Текст книги "Поющие камни"

Автор книги: Сергей Жемайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Кто там ревет? – спросил у него Костя.

– Осторожно, парень, не сыграй за борт, – сказал он, не останавливаясь. – Сирена на маяке. Пришли на твой остров. Проклятый туман!

На носу загрохотала цепь, раздался всплеск. Цепь долго гремела, вылетая из клюза. Наконец грохот прекратился, и палуба перестала вздрагивать: остановились машины.

– Пришли! – сказал Костя и побежал в свою каюту.

ДОМА

На следующее утро Костя сидел у окна и, спеша как всегда, жевал булку с маслом, запивая ее горячим кофе. Рядом сидел отец в знакомом сером костюме. От него пахло табаком, морем и еще чем-то необыкновенно родным. Отец нисколько не изменился за полгода, и Косте уже казалось, что вообще ничто не изменилось и они всегда жили в этом домике, таком же, как на берегу Черного моря. Мама то же самое сказала вчера вечером, как только вошла сюда.

– О, да это наш дом! Как он сюда попал?

Сейчас она наливала кофе у плиты: папа любил горячий кофе. Тикали знакомые часы-ходики, та же клеенка на столе и те же тюлевые шторы на окнах. Только за окном все незнакомое: приземистые сосны с изогнутым стволом впились корнями в коричневую скалу; на камне сидит угольно-черная птица с оранжевым носом, желтым хохолком и смотрит на ровное, будто вылитое из стекла поле. Это океан. Он только кажется спокойным, а там, за волноломом, он бешено налетает на каменный барьер: грохот прибоя долетает даже сюда. Далеко, почти на горизонте, видно несколько темных черточек, они быстро движутся к берегу. Доносится мягкий неторопливый стук. Это возвращаются с уловом рыбаки.

Но Костя ничего не видит и не слышит, кроме диковинной птицы. Он схватил отца за руку и застыл, глядя в окно.

Птица подпрыгнула и полетела к воде, часто махая крыльями.

– Это топорок – морской попугай, – сказал отец. – Странная птица. Живет в норе, как суслик.

– Он ручной? – спросил Костя.

– Не вздумай совать руку в нору. Самая дикая и кусачая птица. Но очень домовитая... Ни за что не бросит своего гнезда. Вот и терпит наше соседство. Ну, спасибо, Дуня. – Отец встал. – Я пошел.

– И я с тобой, – сказал Костя.

– Идем, – кивнул отец.

– Когда придете обедать? – спросила мама.

– Как всегда, в три. Костя тебе рыбы принесет на обед. – Отец отодвинул свой стул к стене и протянул руку к старой зеленой шляпе, висевшей в углу возле окна.

«Все так же, как в старом доме», – снова отметил про себя Костя.

...Отец шел быстро по каменистой крутой улице к морю, то и дело приподнимая шляпу и раскланиваясь со встречными. Здесь так же, как и в Керчи, все знали отца и приветливо улыбались Косте. Костя тоже здоровался и беспрестанно расспрашивал отца обо всем, что попадалось ему на глаза. А его интересовало все: и какой породы пестрая остроухая собака? и почему так искривились сосны? и где взяли столько одинаковых домиков? и что за камни под ногами? и как называются незнакомые цветы в палисадниках? и почему здесь совсем другие рыболовецкие суда, чем на Черном и Азовском морях? Отец отвечал, улыбался, в то же время думая о чем-то своем.

На берегу и на пристани к нему то и дело подходили рыбаки в желтых рыбацких костюмах, в резиновых сапогах, в зюйдвестках. Говорили об улове, о качестве сетей, о неполадках с выгрузкой или просто пожимали отцу руку.

Костя скоро отстал от отца. Ему хотелось рассмотреть каждую моторку у пристани, заглянуть в машинное отделение, выяснить, какой марки мотор, познакомиться с мотористами и рыбаками, заглянуть в корзины с уловом и особенно в мокрые сети: он знал, что в них иногда остаются не замеченные ловцами диковинные рыбы.

