Текст книги "Космические высоты Владимира Ляхова"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Почему перепела, а не, скажем, цыплята? – интересуются газетчики.

– Это вопрос следует задать биологам, которые готовили эксперимент, – улыбается в ответ Владимир Ляхов. – Скорее всего, этих птиц выбрали потому, что перепела более приспособленные к изменениям окружающей среды… Мы отправились в длительный полет, поэтому были заинтересованы в собственном «огороде». Выращивали огурцы, лук, чеснок, помидоры, перец, землянику, редис… Сажали огуречную траву.

– Росла? – выясняют репортеры.

– Трава – да, а огурцы – только три листочка показалось, – разводит руками Ляхов. – До плодов дело ни в одном эксперименте не дошло. Растения на определенном этапе гибли. Но мы вернули на Землю образцы с надеждой, что они помогут в будущем ученым найти пути выращивания этих растений в космосе. Видимо, всё дело в гравитации. Если запустить в космосе хоть малую центрифугу, то возникает гравитация, и всё вырастет. А в невесомости ничего не хочет расти!..

Во время полета Владимир Ляхов и Валерий Рюмин провели эксперимент с небольшой центрифугой «Биогравистат». Внутри корпуса этой экспериментальной установки специальный электромотор вращал ротор со скоростью один оборот в секунду. Тем самым создавалась искусственная гравитация, приблизительно соответствующая земной силе тяжести на уровне моря. Семена огурцов и других растений космонавты высеивали в произвольном порядке. Но корешки в поле тяготения прорастали всегда в одном и том же направлении – от центра, словно семена были в обычных, земных условиях. Но даже в искусственной гравитации огурцы вырастить на борту «Салюта-6» так и не удалось…

Питание космонавтов в этом полете осуществлялось по шестидневному меню, состоявшему из продуктов 70 наименований. Калорийность суточного рациона составляла около 3100 килокалорий. В ходе полета грузовые корабли «Прогресс» доставляли на станцию свежие продукты, фрукты и овощи. Для питья экипаж употреблял воду из специальных емкостей, консервированную ионами серебра. Кроме того, на станции «Салют-6» работала система регенерации воды, обеспечивавшая экипаж горячей водой. В среднем на каждого космонавта приходилось по 1,4 – 1,8 литра воды в сутки.

Несмотря на занятость расконсервацией «Салюта-6», теперь в дневном расписании Владимира Ляхова и Валерия Рюмина появилось несколько часов свободного времени, и его можно было использовать. В эти часы Владимир Ляхов устраивался поудобнее у иллюминатора и часами смотрел на земные пейзажи, проплывавшие за круглым стеклянным окошком. Земля казалась маленькой и какой-то совсем одинокой в безбрежном космическом пространстве. Внизу плыли среди синих вод Италия и Мадагаскар, Гренландия и Новая Зеландия. А вот виден Крым. Если от него провести линию на север и чуть-чуть загнуть ее к востоку, то незримая нить приведет в степные просторы Луганщины. Где-то там, среди речушек и терриконов можно попробовать отыскать взглядом и родной город Антрацит…

Станция летит дальше, над Россией, Казахстаном, Китаем. Вот чуть в стороне от трассы полета, к северу, показался остров Сахалин. Здесь начиналась военная служба Владимира, здесь он поднимал в воздух стремительные боевые машины. Родные и знакомые места!

– Здесь такая красота! Неимоверная красота! Вот за иллюминаторами – прекрасная Земля, восходы, заходы... И чувство высоты... – восторгался Владимир Ляхов в сеансах связи с Центром управления полетом.

Но любоваться красотами Земли все-таки выпадало не часто. Программа полета была очень плотной и насыщенной. 6 марта экипаж провел учет запасов продуктов питания, воды, сменного оборудования и расходуемых материалов на станции «Салют-6».

Космонавты выполнили коррекцию траектории полета станции с использованием двигательной установки корабля «Союз-32».

