Текст книги "Война 2020. Первая космическая"

Автор книги: Сергей Буркатовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Мысль понял. Будем искать. Всех своих обоих кадров порасспрошаю. Вдруг да и правда… Ч-черт, как же не вовремя…

– Это тебе не вовремя. А кому-то – как раз. Ты историю с пистолетом года так третьего-пятого не помнишь?

– Помню. Но явно не ту, о которой ты говоришь, – я как раз в полк пришел, и тут же у нашего начштаба пушку увели.

– Естественно, не ту. Так вот. Тогда с деньгами у нас было не шибко кучеряво – как, впрочем, и сейчас. И в аварийном комплекте «Союза», для выживания экипажа при нештатной посадке в тайге ли, в джунглях, ружье-трехстволку специальное заменили на обычный пистолет, макаровский. То ли трехстволки расстреляли на тренировках, а на новые денег не хватило. То ли спецпатроны к ним по тому же безденежью прекратили выпускать – не помню уже. Короче, положили в НАЗ[26]26
  Носимый аварийный запас – комплект для выживания космонавтов в случае посадки в нерасчетном районе.


[Закрыть] «макарку»» – и давай летать. Только нашелся в Штатах аналитик один – Оберт, по-моему, фамилия, мир его праху. И начал бухтеть – русские-де злостно нарушают договор о неразмещении боевого оружия в космосе. Потому как пистолет-то хоть и хреновенький, но боевой. Все газеты обошел со своей мулькой, весь Интернет загадил.

– Бред какой-то. Толку с этой пукалки…

– Во-во. Мы то же самое думали. Бред и бред. И не реагировали. А потом – бац – в девятом уже, Маккейн официально продавил через конгресс резолюцию о том, что мы этот уговор, дескать, все одно уже долго и злостно нарушаем, и под эту сурдинку стартовал программу «Высоких рубежей». Так-то.

– О как. Не знал. Теперь понятно, почему Калита ярится.

– Да вряд ли с этого. Но имей в виду – что-то тут не так. Хрен их знает, зачем они эту ерунду с реактором вытащили, но то, что вытащили, причем целенаправленно, – я лично уверен. Уж больно резко и больно сразу.

– Да, Абрам. Умеешь ты успокоить.

– Ну а что делать. Просто чую я своей фиксацией что-то нехорошее.

17:00 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

Маленький луноходик, казалось, состоял только из колес – числом шесть, ну плюс еще штанга с телекамерой. Даже зонтик антенны для связи с Землей отсутствовал – управлять им можно было только через радиокомплекс станции. Солнечных панелей тоже не наблюдалось, электричество вырабатывали изотопные таблетки, скрытые в конусах тех самых колес. Они же грели аппаратуру, потому длинной холодной лунной ночью цены аппарату не было.

Еще один осколок Советского Союза – разрабатывались такие машинки в восьмидесятых, для Марса, а поработать им довелось в Чернобыле, растаскивая с крыш куски выброшенного реактором топлива. И вот сейчас наконец машинка дорвалась до своего, в прямом смысле слова, звездного часа.

Медленно, метров пятьсот в час, аппаратик под чутким контролем доктора Тоцци катился вдоль кабеля, проложенного от станции до небольшого кратера в стороне. Управление немного напоминало компьютерную игру: тырк «мышкой» в экран – и луноход ползет к нужной точке, а ты тем временем веди себе объективом вдоль блестючей змеи. Долгое занятие. И тупое.

Правильно было бы поручить это дело компу – не дубовому луноходному, так хоть станционному, – но программа поиска пути все никак не желала работать надежно, и русские решили проблему в своей простой, но муторной манере – скинули неприятную работу на экипаж. Пьетро это бесило. Все-таки русские немного варвары – ценность человеческого времени, особенно времени такого квалифицированного специалиста, как он – да и его командир, и другие астронавты и космонавты, – казалось, ими во внимание не принималась. А командир, хоть и ворчал, принимал такую тупую работу как что-то само собой разумеющееся – даже грунт в приемный бункер «Вероны» закидывал лопатой со своими вечными милитаристскими шутками.

