Текст книги "Проснуться среди звезд (СИ)"

Автор книги: Сергей Рублёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8

Никто никогда не занимался разработкой методов подготовки Т-разведчиков. Не существовало никаких пособий по этому делу – официально сенсов вообще не существовало, их группы носили самые разнообразные названия, вплоть до «отделений разведки боем» и «диверсионно-провокационных». С таким же успехом могли бы назвать и «живой приманкой»… Телепатия на флоте считалась делом темным и скользким, и никто не стал бы связываться с ней, если бы не статистика потерь. В десантных и абордажных операциях с участием отдельных сенсов потери снижались в среднем на треть. При использовании групп – наполовину. То, что при этом процент потерь среди самих разведчиков достигал чудовищной величины, никого не волновало – в конце концов, в Федерации хватало преступников с достаточно высоким умственным развитием. Более того, со времени изобретения Т-пеленгатора число предварительно осужденных стало увеличиваться – и безбоязненный взор мог углядеть здесь связь с постоянной нехваткой личного состава в отделениях сенсов, перемалывающих излишки интеллектуальной элиты Федерации Звездного Мира… Антор, конечно, знал об этом, как и о многом другом – знал, но поделать ничего не мог. Поэтому он поставил своей целью подготовить своего напарника как можно лучше – для его, а главное, для своей же пользы. Шансы у двоих существенно увеличивались… И на десантной палубе, обычно пустынной во время полета, слышались четкие команды, отдаваемые совсем не командирским голосом:

– …один – на меня, другой – наверх… Третий – вниз! Держи, держи… Та-ак, хорошо… Ну, ну… Стоп, хватит! – Антор потер утомленные глаза и присел на пустой кислородный баллон. – Вылезай, на сегодня все!

Тот, к кому это было обращено, с лязгом топтался в центре палубы и напоминал чудовищного, вставшего на дыбы краба. После слов хоннийца антенны, торчащие из безобразной головы по трем направлениям, с сухим треском сложились вместе, и «краб», грузно повернувшись, уверенно направился к выходу. Антор со вздохом поднялся и пошел следом. Он чувствовал самую настоящую усталость. Учить-то, оказывается, совсем нелегко – такие избитые истины познаются только на собственном опыте.

…В хранилище он уже ничего не говорил – Мовай сам знал, что делать и в какой последовательности. Отдыхая от роли ментора, хонниец мог расслабиться. «Что ж, три пеленга – совсем не плохо… В обычном бою больше и не нужно. Пора переходить к главному…» – думая это, Антор следил, как молодой афран завершает процедуру консервации. Вот он заученным движением вставил предохранитель, захлопнул люк и повернулся к своему наставнику с всегдашней улыбкой:

– Ну, как сегодня, получалось? – в вопросе звучала такая мальчишески откровенная жажда похвалы, что Антор снисходительно кивнул головой:

– Ничего. Завтра попробуем уже в пространстве.

Мовай и не подумал скрывать свою радость:

– Правда? Наконец-то! – и улыбка его стала еще шире, если только это возможно.

Иногда он ставил хоннийца в тупик своим энтузиазмом. Можно было бы подумать, что он притворяется, но нет – Антор видел, с каким искренним увлечением работает то над освоением незнакомой доселе техники. И успехи его были неоспоримы. Вот и сейчас – процесс телепатической пеленгации, одна из самых трудных задач для неподготовленного человека, был освоен за два дня – начерно, с помарками, но освоен. Без большого желания это было бы невозможно. Сам Антор в свое время довольно быстро справился – но ведь у него до этого была солидная психоэмоциональная подготовка на лучших студиях планеты. Хонна… Перед мысленным взором проносятся такие знакомые картины – тройные тени в сумраке ночи… Пахнущие лесом стены родного дома – и сам лес, зовущий в свою таинственную глушь… Шумные толпы веселящихся людей, роскошная иллюминация городов, праздники – и лица друзей, бывших…

