Текст книги "Иностранный легион"

Автор книги: Сергей Балмасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Дьен-Бьен-Фу: подвиг и Голгофа Французского иностранного легиона

До сих пор читателю мало что известно о локальных войнах после окончания Второй мировой войны, к которым имели непосредственное отношение наша страна и ее граждане. Война в Индокитае в 1946–1954 гг., которую здесь вела Франция против вьетнамских коммунистов, поддерживаемых щедрой рукой СССР и Китая, не является исключением. О том, что вьетнамцы в конце концов победили, знают все. Но о том, как развивались драматические события этой войны, в том числе и об участии в них Французского иностранного легиона, до сих пор известно было очень мало. О битве за Дьен-Бьен-Фу, которая, по сути, завершила эту колониальную войну, в СССР писали много. Однако советские авторы писали при этом о «мужестве вьетнамцев» и мало касались их противников, самыми достойными из которых был Французский иностранный легион. Для того, чтобы рассказать об этой битве, переломившей ход событий войны Франции в Индокитае, надо сообщить пару слов о предшествовавших ей событиях. К концу 1953 г. накал борьбы во Вьетнаме достиг своего пика, и боевые действия перебросились на мирный до этого Лаос. Французские войска и среди них 20-тысячный контингент легионеров, растянутые по всему Вьетнаму, после ожесточенных боев постепенно сдавали позиции, слабея в партизанской войне. Руководство Франции, как гражданское, так и главным образом военное, настаивало на продолжении войны. Однако после того, как в 1948–1949 гг. в Китае коммунисты вышли к северу Вьетнама, заняв его границы, стало ясно, что война проиграна. Теперь вьетнамцы почти беспрепятственно, пользуясь тем, что джунгли для французов были практически недоступны, перебрасывали вооружение и боеприпасы из СССР и Китая, получая оттуда помощь и живой силой. Поэтому дальнейшее продолжение войны Францией с этого времени становилось бессмысленным, но ее руководство этого не понимало, продолжая тратить огромные средства и губить людей. Разбросанные по всему Вьетнаму укрепленными постами гарнизоны легионеров истекали кровью в каждодневных стычках и боях, жестоко страдали от тропических болезней. К концу 1953 г. соотношение сил было следующим: у французов во Вьетнаме было в общей сложности, с тыловыми и техническими подразделениями, 190 тысяч человек, включая Иностранный легион. Кроме того, в распоряжении французского командования была 150-тысячная «национальная» армия Вьетнама, которая, однако, была слабым союзником из-за крайне низкого боевого духа и ненадежности. Не считая «добровольцев» из Китая и СССР, силы вьетнамских коммунистов насчитывали 425 тысяч человек.[599]599
  Joseph Buttinger. Vietnam: A Dragon Embattled. New-York, 1967. Volum 1. P.227.


[Закрыть] Однако, по свидетельству американских военных экспертов, в техническом отношении силы вьетнамцев были вооружены по последнему слову техники благодаря поставкам из Китая захваченных в Корее трофеев у американцев и их союзников: «По количеству и качеству это вооружение и снаряжение превосходило все то, чем располагали французские войска в Индокитае».[600]600
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (1946–1975). New-York, 1980. P.146.


[Закрыть] Французы имели только решительное превосходство в авиации, которой у вьетнамцев тогда не было. Успех во время отражения вьетнамского штурма укреплений На-Сана родил у французского командования иллюзию, что вьетнамскую армию можно уничтожить в одном сражении, приковав ее силы к одной из укрепленных баз и перемолов с помощью артиллерии и авиации. Одним из авторов этой теории, получившей название «концепция ежа», был полковник Бертей. Он предложил соорудить крупную военно-воздушную базу с мощным гарнизоном, откуда бы по врагу наносились воздушные удары, проводились карательные набеги и в его тылу высаживались парашютные десанты.[601]601
  Ibid. P.183.


[Закрыть] Успеху реализации этой идеи, которая окончилась для французских войск и Франции позором, способствовало то, что командующий генерал Салан был отозван во Францию и заменен генералом Наварром, положительно отнесшимся к этому плану. Попытка проникновения вьетнамцев в Лаос осенью 1953 г. привела к тому, что место для такой базы решили выбрать в непосредственной близости от него, чтобы защищать и Лаос, и путь в южный Вьетнам.[602]602
  Henri Navarr. Agonie de L'Indochine. Paris, 1958. P.190.


[Закрыть] В долине Дьен-Бьен-Фу с небольшими деревушками имелся заброшенный японский аэродром. Во многом это и предопределило выбор места базы. Некоторые французские генералы встретили в штыки известие о необходимости выбора для такой базы Дьен-Бьен-Фу. Французские авиаторы встретили это решение глухим ворчанием, используя непечатные выражения в адрес авторов плана. Генерал Корнильон-Молине, командующий французской авиацией в Индокитае, сам выполнявший ранее боевые задания в этом районе, пытался повлиять на генерала Наварра для отмены этого решения, но неудачно. Для действия авиации это был действительно худший выбор. База в Дьен-Бьен-Фу находилась очень далеко от других аэродромов, и в случае нападения на нее помощь авиации с них была бы минимальной. Дело в том, что технические возможности имевшихся у французов самолетов были таковы, что они, едва достигнув Дьен-Бьен-Фу, должны были возвращаться обратно, израсходовав горючее. Технические возможности аэродрома в Дьен-Бьен-Фу исключали посадку для дозаправки здесь большого числа машин. Кроме того, находившийся в относительно узкой долине между высокими, поросшими лесом холмами, окруженной джунглями, аэродром был уязвим для артиллерийских ударов противника. Возможности для переброски по воздуху подкреплений у французов были ограничены из-за слабости транспортной авиации.[603]603
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (1946–1975). New-York, 1980. P.186.


[Закрыть] Генерала Корнильона-Молине поддержал и молодой дивизионный генерал Франции Коньи. Они, обсуждая план будущей операции под кодовым названием «Кастор», названной так в честь мифического героя, сына греческого бога Зевса, задали Наварру вопрос: «Что будет, если вьетнамцы смогут подтянуть сюда тяжелую артиллерию и большую массу зенитных средств?» Стушевавшегося на время Наварра «выручили» артиллеристы, заявившие, что доставка в район Дьен-Бьен-Фу вьетнамцами тяжелой артиллерии исключена из-за полного отсутствия дорог в этом районе, а имевшиеся у них зенитные средства они пообещали лихо уничтожить, «если только вьетнамцы посмеют открыть по нашим самолетам огонь».[604]604
  Henri Navarr. Agonie de L'Indochine. Paris, 1958. P.196.


[Закрыть] Как будет показано ниже, рвавшиеся за наградами артиллеристы сослужили Наварру и Франции в целом плохую услугу. Генерал Коньи, предвидя катастрофу, пошел на беспрецедентный для французской армии шаг, пытаясь предотвратить разгром, отправив жалобу в вышестоящие инстанции, которая осталась без ответа – в Париже жаждали победных лавров, тем более что надвигались очередные выборы, требовавшие солдатской крови… В предстоящей операции большая роль принадлежала легионерам. К тому времени Французский иностранный легион «накрыла» 4-я по счету волна притока русских. Как оказалось, многие тысячи бывших советских граждан, пойдя в разные формирования, созданные немцами для борьбы против Советской Армии, после окончания Второй мировой войны оказались в отчаянном положении. Большая их часть сдалась союзникам. Здесь были эсэсовцы из Русской бригады Бронислава Каминского, украинской дивизии СС «Галичина», прибалтийских частей СС, кавказской «Дикой дивизии» СС, туркестанской[605]605
  мусульманской


[Закрыть] дивизии СС «Анчар».[606]606
  Личный архив С.С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову 3 марта 2002 г.


[Закрыть] Кроме того, в лагерях военнопленных оказались части Русской освободительной армии Власова, многочисленных кавказских и среднеазиатских легионов. По заключенным в Ялте в феврале 1945 г. соглашениям между СССР и союзниками, все бывшие советские граждане, оказавшиеся на территории, подконтрольной англичанам и американцам, должны были быть выданы коммунистам «на перевоспитание» в ГУЛАГ. Поскольку значительная часть тех выходцев из СССР, кто воевал вместе с немцами против советских войск, не понаслышке была знакома с ГУЛАГом и возвращаться им туда очень не хотелось, они стали искать выходы из положения. Спасением стала запись во Французский иностранный легион. Как же так, спросит читатель, ведь их все равно должны были выдать? Во-первых, Ялтинские соглашения формально подписали лишь главы США и Англии, а генерал де Голль в Ялте не присутствовал. Во-вторых, после сражений Второй мировой войны Французский иностранный легион нуждался в срочном и большом пополнении ввиду ухудшения положения в колониях. Однако, чтобы избежать осложнений с СССР, факт приема бывших советских граждан во французскую армию, частью которой и является Легион, решили скрыть. Поэтому легионное начальство, руководствуясь приказами свыше, формально запретило принимать в Легион русских и прочих выходцев из СССР. В то же время, когда бывшие власовцы и эсэсовцы заполняли анкеты для поступления в Легион, им намекали, что представителей тех или иных национальностей сюда в данный момент не принимают, но принимают других. Так русские становились поляками, болгарами и чехами, прибалты – скандинавами, кавказцы – югославами, греками, испанцами и итальянцами, среднеазиаты – персами, арабами и турками.[607]607
  Личный архив С.С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову 3 марта 2002 г.


[Закрыть] Кроме того, в это время в Легион записалось очень много немцев, среди них много эсэсовцев, немалую часть которых составляли военные преступники, которые записью в Легион раз и навсегда уходили от возмездия. Вообще, в ближайшие 20 лет после окончания Второй мировой войны немцы и выходцы из СССР составляли самый большой процент легионеров. Как жаловались вьетнамцы своим советским друзьям, во всех французских кабаках во Вьетнаме, где стоял Легион, день и ночь слышались русские и немецкие песни. Кроме того, довольно многочисленную группу в то время в легионе составляли выходцы из стран Восточной Европы – Польши, Чехословакии и других, граждане которых бежали из своих родных краев перед наступлением Советской Армии в 1944–1945 гг. Оказавшись за границей без средств к существованию, они пошли в Легион. Вербовщики ходили по лагерям беженцев и зарабатывали на них огромные деньги. Поток завербованных в Легион из лагерей беженцев в первые месяцы после завершения войны был довольно большим[608]608
  Фабера Мирослав, Пикса Камил. Черный батальон. М., 1960. С.17.


[Закрыть] и позволил Легиону пополнить выбитых в боях Второй мировой войны бойцов. Немало в Легионе тогда было испанцев из разбитых и отступивших в 1939 г. во Францию коммунистических частей республиканской Испании, которые, не желая попусту просиживать в концлагерях, также записались в Легион. Впоследствии, как показали бои в Индокитае, они были неплохими солдатами и стойко дрались против своих былых собратьев по идеологии. Вообще, кого только не было в Легионе, представителей каких только национальностей! Проще сказать, каких не было – по-моему, здесь были представители всех народов! В это время среди легионеров был отмечен даже представитель Гренландии. Операция в районе Дьен-Бьен-Фу началась с выброски 21 ноября 1953 г. парашютного десанта в составе шести батальонов. Самым знаменитым из них был 1– й Иностранный парашютно-десантный батальон. Он состоял почти исключительно из бывших эсэсовцев, в основном немцев, в его составе также были два десятка бывших советских граждан и вьетнамская рота. Этот батальон слыл в Индокитае самым свирепым подразделением и спуску вьетнамцам не давал. В одном из предыдущих боев он был почти полностью уничтожен, так что в строю осталось 5 человек. Пополнившись, батальон ответил вьетнамцам «взаимной симпатией». Теперь, высадившись первым из подразделений легионеров в Дьен-Бьен-Фу, этот батальон должен был до дна испить горькую чашу почти полугодовой обороны, наполненной непрерывными боями, обстрелами и лишениями. Вместе с легионерами, по просьбе их командира, здесь же в это же время был высажен передвижной бордель, который способствовал подъему боевого духа бойцов. Уже в марте l954 г. легионерам приходилось записываться для его посещения за неделю – так велики были нагрузки работавших там девушек. Когда положение стало особенно серьезным, легионеры и прочие защитники Дьен-Бьен-Фу просто не вылезали оттуда. Не рассчитывая остаться в этой мясорубке в живых, все свои деньги они тогда тратили на вино и проституток.[609]609
  Личный архив С.С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову 3 марта 2002 г.


