Текст книги "Поющие камни"

Автор книги: Сергей Жемайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Троня подтолкнул Костю локтем и кивнул в сторону радиста.

– Высший пилотаж!

– Да-а... Но почему он ходит босиком?

– Жмут. Модные ботинки...

«СВЯТОЙ ФОКА»

– Осторожней, не влезь в бочку с краской! Стоп! – Троня остановился возле большого ларя, окованного по углам железом, вытащил из кармана ключ. Пока он открывал дверь, Костя с любопытством осматривал помещение, похожее на подземелье. Из оконца под самым потолком лился мутноватый свет.

В полумраке Костя разглядел полки по стенам. На них тесно стояли разноцветные банки, бутылки, лежали малярные кисти. Весь пол занимали бочки, бутылки, связки веревок, бухты канатов, лежал тюк пакли, поблескивали детали от каких-то машин. От всех этих сокровищ у Кости зарябило в глазах.

– Сколько здесь всего! – сказал он, не в силах сдержать свой восторг.

– Это подшкиперская моего старика, – сказал Троня, открывая крышку. – Здесь все есть, что надо. Лет на сто запасов! Но самое главное вот где! Подержи крышку!

В ларе лежали какие-то вещи. Троня вначале вытащил бескозырку, любовно осмотрел ее, потер рукавом и передал Косте:

– Держи!

Костя осмотрел ее и не нашел в ней ничего необыкновенного: старая бескозырка, даже на ленточке не разобрать название корабля, только больно велика. Кто мог носить такую огромную бескозырку?

– Чья это?

– Погоди, бери вот еще. – И Троня вытащил из ларя черный бушлат с ярко начищенными медными пуговицами.

– Тоже размерчик! – сказал Костя, принимая бушлат.

Троня долго шарил на дне ларя, наконец вытащил что-то завернутое в белое полотенце и стал медленно разворачивать его. Блеснула вороненая сталь.

– Наган! – сказал Костя. – Настоящий?

– Нет! Игрушечный!

– Дай-ка мне подержать.

– На, только дуло вниз держи. Давай обмундирование.

– Заряженный?

– Не имеет значения. Учись с оружием обращаться и запомни, что и незаряженное ружье иногда стреляет.

Костя рассматривал наган, старательно вычищенный и смазанный маслом. Троня надел бушлат, который доходил ему чуть не до пят, нахлобучил бескозырку, взял у Кости револьвер и сел на ларь.

– Все это дедушкино! Он надевает форму только на Октябрьскую. Мне он поручил ее просушивать да пуговицы драить. Видал, как горят? Ну, конечно, и наган я чищу. Как новенький!

– Счастливый ты!

– Я не затем позвал тебя, чтобы хвастаться.

– Да я ничего...

Троня повертел в руках наган с таким видом, будто припоминал что-то давно забытое. Спросил:

– Ты видишь что-нибудь на бушлате?

– Нет! А что?

– Смотри: чуть повыше сердца пулевая дырка. Пощупай!

Костя пощупал.

– Да, дырка...

– Если бы чуть повыше, то не было бы нашего дедушки. Белый офицер его бабахнул.

– Какой белый?

– Белогвардеец. В гражданскую войну. Тот самый, чей ключ у твоего начальника.

Костя оторопело смотрел на Троню, не в силах ничего понять.

Троня, довольный впечатлением, которое производит его рассказ, продолжал:

– В то время дедушка был в морском партизанском отряде. Прижали они беляков в Петропавловском порту, ну, те скорей грузиться на «Святого Фоку».

– На святого?

– Корабль так назывался... Небольшой был. Тысячи три тонн. Наши нажимают. Пальба пошла. У беляков два пулемета. Не подойти! Тогда дедушка со своим дружком Владимиром Перовым пошли на хитрость: подожгли на берегу сарай, устроили дымовую завесу и на абордаж. Дедушка ворвался в каюту капитана. Видит, полковник возле открытого несгораемого шкафа стоит. В одной руке наган, в другой ключ. Дедушка: «Руки вверх!» Полковник в ответ как трахнет – и ходу! Дедушка за ним.

– И ранил его?

– Не сейчас... Потом на мостике. Не перебивай!