Встряхнув головой, он отогнал пленительное видение. Забыть. Да – всего этого уже наверняка нет и в помине… С тех самых пор, как войска Лигийского Пакта без боя захватили одну из богатейших планет Федерации, не прекращались поиски виновных, и обвинение в измене преследует каждого хоннийца…

…Возвращались молча, но молчание было легким и не связывало. Спускаясь в уже ставший привычным затхлый сумрак дна, Антор поймал себя на мысли, что сейчас он не жалеет о комфорте и тишине своего прежнего жилья. Причин тому, наверное, несколько, но главное – одиночество. Там его окружали люди, но ни с кем из них, кроме доктора, он не испытывал поделиться своими мыслями, чувствами… Не то, чтобы он и сейчас испытывал какое-то умиление и желание откровенничать, но атмосфера в заброшенном тупичке Дрянца Ойла была теплее не только от близости реактора. Люди дна, с которыми Антор раньше сталкивался от случая к случаю, оказались гораздо более дружелюбными, чем холодные снобы высших каст. После того, как случай помог им двоим расправиться с шайкой длинного Нода, слово «сенс» произносилось в лабиринтах нижних палуб с уважением. Мовай, сумевший из разношерстного хлама, принесенного добровольными помощниками, соорудить нечто вроде системы оповещения, считался уже вполне своим во взводе огнебоя, и Антор даже слышал, как их за глаза называли «наши нюхачи». Молодой афран вообще оказался очень полезен маленькой общине – шкафчик его был теперь завален самым разнообразным электронным хламом, из которого он за редкие часы отдыха умудрялся собирать что-то действующее. В предвидении возможных нападений все люди взвода Ойла были вооружены маленькими разрядниками, смонтированными Моваем из старых плазмометров. В этом ему помогал тот самый Шавра, неунывающий паренёк с одного из индустриальных миров Приземелья – до своего осуждения по предварительной категории «А» он работал энергомеханикам. Иногда Антор испытывал даже что-то вроде ревности, глядя на них – и сам усмехался, забавляясь подобным эмоциональным атавизмом. Все пока хорошо… Он отгонял томительное ощущение хрупкости этого мирка человеческих отношений в заброшенном уголке громадного корабля-казармы. Но как ни велик «Гром», окружавший его мрак был неизмеримо больше…

Глава 9

Утро. «Ночь» мигнула – и нет десяти часов жизни. А-а, какая разница – сон, явь. Для него-то разницы нет – может, поэтому он еще и существует… Антор проснулся полностью только почувствовав бьющий в нос дух пищеблока, куда они с Моваем зашли по всегдашней привычке к еде. Столовая нижних уровней совсем не походила на ту, в которой они ужинали когда-то. Мрачный темный зал переполнен – шум и гам, спертый воздух, насыщенный водянистым запахом бактериального желе… Люди спешили поскорее съесть свои порции, чтобы освободить места для тех, кто стоял у раздаточного механизма. Количество блюд не менялось из месяца в месяц, качество же… Антор брезгливо покосился на разваренную массу в своем судке. Оно можно было сказать о ней – биохимические реакторы крейсера работают исправно, снабжая полторы тысячи солдат второй категории зеленоватой бурдой со вкусом лягушачьей икры. Вздохнув, хонниец отложил ложку – в желудке будто кто-то потоптался грязными сапогами. Прополоснув горло раствором, по цвету напоминавшим марганцовку (искусственные полисахариды, витамины, стимуляторы), он кивнул Моваю – тот уже расправился со своим завтраком и без задержки вскочил с оцинкованной скамьи.

«До ужина?» «Да…» «Ну, пока», – обмен привычными фразами, взмах руки – и две четкие фигуры в одинаковых серых комбинезонах скрываются в коридоре. Надо еще застать главный лифт, иначе пятнадцать минут скуки обеспечено…

Заложенная в машинную память программа работала – в этом Антор убедился, найдя на нижней палубе два робоскафа, свой и Мовая. Роботы доставили их заблаговременно и провели необходимую подготовку. Осталось лишь нажать кнопку.

