Текст книги "Караул под «ёлочкой»"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Гм... Ты права. Вот ведь невезуха!

Он снова уселся на кровать.

– Чего раскис? – Ульяна присела рядом и легонько толкнула его локтем в бок. – Неужели ты всерьез верил, что агент явится сюда сам? Может, еще и блюдечко с голубой каемочкой с собой захватит?

– Не иронизируй, – Антон немного обиделся. – Я и в самом деле почти убедил себя, что уже сегодня встречусь с этой сволочью лицом к лицу...

– Увы, – Ульяна сокрушенно развела руками. – Ты вряд ли сможешь сегодня взглянуть в безупречно честные глаза нашего дорогого шпиона. А вот я – другое дело. У меня это может получиться!

– То есть? – Макарьев недоуменно уставился на нее.

– Что, еще не догадываешься, дорогой мой Шерлок Холмс? – она лукаво прищурилась.

– Не догадываюсь, – честно признался Антон. -Объясняй!

– Все очень просто, миленький мой тугодумчик, -хихикнула Ульяна и легонько щелкнула Макарьева мизинцем по носу. – Когда агент увидел, что ты остался жив, первым делом он должен был забрать обратно эту злополучную книжку из твоего кармана. Забрать ее еще до того, как рубашка попадет к тебе в руки. В противном случае эта книжка и шифровка в ней фактически становятся личным заявлением агента о его существовании!

– Погоди, – Макарьев задумчиво потер лоб. -Значит, ты думаешь, что он, когда понял, что инсценировка несчастного случая не удалась, сломя голову должен был броситься в комнату отделения, к моей рубашке?

– Конечно! – Ульяна весело рассмеялась. – Но, увы... Ключ от комнаты есть только у тебя и у Беланова. Тебя увезли в госпиталь, и твой ключ остался при тебе. Агенту остается только терпеливо ждать, пока в комнату вернется Беланов. Но агента опередила некая телефонистка с узла связи командного пункта...

– Очень мило, – обескуражено пробормотал Антон. -Но постой-ка...

Он схватил Ульяну за руку:

– Теперь получается, что смерть грозит тебе! Если агент узнает, что рубашку взяла ты...

– Ты делаешь мне больно, – Ульяна осторожно высвободила ладонь из его пальцев. – Смерть мне не грозит. Я думаю, агент видел, что я взяла твою рубашку из комнаты. Видеть-то видел, – а сделать ничего не мог. Близок локоток – да не укусишь. Едва я вышла из испытательного корпуса, подкатил на «газике» этот смешной майор из группы охраны труда. До Ленинска мы с ним доехали вместе. А преследовать нас агент не мог -было бы слишком подозрительно, если бы он посреди рабочего дня сорвался в погоню.

– Значит, он будет поджидать тебя сейчас, где-нибудь возле госпиталя, – хмуро заключил Макарьев. -Уля, тебе угрожает серьезная опасность!

– Вы снова ошибаетесь, Холмс, – Ульяна коснулась указательным пальцем кончика носа Антона и рассмеялась:

– Агент, может быть, проследит за мной. Издали, чтобы я его случайно не увидела и не узнала. А точнее сказать, следить он будет не за мной, а за тем, есть ли у меня в руках сверток с твоей одеждой. Но вреда он мне не причинит. Если рубашки у меня нет, значит, она осталась в госпитале. Тогда какой смысл покушаться на меня? Если агент увидит рубашку у меня в руках, тоже нет смысла нападать – ему станет ясно, что меня не пустили к тебе в палату, и фальшивую записную книжку в своем кармане ты не нашел. Какой смысл убирать меня почти в центре Ленинска? Намного проще под любым предлогом напроситься ко мне в гости и тихонько изъять из кармана твоей рубашки эту фальшивку. Поэтому сегодня я возьму вашу зеленую форменную распашоночку, товарищ лейтенант, в свою общагу.

– Через мой труп! – рявкнул Макарьев и одним прыжком оказался у повешенной на спинке стула рубашки. – Ты с ума сошла? Он же тебя убьет!

