Текст книги "Война 2020. Первая космическая"

Автор книги: Сергей Буркатовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– А наши заберут со станции вас. Спасибо, полковник Ю, вы мне очень помогли. Теперь я действительно уверена.

– Я от всей души надеюсь, что такие меры не понадобятся. – Он понимает. Какой идиот решил, что у китайцев непостижимая логика? Та же самая.

– Я тоже. Но тут решать не мне. Конечно, не ей. Все уже решено.

– Товарищ полковник, Центр управления сообщает – снова радиообмен между «Орионом» и Хьюстоном.

– Данные по «Ориону»?

– До узла – сто сорок три секунды.

– Ждем.

20:10 мск (12:10 EDT)

Окололунная орбита

USSS «Orion-17»

– Сэр! Сигнал радара с «Союза» изменился – он перешел в режим обеспечения стыковки!

– С кем?!

– Это режим наведения, сэр. Или его оч-чень близкий аналог. – Слабый чмок в который уже раз выдираемого разъема.

– Так, парни, думаем быстро. Варианта два – все же идти подбирать итальянца или пропустить леди вперед. Боюсь, если мы подрежем ее таратайку на дороге, она будет возражать. Активно.

– Мы так и не перенесли ложемент «мистера Пицца» из «Союза» – на входе в атмосферу можем посадить его только в гелевый матрац. Это нештатный вариант. Считаю, что настаивать на подборе итальянца просто глупо. Вот если у миссис Гайки возникнут затруднения…

– О чем ты?

– Не важно. Мое мнение – сейчас попытка увести Тоцци из-под носа русских воняет уже настолько явно…

– Согласен, командир.

– Отлично, джентльмены. Двенадцать секунд до узла. Принимаю решение. – Щелчок вновь соединяемых колодок. – Хьюстон! У нас проблема!

20:13 мск

Окололунная орбита

КК «Союз-Л-14»

CSS«Шеньчжоу-23»

– Пять… Четыре… Три… Два… Один… Ноль… Товарищ полковник, «Орион» прошел узел.

– Он выдал импульс?

– По данным измерений, орбита не изменилась.

– Пилот Шибанова…

– Потом, полковник. У меня семь секунд до импульса.

– Ни пуха… правильно?…

– Да. К черту. Импульс… расчетная длительность сто пять секунд, пошел отсчет. Прошу прощения, полковник, – что у вас?

– «Орион» не менял орбиту. Повторяю – изменение орбиты – negative.

– Изумительно благоразумные мальчики. Я это уже поняла. Весьма признательна вам за добрые вести. Десять секунд до отсечки двигателя… Есть отсечка. Как там у Пьетро? Прошу прощения, но у меня нет времени на контроль.

– Все в порядке, товарищ пилот. Господин Тоцци находится в кабине взлетно-посадочного корабля, все системы в норме, до старта четыре минуты двадцать секунд.

– Отлично. Подхвачу его на первом витке. Тогда резерв по топливу… сорок восемь килограммов. Мне хватит. Кстати, товарищ полковник, – прошу вас перейти в закрытый режим связи.

– Принято. – И после секундной «глухой» паузы: – Вы полагаете, перехват нашего обмена повлиял на их решение?

– Не знаю. И не хочу знать. Боюсь, полковник, мы все уже не хотим ничего знать. – Это было неправдой, по крайней мере, на Земле. Но у Земли хватило ума не мешать. – Что со стартом лунника?

– Пятьдесят секунд. К сожалению, мы не можем транслировать данные к вам напрямую. Капитан Ху еще не успел наладить routing.

– Ничего, время еще есть. – Надо сказать, без китайцев было бы намного хуже. По крайней мере, трансляцию данных в автоматическом режиме она бы наладить точно не успела. Большое товарищам сенькью. Может, и на Земле поддержат? Хорошо бы.

– Есть взлет. Десять секунд… Сигнал – «Отсечка резервных двигателей». Отсечка? Резервных? Прошу прощения – я только что заметил: статус основных двигателей – норма. Так и должно быть?

– Все нормально. Со старта запускаются и основные, и резервные двигатели, если основные в норме – резервные выключаются. Все хорошо. Параметры траектории?

– Товарищ пилот, мы не можем определить корректность траекторных данных… Мы не проводили тренировок с вашим пакетом.

