Текст книги "Выход на орбиту (СИ)"

Автор книги: Сергей Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

[***] – Хочешь сказать, что ХиГуна то же самое ждёт?

[***] – Конечно. Кто помешает Агдан обвинить его в попытке нападения из хулиганских побуждений? На него откроют уголовное дело…

[***] – Суд потом оправдает. Доказательств-то нет.

[***] – Оправдает. А ты возьмёшь к себе на работу человека, проходившего по уголовному делу в качестве обвиняемого?

[***] – Э-э-э… не знаю…

[***] – А я знаю. Не возьмёшь. И я не возьму.

[***] – Так он уже где-то работает. Думаешь, уволят?

[***] – Могут и уволить. Или зарплату срезать. Смотря насколько его уважают на работе. Если хороший специалист, могут и оставить.

[***] – «Хорошая» перспективка.

[***] – Это всё мелочи. А вот если Агдан тоже затребует моральную компенсацию?

[***] – За что?

[***] – Найдёт за что. Она хитрая и злопамятная.

[**S] – Правильные слова. Агдан – хитрая дрянь.

[***] – Видишь, даже топикстартер подтверждает. Так что нашего смельчака ХиГуна ждут огромные неприятности.

[**S] – И награда в миллион долларов!

[***] – Это если получит

[**2] – Парни, есть идея. Если у ХиГуна всё выгорит, можно хороший куш срубить.

[***] – Холь! Это как?

[***] – Ёксоль! Выкладывай, не тяни кумихо за хвосты!

[**2] – Собираемся в группу в 10–15 человек, выслеживаем АйЮ и нападаем на неё. Если получится до неё добраться, сорвём с неё что-нибудь. Панамку или очки…

[***] – Не надо ограничиваться одеждой. Изнасилуем её, исполним мечту. И пусть миллионы нам завидуют, кхе-кхе-кхе…

[**2] – Изнасиловать не успеем. А вот блузку и юбку на лоскутки порвать, легко и просто…

[***] – Холь! Чур, трусики мои!

[**2] – Представьте, сколько мы денег получим за эти артефакты?! (Ликующий смайлик)

[***] – Только попробуйте к ней подойти, мы вас с землёй смешаем!

[***] – А вот и юэйны…

[**2] – Им обрывки одежды АйЮ и продадим, кх-кх-кх…

[***] – Вам охрана руки-ноги переломает!

[**2] – Дебак! Будет за что иск на АйЮ подавать! Пусть ломают.

[***] – Да. Пусть ломают. Лишь бы я успел с неё трусики стащить.

[***] – А я лифчик!

[***] – А я шортики!

[***] – А я спасу АйЮ и голую утащу к себе в машину!

[**2] – Здорово я придумал? Всё, что угодно сотворим, а АйЮ нам ещё за это заплатит.

[***] – Щибаль! Мы вас за это уничтожим!

[**2] – А что? Только вам Агдан можно краской обливать?

[***] – Это не мы!!! Это соши!!!

[**2] – Да какая разница? Вы такие же тупые.

[***] – Повторить мне это в глаза сможешь? Давай встретимся!

[**2] – Зачем мне твои глаза? Плюнуть в них!

[***] – Глаза в глаза повторишь мне, что ты сказал.

[**2] – Перебьёшься.

[***] – Боишься, сапсари?

[**2] – Да. Очень боюсь. Человек чем тупее, тем сильнее. А вы, юэйны, очень тупые.

[***] – Мич-чином!!!

24 сентября, суббота, время 21:20

Особняк Агдан, спальня Агдан.

Раз! Шаг. Два! Подшаг. Теперь движение руками, вытянуться на одной ноге и ф-ф-у-у-х! Один! Два!

– Получилось, – резюмирую удовлетворённо.

На вечерних занятиях поленилась полную разминку делать. Вернее, онни время уделила. Она достигла максимальных высот в растяжке, теперь осваивает гимнастические стойки. Там, чтобы равновесие удержать изрядно постараться надо.

И вот догоняюсь, энергия-то прёт. С СунОк я даже не вспотела. Подсмотрела у Стесснер фуэте, загорелось повторить. Я в гимнастическом купальнике и чёрных колготках, не стала снимать после тренажа, только халат накинула.

Чёрный прикид имеет значение. Изьяны в гимнастических экзерсисах прямо бросаются в глаза. Как и недостатки фигуры, но это не ко мне. Что подтверждает неотрывный взгляд пацака.

