Текст книги "Проснуться среди звезд (СИ)"

Автор книги: Сергей Рублёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Часть III

Глава 21

«Гром» не свернул с курса. Надежды Мовая не оправдались… Хмуро и споро люди готовились к тяжелой битве – может быть, самой тяжелой за все время существования крейсера. Захват планеты, даже небольшой – дело нешуточное, его нельзя и сравнить с захватом корабля, поэтому в лязге трюмов и зудящей тишине аппаратных, в щелкании орудийных башен и суетне роботов чувствовалась тревога.

…В гуще этой деловой озабоченности существовал и Антор Велес, Т-разведчик и психопеленгатор третьего класса. Так же, как все, он работал, тренировался, ел, спал, стоял вахты – словом, ничем не отличался от всегдашнего «Вечного Антора». Что твориться у него в душе, никого не интересовало, даже вездесущих психокинетиков. Его оставили в покое, как он и сам давно хотел. По иронии судьбы, это произошло как раз тогда, когда ему нужно было внимание – пусть даже враждебное. Это было такое же состояние, как и после смерти товарищей – просто тяжелее. Словно в мире выключили свет – и нужно терпеливо ждать, когда он загорится снова. А загорится ли – бог весть… Антор двигался вяло, словно оглушенный; защитная скорлупа равнодушия отгородила его от окружающего мира, оставив наедине с собой – и с пустотой в себе. Время, свободное от служебных обязанностей, он проводил в своей каморке, лежа на койке и глядя в потолок – то ли спал, то ли дремал… Он и сам не мог сказать. Может быть, в обычной боевой обстановке, когда сирены общей тревоги воют по три раза за сутки, а жар опаленной оболочки проникает внутрь; когда некогда вздохнуть и утомление валит с ног; когда каждый день жизнь – и твоя, и корабля – висит на волоске – тогда, может быть, Антор быстрее пришел бы в себя. Но часы тянулись, а приглушенный деловой гул только подчеркивал тишину. Крейсер ушел из операционного района. В пустоте ничем не нарушаемого пространства скользил он к своей цели, и остановить его теперь было так же невозможно, как невозможно рукой оттолкнуть летящий снаряд.

* * *

…Каюта командира взвода огнебоя была немногим просторнее жилища сенсов. Правда, Дрянцо Ойл обитал в ней один… Впрочем, как с недавнего времени и Антор Велес. Сейчас он с осоловелым видом слушал разглагольствование рыжего командира, периодически уделяя внимание фляге с какой-то мерзкой на вид мутной жидкостью – продуктом брожения и перегона ворованных из системы жизнеобеспечения дрожжей. Рядом с ними сидел тот самый пожилой боец фермерского вида, оказавшийся бывшим учителем начальных классов «запрещенной» колонии. Имя его Антор так и не запомнил. Еще в каюте был, кажется, Арга – был или не был, трудно понять – он периодически возникал в дверном проеме и тут же исчезал, напутствуемый командиром.

– …Нет нам никакого смысла отсиживать здесь зады! – жестикулировал Ойл рукой с зажатой в ней кружкой, – что там, что здесь – ухлопают за милую душу. Лично я и гроша не дам за наши шкуры – длинная падла Нод не успокоится, раз уж так взбеленился. Не знаю, какая ему вожжа под хвост попала… – он с аппетитом отхлебнул еще глоток.

– Мы это уже решили, командир, – подал голос сосед Антора, – пора мозговать, как уходить будем.

– Я лично уйду на этой… на этом же деле, – с запинкой произнес Антор и вновь погрузился в мрачное оцепенение. Все сочувственно помолчали, затем Ойл невнятно пробормотал что-то насчет «сук корабельных».

– А я не считаю его предателем! Не считаю, ясно? – набычившись, хонниец исподлобья оглядел окружающих, и, посопев, вдруг откинулся на спину, укрывая руками вдруг затрясшийся подбородок:

– Все вы… Там… Все сволочи… И я сволочь… Потому что тоже… Тогда… – речь перешла в бессвязное пьяное всхлипывание. Вскоре он заснул, неловко откинув голову с приоткрытым ртом. Оба собутыльника молча допивали остаток, плескавшийся во фляге.

– …Слышь, Антор… Слышь, говорю?

– М-м… – хонниец зажмурился от яркого света и заворочался, пытаясь занять вертикальное положение.

– На, выпей.

