Текст книги "Война 2020. Первая космическая"

Автор книги: Сергей Буркатовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Подожди, Пол.

– Не проблема, Рон. – Джессика блеснула обоим стремительной гордой улыбкой. – Это верное замечание, и мы рассматривали такую вероятность. Но, учитывая, что запрос шел через аварийный передатчик, с вероятностью около восьмидесяти процентов – это все-таки кодовая фраза. Причем код в силу специфики достаточно примитивен и может предусматривать только ограниченное количество сигналов.

– Наиболее ожидаемых?

– Совершенно верно. Мы предполагаем, что этот код в основном используется для сокрытия факта и сути сигнала от коллег по экипажу. И с высокой степенью достоверности…

– Это сигнал о психологических проблемах в команде. Готов держать пари – больше это ничем быть не может, Мы тоже используем подобный код. Вы правы. Этот код прост, но фактически единственная его функция – сообщить о проблемах втайне от остального экипажа. Каждый астронавт имеет свою кодовую фразу, неизвестную остальным. Я лично принимал аналогичное сообщение пять лет назад.

– Благодарю, Пол. Значит, мы мыслим одинаково. Вряд ли в столь простой системе предусматривался сигнал для текущей ситуации – если предположить, что миссис Гайка каким-то образом вскрыла наши приготовления. Пол нахмурился.

– В наших инструкциях для астронавтов такого случая не предусмотрено точно. Понимаете, вопро сы, подобные нашему, никогда не доходили до реализации. Конечно, теоретические наработки были, но… Мы в каком-то смысле пионеры. Поэтому в кодовых таблицах соответствующие сигналы отсутствуют. И, полагаю, если бы на месте миссис Гайки был я, то я также использовал бы вариант с напряженными отношениями в команде.

– Значит, мы угадали. Не могу сказать, что меня это радует, но…

– Но не слишком ли мы паникуем? Возможно, они действительно поссорились? Увы – поводов у них сейчас предостаточно. – Эх, Рон, Рон. Лучше бы ты ухватился за этот вариант и свернул операцию… Ладно. Старый друг сделал свой выбор, значит, нужно не давить на него, а помогать. А для этого следует учитывать все варианты.

– Может быть, и так… Я знаю Боба Кэбота уже давно. Он не секретный агент, он обычный – и очень хороший – пилот. Он не мог проболтаться – но вот скрыть свое дерьмовое настроение у него вряд ли получилось бы. Черт, да я смотрел записи с камеры. К сожалению, там она одна, но то, что Боб напрягся после получения приказа, видно даже мне. Возможно, миссис Гайка зафиксировала резкое охлаждение отношений?

– Точных данных у нас нет, и ответить на этот вопрос я не в состоянии. – Джессика почесала переносицу тупым концом стилуса, рефлекторный жест, с головой выдающий кабинетного сидельца. Пользы от коего сидельца – впрочем, кому пользы, а кому и совсем наоборот – часто бывает побольше, чем от всех и всяческих джеймсбондов оптом. – Скорее это вы можете описать нам обстановку в экипаже. Вы ведь знаете их обоих?

Пол прикрыл глаза. Он был летчиком, как и Боб Кэ-бот. Военным летчиком. Да, он сталкивался и с врагами, и с противниками – но они всегда были далеко, на дальности пуска ракеты. Все, кого он знал в лицо, либо летали с ним крыло к крылу, либо возились с его самолетом, либо делали одно с ним дело; тем или иным способом. Потом он ушел в НАСА – и там все было точно так же. Русские, с которыми он встречался лично, и на Земле, и на орбите, делали с ним одно дело.

Да, он знал и русскую леди-пилота «Союза», и русского вертолетчика.

И он не мог рассматривать их, конкретно их двоих, как врагов. Да, они готовились противодействовать русской космической активности, до недавнего времени – неявно. Но и в космосе противник был всего лишь набором радарных отметок. У этого противника тоже не было лица – были профили орбит и траекторий, частоты и коды связи, а не живые лица. Возможно, будь он рейнджером, морским пехотинцем, полицейским, наконец, – все было бы проще. Они сталкиваются с врагами грудь в грудь, а не только в виде пометок на экранах.

