать его предположения, а лишь развел руками. Дескать, ну вот такой я человек, прошу любить и жаловать. Ну либо понять и простить, тут уже в зависимости от обстоятельств.

Фудзивара продолжил, вращая веер в руке:

– Самураи верили, что журавль живет тысячу лет. Потому они и являются символом долголетия. Но очень немногие знают, что происходит на тысяча первом. Он становится ветром. И тогда его уже нельзя поймать, но зато можно почувствовать. Также, как вашу благодарность.

Внезапно зазвонил телефон Фудзивары. Он взглянул на экран, и его лицо исказилось гримасой раздражения:

– Опять они? Ну ни минуты покоя! – Он встал, сунув веер во внутренний карман пиджака. – Извините меня, Канэко-сан, но боюсь, это один из тех телефонных звонков, на который невозможно не отреагировать. Я принимаю Вашу благодарность, раз она идет от чистого сердца вместе с Вашей дружбой. Сейчас я вынужден срочно удалиться, но, Канэко-кун. – Впервые он обратился ко мне именно так. – Будьте осторожнее с теми, кто задает, казалось бы, глупые вопросы. В Осаке мало глупцов, и они, как правило, долго не живут.

Фудзивара быстро вышел из кафе, оставив после себя только звон колокольчика над дверью. Я продолжал сидеть, откинувшись на спинку стула и размышлял над его словами. «Быть осторожнее с теми, кто задает казалось бы глупые вопросы»? Странно, как и вопросы про мой возраст. Хотя последнее можно отнести скорее к физиогномике, возможно. Помнится, мне как-то раз попалась книга, где было описано про искусство нинсо – чтение по лицам. Якобы люди, в совершенстве владевшие им, могли не только «прочитать» человека, но описать его жизнь, заглянув как в прошлое, так и в будущее. Правда, само произведение относилось к беллетристике, но можно ведь допустить, что крупинки правды в нём были?

Раз пока я не могу разгадать все эти загадки, будем двигаться дальше. В моем случае – домой, пора дать Момо возможность подышать свежим воздухом. В голове снова всплыла мысль о необходимости наконец снять жилье, более похожее на квартиру. Тот «чулан под лестницей», в которым мы сейчас обитаем, нам явно маловат.

«Значит ты не паровозик, который смог» – подключился внутренний голос, но моя голова была слишком забита происходящим вокруг, чтобы найти ответ на этот укол. Двигаясь домой, я между тем всё-таки заметил черный автомобиль, стоящий в десятке метров от кафе, в котором я встречался с Фудзиварой.

– Как же Вы меня все достали, – прошептал я, стараясь не обращать на них внимания. Всю дорогу я шёл не оборачиваясь, абсолютно не желая проверять, едут ли за мной или нет.

Момо как обычно ждала меня под дверью. Стоило мне только остановиться и достать ключи, как она своим нежным басом начала меня приветствовать.

– Ну что ты так кричишь, малышка? – спросил я у нее, сев на колени и поцеловав шершавый нос, – и так некоторые соседи на тебя жалуются.

«А некоторые меня угощают!» – её глаза буквально восклицали это. Да, бабушка Сато пока тот самый якорь, который держит меня на этом месте. Стоп, а что мне мешает ускорить её встречу с внуком? Всю дорогу до парка я размышлял, как же лучше это сделать? В итоге не нашел ничего лучше, как взять в руки телефон и набрать Каори. «Абонент занят», понятно, надеюсь, как увидит, что я ему звонил, сам меня наберет.

Персик с похрюкиванием влетела в вольер, в котором на лавочке тихонько сидела пожилая японка с каким-то свертком на руках. Оказалось, это была собака, укутанная в курточку и шапочку, что в итоге торчал только один нос. То ли чихуахуа, то ли тойтерьер, судя по габаритам. У местных такие породы в ходу, чем меньше, тем лучше. Моя волосатая торпеда в принципе не умеет тормозить, предпочитая останавливаться в ком-то или в чём-то. В этот раз она решила амортизировать об старушку. Закончилось всё ожидаемо: булочка хрюкнула, пожилая дама вскрикнула, её комок на руках резко взвизгнул, и эта парочка стрелой вылетела из вольера. Я и не думал, что старички могут развить такую скорость.