Пьетро выбрал очередной вэйпойнт и задумался. Почему у них все всегда так? Не подготовив ничего как следует, не обеспечив ночное энергоснабжение, отправить людей, вынужденных заниматься глупой работой в отвратительных – всего плюс двенадцать градусов – условиях, вместо того чтобы подождать еще немного, отладить программы… Да еще и эти слухи, что не реактор они запустили, а чуть ли не боеголовку. В это Пьетро особо не верил, но кто их, этих русских, знает. Хотя заставил же его командир зачем-то кабель до отведенного под размещение этого самого реактора кратера проверять?

И все равно. С американцами работать, наверное, намного приятнее. Хотя они тоже не подарок. Но у них хотя бы большее значение придается комфорту. Пьетро вздохнул. Ну, что делать, если он понадобился не американцам, а именно русским? В любом случае он увидел Луну, а худшие страхи матери, провожавшей его в аэропорт чуть ли не со слезами, пока не оправдались. Да, русские, особенно командир, немного грубоваты – за исключением похожей на его школьную учительницу математики синьоры Шибановой, она-то как раз очень вежливая и спокойная дама, к тому же весьма симпатичная, – но это вполне приемлемая цена за такую экскурсию.

Командир в шлюзе увлеченно работал отверткой – не электрической, обычной ручной. Он-то воспринимал все как должное. Русские всегда готовы идти на жертвы. Ради чего? В данном случае – особенно? Русскую экономику эта станция не поднимает, скорее наоборот, выкачивает из нее средства. Наука? Для науки орбитальные телескопы, автоматические станции, да те же луноходы – нормальные, умные луноходы, а не это тупое чудо – значительно полезнее. Остается престиж. Наверное, русским очень важно, чтобы их считали ровней тем же американцам. Смысла в этом итальянец не видел. Америка, хотя и сдала позиции в последние десять лет, все еще превосходила русских раз в пять. И достигала тех целей, для которых русским приходилось выкладываться на все двести процентов, играючи и не особо напрягаясь. Надо будет спросить Сергея об этом. Итальянец кликнул по следующему вэйпойнту.

– Шабаш! – Пьетро оглянулся. Третьяков стоял за спиной, подбрасывая отвертку. Та успевала крутануться в воздухе раз пять, прежде чем широкая ладонь русского плотно и четко подхватывала ее на лету. Вообще подбрасывать разные разности на Луне было здорово – несколько первых суток после прибытия на базу они жонглировали всем, что попадало под руку, – от антоновок из продуктового набора до гаечных ключей и тех же отверток. Пьетро остановился на двенадцати яблоках, а больше не вышло – с каждым днем яблок становилось на два меньше, пока не слопали все. А следующая порция ожидалась только днем, через две недели по земному счету.

– Устал?

– Не очень. Точнее сказать, совсем не устал, просто все очень монотонно.

– Это точно, – командир ухнул спиной в гамак, в движении закинув отвертку в ящик, – дурной работы у нас завались. Но ты молодец – сколько ты уже проверил? Метров пятьсот?

– Шестьсот… тридцать. Еще триста метров осталось. Я думаю, за сегодня все закончу.

– Прервись на час. А то внимание притупляется. И какого черта они до сих пор программу для этого катафалка не отладили? Надоело уже, в самом-то деле.

Пьетро немного опешил – настолько его мысли совпали с мыслями Сергея.

– Вообще-то я слышал, – похоже, появился шанс немного потрепать языками, – что такие программы уже давно есть. И даже на боевых роботах…

– Угу, есть. Только не про нашу честь.

– Это поговорка?

– Она самая, – Третьяков потянулся за термосом, – означает то, что где-то есть что-то хорошее, но тебе это самое что-то хорошее не дают. По тем или иным причинам.

– А по каким?

– Об этом поговорка умалчивает. Может быть, просто-напросто денег не хватило, как это у нас обычно и случается.

– Странно. По-моему, нормальный компьютер для такой маленькой машины намного дешевле, чем все это. – Пьетро обвел рукой станцию, но подразумевал он, ясное дело, и всю базу, и даже орбитальную станцию, находившуюся сейчас где-то над невидимым-с Земли полушарием. – Вы потратили массу денег… А в результате из-за таких мелочей используете все эти деньги не так эффективно, как могли бы.

– Наша старая беда, – Сергей скривился, – главное делаем, а про мелочи либо забываем, либо руки не доходят. Видимо, просто сил не хватает. Нас же мало, Пьетро, а после девяностых стало еще меньше.