Боб прошел ту же школу, что и он сам. И ему еще хуже.

– Да, я их знаю. И я не верю в прямой конфликт вроде наверняка известного вам… инцидента. – Пол не знал, насколько леди из АНБ в курсе истории с дракой на станции, поставившей на уши и НАСА, и русских пять лет назад, а посему предпочел в детали не вдаваться. – Боб неконфликтен, черт, да он мухи не обидит. Если, конечно, не посадить его в «Рэптор» и не подвесить ему ракет побольше. Миссис Шибанова тоже очень уравновешенная женщина. Хотя ситуация на Земле действительно… хм… несколько напряжена. По соглашению с русскими мы в некоторой степени ограничиваем доступ экипажа к наиболее неприятным новостям – уже как минимум десять лет. Впрочем, астронавты регулярно обходят наши фильтры, пользуясь индийскими и китайскими каналами связи. Так что – они имели шанс получить доступ к информации, которая действительно могла стать причиной конфликта. Но до острой стадии дело почти наверняка не дошло.

– Хорошо, что вы упомянули обходные каналы, Пол. Я могу добавить, что зафиксирована работа объекта в сети через один из индийских спутников – но вскрыть детали обмена мы пока не можем. К сожалению, наши код-крэкеры сейчас полностью ориентированы на работу с русскими военными сетями – мы даже арендовали несколько мощных кластеров у университетов – и выбить мощности на второстепенные задачи просто нереально.

– Джессика, Пол. – Рон помрачнел даже сильнее, чем в начале разговора. – Предлагаю все-таки исходить из худшего. Предположим, русские получили полную информацию. Их действия?

– Прежде всего, я полагаю: заявленный нам публичный протест, дипломатические действия по прояснению ситуации с Европой и – это не мой вопрос, но я бы действовала именно так – лихорадочные попытки связаться со станцией. Хотя бы через тот же самый индийский спутник. Но таких попыток не зафиксировано. Русские подчеркнуто, почти демонстративно, пользуются для снятия телеметрии и прочих надобностей нашими спутниковыми каналами, как это и предусмотрено регламентом. Мы им не препятствуем. Попыток резко ускорить восстановление собственного канала связи нет. Все идет в обычном графике. Несмотря на то что сообщение по аварийному передатчику, в отличие от такого же запроса в задержанном на нашем сервере письме, достоверно дошло до русских.

– А что значит – «в обычном графике»?

– Примерно полгода назад у них была аналогичная неприятность. Собственно, это была случайно найденная нами уязвимость программного обеспечения их спутника-ретранслятора. Которой мы воспользовались и сейчас. В тот раз восстановление аппарата заняло у них семьдесят два часа, из них поиск неисправности – двое суток и примерно двадцать часов собственно восстановление.

– Понятно. И какова их текущая активность?

– Сейчас они заливают программное обеспечение. У них очень медленный служебный канал, так что им осталось еще восемь с небольшим часов. Собственно, они могли бы перенацелить на связь с Луной один из военных аппаратов, но…

– Но они все полностью загружены, так? Возможно, им просто не до проблем «Селены»?

– Это действительно один из серьезных факторов. Они, наоборот, перевели в военный сегмент подавляющую часть своих гражданских каналов, причем даже те, которые мы никогда не рассматривали в этой роли. Но подробностей я вам сообщить не могу – в том числе и потому, что лично я этими вопросами не занимаюсь. Да, вполне возможно, что им сейчас не до станции и не до психологических проблем объекта.

Лицо Пола несколько просветлело.

– Хм. Рон, ты бы бросил, скажем, наш экипаж в такой ситуации? Даже если бы получил всего-навсего сигнал о том, что тот же Боб впал в смертный грех депрессии?

– Нет, Пол. Я бы как минимум напустил на тебя или на Боба – или на обоих сразу – психологов. Хотя бы для того, чтобы они хоть чуть-чуть отработали свое жалованье. А то я иногда даже завидую Доку: вы, черти, настолько здоровы, что главная проблема Дока и его ребят – не уснуть до конца смены.

– А наземные службы? Джессика, вы можете Ска зать что-нибудь о них?