На скользких досках пристани лежали морские звезды, ежи, трепанги, морская трава, в которой копошились креветки. Костя поднял кремовую раковину незнакомой формы. Створки ее были плотно закрыты. Он хотел спросить, что это за раковина, но постеснялся отвлекать людей от работы: рыбаки и рабочие с консервного завода выбирали селедку из сетей и складывали в кузова вагонеток. «Узнаю потом», – решил Костя и засунул раковину в карман. Вокруг кипела работа. Рыбаки сгружали сети с рыбой на пристань, а сами опять уходили в море. Рабочие и работницы сортировали рыбу, очищали сети от водорослей, развешивали их на берегу для просушки, а рыбу на вагонетках увозили к большому зданию с высокой трубой.

В груде морских водорослей Костя заметил огромного бычка. Из его рта свисала бечевка. «Попался на крючок», – подумал Костя и потянул за бечевку. Но каково же было его удивление, когда вместо крючка в пасти рыбы он заметил серый булыжник. Костя хотел вытянуть камень, но бычок так стиснул челюсти, что Костя поднял его вместе с камнем. Он так увлекся, рассматривая рыбу, глотающую камни, что не заметил появления на пристани нового человека.

– Трофим Потапыч, наше вам!

– Как дела, Троня?

– Давай к нам, парень! – раздавались веселые голоса со всех сторон.

Костя повернулся и увидал, что все эти радостные возгласы вызвал мальчик. На белобрысой голове незнакомца залихватски сидела морская фуражка с поломанным козырьком; широкую грудь обтягивала тельняшка; на полотняных штанах выделялись заплаты, пришитые через край черными и красными нитками. На плече он держал острогу.

Мальчик отвечал на приветствие, на шутки, а сам на ходу ногой или палкой сбрасывал с пристани в воду рыбу, морских ежей, водоросли. Он давно заметил Костю, но делал вид, что ему совершенно безразлично его присутствие. Поравнявшись с ним, он критически взглянул на бычка.

– Сам поймал?

– Нет! Он тут лежал с камнем...

– Интересно. Дай-ка мне. – Он взял у Кости бычка. – Эх ты, глупая башка! Ну, выплюнь грузило, а то погибнешь жалкой смертью. Нет, ни за что не выпустит, – сказал мальчик Косте, окидывая его взглядом от кепки до новых ботинок. – Ну, плыви! – Он бросил бычка в воду, обтер руки о штаны и сказал: – Упрямей бычка никого в океане нет!

– Зачем он камень схватил?

– Да кто его знает? Может, по глупости. А верней всего на грузиле рыбья кровь была. Он принюхался – цоп, и давай сосать, как леденец.

Мальчики несколько секунд смотрели друг на друга, затем улыбнулись.

Троня сказал:

– Я тебя еще вчера видел... На теплоходе.

– А я тебя не заметил.

– Ну, ясное дело... Отца ведь увидел... – Троня печально улыбнулся и тряхнул головой. – Пошли камбалу ловить. У меня вот новая острога с крючком, – предложил он. – Как тебя звать-то?

– Костя!

– Ну, а меня слышал, как зовут. Кто Тронька, а кто Трофим Потапыч. Ну, идем!

– Я еще не ловил острогой.

– Я тебя и не заставляю. Будешь добычу принимать. Потом научу. Вообще дело плевое: бросай в рыбу – и все. Идем!

Костя пошел за Троней, восхищаясь и завидуя его независимому виду и манере носить фуражку. Он попытался так же сдвинуть на затылок кепку, но она упала с головы.

Дойдя до конца пристани, Троня посмотрел в воду. Костя, взявшись руками за колени, тоже заглянул туда же. Прозрачная, будто невесомая, вода, то поднимаясь, то опускаясь, лизала под настилом сваи. Мальчик осторожно положил на сухое место фуражку, снял тельняшку, штаны и, оставшись в одних трусах, взял острогу и подмигнул.

– Будешь принимать рыбу?

– Ладно, буду.

Троня несколько раз глубоко вздохнул и прыгнул солдатиком в воду. Костя видел, как покрытый серебряными пузырьками воздуха Троня перевернулся вниз головой и стал погружаться в глубину, похожий на одного из тех подводных охотников, которых Костя недавно видел в кино.

Потекли томительные секунды. Косте казалось, что он необыкновенно долго стоит на кромке пристани, что прошло по меньшей мере четверть часа, как пловец исчез в глубине. Он хотел уже звать на помощь, как услышал голос из-под пристани.

– На, принимай! – и сбоку показался конец древка.