Фуэте получилось два раза подряд. А если получится два раза, то со временем получится и двадцать два. Иду к столику, беру авторучку, начинаю вертеть её, то в одной руке, то в другой. Хмыкаю. Интересно, если велеть ЧжуВону следить за её движениями, заснёт или нет? Вроде не должен, далеко, к тому же для его глаз зрелище хоть куда и без крутящихся авторучек.

– Ты бы лучше делами агентства с такой же энергией занималась, – голос пацака переполнен фальшивым недовольством.

– А что не так? – бросаю ручку на кровать и падаю назад. Вижу своего пацака в перевёрнутом положении.

– Сегодня я купила агентству «Кару». Задёшево. Уже поработала с ними… у-м-м-м… – выхожу на продольный шпагат в стойке на руках. Пацак тут же ловит мою ступню в мягкий захват.

Медленно опускаюсь на локти и забрасываю пацаку вторую ногу.

– Ф-ф-у! Ты зачем мои ножки целуешь, извращенец?! – возмущаюсь громко и немного фальшиво. – Я по полу без обуви скакала!

– Я ж не подошвы целую, – оправдывается пацак и торопливо переводит тему. – И что там у тебя с «Карой»?

Увожу от него зацелованные ноги обратно, на пол. Выпендриваюсь на полу. Мне просто надо, недотянутые за день связки ноют, требуют нагрузку. Закидываю одну ногу на кровать и сажусь на глубокий шпагат в отрицательной зоне, но связки пока не скрипят.

– Осторожненько подними мне ногу вверх, – пацак аккуратно выполняет команду.

Аж глаза от удовольствия закрываю, так приятно растянуться до предела. Так, достаточно, меняем ногу. Дальше поперечный и руками поработать.

– Раскомандовалась, – бурчит пацак всё так же фальшиво.

– Если муж страшен и силён, как ты, – объясняю высшую политику, – то он должен слушаться и бояться своей жены. Не понимаешь? Это обеспечивает крепость и устойчивость семьи.

Страшный и сильный пацак изо всех сил старается недовольно хмурится, но получается плохо. Да я ещё ему язык показываю.

– Слушай, Юна, – он что, чего-то стесняется? – а давай ложись спать, как есть. Не надо этого снимать.

Какая странная просьба.

– Я, конечно, очень извиняюсь, дорогой. Но ты что, не собираешься сегодня гнусно эксплуатировать моё нежное и красивое тело? Или собираешься, словно яростный демон, разорвать на мне всё в клочья?

Пацак впадает в раздумья, а я ухожу в душ. Хочется ему странного? Обойдётся! Или что-нибудь придумать. Хотя, в принципе, и так вознаграждён зрелищем, недоступным никому.

26 сентября, понедельник, время 15:35.

Клиника пластической хирургии View.

Почти два часа на ЁнДжи здесь потратила. Загруженная информацией выхожу вместе с ней из кабинета врача-консультанта. На выходе отдаю охраннику файлик с полученными документами. Там сгенерированный на компьютере желаемый новый портрет ЁнДжи. С самой разной мимикой. Вот над ним и работали, как проклятые с участием местного дизайнера внешности и художника образов, единого в одном лице.

Не сказать, что я довольна, хотя ЁнДжи светится в предвкушении. По моей оценке, если нынешняя мордашка на три с минусом по пятибалльной системе, то итог предполагается на четвёрку. Слава небесным апельсинам, твёрдую четвёрку. Остальное сделает макияж. Для кореянки результат более чем.

Привычно окунаемся в жару на выходе из прохладной благодаря самоотверженной работе кондиционеров атмосферы клиники. Хотя какая это жара? Ниже тридцати по Цельсию, всего градусов на пять выше, чем в здании.

ЁнДжи помалкивает, наверное, её угнетает сумма, которую я отдала за консультацию. Она очень необычная, я влезала во все подробности, вплоть до рисунка крепления мышц на лице. Необычная, подробная и глубокая, поэтому заплатила, вернее, приняла к оплате счёт на десять тысяч долларов. Конечно, не забыла бросить на свою подопечную начальственно недовольный взгляд, де, вот как дорого ты мне обходишься, девочка-припевочка. Не буду же я говорить, что для меня это давно мелочь несусветная. Для неё-то нет.

– Агдан-сии, а когда мы придём на операцию?