[Закрыть] Начало операции было многообещающим – парашютисты без особого труда разбили застигнутый ими врасплох стоящий здесь вьетнамский полк и заняли долину Дьен-Бьен-Фу. После этого они быстро привели в порядок аэродром и возвели кое-где укрепления. Однако на этом успехи французов затормозились. В декабре 1953 г. назначенный во главе гарнизона Дьен-Бьен-Фу полковник Кастри провел несколько не очень удачных рейдов с участием легионеров из этой базы. В результате стало ясно, что идея превращения Дьен-Бьен-Фу в базу, из которой по тыловым коммуникациям противника будут проводиться рейды, неудачна. Ставящиеся перед бойцами в таких рейдах задачи практически не выполнялись – противник, отлично зная местность и имея хорошую разведку, уклонялся от ударов и сам устраивал засады, и нередко сами «охотники» превращались в жертву. Противник стягивал к Дьен-Бьен-Фу свои лучшие силы, и с каждым днем кольцо сжималось все туже и туже. Перед Дьен-Бьен-Фу встала ясная угроза превращения ее из базы для «лихих кавалерийских рейдов» в обложенную вражеской осадой со всех сторон крепость. Но, несмотря на то что реальность показывала бессмысленность дальнейшего удержания этой базы, генерал Наварр и слушать не хотел об ее оставлении. Не поколебало его решимости и донесение разведки, которая сообщала, что вьетнамцы приступили к переброске в район Дьен-Бьен-Фу тяжелой артиллерии и средств ПВО,[610]610
  Bernard B. Fall. Street Without Joy. Harrison, 1967. P.4l.


[Закрыть] очевидно, сочтя это фантазией, навеянной жарким и влажным тропическим климатом. В этот момент он допустил большую ошибку, направив на эту базу разнородные контингенты из тайцев, лаосцев, вьетнамцев, сенегальцев и североафриканских частей, выведенных из соседних с Дьен-Бьен-Фу фортов. Как покажут последующие события, это сыграло плохую роль в деле обороны базы. Не удалось воздвигнуть гарнизону Дьен-Бьен-Фу и планировавшихся оборонительных сооружений. Для этого требовалось много дерева. Лес был рядом, но за каждое срубленное там дерево приходилось очень дорого платить партизанам легионерской кровью. Авиации для прикрытия лесозаготовок не хватало, и от таких попыток пришлось отказаться. Легионеры разобрали все находящиеся в округе деревянные строения и срубили все деревья, какие только могли. Таким образом, они смогли получить лишь 5 % от требуемого количества древесины, что было явно недостаточно для сооружения блиндажей и других сооружений. Вместе с тем это создало для гарнизона новую проблему – все его позиции теперь, с устранением «посторонних предметов», просматривались с занимаемых вьетнамцами высот очень хорошо. По приказу генерала Зиапа, вьетнамцы тут же, рядом, в точности скопировали все французские позиции, и день и ночь тренировались, штурмуя их. Французская артиллерия находилась на открытых огневых позициях без всякой внешней защиты. Вьетнамцы зафиксировали ее расположение и впоследствии неизбежно должны были причинить ей большой урон. До сих пор остается загадкой, почему начальник гарнизона Дьен-Бьен-Фу полковник Кастри не использовал имевшуюся у французов дешевую и легкую камуфляжную сетку для маскировки расположения своих войск. В то же время ничего не выдавало до начала боев место расположения артиллерии вьетнамцев. Эта ошибка стала одной из главных причин поражения французов в этой битве. Почва в этом районе была очень рыхлой, выкопать глубокие окопы было довольно трудно, и не было гарантии, что вырытый сегодня окоп не обрушится на тебя завтра. Между тем развязка событий вокруг этой базы приближалась. Сбывалось роковое предупреждение генерала Корнильона-Молине о том, что условия Дьен-Бьен-Фу и покрытой джунглями местности не позволят ему эффективно использовать авиацию против вьетнамцев, которые продолжали стягивать сюда силы и доставлять продовольствие и вооружение. Выстроившись живой цепью на многие километры и сплетя над своей головой своеобразные тоннели из лиан и прочей растительности, которые надежно укрывали их с воздуха, вьетнамцы успешно, в короткие сроки доставили в район Дьен-Бьен-Фу сотни артиллерийских и зенитных орудий и боеприпасы к ним.[611]611
  Henri Navarr. Agonie de L'Indochine. Paris, 1958. P.208.


[Закрыть] Они их перетащили через непролазные леса и болота, фактически, на своих «горбах». Такому успеху вьетнамцев сопутствовало и то, что имевшихся у французов боевых самолетов катастрофически не хватало. Французская авиация была не готова к таким действиям, о чем наглядно говорит тот факт, что у вылетавших на боевые задания летчиков зачастую не было нормальных карт местности.[612]612
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (1946–1975). New-York, 1980. Pp.230–231.


[Закрыть] Это было крайне неприятное известие для генерала Наварра, тем более что инженеры уверяли его, что доставка по такой местности тяжелых орудий возможна только по воздуху, какой возможности вьетнамцы не имели. По их данным, максимум, что могли противопоставить вьетнамцы против Дьен-Бьен-Фу – это 75-мм полевые орудия, которые, по мысли артиллеристов, должны были быть быстро подавлены в контрбатарейной борьбе тяжелой французской артиллерией. Их уничтожение должно было облегчить то, что, по их мнению, вьетнамцы в условиях Дьен-Бьен-Фу неизбежно должны были выдвинуть свои орудия из укрытий ввиду невозможности стрельбы ими с закрытых огневых позиций. Однако французские инженеры и артиллеристы просчитались. Они сделали расчет применительно к возможностям европейцев, но они не учли фанатичность и упорство азиатов в достижении поставленных целей. Вьетнамцы не только доставили в короткие сроки все необходимое вооружение, включая тяжелые 105-мм орудия, но и приготовили французам очень неприятный «сюрприз» в виде реактивных установок «катюша». Кроме того, опыт первых огневых дуэлей в конце февраля – начале марта 1954 г. показал, что противник успешно стреляет с закрытых огневых позиций, и поразить вражеские орудия, находившиеся на высотах, при стрельбе из низин очень трудно. Кроме того, китайцы, из которых в основном и состояла прислуга артиллерийских и зенитных орудий, научились очень хорошо маскироваться, так что даже с воздуха их было почти невозможно заметить. А когда нужно было начать обстрел, нередко китайцы выкатывали орудия из укрытий и закатывали их сразу после ответного огня.[613]613
  Henri Navarr. Agonie de L'Indochine. Paris, 1958. P. 199–200.


[Закрыть] Таким образом, за хвастливые заявления артиллеристов и бездумные действия французских верхов легионерам пришлось расплачиваться собственной кровью. Между тем вместо вывода войск из зреющей в Дьен-Бьен-Фу западни, по приказу Наварра, туда были направлены дополнительные подкрепления. Еще к началу 1954 г. сюда прибыли по воздуху 1-й и 3-й батальоны 13-й полубригады и 3– й батальон 3-го Иностранного пехотного полка Легиона. В течение января-апреля 1954 г. сюда же прибыли в числе частей Легиона подразделения 2-го и 5-го Иностранного пехотных полков 2-й Иностранный парашютный батальон, а также технические формирования: 1-я иностранная рота тяжелых 122-мм минометов, 2-я танкоремонтная рота и 5-я средняя ремонтно-восстановительная рота. Всего, с учетом всех подкреплений, численность легионеров в 15-тысячном гарнизоне Дьен-Бьен-Фу достигала 4-х тысяч человек. Гарнизону были приданы 10 легких танков американского производства «Чаффи», 9 155-мм гаубиц, 24 105-мм гаубицы, 4 122– мм миномета,[614]614
  легионеры


[Закрыть] а также 6 самолетов-разведчиков и 6 истребителей. В то же время, к марту 1954 г. численность вьетнамских войск в этом районе, возглавленных знаменитым генералом Зиапом, составила 64 тысячи человек. Кроме того, к ним постоянно прибывали подкрепления. Их вооружение составили 20 75-мм орудий, 24 105-мм гаубицы, 16 установок «катюша» с 6 пусковыми устройствами каждая, 20 120-мм минометов, 80 37-мм зенитных пушек, 100 пулеметов «ДШК», использованных в качестве зенитных средств.[615]615
  Filipp B. Davidson. Indochina wars. (1946–1975). New-York, 1980. P.234.


[Закрыть] Даже если не принимать во внимание незначительное число танков и самолетов у французов, то вьетнамцы при Дьен-Бьен-Фу обладали колоссальным превосходством, как в живой силе, так и в технике. По данным зарубежных экспертов, для эффективной обороны этой базы требовалось втрое большее количество артиллерийских стволов с более подготовленной прислугой, чем та, которая имелась при Дьен-Бьен-Фу у французов. Оборона гарнизона в Дьен-Бьен-Фу представляла собой целый ряд оборудованных позиций, названных женскими именами, перед которыми были расположены минные поля и линии проволочных заграждений. Согласно плану командования, после их прорыва, который должен был стоить штурмующим больших потерь, они попадали в зону плотного ружейно-пулеметного обстрела. На случай захвата противником какого-то из укрепленных пунктов в резерве, в центре, держались танки и 1-й Иностранный парашютный батальон, которые должны были контратакой вернуть утраченные позиции. Впрочем, французское командование изначально не желало строить здесь мощных оборонительных сооружений из-за собственных просчетов, рассчитывая, что вьетнамцы не смогут подтянуть тяжелую артиллерию и необходимое количество боеприпасов. Кроме того, «теория ежа» подверглась определенному пересмотру: Дьен-Бьен-Фу стали рассматривать больше как базу для антипартизанских действий, чем «крепость», предназначенную для осады хорошо подготовленной и технически оснащенной армией. Большой ошибкой французского командования стало то, что оно составило гарнизон Дьен-Бьен-Фу из разнородных и нередко враждующих между собой частей. Лучше, если бы гарнизон базы был однородным по своему составу. Так, легионеры заслуженно презирали марокканских гумов и алжирских стрелков[616]616
  арабов


[Закрыть] из-за отсутствия у них требуемых боевых качеств. В бою при Кокс-Кса в октябре 1950 г. именно из-за их трусости французы потерпели поражение, а 1-й иностранный парашютный батальон Легиона был почти полностью уничтожен из-за бегства арабов с поля боя.[617]617
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (1946–1975). New-York, 1980. PP.100–101.


[Закрыть] Это был не единственный факт трусости подразделений, укомплектованных арабами. Поэтому отношения между отдельными подразделениями осажденной базы были напряженными, хотя так требовалась между ними сплоченность и слаженность действий. Это неизбежно должно было стать отрицательным моментом в проведении боевых операций, поскольку легионеров не разместили строго на определенных только Легиону позициях, а размешали с другими, в том числе с арабами.[618]618
  Henri Navarr. Agonie de L'Indochine. Paris, 1958. P. 251.


