Текст книги "Переписка"
Автор книги: Сергей Эфрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
7 Марта <1929 г.>
Дорогая моя Лиленька,
Это ужасно. – Я получаю от тебя по одному письму в полгода. Так, говорят, общаются с остальным миром прибрежные обитатели Ледовитого Океана в Сибири. Но ты в Москве, – я в Париже и несмотря на это мне приходится каждое свое письмо начинать с тех же вопросов: Жива ли ты?
Я знаю, что дело здесь вовсе не в расстоянии нас разделяющем. Мне недавно пришлось прочитать переписку Бакунина с братьями и сестрами.[152]152
М. А. Бакунин – русский революционер, теоретик анархизма и народничества
[Закрыть] Бакунинская семья – одна из самых дружных русских семей (и одна из самых необыкновенных семей!). Михаил, несмотря на свое постоянное отсутствие (заграница – крепость – заграница) был, конечно, невидимой осью для своих братьев и сестер, но вместе с тем – переписка между ним и семьею, сначала очень горячая, постепенно почти прекращается. Причина – не цензура жандармов. Просто наступает минута в разлуке, когда необходимо услышать голос и когда слова без голоса становятся бестелесыми и бескровными. Нам бы с тобой провести день вместе. Что скажешь в письме, когда ты видишь меня двадцатилетним мальчиком, рвущимся к смерти, а я тебя – такой, какой ты была пятнадцать лет назад?
Я недавно был болен – болезнь оказалась пустяком (что-то вроде старческого прострела (помнишь Пра?), но была минута, когда я от боли почти не мог дышать и т. к. я не знал что со мной, то подумал о смерти. Вот чего я по правде сказать боюсь ужасно – это не дождаться возвращения. Время чем дальше, тем бежит быстрее и незаметнее. В детстве помню – год был какой-то громадной протяженностью, а сейчас – года, как недели. Есть чему испугаться.
Что же тебе написать о себе? Я работаю там же и столько же.[153]153
В 1928–1929 гг. С. Я. Эфрон работал в редакции еженедельника «Евразия».
[Закрыть] Часто ложусь в три часа ночи. Очень устал. На себя не остается ни одной минуты. М. б. это и хорошо, но временами бывает непереносимо.
Сын мой – замечательный (тебе должна была рассказать о нем В<ера> А<лександровна>[154]154
В. А. Завадская
[Закрыть]), да и дочь оч<ень> хороша.
Прилагаю их карточки, снятые летом. М<арина> много пишет. Ее последнюю книгу[155]155
«После России» (Париж, 1928).
[Закрыть] ты, верно, видела. Материально – трудно. Ведь нас четыре человека. Я зарабатываю 1.100 fr. в месяц + Маринин заработок. Но на прислугу не натягиваем, а при наличии Мура это большое бремя для М<арины> и Али.
Как В<ера> с сыном? Н<ютя> мне давно прислала грустное письмо о семейных неладах. Нужно же было полюбить эту скотину. Вот уж действительно: любовь зла – полюбишь и козла. А ведь любила же эту мелюзгу!
Что В<ера> А<лександровна>? Она должна была мне написать – и ничего. Передай ей пожалуйста, что легкомыслие в некоторых областях непростительно. Что когда дело касается моего театрального дела – я ничего не забываю и не прощаю.
Мне ее тетка передавала, что она вышла замуж. Быстро. Но я пожалуй рад за нее. Она оч<ень> добрый человек, но допотопно-декадентский. Думаю, как говорится, среда заела и эгоцентризм туберкулеза. Кланяйся ей.
Сейчас ночь. Мур и Аля спят давно. Пора и мне ложиться.
Лиленька – родная – напиши мне. Хочу верить, что ничего страшного с тобой не случилось. Знакома ли ты с Пастернаком?
Обнимаю тебя крепко
Твой С.
Привет В<ере> и племяннику. Всем друзьям поклон.
Недавно в театре встретил Габриель – подругу Аси Жуковской. Передай ей поклон от Габриель и меня.
В Париже все это время стояли русские холода. Парижане мерли на улицах десятками, как воробьи – на лету. Сегодня первый день потеплело. Господи, уже весна.
Это мы с тобою декламировали в Кисловодске.
