Текст книги "Иностранный легион"

Автор книги: Сергей Балмасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

Главная роль в завоевании этой страны, которое сопровождалось еще большей кровью, чем это было при захвате Алжира, принадлежала Французскому иностранному легиону. Естественно, что и потери легионеров были огромными. Их легионеры пытались компенсировать жестоким террором местного арабского и берберского населения, которое также отвечало «взаимностью» по отношению к пленным легионерам. С 1903 по 1914 г. эти потери за 10 лет войны превысили общие потери Легиона с 1831 по 1903 гг. Война за покорение Марокко не прекращалась до начала 1930-х г. и продолжала тлеть вплоть до завоевания этой страной независимости. В России еще до начала Первой мировой войны знали о существовании Французского иностранного легиона. Правда, эти знания ограничивались несколькими скупыми строками высших военных инстанций России. На 1911 г. российский Генеральный Штаб располагал сведениями, что это подразделение состояло тогда из двух полков пехоты, расквартированных в Африке, входивших в состав XIX Алжирского армейского корпуса и Тунисской оккупационной дивизии.[29]29
  см. Вооруженные силы Франции по данным к 1 января 1911 г… Под редакцией Генерального Штаба подполковника Булгарина. СПб. 1911. С.44.


[Закрыть] Рассмотреть то, что знали об Иностранном легионе, важно для того, чтобы понять, почему тысячи русских записались туда и потом удивлялись необычайно суровому к ним отношению. В сводках российского Генерального Штаба, посвященных французским вооруженным силам, скупо говорилось и об Иностранном легионе: «2 иностранных полка по декрету 1899 г. комплектуются исключительно иностранцами, желающими поступить на французскую службу; каждый полк может состоять из 6 батальонов 4– ротного состава и 2 рот депо; одна из рот в каждом полку посажена на мулах, всего до 12 батальонов и 4 роты-депо. Военному министру предоставлено право, в случае надобности, уменьшить или увеличить число рот и батальонов, сообразно с имеющимися средствами комплектования».[30]30
  см. Там же.


[Закрыть] Согласно боевому расписанию на мирное время, рота Иностранного легиона состояла из 3 офицеров и 148 нижних чинов. Кроме того, для нужд офицеров придавалась лошадь. В батальоне Иностранного легиона находилось 14 офицеров, 594 нижних чина и 7 лошадей. В полку Иностранного легиона находились 102 офицера, 3947 нижних чинов и 54 лошади.[31]31
  см. Там же. – С.45.


[Закрыть] В то же время расписания Иностранного легиона на время войны не существовало.[32]32
  см. Там же. – С.158.


[Закрыть] Почему? Да потому, что это подразделение и так находилось почти всегда в условиях непрекращающейся войны. Подчеркивалось, что одним из отличий формы Иностранного легиона от обычной линейной французской пехоты было то, что вместо номера полка на ней ставилась легионная эмблема в виде красной гранаты, а воротник на мундире был синий.[33]33
  см. Там же. – С.47.


[Закрыть] Однако даже из скупых официальных данных о Французском иностранном легионе было ясно, что снабжается он хуже других частей французской армии. Так, в снаряжении легионеров предполагалось, что 1 щетка выдается на 4 человек.[34]34
  см. Там же. – С.46.


[Закрыть] Очевидно, потому, что Иностранный легион тогда относили к вспомогательным войскам.[35]35
  см. Там же. – С.84.


[Закрыть] В то же время в той же сводке не говорилось, что почти вся тяжесть Марокканской кампании легла именно на Иностранный легион. Однако, по косвенным данным, можно было понять, что в 1910 г. были тяжелые бои, поскольку к 1911 г. была учреждена особая Марокканская медаль, на которую специально выделялось 143 тысячи франков.[36]36
  см. Там же. – С.91.


[Закрыть]

Русские легионеры во время Первой мировой войны

До 1914 г. русские легионеры во Французском иностранном легионе появлялись лишь эпизодически и в единичных случаях. Так, по данным из самого Легиона, в 1896–1897 гг. русских здесь было всего несколько человек. На 1 января 1913 г. число русских легионеров значительно выросло и стало составлять 116 человек, что составляло от общей численности Легиона 1,1 %.[37]37
  см. Брюнон Ж., Маню Ж. Иностранный легион, 1831–1955. М. 2003. С.457.


[Закрыть] С началом Первой мировой войны во Французский иностранный легион вступили тысячи эмигрантов из Российской империи. Большинство из них эмигрировало по политическим мотивам, расценивая царский режим враждебным для себя. В то же время значительная часть российской эмиграции за рубежом решила выступить на защиту России, так как полагала, что политические распри надо отложить до победы над внешним врагом. Поскольку большая часть таких эмигрантов в Россию вернуться и влиться в русскую армию не могла из-за опасений политических преследований, многие из них решили поступить во французскую армию, чтобы в ее составе сражаться и за свою родину. Тысячи бывших эмигрантов из России в результате пополнили Французский иностранный легион. Большая часть их погибла в тяжелейших боях, куда бросали легионеров для исправления ситуации в наиболее угрожаемых местах. Лидия Крестовская, секретарь организации «Общества помощи русским волонтерам во Франции», которая всячески заботилась о находящихся на фронте русскоязычных легионерах, оставила ряд документов и собственных записок об этих днях. Ее муж также был «добровольцем», легионером, павшим во время одного из боев. Она так описала добровольный порыв русской эмиграции в августе 1914 г.: «Еще вчера, совсем чужие, различные классы и национальности строились в ряды, то суровые, то смеющиеся, увлеченные своего рода спортом забурлившей вокруг жизни. Необыкновенно различен был состав лиц, почему-либо пошедших в волонтеры: журналисты, писатели и художники, ремесленники, старьевщики – все это гудело, создавая бесформенную, но жуткую силу. И, естественно, во главе ее должен был стать тот авангард русского волонтерства, от которого теперь осталась лишь маленькая группа покалеченных, рассеянных по миру людей… Больше 9 тысяч русских прошли через рекрутские наборы, а на утро найденных годными к строевой службе в количестве почти 4 тысяч человек отправили на обучение в лагеря, а потом на фронт, с которого немногие вернулись обратно»[38]38
  см. Крестовская Л.И. Из истории русского волонтерского движения во Франции. Париж. 1917. С. 11–12.