– Разумеется. Мы проанализировали спектр голоса наземных операторов. Они крайне напряжены, что совершенно естественно. Насколько мы знаем, через дальневосточный центр идет изрядная доля всего русского космического трафика. Так что они должны быть чертовски заняты.

– Было что-нибудь существенное в реакции на сообщение?

– Не знаю, насколько это окажется существенным, но во время дублирования запроса на этот самый паштет дежурным оператором – кстати, очень молодой голос, возраст двадцать три – двадцать пять лет, раньше операторы были старше – можно различить явные нотки недоумения и даже некоторого разочарования.

– Возможно, он просто не в курсе кодовых слов?

– Возможно. Кстати, как с этим обстоит дело у нас?

– Операторы связи, как правило, не знают конкретных сигналов. Но при фиксации результатов сеанса производится компьютерный анализ на совпадение ключевых фраз из закрытой базы. Боюсь, у русских такой системы нет.

– Они великолепно обходятся более простыми средствами. Скажем, список ключевых слов на обычном листе бумаги. – Пол откинулся на спинку кресла.

– В любом случае реакции на сигнал – если это действительно был сигнал – не последовало. И ты прав – русские, как и мы, не оставили бы такой сигнал без внимания. Значит, сообщение не дошло либо… Либо сочтено недостаточно важным. Или же это действительно ничего не значащий каприз. Тем не менее – мы предупредим парней. Пусть исходят из того, что объект как минимум настороже. Спасибо за предупреждение, леди.

Джессика попрощалась и вышла. Рон сверлил взглядом стол. Долго, секунд тридцать. Пол изучал фото «Альтаира» рядом с «Иглом». Затем их глаза встретились.

– И?

– И?!

– Я не могу дать задний ход. Уже не могу. Чертов пижон-макаронник… как его… Кальдер… Короче, он уже передал запрос в Госдеп. Причем запрос прошел по «зеленой улице» за два часа. За два, Пол! Если бы так реагировали на наши просьбы – мы бы уже были на гребаной Альфе гребаного Центавра! Они запутались на Земле – спираль раскручивается. Русские в бешенстве из-за «Кузнецова». А, да. Ты же не в курсе. Короче, над Атлантикой кто-то уже спустил курок. Началось с воздушного боя, потом мы разменяли три корабля на авианосное соединение русских.

– F*cking shit.

– Именно. Чудо, что нюки еще не летают туда-сюда. Видимо, и нам, и им хочется жить больше, чем это казалось раньше. Никто не ждал, что дойдет до такого… Никто. Но наши парни в Польше и Литве уже выдвигаются на линию соприкосновения. Русские должны ответить. Просто обязаны.

– Великолепно. Зачем нам теперь Луна? Нам нужно срочно копать убежища и запасать водяные чипы.

– Теперь у команды Керри очередная гениальная идея. Они считают, что если Европа выступит вместе с нами – русские сломаются. Они не смогут воевать со всем миром. А чтобы Европа была с нами… Впрочем, надо сказать, Алекс провел отличную подготовку. И теперь наша очередь поставить точку.

– Они действительно так думают?

– Я уже получил приказ президента.

– Идиоты. Кстати… Ты можешь подать в отставку вместе со мной.

– Подожди. Ты-то выйдешь отсюда уже вольной пташкой. Пора. – Рон достал из лежащей на краю стола простой пластиковой папки лист бумаги. Расписался. – Теперь ты. Вот здесь. Все. Можешь идти в конгресс хоть сейчас. Но я – я не могу. Потому что иначе операцией займется Алекс. И он завалит ее однозначно. Он политик, он гений пиара – но он не профессионал.

– Что ты понимаешь под завалом, Ронни?

– Смерть парней. Док просчитал Третьякова. Он не воин, он защитник – если ты понимаешь разницу. Ты знаешь, за что он получил орден?

– Нет.