– Ну, ну!

– Говорю, на мостике. Дедушка поднялся за ним, и началась у них перестрелка. Он дедушку там и ранил. Ну и дедушка тоже его подстрелил. Взяли бы наши «Фоку», да ветер переменился. Дым отогнало. Беляки пришли в себя и давай поливать из пулеметов. Порубили концы – и ходу!

– А дедушка?

– Его товарищ спас, Перов Владимир. Прыгнул с ним за борт, чуть сам не утонул, а дедушку спас. Вот, брат, какие у нас были дела!

– Ну, а ключ? Дальше как?

– Дальше такая история: попали беляки в тайфун, и пришла им крышка.

– А ключ?

– Опять перебиваешь! Неужели не ясно, что ключ не утонул? Тот самый полковник выплыл с ключом. Вот теперь он и ищет награбленные сокровища.

– Полковник?!

– Не сам, конечно. Он за границей, а этих подослал. Понятно теперь?

– Понятно-то понятно, да все же...

– Что мне с тобой делать?! Как будто все разжевал. Ну зачем тогда ему этот ключ на животе прятать? Почему он все в море заглядывает, всех расспрашивает про кораблекрушение?

– Тебя спрашивал?

– Дедушку и ловцов, – Троня соскочил с ларя, снял бескозырку, бушлат.

Костя покачал головой.

– Ну, заваривается каша!

– Еще, брат, какая! И нам ее расхлебывать! Подними крышку!

ДОЧЬ ПОСЕЙДОНА

Прошло четыре дня. За это время Костя с Троней обшарили весь остров и не нашли ничего. Не были они только на вершине вулкана. Тайна угнетала мальчиков. Костя, всегда делившийся всеми новостями с родителями, замкнулся, вечерами рано ложился спать, а после завтрака на весь день уходил из дому. Евдокия Матвеевна встревожилась было, но Борис Петрович успокоил ее, сказав, что у сына множество впечатлений и пусть он сам разберется в них.

Троня тоже настолько изменился, что дедушка, понаблюдай за ним день-другой, сказал как-то за ужином:

– Вы что это с дружком со своим, будто красных медуз наглотались? Животами маетесь, что ли? Или еще что стряслось?

Троня зевнул в ответ и пошел было к своей койке. Степан Харитонович взял его за руку:

– Ну выкладывай, что натворили?

– Да ничего. Все нормально. Что здесь натворишь на этих камнях? Пустите, дедусь. Прямо глаза слипаются.

– Ну-ка посмотри на меня!

Троня, прищурившись, выдержал взгляд деда.

– Ой, по глазам вижу, что не чисто у тебя!

– Правда, ничего особенного.

– Ну, а не особенное?

– Какой вы, дедушка... Все вам надо знать...

– Выкладывай!

– Me могу!

– Почему?

– Не мой это секрет. С Костей мы договорились, что, пока не разберемся в этом деле, никому ни слова.

Степан Харитонович выпустил внука.

– Не дело это, Трофим. Не чужой вроде я тебе человек.

– Ну, дедушка, понимаете: слово дал!

– Слово! От деда скрывать! Да разве можно такими словами бросаться? Может, вы мину плавучую или еще черта какого нашли! Или шкоду какую сотворили, что деду придется сквозь землю от стыда проваливаться!

Старик так расходился, он так грохотал своим рокочущим басом, что в двери заглянул радист, вытянув длинную шею и округлив глаза, вопросительно уставился на смотрителя маяка, двигая белесыми усиками.

– Насчет чего лекция, Степан Харитонович?

– Насчет вашего брата неслуха... Ни стыда не стало, ни совести... Только о себе думаете.

– Да что вы, Степан Харитонович. Я...

– Знаю тебя. И ты такой же гусь, как этот дьяволенок. Ишь, глаза закрыл, будто не слышит.

Троня лежал поверх одеяла и спал, посапывая носом.

Степан Харитонович раздел его, накрыл одеялом и вдруг сказал, горделиво улыбнувшись:

– Слово, говорит, дал – и ни звука. Учись, Леша. А ты что услышишь в эфире, так сразу, как репродуктор, все выдаешь.

– Да что вы! Я ни разу не разгласил ничего такого.

