Текст книги "Иностранный легион"

Автор книги: Сергей Балмасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Белогвардейцы на службе во Французском иностранном легионе

Французский иностранный легион глубоко вошел в жизнь русской эмиграции. Тысячи русских солдат, офицеров и казаков провели долгие годы в качестве простых легионеров, написав новые кровавые страницы в летописи Легиона. Сколько же белогвардейцев попали в Легион? Известный в Чехословакии белоэмигрант А.А. Воеводин утверждает, что русских, служивших здесь в 1920–1926 гг., было 15 тысяч.[305]305
  см. Воеводин А.А. Студенческая жизнь. С.34.


[Закрыть] Из них определенное число было из военнопленных русской армии Германского блока и чинов Русского экспедиционного корпуса. К 1921 г. их было в Легионе не так много, и львиную долю русских легионеров составляли белогвардейцы. Самым крупным белогвардейским поступлением в легионеры стала запись солдат армии Врангеля в конце 1920-го – начале 1921 г. Однако, были и менее «крупные» волны солдат и офицеров русской и белых армий в Легион. В руки французов еще раньше попали чины белогвардейских частей, эвакуированных ими в апреле 1919 г. из Одессы. Им уже не позволили встать в строй под знамена Врангеля и Деникина, а отправили в Иностранный легион. Кроме того, вскоре в Легион попали и многие чины белой армии генерала Бермонт-Авалова, отступившей в Германию после поражения в конце 1919-го – начале 1920 гг. Следует напомнить, что 60-тысячная армия Врангеля в ноябре 1920 г. была вынуждена, под напором Красной Армии, очистить Крым и эвакуироваться на кораблях в Турцию и Грецию. Здесь русские офицеры, солдаты и казаки испытали на себе все тяготы эмигрантской жизни. Русское белогвардейское командование рассчитывало хотя бы на минимальную помощь со стороны своих недавних союзников по Антанте, особенно французов, которые были обязаны своей победой в Первой мировой войне России и тем русским, которые неожиданно в ноябре 1920 г. оказались на положении беженцев. Французы и другие «союзники» не только не оказали помощи, но и отобрали у белогвардейцев вывезенные ими за рубеж ценности, включая продовольствие, оставив их без средств к существованию. Взамен французское военное командование давало своим недавним спасителям сильно урезанный паек. Вскоре французами было объявлено, что они вообще прекращают кормить русских и предлагают им либо ехать в Бразилию на обработку земель, либо вступать во Французский иностранный легион, либо возвращаться в Россию. Вернуться в Россию согласились лишь единицы – до белогвардейцев дошли ужасные слухи, впоследствии подтвердившиеся, что большевики устроили в Крыму, после ухода армии Врангеля, кровавую бойню против тех, кто хотя бы теоретически мог служить белым… Надеяться на то, что большевики вдруг изменятся и с распростертыми объятиями встретят ушедших за кордон врагов, было бы большой глупостью. Поэтому согласились вернуться немногие, и вскоре большинство из них было репрессировано – расстреляно или отправлено за Полярный круг «искуплять» вину перед «рабоче-крестьянской» властью… В незнакомую Бразилию «на авось» ехать тоже не хотелось. Да и у большинства на такой переезд просто не было денег. В 1923 г. известные эмигрантские газеты «Руль» и «Дни» опубликовали данные, что в Галлиполи и других беженских лагерях вскоре после прибытия туда армии Врангеля среди ее чинов произошел раскол. Одни, непоколебимые белогвардейцы, желали сохранить воинскую организацию для продолжения борьбы против большевиков, а другие, «беженцы», желали демобилизоваться, разъехаться и найти гражданскую работу. Но голод и неопределенность заставили их записаться в Легион. Сначала записавшихся было пять человек. Кое-кто решил посмотреть, «как у них будет». Волонтеров первым пароходом перевезли в Стамбул. Там их разместили в хороших, по сравнению с беженскими, условиях, во французской казарме. Там русским волонтерам выдали обмундирование и деньги, но предупредили, что в город они могут выходить только по особым пропускам. Легионеры тогда вообще не стали выходить в Стамбул. Интересно отметить, что французский сержант стал пытаться уговаривать русских легионеров почаще и побольше выходить в город. Таким образом, французы рассчитывали заманить в Легион голодающих русских из соседних лагерей беженцев Пера и Галата, которые, увидев своих соплеменников в «добром здравии», должны были повалить туда валом. Однако новоявленные легионеры, поняв замысел французов, наотрез отказались выходить из казарм. До этого времени за ними хорошо следили, но, видя, что они не хотят не только дезертировать, но и даже просто выходить в город, их оставили в покое и снизили контроль. Этим легионерам удалось навести дополнительные справки о том, куда они попали на самом деле, и они бежали. Они сильно рисковали, бежав без документов. Чтобы хоть кто-то ушел от возможного преследования, они разделились, и каждый спасался поодиночке. По крайней мере, один из них смог убежать в Болгарию и поведать эту историю журналисту Недзельскому.[306]306
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». 1925. № 8,9. С. 36–39.