– Вас – это русских?

– И русских тоже. Но я про тех, кто умеет делать что-то такое… необычное. Сложное. Программы, компьютеры, самолеты… космические корабли, наконец. И летать на них. Знаешь, сколько народу ушло из космоса в торговлю?

– Наверное, много. Но ведь у вас до того, при коммунизме, был голод?

– Да не то чтобы голод… Скорее бардак. Беспорядок. Несогласованность. В магазинах ничего не было – но в холодильниках, в смысле – у людей, в семьях, было все.

– Вы странные.

– Странные, да. Рвемся к великим свершениям – а на мелочи времени и сил не хватает. Что тогда, что сейчас.

– Так может быть, заняться сначала мелочами? Я не предлагаю отказаться от космоса, – быстро-быстро поправился Пьетро, увидев напрягшиеся желваки на лице Сергея, – просто… идти маленькими шажками, постепенно…

– Пробовали, – тон Третьякова не изменился, то ли он совладал с собой, то ли действительно воспринял предложение как должное, возможно, и сам об этом думал, – не получилось. Я же конец Союза хорошо помню. Думали – вот, покончим с коммунизмом, разоружимся… Заводы-пароходы «эффективным частным собственникам» раздадим… Космос до кучи свернули, с «Бураном», с «Энергией»… А жить лучше не стали. Кое-кто, конечно, обогатился, даже много таких – я не про абрамовичей всяких, я про тех, кто машину хорошую купил, в Турцию-Египет катается летом. Или на Канары. Но большинству-то хуже стало. Причем как раз тому большинству, которое что-то новое делает, интересное. От токаря до академика.

– Но ведь у вас не было свободы?

– Может, и не было. Но знаешь – как-то не чувствовалось. Зато и другого не было, много чего. Войн этих… Впрочем – не хочу я про политику. Про нее лучше под водку беседовать, помнишь?

– Конечно.

– Просто – отец рассказывал. В пятьдесят седьмом, как спутник запустили, в шестьдесят первом, как Гагарин полетел, – жили все лучше и лучше. Потом, когда лунную программу прикрыли, – как запнулись. Стали потихоньку в болото погружаться. А после этого – и страна, и космос одновременно накрылись. Такая безнадега…

– Безнадега – это значит без надежды. Мне когда предложили заявление в Отряд подать, в десятом, – я даже не поверил сразу. Кризис тогда был.

– Я помню. У меня тогда тоже проблемы были – пришлось тему работ сменить. Правда, теперь не жалею. Если бы не сменил – я бы сюда крен попал. Я правильно говорю? Крен?

Сергей выпучил глаза, пытаясь понять, при чем здесь крен, потом вспомнил, что с главной русской народной буквой у итальянца проблемы, усмехнулся.

– Правильно. Есть еще варианты – но и «хрен» вполне подойдет. Так вот, не знаю, что тут первично – то ли если страна в порядке, то и в космосе все хорошо, то ли наоборот – люди видят, что кто-то большое дело делает, и у них тоже все как-то веселее получается… В общем, что тут курица, что яйцо – не разберешь сразу. Но связь прямая. По крайней мере, у нас. Есть космос – все хорошо. Нету – пиши пропало.

– Я тебя понимаю – но все равно мне как-то странно. У нас все по-другому. Каждый делает свое маленькое дело, а на такие… глобальные вещи смотрят, как на спорт. Как на футбол. Главное – чтобы у тебя, у твоей семьи все было в достатке. А из этих маленьких достатков складывается один большой. Но вы, наверное, действительно другие.

– Не знаю. Нам, знаешь ли, тоже достаток в семье важен. Но вот только не получается этого достатка без больших дел, хоть ты тресни… А, так вот, про десятый год. Кризис, жуть. Приезжаю я, уже с первичной комиссии, обратно в Буденновск, даже не радостный – а пораженный. Удивленный. Я уже и забыть успел, что в детстве, как и многие пацаны, мечтал в космос полететь. Ребята встречают – как, что… Ну, я сказал.

Ты представляешь – мой комэск чуть из пистолета в небеса палить не начал, типа салют. Еле остановили. А ведь трезвый был. Потом, конечно, та-акую гулянку учинили… Без драки, – успокоил Сергей Пьетро, – драка – она вовсе не обязательна.