– Никогда, – отвечаю не подумав, исправиться заставляет вытянувшееся лицо девушки. – Мы всё сделаем в агентстве. Мы сами можем делать пластику. Только это секрет.

– А это законно? – мы подходим к машине, залезаем на задние сиденья. Тут и отвечаю.

– Абсолютно. Походишь чуток с повязанной мордашкой. Дня три-четыре и всё.

Машина трогается, а ЁнДжи удивляется.

– Агдан-сии, а у вас что, операционная есть?

Надоели мне вопросы на скользкую тему, поэтому поворачиваю к ней строгое лицо, смотрю немигающим взглядом.

– ЁнДжи-ян, в агентстве есть всё, что нам нужно. Смени, пожалуйста, тему, – с некоторой ядовитостью добавляю, – если тебе нетрудно.

Отмирает она быстро, через десять минут.

– Агдан-сии, а когда у нас комбэк будет?

– Месяца через полтора-два, не раньше. Примерно за это время ваша внешность исправится до приемлемых кондиций.

Когда вернулись, пришлось искать комнату для неё. Не нашла. Плюю на всё и веду к себе. В свой секретный закуток за кабинетом.

– Садись, – усаживаю в кресло, а дальше по накатанной. Ручка в пальцах, приказ спать и за работу.

Слава небу, кости кардинально трансформировать не надо. Только чуть-чуть, на это простого посыла хватит. Ну, может, нескольких. А вот по мелочам работы до краёв. Чуть изогнуть и загустить бровки, губки чуть полнее, глазки чуть пошире…

Как мне работать, я поняла недавно. Мы думали, думали и, наконец, придумали. Сложные проблемы часто решаются просто…

Окончание подглавы.

Глава 12.2

26 сентября, понедельник, время 17:05.

Агентство «Music Modern», комната релаксации Агдан.

– Всё, топай! – развязно хлопаю обработанную ЁнДжи по тугому задочку.

От неожиданности та взвизгивает и подпрыгивает. Проблему с её мордашкой решила просто. Гримёры и визажисты мне в помощь. Можно было бы и десять тысяч долларов, кстати, сэкономить. У меня тоже такие есть. Хотя в клинике профильные, чётко понимают границы возможного.

Решение родилось после замечаний гримёров такого рода.

– Вот этой подводкой мы зрительно увеличим разрез глаз…

Какие проблемы? Я не зрительно могу увеличить. И всё аккуратно записала. Разрез глаз немного изменить и увеличить. Мешки под глазами – долой. Губки и так далее… Что-то преобразовать и трансформировать сложно, а просто убрать – пара пустяков. Что для хирурга, что для меня.

Коротко говоря, я действовала по рецептам, которые получила от визажиста. Который в свою очередь отрабатывал моё задание сохранить узнаваемую проказливость мордашки ЁнДжи.

Не упомянула, что брекеты ей в клинике по-быстрому тоже нацепили.

Выхожу вслед за девушкой в кабинет.

– Госпожа, а можно спросить?

– Можно.

– А что с нами будет?

– После комбэка? – скрывать мне нет необходимости, и всяк айдол должен понимать манёвр сонбенима. – Выйдете на первое место в корейском топе не позже полугода. Поработаете в Японии. На Европу не рассчитывайте, ваш формат там не впишется. Впрочем, в качестве кордебалета можете и съездить.

– Да, забыла сказать. Вы будете работать на два фронта. Как часть моего кордебалета и как отдельная группа.

– Спасибо, госпожа, – слегка невнятно из-за забинтованного личика лепечет девушка, низко кланяется и уносится прочь.

Трень-брень-хрень! – говорит смартфон. ЧжуВон.

– Чего тебе, Чжу?

– Поехали домой, я пораньше освободился.

Шустрила!

– Зайди ко мне. Что не так? На ножки ДжиХён полюбуешься, она любит тебе их показывать, – иметь возможность вставить шпильку и не сделать этого? Да никогда!

Буркнув что-то невнятное, пацак отключается.

– ДжиХён! – подаю команду в невидимый микрофон. – Сейчас ЧжуВон-оппа подойдёт, пропускай сразу.

– Хорошо, Агдан-сии, – сладким голоском отзывается секретарша.

Знаю, что сейчас будет. ДжиХён сядет так, чтобы устроить беспрепятственный обзор своих ножек. А мой кобель будет любоваться и любезничать. Вот только недолго…

– Насмотрелся?! – мой голос предельно стервозен.