[Закрыть] Знакомые с французской культурой русские офицеры и представить себе не могли, что в «просвещенной» Франции может существовать такое подразделение, как Легион. Многие знали о нем, правда, по книгам, в которых восхвалялись легионные порядки. Даже те, кто знал о легионных порядках что-то правдивое, шли в Легион из-за того, что стеснялись «просто так проедать союзнический хлеб». Поэтому-то и оказались не менее 10 тысяч недавних белогвардейцев-врангелевцев и других во Французском иностранном легионе. Там на долю русских легионеров и выпала основная тяжесть борьбы с рифянами, кабилами, туарегами, друзами и прочими восставшими племенами Азии и Африки на протяжении 1920-х гг. Самое интересное, что французы рассматривали свое предложение русским стать легионерами как великую милость в отношении недавних союзников, о чем говорил в своем приказе генерал Бруссо в лагере на острове Лемнос.[307]307
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». 1925. № 8,9. С. 36–39.


[Закрыть] Общим при поступлении в Легион русских было то, что им, как и, очевидно, представителям других национальностей, совершенно не говорили об устройстве этого подразделения и об истинных порядках в нем.[308]308
  см. Он же. Там же.


[Закрыть] Многие русские, видя, как французы отнеслись к белым во время гражданской войны в России, им не поверили и в Легион не пошли. Они же сочинили язвительное стихотворение о доверчивости тысяч русских:

Приглашают в Легион, Обещают миллион, Кашица, кашица, Хорошая, кажется?

Командование белой армии юга России очень неодобрительно относилось к записи ее чинов в Легион. Но оно было вынуждено давать на это разрешение по разным причинам. Во многом это было из-за того, что оно не в состоянии было прокормить многотысячную массу солдат, офицеров и казаков. В легионеры русские эмигранты попадали и совершенно неожиданными способами. Например, в Легионе оказывались не только те, кто пребывал во французской зоне оккупации Турции, но и в английской. Дело в том, что англичане выдавали таким беженцам право на 3-дневный пропуск для визита в Стамбул, не препятствуя тем, кто не желал возвращаться в подконтрольный им лагерь. В течение 3 суток такие эмигранты пытались достать в местном русском консульстве двухнедельное удостоверение, которое, по истечении его срока действия, заменялось паспортом. Поскольку российское консульство не располагало возможностями для устройства сотен и тысяч таких страждущих, русским беженцам приходилось провести как минимум несколько ночей в греческих и турецких кофейнях, платя довольно крупные суммы – от 5 до 10 пиастров за ночлег, чтобы расположиться, подобно собаке, на коврике, среди турецких бомжей. Те, пользуясь утомленностью русских после тяжелого дня, воровали их вещи. Уследить за турками было невозможно, т. к. они менялись почти каждый день. Наученные горьким опытом русские перед сном укладывали все свои вещи под себя, прикрывая их собой, подобно тому, как курица садится на яйца. Но «новенькие», если их не предупреждали, продолжали страдать. Нередко у «новеньких» русских вместе с вещами пропадали и выданные англичанами удостоверения, без которых в Константинополе, терроризируемом бесконечными проверками, жить было невозможно. У одного из таких пострадавших документы пропали вместе с гимнастеркой. Пропажа обнаружилась лишь на рассвете, около 6 часов утра. «Бывалые» русские посоветовали ему срочно бежать в российское консульство, чтобы заявить о своем горе и получить заменяющий выданное англичанами удостоверение паспорт. Но в тот день, к несчастью пострадавшего, французские жандармы начали отлов жертв для Легиона по улицам Стамбула раньше обычного, не с 10 часов утра. Дело в том, что потенциальные жертвы стали слишком осторожны и хитры. Несчастный был пойман и препровожден во французскую тюрьму и поставлен перед выбором – или голодная смерть, или Легион. Ему ничего не оставалось, как выбрать последнее.[309]309
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». 1925. № 8,9. С. 36–39.