[Закрыть] Началу активных боевых действий в этом районе в середине марта 1954 г. предшествовала блестящая операция, проведенная вьетнамскими диверсантами 6–7 марта того же года по уничтожению на аэродромах Гиа-Лам и Кат-Би в Тонкинской долине французской авиации. Эта боевая вылазка, достойная вхождения в историю наиболее удачных спецопераций, привела к уничтожению 78 самолетов, большая часть из которых были транспортными. Таким образом, одним ударом вьетнамцы лишили французов более половины имевшихся у них транспортных самолетов, которых и так не хватало для каждодневного снабжения гарнизона Дьен-Бьен-Фу. После этого ситуация со снабжением этой базы стала близкой к катастрофической, поскольку ежедневная

потребность ее гарнизона составляла 200 тонн грузов, в то время как реально доставлялось не более 120. Поэтому даже пополнение гарнизона сделалось большой проблемой: оно было жизненно необходимо, но доставляемого снабжения не хватало даже для «старого» контингента.[619]619
  Личный архив С. С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г.Левинского С.С. Балмасову 3 марта 2002 г.


[Закрыть] К 13 марта 1954 г., времени начала активных боевых действий, на передовых линиях «Югетт» находился 1-й батальон 2-го Иностранного пехотного полка Легиона, а на находившейся южнее ее позиции «Клодин» 1-й батальон 13-й полубригады Легиона с ротой тяжелых минометов. На опорном пункте «Марсель» находился 3-й батальон 3-го Иностранного пехотного полка. На позиции «Беатрис» находился 3-й батальон 13-й полубригады Легиона, а позицию «Габриэль» прикрывала находящаяся на ней 2-я смешанная тяжелая минометная рота 5-го Иностранного пехотного полка Легиона. Две последние позиции находились в самом неблагополучном положении. Французская артиллерия, размещенная главным образом на центральных позициях и на укреплениях «Изабель», из-за слишком большой удаленности не могла помочь соседям в случае атаки на них. Такая конфигурация оборонительных сооружений стала одной из причин разгрома гарнизона Дьен-Бьен-Фу. Атакам на позиции гарнизона предшествовала внезапная сокрушительная артподготовка вьетнамцев 13 марта 1954 г. Она началась на 4 часа раньше намеченного срока, около 12 часов дня. Это произошло из-за того, что на позиции «Беатрис», всего в 200 метрах от своих окопов, легионеры засекли большую группу вьетнамцев и стали ее уничтожать. В ответ вьетнамцы обрушили шквал огня на позиции «Беатрис» и затем «Габриэль», откуда по ним стали метко бить тяжелые 122-мм минометы легионеров. Однако силы были неравны – 4-м минометам Легиона противостояли десятки орудий и минометов противника. Согласно последнему донесению в ходе этого боя командира батальона на «Беатрис», «укрепления «Беатрис» превратились в прах, минометная батарея с «Габриэль» умолкла…». Как говорили немногие уцелевшие в том бою легионеры из прислуги минометной батареи, их позиции «буквально утонули в бушующем море огня». Все 4 миномета были накрыты артиллерийским огнем, почти вся их прислуга погибла.[620]620
  Личный архив С.С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову 3 марта 2002 г.


[Закрыть] При этом артиллерия вьетнамцев не только не была подавлена, но и сама подавляла французскую артиллерию. После поражения батареи на «Габриэль» вьетнамцы перенесли огонь на центральные позиции Дьен-Бьен-Фу, сразу уничтожив две французские гаубицы. Отмечалась необыкновенная меткость артиллерии вьетнамцев и то, что снарядов они совсем не жалели. Невидимые для французов вьетнамские пушки подавляли одну за другой батареи Дьен-Бьен-Фу, сами оставаясь почти неуязвимыми. Из-за отсутствия нормальной корректировки артиллерийского огня французская артиллерия неоднократно била по занимаемым легионерам позициям. Уже 14 марта 1954 г. аэродром был почти полностью разрушен, половина из имевшихся самолетов была сожжена на земле, так и не успев взлететь в воздух. А другая половина из тех, что смогли взлететь для оказания поддержки «Габриэль» и «Беатрис» или чтобы просто спастись, попала в зону плотного зенитного огня и была сбита. Кроме того, вьетнамцы успешно поразили склады боеприпасов, горючего и продовольствия, сильно затруднив тем самым способности гарнизона к дальнейшей успешной обороне. С этого времени для осажденного гарнизона Дьен-Бьен-Фу настали поистине тяжелые времена. Снабжение теперь осуществлялось только с помощью сбрасываемых на парашютах грузов. Даже в самые «счастливые» дни из 120 тонн грузов в руки французов попадало не более 100 тонн и то при условии, что выброска грузов происходила с низкой 800-метровой высоты. Однако из-за больших потерь в самолетах от зенитного огня грузы стали сбрасывать сначала с 2-километровой и затем с 3-километровой высоты. Пропорционально этому увеличивалась потеря грузов, которые нередко приземлялись из-за ошибок летчиков и неблагоприятных погодных условий у вьетнамцев. Известно, что одним из источников снабжения для вьетнамских гаубиц служили захваченные грузы с американскими 105-мм снарядами. Как свидетельствуют вьетнамцы, кое-кто из немногочисленных советских офицеров писал на полученных таким образом снарядах перед их «употреблением» надписи вроде «Подарок лягушатникам от американских друзей». К апрелю 1954 г. вьетнамская артиллерия почти полностью уничтожила имевшиеся у гарнизона Дьен-Бьен-Фу машины, без которых собирать и передавать «по назначению» тяжелые грузы было практически невозможно. Из-за этого централизованная система снабжения гарнизона рухнула. Легионеры использовали только то, что падало им на голову. Такое снабжение было очень неважным – нередки были случаи, когда несколько дней подряд артиллеристам сбрасывали ненужные в таком количестве консервы, а легионерам-пехотинцам, жестоко страдавшим от недостатка еды, – тонны гаубичных снарядов. В 5 часов вечера 13 марта 1954 г. вьетнамская колонна из двух батальонов пехоты каждый численностью в 1 тысячу человек, развернувшись, пошла на штурм «Беатрис». Противник шел густыми цепями, или, как говорили легионеры, «волнами». События развивались стремительно и драматически. К большому удивлению легионеров, из основной массы наступавших выделилось несколько небольших отрядов, направившихся к минному полю. Без всякой осторожности они шли по минам. Подорвался один… Его заменяет другой… Подрывается и он. Его заменяет третий, и так далее. Смертники-добровольцы! Так рухнули расчеты на то, что минные поля станут для противника труднопреодолимым препятствием. Такой расчет был эффективен в боях против солдат европейских стран, дорожащих своими жизнями, но не против азиатов. Ценой жизни нескольких десятков добровольцев в минных полях были проделаны коридоры, по которым на штурм легионерских позиций и устремилась вьетнамская орда. Уже в 18 часов 15 минут того же дня командир находящегося на этой позиции батальона легионеров Пего, согласно французским данным, «вызвал огонь артиллерии прямо в зону перед последней линией обороны». В 18 часов 30 минут того же дня Пего был убит вьетнамским снарядом, угодившим в командный пункт. Вместе с ним погиб штаб гарнизона «Беатрис». Через несколько минут другим снарядом был убит непосредственный начальник Пего – подполковник Гоше, командир 13-й полубригады Легиона и командующий северным сектором обороны «Беатрис». Они пали там, где в марте 1945 г., находясь в составе 5-го пехотного полка Легиона, мужественно встретили неожиданную японскую атаку на Вьетнам.[621]621
  Brunon J., Manue G.-R. Livre d'Or de la Legion Etrangere (1831–1955). Paris-Limoges-Nancy, 1958. Pp.250–251.


[Закрыть] После гибели своих командиров «Беатрис» потеряла централизованное управление. С этого времени три роты легионеров, каждая самостоятельно, стали отражать бешеные атаки противника. Раздробив оборону «Беатрис» на три отдельных очага, вьетнамцы стали их уничтожать по очереди. В 22 часа 30 минут 13 марта после ожесточенного рукопашного боя вьетнамцы полностью уничтожили 10-ю роту 3-го батальона 13-й полубригады Легиона. Настал черед 11-й роты Легиона, откуда в 23 часа сообщили по рации, что ожесточенный бой идет около ее командного бункера, после чего связь с ней навсегда прервалась. В 15 минут первого 14 марта командир 9-й роты Легиона вызвал огонь артиллерии на себя, после чего связь с ним также навсегда оборвалась. «Беатрис» пала. Потери сторон были огромными. По заниженным французским данным, приводимым в «Золотой книге Иностранного легиона» авторов Брюнона и Маню, общие потери Легиона в том бою составили 332 человека, включая 8 офицеров.[622]622
  см. Ibid. P.251.


[Закрыть] В то же время гарнизон «Беатрис» насчитывал 750 человек, и, как известно, он почти целиком погиб. Данные вьетнамцев о потерях Легиона намного превосходят эту цифру. Как известно, наиболее оптимальный способ узнать истинную картину потерь сторон – сопоставить данные противников и установить среднюю цифру между их показателями. В этом случае и получается как раз приблизительно численность гарнизона «Беатрис». Согласно данным независимых зарубежных экспертов, безвозвратные потери Легиона в том бою составили от 400 до 550 человек. Как бы там ни было, но таких потерь в одном бою легионеры еще не имели. Достоверные данные относительно потерь вьетнамцев также свидетельствуют, насколько яростным был тот бой – из 2-х тысяч штурмующих 600 были убиты и 1200 тяжело ранены. Утром 14 марта, в половине восьмого, силами танкового и 1-го Иностранного парашютного батальонов французы попытались вернуть «Беатрис». Поскольку их движение отлично было видно с занимаемых противником высот, вьетнамцы обрушили на них всю мощь своего артиллерийского огня, по свидетельству очевидцев, «вогнав атаку в землю». Попавшие под удар батальоны стали перегруппировываться для новой атаки. Но в это время к бункеру полковника Кастри добрался израненный лейтенант Легиона, взятый вьетнамцами в плен и отпущенный ими с посланием, в котором генерал Ле Тронг Тан, командир 312-й дивизии Вьетнама, взявший «Беатрис», предложил на 4 часа прекратить бой, чтобы убрать раненых и убитых. Это была обычная азиатская уловка, на которую клюнуло французское командование – к тому времени вьетнамцы не успели подтянуть на «Беатрис» крупные силы и возвести там новые укрепления вместо уничтоженных легионерских. Возможно, что рвавшиеся в бой легионеры-парашютисты и танкисты смяли бы их и вновь овладели «Беатрис». Но… атаку отложили, а потом и вовсе отказались, когда удостоверились, что вьетнамцы, пользуясь «перемирием», стянули туда свои лучшие части. Убитые во время этой не успевшей начаться атаки так и не были отомщены.[623]623
  Bernard B. Fall. Hell in a Very Small Place The Siege of Dien Bien Phu. New-York, 1967. P.150.


