Текст книги "Как "шаттл" Москву "бомбил""

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Мы пришли в «усиленном» составе: Д.Е. (Охоцимский, заведующий отделом №5 ИПМ АН СССР – С.Ч.), А.К.Платонов (Платонов Александр Константинович – заведующий сектором № 3 отдела № 5 ИПМ АН СССР, занимался прикладной небесной механикой и астрономией Солнечной системы, вопросами навигации и управления полетом космических аппаратов), М.Я.Маров (Маров Михаил Яковлевич – заведующий отделом физики планет ИПМ АН СССР, в области физики верхней атмосферы выполнил цикл исследований по изучению структуры и динамики земной термосферы) и я. Сначала Д.Е. попросил меня рассказать об основных параметрах многоразовой системы «Спейс шаттл», а затем о проделанной работе и полученных результатах. Директор слушал очень внимательно, изредка перебивал меня вопросами, требуя пояснений, чтобы детально вникнуть в сущность излагаемого. В процессе сообщения он изредка поговаривал: «Да, то правильно!». Иногда он пытался опередить события и «заглянуть» в конец, но мы общими усилиями старались выдержать логику изложения и подвести его самого к соответствующим выводам.

Когда я закончил, М.В.Келдыш сказал нам: «Может быть, они (американцы – С.Ч.) и в самом деле считают, что мы не догадаемся о назначении «Спейс шаттла», но вот мы догадались и теперь можем действовать по дипломатическим каналам. Можем объявить, что каждое появление орбитального корабля над нами будет расцениваться как акт агрессии и что мы будем применять в ответ свои средства». Д.Е. возразил: «Любые дипломатические акции могут иметь успех только в том случае, когда они подкреплены силой. Вот, например, резолюция ООН о выводе израильских войск с арабских земель была принята почти десять лет назад, но ведь никто не собирается ее выполнять». Я также добавил, что будет невозможно отличить действительные акты агрессии от регулярных полетов «Спейс шаттла» в научных целях (от себя добавим, что старт любой ракеты-носителя с необъявленной заранее полезной нагрузкой может восприниматься и как мирный, и как военный. Тут сотрудники ИПМ АН СССР Америку не открыли. Тоже и с космическими аппаратами – поди догадайся с какой целью его запустили. Например, запуск первого советского искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года у многих в США вызвал настоящую панику. А вдруг это не бибикающий шар, а летящая над головами советская ядерная бомба? – С.Ч.).

Потом директор спросил меня о состоянии дел с нашей многоразовой системой. Я высказался в том духе, что надо не просто копировать их систему, а создать такую, которая могла бы решать аналогичные задачи, но сначала надо четко сформулировать эти задачи (из этого ответа ясно, что Ю.Г.Сихарулидзе был по состоянию на март 1976 года совершенно не в курсе ведущихся в Советском Союзе разработок собственного крылатого корабля. – С.Ч.)».

То, что исследования Ю.Г.Сихарулидзе «загадки шаттла» действительно имели место, подтверждает и Главный конструктор ракеты-носителя «Энергия» Б.И.Губанов, который в своей книге воспоминаний «Триумф и трагедия «Энергии» так описывал события середины 70-х годов минувшего века:

«Исследования, проведенные в Институте прикладной механики (на самом деле математики – С.Ч.) АН СССР (теперь институт имени М.В.Келдыша) показали, что «Спейс Шаттл» дает возможность, осуществляя маневр возврата с полу– или одновитковой орбиты по традиционной к тому времени трассе, проходящей с юга над Москвой и Ленинградом, сделав некоторое снижение – «нырок», – в их районе сбросить ядерный заряд и в совокупности с действиями других привлеченных средств парализовать систему боевого управления Советского Союза. Исследования были проведены известными учеными Ю.Г.Сихарулидзе и Д.Е.Охоцимским. М.В.Келдыш на основе результатов анализа направил доклад в ЦК КПСС. Состоялся разбор, в результате которого с активной поддержкой Д.Ф.Устинова Л.И.Брежнев принял решение о разработке комплекса альтернативных мер с целью обеспечения гарантированной безопасности страны. Советский Союз на то время не располагал организациями специального назначения типа американского НАСА. Головная роль в разработке альтернативных средств была отведена Министерству общего машиностроения, которому к тому времени исполнилось десять лет. Головным КБ стало НПО «Энергия», до 1974 г. – ЦКБЭМ (ОКБ С.П. Королева). Минобщемаш и НПО «Энергия» приняли вызов Америки».