[Закрыть] Другой трагический случай произошел с другим русским, вольноопределяющимся, который был ранен во время последних боев за Перекоп и эвакуирован в Галлиполи. Ходить он еще не мог, и его перевели в турецкий госпиталь на Шишли. Через 3 недели, когда он уже начал ходить, французы перевели его, как выздоравливающего, в свой маленький лагерь «Порта». Здесь было собрано около 100 больных и раненых русских. Из лагеря они французами отпущены не были, но им было объявлено, что просто так их кормить не будут, и предложили записаться в Легион, чтобы получить медицинский уход и пищу с кровом. Небольшая группа из 7 русских, включая раненого «перекопца», записываться туда не захотела и решила бежать. Это не удалось, и все они попали в тюрьму. Из этой группы двое были гражданскими – художник и присяжный поверенный. Они отказывались записаться в Легион три дня, однако, находясь в адских условиях голода и страданий от кожных паразитов, не выдержав испытаний, были вынуждены стать легионерами.[310]310
  см. Он же. Там же.


[Закрыть] Несмотря на утверждение со стороны французов о том, что все русские и прочие офицеры распределялись в Легионе по принадлежности к роду войск, в которых они служили ранее, были нередки случаи, когда бывшие офицеры-артиллеристы служили в коннице. Более того, летчик, которого заманили в Легион предложением обсуживать воздушную линию Марсель-Алжир, вместо этого до конца 5-летнего контракта был легионером-пехотинцем.[311]311
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». 1925. № 8,9. С. 36–39.


[Закрыть] Кроме того, тот факт, что тысячи русских солдат и офицеров ушли из армии Врангеля в Легион самовольно, без разрешения ее командования, было расценено почти как предательство. На протяжении 1920-х гг., когда генералами Кусонским и Врангелем объявлялась регистрация офицеров, казаков и солдат, оказалось, что многие не откликнулись. Отчасти это было связано с нахождением многих из них в Легионе. Несмотря на это, Врангель и Кусонский бросили в их адрес укор.[312]312
  см. ГА РФ. Ф.5826. Оп.1. Д.7. Лл.433–434.


[Закрыть] В раскаленных песках Сахары, высоких горах Марокко и Алжира, на каменистых кряжах Сирии и Ливана, в глубоких ущельях и кошмарных джунглях Индокитая рассеяны кости тысяч несчастных русских беженцев. Они были вынуждены, за неимением средств существования, стать поневоле легионерами и сражаться за колониальные интересы Франции, подавляя свободолюбивые устремления других народов, не желающих видеть свои земли под пятой хищного французского буржуа. По тогдашней оценке обозревателей русского эмигрантского журнала «Часовой» «можно смело сказать, что лишь доблестью тысяч русских легионеров Франция сохранила свои владения»… Но благодарности большинство русских так за это и не дождались. Один из немногих русских журналистов в эмиграции, кто затрагивал тему русских легионеров, писал: «Чем виноваты они? Пожалуй, их преступление заключается в том, что они слишком доверяли культурности Запада и увлеклись идеей верности союзникам».[313]313
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями».
  1925. № 8,9. С.40.


[Закрыть] Те же, вместо благодарности за их спасение во время Первой мировой войны, загнали русских в Легион, который, по словам того же Недзельского, «вобрав в себя отбросы со всего мира, ничего достойного выдать не мог и стал школой для воспитания преступников».[314]314
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». 1925. № 8,9. С.40.