[Закрыть]… Ниже из ее сборника, ныне в России практически недоступного, будут представлены в данной книге разные материалы, главным образом, письма самих легионеров. С самого начала Первой мировой войны Французский иностранный легион воевал как полк в составе Марокканской дивизии. Именно введение в бой Легиона в сентябрьские дни 1914 г. на позиции у Мандеманна решили исход дела. Как известно, вокруг этой позиции и развернулась знаменитая историческая битва, которая и принесла спасительную для Франции победу на Марне, самом трудном участке на франко-германском фронте. Более половины своего состава потерял тогда Французский иностранный легион в тех боях, но Франция была спасена ценой жизни легионеров. Сам маршал Фош отмечал тогда роль Легиона в спасении Франции. Да, но какой ценой! Тысячи солдат Марокканской дивизии, среди которых было особенно много арабов и берберов, пали за чуждые им интересы… Для тысяч русских добровольцев, революционеров радушие, которое оказали им парижане при отправке в армию, обернулось довольно неприятными условиями жизни во Французском иностранном легионе. Они, привыкшие к тому, что в русской армии офицеры и унтер-офицеры с ними нянчились и применяли меры физического воздействия только в исключительных случаях, что немедленно становилось «достоянием общественности», которая начинала трубить «о проклятом деспотизме», были поначалу просто шокированы порядками в республиканской армии. Об этом свидетельствует бывший революционер Киреев, попавший в Легион и однажды провинившийся: «…намедни стоит француз-капитан, мне разные поганые слова в морду сыплет, словно горох. Смотрю – дело плохо, в «пузыре» он, значит, на меня! Ажно покраснел весь со злости. Стою я перед ним, как дурак, серьезно, этак, по-российски, гляжу, а сам про себя и думаю: «В Расее я бы те в морду дал, а здесь ничаво не сделаешь»[39]39
  см. Она же. С.27.


[Закрыть]… В 1915 г. Французский иностранный легион принял участие в кровопролитной Дарданелльской десантной операции Антанты, в ходе которой легионеры высадились на полуострове Галлиполи, откуда они тщетно, в составе войск французского экспедиционного корпуса и английского десанта, пытались развить наступление на Стамбул. Характерно, что французское военное командование, понимая весь риск при проведении данной операции, опять-таки бросило первыми в бой именно легионеров – в случае чего, можно будет успокоить общественное мнение тем, что среди погибших почти нет истинных французов, лишь иностранный сброд. О том, как вели себя легионеры на отвоеванных участках фронта, свидетельствует выдержка из следующего письма: «Мы – в Краонель. Дома совершенно разрушены. Стены, пробитые, изрешеченные повсюду снарядами, держатся каким-то чудом. В квартирах – все в беспорядке. Хозяйничали и немцы несколько раз, хозяйничали и наши. Из дорогих шелковых платков легионеры делали себе кисеты для табака или использовали как туалетную бумагу. Зеркала, часы, кресла, картины, вазы ломались, рвались и бились беспощадно, точно с досады, что нельзя их будет унести с собой. Банды легионеров сладострастно рыли по погребам, ища вина, и находили его бочками. А потом наша ночь в шалаше… Горит свеча, сгорает, ее заменяют новой из разграбленной церкви, где найдено было много восковых свечей»[40]40
  см. Она же. Там же. С.69.


[Закрыть]… И.Г. Эренбург так описал состояние на середину 1915 г. русскоязычных добровольцев, оказавшихся в Легионе: «История добровольцев, пошедших с флагами и песнями защищать Францию, трагична. Иностранный легион до войны состоял из разноплеменных преступников, которые меняли свое имя и, отбыв военную службу, становились полноправными гражданами. Легионеров отправляли обычно в колонии усмирять мятежников. Понятно, какие нравы царили в легионе. Русские, в большинстве политические эмигранты, евреи, покинувшие «черту оседлости» после погромов, и студенты настаивали, чтобы их зачислили в обыкновенные французские полки; никто их не хотел выслушать. Издевательства продолжались. Добровольцы 22 июня 1915 г. взбунтовались, избив нескольких особенно грубых унтер-офицеров. Военно-полевой суд приговорил 9 русских к расстрелу. Военный атташе русского посольства, граф А.А. Игнатьев, возмущенный несправедливостью, добился отмены приговора, но слишком поздно. Русские умерли с криком: «Да здравствует Франция!»[41]41
  см. Эренбург И. Г. Собрание сочинений. М., 1966. Т.8. С.162.


[Закрыть] Наряду с этим А.А. Игнатьев 6 июля 1915 г. отправил телеграфное донесение в Петроград по 2-му полку Французского иностранного легиона, где служил Пешков, приемный сын Горького и старший брат Свердлова: «Как полковник, так и высшее начальство отзываются с высокой похвалой о храбрости наших волонтеров, которые без различия национальности доблестно сражались в последних упорных боях и потеряли более половины своего состава убитыми и раненными».[42]42
  см. РГВИА. Ф.391. Оп.2. Д.62. Л.55.


[Закрыть] Однако с самого начала отношения между старыми и новыми легионерами складывались непросто. Первые поначалу с презрением относились к русскоязычным добровольцам, считая, что те пошли в Легион из-за мелких корыстных интересов, смеялись над «патриотизмом» русских и сомневались в их боевых качествах. К такой обстановке прибавлялись ужасные условия легионной службы. Об этом свидетельствует отрывок из одного легионерского письма: «Но все переносилось относительно спокойно. Недовольство выливалось лишь в форму заявлений, просьб, жалоб в письмах к родным, поисках возможности уйти с фронта со стороны одиночек. Это продолжалось до тех пор, пока была сильна боевая репутация старых легионеров, когда масса волонтеров продолжала смотреть на своих специфических командиров, как на военных наставников, пример которых в действительности был очень важен в грядущих битвах с немцами. И как только те, кто пришел на фронт, как воины, увидели, что в боевом отношении многие старые легионеры оставляют желать лучшего, что в особенности те из них, которые прославились пренебрежительным отношением к волонтерам, сами, как бойцы, стоят мало, как сейчас же стало наступать время более резких столкновений. Не только личные обиды становились уже стимулом для этих протестов. Здесь, главным образом, необходимость их стала диктоваться сознанием того обстоятельства, что поставленные командирами старые легионеры не могут, к их огорчению, быстро приспосабливаться к условиям новой войны, не умеют уловить психологии противника, не способны вести людей и, благодаря этому, могут только ослабить силу нашего сопротивления немцам».[43]43
  см. Крестовская Л.И. Из истории русского волонтерского движения во Франции. Париж, 1915. С.133.


[Закрыть] В конце лета – начале осени 1915 г. пожелавших оставить Французский иностранный легион разделили на две группы: тех, кто захотел перевестись во французские регулярные полки, и тех, кто решил после всего пережитого вернуться в Россию. Последних оказалось около 600 человек.[44]44
  см. Крестовская Л.И. Из истории русского волонтерского движения во Франции. Париж, 1915. С.65.