Помнишь Степуна с палкой? Он в Германии.[157]157
Ф. А. Степун с 1926 г. возглавлял кафедру социологии в Высшей технической школе в Дрездене.
[Закрыть] К нему никакого вкуса не чувствую. «Взрыв всех смыслов» при чрезвычайном благоразумии и «осмыслении трагедии» при предельном благополучии. Талантливая пошлятина философствующего тенора. Он очень пришелся по вкусу немцам.
Спокойной ночи, милая.
По-прежнему ли боишься мышей? Я ведь их тоже боюсь. И сердце у меня стало таким же, как у тебя: какая-то мышца ослабла. И страх мышей верно отсюда же.
Слушал вчера Самойловича[158]158
Рудольф Лазаревич Самойлович – советский полярный исследователь; начальник спасательной экспедиции на ледоколе «Красин»
[Закрыть] и Чухновского.[159]159
Борис Григорьевич Чухновский – советский полярный летчик; участвовал в поисках экспедиции Нобиле
[Закрыть] Ну, довольно.
Мой адрес: 2 av. Jeanne d’Arc. Meudon (S. et O.)
Если бы ты мне присылала за неделю «Веч<ернюю> Москву» – был бы оч<ень> благодарен. Марки оплачу.
27 – IV – <19>29
Родная Лиленька,
Спасибо родная за «Веч<ернюю> Москву». Получил, просмотрел. «В<ечерняя> М<осква>» больше чем какая-либо другая газета дает представление о быте Москвы.
Но писем от тебя все нет. Напиши милая. Без вестей тревожно, а я от тебя ничего не имею больше 6 мес<яцев>.
У нас весна – все в цвету, но очень холодно – ветер из России. На днях вышлю тебе мою статью во французском журнале о Маяковском, Пастернаке и Тихонове. Пошлю одновременно Пастерн<аку>. Для франц<узского> журнала (не комм<унистического>) это максимальная левизна.
Пишу в парижском кафе. Очень жду от тебя вестей. С наступающим прекрасным Праздником.[160]160
Пасха
[Закрыть]
Говорила ли с В<ерой> А<лександровной>?
Что Вера? Что Нютя?
Как тебе нравится мой сын?
До сих пор не могу поставить на нашей могиле креста. Цены ужасающие. Нужна новая изгородь. Надеюсь в ближайшее время собрать нужные деньги.
Мой сын – замечательный сын. Очень волевой, здоровый, самоутверждающийся – полная противоположность Але. Все время требует, чтобы его везли в Россию. Французов презирает.
Сейчас у Вас вербный базар. Вербное Воскресенье – один из любимейших мною праздников. Много бы дал я…. да что об этом говорить!
Ну прощай Лиленька. Очень ты тронула меня газетами.
Обнимаю тебя.
Твой Сережа
Мне бы оч<ень> хотелось иметь переснятые карточки нашей семьи. Пришлю тебе на это деньги. Хорошо?
В кафе пью чай за твое здоровье.
Очень тебя люблю.
17 – V – <1929>
Дорогая Лиленька,
Проносил письмо тебе двадцать дней. Досылаю, чтобы ты убедилась в старческой дырявости моей головы.
За это время я был болен. Теперь выздоровел и принялся за серьезное лечение. Моя полка уставлена рядом флаконов разного вида и запаха. Посмотрим, что получится.
Спасибо большое за троекратную присылку «Веч<ерней> М<осквы>». К сожалению ничего взамен тебе выслать не могу. Мож<ет> быть к<акую>-нибудь французскую газету? Если ты только ими интересуешься.
Чем дальше – тем больше завидую тому, что ты живешь в Москве. С моими теперешними взглядами – жить здесь довольно нелепо. Хотя, вероятно, все к лучшему.
Каков твой круг и кого ты видишь? Обновился ли он за это время? Ты себе представить не можешь, как оскудели почти все живущие в П<ариже>. Недавно виделся с Фед<ором> Авг<устовичем>. Талантливое убожество. А ты им когда-то увлекалась.
Обнимаю тебя крепко.
Нужны ли тебе к<акие>-нибудь лекарства? Скоро будет случай.