– Зачем? – Ульяна сделала удивленный вид и снова заулыбалась. – Чтобы снова привлечь к себе дополнительное внимание? Ему сейчас нужно сидеть тихо, как мышке в норке, перед которой спит кошка! Нет, Антошка, агент попытается выкрасть эту записную книжку. Вот тут я его и застукаю. С поличным.

– Нет! – Макарьев твердо продолжал стоять на своем. – Это все авантюра!

– Это наш единственный шанс выманить агента из его норы, – спокойным голосом возразила Ульяна. -Второго такого шанса может и не быть!

– Я сказал нет, значит – нет, – Антон заскрипел зубами от злости. – И даже не думай! Рубашка останется у меня!

– Ну, и пожалуйста! – Ульяна обижено надула губы. -Мы бы уже сегодня вечером узнали, кто подложил эту книжку тебе в карман...

– Это опасно, как ты не понимаешь? – запальчиво произнес лейтенант. – Все, что ты говорила о своей безопасности, Уля, хорошо только в теории. А на практике мы с тобой имеем дело с очень жестоким и решительным человеком. Он не будет смотреть издалека, несешь ты пакет с моей рубашкой или нет. Он выберет момент и убьет тебя. Это во-первых. А во-вторых... Если я отдам рубашку тебе, в чем я сегодня вечером поеду домой? В майке?

– Гм... Вот об этом я как-то не подумала...

– Нам с тобой вообще есть о чем подумать. Агент сегодня утром пытался убить меня только потому, что где-то я – и сам еще не знаю, где, – коснулся его тайны...

– Вот это тоже очень интересно, Антон, – Ульяна постаралась сменить тему разговора. – Где мы с тобой могли его зацепить?

– Не знаю, – растерянно пожал плечами Макарьев. -Единственная реальная ниточка в нашем расследовании -это Кирилл Ушаков. Эх, если бы его можно было найти!

27 .

3 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, Ленинск.

Корпус женского общежития.

Ульяна Соронина и Антон Макарьев ошиблись.

Агент вовсе не запаниковал, когда понял, что его план, так, казалось бы, тщательно продуманный и подготовленный им вчера, полностью не осуществился и благодаря счастливой случайности лейтенант Макарьев снова остался жив.

Поразмыслив, Агент пришел к выводу, что даже такой результат его устроит. Теперь, после полученной травмы, Макарьев на пару – тройку дней будет выведен из активной игры. А это значит, что действий на два фронта – против рыщущей по площадке контрразведки и одновременно против путающегося под ногами настырного лейтенанта – можно будет на какое-то время избежать. Теперь серьезную опасность можно ожидать только с одной стороны.

Фактором, немного осложняющим выстроенную логическую конструкцию, оставалась записная книжка, которую Агент сегодня утром незаметно сунул в нагрудный карман рубашки Макарьева, висевшей на крючке в шкафу. Это удалось сделать во время общего совещания испытательных расчетов в комнате отделения систем жизнеобеспечения перед самым началом работы. Агент рассчитывал, что найти и книжку, и фальшивую шифровку в ней должна была контрразведка. Найти уже после смерти лейтенанта Макарьева.

Но лейтенанту опять сказочным образом повезло, и он снова остался в живых. Агент видел, как врач и два санитара посадили Макарьева в машину и повезли в военный госпиталь в Ленинске. Он видел, как черноволосая телефонистка, – кажется, ее зовут Ульяна, -вместе с Белановым сразу после отъезда санитарной машины отправилась в рабочие комнаты отделения систем жизнеобеспечения.

Старясь остаться незамеченным, Агент двинулся следом за ними. Раз Макарьев жив, записную книжку нужно немедленно изъять из кармана его рубашки.

В старом зале монтажно-испытательного корпуса в эти утренние часы почти никого не было. Только в самом конце зала, возле отсека барокамер, возились с электромотором системы открытия наружных ворот несколько солдат под командованием переодетого в рабочий комбинезон офицера. Агент незамеченным проскользнул вдоль стены зала до входа в небольшой коридорчик, ведущий к двери в рабочие комнаты отделения систем жизнеобеспечения.

