Текст книги "Выход на орбиту (СИ)"

Автор книги: Сергей Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 8. Фильм, фильм, фильм…

17 августа, среда, время (монреальское) 18:35

Канада, Монреаль, квартира Стивена Робинса.

К кухонной плите Стив в последнее время подходил всё чаще. Его гёрлфренд Люси при малейшем намёке что-то сделать на кухне очаровательно, но непреклонно морщит носик. Только хардкор, только ресторан. Так что омлет приходится делать самому, да и Люси в наличии нет.

Заливая взбитые яйца молоком, Стив на мгновенье замирает от неожиданной мысли. Чуть молоко не перелил. Вылить на сковородку на маленьком огне и можно заняться кофе. И обдумать идею, неведомыми дорожками угодившую ему в голову.

Люси избегает у него появляться, если планируются хоть малейшие работы на кухне. Стив не гордый, может и сам, но подруга всё равно нервничала. Несмотря на все женские права и привилегии, которые дамы в западном обществе себе выбили, в подкорке сидит: кухня – женская зона ответственности. Любое существо нервничает, когда на его территорию кто-то покушается. Самой готовить – ни за что! И впускать кого-то, тем более мужчину, почему-то унизительно.

Собака на сене, – решает Стив. И какие выводы? Простые и очень практичные. Губы Стива раздвигаются в сардонической усмешке. Не надо говорить подружке, что сегодня нет настроения с ней видеться. Достаточно намекнуть, что хочешь что-то приготовить на кухне, пригласить поучаствовать. После этого согласиться, – с тщательно разыгранным огорчением, – на любую отговорку от свидания. А вот в ресторан, тем более дорогой, у неё всегда готовность номер один. Правда, может пожаловаться на извечно женское «нечего надеть», но есть противоядие и против таких казусов. Свой карман от женских притязаний надо защищать. Иначе останешься и без штанов и без карманов. Как? А затребовать тот бежевый и оригинальный костюмчик, на который он до сих пор не налюбовался. Или пикантное платьице. Контраргумент против Люси до сих пор не изобрела.

Шкворчащее солнышко на сковородке перемещается в тарелку, кофе в чашку и можно занять место перед компьютером, посмотреть последние новости. Ещё одно преимущество холостой жизни, никто не будет пилить на нарушение глупых табу.

Блям! Вспучивается и опадает конвертик в правом нижнем углу экрана. Кто-то обеспокоил мастера кинорежиссуры. Вдруг это долгожданный кинопродюсер, желающий зафрахтовать одного из самых лучших мастеров?

За блокбастер «Адское побережье», посвящённый славной высадке десанта на Европейский континент во время второй мировой, он и получил тот гонорар в пятнадцать миллионов, вскруживший ему голову. По прошествию полугода Стива всё чаще посещают мысли, не слишком ли он задрал планку? Очереди продюсеров, размахивающих чеками с многочисленными нулями, у его порога не наблюдается.

– И что там у нас? – спросив сам себя и выдержав паузу, – сохранять достоинство надо даже в одиночестве, – Стив открывает письмо.

Прочитав его, Стив тряхнув головой, перечитывает коротенький текст второй раз и в третий ключевые места. Не то, чтобы сильно ошеломлён был, не мог решить для себя, радоваться известию или огорчаться.

Мистер Роббинс!

Своё предыдущее предложение я снимаю. Так как вы не давали на него согласия, то имею право это сделать. Моё следующее предложение, на этот раз одобренное моими менеджерами, таково: 10 миллионов долларов за работу над фильмом и полные имущественные и прочие права на результаты вашей работы за моей компанией.

Если вас всё-таки заинтересует моё предложение, то жду вас в Сеуле по адресу…

Сама я в Канаду в силу большой загруженности и других обстоятельств не могу прибыть.

Всегда ваша, Агдан.

