Текст книги "Война 2020. Первая космическая"

Автор книги: Сергей Буркатовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

ДЕНЬ 6
31.08.2020

09:25 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Одной чертой распорядок дня на лунной базе напоминал таковой у английских лордов – каждое утро начиналось с почты. С дворецкими, ясное дело, было худо – каждый лазил в свой мэйлбокс сам. Для Сергея пришла только пачка инструкций к завтрашнему выходу. Оно и понятно – у Аленки завтра стартует учебный год, не до писем.

А вот Пьетро пришло что-то помимо служебного. И опять какая-то гадость. Его родственнички все больше напоминали тещу, дующую жене в уши на злодея-зятя. Хотя самому Третьякову с тещей повезло, вернее, не с тещей, а со службой. Их с Аленкой, как правило, мотало по таким медвежьим углам, что «дорогая мама» и вмешаться-то особенно не могла. А уж когда его в Отряд взяли – женина матушка, еще с советских времен привыкшая смотреть на космонавтов, как на полубогов во плоти, и вовсе оставила попытки разъяснить непутевой дочурке всю ошибочность ее решения выйти замуж за «сапога».

Короче, Пьетро после внимательного, на два-три прохода, изучения почты вел себя ровно так же, как накачанная деловитой мамашей избалованная дочка. Только дочки, как правило, устраивают истерики по поводу получки и бывших подруг. Прегрешения и преступления на других фронтах их мало волнуют. Хотя… это наших не волнуют. Вполне возможно, какая-нибудь чокнутая европейка может закатить скандал из-за обуви из натуральной кожи или куска мяса, вопиющего о предсмертных страданиях невинно убиенной хрюшки. А уж если речь зашла о войне… Хотя такую ни один офицер в жены не возьмет.

Он бы и Пьетро не взял (Гусары, молчать! В экипаж! А не туда, куда кое-кто уже подумал!), было во взрослом вроде бы мужике что-то сверх меры инфантильное. Но очень уж нужен был химик, причем – быстро. А спецом Пьетро был что надо, проблему вскрыл моментом и деньги на свои тренировки и на заброску отработал на все двести. Да и не было до недавнего времени у них никаких особенных проблем. Даже стало казаться, что чуйка на людей, характерная для большинства успешных военных, на сей раз дала сбой.

Поэтому предъяву горячего миланского парня он выслушал в полном изумлении.

– Кого-кого? Каких таких беженцев?

– Грузинских! Женщин и детей!

Сергей глубоко вдохнул и немного подался к заламывающему руки напарнику.

– Извини, Пьетро, но мне кажется, что ты повторяешься. Про убийство женщин и детей ты уже говорил мне вчера, или у меня склероз?

– Вчера я говорил про Польшу! А сегодня – про Грузию!

– Подожди. Я не понял. Ты хочешь сказать, что я убивал грузинских беженцев?!

– В газете написали! – А, ну ясно. Ну, точно теща Зинаида свет Николавна героически срывает покровы или там шоры с очей любимой дочки.

– Пьетро, – Сергей изо всех сил старался хотя бы выглядеть спокойным, – у меня на даче… где ты водку разливал… на сарае написано «Куй». А в сарае, что характерно, – дрова. А дрова ковать нельзя, только колоть. Это я к тому, что не стоит верить всему, что написано.

– Я бы и не поверил… Если бы ты вчера не оправдывал убийство в Польше!

– А теперь, значится, поверил? – Не, ну малахольный, а?

– А почему я не должен верить?

– Хотя бы потому, что ты знаешь, кем я служил в Осетии. Я вертолетчик, Пьетро! Причем – извозчик. Два дня назад же рассказывал. Чартер Моздок – Джа-ва, туда-сюда-обратно. И Ми—8 – это транспортный вертолет в первую голову.

– Да, там написано. А еще там написано, что ты с этого своего «Хипа»[32]32
  Hip – кодовое обозначение вертолета Ми—8 по системе НАТО.