– Знаю я тебя. Иди в рубку, сейчас из метеостанции позвонят.

Состроив огорченную мину, радист закрыл двери. Застучал дизель в домике за маяком. Вспыхнула лампочка под белым потолком, осветив строгое убранство комнаты, похожей на судовое помещение: корабельный стол, две койки. На стене поблескивали барометр и старый морской хронометр в медном футляре. Висели карты острова и восточной части Тихого океана. Только пышная герань на подоконнике в бамбуковой кадке напоминала, что это все же не корабельная каюта.

Степан Харитонович прошелся несколько раз по комнате и вышел на дворик. Солнце только что опустилось в океан. Старик равнодушно посмотрел на фантастическую игру света на небе, привычно обвел темную линию горизонта. Внизу шумели волны. За много лет он привык к величественным картинам природы. Они стали для него такими же обыденными, как для городского жителя перспективы шумных улиц.

Степан Харитонович думал о внуке и то улыбался, то хмурился. Видно было, что он все же доволен им. Подойдя к каменной ограде над обрывом, он посмотрел на лагуну. Всю ее уже окутал нежный сумрак. Только скалистый островок по-средине светился в лучах заката. Дальнозоркие глаза Степана Харитоновича заметили на островке какое-то странное существо. Кожа его была ярко-красного цвета. В руках что-то вроде копья.

Первой мыслью Степана Харитоновича было бежать за биноклем, но он боялся, что красное существо скроется, и он стал звать радиста:

– Алексей, сюда!

– Сейчас, Степан Харитонович.

– Живо, говорят!

Радист выскочил из дверей башни, но на островке уже никого не было.

– Видал? – спросил Степан Харитонович.

– Что-то мелькнуло... Сивуч, наверное...

– Сам ты сивуч! Весь в красном.

– В красном? Это от заката.

Степан Харитонович подробно описал непонятное существо, заключив:

– По фигуре будто не мужик, а словно баба.

– Ну, тогда ясно, кто это!

– Кто?

– Наяда, дочь Посейдона!

– Кто? Чья дочка?

– Ну, дочь морского царя...

– Я тебе серьезно говорю, а ты шутки шутить! Покажу я тебе Наяду!..

– Да я не шучу!.. – радист, пятясь, стал отступать к, дверям, но его круглые глаза смеялись.

Степан Харитонович плюнул и весь вечер ходил мрачный, больше всего он был недоволен тем, что когда он рассказывал о красной женщине мотористам, дежурному, электрикам, то замечал веселые улыбки на их лицах. Радиста он просто не мог видеть.

– Уйди с глаз моих! – сказал он ему, когда тот с самым серьезным лицом советовал сообщить в погранзаставу. – Уже раззвонил на весь остров! Есть же такие языки у людей. Прямо как у кайры глупой. Придумал же! Дочь морского царя, Наяда!

НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ

Троня встал рано. В шесть часов он соскочил со своей морской койки с бортиком, который делался на тот случай, чтобы не вылететь из нее во время качки, надел сандалии на босу ногу, вышел на каменный порог своего жилища, жмурясь от солнца, потянулся. Дедушка поливал из лейки помидоры. Заметив внука, он улыбнулся.

– Поднялся?

– Доброе утро, дедушка. Ух, и погода сегодня!

– Да чего лучше. Полный штиль.

Троня подождал, пока дедушка опорожнит лейку, взял ее и побежал за водой к электростанции. Пока внук заканчивал поливку, Степан Харитонович вытащил из подшкиперской брезент и веревки для просушки.

– Дедушка, ты обещал мне кончик, – сказал Троня, впившись глазами в моток линя.

– Все концы порастаскал. Много надо-то?

– Метров тридцать.

– Что?

– Ну, двадцать. – Троня, зная скупость деда, просил с запросом.

Поладили они на десяти метрах. Дед отмерил линь деревянным метром и с сожалением отрезал своим складным ножом.

Управившись с поливкой, дедушка с внуком отправились купаться. Купались они каждое утро в любую погоду, нарушали это правило только во время ураганов, довольно редких в этих широтах, когда ветер сдувает камни с тропы и ни одна птица, кроме буревестников, не осмеливается подняться в воздух.