[Закрыть] Легионное командование стремилось не придавать широкой огласке факт того, что большая часть русских, итальянских и бельгийских волонтеров в 1915 г. ушла из Легиона. Авторы «Золотой книги Французского иностранного легиона» упомянули об этом очень скупо: «Выделение большого контингента итальянцев, бельгийцев и русских, вызванное тем, что представители каждой из этих групп соответственно присоединились к своей национальной армии, привело к решению расформировать 3-й маршевый полк Легиона».[45]45
  см. Брюнон Ж., Маню Ж. Иностранный легион, 1831–1955. М., 2003. С.135.


[Закрыть] Интересно, что «среди взятых французами в плен германцев на северо-востоке от Авакура находился и 1 русский, который до войны занимался в Париже изготовлением фуражек и при объявлении войны был насильно привлечен к военной службе в рядах французской армии вместе с 30-ю другими русскими. Почти все эти русские были к тому времени убиты или ранены».[46]46
  см. РГВИА. Ф.15234. Оп.2. Д.17. Л.106.


[Закрыть]

Очевидно, озлобившись на легионные порядки, один из русских перешел на сторону немцев, чтобы отомстить за свои страдания. В конце лета и начале осени 1917 г. многие из эмигрантов-фронтовиков, в том числе и легионеров, смогли уехать в Россию. Это произошло после многочисленных ходатайств со стороны эмигрантского «Комитета Обороны», созданного специально для содействия русскоязычным волонтерам во французской армии, в военное министерство Франции. Оно разрешило желающим из числа русских волонтеров и легионеров уехать в Россию. При этом русскоязычные эмигранты всеми силами противились тому, чтобы их зачислили в русские полки экспедиционного корпуса во Франции.[47]47
  см. ГА РФ. Ф.6154. Оп.1. Д.1. Л.35.


[Закрыть] В очередной раз Легион спас Францию в августе 1917 г. во время жесточайших боев под Верденом, когда немцы стали теснить французов и с минуты на минуту ожидалось, что они прорвут оборону. Это означало катастрофу для Франции. Французское командование вводит 20 августа в бой свой последний резерв – Марокканскую дивизию и Иностранный легион в ее составе. Брошенный в контратаку, Французский иностранный легион остановил и отбросил немцев в жесточайших двухдневных боях. В очередной раз Легион вырвал победу у врага на самом опасном участке фронта. Цена – потеря им 60 % процентов личного состава. Немало было среди этих жертв и русских. Сам генерал Доган в речи, посвященной событиям августа 1917 г. под Верденом, отмечал стойкость и героизм русских легионеров, отдавших свои жизни в лобовых атаках на хорошо укрепленные немецкие позиции. Сразу после стабилизации фронта на этом участке Французский иностранный легион сняли с фронта для доукомплектования… Легион действительно уравнивал всех – чего стоит, например, тот факт, что в его составе многие немцы продолжали воевать против своих же! Годы неимоверно тяжелой службы, проходящей в чрезвычайно тяжелых условиях, страшная дисциплина сделали свое дело – легионеры постепенно по-настоящему становились людьми без Родины и, ничтоже сумняшеся, воевали и против нее, как это и случилось с немцами Легиона. Французский иностранный легион был своеобразным подразделением, это факт. В этой воинской части был поставлен культ Легиона над всем тем, что могло составлять ранее ценности для людей до прихода их туда – любви к Родине, родным – наиболее главными для них вещами… Здесь же воспитывались исключительно преданность лишь Легиону и делалось все, чтобы прежние ценности для новичка атрофировались. В этом-то и состоит главная особенность Иностранного легиона и его зловещая сила. Все здесь изначально было сделано для того, чтобы легионеры стали своеобразными манкуртами, «иванами, не помнящими родства». Легионному начальству это нужно для того, чтобы в его подразделении царило бы над всем единство одной идеи – служение Франции, пусть даже и против своей Родины, но в составе Легиона. Что может быть еще чудовищнее? Человек, пришедший во Французский иностранный легион, с потерей собственного имени отрекается от прошлой жизни и ее ценностей, становясь обычным манкуртом, послушным бультерьером Франции, готовым по приказу легионного начальства вонзить зубы хоть в родную мать…

Следует отметить, что, скорее всего, далеко не все немцы Иностранного легиона периода Первой мировой войны были предателями. Многие из них попадали туда по глупости и, начитавшись книжек, рисующих жизнь в Легионе в розовом свете, некоторые неосторожно оставляли свои прежние профессии и подавались в легионеры. Среди них были люди самых разных родов занятий, от учителей до представителей высшей знати. Впоследствии они пытались перейти к своим, но такие попытки жесточайшим образом карались – за немцами-легионерами на фронте внимательно следили и впоследствии их основную часть «сплавили» в Марокко – «от греха подальше». Кроме фронтовых дел, легионеры решали и задачи по подготовке «цветных» войск из негров и арабов: «В Сан-Рафаэле – лагерь сенегальцев. За фешенебельными отелями на пустынном берегу – маленькая африканская деревушка. Новичков учат. О, как они прилежны, как стараются передать каждый жест начальника! Зачем – они не знают, но какая выправка, как маршируют, как изображают атаку! Учат унтер-офицеры и аджудан. Крохотные и уродливые «белые», они стараются быть величественными. Они беспощадно жестоки. Горе тому, кто не поймет, что значит это движение руки. Все начальство – из Иностранного легиона – немецкие дезертиры, испанские контрабандисты, французские убийцы, главным образом, убийцы. Коллекция уголовных: торговцы «белым товаром», громилы, палачи. Сенегальцы слишком послушны, слишком кротки»[48]48
  см. Эренбург И. Лик войны. М.-Л., 1928. С.80.


[Закрыть]… События октября 1917 г. предоставили французскому командованию пополнения Легиона за счет тысяч русских солдат и офицеров. Дело в том, что царское правительство в период Первой мировой войны направило союзникам на помощь два экспедиционных корпуса – один во Францию, другой – на Балканы, на Салоникский фронт общей численностью 745 офицеров и 43 547 солдат.[49]49
  см. Данилов Ю.Н. Русские отряды на Французском и Македонском фронтах, 1916–1918 гг. По материалам Архивов Франции и военного министерства. Париж, 1933. С.44.