Около входа в коридор стояли высокие шкафы оборудования для пневмоиспытаний, за которыми Агент решил спрятаться. Отсюда, через отверстие вентиляционной решетки в стене, ему хорошо было слышно все, о чем говорили в комнате Ульяна и Беланов. Говорили они, конечно, о Макарьеве и о том, что случилось с ним сегодняшним утром. И еще они собирали и упаковывали в пакет вещи лейтенанта. Черноволосая девчонка-телефонистка собиралась немедленно ехать в госпиталь следом за Макарьевым. На фальшивую записную книжку в кармане рубашки ни Ульяна, ни Беланов, не обратили ни малейшего внимания.

Агент дождался, пока они выйдут из комнат отделения, и продолжил слежку, идя на расстоянии. Беланов все еще был в рабочей одежде, и Агент пришел к выводу, что Ульяна собирается ехать в город одна. Значит, где-то по дороге ее можно будет попробовать перехватить и отобрать злополучную книжку.

«А чтобы ты, девочка, ничего не запомнила, -подумал Агент, мысленно обращаясь к Ульяне, -придется нежно погладить тебя по хорошенькой черноволосой головке. Например, вот этой сложенной газеткой. С чем-нибудь тяжелым внутри».

Он воровато огляделся, снял с пожарного стенда у входа в старый испытательный зал короткий ломик и аккуратно завернул его в бумагу. Теперь оставалось только выбрать место, где он мог бы напасть на Ульяну так, чтобы поблизости не оказалось ненужных свидетелей.

Днем добраться с испытательной площадки до города можно было или на рейсовом автобусе, или на попутной машине. Чтобы оказаться на ведущем к

Ленинску шоссе, Ульяна должна была пересечь весь жилой городок.

«Конечно, в жилом городке я ее никак не возьму, -лихорадочно думал Агент, шагая следом за Белановым и Ульяной. – Слишком много людей вертится вокруг. И солдаты, и офицеры, и гражданские...»

А вот остановка на шоссе сейчас может оказаться безлюдной. Те, кто оставался работать в ночь, уже сменились и уехали. А те, у кого работы скоро заканчиваются, поедут в город рейсовым автобусом через полтора часа.

Значит, эта девчонка, если она действительно поедет сейчас в Ленинск, может рассчитывать только на попутный транспорт. И на остановке она, скорее всего, окажется одна.

«Вот там мы с ней и встретимся», – принял решение Агент.

Он вспомнил, что в нескольких метрах за остановкой по степи проложен рукав дренажной канавы. Так уж повелось, что рукав служил не столько для слива воды пожарными расчетами из воинской части, сколько для свалки мелкого мусора.

«Здесь ты у нас и полежишь, милая, – снова мысленно обратился к Ульяне Агент. – Недолго. Пока какой-нибудь не в меру любопытный солдатик не обнаружит тебя среди кучи мусора».

Девчонку вряд ли скоро хватятся. Сослуживцы будут думать, что Ульяна Соронина находится в госпитале у Макарьева. А сам Макарьев, напротив, будет уверен, что она занята работой на площадке.

«А чтобы трупик этой девки те, кто его найдет, не связали с моей работой, – Агент недобро ухмыльнулся, -я, пожалуй, имитирую попытку изнасилования. Юбочку порвать, трусики стащить... Чтобы следаки поверили: пошла девочка в степь гулять, встретила солдатиков, – те и позабавились».

Но всем этим планам Агента было не суждено сбыться. Едва Беланов и Ульяна вышли из здания испытательного корпуса, около них, резко взвизгнув тормозами, остановился болотно-зеленого цвета «газик». Распахнулась передняя дверца, и из машины выглянул сухощавый черноволосый майор. Он что-то спросил у Беланова и Ульяны. Издали Агент не мог расслышать ни единого слова. Он только видел, что девушка согласно закивала в ответ. Майор тоже удовлетворенно кивнул и жестом пригласил Ульяну в машину. Беланов распахнул перед девушкой заднюю дверь, и Ульяна забралась внутрь автомобиля. «Газик» резво рванул с места и, миновав контрольно-пропускной пункт, выехал за ворота двора испытательного корпуса. Беланов проводил машину взглядом, повернулся и зашагал обратно.