Облегченно вздохнув, Костя схватился за острогу и почувствовал, как на ней трепещет что-то большое и тяжелое. Он стал поднимать добычу на вытянутых руках, чтобы не ударить об доски. На остроге билась камбала шириной с суповую тарелку. Он снял рыбину с крючка и, придавив ее рукой, заглянул под пристань. Троня сидел на толстой перекладине между сваями и улыбнулся, заметив Костю.

– Ты почему так долго? – спросил Костя.

– Это разве долго? Не больше минуты. Вообще-то я больше могу, если за рыбой не гонять. Ничего камбала?

– Здоровая!

– Средняя. У меня сельдевая акула сорвалась!

– Акула?

– Ну да! Их здесь полно. Как шакалы снуют. Ну, я пошел. – Троня соскользнул с перекладины.

Опять Костя считал секунды, и опять у него тревожно стучало сердце. На этот раз Тронина голова показалась далеко от пристани. Жадно глотнув воздух, он поплыл к пристани, с трудом таща крючок.

– Палтус! – крикнул он.

Костя лег на живот и, свесившись, схватил древко. Он с трудом вытащил на доски очень большую рыбу, похожую на камбалу.

Троня забрался на пристань и опросил, еле переводя дух:

– Ну как? Видал когда-нибудь таких? Конечно, не видал! Я, брат, сам впервой такую подцепил. И то потому, что ее кто-то со дна спугнул, а то ее ни за что не отличишь от камней. Она вроде камбалы: цвет дна принимает. Держи крепче, вырвется... С крючка-то не снимай. – Возбужденный Троня. говорил все это, надевая штаны и тельняшку.

Одевшись, он поднял острогу с палтусом на плечи.

– Десять килограммов верных! Ну, пошли! Бери эту мелочь.

Костя поднял камбалу и, спрятав ее за спину, пошел за Троней.

Подходили новые кавасаки с рыбой и крабами. Положив своего палтуса, Троня помогал им пришвартовываться. Его знали все ловцы. Они здоровались с ним, шутили. Троня прыгнул на палубу кавасаки, заваленную сетями с крабами, и стал помогать ловцам выгружать улов на пристань. Двое ловцов, моторист и старшина катера – все в желтых промасленных штанах и высоких сапогах – встретили Троню как старого приятеля. Костя заметил, что старшина кавасаки как-то по-отечески ласково смотрит на Троню. Все время заговаривает с ним, расспрашивает, и Троня тоже относится к нему не так, как к другим ловцам.

Старшина стал рассказывать Троне о сегодняшнем лове, вздохнув, пожаловался на потерю сетей возле Бакланьих камней.

– Там же кораллы, – ответил Троня. – Ясное дело, там все сети оставишь.

– Зато краба там! – Старшина вздохнул.

– Надо бы дно расчистить.

– Это тебе не волейбольная площадка – расчистить.

Троня усмехнулся.

– Дело не такое уж трудное, дядя Кузьма. Десятка два аквалангистов вам все кораллы посшибают.

– Аквалангистов?

– Ну да! Легких водолазов. Такое снаряжение на каждом кавасаки должно быть. Мало ли что случится. Сеть зацепится... Или дно у посудины проверить, посмотреть, есть ли крабы, или кто вдруг за борт сыграет – вытащить.

– Это бы неплохо – иметь такую снасть.

– А я? Что я говорю? И недорогая штука, если покупать без костюма. Я читал в «Технике – молодежи». А зачем нам костюм? Вода у нас летом теплая. Надо только маску, баллоны да ласты.

Старшина внимательно посмотрел на мальчика, прищурился.

– Да разве в деньгах дело? Была бы польза.

– Вы только купите. На словах разве это объяснишь? – Троня рванул сеть.

– Тише! Не стальная сеть-то. Отцепи. Не видишь, зацепилась?

Троня стал отцеплять сеть. Старшина таким тоном заговорил, будто тоже старался кого-то убедить в необходимости приобретения аквалангов:

– Сейчас мы слепые, как кроты. Ну что мы видим под водой? На ощупь работаем. С этой же снастью жизнь увидим.

Троня обрадовался.

– Ну, и я говорю!

Старшина, сразу переменив тон, ответил:

– Все это так, да надо разобраться в этом деле. Штука-то серьезная. Опять же кадры где взять? Инструкторов.

– Об этом вы не беспокойтесь. Сами первый будете аквалангистом. А разобраться мы и без инструкторов сможем. Сами же говорили, что не боги горшки обжигают!

– Это все так.