Неординарная роль Ю.Г.Сихарулидзе в разгадке тайн «Спейс шаттла» и запуске ответной советской программы «Энергия»-«Буран» подтверждается и заместителем Главного конструктора многоразового космического самолета «Буран» В.М.Филиным – правда, тут еще добавлена в качестве коллективного соавтора «фирма», которой руководил преемник С.П.Королева и В.П.Мишина академик В.П.Глушко:

«Необходимость создания отечественной многоразовой космической системы как средства сдерживания потенциального противника была выявлена в ходе аналитических исследований, проведенных Институтом прикладной математики АН СССР и НПО «Энергия» в период 1971-75 гг. Было показано, что США, введя в эксплуатацию свою многоразовую систему «Space Shuttle», смогут получить решающее военное преимущество в плане нанесения превентивного ракетно-ядерного удара по жизненно-важным объектам на территории нашей страны»[12].

За разгадкой «тайны американского шаттла» должны были последовать соответствующие управленческие решения. Снова предоставим слово В.М.Филину:

«В решениях Научно-технического совета Министерства общего машиностроения и Министерства обороны ставилась задача: «исключить возможную техническую и военную внезапность, связанную с появлением у потенциального противника многоразовой транспортной космической системы «Спейс Шаттл» – принципиально нового технического средства доставки на околоземные орбиты и возвращения на Землю значительных масс полезных грузов».

В принципе абсолютно правильное положение, как очень скоро оказалось, нацеливало заказчика и разработчика на воспроизведение американской системы на отечественной базе».

Впрочем, реакция на представленный Ю.Г.Сихарулидзе среди разработчиков космической техники была неоднозначной. В статье «Слово об академике Д.Е.Охоцимском» Юрий Георгиевич вспоминал:

«Наш отчет с Д.Е. (Охоцимским, начальником отдела №5 ИПМ АН СССР, который автоматически становился соавтором «славных космических дел», поскольку завизировал этот документ своей подписью. – С.Ч.), утвержденный М.В.Келдышем, оказался весьма своевременным и сразу разделил всех, кто его прочел, на наших «союзников» и «недоброжелателей». «Союзники» преобладали. Например, один из первых ракетчиков нашей страны, заместитель министра общего машиностроения, генерал-лейтенант, профессор Г.А.Тюлин специально перешел Миусскую площадь, которая отделяла МОМ от ИПМ, и пришел к Д.Е., чтобы выразить свое удовлетворение от проделанной работы (надо полагать, что такое передвижение генеральского тела через площадь в центре Москвы в истории советской космонавтики играет не меньшую роль, чем переход Александра Суворова через Альпы в истории Российской империи – С.Ч.). Такую же поддержку высказал генерал-лейтенант А.Г. Карась, который командовал тогда военно-космическими силами».

То есть военные и Министерство общего машиностроения отчет Ю.Г.Сихарулидзе заметили, и он им очень понравился.