«Сорвалось, черт возьми, – с досадой подумал Агент. – Упорхнула наша девочка. Интересно, что это за тип ее подобрал? Контрразведчик?»

Он раздосадовано сплюнул прямо на пол, швырнул в мусорную урну обернутый в газету ломик и неторопливо вышел из дверей испытательного корпуса навстречу Беланову:

– Олег, куда нашего лейтенанта повезли? В Ленинск или в здешнюю санчасть?

– В Ленинск, конечно. Антона должны осмотреть специалисты. Может и операцию придется делать, если рана серьезная.

– А что это за девчонка около него вертелась? -Агент мотнул головой в сторону ворот, за которыми только что исчез «газик».

– Ульянка Соронина? Телефонистка с командного пункта связистов. У них с Антошкой, кажется, любовь...

– Любовь-морковь, значит... А майор, который сейчас в «газике» подъезжал, – это кто? Новый заместитель командира группы? Вместо Трофимыча назначили?

– Нет, – Беланов покачал головой и полез в карман за сигаретами. – Этот майор из группы охраны труда. А вместо Бехтерева пока никого не прислали.

Входная дверь распахнулась, и на пороге испытательного корпуса появился оперативный дежурный:

– Вот вы где! Ребята, вас приказал срочно разыскать полковник Паршинов. Травмы – травмами, а график проведения испытаний никто не отменял!

Агент про себя чертыхнулся и следом за Белановым поплелся в зал проводить проверку герметичности стыковочного узла на грузовике «Прогресс».

Освободиться он смог только после полудня. Сменив рабочую одежду на обычную, Агент отправился к шоссе ловить попутную машину, чтобы добраться до города. Спешить уже не было смысла: за прошедшую пару часов Ульяна не только наверняка добралась до госпиталя и отдала Макарьеву пакет с одеждой, но, наверное, успела вернуться домой, в общежитие. Правда, был еще шанс, что травма лейтенанта оказалась все-таки серьезной и девчонку сразу не пустили в палату к Макарьеву. Тогда пакет с одеждой мог сейчас оказаться в ее комнате. Вот туда, в женское общежитие, Агент и решил заглянуть. Идти к госпиталю он посчитал опасным: вряд ли контрразведка после случившегося сегодня утром происшествия сняла наблюдение с Макарьева. Скорее даже напротив усилила.

Ему повезло, и он быстро добрался до Ленинска. Машина, которую вел разговорчивый шофер – грузин с 250-й площадки, подвезла Агента до самого женского общежития.

– На свидание собрался, дорогой? – рассмеялся шофер, прочитав надпись на табличке около дверей здания. – Удачи тебе!

– Спасибо, генацвале! – натужно хохотнул в ответ Агент. – Удача в таком деле не лишняя, верно?

Он зашел в общежитие, выяснил у дежурного вахтера, в какой комнате живет «красивая черноволосая девушка Ульяна Соронина» и поднялся на второй этаж.

Комнату Ульяны в длинном коридоре он нашел почти сразу. Несколько секунд постоял перед порогом, внутренне настраиваясь на возможное дело, коротко стукнул согнутыми пальцами в дверь.

– Открыто, заходите!

Агент осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

Волосы у нее были черные как смоль. Голубые глаза светились удивлением.

– Привет, моя радость, – он вошел в комнату и плотно прикрыл за собой дверь. – Что, не ждала в гости?

– Кого я вижу! – Зинаида Кислицкая, сослуживица Ульяны и ее соседка по комнате в общежитии, не скрывала своей радости. – Ежик! Сколько лет, сколько зим!

– Шел мимо и решил зайти...

– И правильно сделал, что решил, – одобрительно тряхнула головой Кислицкая. – Признавайся, соскучился, Ежик?

Она звала его «Ежиком» еще с их первой встречи. Тогда, больше года назад, на космодроме стояла страшная жара. Чтобы меньше потеть, Агент решил коротко постричься. Зинаиду его короткие, стоявшие почти торчком жесткие волосы привели в совершенный восторг.

– Конечно, девочка, – он ухмыльнулся. – Старая любовь, Зиночка, не ржавеет...