Чьи-то руки преподнесли ему под нос кружку с каким-то кисловатым пойлом, от которого мурашки пробежали по телу – Антор враз почувствовал себя бодрее.

– Что… Где я?

– У меня, где ж еще… – рыжий Ойл, отняв кружку, выпил оставшееся и, крякнув, поставил ее на тумбочку.

– Ты помнишь, о чем вчера толковали?

Помотав головой, Антор припомнил кое-какие свои высказывания и опасливо глянул на Ойла. Тот сосредоточенно смотрел на дно кружки, словно надеясь найти там еще немного драгоценной влаги. Подняв глаза, посмотрел на сенса точно таким же ищущим взглядом:

– Мы решили. Все.

– Все уходят? – хриплым от сна голосом произнес Антор и сам же утвердительно кивнул. То, о чем они договаривались с Ойлом, начало претворятся в жизнь – сейчас, после этой вот попойки. Они начинали ее в большем составе, вместе с двумя командирами аналогичный подразделений и еще каким-то плюгавым легковесом, оказавшимся представителем кавалерии. Сведения, вычерпанные Антором Велесом из омута Системы, подействовали на них, словно концентрированная серная кислота, разъедая и делая рыхлой стойкое терпение «серых». Ничего доказывать не пришлось – Антору просто страшно было той легкости, с которой решались на дезертирство. Правда, если подумать, ничего удивительного в этом не было – за пятьдесят лет раскола лигийцы так и не стали настоящими врагами. Это была война армий, а не народов – к тому же народов по большей части человеческих. Кто-то даже высказывал крамольную идею, что большинство лигийцев и были самыми настоящими людьми, даже, может быть, еще первой волны миграции… Сам Антор, несмотря на свое прежнее довольно высокое положение, не знал, так ли это – но назойливость и изощренность официальной пропаганды сама наводила на крамольные мысли. Так или иначе, настоящей ненависти у «серых» не было – они относились к войне, как к обычной работе, которую можно и сменить. «Серые» могли выбирать – в кои-то веки! – что их ждет впереди: очередная бойня или оазис. Для большинства выбор не составлял труда. И посвященные в грядущие события люди «дна» выглядели на удивление спокойными – словно все так и было задумано какой-то неведомой силой с самого начала. Фатализм проявился здесь с неожиданной стороны, укрепив решимость. Использовать ее теперь задача именно его, Антора Велеса – как ни странно, ему доверяли именно потому, что он принадлежал к урожденной элите. Извечная вера «серых» во всемогущество программированных…

– Согласовывать действия ни к чему – каждый должен уходить своим путем, по обстановке – тогда их труднее вычислить тендециографом. Общее правило – отключиться от связи и наружного контроля. Исчезнуть с поверхности – перейти на положение покойников. Ждать.

– Чего?

– Крейсер ведь не будет держать всю планету. Рано или поздно он уйдет…

– Тогда мы останемся с лигийцами.

– Да… Тут трудно что-то предусмотреть. Я попытаюсь связаться с ними заранее.

– Как?

Антор помолчал. Надежда была слишком хрупкой, чтобы выражать ее словами. Лигийцы уничтожили того, кто передал Моваю секрет Т-связи. Почему этот сиргианец сделал это? И почему только Мовай Нга смог вступить с ним в контакт? На второй вопрос, кажется, был ответ – так он сам объяснял афрану эмоциональный механизм психопеленгации. Воспринимаешь то, что сам чувствуешь… Что нужно чувствовать, чтобы не просто воспринять чужой мыслепульс, а без раздумий броситься ему на помощь? «Чертовщина…» Невольно закрадывалась трусливая мысль не использовать оставленный ему подарок… Но бояться было уже поздно. «Серые», сдвинувшись с мертвой точки, становились теперь неудержимыми, как лавина. Уж если сдвинешь «лежачий камень», потом не остановишь… Антор хорошо понимал это, помогая разгонять лавину до всесокрушающей скорости.