Правда, не везде сотрудников ИПМ АН СССР встречали букетами цветов и восторженными речами. Ю.Г.Сихарулидзе в книге «Космические встречи» писал о своем визите в конструкторское бюро Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского:

«Совсем другой прием ожидал Д.Е.(Охоцимского – С.Ч.), Э.Л.Акима (Эфраим Лазаревич Аким – руководитель Баллистического Центра ИПМ АН СССР) и меня у Главного конструктора НПО «Молния» Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского, который руководил созданием планера орбитального корабля «Буран». Со свойственной ему прямотой и напором он на повышенных тонах заявил, что наше представление о возможном военном применении «Спейс шатла» является чепухой. Понятно, что такое начало нас несколько обескуражило. После этого завязалась трудная дискуссия с привлечением фактов и результатов расчетов. Спустя час, когда обе стороны исчерпали свои аргументы. Главный конструктор подвел неожиданный итог: «Давайте не будем спорить, а лучше будем сотрудничать!». Когда мы в расстроенных чувствах покинули кабинет Г.Е. Лозино-Лозинского, нас встретил его первый заместитель Г.П.Дементьев, которого я хорошо знал по кафедре В.П.Мишина в МАИ. Он сразу понял, что мы были обескуражены манерой Г.Е.Лозино-Лозинского вести дискуссию, и постарался успокоить нас: «Это обычная привычка Глеба Евгеньевича давить на собеседников, с которыми он не согласен. Вы постарайтесь не принимать его слова близко к сердцу». Мы постарались...» [14].

Спустя почти полвека Павел Шубин констатировал в своей статье «Нырок с ядерным бомбометанием»:

«Другими словами, исходный отчет оказал очень и очень важное влияние на советскую космическую программу» [26].

И далее приводит такой аргумент:

«В 1976-1977 годах дополнительно было заказано 24 копии отчета о целях американской космической программы. Значит, очень многие организации ознакомились с ним и стали принимать на его базе какие-то серьезные решения».

Увы, но факт дополнительного заказа на размножение отчета скорее еще не свидетельствует о том, что работой Ю.Г.Сихарулидзе действительно заинтересовались министерства и ведомства военного и космического профиля.

Вот что пишет на этот счет сам Ю.Г.Сихарулидзе в статье «Слово об академике Д.Е.Охоцимском»:

«Подводя итог совещания, М.В.Келдыш сказал: «Эта работа заслуживает, чтобы ее разослали для обсуждения. Давайте подумаем, кому следует направить отчет». К нашему списку адресов он добавил около десятка, причем все на самом высоком государственном уровне».

То есть руководитель организации решает разослать в иные ведомства работу своего подчиненного – возможно, она кого-то заинтересует. Обычная практика, но из этого вовсе не следует, что разосланная работа будет действительно интересна ее получателям.

Составим временной график подготовки к публикации и рассылки отчета Ю.Г.Сихарулидзе на основе тех данных, которые приведены в самом отчете (точнее в приложении-»сопроводиловке» к нему).

1) отчет был написан Ю.Г.Сихарулидзе примерно к середине февраля 1976 года;

2) 26 февраля 1976 года он был напечатан машинисткой по фамилии Стенчева в одном экземпляре на 24 листах, о чем есть запись на последнем листе документа;

3) 4 марта 1976 года Ю.Г.Сихарулидзе скрепил готовый отчет личной подписью (через шесть дней после его напечатания – 1976 год был високосным, 28 и 29 февраля были выходными днями.). После этого материал был предоставлен для ознакомления заведующему отдела №5 Института прикладной математики АН СССР Д.Е.Охоцимскому, который затем отчет также подписал;

4) 24 марта 1976 года отчет Ю.Г.Сихарулидзе был утвержден директором ИПМ АН СССР М.В.Келдышем личной подписью;

5) видимо, 25 марта 1976 года к книжке отчета был добавлен еще и график траекторий движения «Спейс шаттла» и его спецгруза в земной атмосфере – в правом углу графика есть соответствующая надпись (поэтому можно предположить, что график появился в таком виде уже после доклада М.В.Келдышу – может быть, для наглядности и большей убедительности);

6) 26 марта 1976 года отчет был размножен в ИМП в количестве двадцати двух экземпляров. После этого последовала его рассылка по примерно двум десяткам адресов – для ознакомления.