От неожиданности Чжу чуть не подпрыгивает. Всё так, как я спрогнозировала. Стоит и улыбкой на ДжиХён светит. Или на её ножки, выставленные из-за стола. Замедленно она их убирает и докладывает без тени смущения.

– К вам господин Ким, Агдан-сии.

Вот коза!

Опомнившийся ЧжуВон делает вид, что затормозил только на секунду, – кобелина не знает, что я уже секунд десять за дверью их подслушиваю, – движется в кабинет.

Обожаю такие игры!

– Садись, – сухо отдаю команду. Включаю большой экран.

– Оцени! – на экран подаю ролик: https://youtu.be/nyGxdCivBig

Танцуют мои девочки Люкси. Черновой вариант показываю. Набело сделаем, когда Кара станет табунчиком нереальных для Кореи красоток. По ходу дела всё это растолковываю мужу.

– Даже в таком варианте выстрелят. В Корее – точно, может быть и в Японии, – выносит авторитетный вердикт пацак, чем подтверждает моё мнение.

– «Кара» будет лицом агентства?

– «Кара» будет козырной картой агентства, – поправляю я, – лицом будут «Luxy girls». И я. А ещё у меня Кей Флай есть.

– Расти тебе, есть куда. Пока что у агентства процент корейского рынка плавает около нуля. На какую долю рассчитываешь?

– Я возьму любую долю, какую захочу, – в моём голосе апломб, который ЧжуВон воспринимает серьёзно, без ухмылки. – Вернее, могу до половины захватить. На большее просто двадцати четырёх часов в сутки не хватит. Но остановлюсь на двадцати-двадцати пяти. Есть ведь ещё и другие страны.

– Вот моя визитка, – на экран выскакивают мои девочки: https://youtu.be/LpVDUFFY4G0

Кстати, надо с несколькими из них тоже поработать, как с «Карой». Но ЧжуВон и без того одобряет. С оговорками.

– Ролик с «Карой» выглядит интереснее.

– Блюдо в ресторане должно выглядеть лучше, чем ресторанная вывеска.

Этот аргумент ЧжуВон отбить не может. Оба ролика – моя особая гордость. Они не украдены из мира Юркина, чисто моё творение.

25 сентября, воскресенье, время 18:05.

Торговый центр «Намдемун маркет».

К стеночке близ коридора привалился худощавый паренёк в очках. Типичная картина, втыкает в смартфон, из уха наушник, у ног небольшой саквояж. Всякий проходящий рядом решит, что парень ждёт подружку, что заглянула на свидание с фаянсовым другом.

Из коридора, ведущего в санблок, выруливает высокий толстомордый парень. Очкарик не обращает на него никакого внимания, бросает дежурный взгляд за его спину. Толстомордый не успел пройти, как на лице очкарика появляется брюзгливое облегчение. Вслед за толстомордым идёт среднего роста по-спортивному крепкий парень.

Один из многих тысяч непримечательных эпизодов за день в общем столпотворении торгового центра. Никто ведь кроме самого очкарика не видел, как в его смартфоне рухнул вниз какой-то индикатор, а потом в пространство ушло сообщение: «Закладка снята».

Маленький эпизод получает продолжение на улице. К вышедшему на тротуар толстомордому, обзаведшемуся пакетом с покупками, сзади быстро приближается пара парней. Те самые очкарик и спортсмен. Очкарик прячет руки в карманах, саквояжа при нём уже нет. Смартфона и наушников тоже не видно.

– Эй, парень, у тебя пакет рвётся! – очкарик сзади сбоку чуть склоняется в полуприседе и мягко охватывает запястье толстомордого.

Дальнейшее происходит в течение одной секунды, не более. Больше и нельзя по полицейскому протоколу. Приветливо клацает защёлка на стальном браслете, мелькает блеском металла цепочка, спортивный парень рёзко заводит вторую руку толстомордого за спину и фиксирует её. Ненадолго. Запоздалый рывок толстомордого предваряет второе ласковое клацанье. Падает, но так и не рвётся пакет. Из него выкатывается консервная банка с мощной рыбой на картинке.

– Щибаль!!! – орёт скованный парень. – Коджо, шипсэги!

Ближайшие прохожие притормаживают, глядят с нарастающим любопытством. Скандалы и экшн любят все, независимо от страны проживания, вероисповедания и употребляемого языка.