Постепенно Владимир Ляхов и Валерий Рюмин привыкали ко всем особенностям космического полета: невесомости, частой смене «дня» и «ночи» за бортом станции, относительно малому объему жилых помещений станции.

«Сложнее всего привыкнуть к невесомости, – рассказывал Владимир Ляхов в одном из своих интервью уже после завершения космического полета. – Сначала идет приспособление твоего организма к новым условиям существования. Это очень необычное ощущение, когда все твои органы – и, прежде всего, сердце, мышцы, – начинают работать в облегченном режиме».

Правда, за эту обманчивую легкость приходится дорого платить – мышцы человека быстро атрофируются, а из костей вымывается кальций, и они становятся очень хрупкими. Чтобы избежать проблем со здоровьем после возвращения на Землю, экипаж с первого дня полета несколько часов в сутки уделял физическим нагрузкам с использованием специальных тренажеров. Космонавты не ослабляли нагрузку ни на день... Велоэргометр, бегущая дорожка, эспандер, специальные костюмы с оттоком крови к нижней части тела... Все это помогало сохранить тонус организма, предотвратить вредные последствия длительной невесомости. Начиная с четвертого дня полета, экипаж ежедневно утром и вечером выполнял физические тренировки на велоэргометре и тренажере с бегущей дорожкой, оборудованной системой притяжения, создающей нагрузку на продольной оси тела около 50 килограмм. Дополнительно ежедневно выполнялись силовые упражнения с амортизаторами и резиновыми бинтами.

– Я вижу, как у нас прямо буквально на глазах мышцы растут, – пошутил Ляхов во время одного из сеансов связи с Землей.

– А после выполнения физических упражнений у вас ощущается «мышечная радость»? – спросил из Центра управления полетом кто-то из медиков, которые работали с экипажем.

– Не особенно, – подумав, ответил Владимир Ляхов. – Радость есть, но другая – из-за того, что упражнения закончены. Большую силу воли надо иметь, чтобы каждый день так много и долго заниматься. Но мы понимаем, раз надо – значит, надо…

К исходу десятых суток космического полета практически завершилась адаптация экипажа к условиям невесомости.

– Проведенные медицинские исследования, – прокомментировал журналистам заместитель руководителя полетом Виктор Благов, – показали, что «пик» адаптации к условиям невесомости у экипажа миновал. Прилив крови к голове, снижение работоспособности в этот период отмечают все космонавты. У каждого процесс адаптации протекает по-своему. Для Ляхова встреча с невесомостью проходила труднее, чем для Рюмина, организм которого, видимо, «не забыл», что он уже был в космосе. Сейчас самочувствие экипажа хорошее.

Словно в подтверждение этих слов, в одном из ближайших телевизионных репортажей Владимир Ляхов со смехом продемонстрировал пируэты в воздухе:

– Учусь делать ногами хватательные движения!

Он сделал плавный полный оборот через голову, словно в замедленной съемке.

– Ты нам этот финт в Звездном городке на батуте продемонстрируй! – пошутил в ответ оператор связи с Земли.

– На батуте так не получится, – захохотал Ляхов. – А здесь вполне можно чемпионом мира стать!

12 марта 1979 года был запущен автоматический грузовой транспортный корабль «Прогресс-5». Цель запуска – доставка на станцию «Салют-6» топлива для двигательной установки и различных грузов.

Что представляет собой грузовой корабль? Корабль «Прогресс» предназначен для доставки на станцию различных грузов и дозаправки двигательной установки станции компонентами топлива. Масса корабля – 7 тонн, длина – около 8 метров, а общий вес доставляемых грузов – до 2,3 тонны.

Корабль состоит из трех отсеков: грузового, отсека компонентов дозаправки и приборно-агрегатного. Сухие грузы и запасы воды размещаются в грузовом отсеке. В негерметичном отсеке компонентов дозаправки установлены баки с окислителем и горючим, баллоны с азотом, который используется для надува воздухом, агрегаты и автоматика управления заправкой.