– Нет, – Стив быстро печатает короткий ответ, но палец над клавишей «Enter» придерживает. Вздыхает и осторожно жмёт иконку «Отмена». Резко и категорично ответить всегда успеет. Вряд ли эта корейская красотка рассчитывает получить ответ в течение часа.

18 августа, четверг, время 08:55

Агентство «Music Modern», кабинет Агдан.

Отправив письмо Робинсу, принимаюсь за доработку синопсиса к фильму «Терминатор». Пробел в мировом кинематографе восполняю с тридцатилетним опозданием, так что на идеальную кандидатуру Арнольда Шварцнеггера рассчитывать не приходится. Ничего. На планете живёт не меньше полумиллиарда мужчин европейской внешности, найду кого-нибудь. Дольф Лундгрен, к примеру, тоже на роль подошёл бы. По возрасту он тоже в тираж вышел, я к тому, что образ терминатора может потянуть и другой актёр, не впечатавшийся в умы мира Юркина образ Шварцнеггера.

Отказ Робинса меня тоже не смутит. Найду молодого, энергичного и перспективного. Дешевле обойдётся, и намного дешевле. Молодой будет делать себе имя, а не деньги.

На место главного защитника Сары Коннор надо брать кого-то другого. В каноническом «Терминаторе» Кайл Риз, отец Джона Коннора, выглядит не убедительно. Воевавший и побывавший во многих смертельных переделках, пусть и молодой, человек не может напоминать напуганного студента. Эта роль героическая, и он должен выглядеть опытным бойцом.

С именем «Сара» тоже надо решать. Оставлять или менять. Эта мода в американском кинематографе как раз в 80-ых годах, видимо, пошла. Мода на женские имена еврейского происхождения. Какой фильм ни возьми, обязательно найдёшь Дэвида, Сару или Рэчел, Рахиль в родном звучании. Это не антисемитизм с моей стороны, всего лишь бизнес, ничего личного. Если такая мода сейчас в силе, оставлю Сару, если нет – милль пардон. Переименую в какую-нибудь Линду или Патрицию.

Нацеленность на Америку, безусловно, оставлю. Чем игнорировать самый грандиозный кинорынок, лучше совсем не браться. А для азиатского, конкретно корейского и японского сегментов, поставлю приманки. Намиэ мне там что-то обещала.

– ЮнМи-сии, – говорит динамик на столе мелодичным голоском ДжиХён, – вам пора в репетиционный зал.

Складываю бумаги в стол. Проекты проектами, а шоу маст гоу. Готовим серию концертов по стране. Концерты комплексные, с участием СонЁн и БоРам, – остальные коронки пристроены, – но главная фишка – Кей Флай. И подтанцовка наша, айдолов мы плодить не будем, но собственный кордебалет планирую. На следующем этапе привлеку группу «Кара», давно её вожделею, страстно.

После обеда – в Хангук. Проверю сегодня, как моя группа в общежитии устроилась. Напряжённый у меня график. И не сбросишь ни на кого никаких дел.

16 августа, вторник, время 10:30

Сеул Сити Холл, здание справа от строения футустического дизайна.

Кабинет президента фонда «Национальная культура»

Госпожа СунСиль чувствовала нечто схожее с наркотической ломкой. Полчаса назад помощница принесла ей реквизиты по двум банковским счетам. Агентства «Music Modern» и агентства «SM Entertainment». При одной только мысли об очаровательной и милой Агдан в груди разливается тёплое блаженство, хочется порадовать её шикарным подарком… но пятьдесят миллионов долларов!!!

Эта божественной красоты девушка твёрдо пообещала вернуть на десять миллионов больше в течение полутора-двух лет. И не поверить ей невозможно. Но это значит, что целых два года у неё не будет пятидесяти миллионов, которые сейчас есть и глядят на неё бодрым и длинным рядом цифирек с банковского счета.

