Текст книги "Где ты, маленький "Птиль""

Автор книги: Сергей Вольф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

9

Квистория была одним всего большим шаром на огромной игле, окруженной очень высокой ажурной металлической стеной, «проходная», охрана и прочее. Главный зал, тоже круглый, был без окон, с искусственным освещением. Огромный стол, стаканы, какая-то голубая вода в высоких бутылках… Нас усадили. Стоя, уль Горгонерр сказал:

– Я, квистор Политории, и в моем лице вся планета Политория приветствует наших гостей из космоса, представителей неизвестной нам, иной цивилизации! Полагаю, что я потрясен не менее других политоров. Мне известно, что капитан Карпий сообщил вам о двух ближних планетах, с которыми мы поддерживаем деловые отношения, но эти планеты, в отличие, как мне представляется, от вашей, очень далеки от понятия «цивилизация». Планеты эти лишь много-много сотен лет своим существованием дразнили наше воображение. Мы всегда надеялись, что где-то в просторах Галактики есть разумные, высокоорганизованные существа. Несколько сотен лет наши сигналы не получали ответа, но вот – вы здесь. И ваш облик, и ваш интерес к нам (сами вы о себе рассказывали улю Карпию очень мало) говорят о том, как мы близки и, возможно, равны по уровню развития. Еще раз приветствую вас – наших гостей! Великие предположения материализовались, чудо свершилось. Вы – тут!

Мы не хотим сразу обременять вас сложным и долгим заседанием, поэтому сообщу вам кратко и сжато о наших планах и надеждах и о ваших возможностях.

Далее шел перечень: уютный особняк для нас, стереовидение, коммуникаторы связи (и прямой канал с ним лично), машина, молодая женщина, которая будет нам готовить, личный гид (младший член правительства), прогулки по городу – по земле и под ней, любые магазины и любые товары (бесплатно) – большая честь для фирм и правительства. Нижайшая просьба: энное количество пресс-конференций, бесед и встреч, разумеется, и таких, где будет удовлетворяться наш интерес к Политории. К нашим услугам – другие города планеты, дикая природа (путешествия)…

Квистор Горгонерр улыбнулся, поклонился нам и сел. Уже сидя и сделав глоток голубой воды, он добавил:

– Мы внимательно слушаем вас.

– Как вы полагаете, уль Горгонерр, как долго наше присутствие не будет обременительным для вас? (Ну и речи, ну и оборотики включил мой папа. Такого я от него не ожидал.)

– О! – сказал квистор. – Вы – гости! Вы можете быть с нами сколько угодно. Год, два, всю жизнь! – Улыбка.

– Знаете ли вы, квистор, что такое отпуск?

– Перерыв в работе для отдыха, не так ли?

– Верно. Мой отпуск – две недели. Мы летели с сыном отдохнуть на какой-нибудь пустой планете, – сказал папа.

– О, вы чудесно отдохнете, и уверен, что контакт с новой цивилизацией, – это не сравнимо с простым отдыхом.

– Конечно! – воскликнул папа. – Мы взволнованы… это не передать, но отпуск есть отпуск, у нас с этим строго.

– Да, я понимаю, но, наладь вы связь со своей планетой, они не только продлят вам отпуск, но, может, просто с радостью вменят вам в обязанность как можно дольше быть уполномоченными представителями вашей планеты для установления контактов с нами. Достаточно связаться с вашей планетой.

«Внимание, папа!» – чуть ли не тоном приказа подумал я, а вслух быстро (пропади все пропадом, ведь я же ребенок) сказал:

– Уль Горгонерр, а на Политории есть речки, озера? Мы хотели бы с папой половить рыбу.

Папа не сделал мне никакого замечания, квистор пошушукался со своими и сказал, мило улыбаясь:

– Да, у нас есть существа, живущие в воде, – не знаю, рыбы ли это, они вкусные, но иногда ядовитые. Конечно, вы половите. Я слушаю вас, уль Владимир.

– С таким понятием как «отпуск» у нас очень строго. Очень! По профессии я инженер, а вы, уль Горгонерр?

– Я – философ, логик, математик и биолог.

– Отлично. Вы все легко поймете. Заметьте, я не тот человек на планете Земля, который получил высшую подготовку как специалист по общению с иными цивилизациями.

– Но велика ли разница? А вы – уже здесь.

– Уль квистор, – опять встрял я, – а как по-политорски называются рыбы?

– Своих «рыб» мы называем «апеллы».