– И что? – Итальянцу было интересно. Все его знакомство с Россией ограничивалось сначала русским геохимическим институтом, потом Звездным и Байконуром. Это все-таки не самая типичная часть страны.

– И ничего. Написал рапорт, уехали в Звездный, всей семьей. Потом переписывался с ребятами – и знаешь, как-то вот с этого самого момента у тех, кто в полку остался, да и у других, у родителей… у тещи… В общем, у всех дела пошли… ну, не то чтобы совсем блестяще, а… нормально. И вот не знаю – выкарабкались бы мы тогда, если бы снова в космос не полезли, или так и катились бы потихоньку по наклонной…

– Кстати, Сергей, – я вот что заметил. «Нормально» – это же значит «ничего особенного, как оно и должно быть». А у вас, в России, «нормально» – это вроде бы что-то выдающееся, это значит «очень хорошо».

– Видимо, это потому, что это самое «как и должно быть» у нас слишком редко бывает. – Сергей погрустнел. – Вот если бы программа этого чертова лунохода работала нормально – ты бы обрадовался?

– Конечно.

– Или если бы температура на станции была плюс двадцать, а не как сейчас?

– О, тогда бы вообще желать было нечего. Но все-таки – мы же здесь в особых условиях. Это же Луна, а не обычная жизнь?!

– А у нас в России, понимаешь, вся жизнь – особые условия. Так уж сложилось. Потому, видимо, и нормальность мы ценим, как дар божий, и лезем сюда, в космос, как скаженные, именно поэтому – разница все равно не столь уж и велика… Ладно, заговорились. – Третьяков встал, снова наполнил термос, поставил на столик. Достал из зажима все ту же отвертку, хлопнул по карману, откуда выглядывали щупы тестера. – Работать пора. Мне винты крутить, а тебе кабель к площадке допроверить.

– Хорошо, Сергей, – Пьетро повернулся к консоли, – а знаешь, я очень рад, что ты мне поручил чек кабеля.

– Это почему? Если скажешь, что тебе приятно этой мутью заниматься, – ни за что не поверю.

– Это просто к утреннему разговору. Я проверяю кабель – и знаю, что делаю это, потому что это для реактора, потому что реактор все-таки прилетит. И что все эти разговоры про бомбу – действительно бред. И что следующей ночью здесь будет нормально.

Сергей улыбнулся – и немедленно скользнул в шлюз, чтобы не расхохотаться во весь голос. Ну да – все действительно нормально. И будет нормально. Как и должно быть.

ДЕНЬ 4
29.08.2020

10:00 мск

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

– Все, Настя. Плохие дела.

– Что-то случилось, Боб?

– Льда нет. Помнишь, Мэтт неделю назад закончил бурение? Никаких следов. Прошли двадцать метров. Надеялись на гидраты, в Хьюстоне проанализировали колонку, построили модель. Сейчас пришли результаты. Официальные, из НАСА. Воды нет и не было. Ни в какой форме.

– Идиты… АЛЭНД?

Кэбот тяжело вздохнул, пожал плечами. Присел за стол и зафиксировался. У него был ужин, у нее – завтрак. Американец вытянул тубу с традиционным соком, отпил пару глотков

– Я не геолог. Можешь спросить у самого Альвареза. Может быть, умники что-то напутали. Может быть, лунная порода дает такой эффект. Не знаю. Но ни в одном месте, где ЛЭНД показывал возможное наличие воды, ее нет.

– И что теперь?

– Теперь – все. Это была последняя надежда. Самое яркое пятно.

– И все так плохо?

– Очень плохо. Боюсь, программу прикроют. Понимаешь, когда Дабья[27]27
  Прозвище президента Буша-младшего.


[Закрыть] объявил о возвращении на Луну, яйцеголовые клялись и божились, что лед на полюсах Луны есть. Думали найти его прямо на поверхности. Потом, когда его там не оказалось, – оставалась надежда, что он есть под слоем пыли. Или вода в гидратах. Но Луна оказалась слишком мертвой. И программа тоже умрет. – Кэбот сжал тубу с соком, как будто решил выдавить из нее всю влагу, всю до последнего грамма, лишь бы на Луне появилась хоть капля воды.

– Почему? Не нашли воду – зато теперь вы знаете Луну лучше всех. Первая посадка – ваша, вторая первая – тоже ваша. Обратная сторона, оба полюса, первая лунная ночь… Сколько точек вы посетили?