Вопреки тому, что утверждалось выше, круг получателей отчета был весьма и весьма ограничен. Антон Первушин в статье «Полет «Бурана» цитирует воспоминания Ю.Г.Сихарулидзе:

«Заместитель министра общего машиностроения Г.А.(Георгий Александрович) Тюлин сначала позвонил Д.Е.Охоцимскому и поблагодарил за проделанную работу. В кабинете Д.Е.Охоцимского (это уже после того, как генерал Тюлин «перешел Миусскую площадь – С.Ч.) он признал, что отчёт приятно удивил его своей логикой доказательства и аргументацией, и рассказал следующее. Когда начальник Главного управления космических средств Министерства обороны генерал А.Г.(Андрей Григорьевич) Карась случайно увидел у него на столе отчёт, то сразу положил его в свой портфель с намерением отвезти в ГУКОС. Возражения Г.А.Тюлина о том, что материалы закрытые, и он не может просто так отдать их, генерал отмёл, заявив, что заместителю министра всё дозволено»[4].

О какой «широкой рассылке» может идти речь, если начальник главного военно-космического ведомства Советского Союза о нем не знает?

После рассылки по инициативе ИПМ АН СССР копирование документа осуществлялось всего трижды:

– 30 августа 1976 года он был размножен в количестве одного экземпляра;

– 18 января 1977 года – размножен еще один экземпляр;

– 1 февраля 1977 года – тоже один экземпляр.

На этом интерес к документу иссяк.

А вот как выглядит настоящий интерес к документу, описывает Вадим Лукашевич на сайте buran.ru. К рассылке готовят техническую справку, которую только что подписал Генеральный конструктор НПО «Энергия» В.П.Глушко:

«Садовский (Игорь Николаевич Садовский – первый Главный конструктор космического корабля «Буран» – С.Ч.) сразу позвонил в ЦК, там уже ждали – из приемной Устинова сразу последовала команда: «Срочно снять 6 копий, переплести и разослать по адресам оборонного отдела ЦК КПСС и Минобороны». Через полчаса Дмитрий Устинов позвонил Валентину Глушко: «Большое спасибо от имени Центрального комитета КПСС – вы нам так помогли, инициировали такое дело!».

Через пять дней, 14 января, новое указание – срочно снять еще 6 копий для аппарата ВПК и Совмина. Так начал самостоятельную жизнь 65-ти страничный документ, во многом определивший современный облик «Бурана» и сделавший его в конечном итоге таким непохожим на американский шаттл» [12].

Вот так выглядит настоящий, живой интерес к документу! И важно здесь не количество заказанных документов, – совершенно секретных, кстати, – а то, с какой скоростью принимаются решения об их размножении и рассылке, и на каком управленческом уровне эти решения принимаются.

Вернемся, однако, к истории отчета, подготовленного сотрудниками ИПМ АН СССР. После рассылки на основе отчета Ю.Г.Сихарулидзе начинают проводиться конкретные управленческие и организационные решения – советским руководством дается отмашка на создание системы «Энергия»-«Буран».

Историк космонавтики Азиф А. Сиддики в книге «Вызов «Аполлону»: Советский Союз и космическая гонка, 1945-1974 гг.», изданной в 2000 году, приводит высказывание члена-корреспондента Российской академии наук Эфраима Лазаревича Акима, сделанное в 1993 году и впервые опубликованное в 1997 году в книге James Harford « Korolev : How One Man Masterminded the Soviet Drive to Beat America to the Moon » ( New York : John Wiley & Sons , 1997) p .314 (Джеймс Харфорд «Королев: «Как один человек руководил советским стремлением победить Америку на Луне» (Нью-Йорк: John Wiley & Sons, 1997) с.314):