– Да? – Кислицкая хихикнула и кокетливо стрельнула глазами. – А я-то уже решила, что твоя любовь прошла. Сколько ты не появлялся у меня, а, Ежик? Больше, чем полгода?

– Работы много, – Агент неуверенно пожал плечами. Разговор начинал его тяготить. – Многое меняется в человеке, Зин. И в душе, и внешне. Ты, вот, волосы постригла и покрасила...

– Что не нравится? – Зинаида подбоченилась. – Зато теперь мы с Ульянкой как сестры-близняшки!

– С какой это Ульянкой? – он изобразил на лице удивление.

– С моей соседкой по комнате, – беспечно махнула рукой Кислицкая. – Нас теперь все знакомые мужики путают!

– Ну? И где же твоя «сестренка»?

– Да у хахаля своего, – Кислицкая залилась переливчатым смехом. – Нашелся тут герой-мужчинка, понимаешь ли. В звании лейтенанта.

«Снова я опоздал, – с сожалением подумал Агент. -Записная книжка уже наверняка в руках у Макарьева».

– А ты что это Улькой интересуешься? – Зинаида хитровато прищурила глаза и подозрительно покосилась на него:

– Слушай, Ежик, а ты часом не к Ульяне моей заявился, а?

– Да ты что! – Агент подошел к ней вплотную и привычным движением обнял за талию. – Бежать от такой женщины, как ты, к какой-то Ульяне?

– Врешь, – довольно захохотала Зинаида, положила ему руки на плечи и заглянула в глаза. – Ой, врешь же, злодей?

– А вот ни капельки! – он притянул ее к себе и поцеловал.

...Лежа в кровати и слушая спокойное дыхание заснувшей у него на плече Зинаиды, Агент снова мысленно вернулся к событиям нынешнего утра и пришел к выводу, что ничего опасного пока не произошло. Даже если книжка и попала в руки Макарьева, это еще не значит, что лейтенант добрался и до спрятанной в ней шифровки.

Ну, а если и добрался? Побежит в контрразведку? Вряд ли. Скорее всего, продолжит свои детские игры в частного детектива. Чем еще больше усилит подозрения контрразведчиков на свой счет. Оттянет на себя часть их сил. А это сейчас самое главное.

Ведь осталось всего несколько дней.

28.

4 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

Контрразведчик исподлобья оглядел присутствующих, кашлянул в кулак и осведомился:

– Ну, у кого есть какие соображения, голуби вы мои сизокрылые?

Чекмаев неслышно вздохнул. За несколько лет совместной работы он хорошо успел изучить привычки Контрразведчика. Фраза «голуби сизокрылые» – да еще с вопросительной интонацией – означала крайнюю степень раздражения и недовольства шефа.

– Что молчите, как будто воды в рот набрали? – тон, которым были произнесены эти слова, действительно не предвещал для присутствующих на совещании офицеров ничего хорошего. – Сказать нечего? Ладно, тогда я скажу. Для завязки нашей предстоящей милой беседы.

Контрразведчик скользнул по подчиненным испепеляющим взглядом и, чеканя слова, произнес:

– То, что произошло, товарищи офицеры, – это не просто оплошность. Это крайняя степень нашего ротозейства и разгильдяйства. За это в нашем ведомстве принято снимать с плеч погоны. Если перед этим вам, конечно, не сняли голову.

Не в силах более сдержать охвативших его чувств, он раздраженно хлопнул ладонью по поверхности стола:

– Под угрозой оказалась жизнь одного из центральных фигурантов по нашему делу. А мы довольствовались ролью простых наблюдателей! И снова проморгали действующего у нас под самым носом врага! Что, нюх потеряли, товарищи контрразведчики?

Полковник перевел колючий взгляд на сидевшего у края стола молодого светловолосого офицера:

– Старший лейтенант Смородин!

– Я! – офицер пружинисто вскочил со стула и вытянулся.

«С младшего по званию начал, – мысленно вздохнул капитан Чекмаев. – Совсем плохо. Значит, разборка пойдет по нарастающей».

– Доложите о результатах осмотра места происшествия! – грозно рыкнул Контрразведчик.