Никто из присутствующих, и папа тоже, не прерывали меня, дитя малое, но я не просто трепался, задавая эти вопросы, я и хотел, чтобы они-то уж тОчно считали меня дитем малым и ничего не знали о том, что я тоже кое-что соображаю. Но главное, я очень надеялся, что папа в эти паузы, может быть, определится в своей позиции: у меня было ощущение, что он не знает, как точно себя вести. По-моему, он не знал, как «преподнести» им Землю: как очень развитую планету (с огромными возможностями спасения нас), или мы куда слабее Политории (хотя мы и были, пожалуй, слабее; пока казалось именно так).

– Я продолжу, уль Горгонерр. Если я не вернусь через десять дней, меня уволят с работы и мне не на что будет жить.

– Уволят в такой уникальной ситуации?!!

– Увы – да. Если, конечно, я вообще вернусь.

– То есть?! – Сверхудивление. Глаза – две плошки.

– Космос даже для вас пока еще во многом – тайна. На Земле знают, что я ушел в космос не очень надолго, и если меня и сына начнут искать через, скажем, полгода и – теоретически – обнаружат нас на Политории, то я не знаю (учитывая срок поисков), как отнесутся к этому земляне. Они ни на секунду не подумают, что мы остались добровольно.

– Ну, всегда можно договориться. Объяснить. – Но куда с большими предварительными сложностями. И еще: у вас есть жена, уль Горгонерр?

Все политоры как-то мягко заулыбались, и он тоже.

– Разумеется, – сказал он. – Я не чужд…

– Я полагаю, вы ее любите. А она вас.

– Конечно, мы любим друг друга.

– Тогда представьте мое положение и еще больше положение моей жены, если я исчезаю с сыном и нас нет полгода.

– Это ужасно, – сказал квистор. – Но я и предлагаю вашу задержку с предварительным вашим сообщением об этом на Землю.

«Начинается, – подумал я. – Ну, папа, давай».

– Вы предлагаете связь с Землей, но я плохо вас понимаю. – Папа сделал большую паузу. Погладил Сириуса. Снял с него намордник и жестом успокоил всех: кот был у меня на руках. – Связь с Землей? Вы, если я не ошибаюсь, говорили, что уже очень давно посылали свои сигналы во Вселенную. Но мы за всю историю Земли не принимали никаких сигналов, даже неясных.

Папина мысль была настолько простой, что она и без уточнений была ясна философу, логику и математику Горгонерру.

– Если же предположить, – продолжал папа мягко, – что такая связь возможна, то вы не только узнали бы наши координаты, но и сообщили свои. Вас это не смущает, не пугает?

– Как видите, нет, раз я предложил подобное. – Несколько Горгонерр все же был смущен своим предположением связи с Землей, которое по логике выглядело простой болтовней. – Мы давали свои сигналы, ничего не боясь. Мы знали, что их примут разумные существа, а если они воинственны – то мы, скажу кратко, абсолютно спокойны. Мы надежно защищены. К тому же теперь вы и так знаете наше расположение во Вселенной.

– Каким образом мы это узнали?!

– Когда Карпий, не имея возможности договориться с вами…

– Но…

– Нет, он пробовал – вы почему-то ничего не слышали, да, вероятно, и не поняли бы. Словом, когда он просто взял вас, как гостей, к себе на борт – вы уже узнали наши координаты. – Уль Горгонерр несколько победно улыбнулся.

– Когда Карпий взял нас к себе на борт, мои приборы показывали бывшее до этого наше направление полета, но стоило Карпию выйти на свой основной курс, наши приборы почему-то сбросили все показания до нуля, вероятно, таково влияние устройства вашего корабля. Мы не знаем ваших координат.

– Вы полагаете, – сказал Горгонерр, – что раз связи с Землей быть не может, вы способны осчастливить нас своим пребыванием лишь дней на десять?

– К нашему огромному огорчению, да, – мягко сказал папа, и, вероятно, каждый из политоров и я знали, что это всего лишь заявление смелого человека, не более.

– Как вы представляете себе ваше возвращение? – вежливо спросил Горгонерр. («Если мы не уничтожим ваш корабль», – подумал я.)

– Здесь все ясно, – сказал папа, – отпадает, увы, вариант нашего ухода на нашем же корабле: если ваше топливо подойдет нам, то его нужно столько, что на наш корабль его не поместить, корабль мал, а Земля очень далека.

– А второй вариант? – спросил квистор.