[Закрыть]

Жизнь и быт русских легионеров в межвоенный период

Первые сведения о судьбе попавших в Легион русских просочились в немногочисленную русскоязычную колонию Туниса в мае-июне 1921 г. через А.А. Воеводина, одного из виднейших ее представителей. Трагическая судьба русских в Легионе была описана в эмигрантской прессе, журналах и газетах 1922–1926 гг. Это такие издания, как «Своими путями», «Студенческие годы», «Последние новости», «Руль», «Казачьи думы». Даже на фоне общего тяжелого положения белоэмигрантов из России вообще и североафриканской группы в частности судьба легионеров вызвала у соотечественников шок. Оказавшись в Тунисе при эвакуации русского флота из Крыма, они были свидетелями того, как в эту колонию прибывали десятки и сотни русских легионеров. Несмотря на то что русские в Тунисе перебивались случайными заработками и жили в палатках и полуразрушенных зданиях, все же их положение было намного лучше положения легионеров, служивших в ужасных условиях ежеминутной муштры, издевательств и микроскопической оплаты труда, вредного для здоровья и опасного для жизни. Но самым скверным для высокообразованных русских было даже не это и не пули врагов, «а сама атмосфера Легиона, губящая стремление к прежней хорошей жизни, и все то положительное, что ранее было в людях».[315]315
  см. Воеводин А.А. Студенческая жизнь. С.34.


[Закрыть] Нетрудно было представить, каково было служить русским офицерам с чинами включительно до полковника под начальством уголовников и какой это было для них пощечиной. К сожалению, автору книги так и не удалось обнаружить первые письма русских легионеров Воеводину. Однако они послужили основанием для развертывания этим человеком деятельности после его переезда в конце 1922 г. в Прагу, направленной на облегчение их легионерской доли и освобождение из Легиона максимального количества попавших туда русских, в первую очередь студентов. Воеводину, самому бывшему студенту, удалось, благодаря хорошему отношению к русским правительства Чехословакии, которое им помогало, неплохо там устроиться. Воеводин занял хорошо оплачиваемый пост секретаря Объединенных российских эмигрантских студенческих организаций.[316]316
  ОРЭСО


[Закрыть] Однако он не забыл друзей-легионеров и принял живое участие в их судьбе. Сразу после переезда он приступил к изучению общей картины положения русских в Легионе. Так, в январе 1923 г. на 2-м съезде русского эмигрантского студенчества, будучи его делегатом, он впервые в среде русской эмиграции сделал комплексный доклад о положении студентов и вообще русских в Легионе, с текстом которого читатель может ознакомится ниже в разделе «Документы о службе белогвардейцев во Французском иностранном легионе». По первоначальным данным на январь 1923 г., легионерами стали около 300 русских студентов. Воеводин сначала пытался их выручить с помощью правительства Чехословакии путем устройства в вузы этой страны. Однако это было сделать непросто, т. к. сначала надо было найти средства на устройство каждого студента, а потом уже начинать действовать в отношении освобождения такого легионера.[317]317
  см.»Студенческие годы». Прага, 1923. № 1. С. 18–22.


[Закрыть] Кроме этого, Воеводин настоял на том, чтобы ОРЭСО, не имевшее собственных книжных магазинов и типографий, обратилось с просьбой помочь легионерам к руководству известного эмигрантского магазина «Наша речь» совместно со студентами русским легионерам русской и иностранной литературой. При этом ОРЭСО выражало готовность оплатить расходы на пересылку.[318]318
  см. ГА РФ. Ф.5837. Оп.1. Д.149. Л.16.


[Закрыть] Дело в том, что, по данным Воеводина, на многотысячную массу русских легионеров приходилось лишь 30 газет и журналов на родном языке.[319]319
  см. Воеводин А. А. Студенческая жизнь. С.34..


[Закрыть] Благодаря стараниям Воеводина ОРЭСО обращалось с просьбой помочь русским легионерам и, другие инстанции, например, к редактору известного журнала «Русская мысль» Петру Бернгардовичу Струве.[320]320
  см. Там же. Л.20.


[Закрыть] Воеводин и руководство ОРЭСО при этом не ограничивались лишь русской эмиграцией и выходили с просьбами ходатайствовать перед французскими высшими политическими и военными деятелями об освобождении русских легионеров-студентов и переводу их в вузы к президенту Чехословакии Масарику, авторитетному во Франции.[321]321
  см. ГА РФ. Ф.5837. Оп.1. Д.149. Л.26.