– Сразу после того, как лейтенант Макарьев был увезен в госпиталь, мы со старшим лейтенантом Светловым под видом инспекторов группы по обеспечению безопасности труда осмотрели электрическое оборудование на испытательном стенде. Осмотр показал, что имеет место повреждение кабеля подвода питания к высоковольтной розетке...

– «Имеет место повреждение кабеля!» – зло передразнил Контрразведчик. – Вы что по памяти протокол читаете? Оставьте этот суконный язык для нашей канцелярии, товарищ старший лейтенант! А мне и своим коллегам просто и понятно извольте объяснить, почему на поверхности металлической розетки оказалась электрическая фаза?

– На кабеле подвода питания была повреждена пластиковая оплетка, Вадим Алексеевич, – сообщил Смородин. Чекмаев заметил, что уши старшего лейтенанта стали пунцово-красного цвета. – Когда Макарьев коснулся вилкой розетки, произошло короткое замыкание. Если бы он в этот момент держался руками за вилку, а не за оплетку кабеля, смерть от поражения электрическим током была бы практически неизбежна...

– Раз уж вы действуете под вывеской инспекции по охране труда, – с едва заметной издевкой в голосе произнес Контрразведчик, пожирая взглядом стоявшего перед ним офицера, – объясните мне, почему в испытательном зале используются металлические вилки и розетки?

– Это стандартные вилки и розетки для высоковольтных линий, – снова не растерялся Смородин. – Внутри них имеются специальные керамические проставки. В целом, соединение получается очень надежным. Если, конечно, вставки исправны и кабель не поврежден...

«А молодец наш старлей, – отметил про себя Чекмаев. – Шеф – вопрос, он – ответ. Новый вопрос -новый ответ. Молодчина!»

– Когда последний раз выполнялся осмотр проводки?

– Двадцать четвертого августа, Вадим Алексеевич, – уши старлея предательски пылали, выдавая его волнение, но отвечал он по-прежнему четко и без запинки. – Перед прибытием космонавтов для последних тренировок на корабле. Имеются все записи в журнале контроля...

– Записями в журнале контроля очень удобно прикрывать задницу, – резко прервал Смородина Контрразведчик. – Иногда это удается, даже если записи делаются задним числом. Вы уверены, что кабель был в исправном состоянии и двадцать четвертого, и в последующие дни?

– Нами взяты объяснения у всех сотрудников ремонтно-эксплуатационной группы, – старший лейтенант достал из лежавшей перед ним рабочей папки несколько исписанных разными почерками листов. – Объяснения взяты через полчаса после осмотра места происшествия. Поэтому вероятность сговора сотрудников группы для дачи ложных показаний можно практически исключить.

– Хорошо, – Контрразведчик немного смягчился. -Значит, двадцать четвертого проводка была исправна?

– Так точно! – без тени сомнения в голосе ответил Смородин. – Кроме того, старший сержант Борискин, непосредственно ответственный за этот электроразъем, утверждает, что осматривал кабель вчера после полудня. Повреждения не было, Вадим Алексеевич.

– Ладно, пока примем на веру показания старшего сержанта Борискина, – голос Контрразведчика звучал теперь почти спокойно. «Шторм» явно шел на убыль. -Значит, проводка была повреждена в интервале времени от вчерашнего полудня до сегодняшнего утра. Так получается, Смородин?

– Да, Вадим Алексеевич.

– Характер повреждения?

– Мы со старшим лейтенантом Светловым сняли соскоб с поврежденной проводки. Пробы самолетом отправлены в Москву на экспертизу.

– А ваши предварительные соображения, товарищ старший лейтенант? – по иезуитски ввернул вопрос полковник. – Характер повреждений механический?

– Никак нет. Создается впечатление, что на кабель была пролита кислота, которая и расплавила пластиковую изоляцию, – без запинки ответил старлей.

– Кислота? – густые седые брови Контрразведчика удивленно изогнулись. – Откуда в монтажном корпусе могла появиться кислота?

– С растворами серной и соляной кислоты в испытательном зале работает только отделение обслуживания наземной техники. Командир капитан Пажитнов. На балконе второго этажа испытательного корпуса, как раз над поврежденным кабелем, особистом части старшим лейтенантом Бубениным был найден поврежденный кислотный прибор. Рядом с корпусом прибора – лужица кислоты. Сквозь щели балкона кислота могла протечь вниз и прожечь оплетку кабеля.