– Ориентируйтесь на цвет. Желтый – незначительные отклонения от расчетных параметров, оранжевый – значительные, красный – песец.

– Э-з… Плесецк?

– Авария, катастрофа. Очень плохо.

– Прошу прощения, понял. Все сообщения зеленого цвета. Все, мы разобрались с routing'ом. Готовимся передать э-э… dump.

– Сливайте. В смысле – передавайте.

На центральном экране пульта к обвешанной цифрами, словно ягодами рябины, ветке орбиты «Союза» добавилась еще одна, растущая с поверхности. Рассогласование плоскостей – ноль. Удачно. Первый маневр фазирования – пятнадцать минут… Бл-лин! Красный транспарант в углу экрана, цифры перестали меняться! Связь! С…!

20:13 мск (12:13 EDT)

Мэриленд,Форт-Мид

No Such Agency

– Вот и все. Ай, какая беда. – Белая рубашка в еле заметную полоску и строгий галстук резко контрастировали с рядками колец по краю обоих ушей. Скорее всего сидящий за компьютером парень сразу после дежурства скинет положенный на службе костюм, напялит кислотно-клетчатый балахон и пойдет на охоту за неохиппи или «середнячками», как и положено истинному «стрит кингу». Впрочем, «середнячков» сейчас еще поискать – почтенные отцы семейств покидали означенные семейства в пикапы, джипы и устремились в леса и прерии, подальше от потенциальных эпицентров. Но неохиппи были для этого слишком ленивы, так что шанс хорошо провести вечер был. – Ай, бе-едные ру-усские, они снова потеряли спутник, ла-лай-лай-ла. Теперь уже навсегда, ай, какое горе.

– Отлично, Мартин.

– Всегда рад помочь тебе, Джесс.

– Спасибо. Рон? Все в порядке. Теперь дело за вами.

20:15 мск (12:15 EDT)

Эфир

«Командование ВВС США категорически отрицает свою причастность к факту выхода из строя русского спутника связи с космическими аппаратами «Луч-7М». Предположительно, русский спутник потерян из-за неустановленных проблем с программным обеспечением. В связи с гибелью русского спутника и ухудшением условий связи отказ космонавта Шибановой от помощи со стороны астронавтов НАСА в эвакуации астронавта ЕКА Пьетро Тоцци представляется сумасбродным и безответственным. Ассошиэйтед Пресс».

Окрестности Хабаровска

Станция связи

с космическими аппаратами

– Есть, товарищ капитан, поймал. Вот лог.

– Еще и подписался, засранец. «Street King NSA». Млять, ну полчаса не хватило дырку залатать. Хорошо, сторожок поставили. А они, по ходу, этого не ждали. Так… Товарищ генерал? Подтверждаем. Это атака. Целенаправленная атака. Сигнал с узла связи АНБ в районе Балтимора, хакер оставил подпись с аббревиатурой NSA Это достоверно АНБ. Да, спутник выведен из строя. Да, лог передать успел… Так точно, пытаемся спасти. Есть передать логи по красному каналу. Отработать по двенадцатому? Есть отработать по двенадцатому.

Эфир

«Командование космических войск Российской Федерации опровергло версию о том, что американский спутник связи «Far Bird—12», входящий в систему передачи данных MILSTAR, был сбит средствами российских ВКС. Предположительно спутник погиб из-за попадания в блок управляющей электроники высокоэнергетической элементарной частицы в результате внезапной вспышки на Солнце. ИТАР-ТАСС».

Часом позже

Эфир

«Космическое командование Китая заявляет, что находящиеся в настоящий момент на околоземной и окололунной орбите спутники связи и навигации «Горный поток», включенные в объединенную международную систему передачи данных, функционируют нормально. Никаких проблем с программным обеспечением и радиационной защитой электроники нет. В настоящее время спутники используются для обеспечения спасательной экспедиции, проводимой пилотом Анастасией Шибановой при поддержке экипажа космического корабля «Волшебная Лодка-23» под командой полковника ВВС НОАК Ю. В случае внезапного выхода из строя какого-либо из аппаратов связи китайская сторона оставляет за собой право произвести детальное расследование инцидента и в случае необходимости принять адекватные меры. Агентство Синьхуа».

20:15 мск (12:15 EDT)

Окололунная орбита

USSS «Orion-17»

– Русский спутник выведен из строя, сэр. Канал молчит. Он сам или?..