Не забывай
СЭ
1 Авг<уста> 1929
Дорогая Лиленька,
Получил твое долгожданное письмо. Лекарство тебе отправлено с оказией. Оно будет переслано по твоему московскому адресу. Я переложил его в другую коробку – так что ты не удивляйся и принимай его смело. Сделал это потому, что лекарство оказалось дамским и на коробке все было пропечатано. Выходило не совсем прилично.
Я переживаю смутное в материальном отношении время. Длительная база лопнула и пока что никаких перспектив. Думал было даже возвращаться в Москву. Но рассудил, что и там ничего не придумаешь. Ты мне напиши все же безнадежно ли бы обстояло дело с заработком. Подумай об этом.
Здесь из года в год нам труднее, ибо отношения с русскими становятся все враждебнее.
Твою просьбу относительно Франки исполнить не мог. Я потерял ее адрес. Пришли мне его.
Получила ли мое письмо с карточкой Мура? Он общий любимец, но характер – ой-ой.
Этим летом никуда из-за безденежья не едем. Удастся отправить только Алю, к<отор>ую пригласили на море наши знакомые.[161]161
A. C. Эфрон ездила в Бретань с семьей Лебедевых.
[Закрыть] А нас никто не приглашает.
Если ты сейчас имеешь охоту писать – напиши подробнее о жизни Веры и Нюти. Каковы их семейные отношения?
Недавно я читал последние стихи Макса.[162]162
«Владимирская Богоматерь», «Аделаида Герцык», поэмы «Сказание об иноке Епифании», «Святой Серафим».
[Закрыть] Боже, что он пишет! Кто бы мог подумать? Меня ужасно тянет в те края. Напиши ему об этом. Там прошло самое напряженное, самое молодое и, пожалуй, самое счастливое мое время. Я его (Макса) нежно люблю. Но антропософический анархизм дал печальные плоды. Пошли ему от меня приветы, но не пиши, конечно, о том, что пишу тебе.
Откровенно тебе завидую – твоей жизни в русской деревне. Недавно видел «Баб Рязанских».[163]163
«Бабы рязанские» – кинофильм реж. О. Преображенской, И. Правова).
[Закрыть] И должен признаться – готов был плакать во время сцены жатвы. Советский фильм пользуется здесь исключительным успехом, но в Париже почти все запрещается. Мне удалось все главные боевики видеть на просмотрах. Не видел еще «Урагана в Азии».[164]164
Возможно, советский кинофильм «Сердце Азии (Афганистан)» (реж. В. Ерофеев).
[Закрыть] Лучшее, что я видел – «Потемкин».[165]165
«Броненосец Потемкин» (реж. С. М. Эйзенштейн).
[Закрыть]
Сейчас вечер. Второй день идет дождь. Совсем осень. Только что вернулись промокшие Марина с Муром. Мур вертится бесом вокруг и не дает писать дальше… Обнимаю тебя нежно.
Пиши.
Твой С.
Привет В<ере> А<лександровне>.
Как ее здоровье?
5 сент<ября> <1930 г.>
Дорогая Лиленька,
Я все еще в Савойе.[166]166
Летом 1930 г. С. Я. Эфрон был в санатории, получив на курс лечения стипендию Красного Креста.
[Закрыть] Пробуду здесь верно с месяц. Потом возвращение в Париж – на совершенную неизвестность.
Пиши мне чаще. Тебе это гораздо легче делать, чем мне.
Ты восторгаешься Ремарком.[167]167
Речь идет о его романе «На Западном фронте без перемен»
[Закрыть] Мне пожалуй больше нравится книга Доржелесса.[168]168
Роман французского писателя Доржелеса «Деревянные кресты»
[Закрыть] Сейчас парижский рынок наводнен «военными книгами». На них большой спрос, а я их больше читать не могу – все на один лад. А ведь одна из первых хороших книг о войне – Эренбурга «Лики Войны».[169]169
Книга военных корреспонденций И. Г. Эренбурга 1915–1917 гг. «Лик войны. (Во Франции)»
[Закрыть] Все о ней забыли. Но после Бабеля – всё слабо.