Они стаскивали тяжелую мокрую сеть на пристань. В ней медленно шевелили суставчатыми йогами крабы, в ячейки набились коричневые ленты морской капусты и еще каких-то ярко-зеленых водорослей, названия которых Костя не знал.

– Ну что ты стоишь, как гость на именинах? – окликнул его Троня. – Давай берись!

Костя с радостью бросился к Троне, и они стали вдвоем перекладывать сети с катера на пристань.

Вначале Костя работал очень осторожно, боясь запачкать штаны и новую рубашку. Но Троня так насмешливо поглядывал на него, что Костя, забыв про всякую осторожность, через минуту был мокр от пояса до пяток.

После выгрузки улова Костя и Троня стали таскать на кавасаки сухие сети. От сетей пахло рыбой, водорослями, солью и еще чем-то очень приятным. Костя так жадно вдыхал этот солнечный запах, что Троня спросил:

– Ты что это к сеткам принюхиваешься?

– Пахнут очень хорошо. Сушеным морем.

Троня улыбнулся, сам понюхал и поправил:

– Не морем, а океаном.

– Великим?

– Или Тихим...

Заваленный сетями кавасаки уходил от пристани. На сетях, покуривая, отдыхали ловцы. Из океана шла мертвая зыбь. Кавасаки то взбирался по склону пологой волны, то скользил в широкую падь между валами. На корме, будто сросшись с палубой, неподвижно стоял старшина. За первым кавасаки потянулась целая флотилия таких же шустрых суденышек.

– Пошли и мы! – сказал Троня, поднимая своего палтуса. – Теперь они только к вечеру вернутся. Давай вот только откатим последнюю вагонетку с крабами. Ну-ка, гражданочки, освободите технику мужчинам, – сказал он двум девушкам.

Работницы улыбнулись, отошли от вагонетки. Троня бросил на груду крабов своего палтуса, и они с Костей покатили вагонетку к заводу. Мальчики старались показать один перед другим свою силу и так разогнали вагонетку, что она чуть не слетела с рельсов на повороте к заводу. Сдав крабов приемщикам, они пошли по берегу и сели на камни у воды.

– Тяжелая, – сказал Костя, утирая потный лоб.

– Ерунда! Всего полторы тонны! – ответил Троня и подумал: «А он ничего парень».

Костя спросил, глядя в морскую даль, где еле виднелись кавасаки:

– Дядя Кузьма твой настоящий дядя? Как настоящий?

– Ну, родной дядя?

– Нет! Но не хуже родного. Это лучший папкин друг. Они с ним воевали вместе. Папка мой так и не вернулся с войны. Погиб под Старой Руссой, у деревни Подцепочье. – Троня несколько секунд помолчал, печально улыбнулся. – Я совсем был маленький, когда он ушел на войну, а помню его. Вот закрою глаза, а он будто стоит передо мной... Ну ладно. Ты почему про дядю Кузьму спросил?

– Да так. Я подумал: вот хорошо бы с ним на лов пойти.

– Так чего же ты раньше не сказал? У меня сегодня есть время. Вот чудак, но не рыбак. Хочешь, завтра пойдем?

– Неужели возьмет?

– Нас да не возьмет! Ты знаешь, мне эта поездка вот как необходима. – Троня провел пальцем по шее.

– Зачем?

– Там я еще раз удочки про акваланги закину. Ты заметил, что дядя Кузьма уже сдаваться начал? Еще бы пять минут, и я бы ему доказал, что акваланги надо каждому ловцу иметь. Но ничего! Вот увидишь! Будут у нас акваланги.

– У нас?

– У кого же еще? Лишь бы купил. Осваивать-то нам придется. Им сейчас учебой некогда заниматься.

– Ты умеешь плавать с аквалангом?

– Научимся. Мы что, хуже других? Я уже почти всю теорию знаю про акваланги. А ты?

– Я еще нет.

– Не падай духом, и ты узнаешь.

– Я и не собираюсь падать.

– И правильно делаешь. Кого это ты там увидал? – спросил Троня, заметив, как у Кости загорелись глаза и от удивления приоткрылся рот.

– Тише! Вон на камне! – Костя показал рукой в прозрачную глубину.

Солнечные лучи пронизывали толщу воды и ярко освещали пестрое дно у подножья камней, на которых они сидели. По разноцветной гальке ползало множество крохотных крабов-отшельников. Крабики смешно суетились, волоча за собой домики-раковины. Лежали синеватые и красные морские звезды, к фиолетовому камню присосался коричневый трепанг, похожий на огурец.