СунСиль горестно вздыхает и буква за буквой, цифра за цифрой вбивает данные в платёжку банковского перевода. Целых полчаса занимает эта процедура. Долго сверяется, опять вздыхает. Всё правильно. Осталось нажать кнопку «Отправить», потом подтвердить перевод, запросить подтверждения о получении. Будет звонок из банка лично ей. Такие деньги просто так не прыгают со счёта на счёт.

Либо нажать кнопку «Отмена». И очень хочется это сделать, но что потом отвечать онни ГынХе, если она ещё раз спросит? Лгать не хорошо и бесполезно…

«Дорогая, эта девушка тебе дороже дочери. Неужто тебе жалко для неё каких-то денег? Они ведь на хорошее дело пойдут», – заговорило нечто внутри неё. Не словами заговорило, чувствами и эмоциями. СунСиль становится немного стыдно, и она решительно нажимает кнопку «Отправить».

Звонок из банка СунСиль воспринимает стоически и вежливо и сухо подтверждает перевод. Распечатанную платёжку укладывает в тоненькую папочку, где лежит обращение Агдан за финансовой помощью с обоснованием, решение комиссии фонда с её положительной резолюцией и собственный приказ по фонду. Ещё четверть часа потребовалось СунСиль, чтобы уговорить себя сильно не горевать по этому поводу.

А вот Чо СуМан подождёт…

18 августа, четверг, время (монреальское) – 19:05

Канада, Монреаль, ресторан, ближайший к дому Стива.

– Наверное, откажусь, – не очень уверенно говорит Стив, отрезая очередной кусочек антрекота и цепляя зелёные листочки чего-то и пару фасолинок.

– Ты что-о-о-о?! – округляет глаза Люси. Сегодня она в том самом костюмчике, который так радует взгляд её бойфренда.

У неё на тарелке салат на основе морской капусты. Девушка Стива в очередной раз штурмует очередную диету. Это ненадолго и не первый раз, поэтому он сразу заказал «себе» два мясных блюда. Неприятно, когда пусть и любимая девушка начинает таскать кусочки из твоей тарелки. Потому Стив берёт сдвоенную порцию и немного хмурится, когда видит, как Люси клюёт салатик и гарнирчики из его запасного блюда. Хмурится – обязательно, подружку надо поощрять на «воровство» и всё-таки накормить. Будет дуться, возлагая на него вину за свою слабовольность, но это лучше, чем невыносимая раздражительность голодного человека. К тому же у него не просто оправдание, а обвинение: ты меня объела, так что дважды виновата. И претензии сразу улетучатся. Волшебным образом.

– А что? – прожевав, спрашивает Стив. – Я ж говорил тебе, планку снижать нельзя. Ты опять моё мясо воруешь?

– Можно, Стив, – под шумок Люси добирается до аппетитного антрекота. – Посмотри на рост любых акций. Даже при уверенном росте есть небольшие падения и отскоки. Главное, тренд держать.

Люси пробовала играть на бирже, не очень удачно, – ей терпения и усидчивости не хватало, – но и не сказать, что совсем провально. Пара удачно закрытых позиций в своё время дали ей повод считать себя биржевым экспертом.

– Твой гонорар за «Ад» – резкий выброс. Усреднять надо, Стив. Какой твой предыдущий гонорар был? Три миллиона? Вот и бери среднее, получается девять, тебе дают десять.

«С чего бы это она так за меня взялась?», – задумывается Стив и тут же получает разгадку. Люси держать паузу не умела.

– Стив, а дай мне какую-нибудь роль в этом фильме! Ты же говоришь, большинство актёров – не азиаты?

– У тебя актёрское образование есть? – нет, у неё ничего подобного, насколько знал Стив, но повод-то для отказа нужен.

– В школьных спектаклях участвовала, – не смущается Люси. – А что там сложного?

– Любому делу учиться надо, – скучно отвечает Стив.

– Ай, брось! – отмахивается девушка, уже вовсю разделываясь с антрекотом. – Я же главную роль у тебя не прошу. Что-нибудь второго плана.