[Закрыть] Кроме того, руководство ОРЭСО в конце 1923 г. и начале 1924 г. действовало для освобождения студентов-легионеров через Михаила Михайловича Федорова. Он являлся председателем Комитета по обеспечению образования русской учащейся молодежи за границей и лидером филиала этой организации в Париже. С его помощью ОРЭСО возбудило перед президентом Франции и премьер-министром Пуанкаре и французским военным министром ходатайство об освобождении русских студентов из Легиона и устройстве их в вузы Франции и Чехословакии.[322]322
  см. Там же. Л.57.


[Закрыть] С этим же ходатайством ОРЭСО обратилось 17 января 1923 г. в Лигу Наций.[323]323
  см. Там же. Ф.5837. Оп.1. Д.146. Л.6.


[Закрыть] Несмотря на эти меры, добиться этого не только не удалось, но из-за широкой огласки легионных порядков против русских легионеров возникла угроза применения репрессий.[324]324
  см. Там же. Д.149. Л.58.


[Закрыть] Французское правительство оставило все просьбы и ходатайства об освобождении студентов-легионеров без внимания, но одновременно увеличило на 500 тысяч франков финансирование русских студентов в вузах Франции.[325]325
  см. Там же. Д.146. Л.7.


[Закрыть] Тогда ОРЭСО включило 30 января 1923 г. студентов-легионеров в свою секцию в Тунисе в качестве «членов-соревнователей».[326]326
  см. Там же. Л.8.


[Закрыть] Делалось это без широкой огласки, т. к. легионеры внутри Легиона не могли создавать своих организаций и участвовать даже в студенческом движении, поскольку это было запрещено уставом.[327]327
  см. Воеводин А.А. Студенческая жизнь. С.32, 33.


[Закрыть] Очень сильно русским легионерам помог Самбуров, делопроизводитель пражского «Земгора» – эмигрантской организации «Союз земств и городов», с которым встретились представители ОРЭСО и убедили его помочь. Несмотря на то что пражский «Земгор» был рассчитан на оказание помощи только русским в Чехословакии, Самбуров живо откликнулся на эту просьбу и только за год отправил несколько объемистых посылок с книгами во 2-й и 3-й полки Легиона общим весом не менее 30 килограмм. Оттуда унтер-офицеры Кумани, Фролов, Архипов, Васильев и Кроленко переправляли полученные книги и газеты по отдельным взводам и ротам, где находились русские легионеры.[328]328
  см. ГА РФ. Ф.5837. Оп.1. Д.149. Л.21.


[Закрыть] Однако до начала 1924 г. этим организациям так и не удалось установить связь с довольно многочисленными русскими легионерами 1-го иностранного полка.[329]329
  см. ГА РФ. Ф.5837. Оп.1. Д.149. Л.17.


[Закрыть] В здании Пражского «Земгора» Самбуровым были вывешены на специальном плакате адреса русских легионеров, которые желали переписываться с любыми русскими. При этом подчеркивалось, что они хотели переписываться с ними, даже если те хотели просто получать красивые почтовые марки. Русские легионеры пытались как-то разнообразить свою жизнь и не слиться воедино с массой других легионеров.[330]330
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.//»Своими путями». № 8,9. С.36.


[Закрыть] Впоследствии эта связь была установлена и при штабе этого полка, и при трех других полках были организованы филиалы русских книг и прессы.[331]331
  см. Воеводин А.А. Студенческая жизнь. С.33.


[Закрыть] Кроме того, Самбуров высылал регулярно литературу двум русским легионерам из легионного оркестра в Марокко. Этими легионерами были Леонид Владимирович Соловьев и Иван Павлович Толкачев, которые рассылали ее в полки Легиона. Именно Самбуров выдвинул впоследствии осуществившийся план создать из высылаемой русским легионерам литературы полковые библиотеки в Легионе. Такое предложение стало возможным также при активной поддержке книжным магазином «Наша речь», руководство которого обещало предоставить в распоряжение русских легионеров несколько десятков книг из его старых запасов в Праге.[332]332
  см. Там же.