[Закрыть] отбомбился напалмом по колонне беженцев.

– Пьетро. Ты можешь залезть в Интернет. – Терпение было на пределе, ну сколько можно? – Залезь в любой архив новостей. Возьми 2008 год. Я готов поставить свой гвардейский значок против трех щелба-нов, что ни в одном вменяемом источнике…

– Вменяемом – это русском, да?

– Вменяемом – это вменяемом. Что хочешь, то и смотри – отчеты европейцев, ООН, НАТО, наконец, да хоть архивы солидных газет типа «Тайме» прошерсти. Никто и никогда нам такой бред не приписывал. Даже Маккейн, а уж он по нам чуть не в каждой речи проходился, мама не горюй. Блин, да у меня полная жопа груза каждый раз была, и мне, блин, со всей этой мутотенью через три тыщи метров переваливать надо было – это ж горы! Там тупо воздуха для винтов не хватает, лишнее барахло таскать! Делать мне нечего, как напалм вешать и по мирняку его разбрасывать. Мне даже штатные НУРСы на пилоны не втыкали, чтобы груза побольше впихнуть.

– Я проверю, Сергей.

– Проверяй. Я, как командир базы, официально приказываю. Отложить программу работ на час. Войти в Интернет. Найти все упоминания о применении напалма с Ми—8 по беженцам в Осетии, датированные ранее, чем… прошлым месяцем. Предоставить официальный отчет. Подожди…

– Да? Отменяете приказ, синьор подполковник?

– Нет, господин космонавт-исследователь. Приказ подтверждаю. Дополнительно рекомендую ознакомиться со свежими новостями. Мне почему-то кажется, что в числе свежих новостей обязательно будет что-то типа бомбардировки этим самым напалмом каких-нибудь до опупения мирных поляков.

– Почему вы так думаете, синьор подполковник?

– Предполагаю. Приступайте к выполнению приказа.

Пьетро с оскорбленным видом удалился к консоли, а Сергей, раз уж программа сдвигалась, запустил ТОРУ и загрузил рэндомный сценарий посадки «Топаза». Реактор – вещь стремная, даже неактивный. Лучше пару лишних раз прогнать посадку в режиме симулятора, прочувствовать динамику: Это не стыковка, где можно зависнуть и подумать, это Луна. Тут времени на раздумья может и не хватить. Совсем как в горах на «вертушке». Сценарий попался что надо – отказ привода наведения и уход машины на усеянное камнями поле чуть восточнее. Приткнуть аппарат удалось на последних каплях горючки, еле втиснув «посылку» между тремя валунами. Поднял камеру, оценил ситуевину Пару глыб пришлось бы рвать, чтобы протащить тележку с грузом до равнины. На троечку, в общем.

Пьетро, судя по сосредоточенному лицу, продолжал поиски свидетельств о преступлениях тоталитарной русской военщины, так что времени на еще один заход вполне хватало. На этот раз грохнул основной движок, всего в пяти метрах до поверхности, да еще и с разворотом по тангажу градусов на двадцать. Самое оно, адреналинчик пожечь. На этот раз вышел в три нуля[33]33
  «Три нуля» – нулевая вертикальная и горизонтальная скорость на нулевой высоте, т.е. в момент посадки.


[Закрыть], твердая пятерка. Настроение улучшилось. Резко, но ненадолго. Завыл принтер. Ну вот, здрассьте.

– Синьор подполковник. Разрешите отчитаться?

– Отчитывайтесь, господин космонавт… исследователь. – Сергей развернулся от консоли, на экране которой посадочный модуль с двухметровой бандурой по центру гордо торчал прямо в центре грузовой площадки.

– Обвинений в применении напалма по беженцам в материалах ООН и европейских комиссий нет. Но…

– Но?