– Слушай порядок работы, – обыденным тоном обратился Антор к афрану, застоялым жеребцом подпрыгивающему в ожидании разогрева «куколки», – первый этап: отработка скоростной ориентации, второй – тяга…

Он перечислял донельзя монотонно и нудно, поставив задачей немного сбить с него стартовый запал.

– Третий – телепатическая ориентация, пробные пеленги… Ну, и наконец, четвертый – самозащита. Все?

Мовай выглядел удивленным:

– А наводка? Вы же говорили…

– А это, мил друг, на сладкое – после того, как освоишь все предыдущее.

– Ясно!

Антор покачал головой – молодость, молодость… Не спеша забравшись внутрь, он все равно оживил «куколку» раньше его. Назвав сторожевому автомату личный код, не оглядываясь, прошел в тамбур и замер в темноте, освещенный лишь угольками световых сигналов. Знакомый мягкий толчок – вместе с вырвавшимся воздухом робоскаф пробкой вылетел в открывшийся люк и закувыркался в пространстве…

…Со стороны крейсер выглядел как новогодняя елка – красные фонарики тамбуров и стыков гирляндой опоясывали его гигантскую тушу, отражаясь в полированной стали разнесенных орудийных башен; фиолетовая сетка скелетных ферм прихотливо переплеталась с изумрудно-зеленой спиралью пространственного генератора, тускнея вблизи пронзительно-лиловых звездочек наружной подсветки. Слепящий луч дежурного прожектора подчеркивал и завершал торжество и гармонию света, созданного людьми. Рядом с этим глухой мрак, окружавший звездолет, выглядел особенно удручающе – но и он, этот мрак, тоже был создан людьми. Собственное пространство корабля, куда не мог пробиться свет звезд, вызывало чувство, похожее на удушье.

…Подарив пространству выразительный взгляд, Антор развернулся к вылетевшему следом Моваю, почти инстинктивно управляя маневровыми соплами. Ими-то и нужно овладеть в первую очередь:

– Попробуй тихонько притормозить… Тихонько, я сказал!

Черный в луче прожектора скаф пулей просвистел рядом; частые хаотичные вспышки показывали, что афран пытался как-то привести к послушанию коварную «куколку».

– Спокойнее, не напрягайся… – тренерским голосом увещевал его Антор, держась рядом работой микродюз, позволявших ему вовремя уворачиваться от мотыльком порхавшего Мовая. Ориентация и движение – нелегкая задача для человека в робоскафе, реагирующем на нервные токи рефлексов, на почти неосознаваемые тени движений. Нужно достичь состояния полной отрешенности, близкой к медитации, как у йогов. Научить этому нельзя. И подготовка на твердой плоской палубе была лишь прелюдией.

…Конечно, первые минуты в пространстве для Мовая оказались самыми тяжелыми – маневровые сопла плазменного двигателя крутили «куколку» во всех трех плоскостях, не давая занять определенную позицию. Но постепенно дело шло на лад. Спустя два часа Антор решил, что его подопечный вполне освоился. Укрощение тяги после этого не составило труда – хватило нескольких минут. Направление движения и скорость управлялись комплексом рефлексов прыжка – как если бы прыгнувший человек внезапно обрел крылья. Антор называл это «рефлексом полета». За относительную простоту и естественность движения надо благодарить наших обезьяноподобных предков, для которых прыжки были делом обычным. Несколько минут Мовай упивался новым для себя чувством скорости – хонниец даже прикрикнул на него, когда в одном из рывков он опасно приблизился к границе. Обозначенная десятком связанных ниточкой лазера бакенов, граница эта представляла собой нечто невообразимое и противоречащее здравому смыслу – граница пустоты. Но пустота была несокрушимее любой другой преграды – не стоило рисковать высовываться. Антор сразу представил последствия – яркая вспышка, и раскаленный докрасна скаф станет вместилищем горстки пепла…