– Только эпизод или массовка, – категоричный ответ может вызвать бурю возмущения, но куда деваться? – Роли второго плана тоже для профи.

Стив расслабляется. Люси киномир с той стороны экрана не знает абсолютно, поэтому ей можно втереть любую чушь. Тем более, что это не совсем чушь.

– Меня актёрский профсоюз с дерьмом смешает, если я тебе заметную роль дам.

Что произошло вечером в ресторане, Стив осознаёт только утром, когда после чашки кофе Люси исчезает. Стив всерьёз подозревал, что утренняя торопливость Люси связана с опасностью попасть на мытьё пары чашек после кофе.

Вчера он сам не заметил, как принял предложение кореянки. Вот как его Люси это делает? В начале ужина он раздумывал над формулировками отказа, а в конце принято положительное решение. Причём Стив так и не смог понять, в какой момент случился этот поворот на сто восемьдесят градусов.

18 августа, четверг, время (сеульское) – 14:45.

Сеул, окружной суд Намьянджу

– Ёксоль! – не удерживается от восклицания секретарь приёмного отделения и смотрит на посетителя почти европейскими глазами. – Простите, но вы серьёзно?

– Ук, – невозмутимо соглашается посетитель, относительно молодой, но уже с небольшим брюшком мужчина, и приглаживает жёсткий ёжик короткой причёски.

– Какие основания? – справившись с первой волной удивления, вопрошает секретарь.

Шелестит, скользя по столу, файлик с парой листов. Секретарь ловко вытаскивает бумаги, пробегает по тексту глазами, которые снова понемногу принимают европейские размеры. По прочтении секретарь с недоверием смотрит на опустевший файлик, затем переводит взгляд на посетителя.

– Это всё?

– Ук, – с прежней невозмутимостью кивает мужчина.

Для того, чтобы привести глаза к прежнему нормальному состоянию и угомонить шторм изумления, секретарю, – хвала выдержке судебных чиновников, – хватает одной минуты. Посетитель терпеливо ждёт.

– Вы в курсе, чем заканчивались другие подобные иски, с гораздо более серьёзными основаниями?

Невозмутимый мужчина изображает лицом любопытство.

– Иски проваливались, их авторы подвергались встречным, подавляющее большинство которых, напротив, удовлетворялось, – принимается объяснять секретарь. – Она на вас уже состояние сколотила…

Секретарь замолкает, видя полную безмятежность жалобщика. Ладно, его дело маленькое – принять и оформить. Но если так дальше пойдёт, то судейский корпус получит нагрузку, сопоставимую с шахтёрской. Что за времена! Чуть что, сразу в суд.

Посетитель, получив требуемое, уходит. Секретарь провожает его жалостливым взглядом. Дуракам закон не писан. Чтобы с чеболями судиться, надо обладать двумя качествами: дуростью и наглостью. А чтобы судиться с Агдан, надо возвести эти качества в квадрат. Или в куб. И какой же ущерб понёс этот слабоумный в результате столкновения с охраной Агдан? Два синяка на руках и «колоссальную» моральную травму? Он это серьёзно? Секретарь недоверчиво перечитывает заявление. Щибаль! Он сразу не увидел затребованную жалобщиком сумму, вернее, не обратил внимания. На что он рассчитывает? Нет, он точно слабоумный.

20 августа, суббота, время – 18:30.

Неприметное сеульское кафе.

Ю ХиГун, тот самый реактивный мужчина, попытавшийся взять автограф у Агдан в момент, когда она ещё не успела смыть кровь со своих рук, не торопясь, быстро пересчитывает купюры и прячет их в карман. Импозантный мужчина лет сорока, сидящий напротив, следит за ним с лёгкой мефистофельской улыбкой.

– Всё-таки я не пойму, господин Ким, зачем вам это надо, – бормочет ХиГун, но без всякого недовольства. Миллион вон на ровном месте аннигируют любое недоумение.