[Закрыть] С большими трудностями и опасностями они были по морю доставлены в расположение союзников. Тогда немцы узнали о том, что из России во Францию и на Балканы перебрасывают крупные контингенты на больших океанских транспортах. В ответ на это командиры германских подводных лодок получили указания охотиться в первую очередь именно за такими транспортами. Однажды им удалось добиться успеха, но, к счастью, торпедирован был транспорт не с русскими, а со взятыми на Русском фронте итальянцами, служившими в австрийской армии и перевозившимися в Италию, чтобы воевать уже против Австрии.[50]50
  см. Там же. С.45.


[Закрыть] Чины Русского экспедиционного корпуса во Франции и Македонии участвовали в большинстве проводимых тогда Антантой боевых операций против войск Германии и ее союзников, покрыв себя неувядаемой славой. Однако, с развитием революционных процессов внутри России, происходило моральное разложение русских войск на Балканах и во Франции. В расположение экспедиционных корпусов проникло в течение 1917 г. немало агентов большевиков, которые стали вести успешную пропаганду против дальнейшего продолжения войны и возвращение русских войск в Россию. Подобная агитация резко усилилась после Февральских событий в России, когда пала монархия. Среди солдат все чаще стали отмечаться случаи отказа выполнения боевых приказов офицеров. Среди войск русского экспедиционного корпуса во Франции произошел раскол, переросший в октябре 1917 г. в вооруженное столкновение в лагере Ля-Куртин между сторонниками возвращения в Россию, отказавшимися воевать, и теми, кто ратовал за ведение войны до победного конца. Этому предшествовали бесплодные попытки со стороны командования, верного Временному правительству, уговорить большевиствующих солдат подчиниться офицерам.

Когда все возможности для мирного разрешения конфликта были исчерпаны, войска, верные Временному правительству, силой подавили мятеж. Пролилась русская кровь. Тысячи русских солдат пополнили в итоге французские тюрьмы. Французы, внимательно наблюдавшие за развитием ситуации вокруг русского экспедиционного корпуса, с тревогой относились к его разложению, опасаясь, что схожий процесс может охватить и французские войска. В то же время французское командование не спешило отправлять русских домой, так как имело на этот счет свое особое мнение. Кроме того, часть русских военных выступала за дальнейшее продолжение войны, что было на руку французским генералам. Дальнейшие события развивались стремительно. Временное правительство пало в результате захвата власти большевиками. Русские войска, находившиеся на Балканах и во Франции, оказались в сложной ситуации: Советское правительство отказалось от дальнейшего продолжения войны, а французы отказались его признать. Русские солдаты и офицеры за рубежом оказались тогда людьми без Родины. Этим обстоятельством и поспешило воспользоваться французское командование, решившее погреть руки на русском несчастье и пополнить русскими Иностранный легион, зная, что российским солдатам и офицерам в сложившихся условиях деваться некуда В самом деле, русские войска находились на французском обеспечении и всецело зависели от французского командования. В начале ноября 1917 г. французское командование официально предложило прежним чинам русских экспедиционных корпусов вступить во Французский иностранный легион – «пушечного мяса» Франции тогда очень недоставало, а коренными уроженцами-французами она все же дорожила Желающих сначала оказалось немного – из более чем 11-титысячной массы русских добровольно легионерами согласились стать немногим более 200 человек. Раздосадованное этим, французское командование поставило перед русскими жесткий выбор: Легион, направление на изнурительные тыловые работы или принудительные работы в Северной Африке. Массовые прошения с желаниями уехать домой были отклонены. Уж очень хотелось французам загребать жар чужими, в этом случае – русскими руками! Многие русские солдаты упорствовали, не желая ничего выбирать из предложенного французами. Против таких «просителей» были применены репрессии. Французское военное командование было шокировано результатом: всего легионерами согласились стать 252 человека, 11 522 отправились на тыловые работы, более двух с половиной тысяч человек находились в госпиталях, кое-кто – под следствием или в тюрьме, а другие выбрали принудительные работы в Северной Африке.

Таким образом, желающих стать легионерами из общего числа русских, находившихся тогда под французским командованием, не набралось и двух процентов! Настроение русских солдат тогда характеризует выдержка из одного письма: «Куртинцев направляют в Рабочие Роты, там арестуют и точно отправляют в Легион без всякой вины. Довольно издеваться над ними»[51]51
  см. ГА РФ. Ф.6167. Оп.1. Д.5. Л.26.


[Закрыть]… Таким образом, совершенно ясно, что русские солдаты тогда уже знали, что такое Французский иностранный легион, панически его боялись и во всех действиях по отношению к ним французских властей видели как раз стремление любым способом загнать в легионеры. На тот момент русских легионеров осталось очень мало. Из волонтеров 1914 г., судя по французским документам, в рядах Французского иностранного легиона на конец 1917 г. оставалось не больше 146 человек, по меньшей мере 10 политических эмигрантов из которых пожелали уехать в Россию.[52]52
  см. ГА РФ. Ф.6154. Оп.1. Д.1. Л.1.


[Закрыть] В то же время общее число пожелавших уехать за конец лета и начало осени1917 г. в Россию русскоязычных легионеров составило 163 человека в звании от легионера 2-го класса до сержанта.[53]53
  см. Там же. Сосчитано по листам. 39–42, 45, 46, 48.


[Закрыть] К тому времени из знаменитого «Республиканского отряда», насчитывавшего 72 человека, в Легионе осталось 5 человек.[54]54
  см. Там же. Лл.1–3, 4.


[Закрыть] Однако, по данным «Комитета Обороны», несмотря на все старания, добиться демобилизации русских легионеров не удалось.[55]55
  см. ГА РФ. Ф.6154. Оп.1. Д.13. Лл.39, 41, 42, 45, 46.


[Закрыть] У большевиков, хорошо знавших о положении русских во Французском иностранном легионе, были данные на начало декабря 1917 г. о по крайней мере 90 русских легионерах, продолжавших службу. Интересно отметить, что, по имеющимся анкетам, это были люди от 19 до 50 лет. Из них возраста 19–25 лет были: 17, 5 %; от 26 до 30 лет – 36,5 %; от 31 до 35 лет – 23,1 %; от 36 до 45 лет – 21,6 %; от 45 до 50 лет – 1,3 %.[56]56
  см. Там же. Д.13. Л.30 об.


[Закрыть] Таким образом, большей частью это была молодежь. Из них многие имели боевые награды Легиона, а один был награжден дважды. На этих людей приходилось 15 Военных Крестов и 9 Военных Медалей, выдаваемых в Легионе только за очень большие заслуги.[57]57
  см. Там же. Ф.7336. Оп. 1. Д.37. Лл.1– 19.