– Я вижу. Я не знаю.

Кэбот молча протянул руку и достал из матерчатого кармана трофейный планшет. Недорогой корейский «Самсунг» с приклеенной к задней стороне корпуса желтоволосой девочкой в синем платье. Вызвал на пилотский экран навигационную картинку. Данные поступали исправно. Гражински хотел что-то сказать, но раздумал. Отвернулся и стал смотреть в иллюминатор, на пепельный край Луны. Альварез сместился так, чтобы лучше видеть происходящее. Ну а то, что в лучшей для обзора внутренностей «Ориона» точке закреплена камера, которую заслонила сейчас спина в полетном комбинезоне, – это просто совпадение. Правда, таких совпадений в этом полете многовато – ну что поделать. Флуктуация.

20:20 мск

Окололунная орбита

КК «Союз-Л-14»

Связь отрубило – сдох спутник? Сбили? Ч-черт, нет времени переконфигурировать линк на китайцев. Ладно, до захвата «Козявки» радаром двадцать минут, подкорректируем. Топлива должно хватить.

А это что за… Планшет под локтем противно пискнул. «Моська»? С трудом поймав толстой перчаткой болтающийся на шнуре планшет, Настасья чуть не задохнулась от гнева. Этот сучонок с виноватыми глазами, Кэбот, еще пытается что-то сказать… Она яростно ткнула в экран пальцем – и промахнулась. Планшеты входили в личное имущество, и тренировок в скафандрах с ними, естественно, не проводил никто. Вместо того чтобы исчезнуть с глаз, значок развернулся во весь экран. Элементы орбит?.. Ее и… «Козявки». Ну и зачем? Это что, новый способ просить прощения? Параметры орбиты лунника немного отличались от тех, что она успела принять до того, как какой-то ублюдок в НАСА отрубил связь – или поменял коды, хрен редьки не слаще. Если Кэбот не врет… А зачем ему врать? Конечно, топлива у нее в обрез, а до захвата «Козявки» системой наведения еще четверть витка… Пытаются раскрутить ее на девяносто пять килограммов – весь ее резерв – для ложной коррекции? Или наоборот – в порядке извинения экономят ей тридцатник? Так. Включаем Боевую Женскую Логику.

«Моська» работает вне официальных каналов и не контролируется НАСА… Предположительно не контролируется. Пиндонавты решили обойти спятившее начальство? Или делают вид? Пятьдесят на пятьдесят – или встретишь динозавра, или нет. Да, я блондинка, чем и горжусь. Значит… смотрим трейс. Адрес…

Адрес ретранслятора в четвертой точке Лагранжа. Опять индусы. Впрочем, неудивительно – свой планшет, оказавшийся теперь у Кэбота, она настраивала именно на него. Между тем дефолтный шлюз – хьюстоновский «MoonBird-16» на высокой селеноцентрической. Похоже, маскируются от Земли. Или опять же – делают вид, что работают в обход начальства, а сами… «Баба сердцем чует», значит? А вот хрен вам, а не сердце. Включаем мозг. И быстро. Если топлива не хватит – есть возможность отстрелить бытовой отсек и пойти к Земле в спускаемом аппарате. Тесно, плюс писать в памперсы трое суток – да еще и в смешанном экипаже, – но можно потерпеть. Минус основной приемопередатчик – хуже, это риск не попасть в коридор при возвращении, но вытянет и резервный. «Нештатная штатная ситуация». Или «штатная нештатная». Зато – триста кило топлива экономии, как с куста. Самый что ни на есть распоследний резерв. Про который даже думать не хочется. Но – резерв. Итого, ежели янки врут – все выливается в мелкую пакость. Ну, мелкую мы перетерпим, если что.

Теперь уже отработанными движениями – тут, на «специально обученном» пульте, хоть вслепую – она вбила в комп поправки. Шесть с небольшим секунд работы движка – и цифры ее собственной траектории начали меняться.

Снова свист «Моськи». Ага, еще один набор цифр. Хорошо идем, почти идеально… если не врут. Ладно, поздно пить «Боржоми». Так, а это что – их параметры? Понятно, таки поменяли плоскость орбиты. Ну, это ничего. Им до перехвата еще два часа. Разумно. Если у меня не получится… Тогда, ребята, возражений нет. С самого начала бы так. И не было бы кучи дерьма на душе. А может быть – и вообще ничего бы не было. Понятно, что им приказали ублюдки снизу. «Но зачем ты был первым учеником, скотина ты эдакая?» Впрочем, космос и пара суток в корабле, наедине с совестью, похоже, прочистили им мозги. Есть. Захват. Не соврали. Теперь – работаем.