Комплекс бортовых систем обеспечивает проведение всех операций по маневрированию на орбите, сближению со станцией и причаливанию к ней в полностью автоматическом режиме.

Корабль «Прогресс» используется также для удаления со станции (без возвращения на Землю) отработавшей аппаратуры и различных отходов. После расстыковки со станцией и включения двигателя на торможение, «Прогресс» сходит с орбиты, входит в плотные слои атмосферы и прекращает свое существование над заданным районом акватории Тихого океана.

14 марта 1979 года была осуществлена стыковка корабля «Прогресс-5» с орбитальной пилотируемой станцией «Салют-6». Грузовой корабль пристыковали к стыковочному узлу, расположенному на агрегатном отсеке станции «Салют-6». Процессы причаливания и стыковки контролировались экипажем орбитальной станции.

На следующий день Владимир Ляхов и Валерий Рюмин приступили к разгрузке автоматического корабля. Корабль доставил на станцию оборудование для обеспечения жизнедеятельности экипажа – патроны для получения кислорода, поглощения углекислого газа и примесей, пищу, воду, а также технические приспособления для ремонта станции, новую научную аппаратуру и еще – письма родных и близких космонавтов, посылки от их жен, сувениры.

Разгружать «Прогресс», таскать вещи в невесомости оказалось не так-то просто. Веса нет, но масса у предметов сохраняется. И совсем не легко пристраивать в невесомости массивные упаковки с оборудованием, питанием, запасными частями...

– На станции нас ждали большие ремонтно-восстановительные работы, – рассказывал уже после возвращения на Землю Владимир Ляхов. – Станция ко времени нашего старта в космос свою основную программу уже выполнила. Поэтому нам с Валерием Рюминым предстояло выступить в роли экспертов, выявить резервы и привести в действие новые возможности космической техники. Беспокоило только одно: сможем ли все сделать как надо. Станция не автомобиль, не самолет – ее для ремонта не закатишь в гараж или ангар. Придется ей молодеть прямо в пути. А помочь ей в этом ох как трудно! Но у нас были квалифицированные советники – специалисты предприятий, операторы Центра управления, методисты Центра подготовки.

Одновременно с разгрузкой «Прогресса» космонавты начали ремонтно-профилактические операции с топливной системой объединенной двигательной установки станции и подготовку ее к дозаправке топливом, доставленным грузовым кораблем. К концу работы на станции предыдущего экипажа космонавтов были отмечены некоторые отклонения контрольных параметров в пневмомагистралях системы наддува двигательной установки. Причина отклонений – повреждение подвижной мембраны, разделяющей жидкое горючее и газообразный азот внутри одного из трех баков горючего. Было принято решение не использовать этот бак в дальнейшем, а находящееся в нем горючее перелить в два других исправных бака.

«К ремонту двигательной установки «Салюта-6» мы готовились еще на Земле, – вспоминал позднее Владимир Ляхов. – От исхода этой сложной операции зависела дальнейшая работоспособность двигателя станции, а значит – и всего орбитального комплекса. Работу нам предстояло выполнить тонкую. Допустить ошибку было нельзя ни нам, космонавтам, ни Центру управления полетом... Сколько волнений было перед началом и во время работ и у нас, и у специалистов на Земле!»

Экипаж осуществил закрутку орбитального комплекса «Союз-32»-«Салют-6»-«Прогресс-5» вокруг поперечной оси для разделения горючего и азота в неисправном баке. Затем большую часть топлива перелили в другой бак, а остаток с газовыми включениями – в свободную емкость корабля «Прогресс-5».

– Включили систему, – сообщил Владимир Ляхов на Землю. – Контролируйте давление в магистралях!