– Почему на балконе оказался неисправный кислотный прибор?

– Вот это самое странное, Вадим Алексеевич... По документам капитана Пажитнова этот прибор проходит как списанный. Более того, около недели назад он был вывезен на свалку.

– Чудеса, да и только! – Контрразведчик развел руками. – Что же этот кислотный прибор своим ходом вернулся в испытательный корпус?

Он повернул голову к сидевшему слева от него крепышу с густой черной шевелюрой:

– Капитан Никитенко, что дала дактилоскопическая экспертиза места происшествия? Вы, Смородин, можете сесть. Пока...

Никитенко поднялся с места. Роста он был невысокого, полноват, над ремнем под рубашкой уже угадывались очертания округлого живота.

– Дактилоскопия, Вадим Алексеевич, пока не дала конкретных результатов. На кабеле, розетке и кислотном приборе поверх многочисленных отпечатков пальцев нами обнаружены свежие смазанные следы. Такое впечатление, что со всеми тремя предметами не далее, как сегодня утром работал кто-то в легких матерчатых перчатках. С поверхности прибора мы даже сняли микроворсинки материала этих перчаток...

– О, а вот это очень интересно! – на лице Контрразведчика впервые за все время разговора мелькнуло подобие легкой улыбки. – Если я вас правильно понял, товарищ капитан, нынче утром чьи-то руки в перчатках касались и электрокабеля, и розетки, и списанного прибора на балконе второго этажа? Так?

– Так, Вадим Алексеевич, – кивком подтвердил Никитенко. – Более того, у меня есть основания полагать, что оплетка кабеля, перед тем как на нее была пролита кислота, все-таки была механически повреждена. Разрез на оплетке был замаскирован разлитой позднее кислотой.

– Вот даже как... – Контрразведчик задумался. – Гм, а ведь любопытная вырисовывается картина... Некто в матерчатых перчатках берет со свалки кислотный прибор и заносит его на второй этаж балкона в зале испытаний. Вскрывает прибор... Так вскрывает, чтобы из раскуроченного корпуса натекла лужица кислоты. Потом в какую-то емкость сливает остатки кислотного раствора и спускается вниз, в зал. Ножом разрезает пластиковую оплетку электрокабеля и поливает разрез кислотой. Вот и все – готовы все предпосылки для несчастного случая!

– Именно так, Вадим Алексеевич, – поддакнул Никитенко. – Экспертиза в Москве, конечно, скажет последнее слово, но, по-моему, имитация несчастного случая очевидна.

– Хорошо, Николай, присаживайся, – взгляд Контрразведчика еще более потеплел.

«Ну, если шеф начинает обращаться по имени, значит, буря точно миновала», – с облегчением подумал Чекмаев.

– Если лейтенанта Макарьева с помощью имитации несчастного случая пытались вывести из игры, -Контрразведчик ухмыльнулся, – значит, он где-то наступил на мозоль человеку, которого мы с вами ищем.

Он повернул голову к капитану Чекмаеву:

– Костя, а что это за девушка была около Макарьева сегодня в зале? Черноволосая, худенькая...

– Телефонистка узла связи командного пункта ефрейтор Ульяна Соронина. В ночь перед стартом она дежурила на смотровой площадке, откуда на КПП стартовой позиции якобы звонил майор Бехтерев.

– Гм, смотровая площадка, говоришь? Вот, значит, куда наш Макарьев уже добрался. Я так понимаю, Константин, что с этой девицей они раньше знакомы не были?

– Не были, Вадим Алексеевич. Скорее всего, поводом для их знакомства и послужило присутствие Сорониной на смотровой площадке. Но в последние двое суток Макарьев с Сорониной почти все свободное время проводят вместе. По-моему, у них роман...

– Павел Викторович, – взор Контрразведчика обратился к майору Казинцеву, – ты сопровождал Макарьева в госпиталь? Что говорят врачи?