…А вокруг было тихо, как обычно – приглушенная деловая суета подготовки шла своим чередом: проверялась техника, отрабатывались тренировочные задачи – даже Антор вернулся к прежним регулярным сеансам киборгизатора. Так прошло время – несколько циклов. Но однажды тишина закончилась…

Глава 22

День настал. Планета, разбухая, наплывала сразу со всех сторон, колеблясь контурами на десятках экранов. Это было редкое зрелище – планетарное энергополе… «Объект закрыт, закрыт…» Неживой голос продолжал отсчитывать гигаметры, когда чьи-то руки уже легли на контакты боевых симбиотов, забирая у автоматов власть над кораблем. Короткий грохот бегущих по коридорам и палубам: «Часовая готовность, часовая готовность…» Настороженный зрачок, в котором отражается невообразимый танец компьютерных проекций – цель засечена… опознана… Сейчас работают детекторы, извлекая из хаоса помех крупицы информации – хор монотонно бормочущих голосов: «Многослойная оборона пассивного типа… Гасимость прямого воздействия – до 80 %, резерв… стабильность осевая… региональная…» Электронные импульсы лихорадочно пробегают сквозь миллионы ячеек, перегруппировываются, тасуются, обретая на выходе форму бегущей строки: «Возможность прорыва штатными средствами – 97,14 %…»

…Потея в своей биооболочке, Антор никак не мог отвязаться от предбоевой накачки – в памяти сами собой вспыхивали картины зверств оккупантов на федеральных территориях; барабанным боем звали слова: «долг», «честь», «свобода»… кажется, еще «цивилизация»… Психокинетики постарались на славу! Но худшее еще впереди… На душе было муторно, и он еще раз проверил пеленгатор – в мозг словно ворвался шторм сотен разноречивых эмоций… Пожалуй, новый прибор, включенный в схему, ничем пока себя не проявлял – сила и избирательность чувств не отличались от обычных. Главенствующим здесь был, конечно, страх – глубоко загнанный, подспудный и неистребимый. Только «нюхачу» дано видеть изнанку боя – без косметики героизма и искусственного пафоса. «Храбрость есть продукт переработки страха», – сам собой родился афоризм. Антор только усмехнулся – так легко свести все чувства к одному. Даже любовь – это страх. Страх за другого…

«Предварительная площадь плацдарма – 15 000 000 кв. км, насыщенность укрепрайонами I и II степени плюс передвижные оперативные группы низших структур. Оперативная обстановка исключает использование тяжелых видов наземных вооружений – предполагается стандартная схема поэшелонного развертывания в соответствие с тактикой пространственного отвоевывания. Порядок десантирования – по типу “подвижный щит” с массированным огневым воздействием на узловые точки обороны. Для быстрого подавления средств противодействия желательно полное развертывание, в этом случае длительность операции не будет превышать двух-трех суток».

«Моральный дух и психологическая стабильность личного состава десанта поддерживается по нормальной восходящей с пиком примерно через 6-8 часов после начала операции. Поскольку планируемая акция кратковременна, за пиком предполагается спад до 10-20 % от первоначального психокинетического потенциала… Комплекс мероприятий по снятию стресса и умиротворению будет проведен полностью».

…Крейсер не атаковали силы прикрытия – их не было. Несколько планетолетов помаячили в отдалении и пропали в тени планеты, не рискнув напасть. Это значило, что все решится на поверхности… Планету окружало энергополе, в котором обычный фугас взорвался бы не громче хлопушки – обстрел издали терял смысл. Пока поток излучения от аннигиляции дойдет до поверхности, он настолько ослабеет, что не сожжет и цыпленка – а ведь все более или менее важное укрыто глубоко под землей… Что ж, в этом и состоит назначение десантного крейсера, а «Гром» – не худший из них. И, значит, скоро там, внизу, на поверхности, воцарится ад.

…Ни одного витка – штурм начался с ходу. Крейсер словно взорвался – сотни капсул начали свое краткое самостоятельное существование, рассеиваясь по орбитам; первая волна ротонных ракет ушла к цели… Наконец-то – настоящее испытание на пределе возможностей! Если бы неодушевленная материя могла испытывать ликование, то холодные пустые коридоры и отсеки сейчас оглашал бы торжествующий хохот – стопроцентное развертывание! «Гром» разом потерял половину массы, выбросив навстречу закипающему вареву разрывов многоэшелонную армию прорыва. Сейчас он, ежеминутно отстреливая спутники-автоматы, мчался по орбите, выделывая немыслимые кульбиты противоракетного маневра – на борту остался только экипаж в противоперегрузочных коконах.