[Закрыть] Долго еще поэтому в адрес французского командования из уст легионеров высказывались непечатные выражения на немецком и русском языках. Вечером 14 марта вьетнамцы предприняли попытку овладеть позицией «Габриэль», где вместе с гарнизоном приняли участие в обороне остатки тяжелой минометной роты Легиона и гарнизона «Беатрис». Несмотря на яростную оборону и медленное продвижение вьетнамцев из-за понесенных ими потерь, положение «Габриэль», гарнизон которого также лишился своего командира от прямого попадания снаряда в командный бункер, час от часу становилось все тяжелее. Утром 15 марта, в половине шестого, французы предприняли атаку силами танкового батальона и 1-го Иностранного парашютного батальона Легиона на «Габриэль», чтобы спасти ее гарнизон. Хотя танкисты и легионеры были измотаны предыдущей неудачной атакой, на большой скорости, проскочив огонь вьетнамцев, они ворвались на «Габриэль». Однако их контратака не удалась – под прикрытием артиллерии вьетнамцы устояли. После ожесточенного боя, под губительным огнем вражеской артиллерии, легионеры и танкисты вывели к своим остатки гарнизона «Габриэль». Неудачная оборона «Габриэль» и «Беатрис», а также контратака танкистов и легионеров-»пара» обошлась гарнизону Дьен-Бьен-Фу в 1 тысячу убитых, раненных и пленных, в основном легионеров. Вьетнамцам эти бои стоили куда дороже – до 2-х тысяч убитыми и до 4 тысяч раненными. При взятии «Беатрис» и «Габриэль» знаменитые своими победами вьетнамские 308-я и 312-я дивизии потеряли такое количество бойцов, что до конца боев за Дьен-Бьен-Фу не смогли от этого оправиться.[624]624
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (1946–1975). New-York, 1980. P.252.


[Закрыть] Понеся тяжелые потери, вьетнамцы временно приостановили наступление. Несмотря на это, в первой фазе сражения за Дьен-Бьен-Фу они выиграли – почти весь северный сектор обороны базы теперь находился в их руках. Кроме того, лучшие части гарнизона Дьен-Бьен-Фу, к тому же резервные – легионеры и танкисты – также были сильно потрепаны, а некоторые, подобно отрядам «Беатрис» и «Габриэль», вовсе почти прекратили существование. К этому добавилась и другая беда – 17 марта, без всякого боя, вьетнамцы овладели одной из ключевых оборонительных позиций Дьен-Бьен-Фу – Анн-Мари. Это стало одной из важных причин общей неудачи французов. Оборонял ее полк тайцев, в считаные часы распропагандированный коммунистами с помощью листовок и громкоговорителей. Частично его личный состав дезертировал, частично присоединился к вьетнамцам, и лишь небольшая часть, оставшаяся верной французам, вместе со смешанной минометной ротой[625]625
  60 и 81-мм минометы


[Закрыть] 3-го Иностранного пехотного полка легионеров отошла на соседнюю позицию «Югетт».[626]626
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (1946–1975). New-York, 1980. P.251.


[Закрыть] «Затишье» продолжалось полмесяца – с 17 по 30 марта. Обе стороны готовились к решающему бою. За это время вьетнамцы прорыли по направлению к позициям французского гарнизона более 100 километров траншей, подбираясь к ним как можно ближе для решающего удара. Этими траншеями они практически окружили французские укрепления в центре Дьен-Бьен-Фу, отрезав, таким образом, их от одного из важнейших опорных пунктов – базы «Изабель». Таким образом, они приготовились к штурму позиций «Элиан», «Доминик» и «Югетт». После боев за «Беатрис» и «Габриэль» стала ясна тактика вьетнамцев: крупными силами наваливаться по очереди на отдельные позиции противника и «затапливать» их волнами пехоты, чему должны были предшествовать массированные артиллерийские удары. Этой тактике, как показала неудавшаяся контратака легионеров-парашютистов и танков на «Габриэль», французское командование ничего существенного противопоставить не могло. Снимать войска с других позиций для выручки подвергшихся атаке фортов было нельзя – сила вьетнамцев была такова, что они могли, увидев передвижение сил противника с одной позиции на другую, захватить ослабленные пункты. В это время начальник гарнизона Дьен-Бьен-Фу полковник Кастри самоизолировался в бункере, не предпринимая практически никаких действий для укрепления обороны базы и предоставив все подчиненным ему командирам. Это крайне негативно отражалось на возможности успешной обороны. Поэтому французское командование направило ему в помощь генерала Коньи. Однако, когда его самолет 17 марта исхитрился выбрать для посадки почти не задетую вьетнамскими снарядами аэродромную полосу, противник открыл по нему такой плотный зенитный и даже артиллерийский огонь, что о посадке не могло быть и речи. Когда Коньи решил спрыгнуть с парашютом, от этой затеи его отговорили, мотивируя это тем, что положение гарнизона тяжелое и что, в случае его пленения, к врагу могут попасть важные военные секреты.[627]627
  см. Ibid. Pp.253–254.


[Закрыть] Таким образом, пассивность командующего гарнизоном Дьен-Бьен-Фу Кастри также стала не последней причиной последующей неудачи. Видя неспособность его к управлению, по инициативе командира 1-го Иностранного парашютного батальона Легиона, поддержанного легионерами, договорившегося с командирами других частей «пара», начальник парашютистов Дьен-Бьен-Фу полковник Ланглэ отстранил Кастри от командования, в то же время формально оставив его на посту.[628]628
  Bernard B. Fall, Hell in a Very Small Place The Siege of Dien Bien Phu. New-York, 1967. P.179, 185.


[Закрыть] Таким образом, впервые за всю историю Французского иностранного легиона его офицеры пошли на столь беспрецедентный, но оправданный шаг, равносильный преступлению, как самовольное отстранение высшего лица от командования. К тому времени давно назрела необходимость что-то сделать для нейтрализации вражеских зениток, почти неуязвимых для огня французской артиллерии. Если до 26 марта летчики, сильно рискуя, совершали «полеты милосердия», вызволяя из Дьен-Бьен-Фу раненых, то с этого дня такие операции были прекращены из-за больших потерь. Вьетнамцы настолько близко подошли к взлетной полосе, что насквозь прошивали аэродром даже из пулеметов «ДШК». Но особенную неприятность доставляли гарнизону зенитные части противника, расположенные в 3-х километрах от Дьен-Бьен-Фу, в районе деревень Бан-Бан и Банг-Онг-Пет. Командир парашютного батальона Бижар сразу после отстранения Кастри от командования принялся за дело. Не выходя из своего блиндажа, он за 6 часов разработал на карте комбинированную операцию при участии штурмовой авиации, танков, артиллерии и 4-х батальонов, включая 2 батальона легионеров: 1-й Иностранный парашютный и пехотный. Сразу после разработки плана операции и ознакомления с ним командиров участвовавших в ней частей 28 марта Бижар отдал приказ об ее начале. Сложность операции заключалась в том, что местность, по которой предстояло двигаться, была открытой и не давала возможности подойти совсем неожиданно для врага. Кроме того, надо было быстро нейтрализовать один из лучших вьетнамских полков – 36-й 302-й пехотной дивизии, охранявший зенитки. При разработке операции Бижар отметил, что у вьетнамцев есть большой недостаток, которым он и решил воспользоваться – они не могли быстро переносить массированный огонь артиллерии на разные участки, а следовательно, и накрыть шедшие на уничтожение зениток войска. Операция прошла на удивление очень удачно. Ей предшествовала короткая, но эффективная артиллерийская подготовка ранним утром 28 марта. Вслед за этим вылетевшие из других баз штурмовики «обработали» район расположения зениток и вернулись без потерь. В 6 часов утра в бой пошла пехота при поддержке танков. В тот же день, в половине четвертого вечера, они вернулись, выполнив задание. Противник – вьетнамцы-пехотинцы и зенитчики-китайцы были застигнуты врасплох. Результатом стал захват или уничтожение 17 зенитных пушек и пулеметов «ДШК», уничтожение 350 и взятие в плен 10 вражеских солдат и офицеров. Потери участвовавших в операции войск французов выражались в 20 убитых и 90 раненых, которые были даже не столько из-за короткого боя за деревни и высоты, сколько от артиллерийского огня противника.[629]629
  Bernard B. Fall, Hell in a Very Small Place The Siege of Dien Bien Phu. New-York, 1967. P.186.


[Закрыть] Такой успех был возможен потому, что в штабе генерала Зиапа до этого боя была уверенность, что после потери «Беатрис» и «Габриэль» гарнизон Дьен-Бьен-Фу деморализован и неспособен к активным наступательным действиям. Подобный бой развеял эти иллюзии, что вызвало у генерала Зиапа острое желание отомстить за такой провал. Теперь его целью стали оборонительные позиции французов на востоке Дьен-Бьен-Фу, расположенные на 5 небольших высотах, обороняемых пятью неполными батальонами легионеров, французов, вьетнамцев-националистов, африканских частей и тайцев. Вскоре, 31 марта, вьетнамцы-коммунисты перешли на них в наступление и, после яростных боев, овладели укреплениями «Элиан-2», «Доминик», «Югетт-6» и «Югетт-7». Особенно ожесточенные бои шли за позицию «Элиан-2», оборонявшуюся поредевшим батальоном легионеров-парашютистов. Ее штурмовала с наступлением темноты почти в полном составе 316-я пехотная дивизия вьетнамцев. Атаке, как обычно, предшествовала мощная артиллерийская подготовка. К полуночи, после кровавой схватки, легионеры оставили половину своей позиции, завалив ее своими и вражескими трупами. Командир батальона легионеров Никольс решил вернуть утраченное, не дожидаясь, пока вьетнамцы там укрепятся. Для этого он использовал парашютную роту лейтенанта Люккиани, поддержанную силами Бижара. Контратакой, в которой участвовали парашютисты-легионеры, французы и марокканцы, «Элиан-2» после ожесточенного боя удалось временно вернуть. Но отбить другие утраченные позиции не удалось: контратака 3-го батальона 3-го Иностранного пехотного полка Легиона при поддержке нескольких танков была отбита 57-м полком 304-й пехотной дивизии вьетнамцев. Потеряв 15 легионеров убитыми и 50 раненными, батальон вернулся на позицию «Изабель». После этой неудачи полковник Ланглэ лишился последних резервов, а позиция «Изабель» была отрезана от центральных укреплений. Повторная контратака легионеров также не удалась из-за колоссального превосходства в силах вьетнамцев.[630]630
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (1946–1975). New-York, 1980. P.260.


[Закрыть] После этих неудач французское командование охватило отчаяние: силы Дьен-Бьен-Фу катастрофически таяли, обещанная по воздуху помощь не прибывала, а запасы снарядов и мин подошли к концу. В то же время Бижар прилагал титанические усилия для спасения положения. Имея в своем распоряжении батальон парашютистов-легионеров, танки и по батальону марокканцев и французов, он в течение 31 марта успешно оборонял позицию «Элиан-2», нанеся противнику огромные потери. Однако силы его подразделений также были истощены – только танковый батальон потерял во время этого боя пять машин или половину из оставшихся в строю – 1 из них был уничтожен и четыре другие – подбиты. Несмотря на это, Бижар, собрав все имевшиеся в его распоряжении силы и использовав в качестве «тарана» легионеров-»пара» под прикрытием танков 1 апреля отбросил вьетнамцев с захваченной ими ранее позиции «Югетт-7». Весь день и ночь 2 апреля прошли в ожесточенных боях за «Югетт-7», вьетнамских атаках и легионерских контратаках. Сам Зиап называл эту борьбу ожесточенной, говоря о ней, что она напоминала «перетягивание каната».[631]631
  Vo Nguyen Giap. Dien Bien Phu. Hanoi, 1964. P.121.