– Док с помощью ребят из ЦРУ докопался. За эвакуацию раненых под огнем. Хотя раньше ни в чем героическом замечен не был. Для него важно не победить, не нанести врагу – нам – ущерб, а спасти своих. Доставить их домой. Поэтому он не будет совершать необдуманных поступков. Но если что-то случится с Гайкой…

– Да. Ты прав. Алекса к операции допускать нельзя. Что он может наворотить… Парни, конечно, не будут выполнять совсем уж безумные приказы, но… Спасибо, Рон. – Пол огладил усы, сощурился, изучая бумагу. – Я позвоню Норту прямо сейчас. Он уже приглашал меня на ленч – если ты помнишь тот наш разговор. Надеюсь, у него осталась пара баксов и на ужин.

– На сегодняшний ужин, Пол. В любом случае выступит он не раньше следующего дня. А до операции осталось… десять часов. Он выждет. Для него ставки тоже очень высоки. И он тебя не забудет.

– Да. В любом случае – удачи тебе, Ронни.

– Спасибо. Но она нужна не мне – а Майку.

ДЕНЬ 9
03.09.2020

00:05 мск

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

Настя устроилась поперек ложементов, завернувшись в мешок. На Земле – изрезала бы все ребра, а в невесомости ничего не чувствуешь, главное – не улететь никуда. Для чего на каждом спальнике есть «специально обученный» карабинчик. Пластиковый.

Сначала Настасья делала вид, что читала, потом – что уснула. Кэбот заглянул пару раз, но влететь не решился. Что и требовалось. И не только потому, что тому же Кэботу до поры не следует запускать шаловливые ручки куда не следует. Ей самой нужно время, нужно подумать. Лихорадочная деятельность закончилась, наступило опустошение. Все ли она сделала?

Все. Она влезла во все дыры, в которые можно было влезть, не прищемив себе нос, хвост или еще какую часть тела. Она была очень – даже, может быть, излишне – осторожна. Даже если амеров и насторожил второй, неудавшийся аварийный сеанс (хотя она выключила передатчик сразу, едва в телефонах послышался шум глушилок), предпринимать что-то им уже поздно. Так быстро планы не переигрываются. Хотя нет. У них есть один выход, реализовать который они успеют однозначно.

Отменить операцию.

Это было бы неплохо. Может быть, ей сразу надо было начать трезвонить во всю Ивановскую? Или даже спросить Кэбота – а что это ты, нехороший человек, замышляешь?

Нет, вряд ли. Сильно вряд ли. Машина запущена, а машины такого масштаба, как НАСА а равно, как пить дать, ЦРУ, Ю-Эс Эйр Форс, ихнее же Нэйви и прочие фонды защиты демократии, задний ход так просто не дают.

К тому же на Земле у них уже все пошло не так, как они планировали, – но признаков заднего хода что-то не видать. Оно понятно – закусили удила. Плохо. Будет ли куда вернуться – хоть со щитом, хоть на щите?

Как там Алиска? Что это за лагерь – понятно. Теперь понятно. Эвакуация. Повезло, что она там со своими. С Аленой. Это хорошо. Надежно. Алена – настоящая жена офицера. Не то что она. Игорь сейчас наверняка где-то там, готовится воевать. Или уже воюет. А она болтается черт-те где. Черт-те в какой идиотской ситуации. Одна.

И никто даже не пытается с ней связаться.

Ей очень захотелось забить на все и поплакать – но она просто не успела. Уснула по-настоящему.

08:30 мск (00:30 EDT)

Вашингтон

Штаб-квартираNASA

Специальная группа

– Надеюсь, леди и джентльмены, вчера вы все выспались? – Собравшиеся закивали, только Док, казалось, подремывал. – Отлично. Возможно, нам предстоит прожить на кофе часов тридцать. Ребята уже причалили к станции. Тридцать минут до открытия люков. Финальный отсчет.

– Итак, дамы и господа, ваши заключения. Док? – Взгляд психолога был исполнен сочувствия. Возможно – чисто профессионального. А может, и нет. Ладно. Это его тачка дерьма. Его собственная.

– Меня несколько беспокоит психологическая готовность команды, за исключением, пожалуй, Гражински. Они верят, стараются верить, что действительно осуществляют спасательную операцию, – но морально им тяжело. Однако мальчики справятся. Они сделают это, без восторга, но сделают.

– Хорошо. На поверхности?