– Вот. На слушаниях комиссии конгресса США в ноябре две тысячи восьмого подобный факт упоминается. Правда, как неподтвержденный. – С листом бумаги в руке (на картинке в середине угадывалось что-то жутковато-горелое, а рядом… ну да, тогда еще капитан Третьяков собственной персоной!) Тоцци напоминал набычившегося зайчика, режущего волку правду-матку перед неизбежным совместным обедом с заранее распределенными ролями. – Боюсь, что вы, господин Третьяков, все-таки убийца. Может быть, вы бомбили и по ошибке…

Только абсурдность идеи о том, чтобы набить кому-нибудь морду за сотни тысяч километров от Земли, заставила Сергея сдержаться. И еще: что-то здесь было не так… Все это не могло быть простой случайностью. Вылезти бы в сеть самому, понять бы, с чего такое внимание его скромной персоне… Но не до того. И вообще – без консультации с Абрамом теперь точно ни шагу. Пора и ему свой хлеб отрабатывать. Прямо сейчас воткнуть пару строк в отчет. А с этим… Как они там договаривались? М-да. А ведь формально макаронник выиграл.

– М-млять. Хорошо, господин Тоцци. Значок ваш. – Третьяков сорвал со стенки державшийся на липучке – шпенек был сточен по соображениям безопасности – потертый жизнью гвардейский значок, резким движением протянул итальянцу. Тот отшатнулся.

– Я его не возьму, синьор Третьяков. Я не думаю, что вы и в самом деле бросали напалм, однако вы оказались правы. Сегодня рано утром в лагере польских демонстрантов действительно возник сильный пожар. Палатки стояли скученно, есть много жертв. Сообщают, что русские вели обстрел зажигательными снарядами. Войска Польши и США выступили на защиту мирных граждан. Они наши союзники. Я не могу принять этот значок, синьор подполковник.

– Ну что ж. Была бы честь предложена. Вариант, что поляки нажрались и что-то подожгли спьяну, как я понял, вы даже не рассматривали? – На секунду показалось, что итальянец вот-вот начнет истово креститься и орать «Да не введи нас во искушение!», но обошлось, только головой замотал. – Понятно. А совпадение пожара и этой… информации обо мне ни на какие мысли не наводит?

– Синьор Третьяков. – Зайчик посуровел еще больше, готовый принять муки за европейскую солидарность и демократию. – Я бы предложил закончить эту тему, если можно. Я не одобряю действий ваших войск и, возможно, ваши – но я готов выполнить свой долг, работая с вами и дальше.

– Насколько дальше? До следующего откровения? Что там будет в следующий раз? Наши съедят пару польских младенцев, а ваша, господин Тоцци, родня сообщит вам, что я подозреваюсь в серийных убийствах пингвинов в Антарктиде?

– Сергей, прошу вас, давайте оставим эту тему. Ни к чему хорошему это не приведет. Я готов вернуться к выполнению программы, господин подполковник.

– Это меня радует, доктор Тоцци. В таком случае – готовьте скафандры к завтрашнему выходу.

– Слушаюсь, синьор командир, – и, уже проскользнув в шлюз, все же не удержался: – Сергей, завтра рассвет; Возможно, вы разрешите начать выход раньше обычного?

– Разрешаю. Выход назначаю на ноль семь пятнадцать, подъем – в ноль шесть тридцать. Отбой переносится на полтора часа ранее, – и, себе под нос, так, чтобы тот не услышал: – Идиот!

Ну, вот и поговорили. Ладно, все. Дел полно, а времени осталось меньше, чем планировали. Черт, неужели война? Да нет, бред. И в любом случае – у него сейчас свои задачи. А на то, что происходит на Земле, повлиять он не может никак. Не тратить же действительно реактор для того, чтобы в Вашингтоне кто-нибудь обосрался… Да и не сможет он. Настя, пожалуй, смогла бы, но она ж тоже не дура. В общем, выбросить всю эту фигню из головы и заниматься делом.