Сбоку возникает крепкий мужчина со строгим лицом.

– Сохраняйте спокойствие! – он тычет зевакам полицейскую бляху. – Городская полиция.

Подъехавший микроавтобус с надписью «Полиция», где за рулём сидит мужчина в полицейской форме, окончательно проясняет ситуацию. Для толстомордого тоже. Неожиданно он с места рывком срывается в мощный спурт и катиться кубарем. Равноускоренное движение, перешедшее в гораздо более сложное вращательно-поступательное сопровождается звучным матом. Количество зевак лавинообразно увеличивается.

К месту захвата уже стянулась вся группа, четверо парней и девушка. Парни, среди которых прихрамывающий спортсмен, – пресечение побега подножкой не обошлось ему даром, задержанный слишком массивен, – волокут ругающегося и стонущего толстомордого к задним дверям автофургона.

Любое зрелище рано или поздно заканчивается. Когда двери микроавтобуса закрываются, зеваки, делясь впечатлениями, постепенно расходятся.

– Заткнись, – очкарик даёт лёгкого пинка в бедро лежащего на животе задержанного.

– Нельзя задержанных бить, – флегматично замечает полицейский в штатском, и тут же предупреждает. – Будешь шуметь, возьму у водителя дубинку и…

Он наклоняется к задержанному и что-то тихо говорит ему в ухо. Тот немедленно замолкает и прекращает возиться.

Девушка кому-то звонит. Остальные не обращают внимания.

– Да, на этот раз взяли…

– Пока не могу сказать, ГаБи-сонбе. Везём в участок.

– Не мог он успеть. Ему сразу руки за спиной сковали…

– Аньён, ГаБи-сонбе.

27 сентября, вторник, время 20:15.

Особняк Агдан, общая комната.

– Хи-хи-хи… – одёргиваю ногу, которую Мульча щекотнула своими усами. Цеплять обратно босоножку на невысокой шпильке не тороплюсь. Мне надо отбиться от Мульчи, которая норовит на меня взобраться и помурлыкать всласть.

Мульча охотно атакует мою ногу, обхватывает лапами, покусывает. Взвизгиваю и меняю ногу. СунОк недовольно косится.

– Не мешай, Юна! Смотри, что-то интересное показывают.

Телевизор, сияя на нас хорошеньким личиком ведущей, вещает:

«За последнюю неделю группами волонтёров задержано восемь вуайеристов. На них всех полицией заведено дело об административном правонарушении. Как вы знаете, войну этому виду хулиганства объявила Агдан. Созданный ею фонд обещал платить премию в десять миллионов вон каждой группе волонтёров, сумевших задержать злоумышленника и сдать его полиции. Полицейским, принимающим участие в поимке, тоже обещана премия…»

Ты смотри-ка, – думаю я, пихая ножкой лениво отмахивающуюся лапами Мульчу, – ничего не соврали. Это когда такое было?

Мне надоедает мять Мульчу ножками. Слишком уж ей хорошо. Развалилась на спине, лениво машет лапами и мурлычет. Цепляю босоножки на кончики пальцев.

Входит ЧжуВон. В спортзал ходил вслед за нами. Он намного быстрее нас оборачивается. Гирями помашет, энергию сбросит, ему и хватает.

Что-то он опять взгляд на мне задерживает. Б-р-р-р, ёжусь, как от щекотки. Клянусь, ничего такого не делаю. Зареклась. Увидел меня в субботу в танцевальном наряде, воспринял с виду спокойно, – очень такое поведение одобряю, – зато потом полночи успокоиться не мог, заездил меня вконец, хи-хи. Виду не подала, что нашла к нему ключик. Стоит мне нацепить что-то из завлекательного набора чулочно-носочных изделий, как ЧжуВон включается, как кот, учуявший кошачью течку. Собственно, подобные наряды и создаются для такого воздействия.

Это всё цветочки, – размышляю, поглаживая поворачивавшую мне бока мурчащую кошку носком босоножки. Это примитивные цветочки, доступные почти любой достаточно молодой женщине, если только не горбатая, не одноглазая и имеет ноги, на которых может хотя бы как-то передвигаться. Настоящая фишка в ягодках, доступных единицам. На мне сейчас широкий бежевый топик, оставляющий открытой только узкую полоску живота. Топик облегающий, но не в обтяжку. Того же цвета шортики и тоже аккуратные и не тесные. Босоножки – завершающий штрих наряда. И в них ни капли кричащего эротизма.