Русских книг почти сейчас не читаю. Попалась оч<ень> хорошая книга Кина – «По ту сторону».[170]170
Виктор Павлович Кин
[Закрыть] Прочти. Недавно с величайшим наслаждением прочел Эйхенбаума «Толстой». Замечательная работа.
Ты мне ничего не пишешь ни о Вере, ни о Нюте – что с ними?
О смерти Завадской знаю довольно подробно от ее тетки и матери. Обнимаю крепко.
10 дек<абря> 1930. Вторник[171]171
Написано на почтовой бумаге с маркой парижского кафе: «la Rotonde Mont-Parnasse 105, В-d Montparnass, 105».
[Закрыть]
Дорогая Лиленька,
– Пишу тебе в промежутке между занятиями[172]172
С. Я. Эфрон занимался на кинооператорских курсах фирмы Патэ.
[Закрыть] – в Ротонде. Не волнуйся, милая, о моем здоровье. Оно гораздо лучше, чем ты думаешь. Недавно освещался у Вериной подруги – Лизы, к<отор>ая стала знаменитым врачом. Она сама напишет Вере (если уже не написала). Сейчас у меня в легких все благополучно. Все зарубцевалось. Т˚ по вечерам нет. Единственное что осталось и что вероятно останется навсегда – это слабость. Ты же, судя по твоему последнему письму, считаешь меня чуть ли не за умирающего. Ни о какой санатории не может быть сейчас и речи. Она совершенно не нужна.
Спасибо большое, что собираешься прислать мне книжки. Они мне страшно необходимы. На первое время гл<авным> обр<азом> чисто технические. Но только изданные в последние 2–3 года. Все что издано раньше теперь большого интереса не имеет, т. к. техника оч<ень> быстро идет вперед. Боюсь, что вся кинематографическая литература стоит довольно дорого. Вот что я придумал. С год тому назад в Москву уехал один мой приятель, к<отор>ый нам остался должен около 500 fr. Я к нему обращаюсь с той же просьбой, что к тебе. Я попрошу его зайти к тебе, чтобы легче сговориться что присылать. Но возможно что он болен. Он уехал отсюда в злой чахотке. Не знаю, как он перенес резкую перемену климата. Фамилия его Неандер (Борис Николаевич). Его должен знать Пастернак. Он работает в одной из московских газет. Не даю тебе его адреса, п<отому> что забыл его дома. А письма не хочу откладывать.
Лиленька, милая, прости меня, что привязался к тебе с синематогр<афической> литературой – но для меня это сейчас ужасно как важно. И чем скорее тем лучше. Не сердись!
Видел недавно очень хороший здешний (немецкий) фильм. Инсценировка книги Ремарка «На Западе без перемен».[173]173
Американский фильм по роману Ремарка, поставленный реж. Л. Майлстоуном.
[Закрыть] Удивляет, что полиция разрешила демонстрацию – до такой степени этот фильм обличает бывшую войну. В Германии расисты срывают демонстрации фильма. В Париже демонстрация проходит довольно спокойно. Ты, верно, будешь иметь возможность видеть этот фильм в Москве. Несомненно Москва его купит. Вспомни меня тогда.
Скоро Рождество. Мур ждет праздников и деда Мороза. Аля учится в школе прикладного искусства по классу иллюстрации и книги. Писал ли я тебе, что она взяла 6 французских литературных премий?!
К сожалению должен кончать.
Конечно мы увидимся! Я не собираюсь кончать свою жизнь в Париже, вообще не собираюсь «кончаться» или скончаться. Помоги только мне выбиться на новую дорогу. Особенно, если ты так же как и я относишься к синема.
Ну, будь здорова, родная. Обнимаю и люблю тебя
Твой С.
Передай Вере, что ее Лиза сейчас же мне написала и была со мной предельно мила и внимательна. Пусть она поблагодарит ее в письме. Почему Вера мне никогда не пишет?
А в Парижские театры я не хожу, ибо не люблю театр вообще, а французский в особенности.
2 – I – <19>31 г
С Новым Годом, дорогая Лиленька,
Увы, приходится тебе пожелать самого банального здоровья, п<отому> что без него не житье.
Спасибо огромное за книжки. Знаешь, когда они пришли? С вечерней почтой 31-го декабря – Новогодним подарком. Спасибо. Поблагодари от меня непременно и Б<ориса> Н<иколаевича>.