Костя прошептал:

– Смотри, цветок!

Троня усмехнулся.

– Актиния. Живая тварь... Хищница.

– Я ее достану. Можно?

– Доставай... Что мне, жалко, что ли?

Троня, снисходительно улыбаясь, наблюдал за Костей. Костя разделся и, осторожно ступая по камням, полез в воду.

Костя достал со дна кусок базальта с актинией, сразу поблекшей на солнце, с минуту рассматривал животное, а затем бросил его вместе с камнем в воду. На дне в разные стороны метнулись серые тени.

– Камбала, – пояснил Троня. – Здесь ее тьма-тьмущая. Отбросами питается. С пристани что попадет да с завода. Жирная!

– Вижу. Камбалу я знаю. В Керчи ее тоже полно.

С минуту мальчики стояли молча. Костя не мог отвести взгляда от дна незнакомого моря. Троня искоса наблюдал за товарищем, рассматривал его ладную фигуру, смелое лицо. Костя все больше нравился ему и в то же время вызывал опасение: «Вдруг задавала. Пролетел ведь через всю страну. В Москве, наверное, был. Начнет выхваляться».

– Ну пока! – сказал Троня. – Тебе в гору, а мне по берегу на маяк, через лагуну. Пока отлив, доберусь. Увидимся еще...

Костя взял проткнутую руку и, крепко сжав ее, сказал с сожалением:

– Ну, как хочешь... До свидания...

Троня почувствовал, что Косте не хочется расставаться с ним да и ему не очень-то хотелось покидать нового товарища, и он сказал:

– Так и быть, пойдем провожу... Мне через сопку даже ближе.

– Вот хорошо! Пошли. Ты мне остров покажешь! Только дай сначала на минутку свою острогу, я штуки две камбалы подцеплю. Маме на обед.

– Да зачем тебе камбала, когда у нас есть палтус?

– Палтуса ты поймал.

– Вместе были, значит и ловили вместе. Бери! Нам с дедом и одной камбалы хватит. Где косоглазая?

– Забыл, на пристани осталась. Сейчас сбегаю.

– Постой, она уже в воде вместе с мусором. Разиня ты, братец! Ну ничего, – стал он утешать огорченного Костю. – Одна камбала разговору не стоит. Я их миллион могу наловить. Палтус – другое дело, редкая рыба. За камбалой я охочусь для тренировки. Мне хочется хотя бы минуты три под водой продержаться... Как ловцы жемчуга. Бери рыбу прямо с крючком.

Они стали подниматься в гору меж редких домиков по единственной улице поселка.

Костя спросил:

– Кто тебя научил так нырять?

– Дедушка. Он у меня бывший водолаз. Я тоже буду водолазом. Жизнь моря хочу изучать. Я в одной книжке читал, что океан еще почти не изучен. Что там, на дне? Может, города или целые страны! Какие там, наверное, горы, ущелья, животные! У самого берега и то аж дух захватывает, как красиво. Ты хочешь быть водолазом?

– Трудно это, наверное...

– Конечно, поначалу нелегко. Я научу. Как получим снаряжение, вместе будем учиться. Идет?

– Идет!

– Главное – тренировка.

– Понятно. Почему это ребят больше никого не видно?

– Нету здесь никого, кроме нас с тобой. Остров-то еще не обжитой. На зиму почти никого не остается. Зимой на маяке только мой дед со своей командой. Скучно здесь зимой. Туманы, ветры.

– Я думал, что здесь школа, ребята, – разочарованно сказал Костя.

– Пока нет. Через год, другой построят школу, тогда и ребят больше будет.

– Где же ты учишься?

– В Южно-Сахалинске. Там моя мама работает, там интернат есть. Хочешь, поедем вместе?

– Конечно, поедем, – согласился Костя.

Разговаривая, мальчики незаметно подошли к дому.

Костя отнес матери палтуса и, пока она ахала, рассматривая огромную рыбу, выскочил на улицу.

– Пошли!

ОСТРОВ КАК ОСТРОВ!