21:30 мск (13:30 WT)

Вашингтон

Штаб-квартираNASA

Специальная группа

Сигнал с аварийного передатчика «Союза» шел прямиком на экран. И если разобрать русскую, да еще и перекрываемую регулярно помехами речь не мог никто – то картинки «слайд-шоу» (для полноценной трансляции ширины канала не хватало) были понятны всем, а налагаемые поверх размытого зашумленного изображения цифры – большинству.

– Два фута в секунду… Марка точно в центре мишени. Импульс торможения… Фут… Нет, ноль семь в секунду дистанция три… два… один… Есть касание. Есть захват. Идеальная работа.

Занявшая кресло Пола черноволосая женщина с четырьмя собственноручными стыковками за спиной комментировала действия русской профессионально-монотонно, но под конец в ее голосе послышалось что-то похожее на несвоевременное и неуместное торжество. По крайней мере, Алекс глянул на нее исподлобья – нашла, мол, время профессиональную солидарность демонстрировать. Он так ничего и не понял – один из всех.

Рон оглядел сидящих – у половины из них восхищение чертовой Гайкой смешивалось со злостью, у второй половины такое же восхищение смешалось с унынием. Благодаря политикам – да и ему в том числе, что уж тут скромничать, – Америка становилась за пределами атмосферы изгоем. Не навсегда. Слишком велики ее возможности, слишком многое она может предложить миру. Но на долгий, долгий срок. Который надо сократить любой ценой. Он проиграл – ввязался в авантюру, не смог вовремя сказать «стоп», сбросить карты – и проиграл. Теперь надо было минимизировать потери. Он знал как.

Сквозь шорох помех донеслось вполне распознаваемое «normalno» – хотя, понятно, никакой нормальностью и не пахло. Корабли далеко-далеко отсюда уже стянулись. Через пятнадцать-двадцать минут миссис Шибанова откроет люк. И поражение станет окончательным.

– Они еще могут накрыться в атмосфере. И тогда мы окажемся на коне! – Дурак. Боже милосердный, какой он все-таки дурак. Если этот гений пиара останется в НАСА, да еще и поднимется выше – а ведь может! – период презрения затянется втрое, если не всемеро. Ничего. Он этого не допустит.

– Подготовьте пиар-кампанию на этот случай, Алекс. Шансов мало, но они есть. Выложитесь на полную катушку. Что-то вроде: «Если бы русские не оказали сопротивления – мистер Тоцци благополучно сел бы в «Орионе». Впрочем, вы и сами все знаете – вы отличный профессионал.

Все, кроме Алекса, дернулись. Да, леди и джентльмены, да. Рональд Дюбуа – бесчестная и бессердечная скотина. Которую так легко ненавидеть. И на которую так легко… Впрочем, сейчас будет еще легче.

– Итак, леди и джентльмены, вы, – «вы» выделилось правильно, хорошо выделилось, – вы обосрались. Фактически без сбоев сработала только команда Алекса – она полностью перекрыла все контрольные показатели по работе с общественностью. К сожалению, об остальных я этого сказать не могу. Мистер Аппельбаум, – лицо Дока уже не выражало профессиональной доброжелательности, – вы не обеспечили полного соответствия ситуации на лунной станции плану. Несмотря на ваши заверения, вам не удалось спровоцировать Тоцци и Третьякова на драку. Далее, вы не смогли предсказать реакции миссис Шибановой. Это существенней прокол. Я хочу, чтобы вы указали это в своем отчете.

Док хотел было что-то сказать – но передумал. Глаза почти скрылись под веками. Этот напишет. Ох, напишет. Пиши, Док, пиши.

– Кевин. Ситуацию с пистолетом я вообще не могу объяснить, а вы?

– Мистер Дюбуа. Я предупреждал, что пункт пять-один проверить не удалось. И я предупреждал, что наши астронавты не имеют специальной подготовки. – Взгляд бывшего копа тоже был… многообещающим.

– Тем не менее – вы согласились с операцией. Я жду вашего отчета с подробным разбором ситуации.