[Закрыть] Впоследствии удалось создать русскую библиотеку, самую большую по размерам в Легионе, в Сиди-Бель-Аббесе. Ее возглавлял унтер-офицер Жовтоног, которому регулярно высылалась из Праги литература и который также активно участвовал в издании русского легионного журнала «На чужбине».[333]333
  см. Там же. Л.56.


[Закрыть] К 1925 г. эта библиотека уже имела три подотдела, одним из которых был филиал в 3-м иностранном полку, в марокканском городе Фес. Однако немногим чинам этого полка удавалось пользоваться плодами культуры, поскольку большую часть времени они проводили на постах и в «колоннах». Делались попытки заочного обучения студентов и всех желающих русских легионеров. Это удавалось, главным образом, унтер-офицерам, а простые легионеры оказывались не у дел. Многих из них направляли в столь глухие места, что они не могли получать и регулярно отвечать на получаемые заочно задания, а у других не было денег на постоянную переписку.[334]334
  см. Воеводин А.А. Студенческая жизнь. С.33.


[Закрыть] Правда, делались малоуспешные попытки устройства маленьких передвижных библиотек внутри Легиона для пересылки литературы из батальона в батальон и из поста в пост.[335]335
  см. Воеводин А.А. Студенческая жизнь. С.33.


[Закрыть] Кроме того, члены ОРЭСО установили контакт с капитаном Легиона Тихонравовым, который регистрировал русских легионеров вообще и студентов в частности. Воеводин лично обратился к нему с просьбой зарегистрировать их и помочь им. Для этой цели каждый день ему и сержанту Белокурову, главному информатору ОРЭСО о легионной жизни, высылались эмигрантские газеты.[336]336
  см. ГА РФ. Ф.5837. Оп.1. Д.146. Л.7.


[Закрыть] Регистрация состояла не только в записи фамилии студента-легионера, но степени его обучения, знания иностранных языков и желания учиться по той или иной специальности в том или ином учебном заведении и сколько осталось служить каждому из них. Тихонравов позднее дал адреса легионеров, по которым потом и высылались книги и газеты.[337]337
  см. Там же. Л.57.


[Закрыть] Пытались смягчить остроту пребывания в Легионе русских и некоторые западные организации. Так, Вилькинсон, занимавший пост «суперинтенданта»[338]338
  главного снабженца


[Закрыть] Методистской церковной миссии из США в Праге, 7 ноября 1923 г. возбудил вопрос о помощи русским легионерам вообще и студентам в частности.[339]339
  см. ««Информационный бюллетень ОРЭСО». 1923. № 15. С.39.


[Закрыть] По оценке русских легионеров, отношение к ним французов было практически такое же, как к недоразвитым туземцам захваченных ими колоний. Они знали, что французы считают их «варварами».[340]340
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». № 8,9. С. 36–39.


[Закрыть] Да, большинство русских легионеров добились уважения со стороны солдат других национальностей своими качествами, чуткостью и уважением к нравам и обычаям других народов. Тем самым со стороны русских как бы бросался укор в сторону французов, для которых на деле культура других народов была лишь пустым звуком. В среде белоэмиграции пытались зачастую смягчить факты пребывания русских в Иностранном легионе, говоря о том, что, будучи легионерами, они приобрели там большой военный опыт, который будет полезен им и последующим поколениям русских воинов. Да, сотни наград и лестных отзывов от французского военного командования достались на долю именно русских легионеров, но что значат эти жалкие побрякушки по сравнению с тысячами утраченных молодых русских жизней! Одним из способов избежать 5-летней легионерской службы стало дезертирство. Однако везло при этом немногим, а наказание было за это суровым: в районе боевых действий – смерть, в мирных условиях – год тюрьмы, если побег был совершен первый раз. Но если провинившийся легионер писал прошение о помиловании своему командованию с обещанием быть «хорошим легионером» и подписать контракт еще на 5 лет, то приговор высшими инстанциями зачастую отменялся.[341]341
  см. Там же. Ф.5934. Оп.1. Д.1. Д.38.