* * *

…Вой бреющих ракет, как всегда, был нестерпим. Антор потряс головой в шлеме, пытаясь избавиться от тумана в мыслях… Безуспешно. За последние несколько часов его мысли и чувства превратились в гнусную кашу, размазанную диким напором извне – битва обратилась в первозданный хаос, в котором терялась всякая ориентировка. Начиная с высадки, когда в сверкающей стае штурмовой пехоты он устремился вниз, в нарождающееся утро этого мира, окруженный роботами-дублями, поддержанный с тыла ротонными орудиями, вооруженный до зубов… Обрывки воспоминаний, подстегнутые нейроактивацией, проносились, словно подхваченные ураганом. Первый эшелон – внезапный и страшный удар для захвата плацдармов. Огонь, огонь, еще огонь… Он так и не узнал, какой на самом деле была почва этого мира – раскаленный полурасплавленный шлак, в котором вязли стальные ноги робоскафа. Все кончилось в полминуты – небольшой форпост лигийцев был уничтожен, пеленги рвались лопнувшими струнами, почти одновременно. Он не успел даже распознать их природу… А, все равно! С неба уже жутковатым дождем сыпались тускло блестевшие чушки десантных капсул – коснувшись поверхности, они с грохотом раскрывались, как чугунные лилии, выбрасывая из себя орудия, танки, людей… Неуклюжие бронесферы полевых штабов с глухим чавканьем ввинчивались в грунт, на ходу обрастая побегами антенн, трассомеров, датчиков… Процесс окружения завершился за три с небольшим часа – многомиллионный лагерь беженцев, раскинувшийся на единственном, плоском, как стол, материке, зажат в тиски. Планете сделали прививку смертельной сыворотки – и теперь остановить стальную инфекцию можно, только уничтожив и землю, и воздух.

В ближайшие секунды начнется атака. Антор глядел перед собой бессмысленным взором – второй сигнал синхронизации появился хрустальным звоном, от которого в голове разом стало ясно и пусто… Того, кто отстанет от синхронного вала, ждет электрошок – напрягшись, хонниец привел «куколку» в состояние сжатой пружины и пробормотал несколько ругательств, заменивших ему молитву. Опять лотерея… Гигантская рулетка смерти.

Биодатчики на руках и ногах клещами впились в тело, демонстрируя отличную обратную связь, в левом глазу вспыхнула искра наведения лазера, всю систему симбиота пронизала дрожь – в артериях взорвались капсулы с адреналином, и прошибавший человека пот с шипением начал впитываться оболочкой… Первый щелчок командирского таймера гулко отдавался в голове – пять, четыре, три, два… С нарастанием взвыли механизмы наводки, телеразвертка сферы изображения начала синеть – Антор видел, как на глазах замедлялся полет ракеты над ним, и даже успел разобрать на сверкнувшем белизной брюхе опознавательный знак Лиги – черное острие с вензелем Владыки… …ноль! С натугой начали распрямляться затекшие ноги – казалось, к ним прицеплены пудовые гири. Подхлестнутые наркотиками и электростимуляторами нервы обгоняли сокращение мышц.

Едва перископ шлема показался над поверхностью, глаза человека жадно ощупали каждый сектор полыхающей сферы, выискивая цель. В следующий миг полутонный корпус робоскафа вырвался из шахты, разметав укрывавший его слой песка и гравия… Пу-ут! Нежное пение радара заставило шарахнуться в сторону – кибермина, едва не зацепив скаф в самом конце своего планирующего полета, рванула чуть позади, осыпав горячими осколками стеклолита – если бы не зеркально отсвечивающая броня, от человека остались бы тлеющие лохмотья. И, довершая боевой настрой, нестерпимая ярость лопнула в мозгу огненной кляксой, заставив забыть сковывающую осторожность. Преграда между решением и действием была сметена, низведя всю мыслительную деятельность на уровень безусловных рефлексов. Прорывателю дозволено все. И потом никто не ужаснется тому, что сделал – памяти останется лишь кошмарное сновидение, одно из многих…

…Первый слой обороны разметан в пыль ротонной артиллерией – поднятая в воздух текучая пелена не пропускала света. Ни одна искра огня не разгоняла мрак – здесь уже нечему было гореть.