Да уж. Кевин разберет. Умение прикрыть собственную задницу выдается полицейским вместе со значком. И, что самое интересное, при уходе в отставку или при переводе в другие структуры – обратно, в отличие от значка, не изымается. А на кого проще всего свалить свои грехи? Угадайте с трех раз.

– Мисс Паркер…

– Да, сэр. Конечно, я отражу все наши упущения в части вскрытия русских каналов связи. АНБ предоставит НАСА полный отчет. Полный.

Вот молодец. Четко дистанцировалась (не «вам, сэр», а «НАСА») и вовремя лягнула. Ну, ей проще. Контора Джессики настолько замкнута и уже имеет такую репутацию, что надвигающийся шторм, особенно на фоне калининградской катастрофы, они и не заметят. Кого бы еще обидеть? Ага. И не только обидеть, но и прикрыть заодно уже летящих к Земле ребят.

– Миссис Нейл. – Комментировавшая стыковку брюнетка изливала всем своим видом неприкрытую ненависть к лысому ублюдку. Добавим угольку. – Я не знаю, кто упустил ситуацию с экипажем «Ориона». Полагаю, Пол. Мне следовало уволить его сразу же после его демарша. Возможно, наши астронавты сознательно саботировали указания с Земли. Не исключено, что под его влиянием. Нам придется провести тщательное расследование. – Только бы она не бросилась на него прямо здесь и сейчас. Рано, Джейн, рано, потерпи чуть-чуть.

Алекс смотрел на шефа влюбленными глазами, надуваясь от гордости, остальные уткнули глаза в стол, чтобы не взорваться раньше времени.

– Я вас больше не задерживаю, леди и джентльмены. Жду ваших отчетов. Алекс, задержитесь, нам нужно обсудить детали пиар-кампании на случай, если нам все же повезет и русская сука заодно с макаронником сгорят в атмосфере к чертям собачьим.

Все, кроме Алекса, встали и направились к двери. Кевин шел последним. Обернулся и шевельнул губами, будто смачно сплюнул на полированный пол. Надеюсь, у тебя хватит ума выработать единую с остальными версию, старый коп.

– Итак, Алекс, у нас есть считаные доли процента – но они есть. И мы должны быть готовы к этому шансу.

Алекс подпрыгивал на стуле, искрил гениальными концепциями, совал под нос графики возможных реакций. «Разочарование», «Международное давление», «Дефокусация»… Идиот. После такого русские не уйдут из Космоса никогда – какие бы несчастья ни преследовали их в будущем. На громадном экране два человека в скафандрах – один в тяжелом «Кречете», другая в легком «Соколе» – плакали и обнимались в бытовом отсеке русского корабля.

ЭПИЛОГ
09.09.2020

15:00 мск

Подмосковье

Ярославское шоссе

«… И через пятнадцать минут вновь войдет в плотные слои атмосферы.

К другим новостям.

Министр иностранных дел Японии Като Ишии заявил, что Япония не намерена отказываться от притязаний на Северные территории. Однако, заявил он, Япония ни в коем случае не намерена прибегать к военной силе для решения этого вопроса».

Алла приглушила радио.

Они опять шли «не в ногу» – ведущая в область полоса была почти пустой, а вот навстречу, к Москве, снова тащилась целая вереница машин – запыленных, с теми же потными отцами семейств за рулем, с теми же одуревающими от трехнедельной духоты женщинами и торчащими из окон детскими мордашками.

Алла вела машину на удивление медленно, не глядя по сторонам – только на серую ленту дороги. Окна были опущены, пыль влетала в машину, оседая на всегда опрятной панельке, на меховохм шушпанчике под лобовым стеклом, на осунувшемся неотштукатуренном лице. Слезы рассекали пыль, прорезая серые дорожки на щеках.

– Не реви, пожалуйста. Ты ни в чем не виновата.

– Да-а… Как я Настьке в глаза посмотрю…

– Так и посмотришь. Прямо. М-мать, да ты просто героиня – на фоне тех, кто обязан был по должности такого пролюба не допустить, кто за то, чтобы этого не случилось, бабки, звания, ордена получает… Типа меня.