– Мистер Тоцци достаточно размягчен. Как сообщает доктор Понцо, он воспринял указание своего министра с внутренним облегчением. Он готов. К сожалению, мы упустили из вида фактор рассвета, который несколько снизил напряжение на базе, – но наш итальянский коллега смог вернуть объект в нужное нам состояние. Русский тоже показывает ожидаемые реакции. Если эта операция нужна – я говорю «да».

– Она нужна. Джессика?

– Да. Мы способны удержать их вне связи на необходимое время. Четыре часа у нас точно есть. К тому же, при необходимости, мы можем вообще уничтожить их спутник…

– Пока не надо. Постараемся сработать по мягкому варианту. Алекс?

– Общественное мнение полностью готово. Уровень потенциального одобрения акции в Штатах – семьдесят девять процентов, в Европе – семьдесят три. Мы запустили вторую волну роликов. Как новых, якобы со станции, с ножом, так и «грузинских». В Италии прошла демонстрация с требованием отдать Третьякова под суд. Мать Мистера Пицца дала три интервью. Жаль, что мы не можем высадить взвод хороших парней прямо на русской базе и разнести все к чертям. Боюсь, нам даже придется объяснять, почему мы не можем этого сделать. Да под это дело можно будет выбить у конгресса деньги хоть на «Звезду Смерти»! И на корпус спейсмарин с болтерами в придачу! Черт, да наших ребят будут носить на руках, как Нила и Базза. Они станут героями.

– Оптимистично. Надеюсь, все так и будет. Арчи?

– Экстренное заседание парламента Италии прошло в соответствии с планом. Ответ Госдепартамента на официальный правительственный запрос от министра Кальдеролли будет опубликован через сорок пять минут, то есть через полчаса после открытия люков там, наверху. Они все равно работают круглосуточно из-за заварухи в Европе, так что очередной пресс-релиз в неурочный час никого не насторожит. Кроме того, в пресс-релизе в основном общие слова, так что русские воспримут его только в качестве игры на нервах. Сразу посте окончания активной фазы будет дано официальное разъяснение.

– Предполагаемая реакция общеевропейских институтов?

– Если оптимизм Алекса оправдается, то на фоне калининградских событий европейцы проглотят это без особого возражения. Зондаж показал это со всей определенностью. Пока они не хотят поддерживать нас, но в случае удачи они примут ситуацию так, как есть, – тем более что мы сразу же дадим им альтернативу.

– Хорошо. Итак, вовне все в порядке. Теперь – главное. Кевин? – Толстый, таких не берут в астронавты, Кевин производил впечатление старого, опытного полицейского. Каковым он, впрочем, и был раньше.

– Парни проинструктированы. «Орион» – в норме, неисправности и следы саботажа не обнаружены. Не удалось проинспектировать «Союз» – из-за очередной протечки трубы в каюте миссис Гайки она провела ночь в капсуле. Это не позволило проверить пункт пять-один, – все обеспокоенно уткнулись в планшеты, – однако благодаря этой же трубе удалось проверить личные вещи объекта. Ничего настораживающего не обнаружено. Майк проинструктирован насчет непроверенного пункта. Сначала плотная блокировка, при необходимости – использование тазера. Но лучше бы без этого. Затем – изоляция.

– Хорошо. Твое заключение?

– Они справятся. Можно начинать.

Рон оглядел взглядом собравшихся. Возможно, следовало сказать что-нибудь соответствующее моменту. Но зачем? Он обернулся к селектору.

– Канал к «Ориону», Марта… Отлично. Майк? Доброй ночи. Или, вернее, доброе утро.

08:45 мск

Москва

Район метро «Щелковская»

– А?!

– Вставайте, майор! Вас ждут великие дела! Кофе на кухне, еда – там же. Но-но! Р-р-руки от попы! Я как та Баба-яга. Сначала – накормить, а там – посмотрим. Тем более что у тебя есть еще два часа.

Виктор сел, с хрустом потянулся. Свесил ноги на пол, прикрывая краем одеяла то, что было между ними и вполне ничего себе торсом. Ох…

Алла замерла. Виктор с некоторым недоумением оглянулся. Она мотнула головой.