Остатки горючего с «Салюта-6» устремились в пустой бак космического «танкера». После этого космонавты открыли клапан в космическое пространство для окончательного освобождения бака и связанных с ним трубопроводов от остатков горючего. Для удаления возможных остатков горючего несколько раз проводилась продувка магистралей и бака горючего сжатым азотом.

– Наблюдаем выброс, – прокомментировал Владимир Ляхов. – Похоже на пургу зимой. Только снежинки бурого цвета. И встречаются очень крупные хлопья!

Несколько дней космонавты «проветривали» бак. Затем он был снова загерметизирован, окончательно заполнен сжатым азотом и выключен из топливной системы. В дальнейшем двигательная установка «Салюта-6» полностью обеспечивалась горючим из двух других исправных баков. Благодаря четким и умелым действиям космонавтов станция была спасена, и прослужила на космической орбите еще несколько лет.

В ходе ремонтно-восстановительных работ космонавты демонтировали старую электронагревательную печь «Кристалл», а на ее место установили усовершенствованную установку «Кристалл». На пульте управления станции экипаж укрепил новое командно-сигнальное устройство и бортовые часы. Для восстановления системы электропитания, ресурсы которой значительно истощились, Владимир Ляхов и Валерий Рюмин подключили дополнительный блок химических батарей, доставленный кораблем «Прогресс-5». В рабочем отсеке космонавты разместили еще несколько чувствительных датчиков системы «Сигнал», предназначенных для повышения безопасности экипажей станции.

Но не стоит думать, что экипаж станции выступал только в роли «ремонтной бригады». С первого же дня на борт станции космонавты перенесли из «Союза-32» биотермы с семенами лука и огурцов, плодовыми мушками-дрозофилами и другими объектами для опытов и наблюдений. Произвели посадку арабидопсиса – карликового дерева.

Многое успели сделать за время своего полета на борту орбитальной станции «Салют-6» космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин. Дни и месяцы работы, что называется, не покладая рук. В соответствии с режимом труда и отдыха на проведение экспериментов и другую работу отводилось 8 часов, для сна – 9 часов, на 4-х разовое питание – 2,5 часа, на физическую тренировку – 2,5 часа и личное время – 2 часа. Как-то, еще в самом в начале космической экспедиции, во время разговора с оператором из Центра управления полетом Владимир Ляхов спросил: «Здесь в бортжурнале в программе на сегодняшний день записано: «Активный отдых». Что это такое в наших условиях?!» Кто-то из специалистов-медиков сбивчиво и путано объяснил, что так в программе на сутки обозначено время, которое каждый космонавт может проводить по своему усмотрению. «Понятно, – кивнул Ляхов. – Значит, мы можем продолжать работать...»

24 марта 1979 года были проведены испытания системы космической связи, обеспечивающей передачу телевизионного изображения с Земли на орбитальную станцию. Такой эксперимент был выполнен впервые в истории космонавтики.

«Нам предстояло впервые опробовать систему двусторонней телевизионной связи, – вспоминал позже Владимир Ляхов. – Прежде было так, что Земля видела экипаж, а он только слышал Землю. Теперь мы будем на равных. Это имеет очень важное значение. И в нашем деле лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Будет так, что у себя на экране мы сможем и видеть говорящего с нами, посмотреть, если надо какую-то схему. Одновременно это и психологическая поддержка. В минуты отдыха мы сможем посмотреть и хоккей, и концерт, и «повстречаться» с родными».

Начиная с этого полета, двусторонняя телевизионная связь «Земля-орбита» стала нормой. У космонавтов появилась возможность устраивать телевизионные свидания с родными и близкими, проводить телевизионные консультации со специалистами и учеными. Перед экипажем не один раз выступали самые известные советские и зарубежные артисты. Иногда космонавты даже хором подпевали известным исполнителям.

Кстати, после завершения полета Владимира Коваленка и Александра Иванченкова на борту «Салюта-6» осталась гитара Иванченкова, но никто из экипажа не умел на ней играть. Валерий Рюмин даже подтрунивал над Владимиром Ляховым: давай, мол, попросим Центр управления полетом, пусть пришлют для тебя саксофон.