– Иди ты к черту собачьему со своим баблом и орденами! – Она взъярилась, это ей как мужику два пальца освежить. – Привыкли все на звездочки и бумажки мерить! Бабло приходит и уходит, а подруга у меня одна… была! И ты тоже – какого хера прибедняешься?! – Переход в полном соответствии с непостижимой мужчинами логикой. – Ты-то в ЦУПе тогда уже вообще никто был, и звать тебя было никак! Ты ж на свой чертов Чкаловский собирался, в бой, за Родину, за Сталина!

– А хрена ль толку? Ты вон вообще сбоку припеку к этим делам и только Насте в глаза посмотреть боишься, а мне, млять, – всему Центру придется! И всему Отряду! Мне, блин, хочется из машины выпрыгнуть, дойти до ларька и нажраться в зюзю!

– До ларька, говоришь. – Виктора вдавило в спинку кресла, шины взвизгнули и продолжали верещать, пока Алла, как стоячих, обходила редких попутчиков, а затем бросило почти на «торпеду», под финальный аккорд заноса у халабуды под гордой вывеской «Дорожный гипермаркет».

Выскочила она из машины со второй попытки – в первый раз помешал ремень. И все равно – Виктор догнал ее уже у окошка.

– Водки! Ноль семь! Самой дерьмовой! Для героя Отечества! – Виктор даже среагировать не успел, когда она зашвырнула в темный зев окошка что-то крупное, не меньше пятихатки, сунула ему – не в зубы, конечно, в руки, но «в зубы» тут было бы в самый раз – бутыль и рванула к машине.

Неспешно чапающий по своим делам «газон» еле успел увернуться от алой молнии, усвистевшеи прямо под носом в левый ряд и испарившейся за поворотом. Виктор подкинул в руке пузырь с кричаще-яркой наклейкой и почесал затылок. Ладно, хоть фуражку из машины прихватил.

– Мужчина! Сдачу брать будете? – Виктор ошарашенно оглянулся. Тетка из ларца разрывалась между сериалом «Live» снаружи и невнятно бурчащим телевизором внутри.

– Гусары денег не берут! – Можно было пошутить и получше, но как-то все слишком стремительно получилось. Но не брать же, в самом деле, сдачу с чужой пятерки… Нда.

Тетка скуксила рожу, но сдачу с прибитого к доске блюдечка сгребла с чувством глубокого удовлетворения, вернувшись к телевизору. Виктор сделал полшага, глянул, «то кажугь». Фигассе. На вертолетной площадке «Москвы», на фоне выкрашенной флотской шаровой краской стены ангара распинался знакомый журналюга с первого канала. В пустынном штатовском камуфляже на палубе крейсера он смотрелся, как подводная лодка в степях Украины – донельзя мужественно. Сквозь треск динамика доносилось что-то шибко наукообразное – «второй вход в атмосферу», «аэродинамическое качество», «управление по крену». В сочетании с интерьером ларька – не менее экзотично, чем «пустынка» посередь моря. Тетка же воткнулась в экран, как в «Рабыню Изауру» давней юности.

Виктор подкинул бутылку в руке, словно раздумывая – а не хряпнуть ли? Можно из горла, а можно и со всего маху об асфальт. Эквипенисуально. Не стал – глупо, что так, что эдак. Перехватил пузырь за горлышко, поправил фуражку и двинул по обочине. Накаркал, называется. Теперь километров пять пешкодралом. Голосовать не хотелось ну совершенно. Прошел недалеко, метров двести. Под завывание задней передачи и мигание аварийки красная молния пролетела против движения по ту сторону придорожного отбойника и встала – очередному «счастливчику» опять пришлось срочно выворачивать на соседнюю полосу. Не женщина, а катастрофа.

– Ну, что стоишь? Садись давай. Обещала довезти – значит, довезу.

Он довольно ловко перескочил через рельсу на полотно дороги, нагнулся, чтобы поставить пузырь на асфальт. Кому надо, подберет.

– Э! Давай сюда. Нечего чужим пойлом разбрасываться. Зимой в омыватель залью. А то траванется бомжик какой – еще один грех на душу. – Слезные дорожки со щек исчезли, она даже подмазалась слегка. Ну и ладненько.

– И что вас заставило вернуться, сударыня? Неужто я прощен?

– А вот хрена. Просто – хватит уже истерик. А то веду себя, как полная дура.