– Что такое? – улыбка, но неуверенная.

– Этого я не видела… Говорила же мне мама, что мужчину за одну ночь узнать невозможно – нужно как минимум еще и утро. – Шутку пришлось срочно рожать, в муках, – хотя ночью в перерывах они сыпались из нее сами. Как и из него.

– Ты про шрам? Было бы странно, если бы увидела – в любви и на войне русский офицер спину не показывает.

Алла прыснула. Ей-то пришлось показать все – они попробовали так, и так, и еще вот эдак Нет, обнимая его, она чувствовала под пальцами что-то – но осмыслить сил не было, хватало иных осязательных ощущений.

– Тебя сбили?

– Сбили? О да!!! – Он выпятил челюсть, выпучил глаза, принял уморительно-героическую позу. – Их было пятнадцать, а мы – вдвоем с ведомым! Я воткнул форсаж…

Он сделал несколько жестов руками, показывая, как именно он воткнул форсаж и, главное, кому. При этом, что характерно, заходя со стороны солнца и оттесняя ее к дивану. Она легонько ткнула его пальцем в грудь, притормаживая:

– А на самом деле?

– А на самом деле, – он помрачнел, – старый самолет с дважды продленным ресурсом. Отказ управления. Катапультировался неудачно, смещение позвонков. Три месяца в госпитале, две операции и пендель с летной работы.

– Так какого… – она неожиданно для себя взбесилась, – ты отмороженных на всю голову баб на руках таскаешь?!

– Для тренировки. Фактически – доктор прописал. – Он закинул руки за голову, присел-встал, присел-встал. Ой, мамочки… Шрам сразу порозовел, мышцы ходили ходуном под кожей. Нет, такого зрелища долго она не выдержит.

– Господин майор. – Лед в голосе, почти натуральный. – Если в программу вашей зарядки входят еще и упражнения лежа – смею заметить, что ваша дама может предложить вам расширенный комплекс. Но только после кофе.

– Ыть! – Он ухватил ее, зашвырнул поперек загривка на плечи, животом прямо на тот самый шрам, и снова присел и встал – вместе с ее полусотней кило. Ну, ладно, пятьюдесятью четырьмя. Такого с ней не проделывал еще никто. Ее мотало вверх-вниз, это было восхитительно…

– Май! Ор! От! Пус! Ти! Ко! Фе! Сты! Нет! Черт неутомимый! Хватит приседать, пол рухнет. А под нами – бабка злая. Я ее заливала, я знаю. Короче, марш на кухню, быстро, ать-два!

Кофе она, без ложной скромности, на самом деле умела готовить – Настька завидовала ей черной завистью, но повторить даже тщательно разжеванный по деталям рецепт не могла. Тосты, еще один ее конек, исчезали в глотке примерно со второй космической скоростью. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок (банальность, но факт!), то путь к сердцу женщины – поглощение ее стряпни с таким вот выражением.

Но и пялиться на мужиков вот так – тоже нельзя. Слишком много о себе возомнят. Значит, срочно нужно заняться каким-нибудь эстетичным делом. Не посуду же мыть при таком мужчине. Она взяла сумочку, достала планшетку. Так, сеть дома пока еще работала, забитые вчера телефоны ушли на рабочий комп. Так, кто это там вчера стучался? Настасья?!

– Что это она?

– Кто?

– Настя. Письмо прислала. Говорит, фотка. Просит согласовать с тобой как можно скорее. Пишет: «Бросай все, как в прошлый раз, и двигай к Виктору».

– Какая такая фотка?! Я, конечно, со вчерашнего дня к этим делам отношения не имею – но все материалы вам должны только через нашу службу передаваться. Она что, из Отряда вылететь хочет?!

– Странно. Архив зашифрованный.

– Ну-ка, дай глянуть… А как именно звали «ту дворнягу, которую твоему первому впарили за полштуки евро»?

– Все равно не запомнишь. – Алла нахмурилась. Ну и на фига, спрашивается, про первого напоминать?

Чмо он и есть чмо. Ладно, сделаем снисхождение на то, что Настя не предполагала наличие Виктора на кухне в момент прочтения. Да и за само знакомство гран мерси. Но прощать не будем и непременно отомстим. По-дружески.