– С «Аполло» – двенадцать. А что толку? Луна везде одинакова. Луна мертва. Луна не приносит денег. Только жрет. По пять миллиардов за полет. По одному авианосцу с полным крылом в год. Вы оказались хитрее – ваши ракеты меньше, но вы используете их не только для Луны. А «Арес»[28]28
  «Ares» – семейство ракет, разрабатываемых для программы «Constellation» с использованием некоторых технологий многоразовой системы «Space Shuttle». Проектная грузоподъемность «Ares-V», тяжелой ракеты семейства, постоянно растет; на конец 2008 года она составила 188 тонн на низкую орбиту по сравнению со 130 тоннами лунной ракеты 60-х – 70-х – «Saturn-V».


[Закрыть] слишком здоровый. Под него просто нет нагрузок…

– А как же Юпитер? Мы бы послать такую зверюгу так далеко просто не смогли. Самая тяжелая АМС[29]29
  Автоматическая межпланетная станция.


[Закрыть] в мире. Рекорд! Или на Марс можно. Даже с людьми.

– Это здорово, это интересно. Я хотел бы слетать туда сам… Но это тоже расходы. Еще три круглых за один пуск. Только за пуск, не считая начинки. А с начинкой – все семь или восемь. Конгресс чуть не удавился, когда утверждал автомат к спутникам Юпитера. А уж людей на Марс… – Кэбот махнул рукой с выжатой досуха тубой. – Без шансов. А с Луной совсем плохо. Мы-то рассчитывали, что Луна станет заправкой, понимаешь? Есть лед – есть топливо. Можно лететь дальше. А сейчас это просто тупик.

– Хм. Можно добывать хотя бы кислород. Пять шестых топлива, если по весу. Для водорода. Ну или пять седьмых – для керосина или метана, как на новой «Козявке» будет. Пьетро уже накачал фунтов двадцать. Года через два счет пойдет на тонны, через пять – на десятки тонн. – Она забросила в рот огурец, захрустела.

– Для этого нужна база, как у вас. Постоянная база. У нас есть проект, даже макеты модулей, но… Мы опаздываем. Добывать кислород из грунта намного сложнее. А вы уже прошли полпути. Вон, даже химика привезли.

– Так в чем же дело? Я была в вашем модуле, точнее, в макете. В прошлом году. Наш по сравнению с вашим – лачуга. А у вас хоромы! По крайней мере, ребята бы от таких не отказались. Спать можно не в гамаках, а как нормальные, – она чуть не сказала «белые», – люди. А ваш луноход… У нас-то пока только тележки, чуть получше ваших первых роверов…

– Деньги и время, Настя. Деньги и время. Вы сделали что-то простое и маленькое – и успели. А мы стали делать, как ты говоришь, хоромы – и опоздали. Это как «Салют» со «Скайлэбом». Наша станция была больше и лучше, но мы забросили нашу программу – слишком дорого. А вы продолжали развиваться и в конце концов дошли до «Мира». Нам пришлось догонять. А сейчас избиратель потерял интерес к Луне. Та же история, что и с «Сатурном», – «Арес» слишком крут и слишком дорог для постоянных полетов. Нужно что-то лишь чуть-чуть больше, чем у вас.

– Ну да, «мой джип должен быть больше, чем джип соседа». Нет, Боб, – она отвела поднятую было для протеста руку, – я понимаю, что ваш «Орион» тяжелее. Но какие проблемы? Договоритесь и летайте с нами, пока клепаете этот свой… «Хаммер». Мы можем дешево… сравнительно дешево возить людей. Французы вон припасы доставляют. Итальянцы кислород добывают. А уж кто только не засветился в разных мелочах… А вы – вы можете таскать такие грузы, которые нам, да и всем остальным, просто не поднять. Те же модули базы, например. А уж какой танкер вы сможете отгрохать для многоразовых лунников… На год хватит, особенно с местным кислородом. Каждому есть дело.

– Смеешься? Ты в Интернет давно лазила?

– Позавчера, а что?

– Хм. Да. Ничего. В общем, президент Гэлбрайт заявила, что целиком и полностью поддерживает требования правительств Польши и Балтии.