– Совершенно верно, мадам. – Оба обернулись. Лениво помахивая жезлом, дорогу пересекал толстый гаец – как бы не давешний, с тридцатого числа. Гнаться за машиной он, понятное дело, не стал бы – но раз уж добыча сама вернулась, да еще и столь экстравагантно, – пуркуа бы и не па? – Капитан милиции Лопатный, третий батальон дорожно-постовой службы. Не соблаговолите ли проследовать на пикет?

Челюсти у обоих болтались где-то в районе асфальта. Контраст между красной от жары мордой, распирающими броник телесами и высоким слогом – «мадам», «соблаговолите» – внушал. Виктор так даже ответил на приветствие, хотя мент вояке, как известно, не товарищ. Козыряние при бутылке в левой руке смотрелось, пожалуй, не менее сюрреалистично, отдавало эдаким курсантским залетом.

Половину шоссе они прошли за капитаном, как утята за уткой. Идущие из города машины притормаживали, водители с любопытством глядели на короткую вереницу. Дойдя вперевалочку до разделительной, капитан на пару секунд остановился, пропуская длинный «мерс» с дребезжащим позади совершенно деревенского вида прицепом. Только копны сена не хватало – впрочем, какой-то растительного вида мусор между панелями и под брызговиком наличествовал. Затем, не особо глядя на надвигающийся радиатор древней ржавой «Волги», капитан сделал уверенный шаг вперед и чуть шевельнул палочкой. Огромная змея – тысячи тонн металла, бензина и сочащегося страхом и стыдом мяса – как на стену натолкнулась. Кто-то даже тормозами взвизгнул. «Лемминги» – то ли показалось, то ли гаец и правда буркнул. Можно подумать, что, если бы его и в самом деле поддели бампером, он преисполнился бы уважения к камикадзе.

Машин на пикете было три – помимо дэпээсного «Сайбера» на обочине примостился «уазик» с черными военными номерами и очередной невезунчик. Лысоватый встрепанный мужик чуть не подпрыгивал, ожидая вершителя своей судьбы и судьбы своего потрескивающего под тяжестью узлов и коробок росинанта. Увидев капитана, он дернулся, сделал полшага и снова замер в нерешительности. Тот лениво махнул рукой – жди, мол. Из «уазика» высунулась еще одна капитанская морда – только в камуфле и с выцветшей повязкой патруля где-то в районе локтя.

– Васильич, проверь тарщмайора, чтобы ему нескучно было. – И уже к Алле: – Ну, мадам. И как это понимать? Создание помех дорожному движению, езда задним ходом по магистрали…

Виктор отвлекся, передавая армейскому капитану документы. Тот, несмотря на видимый расслабон, профессионально-цепким взглядом сличил фото. Пролистал военник, внимательно – «Дата выдачи номеру документа… соответствует»… И «ксюха» под локтем в полной готовности. На последней записи капитан запнулся. Глянул сочувственно.

– Что, товарищ майор, – не пригодились?

– Есть такое дело, товарищ капитан. Даже на спар-ке взлететь не успел. Больно уж все быстро кончилось.

– Понятно. Расстроились? – Он вернул Виктору документы,

– Не сказал бы. Полетать, конечно, хотелось, но…

– Этверно. Ну его на его. Радиацией дышать. – Со стороны Москвы послышался уже привычный рокот, в сопровождении мигалок пронеслась группа из бэтээра и пары «газонов».

– По бандитов поехали, – пояснил капитан. – Еще, понимаешь, война не началась как следует – а уже успели расплодиться. За Сергиевым дачный поселок разнесли. Штук пять вот таких вот бедолаг, – капитан кивнул на невезунчика, – шлепнули. Ну и баб с детишками того-с. Запасались, понимаешь, барахлом и хавкой. А то и машины отбирали. На предмет бензина в основном. Теперь – отлавливай их. Так что вы, товарищ майор, осторожнее. Оружие-то есть?

– Нет. Сдал при обратном увольнении. Всего три дня потаскал. Да мы недалеко, до Королева.

– Ну, тогда удачи, товарищ майор. – Обратно в «УАЗ» капитан с повязкой не полез, устроился в дверном проеме. Нуда, кондей в «козле» вряд ли предусмотрен… Виктор спрятал документы в карман, обернулся – как там Алла?