Дворик окружала невысокая стена из камней. В ней была калитка, сколоченная из остатков палубы какого-то злосчастного корабля, выброшенных на берег океанской волной. К морю вела еле заметная тропинка. У человека, впервые ступившего на эту тропинку, захватило бы дух при взгляде на пропасть под ногами, они же спускались с одного выступа на другой, как по лестнице многоэтажного дома.

– Поди, уж кижуч пошел, – сказал дедушка.

Его слова, сказанные самым обыкновенным тоном, внук воспринял как выговор. Он знал, что дедушка сейчас подумал:

«Совсем забегался со своим дружком, хоть самому идти рыбачить».

– Ладно! Мы с Костей тебе хоть тысячу кижучей наловим. К обеду будет.

– Куда нам столько?

– Дедушка, смотри, кашалот!

Далеко в океане блеснула и скрылась серая спина кашалота.

– Кормиться к нам пришли.

– Дедушка, а тебе случалось с кашалотом встречаться под водой?

– Не видать бы тогда тебе деда. Встреча эта не такая уж веселая. Да он не обращает внимания на нашего брата водолаза. С морским котом случалось, с осьминогом тоже. Осьминог, правда, небольшой попадался, детеныш. Кот же раз чуть на тот свет не отправил.

Дедушка начал рассказывать, как он участвовал в подъеме затонувшего транспорта «Невада», вспомнил день и час начала работ, назвал по именам всех товарищей-водолазов, с которыми работал в ту пору. На особенно трудном участке дороги рассказчик умолкал, а затем продолжал неторопливо, обстоятельно, с удовольствием, отдаваясь воспоминаниям.

Мимо них, обдавая лицо ветром, пролетали чайки; косясь хитроватыми серыми глазками, с урчащим звуком, как снаряды, проносились топорки. Ни дедушка, ни внук не обращали на птиц внимания.

В эту раннюю пору отлив обнажал гряду рифов перед оконечностью мыса. В белой пене прибоя вспыхивали коричневые и красноватые камни. За рифами, у берега, застыла спокойная вода такого же цвета, как и бледное утреннее небо. Троня сбросил на бегу сандалии и трусы, свернул с тропинки на базальтовый выступ, нависший над водой.

С девятиметровой высоты отчетливо виднелся каждый камень на дне у подножья скалы. Дальше, где берег круто обрывался, вода приобретала таинственный голубовато-синий цвет. Издав восторженный крик, поднявший в воздух стаю хмурых бакланов, Троня прыгнул вниз головой. Степан Харитонович следил за прыжком и одобрительно улыбался в усы. Сам же он спустился к самой воде и, раздевшись, сидел минут пять: остывал, а уж потом полез в воду, осторожно ступая по мягкому песку.

После купания они тем же путем поднялись к маяку.

Во дворе у солнечной стены маяка стоял радист. Алексей Викентьевич Брюшков любил одеваться по моде. Сегодня он надел узкие чесучовые брюки, пеструю ковбойку, рыжие туфли. Его гладко зачесанные светлые волосы блестели, и весь он благоухал какими-то резкими духами. Радист церемонно поклонился и сказал, разводя руками:

– Погода, как в Рио-де-Жанейро.

– Ух, и водичка сегодня! – ответил Троня. – Здравствуйте!

Степан Харитонович поздоровался, потянул носом, поморщился и сказал с притворной суровостью:

– Ну и запашишко! Поберег бы ты, Алеха, свои духи до свадьбы.

– Останется. У меня их три флакона.

– Весь остров отравил. Что за состав такой?

– «Азорские острова». Вся Европа по ним с ума сходит, – радист подмигнул Троне. – Я знаю, почему твоему деду не нравятся мои духи. Боится, что отобью его даму. Женюсь и уеду на Азорские острова. – И он засмеялся.

Троня спросил:

– Что это за дама у дедушки?

– Новая знакомая – дочь морского царя.

Степан Харитонович погрозил радисту пальцем, а внуку сказал:

– Мелет наш стиляга. Не слушай его, иди лучше завтрак готовь. Рыба вычищена... Смотри опять не пересоли.