– Какие требования? – Вот тут глаза у Кэбота стали по семь центов одной монеткой. Точнее, двумя и обе по семь. – Извини, Боб, я не слежу за политикой. Работы полно. Разве что ты что-нибудь расскажешь.

– Ну что же – это не значит, что политика не следит за тобой. – Глаза Кэбота вернулись к нормальному размеру, он улыбнулся одними губами. – Требования о демилитаризации Калининградской области.

– Ого. А попа у нее не треснет? – Кэбот осознавал смысл выражения секунды три, потом хрюкнул. – Хотя нет, раньше она треснет у этих… требователей. А у нее благодаря им будет время отыграть назад.

Кэбот опять помрачнел.

– Боюсь, Настя, что отыграть ей будет сложно. Скоро перевыборы, а положение у нее, сама знаешь… Демократам в Овальном кабинете – в этом смысле— не везет.

– Уж это точно. И что, думаешь, она упрется?

– А что ей еще делать, после такого отступить – это конец карьеры. Да ладно бы только ее карьеры. Она уже официальный кандидат, любые резкие движения для демократов сейчас – чистый проигрыш. Так что, боюсь, партия ее поддержит. И в конгрессе в том числе. «Пан или пропал» – правильно? И наши с вами отношения она испортит так, что о любых совместных проектах говорить не придется еще долго.

– Это плохо. – Настя помрачнела. – Если вы действительно выйдете из дела – наши тоже притормозят.

Минуты две они сидели в миноре.

– Слушай, Боб! А чего мы грузимся-то?

– Грузимся?

– Волнуемся, переживаем. Смотри. Калининград наши не сдадут. Это все равно что вам сдать Аляску. Или Гавайи. Скорее даже Гавайи – база флота плюс курорт в одном флаконе. Так что или дело дойдет до ядренбатонов – ну, до ядерных бомб. И тогда вопросы космической программы никого интересовать не будут. А я прирежу тебя во сне и отравлюсь. Из принципа. Или Гэлбрайт все-таки затормозит. И тогда у вас через полгода будет другой президент. Ну и что, что республиканец? В конце концов, мы умудрились договориться даже с Маккейном, а уж на что он нас за Вьетнам не любил. И в результате – работаем вместе. Не так, как могли бы, – но работаем. Вот и в этом случае – начнем с чистого листа.

– Не знаю. Ты посерфи все-таки по сети – миссис президент сейчас в Германии. Там она, кстати, свое заявление и сделала. Уговаривает Старую Европу поддержать ее и поляков. А это она умеет – в мозгах ей не откажешь. И говорить может убедительно. Хитрая лиса. Если на вас навалятся всей кучей… Умирать не охота никому. Так что ваши могут поверить гарантиям, скажем, тех же Германии с Францией.

– Вряд ли. Не думаю я, что Европа впишется против нас. С европейцами у нас слишком много общих дел. И не только газ. Тот же космос. Ладно, итальянец на Луне – так еще и коммерческие запуски двигаем. А это, как ты заметил, деньги приносит. Термояд опять же – ИТЭР[30]30
  ITER – International Thermonuclear Experimental Reactor, международный исследовательский термоядерный реактор. Строительство по состоянию на 2009 год предполагается завершить в 2014—2015 году. Но, учитывая, что управляемый термояд, в отличие от термоядерных бомб, «не дается» физикам всего мира вот уже 50 лет, есть глубокие сомнения в том, что реактор будет запущен в намеченные сроки.


[Закрыть] уже год как работает, промышленные реакторы проектируем. И с какого перепугу Европе рисковать всем этим ради проблем одной чокнутой бабы… Извини, Боб, – спохватилась она. – Мне бы не понравилось, если бы так говорили о моем президенте. Знаешь как – сами мы своих шишек ругаем на чем свет стоит, но стоит с нами согласиться какому-нибудь иностранцу…

Кэбот заржал, запрокидывая голову, кадык ходил ходуном.

– Ладно, Настя. – Настроение у него явно поднялось, хандра ушла. – Обещаю, я как-нибудь скажу что-нибудь похожее о твоем. Будем в расчете. И надеюсь, все будет так, как ты предложила. Ну почему мы с тобой не политики, а?

– Наверное, потому, что слишком любим космос. А политика – она в основном внизу. В грязи.