В таком наряде выглядеть привлекательно могут только по-настоящему красивые девушки. Например, я. Но так одеться и выглядеть это даже не полдела. Не просто так сижу. Чтобы достать предельно оттянутым носком до Мульчи, сижу на краешке дивана. Слегка опираюсь одной рукой, это даёт возможность слегка изогнуть корпус. Меняю ногу, щекочу Мульчу другой ногой, поджав правую. Не просто так сгибаю и ставлю на пол, а тоже на носок.

Все эти манёвры похожи на танец или… замираю от неожиданной мысли. Нечто подобное уже говорила СунОк, но сейчас эта идея окончательно выкристаллизовывается. Реализовывать буду вместе с Еленой.

На ногу осторожно ложится и начинает заливать бедро ощущением тепла широкая ладонь ЧжуВона. Вот он самый благодарный зритель и ценитель. В отличие от СунОк в глазах Чжу ни тени ревности и зависти. Только тщательно скрываемое восхищение.

У-у-у-х! Могучая сила легко преодолевает силу тяготения, на краткий миг зависаю в воздухе и уютно устраиваюсь в руках владельца этой могучей силы.

– Куда ты? Давай в кабинет! – чувствительно дёргаю пацака за жёсткие волосы. Он меня в спальню тащит, маньяк сексуальный!

Чжу останавливается и смотрит на меня строго.

– Скажи, у нас всегда всё будет по-твоему?

Очень хочется сказать «Да» и показать язык. А вдруг упрётся? Скандал на ровном месте, – не из тех, что я устраиваю озорства ради, а реальный, – мне нужен? Нет!

По-змеиному быстрым движением прихватываю губами мочку его уха, чуть прикусываю.

– А почему бы нам не сделать это в кабинете, – мурлычу ему в ухо, включая низкие регистры с еле уловимой хрипотцой. Парня аж шатнуло.

– Но если хочешь, можно и в спальне.

Идея рандеву в непривычной обстановке, – вижу это ясно, – захватывает его, будит фантазию. Он решительно сворачивает в кабинет, в котором без долгих пауз впивается мне в губы… у-у-у-у-х! Кое-как отрываюсь, железной рукой придерживаю его за волосы.

– Скажи, Чжу, – говорю обычным тоном, – почему ты всё время пренебрегаешь прелюдией?

От неожиданного обвинения на пару секунд пацак превращается в монумент. Тема неожиданная. Хочешь реализовать своё законное право мужа, но напарываешься не на «у меня критические дни», «нет настроения» или ссылка на страшные головные боли, а на упрёк в слишком примитивной реализации своего права.

– Посади меня на стол, – слегка капризно, он это любит в определённые моменты, указываю пальчиком на желаемое место приземления.

Пацак отмирает. Моё пожелание исполнено. Монументальный стол с ножками заметно толще моих и не менее фигурных выдержит не только меня. Пожалуй, и под слоном не сразу развалится. Слонёнка тонны в полторы точно выдержит. Обнаружился у ЧжуВона вкус к основательной мебели в стиле гоголевского Собакевича.

Указываю тем же пальчиком место у ног принцессы, большая честь для верного вассала, так сказать.

– Чжу, что ты думаешь о поимках манкеров? – это слово прижилось в среде оперативных групп ГаБи, которые начали отлов озабоченных, подглядывающих под женские юбки.

Чжу старается скрыть разочарование. Ему обещали увлекательную игру и такой облом!

– Что такого сексуального ты видишь в обсуждении этой проблемы? – ой, какой у него сухой и холодный тон. Сейчас я его умою!

– Ты действительно не понимаешь? – испытующе заглядываю ему в глаза. Кстати, согласно только что открытой мной доминантной идее, сижу очень собранно. Опираюсь обеими руками в край стола, зажав бёдра, слегка болтаю ножками. Спина у меня всегда даже не прямая, а слегка вогнутая назад. Грудь, – её размер только недавно дотянул до размера «В», – торчит вперёд с заносчивым нахальством. Лифчика, кстати, нет. Дома я его редко ношу.

Ха! Говорила же, – про себя, – что смою его по-детски глупое недовольство.

– Даже деловой разговор с красивой девушкой может иметь сексуальный подтекст. Разве нет?

Морщит лоб.