16:15 мск (08:15 EDT)

Вашингтон

Штаб-квартираNASA

Специальная группа

– Вот, сэр, можете сравнить – свежий перехват видеоряда по каналам телеметрии. Камера та же, что и у нас, – на переборке между шлюзом и жилым отсеком. – Докладчик, классический «бородатый админ» начала века в свитере, коснулся указкой черной точки на вполне вещественном картонном макете, занявшем половину стола.

За макетом, на свободной половине, ассистент «админа» – тоже вполне неформального имиджа, но скорее из музыкальной тусовки с виду – шевельнул «мышкой». «Мышка» мигнула рубиновым огоньком, окошки на экране рассплитились. Забавно – позы людей и в левой, и в правой части экрана почти совпали. Фоновая картинка вообще разнилась только мелкими деталями.

– Можете запустить оба ролика одновременно?

– Минуту, – голос у «музыканта» оказался под стать внешности. Фигурки слева чуть-чуть отыграли назад, затем двинулись друг к другу, и через мгновение, повинуясь очередному высверку, почти синхронно ожил правый экран.

Это было потрясающе. Две или три секунды пары на обоих экранах двигались практически синхронно, с нарастающим напряжением, сквозившим в жестах. Не то чтобы движения повторялись один в один, но.,. Звука не было, выражения лиц по причине поганого разрешения было не разобрать, но позы и жесты говорили не хуже. Потом ситуация поменялась. Слева еще продолжался спор, а справа…

Справа спор уже закончился. Фигура пошире, с красными (точнее, бледно-красными из-за низкого битрейта) лампасами на сером рабочем комбинезоне рванулась вперед. Классический прямой в челюсть – и фигурка пощуплее, в сине-сером, отлетает куда-то под камеру. Толстый том вырывается из вскинувшейся руки, медленно вплывает в поле объектива и так же медленно падает куда-то под обрез экрана. «Красный» массирует кулак, глядя вслед улетевшему «синему», затем разворачивается и идет к стойке с приборами.

– Да… Даже не знаю, что сказать, джентльмены. Если бы я не знал, что этот ролик мы получили всего два часа назад, я подумал бы, что вы моделировали ситуацию с натуры. – Человек во главе стола улыбнулся. – Блестяще, господа. Кстати, хочу спросить. Зачем здесь эта летающая книга?

– Для сшивки, сэр. Видите ли, места на станции у русских очень мало. Фактически «синему» просто некуда отлетать, он должен сразу же стукнуться о переборку. А это выглядит не очень натурально, хотя производители пакета и уверяют, что физика абсолютно честная. Кроме того, в списке аларм-образов в приложении «Эйч» фигурировало слово «реактор». Пожалуйста, обратите внимание… – Еще одно движение «мыши», маркер на окошке ролика оттянулся чуть влево. Несколько коротких рывков – и уже можно прочитать крупно написанное кириллицей «Инструкция» и через две мелких до неразборчивости строчки ниже, чуть меньшим кеглем, – «реактора Топаз—5Л».

Двое в левом окне уже закончили свой сложный разговор и теперь замерли, развернувшись в сторону своих двойников правее.

– Вы думаете, это кто-то заметит?

– Обязательно. Трое из пятнадцати членов фокус-группы обнаружили этот кадр менее чем через пять минут после ознакомления с роликом.

– Их действия?

– Двое сразу полезли в онлайн-словарь.

– А третий?

– Он в этом не нуждался, сэр. Он знает русский. И все трое сразу же оповестили свою подгруппу.

– Хорошо. Общие профили реакции групп?

– В папке, приложение четыре. К сожалению, часть респондентов отказалась от дальнейшей работы – они… внезапно выехали из своих городов.

– Да, понимаю. Я смотрел бродкаст. Впечатляющее зрелище. Надеюсь, из вашей команды никто не решил… э-э… поменять место жительства?

– Нет, сэр. Да и оставшихся участников фокус-групп вполне достаточно. Вывести результаты на экран?

– Нет, спасибо, я посмотрю в бумаге. – Рон сдвинул очки со лба – имидж профессора он сохранял принципиально, хотя многие коллеги переодевались в мундиры, и занялся изучением документа. Заняло это у него не так много, минуты две. – Заголовок?