– Единственный возможный, если вы будете столь любезны: Карпий «довозит» нас до той точки, где он нас «взял», и выпускает на волю, тогда у нас хватит и своего топлива.

Наступила значительная пауза.

– Разумеется, – добавил папа, – в момент расхождения наших кораблей существует возможность, что обе стороны узнают координаты друг друга, но, как я понял, вы этого не боитесь, мы – тоже. А вы, с ваших слов, так заинтересованы в контакте с нами («О!» – воскликнул квистор), что, пожалуй, при прощании мы просто должны обменяться нашими координатами.

– Разумеется, – сказал Горгонерр и добавил грустно: – Если вы, конечно, настаиваете на отлете через десять дней.

Папа сказал:

– Одна из самых сложных вещей – это разница наших психологии, точно определить которую посложнее, чем определить уровень цивилизаций и, скажем, уровень военных возможностей, не так ли?

– О, естественно, уль Владимир!

– Поэтому я не уверен, поймете ли вы точно то, что я скажу вам. Если бы я был уверен, что вы настроены против нас воинственно (Горгонерр и остальные дружно замахали руками, явно протестуя), если бы, – продолжал папа, – ваша угроза была очевидной и я был бы здесь один, то все бы решалось просто: вы от меня ничего бы не узнали – точка. Казалось бы, здесь со мной маленький сын, за которого я отвечаю, но вы тем не менее от меня ничего не узнаете тоже. Мы здесь будем всего десять дней – ну и что? Мы можем установить посредник в космосе – спутник связи – и договориться о визите любой из сторон в гости друг к другу. Вот и все. Есть Земля – и поэтому у меня нет выбора.

Опять была длинная пауза (несколько, по-моему, политоры себя ею выдавали; или они, действительно, боялись нашего нашествия, отпусти они нас на волю?).

– Все это очень серьезно с ваших слов, уль Владимир, – сказал наконец Горгонерр. – Вы бы хотели улететь, мы были бы счастливы задержать вас, но вы очень тверды в своих намерениях, а мы…

В этот момент вдруг дико заорал Сириус, все вскочили, только Горгонерр гордо остался сидеть, я успокоил Сириуса, надел на него намордник, политоры, похоже, облегченно вздохнули и снова сели, но было ясно, что первая встреча окончена.

Возле выхода из садика нас ждала, как я понял, наша машина и улыбающийся голубоглазый политор.

– Этого молодого человека, младшего квистора нашего правительства и вашего постоянного гида, зовут Орик. – Горгонерр сделал ударение на «и». – Прошу к вашей машине.

Мы распрощались с ним самым любезным образом, сели в машину. Орик занял место за рулем, улыбнулся нам очень весело и открыто, и наша машина мягко и быстро поплыла над самой землей, а потом вдруг резко взмыла в воздух, и мы с папой увидели и услышали жутко веселое чириканье Ори-ка: вероятно, их «плееры» смех «перевести» не могли никак. Мы с папой заулыбались: Орик явно был веселым политором, и что нас просто поразило, перегнулся через свое сиденье (мы сидели сзади) и погладил Сириуса, хотя я вновь снял с него намордник.

10

Парк «Тропики» был гордостью нашего спецгородка. Его обнесли высокой прозрачной стеной, чтобы он и снаружи был виден, и создали там тропический климат. Естественно, все растения в парке были тропические и субтропические и тропические же, конечно, звери. Мы этот парк обожали, особенно зимой: снимешь пальто и зимние сапожки в раздевалке парка, кроссовочки на ноги – и гуляй себе по жарище в одних шортах и бобочке.

Глубоко вздохнув, я вспомнил, что именно в «Тропиках» я впервые в жизни поцеловался с Наткой.

Я думал об этом, сидя с папой в нашей летящей машине и глядя на улыбающийся на затылке глаз Орика, наверное, потому, что высоченные деревья под нами были явно тропические, разве что цвета непривычного: листья красные, фиолетовые, ядовито-светло-зеленые, даже белые. Орик «вез» нас в наш дом, он явно просто пока катал кругами; я догадался, что кружит он именно в центре Тарнфила, по плавным поворотам и потому еще, что все здания состояли из одного шара и принадлежали политорам знатных родов.

– А знаете, – сказал Орик, – почему я так лихо взмыл вверх, хотя вы были не пристегнуты ремнями? Ощути я в сотую долю секунды хоть на чуточку лишний угол взлета – мгновенное нажатие вот этой вот кнопки – и сразу же машина закрывается прозрачным куполом, – видите щели по всей длине борта? – А ну-ка, – сказал ему папа. – Разочек для интереса.