[Закрыть] Вьетнамцы бросали в бой все новые силы, как обычно, «волна за волной». Когда первая «волна» разбивалась об упорство и стойкость легионеров, на смену ей шла другая «волна», более сильная, если и она разбивалась, наступала очередь третьей и т. д. В итоге, к ночи 3 апреля Бижар, видя крайнюю усталость войск и большие потери, был вынужден оставить «Югетт-7». После этого основные усилия вьетнамцы направили против позиции «Югетт-6». В ходе многочасовых боев 3 апреля, с помощью последнего резерва – роты легионеров и трех танков, вьетнамцев удалось обратить в бегство. В ночь с 4-го на 5-е апреля начался новый штурм «Югетт-6» силами 2-тысячного 165-го пехотного полка 312-й дивизии Вьетнама, оборону которой держали лишь 90 легионеров. Видя это, Бижар собрал вокруг себя всех, кто еще мог держать в руках оружие, и, возглавив один из четырех отрядов, яростно контратаковал противника. Решительный приступ последовал на рассвете 5 апреля. Ночная мгла рассеялась, и взору легионеров предстали густые цепи противника, идущего на последний приступ. Как нельзя кстати, в воздухе появились французские штурмовики, которые нанесли мощный бомбовый удар и стали поливать противника огнем пушек и пулеметов. В это время скопление вьетнамцев, почти в упор, накрыли орудия и минометы. Когда стрельба прекратилась, на месте только что грозно накатывавшейся вьетнамской лавины осталось поле, изрытое воронками, заваленное трупами и фрагментами человеческих тел. По свидетельствам немногих выживших в боях после Дьен-Бьен-Фу русских легионеров, это было похоже на то, словно кто-то «открыл тысячи и тысячи банок с тушенкой и разбросал ее по всему полю».[632]632
  Личный архив С.С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову 6 апреля 2002 г.


[Закрыть] Не считая тех, кто был убит на этом поле, на самой позиции «Югетт-6», в окопах и среди проволочных заграждений насчитали около 800 трупов вьетнамцев и 200 – французов и легионеров. Генерал Зиап был в бешенстве. Его план на этот раз провалился. Вьетнамские войска были также измотаны и в первый раз за долгое время потерпели такое поражение. Для исправления ситуации он требовал от Хо Ши Мина «пополнений, пополнений и еще раз пополнений». Одержав победу, французское командование воспряло духом. К тому же генерал Коньи обещал выброску над Дьен-Бьен-Фу новых подкреплений в виде парашютистов, среди которых заметно выделялся своими боевыми качествами 2-й Иностранный парашютный батальон легионеров. В этих условиях Бижар решил отбить у вьетнамцев позицию «Элиан-1». На рассвете 10 апреля, после ожесточенного боя, эта попытка увенчалась успехом. Однако вьетнамцы предприняли яростные контратаки, пытаясь вернуть утраченное. Вечером Бижар для их отражения бросил в бой свой «неприкосновенный запас» – 4 неполные роты из парашютистов, легионеров и вьетнамцев-националистов. После ожесточенного боя вьетнамцы-коммунисты отошли, оставив на поле боя 400 своих убитых. Но уже на рассвете 12 апреля последовала новая мощная атака вьетнамцев – 2 батальона, каждый по тысяче человек, устремились на штурм «Элиан-1», удерживаемой 300 легионерами и другими десантниками. Весь день и всю ночь на этой позиции шел ожесточенный бой. Ночью враг ворвался на позицию. Никто не давал и не просил пощады. Всюду – в окопах, блиндажах, среди проволочных заграждений шла яростная рукопашная схватка. Забыв, что рядом свои, как штурмующие, так и оборонявшиеся швыряли гранаты, осколки которых безжалостно секли и тех, и других. В ход шло все, что попадалось под руку – штыки, ножи, приклады винтовок, автоматов и ручных пулеметов, даже камни и доски. Дрались с остервенением, не на жизнь, а насмерть. В отблесках пламени то тут, то там наблюдалось, что, исчерпав другие способы борьбы, враги катались по земле, душа друг друга и вырывая глаза. Несмотря на колоссальное превосходство вьетнамцев, легионеры не отступили ни на шаг. К утру к ним прибыло подкрепление, с помощью которого они вышвырнули вьетнамцев из своих окопов. В одном месте, где особенно густо лежали убитые вьетнамцы, подкрепление отрыло израненных легионеров из минометного расчета, находившихся без сознания, но не выпускавших из рук окровавленных лопат, которыми они отбивались от наседающего противника.[633]633
  Личный архив С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову б апреля 2002 г.


[Закрыть] Новое поражение вызвало в рядах коммунистических войск еще более сильный упадок духа. Сказались при этом и их огромные потери – за месяц боев, по меньшей мере, только убитыми вьетнамцы потеряли б тысяч человек, 10 тысяч были тяжело ранены, еще 2 с половиной тысячи взяты в плен. В общей сложности, это были потери 2-х полных дивизий. Кроме того, вьетнамская армия буквально голодала, как и гарнизон Дьен-Бьен-Фу, сидела по уши в грязи и воде, жестоко страдала от отсутствия медпомощи. На всю вьетнамскую армию был лишь один хирург и шесть его помощников.[634]634
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (194б-1975). New-York, 1980. P.270.


[Закрыть] Их основными методами лечения были ампутация конечностей и слабительное. Голод и болезни подорвали их готовность дальше погибать на минных полях и проволочных заграждениях под градом вражеских пуль и снарядов. В ряде полков вспыхнули бунты, солдаты отказывались идти в бой. Многим коммунистическим начальникам вообще свойственно пренебрегать человеческими жизнями ради выполнения поставленных целей. Не был здесь исключением и генерал Зиап, который безжалостно бросал своих подчиненных на не обезвреженные минные поля и на неподавленные пулеметы и минометы легионеров. Видя такое положение дел, генерал Зиап еще в начале апреля вызвал верные полки со всех концов Вьетнама и даже из Лаоса, приостановив его «коммунизацию». Они навели в течение недели «порядок» среди «разложившихся» войск, просто расстреляв часть «сомневавшихся» в правильности методов коммунистического воспитания войск во вьетнамском варианте и заставив других, таким образом понять свои «заблуждения, навеянные врагами». После этого он с новыми силами обрушился на гарнизон Дьен-Бьен-Фу, который подкреплений почти не получал. Объектом новой атаки стала опять позиция «Югетт-6». Оттуда 18 апреля Бижар вырвался с немногими оставшимися в живых легионерами после яростных боев, исчерпав все возможности для обороны. К тому времени его отряд почти полностью истратил не только боеприпасы, но и запас питьевой воды. Пить из воронок мутную дождевую воду означало схватить какое-нибудь кишечное заболевание. После этого вьетнамцы в ходе яростного штурма овладели позицией «Югетт-1». Теперь все пространство над еще контролируемой французскими войсками частью Дьен-Бьен-Фу отлично простреливалось средствами ПВО противника. Кроме того, эта территория сократилась настолько, что летчики теперь в большинстве случаев, сбрасывая грузы для осажденной базы, знали, что они попадут вьетнамцам. Для овладения «Югетт-1» привлекли последний резерв – 2-й Иностранный парашютный батальон Легиона, высаженный незадолго до этого на парашютах буквально на головы вьетнамцам, прямо на их позиции. По свидетельству выживших легионеров этого батальона, при высадке все пространство под ними кипело и вспыхивало огнями трассирующих пуль.[635]635
  Личный архив С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову 6 апреля 2002 г.


[Закрыть] После успешного боя легионеры этого батальона прорвались к частям гарнизона Дьен-Бьен-Фу. Однако атака его не увенчалась успехом: легионеры были прижаты к земле шквальным огнем и после тяжелого боя, завершившегося потерей 150 человек убитыми и раненными, отошли. В неудаче обвинили командира этого батальона Лизенфельта, который якобы «не смог принять во время боя правильного решения», хотя реально атакой руководил сам Бижар. После окончательной потери «Югетт-1» позиция «Изабель» была прочно блокирована вьетнамцами. Если до этого времени вьетнамцы не обращали на нее большого внимания, окружив позицию заслонами и траншеями, то теперь против нее они сконцентрировали всю мощь своего орудийного огня, пытаясь заставить замолчать находившиеся здесь две 105-мм батареи гаубиц. Командовал этой позицией полковник Лаланд, начальник 3-го Иностранного пехотного полка Легиона, при котором находился его 3-й батальон и штабная рота. В его распоряжении находились также батальон алжирцев и остатки алжирских частей с «Габриэль» и тайских из «Анн-Мари», всего – 1700 человек. С 4 апреля мощь ударов вьетнамцев по этой позиции день ото дня возрастала. По свидетельствам очевидцев, обороняться здесь было намного тяжелее, чем даже в среднем «лагере» Дьен-Бьен-Фу, поскольку позиция «Изабель» находилась по высоте ниже остальных. Дело в том, что начавшиеся в апреле муссонные дожди превратили здесь окопы в наполненные водой и грязью канавы, а блиндажи и бункеры – в своеобразные бассейны с тем же содержимым. Зачастую приходилось отбивать вражеские атаки, находясь по грудь в воде. Кроме того, из-за небольшой по площади территории на позицию падало меньше всего грузов, и ее защитники жестоко страдали от голода и нехватки боеприпасов.[636]636
  Личный архив С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К.Г. Левинского С.С. Балмасову 6 апреля 2002 г.


[Закрыть] Следует отметить, что к концу апреля 1954 г. возможности дальнейшей обороны Дьен-Бьен-Фу были исчерпаны. Большая часть лучших войск этой базы – легионеров – полегла в боях, а оставшиеся были истощены от голода и измотаны непрекращающимися боями. Все реже, из-за отсутствия боеприпасов, французские орудия и минометы отвечали на усиливавшиеся обстрелы вьетнамцев, буквально засыпавших легионеров снарядами и минами. Все меньше оставалось у них не только продуктов, но и патронов. Окопы, которые рыли вьетнамцы в направлении позиций легионеров, каждый день приближались. Что же делало высшее французское командование в Индокитае во главе с генералом Наварром для спасения гарнизона Дьен-Бьен-Фу? Оно разработало три явно запоздалых плана под кодовыми зловещими названиями птиц, чье появление символизирует беду: «Гриф», «Кондор» и «Альбатрос». Согласно первому плану, предполагалось склонить американцев для участия в ковровых бомбардировках осаждавших Дьен-Бьен-Фу вьетнамцев, в которых должны были принять участие одновременно до 100 дальних бомбардировщиков «Б-29», не исключая применения атомных бомб.[637]637
  Jules Roy. The Battle of Dien Bien Phu. New-York, 19б5. P. 213, 225.


[Закрыть] Однако американцы отвергли такое предложение по политическим соображениям: только что они ушли с намятыми боками из Кореи, а тут еще сомнительное участие в такой авантюре, которая грозила втянуть США в мировой конфликт с СССР и Китаем! По плану «Кондор» предполагалось сконцентрировать оставшиеся незадействованными при Дьен-Бьен-Фу парашютные батальоны и части Легиона и высадить их недалеко от базы с целью ее деблокирования. Однако нехватка транспортных самолетов заставила Наварра и Коньи отказаться от реализации этого плана в изначальном варианте и двинуть имевшиеся в Лаосе войска сухопутным путем, по бездорожью. В состав Восточной подгруппы этих войск входил 2-й батальон 2-го Иностранного полка. К моменту капитуляции гарнизона Дьен-Бьен-Фу эта группа не дошла до базы всего 30 километров, и начавшаяся операция по спасению базы провалилась. Однако, по мнению Наварра, даже если бы группа прорыва успела к Дьен-Бьен-Фу до ее падения, максимум, чего она могла достичь – это на время заставить Зиапа отказаться от решительного штурма базы.[638]638
  Henri Navarr. Agonie de L'Indochine. Paris, 1958. P. 247.


[Закрыть] План «Альбатрос» в тех условиях был более реальным, но слишком запоздалым для своего практического выполнения. Он предусматривал прорыв гарнизона базы в юго-западном, южном и юго-восточном направлениях. Когда его передали в Дьен-Бьен-Фу, там его назвали «кровопусканием» и выполнять не стали, поскольку посчитали, что солдаты пали духом и были настолько измотаны боями, что просто не выдержали бы пути по джунглям и бездорожью, где, как известно, каждый километр дается за 10 обычных.[639]639
  Bernard B. Fall, Hell in a Very Small Place The Siege of Dien Bien Phu. New-York, 19б7. P.399.