18:30 мск

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

Москва, ул. Лесная, 10

Грязи оказалось больше, чем она могла себе представить. Настя прокляла себя – решила, дурочка, потратить полтора часа личного времени на выход в «большую» сеть. Собственно, Инет как был помойкой с самого своего рождения, так и оставался ею до сих пор. Ладно еще дикие слухи вокруг Калининграда – то ли кто-то в кого-то уже стрелял, то ли бомбил, то ли сбивал. Тут хоть какая-то логика. Дрянь дело, конечно.

Но это…

Боб дрых согласно расписанию, иначе пришлось бы ему отдуваться за всю американскую, европейскую – да и кое-какую нашу – прессу. Хотя какая она, к такой-то матери, наша?

Впрочем… Есть кое-кто, кому все-таки придется ответить. Причем, судя по контакт-листу, прямо сейчас.

O’ Мышь (18.34:33 29.08.2020)

Онлайн?

O’ Мышь (18.36:01 29.08.2020)

Рощина, ты живая там?

СТЕРВОЗА (18.38:10 29.08.2020)

Привет. Сорьки, только что с планерки. Наши с поляками что-то не поделили, а нам пиши.

СТЕРВОЗА (18.38:52 29.08.2020)

Блин! Гайка, ты же на Луне!

O’Мышь (18.39:18 29.09.2020)

Не совсем. Вокруг болтаюсь.

СТЕРВОЗА (18.39:4629.08.2020)

Вокруг чего?

O’ Мышь (18.40:05 29.08.2020)

ДУУУРА!!!

СТЕРВОЗА (18.40:1729.08.2020)

Вокруг Луны?

O’ Мышь (18.40:34 29.08.2020)

(лениво аплодирует передними лапками) Догада.

СТЕРВОЗА (18.40:55 29.08.2020)

Так. Сейчас интервью сорганизуем.

O’Мышь (18.41:49 29.08.2020)

Сорганизуем, солнышко. Только спрашивать, подруженька, я буду!

Я тебя буду пытать, а ты мне будешь отвечать.

Какого, спрашивается, МСПХ вы всю эту пургу с реактором гоните?

http://www.kp.ru/daily/74234/1434831/

СТЕРВОЗА (18.42:32 29.09.2020)

Про грязную бомбу, что ли?

А что такого?

O’Мышь (18.42:4829.08.2020)

То, что вы ДЕБИЛЫ, радость моя.

СТЕРВОЗА (18.43:03 29.08.2020)

Насть, а что не так? На всех сайтах есть, по рейтер-су прошло.

O’Мышь (18.43:15 29.08.2020)

А про то, что стоматологи теперь зубы через задний проход лечить будут, «по рейтерсу» не проходило?

СТЕРВОЗА (18.44:21 29.08.2020)

Правда, что ли?

Шутишь.

O’Мышь (18.44:33 29.08.2020)

Госссподя… Кто из нас блондинко, ты или я?!

Бомбить Америку или еще кого реактором через Луну – это все равно что сверлить зуб через задницу. Дрелью от Сваровски.

СТЕРВОЗА (18.45:12 29.09.2020)

Так дорого?

СТЕРВОЗА (18.46:21 29.08.2020)

Насть?

СТЕРВОЗА (18.4 7:3 3 29.08.2020)

Ты что, обиделась?

O’Мышь (18.47:59 29.08.2020)

Я, блин, ржу уже три минуты. Сквозь слезы.

Аллочка, солнышко.

Хочешь добрый совет?

Забей на все дела. И на солярий забей.

O’Мышь (18.48:22 29.08.2020)

Прямо сейчас звонишь пресс-секретарю ЦУПа.

Там сейчас запарка наверняка, но ты прозвонись.

И скажи.

O’Мышь (18.48:50 29.08.2020)

Что хочешь этот бред оборжать по самое не могу.

Ты можешь, когда хочешь.

Они за тобой машину вышлют, зуб даю.

O’Мышь (18.49:11 29.08.2020)

И на Восточный свозят.

И шампанского в ванну нальют.

СТЕРВОЗА (18.49:33 29.08.2020)

Мне шампанского не надо.

Мне бы мужика нормального (всхлипывает).

O’Мышь (18.49:56 29.08.2020)

Опять в разводе?

СТЕРВОЗА (18.50:0929.08.2020)

Ну. Приезжаю на работу, как всегда, такая внезапная, а он секретаршу пялит.