– Давай лучше попросим прислать для тебя самоучитель игры на гитаре, – отшучивался в ответ командир корабля. – К концу полета, глядишь, инструмент и освоишь!

Постепенно космонавты завершали работы с грузовым кораблем «Прогресс-5». Не имея собственного опыта работы с грузами на орбите, они попытались побыстрее запихнуть все ненужное на борту в грузовик и вскоре обнаружили, что пространство корабля заполнено, а половина оборудования все еще на станции. Пришлось все снова разгружать и укладывать строго по инструкции. Теперь уже все поместилось. С тех пор экипаж не позволял себе никаких отклонений от правил – Владимир Ляхов следил за этим весьма строго.

3 апреля «Прогресс-5» был отделен от пилотируемой орбитальной станции «Салют-6», и 5 апреля 1979 года прекратил свое существование, сгорев в плотных слоях атмосферы над Тихим океаном.

10 апреля 1979 года в 20 часов 34 минуты был осуществлен запуск космического корабля «Союз-33». Корабль пилотировал международный экипаж: командир корабля дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Рукавишников Николай Николаевич и космонавт-исследователь, гражданин Народной Республики Болгария Иванов Георгий Иванов (настоящая фамилия – Какалов; ее заменили по совместному решению советского и болгарского руководства, поскольку на русском языке фамилия первого космонавта Болгарии звучала не совсем благозвучно). У советско-болгарского экипажа был позывной «Сатурн».

На первых витках вокруг Земли все бортовые системы космического корабля «Союз-33» работали нормально. Космонавты Николай Рукавишников и Георгий Иванов проводили операции, необходимые для сближения и стыковки с орбитальной научной станцией «Салют-6», где работали космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин.

11 апреля начался заключительный этап сближения. Космический корабль «Союз-33» находился всего в девяти километрах от пилотируемой станции «Салют-6».

– Дальность девять километров, – сообщил в Центр управления полетом командир корабля Николай Рукавишников. – Включаю блок управления сближением.

На этом участке полета должна была работать автоматика. Ее электронный мозг быстро и безошибочно анализирует параметры относительного движения корабля «Союз-33» и станции «Салют-6» и сравнивает их с расчетными. Автоматическое устройство четко выдает команды на разгон, торможение и компенсацию боковых отклонений космического корабля.

События, которые происходили на околоземной орбите 11 апреля 1979 года, неоднократно описывались и в научно-популярной, и в художественной литературе. Например, в рассказе автора «Воспитательный эффект»:

«Сигнальные транспаранты на пульте горели ровным зеленым светом. Стрелки приборов плавно перешагивали по делениям на шкалах.

– Удаление от станции – четыре километра, – голос оператора из Центра управления полетом звучал спокойно и уверенно.

Николай Рукавишников заглянул в окошко визира и сообщил:

– Вижу «Салют». Орбитальная станция расположена точно по центру стыковочной мишени.

– Понял вас, «Сатурн», – откликнулась Земля. – Сближение корабля и станции проходит нормально.

– Коля, ты чем собираешься во входной люк стучать? – вклинился в разговор веселый голос Владимира Ляхова.

Ляхов и Валерий Рюмин уже второй месяц жили на орбитальной станции «Салют-6» и с нетерпением ждали прилета экипажа «Союза-33» – Николая Рукавишникова и первого болгарского космонавта Георгия Иванова.

– Как и положено – валенком, – отшутился Рукавишников.

– Тогда ждем, стучи, – хохочет Ляхов. – Люк откроем без задержки!