– Главное для вас, что ничего противозаконного вы не совершаете. Разве что кроме уплаты налогов, – господин Ким тонко улыбается, – но никто вам не запрещает задекларировать эти доходы.

– И как я их задекларирую? – по тону умный человек уже догадается, что ХиГун ничего декларировать не собирается.

– Да как хотите… – Ким пожимает плечами, – напишите, что пари выиграли. На какой-нибудь футбольный матч.

– Со стороны закона мне ничего не грозит, это я понимаю, – ХиГун принимается за распитие своего латтэ. – А как быть с Агдан? Она мне не отомстит? Я тут почитал кое-что о ней в интернете, она ведёт себя жёстко. Сорок миллиардов вон как-то содрала с антифанатов…

– Пятьдесят, – хладнокровно поправляет Ким.

– Что «пятьдесят»? – притормаживает на ровном месте ХиГун.

– Пятьдесят миллиардов вон содрала с антифанатов госпожа Агдан, – любезно даёт развёрнутый ответ Ким. ХиГун смотрит слегка очумело.

– Но вас это не должно волновать, – продолжает Ким тоном доктора, объявляющего, что пациент здоров и уже не пациент. – Если Агдан попытается вас прижать встречным иском, мы вас прикроем. Юридическую поддержку гарантируем, и все ваши потери в случае неудачи в суде компенсируем. Вы ничем не рискуете. А в случае успеха вашего дела все выплаты со стороны ответчика останутся у вас. Вам предлагают лотерейный билет с большим выигрышем, за который даже платить не надо.

– А если я проиграю в суде?

– Заплатим вам десять миллионов за работу, – спокойно отвечает Ким, попивая своё кофе.

– Вы серьёзно думаете, что суд может встать на мою сторону и взыскать с Агдан миллиард вон?

– Нет, конечно. Но несколько десятков миллионов вон вполне реально получить. Может быть, даже сто…

– Как-то всё слишком хорошо… – бурчит ХиГун. – И всё-таки не понимаю, зачем и кому это понадобилось?

Глаза господина Кима становятся холодными. Самую малость.

– Давайте договоримся, уважаемый ХиГун. Раз и навсегда. Я вам кое-что скажу, но вы больше не будете возвращаться к этому вопросу.

Ким замолкает и сверлит взглядом собеседника. ХиГун отводит глаза и кивает.

– Хорошо, господин Ким.

– Вы ведь понимаете, что кроме вас, нашей официантки, прохожих за окном, есть и другие люди? Генералы, министры, миллиардеры, президенты? Понимаете, да? Так вот, эти люди часто общаются между собой не только словами. Кому-то из них не понравилось что-то сделанное или сказанное некоей звездой, чересчур возомнившей о себе. И этот кто-то вот таким способом даёт ей понять, что ему это что-то не нравится. Мы все культурные люди. Зачем нам ругаться, стрелять друг в друга или как-то ещё варварски поступать?

С лёгким изумлением ХиГун ощущает себя немного причастным к неким закулисным тайнам общественного бытия.

– А если она не поймёт?

– Поймёт, – уверенно отвечает Ким. – А если не поймёт, объясним ещё раз. Как-нибудь по-другому.

20 августа, суббота, время – 21:15.

Особняк Агдан, её рабочий кабинет на втором этаже.

– А что вас держит в России и вашем родном городе? – спрашиваю по скайпу хорошенькую девушку. – Работа? Личные отношения? Ваш молодой человек вас не отпускает?

– Да нет молодого человека… – неуверенно отвечает девушка. Девушка – русская гимнастка, «художница», завершившая карьеру. Елена Стасснер. Немка по происхождению, наверное.

Поначалу я сватала Канаеву, намного более титулованную, чем Елена, но у неё случилось удачное замужество за небедным парнем. Короче, экономического давления на неё не окажешь, поэтому Евгения отпасовала меня своей подруге, та тоже сомневалась, отфутболила меня третьей. Всё это продолжалось, пока я не догадалась связаться с администрацией школы. Сначала с тренерами, которым сказала, чего я хочу.