[Закрыть] Когда все же, видя, что положение Дьен-Бьен-Фу полностью безнадежное, командование гарнизона приняло этот план, оказалось, что он уже невыполним – почти все остававшиеся у французов войска сдались вьетнамцам, а бункер, в котором оно находилось, был обложен противником, который 7 мая и принял капитуляцию полковника Кастри. Поздним вечером 1 мая вьетнамцы предприняли последние усилия для уничтожения Дьен-Бьен-Фу. После «остервенелого», как говорил находящийся здесь советский военный советник, сопротивления противника ночью со 2-го на 3-е мая «коммунистические войска овладели рядом важнейших позиций, дававших ключ для последнего удара по французским империалистам». Это были позиции «Элиан-1» и «Доминик-3», отданные легионерами и их боевыми товарищами врагу после ожесточенных боев и ценой огромных потерь. В то же время все усилия вьетнамцев по овладению позиции «Элиан-2» закончились провалом. Несмотря на то что против этого укрепрайона вьетнамцы сосредоточили почти все «катюши», надрывный вой которых при пуске ракет сильно давил на нервы, при помощи еще остающейся артиллерии гарнизон «Элиан-2» выстоял, стреляя по противнику в упор из всех видов оружия, имевшегося в наличии. Вьетнамцы потеряли здесь сотни убитых из своих лучших 88-го и Ю2-го «Столичного» полков 308^ пехотной дивизии, но так и не смогли взять позицию штурмом. Справились с «Элиан-2» и ее защитниками вьетнамцы средневековым способом – подвели под нее минные галереи, куда заложили полторы тонны тринитротолуола, и б мая подорвали. Немногие оставшиеся в живых при взрыве легионеры бились здесь до конца, предпочтя смерть сдаче в плен.[640]640
  Filipp B. Davidson. Indochina wars (194б-1975). New-York, 1980. P.274.


[Закрыть] На другой стороне обороны базы после мощной артиллерийской подготовки вьетнамская пехота овладела в ходе ожесточенного боя позицией «Югетт-5», причем здесь противники дрались врукопашную по пояс в воде. Согласно свидетельствам с вьетнамской стороны, их артиллерия превратила окопы и блиндажи легионеров в месиво из грязи и щепок. К полудню 7 мая 1954 г. ситуация для гарнизона Дьен-Бьен-Фу стала безнадежной. Лучшие его части, в том числе остатки батальонов легионеров, еще продолжали отчаянное сопротивление на позициях «Клодин» и «Изабель», а также на восточном берегу реки Намъюм, но это была агония. Несмотря на то что к тому времени гарнизон составлял 10 133 человека, сил и возможностей сопротивляться у них почти не было. Поэтому к вечеру того же дня сопротивление быстро ослабело, появился первый белый флаг – это сдавались арабы. Пошла «цепная реакция» – белые флаги стали появляться то тут, то там. В ходе общей атаки, предпринятой вьетнамцами на центр Дьен-Бьен-Фу, сопротивление его защитников было окончательно сломлено и база пала. Продолжал оказывать яростное героическое сопротивление лишь гарнизон «Изабель», но и он был обречен. Между тем легионеры позиции «Изабель» сдаться наотрез отказались. Полковник Лаланд решил идти на прорыв. Видя колебание арабов, легионеры пригрозили им оружием, и те были вынуждены повиноваться. Испортив остающееся целым оборудование, в ночь с б-го на 7-е мая 1954 г. гарнизон «Изабель» пошел в самоубийственную атаку против ошеломленных вьетнамцев, которые приготовились к его сдаче.[641]641
  Brunon J., Manue G.-R. Livre d'Or de la Legion Etrangere (1831–1955). Paris-Limoges-Nancy. l958. Pp.280.


[Закрыть] В ходе ожесточенного боя большая часть из полутора тысяч смельчаков осталась на поле боя, прорваться удалось только 70-™ счастливчикам. Далеко не все из них были легионерами – здесь были также тайцы и арабы, которых пришлось поднимать на прорыв пинками и угрозой применения оружия. В совершенно не человеческом виде, в изодранной форме, израненные, голодные, с разбитыми в рукопашных боях прикладами винтовок и автоматов пробилась в июне l954 г. в Лаос эта героическая группа. Это было все, что осталось от 15-тысячного гарнизона Дьен-Бьен-Фу. Около l0 тысяч человек оказались в плену, в котором они находились больше года. Условия их содержания были ужасными, т. к. попали они в еще более извращенный вариант ГУЛАГа – азиатский. Большинство из них находилось под открытым небом, несмотря на самые неблагоприятные погодные условия, в огороженной забором с вышками части джунглей. Местность кишела ядовитыми тварями, змеями и насекомыми, укусы которых унесли немало жизней. Кормили их отбросами и в расчете на азиата, то есть сильно уменьшенными порциями, которых для европейца не хватало. Охрана лагерей, специально подобранная из тех, кто в наибольшей степени пострадал в той войне, особенно лютовала, имея на руках приказ стрелять без предупреждения в случае даже подозрения в готовящемся побеге. Легионеров среди пленных было немного – большая часть полегла на поле брани. Большинство из пленных легионеров были ранеными и требовали медицинской помощи, которая здесь отсутствовала. При этом к ним со стороны «советских товарищей» было проявлено особое внимание. Они вычисляли из этой массы бывших советских граждан, граждан социалистических стран Восточной Европы, а также эсэсовцев. Последних определяли очень просто, по характерным татуировкам на руках, и после непродолжительного допроса их жизни обрывали выстрелы. Эсэсовцы отмечали буквами латинского алфавита свои группы крови: «A» – 1-я группа, «B» – вторая и т. д. Впрочем, несколько бывших эсэсовцев исхитрились срезать с мясом такие татуировки, выжить и вернуться из плена! Граждан Чехословакии, Польши и других стран возвращали на родину, под надзор соответствующих служб. Легионерам же «советского» происхождения предстояло самое тяжелое испытание – возвращение в родной ГУЛАГ, на урановые рудники и в шахты Заполярья, где их следы теряются.[642]642
  Личный архив С. Балмасова. Письмо ветерана Французского иностранного легиона К. Г. Левинского С.С. Балмасову б апреля 2002 г.


[Закрыть] В результате такой «фильтрации» число легионеров, до конца отбывших свой срок в лагерях, резко сократилось. Десятки и сотни также погибли от недоедания, тропических болезней и нечеловеческих условий содержания. Всего во Францию вернулось менее 4 тысяч человек из состава гарнизона Дьен-Бьен-Фу. Легионеров среди них оставалось всего несколько сотен. Там, в ставшем для них родным подразделении, их встречали немногие оставшиеся в боях их сослуживцы, с которыми они, вспомнив былые бои, вновь отправились на другую – Алжирскую войну, но это уже другая тема. Оборона Дьен-Бьен-Фу стоила французам 15-тысячного гарнизона, большая часть которого попала в плен. Вьетнамцам это обошлось еще дороже. Общие их потери составили до 30 тысяч убитых, раненых, пленных, пропавших без вести и больных. Их победа была «пирровой», но все-таки они победили. Фактически, эта победа привела Вьетнам к долгожданной независимости, а Францию – к позору. Она была разгромлена своей бывшей захудалой колонией. Но была ли возможность победить у французов при обороне Дьен-Бьен-Фу? Герой тех событий, парашютист Бижар, вспоминая об этом, сказал: «Если бы мне дали хотя бы 10 тысяч легионеров, мы бы выстояли. Все остальное, кроме легионеров и парашютистов, было ни на что не способным сбродом, и надеяться на победу, имея такие силы, какие у нас были в Дьен-Бьен-Фу, было невозможно». С этим утверждением нельзя и согласиться, и не согласиться. Несомненно, что такими силами, какие были там у французов, надеяться победить было бессмысленно. В то же время надо сказать, что, каков бы ни был по своему составу гарнизон Дьен-Бьен-Фу, он был бы обречен. Нет сомнения, что составленный из одних легионеров гарнизон держался бы дольше и нанес бы врагу куда больше потерь. Можно по-разному относиться к Легиону, но факты показывают, что его подразделения дрались героически, предпочитая смерть сдаче вверенных им позиций врагу, и сделали все, что было в их силах. Можно смело сказать, что не будь здесь легионеров, база Дьен-Бьен-Фу пала бы намного раньше, а позор Франции был бы еще больше. Однако гарнизон Дьен-Бьен-Фу был изначально обречен. Сами условия борьбы, климат, технические возможности французов, наконец, политическая обстановка, при которой Китай и СССР оказывали Вьетнаму почти неприкрытую помощь, исключали даже теоретическую возможность на победу. Вступая в войну с Зиапом и Хо Ши Мином, французским политикам следовало знать, что драться в результате они будут не только с вьетнамскими коммунистами, но и с их советскими и китайскими товарищами, что вытекало из идеологии «интернациональной помощи». Выстоять в такой борьбе Франция не могла, даже если бы бросила в бой все свои силы. Проиграли здесь не легионеры, не арабы и не тайцы, и даже не французское командование, допустившее ряд досадных промахов. Даже если допустить, что этих промахов бы не было, если бы туда перебросили не 10, а 100 танков и побольше пушек, то осада Дьен-Бьен-Фу продлилась бы дольше и унесла бы гораздо больше жизней, но… эта база была обречена. В тех условиях одержать верх над вьетнамцами не могла ни одна армия мира. Это наглядно показали последующие войны против Вьетнама США, а впоследствии и Китая. Прежде всего проиграли Дьен-Бьен-Фу политики, положившие армию и, прежде всего Французский иностранный легион на алтарь своего огромного честолюбия, за которое легионеры заплатили тысячами своих жизней. Каковы же были потери Легиона во Вьетнаме? Со слов корреспондента «Красной звезды» М. Петрова, который в своей статье приводит данные немецкой стороны: «На днях боннский корреспондент агентства «Ассошиэйтед Пресс» Вилли М. Хорбах, касаясь судьбы немецких легионеров, указывал, что с начала боев во Вьетнаме погибли уже 25 тысяч немцев-легионеров».[643]643
  Петров М. Шагай или погибнешь! О судьбе немцев – солдат Иностранного легиона во Вьетнаме // «Красная звезда». 1954. 14 мая.


[Закрыть] Это явно завышенные цифры, учитывая, что немцы не представляли стопроцентно в своем составе Легион. В то же время очевидно, что французское командование также занижало цифры потерь, говоря о немногим более чем 10 тысячах убитых. Очевидно, для того, чтобы получить более-менее правильную цифру, надо вычислить «среднее арифметическое». Проведя эту несложную математическую операцию, получаем цифру 17,5 тысячи. Алжирская война В Алжире, во время войны Франции в Индокитае, тоже было не совсем спокойно. Алжирские националисты и моджахеды готовились к вооруженной борьбе после того, как в мае 1945 г. стихийная попытка алжирцев освободиться от французского колониального рабства стоила им 40 тысяч жизней во время «Сетифской бойни». В то же время при подавлении демонстраций и выступлений арабов и берберов погибли 88 французов.[644]644
  Конфликты ХХ века. М., 1995. С.261; Васильев Д. Правда об Алжире.// «Международная жизнь». 1958. № 1. С.152.