– Ребята, вы там стол накрывайте, – со смехом советует Николай Рукавишников. – Скатерку праздничную постелите. У нас половина орбитального отсека гостинцами забита. Есть отличный гостевой набор для дружеского ужина. Огурчики, помидорчики, лимончики…

– Огурчики – это хорошо, – сказал Рюмин мечтательно. – Маленькие такие зелененькие огурчики…

Георгий Иванов записал показания приборов в полетном журнале, коротко взглянул на панораму земной поверхности за стеклом иллюминатора и указательным пальцем чуть тронул маленькую фигурку тигренка, которая на тонкой резинке была прикреплена к пульту. Фигурка дернулась и стала описывать в невесомости совершенно непредсказуемые пируэты.

– Все идет как по маслу, – констатировал Николай Рукавишников. – Сейчас я переключусь на ручное управление, и через часок будем уже на станции.

Сказал – и как сглазил…»

– Всем внимание! – вдруг вклинивается в разговор на орбите голос дежурного руководителя смены Центра управления полетом.

Пауза и напряженная тишина в эфире.

– Ребята, «Игла» и двигатель выключаются самостоятельно, – сообщает космонавтам Земля. – Сближающе-корректирующий двигатель недорабатывает: вместо расчетных шести секунд проработал только три.

Что это – случайный сбой в системе «Игла» или неполадки в самом двигателе? Любая заминка на участке сближения может привести к срыву стыковки с «Салютом-6», а вместе с этим и всей программы космического полета.

Чтобы полнее представить, как разворачивались события на околоземной орбите, снова обратимся к тексту рассказа «Воспитательный эффект»:

«Николай слегка сдвинул рукоятку управления, включая двигатели маневрирования:

– Земля, я «Сатурн», начинаем стыковку!

Корабль сильно тряхнуло. Пульт, ложементы, стены спускаемого аппарата задрожали мелкой дрожью. Со стороны приборно-агрегатного отсека донеслось неровное клокотание – словно сопло двигателя поперхнулось, закашлялось и теперь пыталось безуспешно прочистить металлическое горло.

– Это что еще за новости? – удивленно охнул Рукавишников. Он знал, что в нормальном режиме двигатель корабля должен работать плавно и практически беззвучно. – Чертовщина какая-то!

Иванов обеспокоено завертел головой, пытаясь понять, что происходит.

Еще секунда – другая и двигатель «Союза» совсем заглох.

– У нас проблемы с двигателем, Земля, – Николай скользнул взглядом по приборам на пульте. – Резкое падение давление в камере сгорания. Двигательная установка отключилась.

– «Заря», – в эфире раздался встревоженный голос Валерия Рюмина. – Мы наблюдали работу двигателя «Союза». Факел был очень длинным и направлен куда-то в сторону.

– Поняли вас, ребята, – молниеносно отреагировал оператор Центра управления полетом. – Стыковку прекращаем до выяснения причины сбоя двигателя!

– Что случилось, Коля? – Георгий вопросительно уставился на Николая. – Какой-то сбой в программе?

– Вряд ли, – Рукавишников нахмурил лоб. – Кажется, у нас прожег двигателя…

– И мы теперь можем не попасть на станцию? – у Иванова перехватило дыхание.

– Хуже, – мрачно буркнул Николай. – Мы вообще можем не вернуться на Землю».

Хотя космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин, которые наблюдали приближение «Союза-33» к орбитальной станции, доложили на Землю, что видели за кормой приближающегося корабля огненный факел, направленный в сторону, версия о поломке двигателя казалась маловероятной. Двигатель еще ни разу за все время эксплуатации космического корабля, начиная с 1966 года «сюрпризов» не преподносил. Вот и сейчас первые шесть включений двигателя прошли без замечаний. А вот на седьмом, около самой станции...

Командир «Союза-33» Николай Рукавишников скажет потом на пресс-конференции после завершения космического полета:

– То, что двигатель недоработал, я заметил сразу, да и почувствовал, что пусковой толчок был неровный. Как будто корабль начал вибрировать, я даже протянул руку и «успокоил» пульт, попридержал его... Трижды включал двигатель и понял, что давление в камере сгорания меньше нормы. Но тогда грешил на систему управления...