«Когда был объявлена программа американского шаттла, мы (то есть сотрудники Института прикладной математики АН СССР – С.Ч.) начали исследовать логику такого подхода. Очень скоро наши расчеты показали, что цифры стоимости, используемые НАСА, были нереальными. Было бы лучше для запусков космических аппаратов использовать серию одноразовых ракет-носителей. Потом, когда мы узнали о решении построить на военно-воздушной базе Ванденберг космодром для запуска шаттла, мы пришли к выводу, что траектории, начинающиеся из Ванденберга, позволят «Спейс шаттлу» пролететь над главными центрами СССР на первом же орбитальном витке. Поэтому наша гипотеза предполагала, что создание шаттла преследовало, в основном, военные цели. Из-за нашего подозрения и недоверия (к американцам – С.Ч.) мы решили воспроизвести шаттл без полного понимания его миссии. Когда мы проанализировали траектории полета из Ванденберга, мы увидели, что любой военный груз мог быть спущен с орбиты за три с половиной минуты и достичь главных центров СССР, – это гораздо более короткое время, чем у баллистической ракеты, запускаемой с подводной лодки (десять минут полета от побережья). Вам может показаться это смешным, но вы должны понимать, как отреагировало наше руководство (то есть руководители СССР – С.Ч.), получившие эту информацию».

Десятью годами позже Э.Л.Аким в мини-интервью газете «Известия» (№ 209 от 14 ноября 2003 года) дополнит свои воспоминания:

«Президент Академии наук Келдыш настойчиво ставил перед нами вопрос: для чего американцы строят свой шаттл? Деньги они считать умеют, а стоимость выведения нагрузки превышала одноразовые ракеты в 2-4 раза. Келдыш говорил: необходимо посмотреть иные приложения шаттла. И нам удалось доказать, что при старте с базы Ванденберг шаттл за счет бокового маневра может выйти на Москву (даже и без бокового маневра сможет – С.Ч.). У шаттла легальное прикрытие: он летает с мирными целями, но в нужный момент может легко изменить траекторию. Грузоподъемность шаттла несопоставима с другими аппаратами – 30 тонн. Контейнер подобных размеров мог вывести из строя системы коммуникации стратегически важных объектов в СССР. Маршал Гречко с подозрением относился ко всем космическим проектам, но после письма Келдыша Брежневу было принято решение о создании «Бурана» с аналогичными шаттлу возможностями».

В этой же связи Вячеслав Филин в книге «Путь к «Энергии» пишет:

«Сотрудники Института проблем механики (на самом деле Института прикладной математики АН СССР – С.Ч.) под руководством академика М.В.Келдыша анализируют возможности американской системы. На стол Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза (Л.И.Брежнева – С.Ч.) ложится записка, в которой говорится о том, что американский челнок способен делать боковые маневры до 2000 км, да еще выполнять «нырки», скажем, над Москвой, с последующим возвращением на орбиту. Это свидетельствовало о том, что СССР практически лишался возможности предотвратить ядерный удар или хотя бы предупредить о нем население.

Резолюция Л.И.Брежнева содержала однозначное требование разработать советский аналог такой системы. М.В.Келдыш проводит специальное совещание в Центральном научно-исследовательском институте машиностроения. Его сообщение не вызвало восторга ни у директора института Ю.А.Мозжорина, ни у нашего Генерального (конструктора НПО «Энергия» В.П.Глушко – С.Ч.). «Но нас заставят это сделать, – сказал в заключение президент Академии Наук СССР. Через некоторое время руководство нашей страны предлагает В.П.Глушко проработать советскую альтернативу этой системы (то есть «Спейс шаттла» – С.Ч.).