[Закрыть] Легион также проявил себя тем, что жестоко расправлялся с повстанцами и простыми алжирцами, пожелавшими выразить протест против колониализма. Сколько же тогда оказалось в Иностранном легионе выходцев из СССР? Точно до сих пор не известно, но несомненно, что счет шел на тысячи. Ко времени завершения Алжирской войны Французский иностранный легион насчитывал 120 тысяч человек. Увеличение его численности было связано с тем, что началась эпоха национально-освободительных движений. От Латинской Америки до Индокитая поднялись на борьбу против ненавистных французских колонизаторов порабощенные ими народы. Для их подавления и расширили легионерский штат. В период де Голля легионеров также привлекали из Алжира для наведения порядка на Корсике, где местные жители громили отдельные фирмы, которые были заподозрены в перепроизводстве вина.[645]645
  см. Москович Алекс. Времена клопов. М., 1992. С.135.


[Закрыть] С конца 1945 г. поднялись на вооруженную борьбу народы Вьетнама, Кампучии и Лаоса. Большую часть Легиона срочно перебросили в Индокитай. В ходе почти десятилетней войны легионеры тщетно боролись со стремлением местных народов освободиться от тех, кто уже более полувека угнетал, убивал их, расхищал их национальное богатство… Легионеры особенно отличились здесь в карательных операциях против мирного населения, так как поддерживаемые им партизаны в большинстве случаев оказывались недосягаемыми. Партизаны же успешно мстили карателям, и не одна тысяча легионерских могил, раскиданных по необъятным джунглям Индокитая, служат и сегодня суровым напоминанием наемникам о том, что их ждет, если они посягнут на свободу других народов, выполняя волю хищного французского правительства… После Вьетнамской войны, в 1954 г., Легион был снова перебазирован в Алжир, где также началась национально-освободительная борьба. Сюда же перебросили с Мадагаскара тех легионеров, которые участвовали в 1947 г. в кровавом подавлении восстания мальгашей, которое стоило им 80 тысяч убитых в боях и замученных, в том числе и легионерами, людей.[646]646
  Бела Феньо. ОАС. М., 1962.


[Закрыть] К этому времени патриотические силы Алжира, объединившиеся вокруг Фронта Национального освобождения Алжира и его лидера Ахмеда Бен Белла, подготовили вооруженное выступление против ненавистной французской власти, жестоко угнетавшей алжирский народ. В этом Ахмеду Бен Белла активно помогали СССР, Китай, Чехословакия и Египет. Из первых двух на территорию Египта перебрасывалось оружие, инструкторы, осуществлялась денежная помощь, где и подготовлялись отряды алжирских бойцов. Восстание началось неожиданным для французов нападением на административные здания и казармы войск 1 ноября 1954 г. Это было началом национально-освободительной войны алжирского народа. Эта борьба была подхвачена в Марокко и Тунисе. Наиболее ожесточенные бои тогда развернулись на востоке Алжира у границы с Тунисом и в горной Кабилии.[647]647
  Черняев В. Освободительная война алжирского народа.//Военно-исторический журнал. 1974. № 11. С. 75–76.


[Закрыть] Сил «доблестных легионеров» для подавления свободолюбивых устремлений народов Северной Африки уже не хватало, как не хватало и сил вообще всей Франции, чтобы удержать их в своем подчинении. В итоге, уже в марте 1956 г. Франция была вынуждена предоставить, после ряда столкновений, независимость Тунису и Марокко. Однако за Алжир, где недавно были найдены огромные запасы нефти, французы решили держаться любой ценой. На 1-м этапе борьбы в Алжире генерал Салан предложил использовать тактику «шахматных квадратов». На них была поделена вся алжирская территория, и в каждом квадрате находились войска, в том числе и легионеры, отвечавшие именно за этот район. Из военной базы, находившейся при каждом таком «квадрате», французы планировали наносить по моджахедам удары. Это ничего не напоминает? Правильно, идея «Дьен-Бьен-Фу в миниатюре». Однако практическое выполнение такого плана было невозможным из-за слишком большой территории Алжира и нехватки войск для полного ее контроля. Они же должны были прочесывать этот район в случае обнаружения там повстанцев. Войска в каждом из квадратов не успевали справляться с вылазками моджахедов, их приходилось перемещать из района в район, а повстанцы тем временем занимали ту территорию, на которой недавно находились французы, и наоборот.[648]648
  Черняев В. Освободительная война алжирского народа.//Военно-исторический журнал. 1974. № 11. С.76.


[Закрыть] Это было весьма трудно – постепенно национально-освободительная война охватила всю территорию Алжира. Удары сыпались на оккупантов со всех сторон и в любое время дня и ночи: на городских улицах, на караванных тропах, в горах – всюду. В Париже многим еще казалось, что это – кратковременная вспышка мятежа и достаточно присылки всего Французского иностранного легиона туда, чтобы положить конец антифранцузским действиям. Однако день ото дня сопротивление алжирского народа геноциду со стороны французов все возрастало. Считавшиеся «благополучными» районы Алжира восставали. Французы нигде не могли себя чувствовать в безопасности. В это время главным депо Легиона продолжал оставаться Сиди-Бель-Аббес. «Шагай или погибнешь!» Этим лаконичным лозунгом встречают новых рекрутов, прибывающих в учебный лагерь в Сиди-Бель-Аббесе.[649]649
  Петров М. Шагай или погибнешь! О судьбе немцев – солдат Иностранного легиона во Вьетнаме // «Красная звезда». 1954. 14 мая.


[Закрыть] Весь Французский иностранный легион был полностью перебазирован в Алжир. Каратели-легионеры уничтожали целые населенные пункты, где могли укрываться повстанцы, даже по одному лишь подозрению в этом. Однако это еще больше поднимало ненависть к врагу. Всего французы перебросили для борьбы против алжирского народа до 800 тысяч человек, из которых 120 тысяч приходились на легионеров. В такой неравной борьбе меньшие и хуже вооруженные повстанцы, не имевшие, в отличие от французов, такой современной техники, как танки, крупнокалиберную артиллерию и авиацию, несли большие потери. Постепенно основные районы боевых действий переместились в труднодоступные районы Атласа и к границам Алжира с соседними государствами, главным образом, Марокко, Туниса и Нигера, где у них были «тыловые базы». Настоящим адом, своеобразной алжирской «Смоленщиной» для французов вообще и легионеров в частности стал горный район Эль-Аурас, или Орес. Попытки легионеров проведения карательных экспедиций в этом районе для его «замирения» были малоэффективны и приводили к многочисленным жертвам со стороны карателей. Местность, очень удобная для партизанской борьбы, помогала партизанам быстро уходить из-под удара. Немало в этом районе колонн французов и легионеров, попадавших в засады партизан на горном серпантине дорог, навсегда осталось стоять грудами искореженного металлолома. Попытки справиться с партизанами путем уничтожения местных населенных пунктов особой пользы не приносили – большинство местных жителей отходило вместе с моджахеддинами в труднодоступные районы, где укрывались в системе пещер, почти недоступных для карателей. Французское командование старалось беречь жизни собственных солдат при проведении карательных операций против алжирского народа, опасаясь, в случае неизбежных потерь, всплеска негодования общественного мнения внутри страны, и в самое пекло посылали легионеров. В случае их гибели в самой Франции можно было бы легко объяснить, что печалиться по этому поводу особенно нечего, так как того легионерский сброд, где много недобитых фашистов, искупляющих перед французским народом свои преступления во Второй мировой войне, не заслуживает. В ходе Алжирской войны получили широкое распространение десантные операции легионеров-парашютистов в труднодоступные районы. Иногда это приносило желаемые результаты – бывали случаи, когда таким образом удавалось накрыть стоянки партизанских отрядов и уничтожить их. Но в большинстве случаев, несмотря на прочесывание десантниками, в том числе и легионерами, местности, никаких результатов не было. Чтобы выместить злобу за провал, парашютисты взваливали свою амуницию на стариков и детей и гнали их так нередко неделю, а то две, по раскаленной пустыне и горам до нового населенного пункта или французской базы, после чего, обессилевших, бросали без денег и еды. При этом нередко боев вообще не было, т. к. моджахеды предпочитали не вступать в прямые столкновения с французской армией и легионерами и бить их из засад. Издевательства не проходили даром для французов и, по свидетельству участников карательных экспедиций, нередко в тех селах, над жителями которых они издевались, вырезались целые французские гарнизоны.[650]650
  Лельет Пьер. Похождения парашютиста // «Красная звезда». 1959. № 134. 10 июня.


[Закрыть] Интересно привести факты того, как воевал Легион. Хотя они, в изложении советских источников воспоминаний французов, во многом представляются тенденциозными, все же они имеют определенную значимость: «В долине Шария подразделение Французского иностранного легиона столкнулось с отрядом алжирских повстанцев. Встреченные сильным огнем, легионеры вызвали на помощь взвод танков и парашютистов-»красноберетчиков», среди которых был и я. Мы окружили деревню, где укрывались алжирские солдаты. Авиация и артиллерия не оставили камня на камне от деревушки, хотя командование знало, что под бомбами и снарядами гибнут ни в чем не повинные мирные люди. Когда мы пошли в атаку на развалины деревушки, некоторые из алжирцев сдались, подняв руки. Все они были расстреляны. Тяжелораненые алжирцы, среди которых были и дети, не подбирались. Их оставили умирать под палящими лучами солнца. А солнце в Алжире безжалостное…»[651]651
  Иорданский В. Сражающийся Алжир.// «Огонек». 1958. № 40. С.23.


[Закрыть] Однако потери при проведении таких операций были немалыми, несмотря на то что в районе предполагаемого нахождения партизан наносились бомбовые удары и выжигание местности напалмом. Поначалу применение вертолетов французами в бою вызывало у алжирцев замешательство, но с ними быстро научились бороться при помощи пулеметов. Немало сгорело вертолетов, в том числе и с легионерами, в тот момент, когда они были наиболее уязвимы – при посадке и в момент нахождения их на земле. С помощью авиации, включая и вертолеты, французы вообще и легионеры в частности, истребляли главное средство передвижения в горах – мулов, чтобы затруднить действия моджахедов.[652]652
  Иорданский В. Сражающийся Алжир // «Огонек».
  1958. № 40. С.24.


[Закрыть] Впрочем, легионеры и вообще французы использовали это новое изобретение техники по-своему: они допрашивали «подозрительных» или пленных на их борту в момент полета машины, требуя сообщить интересующие их данные в обмен на сохранение жизни, а в противном случае сбрасывая их на землю. Постепенно крупные отряды повстанцев разделились на малые группы, находившиеся в разных частях страны, ближе к границам сопредельных государств – так как крупные скопления алжирских бойцов быстро накрывались вражеской авиацией или дальнобойной артиллерией. Война на уничтожение бойцов алжирского сопротивления хоть и привела к снижению численности их рядов с 50 тысяч до 15 тысяч человек к концу 1950-х гг., но победы французам не принесла. Дело в том, что из соседних Марокко, Нигера и Туниса постоянно прибывали новые бойцы. В этой связи одной из главных задач Французского иностранного легиона стало перекрыть тропы и дороги, по которым повстанцам извне шла помощь. На границе с Марокко и Тунисом легионеры оборудовали многокилометровую полосу для предотвращения проникновения партизан в Алжир и из него. В Марокко она составляла 250 километров, а в Тунисе – 350 километров. Наиболее известной была линия «Мориса» как самая мощная и труднопроходимая для алжирских повстанцев. Чтобы обеспечить эту линию от разного рода неожиданностей со стороны местного населения, французское командование приняло традиционное для «особо важных местностей» – выселение арабского и берберского населения из угрожаемых районов, в котором им «помогали» легионеры. От линии «Мориса» местное население было вывезено за 50 километров до ее начала.[653]653
  Потемкин Ю. Алжирский народ в борьбе за независимость. М., 1962. С.39.


[Закрыть] Следует сказать о том, что на таких линиях были проведены интересные эксперименты, например, по установке на них радиолокаторов, ориентированных на прикосновение к проволоке. Введение технических новшеств резко затруднило прорывы таких линий, через которые к концу войны могли пробиться лишь единицы, а крупные отряды повстанцев блокировались и уничтожались.[654]654
  Руа Ж. Алжирская война. М., 1961. С. 87–91.