– Ты не собираешься объявить любое моё общение с симпатичными девушками изменой тебе? С ХёМин я каждый день разговариваю.

– Есть одно важное обстоятельство, которое придаёт пикантность именно нашему общению, – обьявляю я.

Вопрос «Какое?» не звучит, но ясно читается на его лице.

– Ты не догадлив, – разве я могу удержаться от упрёка? – Мы оба знаем, что в любой момент ты можешь завалить меня прямо на столе и долго сопротивляться я не смогу.

В такие моменты он готов простить мне всё и даже немножко больше. Пользуюсь этим изредка, но беззастенчиво. Пацак придвигается ближе, не шарахаюсь пугливо и кокетливо, а сую ему ближайшую ножку, слегка выгнув её вбок.

– Быстренько целуй и отвечай на вопрос.

– Какой? – невнятно переспрашивает ЧжуВон, оторвавшись от моей ослабевшей ступни.

– Эффективно ли идёт борьба против манкеров? Мои ребята восемь человек отловили…

Он задумчиво трётся лицом о лодыжку.

– Надо динамику смотреть. На первый взгляд враг не сдаётся. Лично я думал, что само объявление войны этим миччиномам резко уменьшит их активность. Их активность снизилась?

Мягко освобождаю свою ногу. И закидываю на неё вторую. Взгляд ЧжуВона опять затуманивается.

– Пожалуй, нет, насколько могу судить по докладам ГаБи.

– Ты усилишь на них давление, – находит в себе силы для рассуждений ЧжуВон, – и сможешь ограничить это позорище. Но полностью оно не исчезнет.

– Ты оценил мою задумку? – босоножка болтается на носке ещё нецелованной ножки перед его лицом. – Да. Я тебя соблазняю, и как только ты на меня набросишься – ты проигрываешь. На манкеров ещё когда усилю давление, а на тебя прямо сейчас.

Ну, наконец-то до него дошло! Трётся щекой о мою ступню не хуже Мульчи и улыбается. Это же не проигрыш. Это его давление на меня. Ответное. И эффективное, в низу живота теплеет.

– Можно пойти на публикацию имён тех, кто попался повторно, – продолжает улыбаться Чжу. – Но тут надо с юристами советоваться.

– Не обязательно, – размышляю, не применить ли по нему ядерный удар? – Можно просто утечку организовать. Тот же «SportSteep» охотно включится.

ЧжуВон слегка касается губами нижней части голени. Изумлённо вздрагиваю. А ведь у меня ноги слабеют! Значит, пора! Одним резким движением сдираю топик и бросаю в ошеломлённое лицо.

Теперь я улыбаюсь. И вожу носком босоножки в районе его могучей шеи.

– Какие ещё идеи есть?

Пока он пытается включиться, совершаю маленькое открытие. Горю изнутри. Женщины, пытающиеся соблазнить мужчину, сами возбуждаются? Вот это новость! Или это исключительно моя фишка?

Чжу медленно встаёт, не сводя с меня глаз. Ещё немного и он проиграет. Нет! Не успеет! Спрыгиваю со стола прямо в его руки. Обхватывать при этом ногами его корпус считаю пошлым, но одну ногу закидываю за него. Движение из танца.

– В задницу стол, – выдыхаю жаром ему в ухо, – неудобно. Неси в спальню. Быстрее.

И впиваюсь ему в шею. С зубами.

Через…

Надо мной медленно кружится потолок, я будто плыву или тону в тёплом, безмерно ласковом океане. Самый первый любовный опыт, как грохот тяжёлого фугаса в сравнении с ядерным взрывом. Теперь я знаю точно смысл слова «эйфория». Это она затопляет всё тело, полностью лишая власти над ним. Даже пальцем пошевелить не могу.

Сколько времени прошло? Секунд или минут? Пытаюсь прокрутить в голове происшедший с нами аннигиляционный взрыв, картинки возникают, как в стробоскопе. Вот я под ним, совершенно неприлично извиваюсь. На нём – ещё более непристойные волнообразные движения всем телом. На острейших, как ожог медузы, ощущениях поцелуев в грудь и плечи, больше похожих на укусы, останавливаюсь. Покраснеть мешает только полное отсутствие контроля над телом.

Отвалившийся от меня ЧжуВон с лёгким кряхтением переворачивается на живот. Мне не надо оглядывать его, почему-то и так всё вижу. На спине длинные царапины пучками по две-три линии. Надо бы обработать… данунафиг! Неглубокие, сами заживут… блаженно тону в своём океане.