– Единоличница – только и смог я сказать, когда Момо подбежала ко мне, – взяла и выгнала людей. Между прочим, они тоже имеют право тут гулять.

Моя тирада осталась без ответа, потому что волосатый тайфун увидел очередную цель – бабочку.

– Знаешь, Персик, – задумчиво произнес я, – смотри, вот, к примеру, есть такая порода, называется бассенджи. Говорят, что это будто кошка в псовом обличье. А вот ты, кажется, гибрид кабанчика, торнадо и… пельмешки.

Момо не ответила, а только злобно рычала, очевидно насекомое не захотело ей поддаваться.

Постепенно парк опустел, фонари зажглись тусклым янтарным светом, мы неспеша шли домой, а Момо, как всегда, вела себя так, будто ей выдали билет в страну вечного щенячьего счастья. Она рванула к кустам, уткнувшись носом в землю, и начала рыть яму с таким усердием, будто там зарыт клад династии Цинь.

– Эй, Персик, это не пляж! – крикнул я, пытаясь оттащить её за поводок. – Тут люди цветы сажают, газон, а ты?

Момо внезапно замерла, уставившись на что-то в темноте. Уши встали торчком, хвост – трубой. И тут я услышал слабенький шелест…

– Ну всё, идём, – вздохнул я. – Это, наверное, ёжик. Не трогай его.

Момо уставилась на меня, но послушалась, и побежала по дорожке. Стоп, какие ежи на этих островах? Думается мне, кроме морских никаких и нет.

А Момо уже неслась к другим кустам, волоча меня за собой. Ёжик, в итоге, был не ёжиком, а пластиковой бутылкой, которую ветер гонял по дорожке. Увидев «добычу», бульдожка прыгнула на неё передними лапами, бутылка жалобно хрустнула, выстрелив струёй воды прямо ей в морду.

– Гр-р-р! – Момо отпрыгнула, тряся головой, и принялась лаять на побеждённого врага.

– Молодец, победила, – похлопал я её по мохнатому боку. – Теперь весь район знает, что ты гроза пластиковых бутылок.

Я наклонился, чтобы поднять бутылку с земли. Кажется, начинаю проникаться повсеместным духом чистоты и порядочности, мне откровенно нравится местное отношение к природе.

Дальше было еще лучше. Момо решила ознакомиться со всем поподробнее, и стала обнюхивать каждую скамейку. У пятой скамьи она вдруг застыла, уткнувшись носом в табличку с номером смотрителя и… чихнула. Да так громко, что даже голуби с ближайшего дерева взлетели.

– Будь здорова, – засмеялся я. – Здесь шуметь нельзя, теперь ты официально нарушитель.

На обратном пути Момо умудрилась поймать пастью на лету падающий с дерева лист и так и несла его до дома, как боевой трофей. Но, переступив порог, я был вынужден её разочаровать, листок из разряда трофеев был немедленно перенесён в разряд «бесполезного мусора» и утилизирован. Глаза на мгновение погрустнели, но она тут же вспомнила о резиновом динозавре, который был немедленно извлечен из-под дивана и перенесен к ней в лежак.

– Вот и славно, – потеребил я её уши, – теперь все при деле.

После лёгкого ужина я буквально упал на диван и не стал даже включать компьютер. Прошедший день был насыщенным, следующий обещает быть еще более интересным, значит нужно набраться сил и…

Додумать продолжение фразы я уже был не в силах, потому что как по щелчку провалился в сон.