[Закрыть] Особенно интересно рассмотреть социальный состав русских легионеров. Он очень широк и разнообразен – от «вора-профессионала», как указано в анкете Брусинского Иоганна Альбертовича, до «капиталистов», предпринимателей. Половина русских легионеров были из рабочих. Среди русских легионеров мы видим офицера, «помещика», журналистов, служащих, матросов, представителей творческой интеллигенции, медиков, чиновников, учителей и адвокатов.[58]58
  см. Там же. Л.19.


[Закрыть] Если обобщить эти сведения, то окажется, что представителей интеллигенции «российского периода» среди русских легионеров было 51,4 %, рабочих 40,5 %, чиновников 2,7 %, «профессиональных революционеров» 5,4 %, крестьян 1,3 %.[59]59
  см. ГА РФ. Ф.6154. Оп.1. Д.13. Л.30.


[Закрыть] Ко времени призыва в Легион во Франции из них заявили другое. По этим данным, из них были 70,5 % – рабочими, 25,7 % – интеллигенцией, 4,8 % называли себя «лицами без определенных занятий».[60]60
  см. Там же.


[Закрыть] Согласно анкетным данным, 9,5 % русских легионеров того времени прошли царскую каторгу, в ссылке побывали 52,7 %, а в тюрьме сидели 90,5 %.[61]61
  см. Там же.


[Закрыть] То есть, другими словами, несудимых среди них практически не было. Зато в российской и других армиях служили лишь 28 %. На фоне тогдашнего положения грамотности в России, составлявшей 47 % от общего числа, состояние их образования было довольно высоким: 20,8 % имели высшее образование, 58 % – среднее, 5,4 % имели «домашнее образование», имевшее довольно высокий привилегированный уровень, низшее образование было у 14,8 % и никакого образования – у 1,3 %.[62]62
  см. Там же.


[Закрыть] По партийной принадлежности это были, в основном, представители социалистических группировок. Наиболее крупными по своему составу были меньшевики – 47,3 %, эсеры – 25,7 %, анархисты – 10,8 %, представители других, более мелких социалистических партий – 9 %, еврейская партия «Бунд» – 2,7 % и беспартийных – 1,3 %.[63]63
  см. Там же.


[Закрыть] По национальности большинство из них составляли евреи – 51,4 %, русские – 37,8 %, грузины – 5,4 %, поляки – 2,7 %, болгары и эстонцы – по 1,3 %.[64]64
  см. Там же.


[Закрыть] К декабрю 1917 г. всех ранее заключенных во французских тюрьмах русских солдат, которые участвовали в восстании Ля-Куртин, перевели в лагерь Курно, где подвергли усиленной обработке в пользу Легиона. Результатом этого стало то, что большая часть «ля-куртинцев» пожелала отправиться на принудительные работы в Северную Африку. Так, из 4 тысяч «куртинцев» в Африку поехали 3272.[65]65
  см. Там же. С. 211–212.


[Закрыть] Таким оборотом дела французское командование было просто поражено. И это после того, как Африка перед русскими была «выставлена» для их же устрашения, а они, наоборот, сознательно выбрали ее, лишь бы только не служить на пользу французской военной машине! Раздосадованные этим, французы установили для «русских африканцев» обыкновенный тюремный режим, поместив их в особые бараки, в которых они были изолированы от внешнего мира. Питание состояло только из хлеба и воды. Вскоре заключенные русские были доставлены в Алжир, Марокко и Тунис. Там их смешали с обычными уголовниками, заставив трудиться на крайне вредных предприятиях по добыче свинца и ртути, на цементных заводах, многие делались инвалидами.[66]66
  см. ГА РФ. Ф.6167. Оп.1. Д.5. Л.37.


[Закрыть] Не совершившие никакого преступления русские люди оказались, волей решения французского командования, на поистине каторжных работах, причем те из них, кто прошел каторгу царскую, считали ее, в сравнении с каторгой французской, чем-то вроде курорта. Командующий Русским экспедиционным корпусом генерал Занкевич пытался смягчить участь несчастных солдат, ставших жертвой большевиков и французских буржуа.[67]67
  см. Там же. С.213.


[Закрыть] Так или иначе, но, продержав некоторое время русских в таких ужасающих условиях, французы предложили «желающим» подать рапорты о переводе в действующие части Легиона. Расчет оказался верным: несчастные русские солдаты, виновные только в том, что они оказались, волей желания прежнего царя Николая II, под французским командованием и на территории Франции, в массовом порядке устремились в Легион, надеясь любыми путями изменить к лучшему условия своего существования… Отчасти это было связано также с устранением от влияния на них большевиков и Советов, которые агитировали против вступления в Легион. На Македонском фронте, во 2-й особой русской бригаде, «артиллеристы согласились служить только в особом артиллерийском легионе. В то же время они отказались подписывать контракт на дальнейшее участие в военных действиях. Однако они готовы были пересмотреть свое решение, если им будет предоставлена французским командованием возможность нести дальнейшую службу в артиллерии. Их удалось, в конце концов, использовать в Македонии, в артиллерийских парковых частях».[68]68
  см. Там же. С.216.


[Закрыть] В целом, в Македонии нашлось больше желающих нести дальнейшую службу в легионе. Так, из 2-й особой дивизии, насчитывавшей 13 198 человек, в легион решили записаться 556 человек, что составляло более 4 %, рабочими на тыловых работах сделались 1185, а на африканскую каторгу поехали 11 487 человек. По свидетельству записавшихся в Легион русских офицеров, сосланных в Африку русских солдат перед отправкой «посадили за колючую проволоку, как военнопленных. Битком набитые за проволоку, они простаивали круглые сутки под открытым небом на ногах и завидовали военнопленным немцам и болгарам, положение которых гораздо лучше».[69]69
  см. РГВИА. Ф.15230. Оп.1. Д.35. Л.136.


[Закрыть] Тем временем русские офицеры, настроенные продолжать войну до победы, в декабре 1917 г. решили создать крупную русскую военную часть на Французском фронте с русским командованием.[70]70
  см. РГВИА. Ф.15234. Оп.1. Д.84. Л.122.


[Закрыть] Сюда записалось много русских, которые по своему возрасту уже не должны были служить, но добровольно пошли воевать. Русскими офицерами было решено воевать до победы с неизменным условием восстановления попранного немцами и австрияками суверенитета Бельгии и Сербии. В то же время, несмотря на «русский характер» этого подразделения, постановили, что «поступающие в Легион должны согласиться подчиниться французским властям, знаменам и дисциплине и служить в Легионе до заключения мира всем русским народом в лице всеми признанного законного правительства».[71]71
  см. Там же.