Дорога кончилась за Костиным домом. Дальше тропинка, прихотливо извиваясь, пошла среди пористых глыб застывшей лавы. Костя жадным изучающим взглядом рассматривал эти глыбы, поросшие бурыми и серыми лишайниками, осокой и даже деревцами. Он мимоходом заглядывал в норы топорков, но все это делал с видом человека, повидавшего немало чудес на свете. Он даже постарался придать своему лицу такое же скучающее выражение, какое заметил на лице спутника, но это у него не получилось. Когда они остановились на вершине сопки и он, часто дыша, повернулся, то не мог сдержать восторженного возгласа. Внизу лежал океан нежно-бирюзового цвета, ровный и сверкающий. Величаво поднимались из воды скалы. Узкой, как линейка, казалась отсюда пристань, окруженная крохотными суденышками. Но еще больше поразился Костя, когда вышел из-за обломка скалы. Он увидел темно-красную гору, всю в трещинах, осыпях, с редкими пятнами зелени у подножья. Косте казалось, что он вдруг почувствовал всю непомерную тяжесть этой громады. У него заболела шея, когда он, задрав голову, старался рассмотреть вершину горы, окутанную легким облаком. Сквозь него сияли льды. Ближний склон горы круто обрывался в глубину океана. Там вились тучи птиц. Их крик доносился сюда, мешаясь с грохотом прибоя.

– Вот это да! – выдохнул Костя и посмотрел на Троню.

Троня усмехнулся.

– Ты бы посмотрел отсюда два года назад, что у нас здесь было. Камень да птицы.

Костя показал рукой вниз:

– Смотри-ка, завод похож на пароход!

– И завода тогда у нас не было. Одну селедку ловили на засол. А сейчас вот что у нас! – Троня широко развел руками и подмигнул Косте. – То ли еще будет! Знаешь, кто так говорил?

– Нет! А кто?

– Семен Константинович!

– Кто это?

– Фролов. Вот был ученый так ученый, не то что некоторые. Да осенью заболел, лечится сейчас в Пятигорске. Это он и метеостанцию основал. Мы с ним здесь все облазили. Хотели в этом году еще раз на вулкан подняться. Да не вышло...

– Неужели и ты был на вершине?

– Ну, а как же! Изучали кратер. Сейчас новый начальник приехал, толстый очень. Ему нипочем не забраться даже до полгоры. – Троня вздохнул, видно сожалея об отъезде Семена Константиновича, но тут же бодро сказал: – Хочешь, мы вдвоем поднимемся?

– Да, конечно. – Костя посмотрел на вершину и почувствовал легкий холодок меж лопаток.

– Дорога не такая уж опасная, если с хорошей веревкой лезть да в подошвы ботинок гвоздей набить. Не бойся! Возьмем и мы этот пригорочек. Это тоже он так любил говорить.

– Не он, а Суворов!

– Суворов?

– Да. Смотрел кино про Суворова?

– Ну и пусть. Семен Константинович тоже не хуже Суворова.

Они стали спускаться, петляя меж каменных глыб.

Костя сказал:

– А я знаю нового начальника метеостанции, мы с ним на пароходе ехали.

– Никогда не говори «ехали». На воде «ходят». По-моему, не такого сюда надо начальника.

– А почему?

– Да так. Что-то мне он не нравится. Какой-то он подхалимистый. Увидал меня в первый раз и говорит: «Милый мой мальчик, надеюсь, мы будем с тобой друзьями». Нужны мне такие друзья!

Костя вдруг обиделся. Ему стало неприятно, что о его знакомом так плохо отзываются. Он остановился.

– Может, тебе все приезжие не нравятся?

– Да брось, не о тебе разговор. Пошел бы я с тобой... Вот смотри: горячий источник. Не вздумай напиться или ногой наступить.

Мир был восстановлен. Костя сунул палец в крохотное озерцо возле источника, бившего из-под камня, и отдернул руку.

– Ну и горячо! И вонь страшная.

– Сероводород. Хотя вулкан и недействующий, а там у него внутри работа идет: вода греется, газ получается как в самоваре.

– Ничего себе самоварчик! – Костя с уважением покосился на величественный склон вулкана.

Они вошли в ущелье. Костя с любопытством вертел по сторонам головой и невольно вскрикивал, поражаясь причудливой форме скал. Время, ветер, жара и холод высекли из камня целую галерею удивительных существ. Одни из них были похожи на зверей, другие напоминали застывших великанов, третьи – гигантских птиц, сидевших на развалинах дворцов.