Я стою босиком на дороге. Меня окружает звенящая тишина. Воздух пропитан ароматом свежескошенной травы и влажной земли после дождя. Берёзы стоят, как белые свечи, их листья, переливаясь изумрудом и золотом, будто шепчутся с ветром. Вдалеке – полоса ржаного поля, колосья кланяются солнцу в такт невидимой мелодии. Тропинка ведёт к реке, где вода, словно ртуть, отражает небо: то ли рассветное, то ли закатное – я не смог разобрать. У причала качается старая лодка, облупившаяся краска которой похожа на шкуру дикого зверя. Краем глаза ловлю движение – будто мелькнул рыжий хвост лисы. Оборачиваюсь, но вижу только дорожку, петляющую среди полей.

Внезапно резкий звук буквально выдергивает меня из то ли сна, а то ли воспоминания, оставляя лишь тонкое послевкусие огорчения и разочарования. А я еще говорил, что ностальгия – это не моё, куда там. Берёзка мне всё одно милее, чем цветущая сакура. Вот только что за звук? Момо также непонимающе моргала своими глазами-бусинами, в такт раздающемуся звуку. Будильник, еще и сигнал такой противный, надо же еще было постараться найти такой.

А ведь винить некого, сам же такой и искал вчера, писклявый, мерзкий, чтобы не нашлось сил его проигнорировать.

– Момо, вставай, вставай, – я нежно подтолкнул её с дивана, – нас ждут великие дела.

«Папка, по-моему ты заболел!» – явственно читалось в её глазах, – «мы так рано не встаём».

– Теперь встаем, малышка, – я начал судорожно перебирать свой скромный гардероб, в поиске любой удобоваримой одежды для утренней пробежки, – пора начинать заниматься телом, благо дух за мои почти пятьдесят окреп достаточно.

«Двадцать четыре», – напомнил мне внутренний голос, и я пообещал самому себе сегодня же вечером вызубрить все данные о себе. Не хватало мне снова так замяться над элементарным вопросом.

Странного вида штаны с аляповатым рисунком были найдены на нижней полке, а вот майку пришлось выуживать из стирки. Стыдно, дорогой мой «я», миллионы на счете, а одеваешься как ханыга.

Момо склонив голову вбок наблюдала за всем происходящим действом с живым интересом, ей, как и мне нравилось всё новое и неизведанное. Посмотрим, как она отнесётся к пробежке.

Ожидаемо, запаса энергии в моем «гибриде» было буквально на два десятка метров, потом её тяжелое дыхание стало слышно на другом конце парка. Я оставил её в вольере, сам же нарезал пару десятков кругов возле него. Нет уж, на будущее утренний моцион буду совершать в одиночестве.

Даже после такой, небольшой тренировки, я чувствовал, как кровь заструилась по жилам с удвоенной скоростью. Отлично, значит я на верном пути.

Душ, завтрак, обязательный поцелуй волосатой щеки и я уже рвусь на очередной свой первый рабочий день. Надеюсь, козни Хосино не смогут испортить моё отличное настроение. Весь этаж гудел как потревоженный улей. То тут, то там сотрудники кучками стояли и вполголоса обсуждали. Ну, что они обсуждали, я мог угадать с одной попытки, любопытно только одно, на что теперь ставит большинство моих коллег.

Хосино-сан видимо тоже почувствовал висящее в воздухе напряжение, потому что вышел на ежедневную утреннюю планерку минут на пятнадцать раньше обычного. Его довольный вид заставил меня слегка нервничать, всё-таки он руководитель отдела. Из нас двоих именно ему проще портить мне кровь, мои же поползновения вряд ли будут ему чувствительны. Хотя, не в этом случае, это прокатило бы с прежним Джуном, но не со мной.

Мои ведущие коллеги стояли неизменной троицей вдали от остального коллектива, и, по движениям губ можно было предположить, что они изредка перекидывались отдельными фразами.

– А между собой вы не особо-то дружите, – заметил я, шепча себе под нос, – это уже неплохо. С организованной группой бороться всяко сложнее.