[Закрыть] Между тем, после заключения большевиками позорного Брестского мира в марте 1918 г., отношение к русским во Франции испортилось настолько, что в русской форме стало ходить далеко не безопасно.[72]72
  см. Чиняков М.К. Русские войска во Франции, 1916–1918 гг. М., 1997. С. 72–73.


[Закрыть] Французское командование решило заменить ее на французскую, что, в свою очередь, привело к эксцессам, о которых речь пойдет дальше. В то же время французское командование провело полезную работу среди личного состава собственных офицеров и солдат, чтобы реабилитировать русских, вступивших в Легион. Так, генерал Доган, знаменитый командующий Марокканской дивизией, куда решено было включить Русский легион, принял все меры к тому, чтобы русские солдаты и офицеры чувствовали себя в этом подразделении «как дома». По свидетельству русского полковника О. от 16 января 1918 г., «теперь все солдаты Марокканской дивизии должны первыми отдавать честь русским военным, у которых на погонах галуны и звездочки. Офицеры Марокканской дивизии должны первыми с русскими офицерами обмениваться честью».[73]73
  см. Чиняков М.К. Русские войска во Франции, 1916–1918 гг. М., 1997. С. 74–75.


[Закрыть] Надо сказать, что, по данным «Бюллетеня от 24 декабря 1917 г. по 12 января 1918 г.», в составе 1-й Колониальной дивизии была образована «Русская рота» добровольцев-легионеров из 300 человек, уже находящаяся на фронте.[74]74
  см. РГВИА. Ф.15234. Оп. 2. Д.17. Л.97.


[Закрыть] На этом первом этапе создания Русского легиона его немногочисленные члены проводили активную агитацию по записи в это подразделение среди русских солдат и офицеров, где только было можно.[75]75
  см. Чиняков М.К. Русские войска во Франции, 1916–1918 гг. М., 1997. С. 72–73.


[Закрыть] К началу марта 1918 г. из пожелавших стать легионерами людей создали батальон под командованием капитана Павлова. Он состоял из трех рот – саперной, пехотной, пулеметной. По свидетельствам современников, «батальон был сформирован в Верриа, прекрасно снаряжен и производил видом своих людей очень бодрое впечатление. 3 марта батальону была назначена посадка на суда, и, по прибытии во Францию, его использовали для сформирования 4-го батальона волонтеров».[76]76
  см. Там же. – С.217.


[Закрыть] Из письма французского военного министра министру иностранных дел от 21 июня 1918 г. значилось, что на тот момент организованная сила из русских во Франции тогда состояла из четырех батальонов Русского легиона «различного состава». Он был сформирован, согласно декрета французского правительства, 11 апреля 1918 г. Кроме того, во Франции и на Балканах из русских солдат были составлены 32 рабочие роты; 1,6 тысячи человек были уволены в запас, половина из которых уже была увезена в Россию.[77]77
  см. Там же.


[Закрыть] Кроме того, непосредственно по Французскому иностранному легиону было распылено до 700 русских легионеров, причем, как отмечалось в письме, «ожидалось дальнейшее увеличение их числа».[78]78
  см. Там же.


[Закрыть] И такое увеличение произошло и в Русском легионе. Так, генерал Лохвицкий призвал тогда всех русских, кому дорога честь Родины и русского солдата, вступать в Русский легион чести, чтобы доказать, что русские не все являются предателями и что среди них найдется немало достойных людей. Заключительная часть воззвания Лохвицкого звучала так: «Мы – русские, не можем жить опозоренными. Вперед![79]79
  см. «Русский Солдат Гражданин во Франции».
  1917. 122. С.8.


[Закрыть]» И действительно, призыв Лохвицкого был услышан не только в странах Европы, в том числе Голландии и Италии, где было немало русских, но на зарубежном Дальнем Востоке и даже в индийском городе Калькутте, в США и других странах![80]80
  см. Там же. С.228.


[Закрыть] Однако при этом отмечалось, что львиную долю волонтеров составляют офицеры, а рядового состава было очень мало. Французы, видя это, не позволили многим русским офицерам, несмотря на их желание, записываться сюда даже рядовыми.[81]81
  см. РГВИА. Ф.152B4. Оп.1. Д.46. Л.244.


[Закрыть] С другой стороны, большевики, видя, что далеко не все подчинились их агитации, прозвали это подразделение, чтобы оправдать свое шкурническое и откровенное предательское поведение, «Легионом позора».[82]82
  см. Розенталь Е.И. Фотоматериалы о пребывании русских войск во Франции в годы Первой мировой войны.//Ежегодник Государственного исторического музея. М., 1962. CB4.


[Закрыть] Они проводили агитацию среди солдат, что якобы это подразделение предназначается для борьбы против советской власти, и призывали игнорировать запись в него.[83]83
  см. Он же. Там же.


[Закрыть] Лохвицкому приходилось зорко следить и за тем, чтобы французы направляли русских добровольцев именно в Русский, а не Иностранный легион, поскольку даже офицеров с большими звездами французы заставляли служить там рядовыми.[84]84
  см. Там же. С.221.


[Закрыть] Последнее им было особенно выгодно: в этом случае человек попадал в кабалу на 5 лет. Иначе волонтер оставался на французской службе только до окончания войны с Германским блоком. На этой почве у русского генерала с французами было несколько яростных столкновений. Впоследствии это ему припомнят.[85]85
  см. РГВИА. Ф.152B4. Оп.1. Д.87. Л.24.


[Закрыть] Вообще, число русских легионеров увеличилась с 207 в декабре 1917 г. до 2080 человек к марту l9l8 г.[86]86
  см. ГА РФ. Ф.6154. Оп.1. Д.^. Л.76.


[Закрыть] Во французских военных архивах содержатся сведения, что уже к марту русские подали несколько сотен заявлений о желании стать легионерами.[87]87
  см. SHAT. 17 N. Carton 680. Dossier 4.


[Закрыть] Русские легионеры продолжали прибывать из арестантских и рабочих рот вплоть до самого конца войны. Вот что написала в коллективном прошении группа русских солдат в сентябре 1918 г.: «Мы сейчас трудимся в поле, но думаем, что принесем больше пользы на фронте – и нашим союзникам, и нашей Родине. Ведь мы – солдаты. Посему поскорее просим направить нас во Францию, в Русский легион, чтобы мы могли исправить свою ошибку и помочь союзникам, как помогали им ранее, не щадя своей жизни и помогая России».[88]88
  см. Летнев А.Б. «Алжирская одиссея». Из истории Русского экспедиционного корпуса на Западном фронте.//Африка глазами современников и историков. М., 1998. С. 166–167.