Что хочу понятно, как добиться? Да просто всё. Директору школы посулила сто тысяч долларов на счёт его заведения. Директор оказался хватким, принялся торговаться. Я тоже не вчера родилась, сошлись на полумиллионе долларов, но в рамках официального договора о долгосрочном сотрудничестве. И те же самые сто тысяч я мгновенно перечисляю на счёт школы, как только получу молодого тренера из бывших звёзд.

Моя протеже тут же очутилась в режиме тотального прессинга. Дирекция и преподавательский состав незамедлительно принимаются на неё давить. Ну, так мне представляется. И куда бедной крестьянке податься? Только в мои нежные, но непробиваемые объятия. Пожалуй, пора выбрасывать следующий козырь.

– Лена, я понимаю, что трудности будут. Во-первых, с языком. Корейский вас никто не заставляет учить, но без английского никак…

– Английский я знаю… – отмахивается небрежно Елена.

– How good is it? (насколько хорошо?), – мгновенно перехожу на английский. Лена отвечает после секундного замешательства, но быстро и уверенно.

– Very well.

По акценту понимаю, что не очень «вэри», но вполне «вэлл». Свой козырь выкладываю на английском.

– Насколько я понимаю российские реалии, зарплата в три с половиной тысячи долларов вполне привлекательна?

– Три с половиной? – Елена впадает в лёгкий ступор. Действующие и успешные спортсменки, конечно, получают неплохие призовые, но это разовые премии.

Нет, смотреть, как выпучивают глаза азиаты, намного смешнее, но и лёгкая ошарашенность девушки мне нравится. Недавно российский рубль снова тряхануло и в переводе на русские деньги это примерно двести тысяч. Неплохой старт для молодого специалиста.

– Не так всё гладко, Елена. Нюансов много. С одной стороны, Сеул – дорогой город. Аренда квартиры – от пятисот до тысячи долларов и выше. В зависимости от метража, района и прочих условий. С другой, я вам предлагаю заселиться прямо в моём агентстве. У нас есть жилой сектор для артистов и трейни. Бесплатно, разумеется. Выделим вам двухкомнатные апартаменты. Платить будете только за коммунальные услуги…

В какой-то момент перехожу на русский. Тонкости лучше объяснять на родном языке.

– И опять нюансы. Платить будете только за превышение некоего лимита. Налог? Хорошо, налог мы возьмём на себя, поэтому на руки будете получать три пятьсот чистыми. Первый ваш приезд в Сеул оплатим мы. Соглашусь раз в год оплачивать вам дорогу до дома во время отпуска. В остальные разы только за свой счёт. Насколько ориентируюсь в ценах, это вам обойдётся не более, чем в тысячу долларов в оба конца.

Гнётся, вижу, что гнётся в мою сторону.

– Чжу, не мешай, – дёргаю плечом, ЧжуВон перемещает руку на спинку стула. – Это мой муж, – объясняю Лене по-русски и продолжаю дальше.

– Конечно, сложности будут. Но вы молоды, легко адаптируетесь. У нас более тёплый климат, но вы приедете ближе к осени, так что летний пик жары не застанете.

Гнётся-то она гнётся, но решение никак принять не может. Немножко надавлю.

– Давайте так, Лена. Я ведь тоже человек занятой. Вы подумайте до понедельника, а в понедельник жду определённого ответа. И только «да», любой другой ответ трактую, как «нет».

На том и расстаёмся, а то меня уже ЧжуВон заждался.

– Красивая девушка, – ЧжуВон впечатлён. Мгновенно про себя решаю, что в Россию его отпускать нельзя. Во Францию – можно, а в Россию – нет.

– Что у тебя с ней за дела?

– Мой будущий преподаватель для трейни и айдолов. Если согласится.