Еще одна попытка включить двигатель.

Двигатель включился на разгон и сразу же выключился. Значит, сбой не был случайным, есть какой-то скрытый дефект… Одновременно приборы показали падение давления в баках с горючим, которые питали сближающе-корректирующий двигатель.

– «Сатурны», – прервал затянувшуюся паузу руководитель полета космонавт Алексей Станиславович Елисеев, – режим сближения корабля «Союз-33» со станцией «Салют-6» прекращаем. На следующем витке сообщим наше решение. Можете пока снять скафандры.

Это означало, что стыковка отменяется.

Наступило тягостное молчание. Минуту или две слышалось лишь легкое потрескивание помех в динамиках, потом раздался голос Николая Рукавишникова:

– Может быть, мы пока не будем снимать скафандры?

– Нет, снимайте, – твердо настоял на своем Елисеев. – Если мы примем другое решение, вы еще успеете их надеть...

– Понял, – упавшим голосом отозвался командир «Союза-33». – Мы пока перейдем из спускаемого аппарата в орбитальный отсек «Союза», но радиодинамик будет включен. Можете нас вызывать, если потребуется…

Центр управления полетом вызвал на связь Владимира Ляхова и Валерия Рюмина:

– «Протоны», уточните, вы четко наблюдали боковое свечение при работе двигателя корабля «Союз-33»?

– Да, – немедленно подтвердил Владимир Ляхов. – Двигатель корабля работал как-то в сторону. Видели яркое свечение из агрегатного отсека «Союза-33»...

Всем стало ясно: дефект очень серьезный, двигатель «Союза-33» поврежден, и использовать его дальше нельзя.

На следующем витке Центр управления полетом принял окончательное решение отменить стыковку. Космонавтам Николаю Рукавишникову и Георгию Иванову было предложено совершить посадку на Землю, используя запасной двигатель «Союза-33». Решено было прибегнуть к баллистическому варианту спуска космического корабля. Перегрузки в этом варианте спуска обычно достигают восьми-девяти единиц.

Снова обратимся к тексту рассказа «Воспитательный эффект»:

«Секундная стрелка медленно перешагивала по делениям на часах. Казалось, что время стало вязким, как кисель.

– Что будем делать? – тихо спросил Георгий.

– Ждать, – коротко ответил Николай. – Примерно через сутки мы окажемся над районом для аварийной посадки. Попробуем запустить резервный двигатель и сесть.

– А если двигатель не запустится?

– А если двигатель не запустится, – Николай устало закрыл глаза и откинулся в кресле-ложементе, – у нас будет пять-шесть суток, пока не начнутся проблемы с воздухом, водой и продуктами…

– Ясно, – Иванов вздохнул. – Ты отдохни, командир… Завтра будет трудный день.

– А ты?..

– Пойду в орбитальный отсек, – Георгий выбрался из ложемента. – В невесомости покручусь, Землю пофотографирую. Когда еще выпадет шанс слетать в космос? И знаешь… Я не о чем не жалею».

Тревоги и волнения оказались напрасными – на следующий день резервный двигатель корабля сработал нормально и перевел «Союз» на траекторию спуска на Землю. 12 апреля 1979 года космический корабль «Союз-33» с космонавтами Николаем Рукавишниковым и Георгием Ивановым совершил успешную посадку в трехстах двадцати километрах юго-восточнее города Джезказгана.

А экипаж «Салюта-6» продолжил работу на орбите…

В ходе длительного космического полета космонавты Владимир Ляхов и Валерий Рюмин неоднократно проводили наблюдения и фотосъемку отдельных районов земной поверхности и акватории Мирового океана. Фотографировались районы Алтая, Сибири, Дальнего Востока, Забайкалье, Кавказ, Каспийское море, дельта Волги. Съемка велась фотоаппаратурой МКФ-6М, изготовленной на народном предприятии «Карл Цейс Йена» в Германской Демократической Республике. Было сделано около двадцати тысяч снимков в шести спектральных диапазонах.