…Быстрее, быстрее, быстрей! быстрей!! Антор мчался на предельной скорости, подхлестываемый страхом и яростью – лучшими кнутами. Сотни механизмов нацеливались сейчас на него, шевеля острыми мордочками из глубины своих нор – только в скорости было спасение. Несколько кибернетических химер было сбито сканирующим лазером, одного «крота» удалось сжечь огнем дюз, подпрыгнув за долю секунды до того, как он показался. Роботы-дубли растянутой цепью прикрывали своего хозяина, первыми встречая раскаленные иглы лазеров – трое из восьми остались лежать грудой искромсанного металла… Проклятие сенса в том, что он первый – все ловушки и сюрпризы достаются ему. Каждый кубический метр огромного пространства боя пронизывают сотни лучей, лихорадочно скачущих, отражающихся, перекрещивающихся, нащупывающих, поражающих… И главная цель всей этой вакханалии – жалкий комочек живой плоти, у которой под твердой костью черепа стынет в ужасе некая студнеобразная сероватая масса, эквивалент ума, мыслей, возвышенных чувств и веры – человеческий мозг. Найти, нащупать, отыскать – человека! Ибо он управляет армиями механизмов, роботов, электронных тварей с интеллектом муравья – без него они превратятся в бессмысленное стадо. И звучит над обугленными равнинами, над смрадом, закрывающим солнце, бездушный механический вопль: «Убей человека!»

Армия прорыва уже пришла в движение. Висящий над полем боя черный спутник-шпион послал командный импульс за несколько секунд до своей гибели от металлического наконечника превратившейся в ракетное пламя стрелы – дикарского оружия космической эры… Все готово. Стая стратосферных самолетов ушла в фиолетовое небо, помаргивая огоньками боковых дюз; сотрясая землю, начали разворачиваться танки, колеблясь контурами в маскировочном мареве; во все стороны прыснули юркие пехотинцы в легких скафандрах – перепархивая с пригорка на пригорок, они начали догонять далеко ушедших прорывателей, время от времени высвечивая почву впереди себя безобидными на вид синеватыми лучами. Под землей сизые от окалины «кроты» продолжали свою работу – выведя на бросок прорывателей, они теперь нащупывали следы подземного врага и медленно маневрировали, стараясь занять выгодную позицию в более мягких породах… Можно начинать.

…Прорыватели разметали передовой заслон, как пук гнилой соломы – Антор и сейчас еще помнил ту пьянящую легкость, упоение, с каким он расстреливал взлетающие тени – трах, трах, брызги, искры, огонь! Прямо в лицо ему швырнуло какие-то дымящиеся ошметки – то ли машинные потроха, то ли человеческие, уже неотличимые от машинных. Хохоча во все горло, он наступил на них, пьяный от своего всемогущества… Химическая терапия вытравила все чувства, оставив лишь инстинкты – страх, ярость, голод, секс…Торжество хищника над жертвой застилало рассудок пеленой удовлетворения – ни один наркотик не давал подобного.

Попытка накрыть из радиационным конусом не удалась – потеряв нескольких человек, пехотинцы рассеялись на расстоянии нескольких десятков километров и с удвоенным ожесточением рванулись вперед, круша все на своем пути. Так они продвинулись еще километров на пятьдесят. Армия была на подходе – при успехе она должна была подпереть их в момент наибольшего продвижения и хлынуть на врага все сметающим потоком… Сейчас, по всем правилам, им следовало занять оборону и ждать штурма – своих, идущих следом, или чужих, уже наверняка перебрасывающих к месту прорыва мобильные части. Антор, продолжая на средней скорости идти к горизонту, по инерции задал «Упырю» программу рекгонсцировки. Потом отменил ее, мучимый обычным после боя мутным похмельем – действие накачки прошло, сейчас он был просто человеком, а не одержимой манией убийства бестией. И ему было просто, по человечески страшно…

Наконец, он вспомнил – и тут же прибавил шагу. Контакта с партнерами пока не было – не дожидаясь вызовов, он отключил все каналы связи. Нестандартное, своевольное решение – он впервые ощутил свое одиночество на этой перепаханной равнине. Ускорив шаг до маршевого, несколько раз оглядел сферу обзора, ощущая, как ему становиться жарко – он уже совершал то, что на языке устава называлось дезертирством. Позыв связаться с кем-нибудь из команды Ойла был почти неодолим – пришлось перебарывать трусливое цепляние… «На миру и смерть красна» – но он сам установил правила. Сейчас важнее было уйти из зоны ожидаемого контакта основных сил, в которой неумолимые законы статистики в условиях кибернетической войны обрекали его на смерть. Чем дольше ты в зоне боевых действий, тем выше вероятность гибели, и по истечению какого-то срока гибель становиться неизбежной. Помощи ждать неоткуда – в спешке стянутые наземные силы Лиги уже наверняка начали сковывание армии прорыва, и вскоре, сцепившись бронированными бивнями, они надавят друг на друга в безумном хряске встречного боя, плюща в лепешку танки, подземоходы, орудия, самолеты… Битва занималась огромным заревом, охватившим весь континент – едва ли хоть какая-то жизнь уцелеет на поверхности, если она не заключена в стальной панцирь или не укрыта надежной землей. Но и броня, и земля не гарантируют существования, если нечем убивать.