– В общем-то, ничего страшного с Макарьевым не случилось, – с едва заметным пренебрежением взмахнул рукой сухощавый и длинный, как жердь, майор. – У нашего героя легкий ушиб головы и большая ссадина на затылке. Вечером его отпустят из госпиталя. Пару дней побудет дома, полежит, отдохнет.

– Так... И чем он сейчас занимается?

– Развлекается, – Чекмаев ухмыльнулся. – Тайком выбрался из палаты и вместе с Сорониной гуляет по городу. Наши ребята его по-прежнему ведут.

– Глаз с Макарьева не спускать, – распорядился Контрразведчик. – Ни днем, ни ночью. Возможно, вражеский агент попытается повторить покушение. И вот что, Константин...

Лед в словах Контрразведчика окончательно растаял, бесследно сгинул и холод в строгих серых глазах:

– Подготовь-ка мне подробную сводку обо всех происшествиях, которые произошли на космодроме двадцать девятого августа.

Контрразведчик замолчал, замер, о чем-то размышляя, и поднял взгляд на сидевших перед ним офицеров:

– Подведем некоторые итоги. Конечно, подготовку покушения на Макарьева мы с вами проворонили. Это очень плохо. Но нет худа без добра. Где-то наш лейтенант зацепил важную ниточку и затаившийся на площадке враг задергался. Наша с вами задача, товарищи офицеры, чтобы он продолжал нервничать. Чем больше он будет терять над собой контроль, тем скорее начнет ошибаться по-крупному и обнаружит себя. Что нам сейчас и нужно!

29.

4 сентября 1988 года,

Космодром Байконур, Ленинск.

Корпус женского общежития.

Все получилось как-то само собой.

Они снова долго бродили по городу. Прошлись вдоль Сырдарьи от кинотеатра «Сатурн», мимо стадиона к обзорной беседке на берегу реки – той самой, в которой любил бывать академик Сергей Павлович Королев и космонавты перед полетами. Прокатились на «чертовом колесе» в парке отдыха, дошли по бульвару имени Гагарина до самой городской окраины и снова вернулись в центр Ленинска.

Говорили и целовались. Обнимая хрупкие плечики Ульяны, касаясь пальцами ее нежной кожи, Макарьев чувствовал, как что-то невидимое, теплое, ласковое и бесконечно доброе входит в его тело, добирается до каждой клеточки, сладко останавливает и снова заставляет биться сердце.

«Ульяна, Уля, Уленька... Каким плоским и серым был мир до нашей встречи! Господи, как же я мог жить без нее? Нет, не жить. Существовать! Как же я мог?»

Уже совсем стемнело, когда они оказались у порога женского общежития.

– До завтра? – Ульяна вопросительно взглянула в глаза Макарьеву.

– Тебя опять караулит твоя дуэнья Зинаида? -Антон вздохнул.

– Зинка сегодня на работе, – усмехнулась Ульяна. -Ладно, заходи. Давай выпьем чаю. Ты не против?

– Я по д-д-дороге с-с-страшно з-з-замерз! – Антон шутливо задрожал. – Очень хочется горяченького чайку!

– Шут гороховый! – весело фыркнула Ульяна и поцеловала его в губы. – Пойдем, бедный странничек!

Они поднялись в Ульянину комнату. Девушка сунула Макарьеву в руки чайник и спички:

– Вперед на кухню. А я сейчас что-нибудь сооружу перекусить.

Антон задержал ее пальцы в своей ладони, властно притянул к себе и поцеловал. Ульяна, чуть откинув назад голову, ответила на его поцелуй.

– Уля, я тебя люблю, – прошептал Макарьев, заглядывая в бесконечную голубизну ее глаз.

– Антошка, – Ульяна провела пальцами по его лицу. – Милый мой Антошка. Боже мой, да поставь же, наконец, куда-нибудь этот чайник!

.Они любили друг друга. Не существовало больше комнаты, здания общежития, города за окном.

Вокруг была только огромная, усеянная золотыми булавками звезд и планет Вселенная, необозримая и бесконечная. И все это Мироздание, состоящее из несчетного количества галактик, туманностей и планетных систем, в ту летнюю жаркую ночь вращалось вокруг оси, образованной двумя слившимися в единое целое страстными телами...