Олег Бакланов также поделился своими воспоминаниями в книге «Космос – моя судьба», изданной в 2012 году, о принятии решений по началу разработки советской программы «Энергия»-«Буран» в книге мемуаров (правда, цитатой из выступления Вячеслава Филина – но это лишь означает, что Бакланов с Филиным полностью согласен):

«Необходимость создания отечественной многоразовой космической системы как средства сдерживания потенциального противника была выявлена в ходе аналитических исследований, проведенных в ИПМ АН СССР и НПО «Энергия» в период 1971-75 гг. Было показано, что США, введя в эксплуатацию свою многоразовую систему «Спейс Шаттл», смогут получить решающее военное преимущество в плане нанесения превентивного ракетно-ядерного удара по жизненно важным объектам на территории нашей страны.

Актуальность и приоритетность разработки отечественной многоразовой космической системы, аналогичной по своим характеристикам американской системе «Спейс Шаттл», была признана в решениях НТС Министерства общего машиностроения и Министерства обороны. Ставилась задача: «исключить возможную техническую и военную внезапность, связанную с появлением у потенциального противника многоразовой транспортной космической системы «Спейс Шаттл» – принципиально нового технического средства доставки на околоземные орбиты и возвращения на Землю значительных масс полезных грузов».

К сожалению, и по сей день ничего не известно о проведении в НПО «Энергия» в 1971-1975 годах «аналитических исследований», в результате которых «было показано, что США, введя в эксплуатацию свою многоразовую систему «Спейс Шаттл», смогут получить решающее военное преимущество в плане нанесения превентивного ракетно-ядерного удара по жизненно важным объектам на территории нашей страны». Видимо, эти «аналитические исследования» уже давно отлетавшего свое американского шаттла и сегодня остаются столь засекреченными, что о них не упоминают в своих воспоминаниях непосредственные участники реализации проекта советского космического самолета.

Историк Леонид Млечин так описал процесс принятия решений в оборонной сфере в советском руководстве в 70-е годы минувшего века:

«Приходил министр обороны Устинов к Брежневу:

– Леня, надо на этом вот направлении поставить еще десяток-другой ракет с ядерными боеголовками.

Брежнев, не заглядывая в поданные ему бумаги, переспрашивал:

– А что, действительно надо?

– Надо. Пусть чувствуют нашу мощь!

И Брежнев подписывал решение о развертывании дополнительного количества ракет…

Это, конечно, несколько утрированное изображение процесса принятия решений в советском политическом механизме. Но правда состояла в том, что при Брежневе военные действительно получали почти все, чего требовали».

Что же касается собственно отчета Ю.Г.Сихарулидзе, то интерес к нему лично Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев проявил только в сентябре 1978 года, да и то с подачи ответственного работника Оборонного отдела ЦК КПСС В.А.Попова. Как вспоминает в своей книге «Космические встречи» сам Юрий Георгиевич, именно тогда «срочно подготовили краткую справку на полторы страницы для Л.И.Брежнева».

Следовательно, если верить все сказанному выше, решение советского руководства о начале разработок программы «Энергия»-«Буран» в ответ на коварные планы заокеанской военщины использовать «Спейс шаттл» в качестве средства для внезапного удара по жизненно важным районам СССР могло быть принято не ранее, чем в конце сентября 1978 года.

Если все изложенное выше о происходивших в «Реальности № 1» событиях расставить в хронологическом порядке, то получится примерно следующая картина:

– начало 1975 года – Ю.Г.Сихарулидзе при поддержке руководства Академии наук СССР начинает работу над разрешением «загадки шаттла»;

– февраль 1976 года – «отгадка» найдена, отчет написан и подписан руководителем отдела № 5 ИПМ АН СССР Д.Е.Охоцимским;

– 24 марта 1976 года – с отчетом знакомится, а потом его подписывает директор ИПМ АН СССР и Президент АН СССР М.В.Келдыш, начинается рассылка копий отчета в вышестоящие партийные и руководящие органы, в министерства и ведомства;

– весна 1976 года – большинство ученых, руководителей различных организаций и высокопоставленных военных, прочитавших отчет, в восторге от него. М.В.Келдыш проводит специальное совещание на базе Центрального научно-исследовательского института машиностроения с участием руководства и специалистов НПО «Энергия»;