…Время истекало. Антор глянул на часы – до конца смены минут сорок. Можно успеть… От корабля шел мягкий фон – усилитель, рассчитанный на психику иной расы, несколько смазывал картину. Но для тренировки и это сгодиться… уже сгодилось – Мовай, сверх ожидания, быстро – за пару часов – освоил телепатическую пеленгацию в пространстве, и сейчас на экране хонниец наблюдал прыгающие искорки целей. Целями служили ничего не подозревающие механики наружных слоёв, работающие под обшивкой, как жучки-короеды – тогда как сами разведчики выступали в роли дятлов. В этом-то, собственно, и состояла пресловутая «наводка», обещанная на сладкое – педагогическая метода требовала, чтобы перед учеником была сверхцель. То, что она мнимая, тот узнает по возвращении. «Надеюсь, для него это станет приятным сюрпризом…» – с незлобивой иронией подумал хонниец. Он всегда трудно сходился с людьми, а теперь этому мешало еще и клеймо предателя – на корабле у него оставался только один более или менее близкий человек – доктор. Но за эти дни дружелюбие и открытость юноши-афрана сделали свое дело – «Вечный» привык к его обществу и испытывал даже невольную благодарность за ненавязчивость. Повезло с напарником – в этой мысли Антор утвердился вполне, имея в виду, в первую очередь, конечно, удобства для себя. Удобный напарник, удобный сосед по «дрыхалке» – это ведь тоже важно. Но впереди еще проверка боем… И вот, кстати, чем надо сейчас заняться.

…Самооборона Т-разведчика вкратце выражалась двумя словами – чутье и реакция. Вынужденный находиться ближе всех к противнику, сенс, конечно, не смог бы защитить себя только личным оружием, но природа позаботилась о том, чтобы у него появился шанс. Ведь человек всегда ощущает в первую очередь то, что направлено на него. Улавливая импульсы того, кто хочет его смерти, Т-разведчик играет в опасную игру – можно было бы назвать её даже увлекательной, если бы ставкой не была жизнь. На миг опередить, отскочить, свернуть – и смертоносный заряд проноситься мимо. Скорость управления робоскафом и меры против сорокакратных перегрузок облегчали задачу, насколько это было возможно. Но в бою надо делать два дела одновременно – и не раз на глазах у Антора сенс погибал, не успев в паутине пеленгов нащупать тот, последний…

– …Забудь, что у тебя есть оружие, пока не научишься правильно реагировать, – наставительно произнося эти слова, Антор постепенно отдалялся от висевшего в луче прожектора робоскафа, изредка включая поворотные дюзы, чтобы держать его в секторе обстрела.

– Сейчас я погашу свой усилитель и немного потренируюсь в стрельбе… – голос его звучал пугающе спокойно и максимально холодно. С теми сведениями, которые он как бы между делом сообщил обучаемому перед занятием, это должно произвести нужное впечатление. Мовай спросил дрогнувшим голосом:

– Но… Заряды не боевые?

«Догадлив, стервец…» Антор постарался придать своему голосу как можно больше сарказма:

– Ты уверен? – помучил томительной паузой, и…

– Смотри!!!

Ослепительная колючая искра на миг высветила скаф – один из бакенов за спиной Мовая внезапно вспыхнул и разлетелся плазменным облачком:

– Ну, убедился?!

Разведчик, в отличие от солдата, видит на все 360° – взрыв за спиной наблюдался афраном во всех живописных подробностях.

– Настраивайся и следи! – рявкнул Антор и устремился прочь от борта крейсера, затем вперед, к «жертве», снова изменил курс – пляска смерти началась. Один специально оговоренный боевой заряд вместе с ненужным бакеном сослужили свою службу – Антор готов был поклясться, что сейчас Мовай весь мокрый, с головы до пят. Но сумеет ли он управлять своим страхом? Сейчас выяснится – заложив крутой вираж, хонниец зацепил прицелом ярко высвеченную «куколку»… Импульс! И Антор радостно захохотал, увидев, с какой скоростью дернулась в сторону отметка цели – Мовай улепётывал, словно ошпаренный! Можно подловить его на этом… Импульс! Импульс! Описав немыслимый зигзаг, скаф афрана избежал двух вспышек и исчез за выпуклостью корпуса – конечно, вспышки аннигиляции малость поярче, но этого он пока знать не мог…