[Закрыть] Дело в том, что при отсутствии сочувствовавшего боевикам местного населения резко затруднялось передвижение боевиков в этом районе, поскольку французы знали о передвижениях своих сил, а местных жителей не было. Таким образом, в случае появления неизвестных людей их можно было смело считать моджахедами со всеми вытекающими отсюда последствиями. Там были намотаны сотни километров проволочных заграждений, в том числе и с током, установлены минные поля, сооружены оборонительные сооружения в виде каменных укреплений, где укрывались легионеры, которым придавалась бронетехника и авиация. Такие укрепления находились через каждые 2–3 километра, а через каждые 15 километров находились мощные форты с бронетехникой и авиацией. Это хоть и затруднило проведение боевых операций повстанцами, отнюдь не принесло желаемых результатов для французов: сконцентрировавшись где-нибудь в одном месте, партизаны с алжирской, марокканской или тунисской территории наносили неожиданные удары. Для введения в заблуждение противника по его постам могли за несколько минут до этого наноситься минометные удары сразу во многих местах. Вслед за этим, также в нескольких местах партизанами организовывались попытки прорыва, некоторые из них были отвлекающими внимание врага от места основного удара. Вся многосоткилометровая линия постов вдоль границы находилась в постоянном напряжении – повстанцы изматывали легионеров бесконечными атаками и беспокоящей стрельбой. Они сами успешно охотились на легионерские патрули, расставляя на пути их движения мины и организуя против них засады. Жизнь для легионеров здесь быстро превратилась в ад. Мароккано-алжирская граница стала для Французского иностранного легиона таким же незабываемым кошмаром, как «горные джунгли» алжирских городов, как горный район Эль-Аурас! Нет сомнения, да и сами алжирцы этого не скрывают, что без помощи извне они бы не смогли справиться с более многочисленным и лучше вооруженным противником, каким была Франция, ведь только один Французский иностранный легион превосходил по численному составу все вместе взятые подразделения алжирских партизан. СССР принадлежит львиная доля в этой помощи. Именно из СССР по большей части и доставлялось алжирцам оружие, захваченное в ходе Второй мировой войны у Германии и ее союзников, а также оставшиеся стволы собственного производства того же времени. Немецкие скорострельные пулеметы «МГ-39» и «МГ-43», пистолеты-пулеметы «Шмайсер» «МР-38» и «МР-40», фаустпатроны, советские пулеметы Дегтярева и Горюнова, пистолеты-пулеметы Судаева и Шпагина неплохо проявили себя в условиях алжирских гор и песков, сослужив добрую службу своим новым владельцам. Особенно благодарны алжирские моджахеды были за поставки крупнокалиберных зенитных пулеметов «ДШК». Вот и тянулись бесконечные караваны с оружием и боеприпасами в Алжир из сопредельных стран. О том, как отразились поставки оружия из СССР и Чехословакии на ход войны, свидетельствуют данные. Если к ноябрю 1957 г. алжирцам удалось повредить или сбить 20 самолетов и вертолетов противника, то к февралю 1958 г., когда военная помощь достигла моджахедов, эта цифра достигла 70.[655]655
  Михайлов М. Война в Алжире.//Военный вестник. 1959. № 6. С.82


[Закрыть] Невероятным напряжением людских и финансовых ресурсов Франции удалось нанести повстанцам ряд чувствительных ударов. Так, в приводимой советскими военными специалистами карте боевых действий в конце 1958-го – начале 1959 г. из списка «партизанских районов» исчезли массивы с центрами в Саиде, Маскаре, Тиарете и Сетифе.[656]656
  Михайлов М. Война в Алжире // Военный вестник. 1959. № 6. С.82.


[Закрыть] Это было связано с разгромом действовавших там моджахедов. Именно в это время происходит смена генерала Салана на генерала Мориса Шаля. Тем самым французское командование повторяло «вьетнамскую ошибку» – частую смену местных «алжирских» командующих, что приводило на некоторое время к дезориентации войск и военного управления. Но с заменой Салана на Шаля происходит смена тактики антиповстанческих операций: теперь французы и легионеры окружали плотным кольцом партизанский район и медленно сдавливали вокруг него кольцо, стараясь уничтожить всех моджахедов.[657]657
  Черняев В. Освободительная война алжирского народа // Военно-исторический журнал. 1974. № 11. С. 78–79.


[Закрыть] Эта тактика и принесла свои плоды. В декабре 1958-го – ноябре 1959 г. основные силы алжирского сопротивления были разгромлены. Следует отметить, что во многом это произошло из-за того, что силы французов, имевшиеся при Салане в размере 200 тысяч человек, были с приходом Шаля увеличены в 4 раза! Но повстанцы еще продолжали действовать в районах горной Кабилии, вокруг Тизи-Узу и Филиппвиля, в горах Эль-Аураса,[658]658
  Ореса


[Закрыть] вокруг Тлемсена и Милианы.[659]659
  Михайлов М. Война в Алжире // Военный вестник. 1959. № 6. С.82.


[Закрыть] В то же время окончательному разгрому моджахедов помешала политика. Нажим «мирового сообщества» в виде левых по всему миру с подачи СССР привел к тому, что Франция была вынуждена снизить остроту военных операций, что позволило боевикам восстановить силы. Слишком большие уступки, сделанные кабинетом де Голля моджахедам и коммунистам, вызвали протест армии. Герой Алжирской кампании, генерал Шаль 22 апреля 1961 г. поднял мятеж против такой политики, понимая, что ее итогом станет потеря Алжира и все многотысячные жертвы этой войны, принесенные Францией вообще и Легионом в частности, будут напрасны. По самым скромным оценкам, французские потери к тому времени составили 25 тысяч человек убитыми, а боевые потери алжирцев составляли 200 тысяч человек убитыми. Значительная часть как «своих», так и вражеских потерь приходилась на легионеров. В этом мятеже французское военное командование в Алжире полностью поддержало легионное начальство, всегда бывшее правой рукой Шаля в ту войну.[660]660
  Черняев В. Освободительная война алжирского народа // Военно-исторический журнал. 1974. № 11. С.79.


[Закрыть] Именно Иностранный легион был ударной силой путча.[661]661
  Ерашов Ю. ОАС – черная сотня колонизаторов // «Советский воин». 19б2. № 10. С.44.


[Закрыть] По свидетельству современников, за это генерал де Голль расформировал несколько полков Иностранного легиона, сильно сократив его численность. Сами алжирцы называли Легион «наиболее оголтелым вооруженным аппаратом колонизаторов».[662]662
  Бела Феньо. ОАС. М., 1962. С.25.


[Закрыть] Легион этого не простил. Ультраправые французские офицеры в тесном союзе с Легионом и особенно теми его питомцами, которые в результате разгона нескольких его полков оказались не у дел, создали террористическую организацию ОАС, «Секретную вооруженную организацию». Она занималась физическим устранением неугодных им лиц во власти и «быту», которые выступали за «левый» курс де Голля и всячески его поддерживали. Одним из первых от рук легионеров-оасовцев пал начальник полиции Сиди-Бель-Аббеса Андрэ Буль, чрезмерно докучавший им и бывший сторонником де Голля. Он был убит в тот момент, когда он уже садился в самолет, улетающий в Париж к де Голлю. Не оставил Легион и самого де Голля. Вне всякого сомнения, что в большинстве покушений того времени на этого лидера большую роль сыграли легионеры, иногда бывавшие очень близко к успеху по устранению ненавистного вождя Франции, но так и не сумевшие воплотить в жизнь свои мечты. Расформирование отдельных полков Легиона тоже происходило довольно странно. Легионеры толпами оттуда уходили в ОАС, унося не только личное оружие, но и даже станковые пулеметы и радиостанции.[663]663
  Ерашов Ю. ОАС – черная сотня колонизаторов.//«Советский воин». 1962. № 10. С.45.


[Закрыть] По сообщению французского еженедельника «Экспресс», в ОАС при этом имелись такие подразделения террористов, многие из которых были эсэсовцами, «где легче всего понимают человека, если он говорит по-немецки».[664]664
  Бела Феньо. ОАС. М., 1962. С.25.


[Закрыть] Штаб ОАС возглавил генерал Гарди, бывший инспектор Французского иностранного легиона.[665]665
  Ерашов Ю. ОАС – черная сотня колонизаторов // «Советский воин». 1962. № 10. С.45.


[Закрыть] Одну из главных ролей в ОАС тогда играл «знаток и душа Легиона» генерал Салан, прославившийся еще участием в подавлении восстания друзов в 1925–1927 гг. в Сирии, жесткий критик «умиротворения» Алжира «по де-голлевски». Положение французов затрудняло и выращенное их собственными руками детище – алжирская вспомогательная армия, в свое время воевавшая в Марокко и Индокитае и поднабравшаяся там опыта. Ее части весьма слабо помогали французам и легионерам, которые с презрением и враждебностью относились к алжирцам еще с Вьетнамской войны. Кроме того, алжирцы часто дезертировали, унося оружие и пополняя ряды повстанцев. Это была довольно большая проблема для французов, которую им так и не удалось положительно решить. Только в результате засад и нападений на легионеров и французов 2 и 3 января 1959 г. стал подрыв 3 эшелонов, гибель и ранение 297 человек и пленение 11 легионеров. Однако те также сильно потрепали ее войска. В ноябре 1960 г. моджахеды совершили ряд успешных нападений на французские посты на востоке Алжира, многие из которых охранялись легионерами. При этом повстанцы убили десятки солдат и офицеров противника, освободили многих из захваченных своих собратьев, которые, будучи задержаны французскими властями, находились там же, при постах.[666]666
  Ланда Р.Г. Сражающийся Алжир // «Новое время». 1961. № 9. С.5.


[Закрыть] Усилились нападения и на железные и шоссейные дороги, результатом чего становилось разрушение их инфраструктуры и уничтожение сотен французских солдат и легионеров.[667]667
  Михайлов М. Война в Алжире.//Военный вестник. 1959. № 6. С.83.


[Закрыть] Из всех французских войск особенно досталось легионерам, которых пихали во все «дыры». Легиону, из-за растущих потерь, постоянно требовалось для пополнения потерь новое «пушечное мясо». Его «доставали» разными способами. Одним из них были открыто действовавшие вербовочные пункты в Европе, главным образом, в Германии. По явно завышенным цифрам, тогда в Алжире было в некоторых подразделениях до 80 % немцев.[668]668
  Этингер Я. Участие Западной Германии в войне против Алжира.//«Новое время». 1959. № 14.


[Закрыть] Дело в том, что нередко «немцами», чтобы запутать следы, себя называли выходцы из бывшего СССР и стран Восточной Европы, находящихся под советской оккупацией. Надо учитывать и то, что сами французы в большинстве случаев вели учет «национальностей» именно по формальным документам, в которых волонтеры указывали не только вымышленные имена и фамилии, но и «новую» национальность. Более правдоподобные цифры приводит корреспондент немецкой газеты «Вельт дер Арбайт» Берндт Энегельман, говоря, что в Алжире тогда находились до 40 тысяч немецких легионеров и что «немецкую речь можно было услышать на каждом шагу».[669]669
  «Welt der Arbeit». 1958. 17 October.


[Закрыть] Если учитывать конечную цифру легионеров Французского иностранного легиона на 1962 г., то получится, что немцев в таком случае там была треть от всего состава. В 1960 г. французам удалось пополнить легионерский состав десятками и сотнями русских и жителей СССР вообще. Это произошло при следующих обстоятельствах: 1960 год стал годом «африканской независимости».