[Закрыть] Русский легион действовал бок о бок с Иностранным легионом в составе Марокканской дивизии. Уже 7 марта 1918 г. 1-й батальон Русского легиона из 400 человек во главе с полковником русской службы Готтуа выступил на фронт. В нем служил будущий Маршал СССР Родион Малиновский.[89]89
  см. Чиняков М.К. Русские войска во Франции, 1916–1918 гг. М., 1997. C7B-74.


[Закрыть] Следом за 1-м батальоном русских легионеров на фронт направили в бой 10 марта 1918 г. 2-й батальон Русского легиона из 270 человек под командованием подполковника Еске, прикомандированный к 28-й французской дивизии. Посол России во Франции Маклаков организовал пышные проводы Русского легиона, собрал для этого деньги на подарки, которые были вручены нашим легионерам. Надо отметить, что это был не последний случай проявления внимания со стороны русской общественности во Франции к русским легионерам. Неоднократно, в течение завершающего этапа Первой мировой войны в Париже и Ницце русские и французские патронажные общества организовывали патриотические благотворительные вечера, посредством которых легионерам оказывалась моральная и материальная поддержка. В это же время проходило формирование 3-го батальона Русского легиона, который пока состоял из одной роты в 120 человек. С нетерпением ждали еще приезда из Салоник 4-го батальона Русского легиона из 570 человек. Кроме того, 20 марта 1918 г. из Африки вернулись 300 человек из числа «одумавшихся» куртинцев, посчитавших, что лучше заслужить прощение в бою, чем сгнить живьем на каторге. Однако многие из них остались в душе большевиками и ждали удобного момента, чтобы вновь поднять бунт.[90]90
  см. Там же. С.229.


[Закрыть] Батальонная организация Русского легиона мешала включению в его состав полковников и генералов. Из-за этого многие из них были вынуждены отказаться от зачисления в него. В то же время, при начале формирования Русского легиона, в адрес русских офицеров со стороны французов сыпались угрозы. Они сводились к тому, что если в течение 48 часов они не выполнят безоговорочно все их требования – от записи в легионеры себя до записи туда и своих солдат, то они будут разжалованы в рядовые. Это автоматически вело к попаданию их в Иностранный легион, чего даже по строгим французским военным законам нельзя было делать, а тем более в отношении иностранцев.[91]91
  см. РГВИА. Ф.15230. Оп.1. Д.35. Л.114.


[Закрыть] Отобранные для «военной агитации» русские офицеры на начало марта 1918 г. были направлены французами в деревни Майникайне, Рупан, Мониписте, Туркохори и расквартированы в курятниках, свинарниках и сараях. В это время французы их унижали самыми разными способами вплоть до того, что ставили над ними контролерами простых переводчиков, причем это происходило, несмотря на протест командования Русского легиона.[92]92
  см. Там же. Лл.137, 156, 161.


[Закрыть] Всего здесь содержалось не менее 119 офицеров от прапорщиков до полковников, 24 военных чиновника и 2 священника.[93]93
  см. Там же. Л.396.


[Закрыть] Уже через две недели после прибытия первых частей Русского легиона на фронт начальник 1-й Марокканской дивизии, генерал Доган, 26 марта 1918 г. донес вышестоящему командованию о прекрасном впечатлении, которое произвели на него русские легионеры. При этом он просил не препятствовать, как раньше, и даже поощрять направление легионерами своих писем в Россию, надеясь, что они будут хорошей пропагандой у них на родине. К 10 апреля 1918 г. все четыре батальона Русского легиона находились на фронте, в том числе доформированный 3-й батальон полковника Семенова и Салоникский батальон капитана Павлова, прикомандированный к 56-й пехотной французской дивизии. К тому времени общая численность Русского легиона составляла 51 офицер и 1625 солдат. Из них 446 человек были награждены Георгиевским крестом России или Военным Крестом Франции. В то же время, по свидетельству очевидцев, «в 5 раз большее число русских попало не в Русский, а в Иностранный легион после роспуска русских полков. Многие из наших солдат шли туда охотнее, чтобы уйти от разрухи в Русском отряде…[94]94
  см.»Русский Солдат Гражданин во Франции». 1918. № 303. С.2.


[Закрыть]». Чтобы показать, как жили тогда чины Русского легиона по вине французов, следует привести ниже доклад старшего русского полкового врача, доктора Иванова, от 4 февраля 1918 г.: «Наши батальоны, 2-й и 3-й, находятся в следующем положении. Оба стоят около станции Пяусты под открытым небом за проволочным заграждением, место стоянки – низменное и сплошь залитое водой и жидкой грязью, палаток – очень мало, так что большинство людей 3-го батальона уже 3 суток, а 2-го батальона – 2 суток находятся без всякого прикрытия. Ни дров, ни подстилки людям не выдается; среди солдат есть люди с опухшими руками и ногами, много простуженных и страдающих поносами. Люди из 2-го батальона не получали пищи 2 и 3 февраля, которая была дана лишь вечером 3-го числа, но без дров, так что невозможно было ничего сварить. Также оба батальона, уже 4 суток не имеющие дров, лишены возможности согреть воду для чая; водой же для питья они пользуются из загрязненных, протекающих с полей ручьев. У некоторых солдат 3-го батальона французами отобраны при осмотре часы и деньги… На заявление врачей бывшего русского полка о невозможных для жизни условиях этих людей и вероятности среди них массовых заболеваний лейтенант де ля Клюз ответил, что в настоящее время, за отсутствием приказаний высшего начальства, он изменить или улучшить их положение не может».[95]95
  см. РГВИА. Ф.15230. Оп.1. Д.35. Л.116.


[Закрыть] При этом многие из солдат, попавших сюда с Салоникского фронта, болели очень опасными болезнями вроде полюдизма, но французы ничего не делали для их излечения.[96]96
  см. Там же. Л.234.


[Закрыть] За возражения в адрес французов, вызванные их же грубостями, те их просто-напросто арестовывали.[97]97
  см. Там же. Л.439.


[Закрыть] Кроме того, некоторые делали это по другим причинам – из-за личных убеждений, стремления найти больше денег и «насолить» своему же надоевшему командованию.[98]98
  см.»Русский Солдат Гражданин во Франции». 1918. № 303. С.3; № 310. С.1.