Похоже, та со своим давешним взбрыком поторопилась. Сейчас растраченный на скандал у «гипер-маркета» запал ей ой как пригодился бы. А может, и потраченная на пойло пятихатка. Хотя вряд ли. Гаец примостил на капоте «Сайбера» планшетку и неспешно заполнял протокол. Невезунчик вернулся к своей машине, его жена что-то дула ему в уши, подпинывая пухлым локтем в бок. Видно было, что попилить муженька ей чисто в радость. Виктор ему даже посочувствовал. Нет уж, лучше уж Алкины взбрыки, чем такие вот постоянные запилы на нервах. Мужичонка, в полном соответствии с накачкой, раздувался на глазах. Сейчас, в свою очередь, пойдет качать – права.

– Всего-то?! – Алка умела подбирать и слова, и интонации. – Я-то уж думала, гуд бай, водительское… – Сейчас казалось, что, невзирая на присутствие любовника, она бросится на шею капитану и расцелует его в обе обширные щеки.

Гаишник сложил планшетку и открыл было рот для ответа – не успел. Мужичок, настропаленный супругой, выпятил колесом рудиментарную грудку, набрал в легкие бензиновой гари и пискнул:

– Товарищ милиционер! Объясните, пожалуйста, по какому праву вы нас здесь задерживаете? И почему вот эту гражданочку вы вне очереди оформляете?

Гаец склонил ухо к погону, словно прислушиваясь – что звездочки скажут, посмотрел эдак ласково. И заговорил тоже нежно и вкрадчиво, развлекаясь:

– Видите ли, Николай Борисович, девушка, насколько я вижу, торопится.

– Я тоже тороплюсь! У меня работа! Я уже девять дней должен быть…

– Вот и надо было торопиться девять дней назад. А теперь, Николай Борисович, торопиться поздновато. Да еще и нарушая. Не находите?

– Я начальник отдела…

– А вот я на вашем месте не был бы в этом так уверен. Потому что либо ваш отдел девять дней успешно обходился без вас – и тогда на фига такой начальник? Либо ваш отдел накрылся звиздой. В том числе и благодаря вам. В любом случае пара часов ничего не изменит.

– Пара часов?! – Мужичонка сорвался на визг. – Да как вы смеете…

– Я – смею, Николай Борисович. – Гаишник стал еще более вежливым, чем давеча – с «соблаговолите» и «мадам». – Пока вы, как тараканы, по щелям прятались – я, извините, каждую минуту бомбу на башку ждал. А «гражданочка», что характерно, аккурат тридцатого, пока вы по хуторам тикали, в Москву гнала. И вот тут я верю – по делам. У меня память на номера профессиональная, – пояснил он нормальным голосом опешившей Алле, а затем снова подпустил в голос не предвещавшей ничего хорошего патоки. – Знали бы вы, Николай Борисович, как мне по всей вашей драп-колонне длинной-длинной очередью засадить хотелось… Сдержался. И вы уж, пожалуйста, сдерживайтесь.

Алла засунула права и штрафную квитанцию в сумочку, мужичонка лихорадочно шарил по карманам – деньги, что ли, искал, дурак?! Алла с Виктором переглянулись и двинулись к машине, чтобы не присутствовать при неизбежном унизительном смешивании боевого лемминга с дорожной пылью. Не успели.

Распахнулась задняя дверь армейского «уазика», и оттуда с воплем «Се-е-ели!» вывалился «рядовой необученный» – а может, и обученный как раз, явно из резервистов, в мятой форме времен как бы не афганской еще войны, ровесник и «двух капитанов», и мужичонки – но с девственно чистыми погонами. В мгновенной тишине, пока вскинутый воплем армейский капитан нашаривал под локтем «ксюху», мент соображал, что к чему, рядовой набирал воздух для нового вопля, а лемминг просто стоял себе столбиком, из хрипящей армейской рации образца девяносто лохматого года донеслось – «… Анастасии Шибановой… Пьетро Тоцци… совершил посадку… на борт….» Затем, вторя новому воплю рядового, где-то за поворотом взлетела ракета, потом еще одна и еще. С обоих концов забитой машинами трассы неслись гудки. Поток преобразился – унылые рожи за лобовухами будто стерли огромным ластиком. Казалось, даже сквозь тонировку сверкали глаза, металл вибрировал от радостных, во всю глотку, криков, из-за окон с опущенными стеклами уже не хныкали, а радостно верещали детеныши. Какая-то деваха с конкретно пятым размером бюста высунулась из люка мамонтоподобного «крузака», вертя над головой ярко-красной майкой.