– весна 1976 года – лето 1978 года – почти два с половиной года ведутся дебаты, о том, как и когда делать «советский шаттл» в ответ на разрабатываемый за океаном проект американского космического челнока;

– сентябрь 1978 года – интерес к теме космической крылатой системы проявил Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л.И.Брежнев, на его имя в Оборонном отделе ЦК КПСС готовится специальная справка;

– ознакомившись со справкой высший руководитель Советского Союза дает «добро» на начало разработки системы «Энергия»-«Буран».

Стройную картину описанной выше «Реальности № 1» нарушает только один никак не вписывающийся в общий пейзаж элемент – Постановление ЦК КПСС и Совета Министров «О создании МКС в составе разгонной ступени, орбитального самолёта, межорбитального буксира-корабля, комплекса управления системы, стартово-посадочного и ремонтно-восстановительного комплекса и других наземных средств, обеспечивающих выведение на северо-восточные орбиты высотой 200 км полезных грузов массой до 30 т и возвращением с орбиты грузов массой до 20 т.», которое было принято 17 февраля 1976 года, то есть более чем за два с половиной года до составления срочной справки для дорогого Леонида Ильича по отчету старшего научного сотрудника отдела № 5 ИПМ АН СССР Ю.Г.Сихарулидзе.

Оставим на время стройную картину «Реальности № 1» и посмотрим, как обстояли дела с противодействием «агрессивным планам Пентагона в космическом пространстве» в «Реальности № 2».

Б) Реальность № 2

Эту реальность мы выстроим ретроспективно по той же методике – на основе «свидетельских показаний», то есть на основе воспоминаний участников событий 1970-1976 годов и материалов известных исследователей истории советской космонавтики.

Итак, в начале января 1972 года американский президент объявил новую космическую программу. Эксперт по вопросам авиации и космонавтики Вадим Лукашевич на «бурановском» сайте в этой связи писал:

«Новый американский проект сразу же привлек пристальное внимание отечественных специалистов. Анализ возможных концепций транспортных кораблей многоразового использования в нашей стране проводился в рамках проекта постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР № ВП 13/1064 «О плане работ по развитию ракетно-космической техники на 1971-1975 годы», подписанном Л.В.Смирновым, А.А.Гречко, М.В.Келдышем, С.А.Афанасьевым и представленном в ЦК КПСС 27 ноября 1970 года» [12].

Историк космонавтики Дмитрий Пайсон в статье «Решение на «Буран» сообщал, что бывший заместитель начальника отдела Военно-промышленной комиссии Э.М.Попов и сотрудник ЦНИИмаш В.В.Елисеев в 2003 году выступили на Академических чтениях по космонавтике с докладом, посвященным анализу обстоятельств принятия решения о разработке системы «Энергия»-«Буран»:

«Первое серьезное рассмотрение вопроса на правительственном уровне состоялось в Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам (ВПК) в марте-апреле 1972 года.

Были заслушаны ЦНИИмаш Минобщемаша, 50-й ЦНИИ (тогда еще НИИ-4 – С.Ч., переименован был в 1982 году) и 30-й ЦНИИ Минобороны СССР, а также ГУКОС и ВВС. Единого мнения на проблему создания МКТС достигнуто не было, поэтому было принято решение продолжить исследования и подготовить проект решения ВПК.

В конце апреля 1972 года в ЦНИИмаш состоялось расширенное обсуждение этой проблемы с участием главных конструкторов и руководства Минобщемаша. Были заслушаны доклады головных институтов: ЦНИИмаш и 50-го ЦНИИ. На совещании выступили главные конструкторы В.П.Мишин, В.Н.Челомей и В.П.Глушко.