– Без затей, в лоб. «Русский полковник избил итальянца на лунной базе».

– Да, вижу. Реакция групп адекватная. Ну что ж, господа. Могу вас поздравить. Работа сделана великолепно. Пора переходить к следующему этапу.

20:50 мск

Ярославская область

Дер. Кисловка

Летний филиал школы

им. В. М. Комарова

– Ай, молодцы. Второй день в лагере – и уже ЧП. – Владимир Васильевич жил один, так что за дефицитом места все «разборы полетов» проводили в его комнате. Директриса, Алисина классная и собственно Алена, как эрзац-родитель, сидели на койке. Сам военрук стоял у пахнущей свежим деревом стойки с холощеными «калашами», опершись на сейф, служивший магнитом для старших пацанов. Ходили слухи, что там у него есть еще один автомат – но уже ни разу не учебный.

«Виновники торжества» выстроились у стенки, все растрепанные, Саша Зайцев – с фингалом под глазом, Леня Максимов – в разодранной до пупа майке и с царапиной на лбу, и только Алиса Шибанова – без видимых повреждений.

– Рассказывайте, рассказывайте. Что вы там умудрились с местными не поделить.

– Мы за баней сидели, – сочинения и контрольные Зайцев писал хорошо, а вот при устных ответах слова из него приходилось тянуть клещами, – а тут они.

– Где «тут»?

– На заборе.

– Кто «они»?

– Двое. Один длинный, рыжий… И еще один. При

нем.

– И что?

– Спрашивают – это вы, что ли, космонавты?

– Дальше.

– Алиса говорит – мы не космонавты, мы комаровцы.

– А они?

– Можно, я? – Алиса цедить слова в час по чайной ложке не умела и не терпела, когда вот так вытягивали слово за словом у других. – Это рыжий заявил, что это один… черт и что из-за таких, как мы, их деньги в трубу улетают и экология портится. Умное слово выучил, – фыркнула она. – А я сказала, что деньги лучше пусть улетают, чем пропиваются.

– И все?

– Нет, – вилять и крутить она тоже не любила. – Я еще сказала, что тогда жертв пьяного зачатия, таких, как он, было бы меньше. И вот тогда воздух и правда был бы чище.

– Алиса! – Алена не то чтобы была шокирована, язвить девчушка умела не хуже одной Настиной подруги, с которой они как-то встречались на дне рождения. Но для этого ей нужен был оч-чень серьезный повод.

– Алена Михайловна, – Максимов вписывался за своих всегда, – там не только это было. Этот рыжий начал гадости про Алисину маму говорить. Когда узнал, что она космонавт. Ну, про это в космосе.

– И что, обязательно драться надо?

– Надо! – Алиса вздернула подбородок, Зайцев набычился, а Максимов потер ссадину:

– Елена Николаевна, мы вообще-то не оправдываемся. Но после того как Лиса его отбрила, он сам соскочил с забора и на нее бросился.

– А дальше?

– А мы на него. Этот, второй, свистнул, а их там за забором еще трое сидело. Только пока они лезли, к нам еще пятеро подбежали.

– Понятно, – военрук ухмылялся краем рта, – и как это называть в результате?

– Своевременным подходом резервов и созданием численного превосходства на направлении главного удара! – Зайцев оттарабанил формулировку, как будто и не запинался только что через два слова на третье.

Военрук аж умилился. Зайцев и так пропадал у него в кабинеге все возможное время, хотя до курса НВП восьмому классу еще два года. Но виду, естественно, не подал.

– В общем, так. Елена Николаевна, – обратился он к директрисе, – если не возражаете, этих… бойцовых котят отправьте ко мне. Я им живо по три наряда вне очереди организую. Пусть столовую пенопластом под вагонку обшивают… рыцари прекрасной дамы.