Ущелье наполняли странные звуки. Иногда казалось, что великаны шепчутся на непонятном языке о чем-то важном и таинственном. Вдруг шепот сменился мелодичными звуками, будто где-то далеко музыканты настраивают свои инструменты. Из-под ног покатился камень, и тотчас же все ущелье огласилось звоном.

Троня остановился и крикнул:

– О-го-го-о!..

Ему тотчас же ответило на разные голоса стократное эхо.

Костя снял кепку, поклонился скале, похожей на рыцаря:

– Здравствуйте, товарищ заколдованный великан!

В скалах долго повторялись эти слова, будто все великаны отвечали на приветствие.

Троня с усмешкой посмотрел на каменного исполина с суровым лицом и огромным глазом на лбу, и на лице мальчика невольно появилось почтительное выражение. Он приподнял мичманку:

– Наше вам!

Ущелье наполнилось грохотом. Костя в испуге остановился.

– Лопнула скала от жары! – крикнул ему на ухо Троня.

Когда грохот постепенно стих, Костя сказал:

– Здесь все поет. Как называется это место?

– Еще никак.

– Давай назовем «Поющие камни»!

– Поющие так поющие!

Впереди опять раскинулся синим полотнищем океан. Троня остановился и стал неторопливо, по-хозяйски объяснять, показывая загорелой рукой на скалы при входе в большую лагуну:

– Вот это Чертовы зубы. Говорят, где-то возле них, в глубине корабль лежит. Давно это случилось, в революцию. Тогда еще не было нашего маяка. Ну и налетел на камни в тумане, в штормягу, да еще ночью. Вот его и перебросило волной.

Костя молчал, пораженный суровой красотой неподвижных скал и живого ласкового океана. Троня продолжал:

– Интересно было бы найти эту посудину. Я бы и нашел давным-давно, если бы не водоросли да не глубина. Тут, в этой лагуне, целый подводный лес. Без аквалангов ничего не сделаешь. Ну, пошли. До маяка рукой подать... Не больше мили от этого места. Тут прямая дорога, через метеостанцию на наш маяк. – Троня гордо улыбнулся. – Вот посмотришь!

– Высокий?

– Башня шестьдесят два метра да скала триста! На сто миль видно все в океане! Нет в мире еще такого маяка! Думаешь, есть?

– Не знаю! Может, и есть...

– Что? – Троня побледнел, будто ему нанесли смертельное оскорбление. – Да что ты понимаешь в маяках?

– Я говорю, что не знаю. Может, есть, а может, и ваш самый высокий.

– Не может, а выше нет! Понял?

– Ну, понял. А чего ты сердишься?

– Да я не сержусь! Только не люблю, когда люди ни черта не знают, а критику наводят.

Теперь обиделся Костя.

– Сам ты ни черта не знаешь!

– Я?!

– Ты самый.

Троня улыбнулся.

– Ты тоже, видно, ой-ей!

– Какой есть. Чертить себя не позволю.

– Ну чего ты взъелся? – удивился Троня.

– А ты чего?

– Я не за себя, а за маяк.

– Да я тоже ничего...

– Ну и я ничего.

– Тогда чего же мы стоим?

– Не знаю.

– Пошли!

– Идем!

Второй раз помирившись, они побежали к сосновой рощице. Сквозь плоские кроны сосен светилась крыша из белого железа.

– Тут живет твой приятель, – насмешливо сказал Троня, поворачивая голову к Косте.

– Никакой он не приятель! Просто вместе были на корабле.

Из рощицы доносилась музыка.

– Заграницу ловит, Австралию слушает, – сказал Троня.

– Ты почем знаешь?

– Да, в это время Австралия здорово ловится. У нас на маяке получше приемничек. С обеда Америка пойдет, а утром Москву здорово слышно. Ого, Розка! Смотри, какая толстая стала. Скоро ощенится.

Возле тропы на солнцепеке лежала рыжая лайка.

– Не подходи! – предостерег Троня. – Без штанов останешься. Злюка, каких свет не видел. Вот бы такого щенка! Это Гольдберга собака.

Метеорологическая станция находилась в лощине, отгороженной утесами от северных ветров. Когда мальчики подбежали к сосновой роще, на них пахнуло густым запахом хвои. Сосны стояли редко, их искривленные стволы отливали медью. Мальчики пошли по дорожке, усыпанной длинными пожелтевшими иголками. Костя рассматривал большое бревенчатое здание с желтыми наличниками окон, цветник перед входом в дом. Здесь от всего веяло тишиной, покоем. Костя вспомнил мыс Пицунду на Черном море возле Гагры, где позапрошлый год они прожили целый месяц.