– Максимиллиан-Хиеро-Бенедикт-Изонцо-Макиавелли Третий?! Ни буя себе фамилия!

– Й-йя! – Этот анекдот она знала. – На самом деле просто Манька. Что характерно – девочка. Сейчас у мамы на даче. Старенькая уже… Есть. Распаковалось. Ну и пароль она подобрала. Так, что там? – Она нахмурилась. – Никакой фотки, только текст. Виктор. Это – тебе.

Он прочитал оба распакованных файла два раза. Рванулся в прихожую, вернулся с переночевавшими там форменными галифе, или как их там, в общем, с такими военными штанами. Выкинул на стол ключи, швейцарский нож, планшет «Нокию» довольно древней модели. Достал нечто отдаленно напоминающее обычную мобилу – но именно отдаленно. Танк, в конце концов, тоже имеет что-то общее с «Ламбор-джини». Только железнее и намного дороже.

– Девять-три-два, Филонов. Черткова, срочно. Код «восемь», – и уже ей: – Адрес?

Она сказала.

– Товарищ полковник? Филонов на связи. Лунная орбитальная, код восемь. Сообщение от Веги-один по неофициальному каналу. Срочно прошу машину на Сиреневый бульвар, тридцать семь дробь сорок. Да, Москва. Квартира семьдесят восемь, забрать Ро-щину Аллу…

– Станиславовну.

– Рощину Аллу Станиславовну. Да, та самая. У нее материалы. Шибанова прислала к ней на почту. На личную. Да, из-за перекрытия штатных каналов. Так точно, я на новое место службы. Коротко докладываю…

Он одевался и одновременно рубил фразы, плечом прижимая мобилу к уху. Она встала и пошла в комнату. Джинсы, водолазка, легкая куртка. Никаких украшений, ничего лишнего. Не до того.

Когда она вышла в прихожую, Виктор уже был там. Надел фуражку, приложил ребро ладони к носу и козырьку.

– Извини, Алла. Продолжение зарядки не срослось. Машина будет через пятнадцать минут, погонят с сопровождением. Я передам тебя нашим. Повезут в Центр. Не забудь паспорт.

– Не забыла.

– Там отдашь планшетку и все расскажешь. Нам надо спуститься вниз. Заодно заберу сумку из багажника. Извини, с тобой поехать не могу.

– Я понимаю. Какая я была дура. Ну почему, когда что-то связано с Настькой, я всегда тупею? Как я ее подставила… Надо было вчера…

– Отставить. Вчера уже прошло. Шит иногда хеп-пенится. Главное, чтобы его можно было разгрести.

– Будем надеяться.

– Будем.

09:00 мск

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

– Подтверждаю, давление уравнено. Открывайте люк, ребята. Я, командир лунной орбитальной станции, – это надо было сказать обязательно, как и надеть идиотскую морскую фуражку, оставшуюся еще от одного из американцев и передававшуюся с тех пор от командира к командиру, – приветствую вас на борту. Welcome, boys! – Уже чисто академический интерес: решатся они или нет?

Меры она приняла, все, какие могла. И почти юридические – все происходящее идет под запись и одновременно транслируется в ЦУП. Может быть, просквозит и в новостях, хотя вряд ли. Наши – даже если американцы и пропустят запись, хотя до начала должны, по идее, пропускать, чтобы не насторожить до времени, – традиционно забивают на пиар, отчего и огребают по полной. А у них, в свете полученного Кэботом – да и этими двумя – приказа, скорее всего не покажут. И другие меры она тоже приняла, не вполне юридические. Но об этом даже не думать. Чтобы глаза не косили, куда не надо.

Люк отходит. Чуть пахнущий Луной – ни с чем не перепутаешь – воздух смешивается с уже игнорируемой обонянием вонью. Честно говоря, не то чтобы совсем вонь, фильтры очистили воздух от последствий вчерашней диверсии, но и не морской бриз. Короче, жить можно. Плывущий впереди Гражински улыбается, вполне, кстати, натурально. Должно быть, действительно рад видеть. Ну а то, что предстоит, – это всего лишь приказ, детка. Just business.