Две книжки из присланных оч<ень> интересны – (Кулешов[174]174
По-видимому, его книга «Искусство кино»
[Закрыть] и Кинопромышленность СССР), третья – Кино и война – слабее (очень плохое, вульгарное изложение) и не использован весь возможный материал. Прилагаю к письму список книг, к<отор>ые мне были бы оч<ень> полезны.
Оказывается грипп гуляет не только по Парижу. Мы тоже все лежали в гриппе. Нов<ый> Год в этом году дождливый и теплый, что оч<ень> приятно – выходит меньше угля.
Нов<ый> Год я встречал довольно мрачно, среди почти незнакомых людей, но зато ел настоящего Диккенсовского гуся и пил настоящее франц<узское> шампанское.
О моем здоровье не беспокойся. Оно довольно стабильно. Думаю в этот год никаких срывов не произойдет.
Моя кино-библиотека понемногу растет. К сожалению лучшие книги по технике немецкие, а в немецком я слаб. Читаю сейчас историю русского театра Всеволодского.[175]175
«История русского театра»
[Закрыть] Знаешь ли? Если нет – просмотри. Довольно интересно. Кроме того лежат у меня два тома биографии Мейерхольда – Волкова.[176]176
Н. Д. Волков, «Мейерхольд»
[Закрыть] Неинтересно. Автор неправильно подошел к биографическому заданию.
Продолжаю работать у Пате.[177]177
французский кинопромышленник.
[Закрыть] Кое-что уже умею делать (проявлять, печатать в машине и т. д.), но все это пока оч<ень> мало. Главное научиться снимать – «крутить».
Как здоровье Кота? Надеюсь он уже поправился. Поцелуй Веру и поздравь ее от меня.
Собираюсь писать в двух журналах о сов<етском> кино.[178]178
В «Новой газете» (Париж,) была помещена заметка С. Я. Эфрона «Кино: Долой вымысел»; в «Воле России» (Прага) опубликована его статья «Советская кинопромышленность».
[Закрыть]
Спасибо еще раз – громадное.
Обнимаю тебя с любовью
Твой С.
Список книг:
Гальперин: О рациональном использовании глубин объектива.
Болтянский: Культура кино-оператора
В. Пудовкин – Кино-режиссер и кино-материал
Шмидт – Кино-оператор
Лемберг – Экономика мировой кино-индустрии
Шмидт – Кино-лаборатория
Косматов – Кино-механик (все выпуски)
Голдовский – Освещение кино-ателье
Пудовкин – Кино-сценарий
Шнейдеров – Техника и организация кино-съемочных работ
Лауберт – Негативный процесс.
Есть ли что-нибудь Эйзенштейна?
Ну пока хватит надолго.
Ты себе представить не можешь, как радостно получать русские книги по кинематографии.
Свои статьи, как выйдут – пришлю.
Будь здорова, милая. Пиши.
12 – II – <19>31
Спасибо, родная Лиленька, за щедрую – замечательную присылку книг. Не поблагодарил тебя сразу, п<отому> что несколько дней был в бедственном состоянии – и даже на марки не было франков. Сейчас стало легче. Спасибо, – все подобрано замечательно. И на долгое время я насыщен. Единственное о чем буду просить тебя – это о высылке пятидневной газеты «Кино».[179]179
Советская еженедельная газета; выходила в Москве с 1925 г. по ноябрь 1941 г.
[Закрыть] Мне это необходимо для хроники Сов<етского> кино.
Вчера сдал письменный экзамен у Патэ. В понедельник держу устный. Кроме того начинаю брать частные уроки кручения. Но продвигаться здесь в моем возрасте в роли оператора ужасно трудно. Французы страшные националисты и каждый иностранец для них бельмо на глазу. Поэтому одновременно пишу о кино. Три статьи моих уже напечатаны. Две о кинофикации СССР (большие), одна – о главных режиссерских течениях в сов<етском> кино (небольшая) – но последнюю тему буду развивать в дальнейших статьях.
А как ты – моя больная старушка? Я думаю, что скоро перееду в Москву. Здесь невмоготу. Получила ли моих две несчастных книжки? Мне оч<ень> стыдно, что пока ограничился этим, но, повторяю, было туго.