...Завтракали за круглым столом у стены маяка. В большой чугунной сковороде Троня принес жареную камбалу своего улова, залитую яйцами глупышей, большой медный чайник, начищенный до блеска, масло и каравай ржаного хлеба.

Пока ели рыбу, за столом стояла полная тишина: Степан Харитонович не терпел разговоров во время еды. Он только позволил себе заметить, взяв третий кусок рыбы:

– Как будто и не стоящая рыба, а поди ж ты!

Троня залился румянцем от этой редкой похвалы.

– Да. Ты, братец, делаешь успехи! – начал было радист, но тут же поперхнулся под строгим взглядом Степана Харитоновича и умолк.

Троня в эти вынужденные минуты молчания ел кусок за куском и рассеянно по привычке следил за всем, что делается вокруг. Вот чайки погнались за поморником: разбойник, видно, хотел утащить у них птенца. С маячного дворика, как с балкона, открывался вид на океан. С высоты вода казалась бархатно-синей, без единой морщинки. От рыбачьей пристани, сдав ночной улов, уходили в море кавасаки. За горизонтом дымил корабль.

«Что у них за секреты?» – думал мальчик, следя за выражением лица радиста; тот все время подмаргивал дедушке и кивал на «коврижку».

За чаем, когда дедушка закурил трубку и глаза его под густыми бровями остановились на чем-то далеком в океане, Троня спросил его:

– Откуда это у вас дочь морского царя взялась?

– Ты слушай его. Он тебе наговорит, – ответил дедушка, встал и ушел к себе.

Радист подождал, пока стихли шаги Степана Харитоновича, и сказал с притворным участием:

– Плохо, брат, с нашим стариком...

Троня насторожился, готовый постоять за дедушку.

– Почему это плохо?

Брюшков повертел пальцем у виска.

– Что-то у него с приемной аппаратурой не в порядке.

Троня побледнел и часто задышал.

Брюшков прищурился, выставил ладонь перед собой.

– Постой! Побереги нервную систему. – И он рассказал Троне про вчерашний случай.

Троню словно током пронзила внезапная мысль.

– В каком она была костюме?

– Наверное, в царском купальнике. В каком же еще?

– Какого цвета?

– Цвета? Наверное, в каком-нибудь сногсшибательном. Может, в синем в крапинку, как скумбрия. Может, в капроне и перлоне.

– Может быть, в красном?

– Возможно... Ну, мне пора. Мое время в эфире. Присматривай за дедом.

Радист ушел, усмехаясь, в свою радиорубку.

Оставшись один, Троня стал размышлять над услышанным.

«Дедушка не мог ошибиться. Он видит, как в морской бинокль. Чудное дело – чем дальше, тем лучше видит. Может, у него спросить? Нет, все равно от него ничего не добьешься. Сердится, что я не сказал ему о ласте. Но я-то знаю его секрет. Дочь это или сын морского царя – все равно будет известно, как они попали в лагуну».

И Троня пошел в дедушкин кабинет – небольшую комнатку рядом с их спальней. Как и все помещения в башне маяка, она напоминала корабельную каюту. На столе, покрытом зеленым сукном, в строжайшем порядке лежали книги по лоции, вахтенный журнал, стопка бумаги, стоял телефон. Троня снял трубку и набрал номер. Ему долго не отвечали. Но Троня стоял и слушал упрямые гудки в телефонной трубке. Они условились встретиться с Костей на пристани в девять часов, сейчас не было еще и семи. Костя должен был находиться дома.. Наконец в трубке послышался зевок и сонный голос:

– Папа? Проспал я сегодня. Почему не разбудил?

– Нет, это я!

Костя сразу оживился. Троня ему еще ни разу не звонил по телефону.

– Ты? Что случилось?

– Приходи в лагуну. Есть новости.

– Сейчас, только обуюсь. Что, очень важно? Есть следы?

– Есть!

– Какие?

– Скажу потом. Дедушка нашел. Он все знает.

– Да? Что он знает?

– Вот сейчас на весь остров и объявлю!

– Понятно. Это не для телефонного разговора.

– Наконец-то понял.

– Думаешь, только ты понятливый? Может, мне позавтракать? Я живо разожгу примус.