– Благодарю за прием, кэп. Мы тут отдохнем немного? Давно не летали, измучены гравитацией. – Шутка примерно тех же времен, что и фуражка. Говорят (сама она на Луну не спускалась и, должно быть, не спустится уже), одна шестая земного тяготения – это круче, чем невесомость. Да еще и без ее, невесомости, недостатков.

– Располагайтесь, как дома, парни. Уступить вам свою каюту?

– Спасибо, Настя, мы не настолько невежливые гости. Можно связаться с Землей?

– Разумеется.

Кэбот чуть посторонился, пропуская Гражински к консоли связи. Тот ловко – четвертый полет – примостил зад к сиденью, вытащил гарнитуру из-под резинки. Настя старательно занималась текучкой – сняла показания с датчиков системы жизнеобеспечения, проверила барахлящий влагообменник, стараясь ненавязчиво держаться поближе к консоли. Земля на требование печеночного паштета так и не отреагировала. На отправленные Алке, мужу и дочке письма – тоже. Плохо. Обложили.

Американец если и нервничал, то виду не подавал, зато Боб с Альварезом старались смыться куда подальше – в основном они тусовались у грузового причала, обозначенного отпечатанной на принтере табличкой как «Луна-Товарная». В принципе у них там действительно были дела – поставить в проем люка «Альтаира» фиксирующие струбцины, перетащить доставленные с Луны контейнеры и прочий груз. Но деятельность они развили какую-то вялую. Майк закончил доклад, слушал, слегка склонив голову – ну да, левый телефон временами терял громкость, сменную гарнитуру должны были привезти только следующим рейсом. Ну, все – видимо, получил последнюю отмашку. Ага. Как бы америкос собой ни владел, такой мимолетный взгляд – не прямой, отразившийся в темной панели монитора – вряд ли можно трактовать, как признание в любви. Вопрос: изображать ей дурочку деятельную – то есть летать, аки стрекозка, по всему объему, мешая строить коварные планы, либо дурочку доверчивую – в смысле, удалиться под сень родных осин и не чинить препятствий комплоту? Скорее второе – нефиг им тонус поднимать.

Настя засунула планшет за очередную резинку и выцепила из набедренного кармана плеер. А я ниче не слышу, а я ниче не вижу. И под скучающую вот уже лет сорок с лишним девочку Алису проплыла к «Луне-Пассажирской», на облюбованную вчера позицию. Ни в коем случае не в корабль – а то будут нервничать от ее близости к аварийному комплекту. А нервничать им сейчас нельзя. Успокоим мальчиков, как-никак они первые космические бунтовщики. Это обязывает. Огромная ответственность, все дела… Настя крутанулась клубочком, распрямилась, высунула ноги через проем люка в командный отсек. Женские ножки, даже в комбинезоне, – это так мирно, так по-домашнему… Угу, еще и потанцуем. Хотя «бананы» из ушей и вытащены. Впрочем, она и без них знала тысячу раз слушанную песню наизусть до долей секунд. «Сэр, возьмите Алису с собой… » Сэр, не надо никого с собой брать, сэр. Пусть это останется бабским бредом, сэр. Сэр, пусть вы улетите, связь восстановится, она вернет пушку в НАЗ, доложит обо всем по команде, получит мягкий выговор и часа три бесед с психологами, больше никогда не полетит в космос… Ага, что-то говорят – за пределами слышимости, только иногда прорывающееся «жу-жу-жу». Че ж вы так тянете, с-с-с… эры? У меня ж нервы тоже не железные?!

09:15 мск

Ярославская область

Дер. Кисловка

Летний филиал школы

им. В. М. Комарова

Если Алена Михайловна боялась, что Алиса будет просто ползать по сети для собственного удовольствия, – она жестоко ошибалась. Утереть нос рыжему и его гоп-компании было значительно интереснее. Меряете все на водку? Вот вам водка. Нагляднее и понятнее не бывает.

Так. Ищем фотки… Интернет тормозит, но уж что-что, а ракет – вывозимых на старт, стоящих на старте, стартующих – полно. Если, конечно, знать места. Она знала. Теперь – комбинируем…