За отличным началом последовало продолжение – в течении пяти минут Антор гонялся за юрким скафом своего напарника, и остался доволен – из пятидесяти импульсов шесть можно было считать прямым попаданием, еще несколько прошли вскользь. В общем, статистика в пользу афрана, хотя выпускать его в бой сейчас было бы еще рано. С другой стороны, стрелять боевыми зарядами с такой скоростью нельзя – лазер не выдержит перегрева. Антор перепробовал все режимы импульсомёта – лучи короткие и длинные, режущие, веерные, а так же метательный режим – одиночными и очередями. Пластиковые шарики с химической начинкой исправно выполняли свое назначение, нагоняя страх режущим глаз полыханием. В роли накачки для лазера выступал портативный аккумулятор, что делало его пригодным только для освещения – Антор по возвращении надеялся порадовать ученика неплохой коллекцией кадров, зафиксированных бортовым компьютером.

…Негромкий зуммер напомнил о времени.

«Все, все… домой…» —объявил хонниец по радио, разминая отвыкшие от нагрузки пальцы. Антенны – вверх, клешни в стороны, амбразуры импульсомёта закрыты заслонками – можно отправляться на крейсер с сознанием хорошо выполненной работы. Теперь он обрел уверенность в успехе, и не упустит представившегося шанса! И вместо одного на корабле будет двое «вечных».

* * *

…Он не ошибся – Мовай действительно был весь мокрый. Обессилено прислонившись к броне своего скафа, он даже не смог улыбнуться, как обычно – Антор почувствовал нечто вроде раскаяния, но прикрикнул на себя – в конечном итоге он же этим спасает мальчишке жизнь!

– Ты неплохо выглядишь после стресса… – заметил он мимоходом.

Мовай вскинул на него удивленные глаза, но ничего не ответил.

– Конечно, боевых зарядов я не использовал, ты правильно догадался…

– А бакен?

– Ну… Это всего лишь бакен… – протянул Антор. Во взгляде афрана удивление сменилось укоризной, еще миг спустя он рассмеялся:

– Ну и нагнали же вы на меня страху! Век не забуду… Но как же я не догадался?

Антор только улыбнулся – в такие моменты действуют инстинкты… Да и времени на раздумье не было – уж он-то об этом позаботился!

Оставшиеся несколько часов они посвятили знакомству с личным оружием, заключенным в оболочку робоскафа. После насыщенного запахом пороха утра это стало приятным отдыхом – память у Мовая превосходная, а врожденно-запрограммированные способности позволяли легко улавливать самую суть предмета. Оружие же их было одним из самых простых, эффективных и дорогостоящих – кроме разведчиков, такое же было у штурмовых команд и диверсантов. Крохотный пузырек антиводорода, заключенный в нейтринную оболочку, стоил целое состояние – но ничто не могло противостоять его всесокрушающей ярости! Использовался он двояко, для нападения и для защиты. Энергию аннигиляции можно было сконцентрировать в луч лазера (или сразу стрелять капсулами), а можно и пустить на энергонакачку брони – тогда на краткий миг она станет несокрушимой, гася эквивалентную мощность. Однако такая защита была палкой о двух концах – если удара не следовало, скаф становился похож на скороварку. Основным оружием нападения являлся импульсомет – многопучковый лазер с аннигиляционной накачкой. Длительность луча (а значит, и его мощность) варьировалась от трех секунд до одной миллионной доли секунды, форма и угол рассеивания могли быть самыми разными – в общем, лучшего оружия для скоротечной схватки не найти. Но энергоброня отражала любое излучение – вот почему это вооружение считалось легким. А если противник засел в прочном убежище? На этот случай бомбочки из антиматерии были незаменимы – после срабатывания фотонного капсюля нейтринная оболочка разрушалась, и дремлющий джинн вырывался на волю. Боезапас состоял из 81 капсулы – около десяти килограммов, из которых девятьсот девяносто девять тысячных составляла масса оболочки. Капсулы были трех видов – «бобы», с весом заряда 0,5 г, «дробь» – 0,1 г и «бисер» – 0,02 г. Полностью снаряженный десантник представлял собой бомбу чудовищной силы – вес всего заряда по зловещему совпадению был равен 6,66 г. Склад этих дьявольских боеприпасов, могущих разнести в пыль пол-крейсера, был вынесен далеко за оболочку и окружен массой предохранительных датчиков, напрямую связанных с генератором. Было подсчитано, что после начала аннигиляции можно успеть уменьшить радиус надпространственной сферы так, чтобы склад оказался за его пределами. Тогда крейсер лишь окатит струя горячей плазмы, как при обстреле – и, может быть, кто-то уцелеет… Так же исключительно по требованиям безопасности стоял на корабле и старый добрый кварк-реактор, хотя конвертор для антиматерии был бы раз в десять компактнее и легче. К счастью, вес не играл для звездолетов большой роли.