29 сентября, четверг, время 14:05.

Агентство «Music Modern», репетиционный зал.

– Лена! Огромное спасибо! – с жадностью перебираю листочки, покрытые округлым красивым, а главное, разборчивым почерком.

Стесснер, улыбаясь на мой энтузиазм, отходит к девчонкам, выворачивающимся у станка. Три дня назад, в случайном разговоре, узнала, что в её семье принято было разговаривать на немецком. От бабушки такая традиция шла. Лена в детсад не ходила, поэтому с ней случилась маленькая техническая неприятность. Она пошла в русскую школу в шесть лет, практически не зная русского языка. Помогло то, что она не единственной немкой в классе была.

– Зато потом намного меньше проблем с иностранным языком имела, – смеялась Лена. – Естественно, я выбрала немецкий.

Но в процессе изучения языка в школе проявились подводные камни. Лене пришлось переучиваться. Её семейный немецкий оказался реликтовым, отставшим от современного канонического на триста лет. К тому же прусский диалект.

Для меня важен сам факт уверенности Лены, что диалект именно прусский. Их предки откуда-то из-под Кенигсберга в Россию перебрались. Кафедра немецкого языка, и главный адепт его, профессор БинСук, надеюсь, будут удовлетворены таким материалом и моим анализом. Анализ достаточно прост, найти и свести в систему различия языков. Придётся поработать несколько дней. Лена принесла мне четыре сказки и одну колыбельную. Ещё несколько диалогов на бытовые темы.

Так, сколько листов? Двенадцать! Когда Лена возвращается ко мне, выкладываю из портмоне миллион двести тысяч вон.

– Что это?

– Премия. Примерно сто долларов за каждый лист…

– Да не надо, ЮнМи-сии, что вы… – Лена смущается.

– Прекрати. Ты не в России. Ты в зоне процветающего капитализма. Здесь любой труд оплачивается. Нет, волонтёрство тоже в наличии, но это не наш случай.

Чуть не насильно впихиваю ей деньги.

– Чуть не забыла. Напой мне колыбельную…

Лена напевает, я записываю. Простенькая мелодия, так что никаких проблем. Подавись, проклятый БинСук, не зря твоё имя можно перевести, как двойной сук. Не с корейского, разумеется.

– Замечательно, – прячу ценные бумаги в портфель. – Но я не за этим пришла. Где у тебя можно переодеться? Не хочу в общую раздевалку идти.

Через пять минут в отдельном маленьком примыкающем помещении, в котором хранятся эспандеры, обручи, ростомер, электронный весы и прочий инвентарь, Лена неотрывно смотрит на меня с непроницаемым лицом.

– Не могу понять, ЮнМи-сии, вы занимались гимнастикой?

– Занималась и занимаюсь, но бессистемно, без тренера.

Я облачилась так, как никогда не делала дома. Вдруг ЧжуВон заметит, для него это станет мощнейшим ударом. После этого он трое суток меня из спальни не выпустит. Надевала один раз и сразу отложила, не нужны мне такие риски. Закрытый чёрный купальник с длинными рукавами, под ним тонкие чёрные колготки. Лёгкие туфли на низком каблуке, танцевальный вариант, на высоком не попрыгаешь.

Когда первый раз увидела себя в этом наряде, сама удивилась. СунОк рядом чуть не почернела от зависти. Еле успокоила её тогда. Чёрный цвет не только подчёркивает и выделяет недостатки фигуры, достоинства он тоже выпячивает… ладно, пора на выход. Босоножки на высокой шпильке тоже беру с собой.

– Девочки, все сюда! – командует Лена по-английски и усаживает всех на скамью. Мои ошарашенные моим видом девчонки, толкаясь и спотыкаясь, кое-как выполняют команду. Их растерянностью удовлетворена полностью. Вы считали себя красотками? Только на корейской помойке, – прости великодушно, о ГуаньИнь, – вас могут назвать красавицами. И то, только те, которые не видели меня.

– Девочки, – выхожу на середину под концентрированным огнём горящих неприкрытой завистью глаз, – я пришла к выводу, что вам нужно сказать нечто важное. Дать вам цель. Кто-то из вас полагает, что главное в жизни – достичь коммерческого успеха. Это неплохо, но мелко. Главная цель в жизни каждой женщины совсем в другом…