Общие выводы сводились к следующему:

1. Было подтверждено мнение о том, что многоразовые транспортные космические системы для вывода полезных грузов на орбиту неэффективны и существенно уступают по стоимости одноразовым ракетам-носителям. Тем более что стоимость пуска наших ракет-носителей существенно меньше, чем американских. Кроме того, из общих затрат на космические программы на средства выведения приходится только 25%.

2. Серьезных задач, требующих возврата с орбиты космических аппаратов или других полезных нагрузок, нет. Учитывая, что ресурс космических аппаратов постоянно увеличивался, возвращать их с орбиты после пяти-семи лет активного существования явно нецелесообразно. Более того, общая тенденция развития космических средств направлена на увеличение количества космических аппаратов, выводимых на высокие орбиты, включая геостационарную, по сравнению с низкими орбитами.

3. По мнению ГУКОС и ВВС создаваемая американцами система не несет военной угрозы. Но МКТС (многоразовая космическая транспортная система) не как транспортная система, а как самостоятельная имеет право на существование. И только в дополнение к существующим и разрабатываемым средствам.

4. Необходимо провести серьезную техническую проработку этой проблемы на уровне технических предложений, для чего подготовить и выпустить решение ВПК, подключить НИИ и КБ, проработать и определиться с проблемами, которые потребуют своего решения при создании МКТС, и задачами, решаемыми этой системой»[27].

«…Наши ведущие НИИ в МОМ, МАП и Министерства обороны (МО) внимательно отслеживали ведущиеся в США работы по МКС (многоразовой космической системе – С.Ч.), – писал Вадим Лукашевич. – Проведенные в рабочем порядке проработки показали, что такая система существенно проигрывает по экономичности выведения полезных грузов на орбиту обычным одноразовым ракетам-носителям и не дает особых преимуществ в военном отношении. Более того, надежность многоразовых комплексов с ростом количества проведенных пусков снижается, в то время как у одноразовых ракет-носителей увеличивается. Высказывались даже мнения о том, что это масштабная дезинформация или очередной блеф с целью втягивая СССР в новый виток космического противостояния и/или гонки вооружений с последующим экономическим истощением нашей страны.

… Единого мнения на проблему создания МКС достигнуто не было, поэтому решено было продолжить исследования и подготовить проект решения ВПК, которое вышло 17 апреля 1972 года за №86. С этого момента вопросы создания МКС были под постоянным вниманием ЦК КПСС и ВПК, в которых в течение 1972-1973 годов было проведено 15 совещаний» [12].

То есть совещание руководителей головных советских космических институтов и управлений, отвечающих за военно-космическую программу Советского Союза, во-первых, не выявило никаких особых военных угроз в создаваемом американцами многоразовом космическом челноке, а во-вторых, подчеркнуло его экономическую неэффективность. Но на всякий случай «творение» заокеанских коллег-ракетчиков решили отслеживать своевременно и плотно – дабы избежать в будущем неприятных «сюрпризов».

Снова обратимся к материалам на сайте Вадима Лукашевича:

«В апреле 1973 г. в ВПК с привлечением головных институтов (ЦНИИМАШ, НИИТП, ЦАГИ, 50 ЦНИИ, 30 ЦНИИ) был разработан и разослан на рассмотрение и согласование в МОМ, МАП и МО СССР и ряд других смежных министерств проект Решения ВПК по проблемам, связанным с созданием МКС. Проектом Решения предусматривалось:

– определить МОМ головным по МКС в целом;

– определиться с весом полезного груза, выводимого на орбиту и возвращаемого обратно на Землю, и соответственно, с габаритами грузового отсека и стартовой массой ОК и МКС в целом;

– проработать возможные задачи, решаемые МКС в интересах МО СССР и Академии наук;

– определить круг научно-технических проблем, которые будет необходимо решить при создании МКС (создание новых теплозащитных материалов, новых высокопрочных конструкционных материалов, двигательных установок, систем управления полетом, приводом и аэродромной посадкой на ВПП).