– Площадка с приборами у них выше, на самом ветру, а здесь не жизнь, а малина. Не то что на маяке! Ведь правда?

Костя понял, что в присутствии Трони маяк можно только хвалить, восторгаться им, а этого Костя сделать те мог, так как не видал его еще, и поэтому промолчал.

Из дверей вышел высокий худой человек в парусиновом костюме и пошел по тропинке к скалам, сосредоточенно глядя в землю.

– Это Гольдберг, синоптик, – зашептал Троня. – У него в прошлом году здесь сын утонул. Тоже синоптик. Шлюпку у них разбило...

– О, кого я вижу! Ну, ну, подойди-ка, сынку! – услышал Костя знакомый голос, и сбоку из-за сосен показался Иван Иванович Харловский. – Ну, здравствуй, дружище!

Костя пожал его мягкую горячую руку.

– Так! Ну, вот мы и дома! – продолжал Харловский и протянул руку Троне. – Здравствуй и ты, хозяин острова. Почему не заходишь?

Троня подал руку и поморщился.

Харловский продолжал, потирая руки:

– Ну и заживем же мы здесь, ребята! Не ожидал, что тут такая прелесть. Ты, брат, человек бывалый, – обратился он к Троне, – и будешь нашим проводником. Побродим, поплаваем. У нас есть шлюпка. Ты можешь ходить под парусами?

– Могу.

– Я знакомился с картой. Здесь масса опасных рифов. Ты не боишься?

– Чего бояться? Рифы я знаю. На них сейчас бакены и вешки стоят. Сам ставил.

– Ого!

– Не верите? Я и проверяю их. Это прежде, до нашего маяка, здесь бывали крушенья. Да вот в прошлом году...

– Знаю, знаю. Бедный Гольдберг...

– Они растерялись. Надо было от скал в открытое идти. Был и еще случай, – и он рассказал про гибель корабля.

Глаза Ивана Ивановича загорелись любопытством. Он долго расспрашивал о погибшем судне. Вдруг сказал с улыбкой:

– Романтика все это, братцы. Раз океан, то и погибшие корабли. Да где их нет?.. Но меня больше всего интересует жизнь моря, растения, животные. Я не только метеоролог, но и биолог. И, пожалуй, биолог больше. Тащите мне, братцы, всякую живность, водоросли и вообще все, что попадется. Мы должны по-настоящему взяться за изучение океана. Как это важно, друзья мои! Все мы знаем, что океан – колыбель жизни. В нем сотни миллионов лет назад впервые на Земле зародилась жизнь. Но... – он поднял палец, вскинул голову, сделал паузу, – но не все знают, что океан – это будущее человечества. Пройдет не так много времени, и мы будем жить только по берегам океанов и морей, на искусственных островах в самых благоприятных широтах. Например, в субтропиках. Над океаном нет пыли, целебный воздух... – Он широко развел руками. – Ровный, мягкий климат...

– Ну, а где мы будем брать хлеб и все другое? – спросил Костя.

– Все нам даст батюшка океан! И хлеб, и мясо, и жиры, и углеводы...

Троня недоверчиво усмехнулся:

– А молоко?

– И молоко! Пожалуйста! Молоко будут давать неисчислимые стада китов. Да, да! Молочных китов. Не смейтесь. Это вполне реально. Даже у нас, вот здесь на берегу, можно построить молочный завод, а в лагуне устроить китоферму. И каждый день, и не один раз, сюда в летний сезон будут по сигналу подходить китихи, и мы будем их выдаивать с помощью гигантских доильных машин. Представьте – миллион банок китовых сливок!

Костя и Троня засмеялись.

– Ну, что тут смешного? – спросил Иван Иванович и сам захохотал, довольный своей выдумкой. – Ну, до свидания. Заходите в любое время. Для вас я всегда свободен.

Мальчики уже выходили из рощи, когда до их слуха донесся женский голос:

– Жан, почему ты не пригласил мальчиков к чаю?

– Прости, Лили. Как-то не пришло в голову. Мы разговаривали о таких интересных вещах.

– Ну куда я напекла столько печенья?

Разговор стих, но тут же опять они услышали ее звонкий певучий голос.