– Не надо. Я захвачу рыбы, а ты возьми хлеба и еще чего-нибудь.

– Есть!

Троня положил трубку и улыбнулся. Но улыбка тотчас же исчезла с его лица, как только он повернулся к двери: там стоял дедушка, закрывая собой весь дверной проем.

– Ты почему по аппарату лясы точишь? Для этого он поставлен? Вдруг дело какое, а ты его занял. Сколько раз надо тебе говорить!

– Я...

– Заруби себе на носу! Чтобы это было в последний раз!

– Ладно, не буду!

Дедушка прошел к столу и сел на скрипучий стул. Троня хотел уйти.

– Погоди. Ты что, со своим дружком встречаешься насчет своего секрета?

– Да. Дело одно есть.

– Знаю, что за дело...

– Дедушка, а ты правда вчера видел на «коврижке» человека?

– Видел. Водолаз был с легким оборудованием.

И Троня рассказал дедушке о находке ласта, о своих предположениях и стал умолять, чтобы дедушка пока никому не говорил об этом.

– Раз мы напали на след, то разыщем, где он скрывается, и тогда скажем пограничникам. Ладно?

– Будь по-твоему.

– Вот спасибо! Мы его...

– Погоди, не горячись. Помни, Трофим, что хороших людей на свете больше, чем плохих. Не годится, брат, на человека напраслину возводить.

– Шпионы тоже, по-вашему, хорошие люди?

– Не о них речь... Да еще запомни: в жизни не все просто. Это не орех, сразу не раскусишь.

– Ну, я пошел.

– Иди. Да приходи вовремя!

– Знаю. Вахта в четыре.

– Ну, ну! Эх ты, секреты вздумал от деда заводить!

– Не мой это секрет, дедушка.

– Ну ладно. Не сержусь. Молодец, что слово держишь! Беги, да помни дедовы слова...

КОРОЛЕВА ЦИРКА

Пока Костя ел холодную рыбу и запивал ее водой из родничка, Троня сосал карамельки, прихваченные Костей из дому, и рассказывал последние новости. Костя с полным ртом сказал:

– Наверное, с подводной лодки?..

– Ясно!

– Пошли.

– Тише. И не показывайся. В лагуну спустимся с западной стороны. Молчание!

– Молчание! – повторил Костя.

И они стали пробираться меж каменных глыб к берегу лагуны. Из-за укрытия они осмотрели берег лагуны. О красноватый песок лениво плескались мелкие волны. Пролетел орлан, держа в когтях большую рыбу. Троня вспомнил разговор с дедушкой и сказал:

– Так и есть... Лосось пошел...

Костя кивнул и, пригнувшись, побежал по берегу. Вдруг он упал и, повернувшись на бок, поманил рукой. Троня, также сгибаясь до самой земли, перебежал и лег рядом с Костей.

– Что такое?

– Следы. Осторожней, не раздави. Смотри, один узкий остроносый, другой будто медвежий.

– Двое работают! – прошептал Троня и осмотрел пустынный берег.

Костя полез в карман, вытащил записную книжку и круглую металлическую коробочку.

– Что это? – спросил Троня.

Вместо ответа Костя нажал коробочку пальцами с боков, из нее с шипеньем выскочил металлический метр.

Троня изумился этой диковинке, но, ничего не сказав, понимающе кивнул головой. Костя стал тщательно измерять длину и ширину следов. Троня записывал размеры.

– Теперь все. Им не скрыться, – сказал Костя, и метр в его руках скользнул в коробочку.

Неожиданно Троня обиженно засопел носом и стал быстро раздеваться.

– Нашел время для купания, – сказал Костя.

– Тоже Шерлок Холмс! Следы измеряет, а кто наследил, не видит.

Сбросив тельняшку и оставшись в трусах, Троня бросился с берега в воду и поплыл к островку посреди лагуны. Там на высоком камне, похожем на обелиск, стояла Лилиана Александровна в синем купальном костюме и белой шапочке. Иван Иванович, подбоченясь, стоял внизу и смотрел на жену. Она слегка откинулась назад, ноги ее мелькнули в воздухе, и вот она уже стоит на руках, корпус ее медленно склонился вправо, она убрала одну руку. Казалось, что она чудом держится в воздухе. Постояв так несколько секунд, она снова стала на обе руки, потом опустилась почти к самому камню, все ее стройное тело изогнулось, затем подлетело вверх, перевернулось в воздухе и плавно погрузилось в воду.