…Первые признаки надвигающейся битвы Антор уловил простым глазом – заигравшие на горизонте сполохи напоминали северное сияние. Красиво… Скаф уже бежал, часто топоча по сухой глинистой почве – ресурс плазмодвигателей нужно было экономить. «Северное сияние» – скорее всего, принявший нагрузку энергощит, прикрывающий связь от помех. «Наши…» – по инерции подумал хонниец. Вскоре заревом был объят весь горизонт. Стена бесшумного призрачного огня надвигалась неумолимо, скорость ее была чуть выше, чем у скафа… Не выдержав, Антор перешел на боевой режим, в свисте пламени перемахнув ближайший пригорок. В верхней точке полета глаз ухватил с другой стороны горизонта слабый отблеск… Сиргианские наземники закончили формирование «клина». Теперь все решалось элементарной арифметикой трех скоростей – молота, наковальни и того, кто между ними.

…Туша робоскафа разбрасывала вокруг трещащие зеленые искры. Первая молния, оглушив, ушла чуть в стороне – щиты противников сблизились уже настолько, что накапливающиеся потенциалы пробивали ионизированную атмосферу. У бегущего оставались секунды – еще несколько молний последовательно разрядились неподалеку, затем грохнуло сразу пучком – перелетая по сложной ломаной с одного возвышения на другое, сенс на миг очутился в эпицентре вспышки – молнии били из земли непрерывной очередью. Кувыркнувшись, приземлился на четвереньки, снова прыгнул, не успев даже сориентироваться – откуда-то сверху послышалось скользкое шипение ракет, затем, еще в прыжке, на него навалился грохот ротонного распада – песок дымил синеватой гарью, камни начали со звоном лопаться, разбрасывая вокруг осколки, которые тоже лопались… Закатившись в какую-то ложбину, Антор лихорадочно установил стационарную защиту и залег в ожидании – двигаться дальше не было нужды.

…Сражение накрыло разом, катком проехавшись по равнине, по телу, тенью закрыв разум – мгновенная чернота и ослепительный свет выжгли мысль, травмировав почти до слепоты – он мог только воспринимать, воспринимать, оставаясь в жуткой неподвижности, все то, что попадало в поле его зрения…

…Ядовитые проблески лучевых вееров, прошивающих тьму – точка… точка… тире… Содрогание почвы за порогом слышимости – соседний холм грузно осел и вдруг тускло засветился, попав под удар «кипятка» СВЧ-орудий… Натолкнувшись на плазменный разряд, сверхпрочная машина наземной поддержки вспучивалась броневыми листами, выхаркивая людей, мгновенно, не успев осознать этого, обугливающихся и падающих осыпью тлеющих головешек; вырвавшийся из подземной тесноты «крот» совершал свой первый и единственный полет по огненной параболе, оставляя шлейф раскаленных брызг; посверкивающие лазерными жалами пехотинцы летели, как мотыльки на огонь, сталкиваясь и оплетая друг друга багровыми сполохами…

…Кошмар схлынул, укатившись куда-то вдаль, подобно мгновенно налетевшему шквалу. Посмотрев на часы, Антор не поверил своим глазам – мясорубка смерти работала всего около минуты. Осторожно пошевелился. Затем медленно выполз из засыпавшей его глины и оглянулся. Пусто… Что-то дотлевало неподалеку, смутно просвечивая сквозь сизую гарь. Выбравшись из кучи обугленного молекулярным распадом песка, Антор несколько секунд наблюдал за медленно оседавшей мельчайшей пылью – следом ротонного удара. Его миновало… Несколько оплавленных борозд тянулись откуда-то из мути и пропадали в ней – ни одна из них не прошла по месту, где он укрывался. Его защита не продержалась бы и секунды… Стряхнув оцепенение, от сосредоточенно начал проверять состояние «куколки». Ресурс двигателей – ноль. Ресурс защиты… 22 %. Импульсомет? Вес зарядов – 0,38 г… Равнина молчала, словно жертва насильника. В аптечке были антидепрессанты – приняв пару кубиков бодрящего, человек еще некоторое время наблюдал за сплющенными, почерневшими холмами. Потом, не торопясь, направился прочь.