Глава 10

…На следующий день они не пошли в хранилище. И Мовай наверняка был заинтригован, идя вслед за своим наставником тихими коридорами Центрального Поста. Здесь-то что могло им понадобиться? Антор внутренне усмехнулся – этот малый и впрямь решил, что прошел всю науку? Долго гадать ему не придется – хонниец провел личным жетоном по идентификатору и вошел в неприметную дверь с надписью: «Киборгизатор».

…Те, кто видел войну лишь по визио, представляют себе ближний бой как драку разъяренных мужчин, одетых, для разнообразия, в робоскафы. Что ж, нельзя винить создателей фильмов в каком-то сознательном обмане – со стороны это примерно так и выглядело – в масштабе времени 1:1000. И зрители увлеченно сопереживают герою со стальными кулаками, не подозревая, что на 90 % это вовсе не человек…

…Указав напарнику на одно из двух кресел, находящихся в тесной кабинке, Антор занял другое и слегка перевел дух. Присутствие в этом невзрачном помещении почему-то всегда действовало на него возбуждающе. Хотя – он всегда любил поиграть… Мовай выглядел не то чтобы недоумевающе – неуверенно, словно ступив на зыбкую почву болотной тропы. Хонниец мог сполна оценить его сдержанность – пока еще не последовало ни одного вопроса. Но заниматься разъяснениями не стал – всё познаётся на практике. И, надевая привьюченный к креслу шлем управления, с удовлетворением заметил, что афран сделал то же.

Проецируемая на забрало картинка изображала идеально плоскую желтоватую равнину под белесым небом, украшенным двумя солнцами. Без особых цветовых изысков, но с четким пространством. Антор в первый раз подал голос:

– Надень съемники.

Просунув руки в знакомо уколовшие проводящие перчатки биоконтактов, он нашарил ногами желобки с тут же защелкнувшимися обручами захватов – и почувствовал себя в робоскафе. Тут же рядом с ним на равнине появился матово блещущий контур – через миг он утвердился, и хонниец увидел знакомую «куколку». Мовай во всем следовал за ним. И Антор не удержался от обычного приветствия для новичков:

– Познакомься со своим кибером… Мовай-два.

…Кажется, афран начинал понимать, что это за аттракцион – после первых неуверенных шагов его «куколка»-двойник зашагала поуверенней, а вскоре, с легкой руки Антора, забегала, как ошпаренная. Память кибердвойника, олицетворяемая в реальности роботом-скафандром, должна вмещать в себя всю гамму рефлексов оригинала в любом его состоянии. Составлением такой «азбуки» и надлежало заняться Моваю – после освоения робоскафа следовало наделить этот бездушный механизм своей личностью. И тактическим мышлением этой личности – в огневых контактах, измеряемых миллисекундами, робот должен действовать, как человек, ускоренный в тысячи раз. Двойники были у каждого десантника, владеющего «куколкой» – и уж они холили и лелеяли этих двойников, как минимум раз или два в неделю обновляя их память, тренируясь по все новым и новым программам, перенимая друг у друга приемы ведения боя… Можно сказать, что они одушевляли их, как любимых собак-защитников. Афрану тоже требовалось обзавестись подобным зверем. Ах, если бы Антор мог передать свой опыт непосредственно в память этого зверя! Но он, как хороший служебный пес, должен слушаться только своего хозяина…