Костя подпрыгнул от восторга, крикнул «ура» и стал сбрасывать одежду. Лагуна в этом месте достигала ширины около семисот метров. Островок стоял почти посредине. Пока мальчики доплыли туда, белая шапочка Лилианы Александровны уже мелькала у выхода из лагуны в океан.

– Мои юные друзья! – встретил их Иван Иванович и стал взбираться на обелиск. Это ему не удалось, он со смущенной улыбкой спустился к воде и крикнул, сложив руки рупором: – Ли, не плавай далеко! Вернись!

Белая шапочка скрылась за рифами.

– Безумная женщина! – сказал Иван Иванович. – Зачем так рисковать? Плавала бы себе здесь! Не понимаю!

– Не бойтесь. Такая не утонет, – успокоил Троня. – Как это она скрутила сальто! И на одной, руке стояла!

– Мало ли что, – продолжал взволнованно Иван Иванович, – волной может о камень ударить.

Троня попытался проделать номер Лилианы Александровны, но, встав на руки, потерял равновесие и полетел спиной в воду. Костю постигла такая же неудача.

Иван Иванович, улыбаясь, сказал:

– Сразу не получится. Ли долго училась. Она артистка. Артистка цирка. Выступала в Москве и за границей. Ну-ка, Троня, залезь еще на этот пьедестал и посмотри, где она.

Троня залез и крикнул:

– Повернула, плывет кролем. Ух, фонтан позади! – Он не меньше Ивана Ивановича обрадовался, когда увидел, что эта удивительная женщина плывет назад в лагуну.

– Ну, слава богам, – сказал Иван Иванович, садясь на камень. – Как жизнь, ребята? Хорошо?

– Ничего, – сказал Костя, – хорошо! – Но вспомнил про ласт, про ключ, про неизвестного аквалангиста, и сердце у него тревожно заныло.

– Отлично живем, ребята! – сказал Иван Иванович. – Я не ожидал ничего подобного встретить здесь. Это мы еще не окунулись в океан. То ли еще будет! Ну, где она?

– Поплыла к той стороне.

– Ну, теперь жди через час. Устали не знает. Будто в ней вечный двигатель. Посмотрели бы вы ее в цирке в воздушных полетах. Когда она с нашими артистами гастролировала за границей, там ее называли королевой цирка!

– Она больше выступать не будет? – спросил Троня.

– Почему? Ты думаешь, раз попала сюда, то навеки? Нет! Она временно. Только на лето. – Он вздохнул. – К зиме уедет. Я же проживу здесь года два-три. Пока не закончу работу. Она поможет мне исследовать прибрежных рыб, моллюсков, крабов, водоросли. Скоро мы получим аппаратуру для подводных съемок.

Мальчики переглянулись.

Троня мотнул головой и прыгнул в воду. Костя нырнул за ним, и они быстро, не простившись, поплыли от «коврижки».

Подплывая к берегу, Троня оглянулся и сказал очень тихо:

– Посмотрим, чем они там будут заниматься под водой. Там все раскроется.

– Да. А еще королева цирка, – печально отозвался Костя.

– Как она сальто сделала! Наверное, училась лет десять. Нам бы так! Ну зачем им было в это дело ввязываться? Забросили бы этот ключ, заявили бы про шпиона – и все.

– И все, – повторил Костя. – Тогда бы совсем другая жизнь началась.

Они вышли на берег. Одеваясь, Троня сказал:

– Дедушка говорит, в жизни не все просто. Жизнь – это не орех, сразу не раскусишь.

– Нам надо раскусить, – ответил Костя.

– Надо-то надо, да у нас и другие дела есть. Я и так все хозяйство запустил. Старик сегодня утром такой нагоняй закатил. Лосось пошел, а я еще ни одной рыбины не поймал.

– Лосось?

– Разве не видел? Орел пронес чавычу. Пошли на речку, порыбачим с часок.

– Пошли! – охотно согласился Костя.