Саша с Леней чуть не подпрыгнули. За право помахать молотками, утепляя деревянные дачки и столовку – на случай, если «летний лагерь», не дай бог, затянется до зимы, старшеклассники и так чуть ли не дрались. А тут два малька получают вожделенную работу совершенно официально. Отличное «наказание», слов нет.

– А с Алисой, полагаю, пусть Ирина Львовна с Аленой Михайловной решают. Давайте, штрафники. За мной на работы шаго-ом марш!

Для Алисы ситуация резко ухудшилась – только что их было трое против четверых взрослых, а теперь она осталась одна против трех замотавшихся теток. А умотанная учительница – самое страшное зло, которое только может себе представить проштрафившийся школьник. Ну а тут – считай, оно же, но в кубе.

Надо сказать, что терпела бабские наезды Алиса вполне стоически, даже не огрызнулась ни разу. «Да, Елена Николаевна, да, Ирина Львовна, да, Алена Михайловна». Ну и что с ней, с такой, делать?

– И запомни, Алиса. Учиться мы будем с сельскими ребятишками вместе. В их школе. Так что мы здесь – гости. А хозяева – они. Я понимаю, что конфликты будут. – Елена Николаевна и сама понимала, что говорит, по ее же образному выражению, «педагогическую чушь», но хоть что-то сказать она была обязана, – но решать их таким способом нельзя. Постарайся приобрести авторитет другими способами.

– Какими? – Хлоп-хлоп глазами. Чертовка.

– Ну-у…

– Елена Николаевна, – пришла к ней на помощь Алена, – раз уж все началось с уходящих на космос денег – пусть Алиса подготовит доклад по нашей космической программе. И в пятницу – это вроде четвертое? – зачитает перед всеми учениками, и местными, и нашими. Сколько что стоит, сколько денег приносит. – И директриса, и классная закивали. Да, пожалуй, наказание не хуже того, что придумал для мальчишек Владимир Васильевич.

Не хуже, х-ха! Они ее недооценили, причем радикально. Прозвище «Лиса» так просто не дают.

– Хорошо, Елена Николаевна. Сделаю. Только тут мобнет не работает. Только голос, и тот через пень-колоду. Мне же справки нужны. Данные. А то доклад плохой получится. Можно будет посидеть в классе информатики? Ребята говорили, линк на спутник уже подключили.

Нокаут. Они переглянулись, разинув рты. И как теперь задний ход давать? Да, военрук в сравнении с ними троими, такими умными, – тиран и деспот,

– Хорошо, Алиса, – разрешение Ирина Львовна как от сердца отрывала, канал в большой мир был главной ценностью и главным дефицитом, – можешь работать утром, с девяти до девяти сорока пяти, вместе с малышами. Если Алена Михайловна разрешит.

Конечно же, она разрешила. Отменять что наказания, что поощрения нельзя – первое правило учителя. Хотя вроде и договорились детишек в сеть не пускать. Нечего им там сейчас делать. Мир как будто сошел с ума, даже до Луны докатилось. Часа два назад с ней вообще чуть инфаркт не случился – по сети, перебивая вопеж о сожженном чуть ли не напалмом лагере польских демонстрантов, таким же стремительным пожаром распространился ролик о том, что Сережка якобы набил морду своему итальянцу. Она запаниковала, позвонила в Звездный, оторвала доктора Абрамова от чего-то дико важного. Но он не рассердился. Он вообще не сердился, особенно когда дело касалось психики его подопечных. И через двадцать минут перезвонил, успокоил. Записи с других камер драку не подтвердили, был просто разговор, хотя и на повышенных тонах. Скорее всего какой-то сетевой фрик занимается мелкими провокациями. Ничего серьезного. Все нормально, Алена Михайловна. Разбираемся, не волнуйтесь.

Угу. Она и не думала волноваться. Она совершенно спокойна. Как удавиха. Как налопавшаяся валерьянки удавиха.

Когда Алиса вышла из домика, ее встречал восторженный рев.