Для выполнения картографирования поверхности Земли космонавты использовали прибор КАТЭ-140, созданный специалистами Главного управления геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Это измерительный аппарат, который помогает с высокой точностью определить координаты любой точки на земной поверхности. Сделанные им снимки стали основой для составления карт и схем самого различного назначения.

За время полета Владимир Ляхов с Валерием Рюминым поработали и в тесном контакте с рыбаками-промысловиками, определяя по цветовым оттенкам океана места скопления рыбы. Вблизи Курильских островов экипаж наблюдал полосу планктона протяженностью до тысячи километров. Иногда Владимир Ляхов и Валерий Рюмин занимались космической «рыбалкой». В эти дни под сводами большого зала Центра управления полетами звучали такие диалоги между Землей и орбитальной станцией.

– Ребята, а вам опять радиограмма с Атлантики пришла, – выходит на связь один из операторов ЦУПа. – Рыбаки благодарят за наблюдения, наши траулеры взяли большой косяк рыбы.

– Желаем им и дальше держать план, – шутит в ответ Владимир Ляхов. – Кстати, его недовыполнение мы всегда чувствуем на себе – опять на Байконуре забыли прислать нам на «Прогрессе» селедку.

И после паузы, уже серьезным тоном добавляет:

– В южной части Индийского океана наблюдаем большое скопление планктона. Не мешало бы проверить на наличие рыбы. Записывайте координаты…

– Принято, – отвечает Земля. – Берем на контроль.

Значительную помощь оказали космонавты и океанологам. В 1978 – 1979 годах шли жаркие споры о так называемом «эффекте Коваленка». Во время полета предыдущей экспедиции на «Салюте-6» в 1978 году советский космонавт Владимир Васильевич Коваленок на подлете к Тиморскому морю четко зафиксировал искажение уровня Индийского океана, имеющее форму холма. Ряд океанологов воспринял эту информацию как ошибочную – ранее ничего подобного никто не отмечал. Многие считали, что «эффект Коваленка» носит оптический характер – космонавт просто ошибся во время наблюдений.

Но наблюдения «с небес» во время полета Владимира Ляхова и Валерия Рюмина на «Салюте-6» доказали, что ошибки не было: Коваленок наблюдал не единичное, а вполне обычное явление, обусловленное общим круговоротом океанических вод. В июле 1979 года Владимир Афанасьевич Ляхов и Валерий Викторович Рюмин в северо-западной акватории Индийского океана, у 40 градусов северной широты, при совершенно ясной погоде отметили водяную гряду широтного направления длиной не менее 100 километров. Это локальное возвышение оказалось сравнительно высоким: тень от него образовала отчетливую зону вдоль северных скатов. Они же наблюдали участок подводного хребта к юго-западу от Гавайских островов. Впрочем, они видели не сами подводные поднятия, а как бы их «изображения», созданные планктоном или взвешенными в воде частицами, на расположение которых оказывает воздействие рельеф дна.

Владимир Ляхов с орбиты засек множество различных по габаритам водяных вихрей. Экипажу «Салюта-6» удалось выяснить, что в экваториальной зоне доминируют вихри-антициклоны, а в более высоких широтах – их прямые противоположности.

Работали космонавты и как геологи. Смотрели с высоты околоземной орбиты, где находятся разломы земной коры и кольцевые структуры. Как правило, наличие кольцевой структуры свидетельствует о нахождении в этом же районе месторождений нефти и газа. А в местах земных разломов могут обнаружиться и другие полезные ископаемые. Наблюдали Владимир Ляхов и Валерий Рюмин также и за движением ледников. Сколько лавин было предотвращено, сколько селевых потоков вовремя остановлено благодаря этим наблюдениям из космоса!