Полсекунды не прошло – и мы оказались под куполом. Потом Орик его убрал. Было очень тепло, но не жарко, и я спросил у Орика, как же так, климат тропический, а дикой жары нет, и он объяснил, что летом у них обязательно проходят недельные полосы умеренного тепла – таково влияние их центрального моря.

– А оно далеко? – спросил я.

– На такой машинке, как эта, часа два лета. А ее предельная скорость четыреста километров в час.

– Красивое море? – спросил папа. – О да, – сказал Орик. – Чудесные пляжи, другая, очень пышная растительность, скалы, скал очень много.

– Туда можно будет сгонять? – спросил я.

– Пожалуй, – несколько неуверенно сказал Орик, но тут же бодро добавил: – Поднатужимся – и махнем.

– Это в тех скалах, – голос папы вдруг сделался вкрадчивым, – и живут моро, ваши дикие племена?

– Да, в основном, там, – сказал Орик.

– Они опасны?

– По ситуации, – сказал Орик. – Они принимают у себя только некоторых политоров для обмена разных своих штучек на кой-какую еду и оружие. Цивилизацию не любят.

– А лично вас, Орик, простите, уль Орик, они принимают?

– Да, – сказал, улыбаясь, Орик. – Зовите меня просто Орик, я не обижусь, хоть я и младший квистор в правительстве.

Я спросил у него, как это он сумел бы в малую долю секунды определить и лишний угол наклона машины, и нажать нужную кнопку, чтобы мы не вывалились.

– Тренаж, – сказал он. – Я спортсмен.

– А какой вид спорта? – спросил я.

– Игра в мяч, метание копья, планирование, бой кулаками…

– Кстати, расскажите потом о планировании, жена одного политора учит детей планированью, – сказал папа. – Ясно ведь, что это не планирование в промышленности.

– Конечно, – сказал Орик.

– А я про копья не понял, – сказал я. – Как это делается? Как их бросают? В цель? В мишень?

– Нет. Копья типа старинных, как у моро, но с мягким резиновым наконечником. Противников двое, расстояние – двадцать пять метров, бросают по очереди друг в друга, у каждого маска, нагрудник и щитки на ногах из легких металлов. Попадание в противника – один балл. Но он может и увернуться. Или поймает копье, но это уже суперкласс, три балла, некоторые научились посылать копье со скоростью километр в секунду.

– А какой у вас класс, Орик? – спросил я.

– Суперкласс, – смущенно сказал он.

Вокруг одного из домов для родовитых он сделал круг (кто-то помахал ему из окна).

– Это мой домик, – сказал он без всякой гордости и напыщенности. – Мы почти соседи с вами.

– Послушайте, Орик, – сказал вдруг папа. – Несколько нелепый вопрос: а почему именно вас сделали нашим гидом?

– Гидом? – переспросил Орик. – И сторожем! – Он расхохотался. – Во-первых, я в правительстве единственный специалист по вопросам энергетики и техники и, пока я с вами, могу кое-что узнать о Земле, узнать и понять. Во-вторых (поскольку ваши аппаратики только переводят, но ничего не записывают; машину эту я, кстати, проверил на этот счет – ничего записывающего нет), не скрою от вас, что внутри правительства Политории существует оппозиция, и я в нее вхожу. Если я свои обязанности гида выполню хорошо, ничего особенного в этом не будет, а вот если плохо – это минус и мне, и оппозиции.

– Минус вам? – улыбаясь, спросил папа. – Горгонерр получит голосов больше, чем вы?

– Нет, я не главная фигура в нашей оппозиции.

Они помолчали, глаз Орика на затылке улыбался; не знаю, может, я это выдумал, но Орик, кажется, был доволен тем, как тактично папа не стал его расспрашивать об оппозиции. Наоборот, после паузы папа спросил:

– Что же это за планирование за такое?

– О, это вещь! – сказал Орик. – Вы прыгаете с вышки, нажимаете кнопку, срабатывают пружины в обе стороны, и из трубы у вас за спиной вылетают длинные хлысты, растягивая при этом ткань очень туго и ровно, – получается длинный треугольник с точками на концах хлыстов и в вашем поясе – пара длиннющих крыльев. И вы планируете, летите.

– У нас есть похожее! – почему-то радостно заорал я. – Орик! У нас это называется дельтаплан. Только выглядит иначе.