O’ Мышь(18.50:28 29.08.2020)

(скучающе) Это как-то даже банально…

СТЕРВОЗА (18.50:43 29.08.2020)

Анально, блин!

И главное – я ж, как дура, все полтора года не гуляла!

O’Мышь (18.51:10 29.08.2020)

ВиктОр, пресс-секретарь, тоже в разводе.

СТЕРВОЗА (18.51:30 29.08.2020)

Бегу!!!

СТЕРВОЗА (18.51:34 29.08.2020)

А он случаем не пидор?

А то – что ни прессек, то гомосек…

O’Мышь (18.52:04 29.08.2020)

Нормальный мужик.

В интересующем тебя смысле.

Да и в других.

СТЕРВОЗА (18.52:39 29.08.2020)

(подозрительно) Проверяла?

O’Мышь (18.52:52 29.08.2020)

Алла.

Задолбалла.

Знаешь, почему у баб-хирургов мужья не гуляют?

СТЕРВОЗА (18.53:10 29.08.2020)

Отрежет?

O’Мышь (18.53:41 29.08.2020)

Именно. А мне – зашьет. КС.

К тому же у меня и так секса по горло. С реактором, например.

Его сажать надо, аккуратно, чтоб не навернулся.

У меня ж внизу два мужика всю ночь при плюс двенадцати в бочке сидят.

СТЕРВОЗА (18.54:01 29.08.2020)

Бедненькие.

O’Мышь (18.54:37 29.08.2020)

Во-во. А ночь на Луне – четырнадцать суток.

СТЕРВОЗА (18.54:42 29.08.2020)

Иди ты!

O’Мышь (18.54:45 29.08.2020)

(обратно плачет)

И реактор им нужон, в том числе для обогрева.

Так что шиш рейтерсу а не реактор на башку.

Жирно будет.

СТЕРВОЗА (18.54:5729.08.2020)

А ты что, сама его сажаешь?

O’Мышь (18.55:17 29.08.2020)

Нет, просто контролирую. На случай сбоя автоматики.

СТЕРВОЗА (18.55:40 29.08.2020)

Круто.

Нашла.

Филонов Виктор Владимирович, верно?

O’Мышь (18.55:51 29.08.2020)

Он. Звони прямо сейчас, он до упора на работе.

СТЕРВОЗА (18.56:2629.08.2020)

Разведенным – положено.

А надеть лучше что?

O’Мышь (18.57:14 29.08.2020)

Да хоть голой иди, хоть в тройном тулупе.

Сейчас он наверняка только этим реактором страдает, а секс у него исключительно опять же анальный.

Пассивный.

С руководством.

O’Мышь (18.57:42 29.08.2020)

А если ты ему сейчас с этой бней поможешь – он тебя на руках носить будет.

СТЕРВОЗА (18.58:1629.08.2020)

Все, убежала согласовывать и звонить.

Про ночь в четырнадцать суток, зубы через задницу и дрель от Сваровски – украдаю!

На тебя можно ссылаться?

O’Мышь (18.59:03 29.08.2020)

Только Виктору, приватно. В остальном – не пали.

СТЕРВОЗА (18.59:31 29.08.2020)

ОК.

Теперь совсем убежала.

PS. Тройной тулуп уже не могу :-(

Порядок. Алка – баба только в личной жизни дурная. Ну и в точных науках. А так – акула пера и диктофона. И на язык острая. Глядишь, поможет. Все. Личное время – тю-тю. Только почту проверить.

Оп-па. Доча сподобилась письмо написать. Ну-ка…

«Мама, привет!

У нас тут организуют летний языковой лагерь на две недели, дополнительный,

Папа меня отпустил. Его все равно на службу вызывают. Тетя Алена за мной присмотрит.

Обещаю вести себя хорошо.

Теплую одежду я собрала, носков взяла четыре пары.

Целую.

Алиса».

Забавно. Лагерь в начале учебного года? Что это их? Может, в связи с запаркой разгружают родителей? Она вздохнула и затарабанила по клавишам. Потому что теплую одежду и носки ни один нормальный ребенок никогда не возьмет quantum satis[31]31
  «В достаточном количестве» (лат.).


[Закрыть]. Если, конечно, ребенку одна ненормальная мама не поездит по ушам. Quantum satis же.