[Закрыть] Французы, поборники «свободы, равенства и братства», в отличие от Временного правительства России, весьма быстро нашли верное средство против разложения в армейской русской среде, и средством от этого стали жесткие репрессии. Путем изолирования от общей солдатской массы большевиков и безудержным применением силы против любых проявлений нежелания воевать французы заставили воевать русских, причем за чуждые им интересы – за победу другой страны – Франции, да еще как! Помимо грубой силы, французы использовали для пополнения русскими Легиона и агитацию: в то время немцы организовали наступление на красный Питер. Это было ловко использовано для того, чтобы вбить в головы русским мысль, что защитить Россию они могут и во Франции, записавшись в Легион, а возвращаться на Родину им тогда не было смысла – пока они едут через моря и океаны, немцы могут захватить родную им землю… Агитацией и применением репрессий французы добились того, что уже в феврале 1918 г. русские стали записываться в Легион сотнями и тысячами, хотя еще в декабре 1917 г. добровольно легионерами стали лишь немногие! Сами русские, находящиеся на каторге и на работах в Алжире, свидетельствовали, что французы там над ними всячески издевались, морили голодом, изнуряли работами и платили очень мало. Тогда за малейшие провинности их стали загонять в штрафные[99]99
  дисциплинарные


[Закрыть] батальоны.[100]100
  см. Летнев А. Б. «Алжирская одиссея». Из истории Русского экспедиционного корпуса на Западном фронте.//Африка глазами современников и историков. М., 1998. С.149.


[Закрыть] Один из русских солдат, попавших в такой батальон в Мерс-эль-Кебире, свидетельствует в письме своим родителям: «Дорогие мама и папа! Пишу вам из Африки. С января месяца 1918 г. мы были в Сахаре на земляных и оросительных работах. Нас заставляли работать по 10 часов в сутки за 2 фунта хлеба. Платят по 25 сантимов в день, что очень мало, так платят за работу уголовным. Еще заставляли таскать камни, а мы отказались, тогда нас загнали в этот штрафной батальон. Других перевели на степные угодья. Некоторые просто подыхали с голоду, едва на ногах держались, так французы их привязывали к лошади и пускали во весь опор. Один не выдержал и умер, бедняга. Здесь, в штрафном батальоне, мы страдаем уже 38 дней. Держат нас здесь на хлебе и воде. Горячей похлебки не полагается. Хлебный паек – 2 фунта на шестерых. Спим на «цементном паркете», и все время нас пытаются загнать в Легион, воевать. Всех нас тут морят голодом. Измотали ужасно. Лежим в лежку. На днях еще 1 солдат помер».[101]101
  см. Летнев А.Б. «Алжирская одиссея». Из истории Русского экспедиционного корпуса на Западном фронте.//Африка глазами современников и историков. М., 1998. С.149.


[Закрыть] По мнению многих бывших русских солдат, именно для вербовки в Легион и была создана газета «Русский Солдат Гражданин во Франции». Выходила она в 1917–1920 гг. По духу ее называли «эсеровско-кадетской». Несмотря на обвинения большевиками ее работников в предательстве русских солдат французам за французские же деньги, по приказу генерала Нивеля, эта газета при поступлении в Алжир к русским солдатам подвергалась дополнительной, еще более тщательной цензуре, чем во Франции. В то же время, по мнению белогвардейских офицеров, эта газета положительно влияла на настроения многих солдат тем, что, хотя она и относилась неодобрительно к лидерам Белого движения, в то же время она умело обличала лидеров большевиков, что белым было на руку., чья редакция располагалась в Париже, на бульваре Сен-Жермен. Ее основными авторами и редакторами были поручик Бочкарев и унтер-офицер Дробович.[102]102
  см. Он же. Там же. С.163.


[Закрыть] Большевики так писали им в письме в мае 1918 г.: «…Трусы, мерзавцы, звери! Так называют русские солдаты французских бюрократов, которые угнетают людей, позабыв о всякой цивилизованности, растеряв остатки человеческой совести. А ты, редактор, со всеми твоими прихвостнями, тоже хорош! Вместе с другими занялся постыдным ремеслом – продаешь нас за жалкую часть сребреников французским буржуям. Разве это не помощь им – зазывать в Легион русских солдат, подыхающих с голоду?.. Хорошенько подумай, Каин! Опомнись! Разве ты не такой же пролетарий, как те, кого ты продаешь?»[103]103
  см. Он же. Там же.


[Закрыть] К этому времени во Французском иностранном легионе было немало славян-военнопленных из Австро-Венгрии: чехов, сербов, русин, словаков и других. Их сагитировали воевать против австрийцев и венгров находчивые французы. В царской России слишком поздно поняли возможность воевать, в том числе и чужими руками, несмотря на то что в российском плену находились десятки и сотни тысяч славян, взятых в плен от австро-венгерской армии, выражавших желание воевать против Германии и ее союзников. Отчасти это объяснялось нежеланием давать противнику повод для создания подобных подразделений, состоящих из украинцев, прибалтов и поляков, взятых в плен из разбитых русских дивизий или набранных на захваченных у России территориях. Французы же не стеснялись затыкать самые опасные места на своем фронте Легионом, большая часть которого состояла из уголовников и военнопленных. Тогда в Легионе получить чин капрала и даже сержанта было проще простого: главным было уцелеть в первых боях и не показать хоть как-то собственные слабости… В условиях, когда во время одного боя потери Французского иностранного легиона зачастую составляли 50 и более процентов, производства в следующие чины шли очень быстро. Поэтому ничего удивительного не было, когда командирами рот в звании капитана оказывались, например, чехи, поднявшиеся до этого чина из рядовых. Так, командиром 1-й пулеметной роты Французского иностранного легиона тогда был чех, капитан Мачек. Удивительного в этом ничего нет, так как Легион находился на самых опасных участках в самые опасные моменты боев и поэтому нес колоссальные потери, в том числе и офицерами. Показателем «производств» в то время в Легионе является послужной список бывшего солдата Русского экспедиционного корпуса во Франции Ивана Гринько, за неполный 1918 год дослужившегося от солдата 1-го класса[104]104
  что-то вроде ефрейтора во французской армии


[Закрыть] до сержанта. Надо отдать должное французам: они сделали Легион, большей частью состоящий из уголовников, пленных и авантюристов, самым боеспособным своим подразделением. Секрет этого заключается в жесточайшей дисциплине и командирах Легиона, не стесняющихся применять любые меры воздействия на легионеров для поддержания их боевого духа на соответствующем уровне, вплоть до расстрела. Во время Первой мировой войны расстрелы активно практиковались в Иностранном легионе за трусость в бою. Тем самым человека волей-неволей вынуждали сражаться так, как это нужно Франции… Французы умело поддерживали тогда и сейчас явно дутую «славу» о Легионе, что это – якобы подразделение с легендарными традициями и величайшими воинскими доблестями. В «подкрепление» своих слов они могут давать и некоторые побрякушки, выдача которых практически им ничего не стоила, но зато выгодно, с внешней точки зрения, выделяла их на общем фоне всей французской армии.