– Планировать – это колоссально. На дальность полета, полеты по кругу, акробатика.

– Ой, попробовать бы, – сказал я, вздохнув.

– Без учебы? – сказал Орик. – Это опасно, Митя.

– Приятно: вы сразу запомнили наши имена, – сказал папа.

– А вы запомните еще одно имя: Пилли. Это молодая женщина, которая будет убирать ваш дом и готовить вам пищу.

– И будет нашей… прислугой? – Это уже спросил папа. – Странно. Очень странно. Мы к этому не привыкли.

– О, что вы, если это делает не мужчина, как было на корабле Карпия, а женщина, то это для вас большая честь, так как искусство готовить у политоров – это культ. И если этому учат специально, а Пилли училась, то это могли позволить только женщинам древнего рода. Это высокое искусство.

– А вы знаете, Орик, почему ваш род древний? Что такое совершил ваш предок? Или он был богат? – спросил папа. – Мы уже подлетели, – сказал Орик. – Во-он ваш дом. Мой предок? Это очень смешная история, которая произошла много сотен лет назад, еще до начала цивилизации. У нас тогда водились, да и сейчас водятся, ну, такие… свиньи… кабаны… у них над рылом длинный, очень твердый и очень острый клык. Однажды мой предок удирал от такого вот кабана. Он никогда не умел (так записано в книгах) быстро бегать, но тут он летел, как копье, а кабан – за ним. Но оказалось, что мой предок не только быстро бежал, но и очень быстро думал, чего за ним никто никогда не замечал. Как копье он ворвался в поселение врагов, резко упал, вскочил и умчался обратно. А кабан всадил свой острый клык прямо в пузо вождя врагов. Это был колоссальный расчет, вроде точнейшей посадки корабля на незнакомой планете. За этот номер, кстати, он тоже был избран вождем. Вот я из каких.

Насмеялись мы вволю.

– Вы не заметили, заболтавшись со мной, что мы уже сделали четыре облета вашего дома, и я видел, как четырежды Пилли махала нам из окна – пора обедать, летим. Я не обижусь, кстати, если вы, оставшись одни, подумаете: отличный парень, этот Орик, а вдруг это не случайно, вдруг такого к нам и должны были приставить – гида-сторожа-разведчика. С таким, как он, вполне можно подружиться – и рассказать ему больше, чем следует. Я не обижусь: так вы и обязаны думать, судя по вашей беседе с Горгонерром. Все. Обедать!

Мы молчали. Машина плавно и мягко пошла на посадку над высокой решеткой вокруг нашего дома прямо к плавательному бассейну. Мы сели, и папа сказал:

– Так ли, этак ли, Орик, но вы обронили одну фразу, – вы сказали, что записывающих устройств в нашей машине вы не обнаружили. Допустим, я вам верю, и поэтому прямо спрашиваю: могут ли быть подслушивающие устройства в доме?

– Допускаю, – сказал Орик. – Я внимательно осмотрю его и, если обнаружу их, то тут же прихлопну.

– Но постойте! – воскликнул папа, – Это же, это же… Мы же инопланетяне, мало ли что… Горгонерр…

– Я вас понял, – сказал Орик. – Если Горгонерр узнает, что я вытворил такое, будет крупный разговор, но у меня есть аргумент: я, по сути своей, не подслушиватель. Если я должен глубоко узнать вас, проникнуть в вас на благо Политории, то я предпочитаю сделать это с помощью своего ума и интуиции.

– Вы смелый… политор, – сказал папа.

– А иначе какой смысл жить? – сказал Орик, но просто, вовсе не возвышенно.

– Да, – сказал папа, – конечно, мы с Митей вольны думать о вас как угодно (это вы сами заметили и даже предложили нам), но мне бы не хотелось, чтобы Горгонерр сменил нам гида.

– Я постараюсь, – улыбаясь, сказал Орик, и в этот момент дверь внизу башни-пики открылась, и из нее вышла и подошла к нам очень молодая женщина такой невозможной красоты, что я задохнулся. Как нежное облако… нет-нет, не то…

Она сказала, и меня качнуло, я ахнул. Она сказала:

– Владимир, Митя, Орик! В чем дело?! Распустились! Сколько времени я должна ждать вас?! Ни капельки такта! Кстати, меня зовут Пилли. – И она поклонилась мне и папе. Если бы не этот ее поклон, я бы почувствовал, будто мы на Земле.

– Привет, Пилли, – сказал я. – Пошли, я голоден, как черт.