Недавно был на нашей могиле. Она прибрана. Только вот ёлка засыхает. Ее сухие ветки пообрезали и осталась лишь зеленая верхушка.
Из присланных книг оч<ень> интересен сб<орник> формалистов. На фр<анцузском> яз<ыке> интересных книг по теории кино почти нет. Родина кино – оскудела. Лучшее, что на фр<анцузском> яз<ыке> появляется, – переводы русских авторов (недавно появилась статья Эйзенштейна) и Муссиньяка,[180]180
Л. Муссинак – теоретик киноискусства
[Закрыть] к<отор>ый тоже полурусский, п<отому> что прожил долго в России и напитан русскими идеями. Видел недавно «Турксиб» – чудесный фильм.
Как здоровье твое? Ты давно не пишешь.
Обнимаю тебя и люблю непрестанно
Твой С.
Напиши мне о Вере. Ей тяжело? Почему она мне никогда не пишет.
<12 марта 1931 г.>
Спасибо родная за книжки! Спасибо! Все присланное – в самую точку. Шкловский, Тынянов, Эйхенбаум – «Поэтика Кино» – оч<ень> нужны. Кроме того – кино-журналы, чтобы быть в курсе новых постановок. Я сейчас получил заведывание кино-отделом одной литературной газеты и должен быть в курсе всего.[181]181
По-видимому, в «Новой газете».
[Закрыть] Написал об этом Асе[182]182
А. И. Цветаевой
[Закрыть] – она должна к тебе зайти. Ее адр<ес>: Мерзляковск<ий> 18 кв<артира> 8. Боюсь, чтобы не было дубликатных посылок.
Что с твоим сердцем? Имей в виду, что сердечный диагноз – самый трудный. Нужно обращаться к лучшим врачам. Твой же наверное напутал. Говорю по личному опыту. Для того чтобы исследовать сердце нужно произвести просвечивание и кроме того прослушать особыми аппаратами. Ухом ничего точного услышать нельзя. Все это мне сказали здесь люди сведующие.
От сердца и сны твои. А вот невероятная явь со мною. Был я у одной дамы, живущей в Париже лет 20, на улице ведущей к нашему кладбищу. Говорю ей: Рядом с Вашим домом похоронены мои родители и брат. И вдруг она меняется в лице: Позвольте, позвольте – так значит Вы сын Е<лизаветы> П<етровны>? Вы знаете, что у меня стоит ее письменный стол? После ее смерти меня попросили взять его. Я никогда не знала Вашей матери, но стол хранила в продолжении 22 лет!
Вот и не верь после этого в чудеса. Так через 22 года в мои руки попадает мамин стол. С этой дамой я только что познакомился и заходил к ней по делу (мог бы легко не зайти). Вот.
На этих днях пойду с Кудельской (Верина приятельница) на нашу могилу. Кудельская удивительно мила и живет памятью о наших.
Обнимаю тебя – моя старая! Не тревожь себя ничем – будь умницей. Знай, что вспоминать – грех. Нужно помнить, а не вспоминать. Глажу твою седую голову.
Твой С.
Одновременно высылаю тебе книгу о Романтизме. Она грошовая, но много иллюстраций. Можешь их вырезать для твоей выставки. Снимков с постановки Мюссе, о к<оторы>х ты просила – нет. Узнал только, что костюмы были не современные, a L
Людовик XIV.
[Закрыть] В музее Карневале[184]184
Музей в Париже, где собраны богатые коллекции эпохи Великой французской революции.
[Закрыть] достану все имеющиеся открытки посвящ<енные> Мюссе. Сделаю это завтра или послезавтра.
Спи спокойно и не растравляй себя ничем.
Свои воспоминания, но с тяжелым сердцем. Я их терпеть не могу. После этого ведь было напечатано и другое.
Суббота – 28 марта 1931
12 ч. в<ечера>
Дорогой дружок мой,
По-моему, ты не получила одного (последнего) моего письма. Но это не важно, хотя обидно. Неужели ты пролежала всю зиму? По твоему последнему письму можно заключить, что ты совсем не вставала с постели.[185]185
В 1931 г. Е. Я. Эфрон по состоянию здоровья вышла на пенсию по инвалидности.