[Закрыть] Тогда о Французском иностранном легионе в Советской России были неверные данные, даже в высшем военном руководстве. Об этом свидетельствует тот факт, что в Военной академии Рабоче-Крестьянской Красной Армии с 1922 г. читались лекции, в которых в двух словах говорилось и об этом подразделении. Там говорилось, что в 1914 г. легионеров было лишь 9 тысяч, а по проекту 1923 г. было решено увеличить рамки Легиона до 10 тысяч человек. Следует отметить, что к 1913 г. легионеров уже было 10 500 человек,[342]342
  см. Самуйлов В. Организация Вооруженных Сил Франции. Конспект лекций, прочитанных в Военной академии Р.К.К.А. в 1922–1923 гг. М., 1923. С.5, 28.


[Закрыть] а в начале 1920-х гг. их численность увеличилась в 2 раза с созданием новых полков, в т. ч. из-за массового притока в Легион тысяч русских и граждан стран Германского блока, проигравших в Первой мировой войне и находившихся без средств к существованию. Бывшие чины Русского экспедиционного корпуса во Франции составляли в процентном отношении от всех русских 10 %.[343]343
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». 1925. № 8,9. С. 36–39.


[Закрыть] К приходу в Легион белых многие из них стали капралами и сержантами, и поэтому вновь прибывшие русские нередко оказывались под их начальством. Следует отметить, что многие из них были большевиками, поэтому служба под их контролем для белогвардейцев была сущим адом. Те, нередко бывшие рядовыми солдатами, получили редкую возможность «оторваться» на офицерах, которой и пользовались. Около 5 % всех русских составляли бывшие русские пленные Первой мировой войны, которых французы заманили в легионеры; 25 % русских были белогвардейцами, вывезенными в Легион с юга России из Крыма, Одессы и Херсона; таким образом, врангелевцы составляли 60 %. В одном только Сиди-Бель-Аббесе в 1924 г. русских было 3200 человек, из которых 70 % составляли юнкера, офицеры и солдаты белых армий. По национальному составу львиная доля приходилась на русских, занимавших здесь 1-е место, на 2-м месте находились калмыки, главным образом из донских казаков Сальских степей.[344]344
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». № 8,9. 1925. С. 36–39.


[Закрыть] Чтобы оценить степень образованности русских легионеров, стоит обратиться к данным по 3-му иностранному полку, стоящему тогда в Марокко. По данным на 1924 г., в нем служили 500 русских. Неграмотных среди них было лишь 2 %; с незаконченным средним образованием – 73 %, со средним и высшим образованием – 25 %.[345]345
  см. Он же. Там же.


[Закрыть] Очень близкими к этим цифрам были данные по 2-му иностранному полку. При этом журналист Е. Недзельский, переписывавшийся со многими легионерами, считал, что уровень образованности, отраженный в выше изложенных данных, был даже ниже истинного, поскольку они не учитывали казаков, которые имели хотя бы начальное образование и среди которых было много высокообразованных офицеров.[346]346
  см. Он же. Там же.


[Закрыть] По данным Недзельского, в 1921–1926 гг. число русских легионеров составляло 75 % от всего Легиона и упало к 1927 г. до 25 %, когда большинство русских демобилизовались, а остались, главным образом, унтер-офицеры.[347]347
  см. Недзельский Е. Иностранный легион и русские.// «Своими путями». № 8,9. 1925. С. 36–39.


[Закрыть] Показателем того, что русские в Легионе были на голову выше представителей других национальностей, свидетельствуют данные, что даже в период, когда их число доходило до трех четвертей от общего состава, число совершенных ими преступлений от общего числа составило только 0,08 %. Распределялись легионеры до 1925 г. по регионам следующим образом: в Алжире и Сахаре находилось 40 %; в Марокко – 30 %; в Тунисе – 15 %; в Сирии – 10 % и в Индокитае – 5 %, но с началом рифской войны большая часть Легиона была сконцентрирована в Марокко.[348]348
  см. Он же. Там же.


[Закрыть] В Алжире остался лишь 1-й иностранный полк, а в Марокко действовали 2-й, 3-й и 4-й полки Легиона. Кроме того, в Тунисе находился еще 1-й кавалерийский полк Легиона, который в скором времени бросили частично в Марокко, частично в Сирию, а часть оставили на месте.