[Закрыть] Что же это такое? И после этого ты еще считаешь себя в праве тревожиться об моем здоровье? Лиленька, когда получишь это письмо – ответь сейчас же и подробно о своем здоровье. Встала ли, отдохнуло ли твое сердце, что говорит твой врач, и специалист ли он по сердечным болезням, и навещают ли тебя, и как ты питаешься, и что тебе можно есть, и достаешь ли ты нужное для твоего лечения, и могу ли я тебе выслать необходимые медикаменты (только выбирай французские) и могу ли я тебе выслать съестную посылку, и что именно (какао, жиры, масло, сало, чай и т. д.). Напиши мне милая, больная сестренка и я сделаю все что смогу. Ведь мы должны дотянуть до нашего свидания, которое очень приблизилось. Смотри не сдай.
Сейчас вечер. Марина с Алей в кинематографе. Мур тихо спит в соседней комнате, обнявшись с медведем. А я пользуюсь тишиной и досугом (которого оч<ень> мало), чтобы поболтать с тобой. С утра до вечера я пропадаю в городе. Мои занятия оч<ень> продвинулись. Брожу по Парижу с кино-аппаратом и «кручу». Но пока что еще бесплатно. Здесь пробиваться оч<ень> трудно. Французы отчаянные националисты и на всякого иностранца косятся. Ну, да ничего, авось вытяну. Оч<ень> вредит кризис. Самим французам жрать нечего.
Сейчас пока, кроме Патэ, у которого я благополучно сдал все испытания, работаю в только что образовавшемся фр<анцузском> кинематогр<афическом> обществе. Люди все оч<ень> милые и сулят всякие приятные вещи, но боюсь, что водят за нос. Прок от этого об<ще>ства тот, что понемногу обретаю практический опыт.
Книги, присланные тобою, мне оч<ень> помогли. Вчера получил газетку Кино, но адрес написан не твоею рукой. М<ожет> быть это Ася выслала?
Передай пожалуйста Вере, что Лиза отправила ей два письма, но оба вернулись с надписью: адресат не разыскан. В чем дело? Пришли мне, пожалуйста, точный адрес Веры. Как Кот? Как его корь? Нет ли осложнений? Вера меня совсем забыла. Передай ей еще, что несколько раз заходил к Лизе. Она на редкость мила, культурна, отзывчива и душевно свежа. Все понимает с полуслова. За всем следит. И муж ее очень интересный и милый человек. Лиза тайком от мужа внесла за меня деньги в кино-школу. Не забудь – передай Вере, ей будет приятно. Я очень требователен к людям и моя оценка не от благодушия, а вполне объективная.
Мне очень хочется выслать тебе статьи о сов<етском> кино. Две из них вышлю на будущей неделе. Сейчас нет лишнего экземпляра.
Какие вести от Нюти? Она мне так же как и Вера ничего не пишет.
В Париже весна. К Пасхе уберу нашу могилу цветами. Сейчас еще рано.
Недавно меня обрадовала Аля. Она учится во франц<узской> школе по классу иллюстрации. Там недавно был годовой конкурс и Алины рисунки прошли первыми. Благодаря этому ей предложили бесплатно обучаться гравюре.
Ну, спокойной ночи, Лиленька. Обнимаю тебя крепко, глажу твою седую голову и целую твои лапы. Ответь на все вопросы.
Твой С.
А помнишь, как я тебе мышей подкладывал в ящик для писем? А помнишь, как мы с тобой в первый раз весной ехали в Коктебель? И Максины рассказы о месменахеках? Господи, как все это давно было, словно на «тем свету», как говорят мужики.
Живется мне, должен тебе сказать, не слишком весело.
В эти два года были всякие в моей жизни события, о которых писать не буду, а рассчитываю рассказать лично.
Так бы хотелось быть свободным, а для этого прежде всего нужны деньги.
Мой Мур все время рвется в Россию, не любит французов, говорит запросто о пятилетке (у него богатая советская детская библиотека, присланная Асей), о Днепрострое и пр. Ко мне привязан предельно. Способностей и ума невероятного.