…Увидев очередных противников, медленно вспархивающих над дюнами, Антор на сей раз не стал показывать удали – пусть и Мовай Нга покажет, на что способен. Афран дал залп чуть не в половину мощности – испепелённые противники осели серым облачком. Н-да – вот это и называется «палить из пушки по воробьям». Таким ударом можно было выпустить потроха у танка… Антор со вздохом объяснил это своему ученику, тут же продемонстрировав летучий веер сканирующего лазера. Следующего противника Мовай попробовал сразить именно этим оружием… В очередной раз собираясь в «куколку» после огненной плюхи «крота», он чуть обиженно посопел и сказал, что экономить нужно не на боеприпасах, а на времени. Антор удовлетворенно качнул головой – такие истины доходят не через голову. И уточнил, на каком времени надо экономить – после этого его напарник стал внимательнее приглядываться к выскакивающим на полигоне целям, стараясь определить их характер. В реальном бою на это уходит максимум половина времени, необходимого для прицеливания – после чего в оставшееся время выбирается оружие поражения.

…После добрых трех часов тренировки Антор проверил боеспособность «Мовая-два», на время сделав Мовая-один зрителем, а себя – комментатором. Что ж, результат был не так плох – по крайней мере, выцеливать кибер научился. Поглядев после сеанса на распаренного, разгорячённого азартом юношу, Антор только пожал плечами – если бы он сейчас рассказал, сколько еще предстоит сделать… Эффект, наверное, был бы такой же, как от поливания водой раскаленной болванки – много плевков и пара. Но подобного патологического интереса он не испытывал – тому, кто учиться, всегда приятнее осознавать свои достижения, нежели впадать в трепет перед вершинами непознанного.

…Теперь они возвращались к себе далеко заполночь. Предъявив в тупичке личные жетоны (идентификатор, собранный Моваем, действовал вполне прилично), они заставали взвод Ойла поголовно спящим, и пробирались в свою каморку, стараясь не шуметь. Проведенный день вспоминался пёстрым спутанным клубком: стальные пляски на грузовой палубе (Антор продолжал тренировки с «куколкой»); вымышленные, но всегда угрожающие миры киборгизатора (после двух суток перешли к групповым тренировкам с ударными отделениями десанта); разбор и анализ проведенных схваток, обучение ремонту и уходу за робоскафом, изучение вероятных противников (чертова дюжина звездных рас со своими закидонами); совсем уж странные личные наставления Антора Велеса по эмоциональной настройке (испытанный актерский курс)… И все это было подступом к тому главному, что делает сенс в бою. После имитации «мягкого» режима пеленгации следовало переходить к «жесткому» – боевому.

…После четырёх суток непрерывной изматывающей работы Антор решил, что наступил подходящий момент. Он сообщил об этом во время завтрака своему отражению в полированном боку раздатчика:

– Сегодня ты получишь имя.

– Зачем? – не понял афран.

– Мовай-два – это ведь не имя… – кратко объяснил Антор. Мовай примолк, соображая – в этом состоянии он находился до самой двери с сакраментальной надписью.

– А… С «куколкой» сегодня не будем?

– Нет.

Краткость ответа отбивала охоту продолжать. Предстоящий экзамен не способствовал подъёму настроения хоннийца.

…Сдавали по полной программе. Имитация ближнего боя в различных условиях – с гравитацией и без, в пространстве, на астероидах, планетах с атмосферой и без, в лабиринтах искусственных сооружений… «Мовай-два» держался неплохо – вовремя включался в режим, отражал большинство ударов, успевал наносить ответные и даже иногда попадал – в общем, тянул на крепкую троечку. В десант, конечно, с таким уровнем не возьмут – но для сенса и за такой короткий срок… Нет, это было очень хорошо. Антор остался доволен, глядя, как вертится его ученик в тесноте каких-то очередных катакомб, пытаясь отбиться от наседающих «звездных волков» – задача, невыполнимая даже для матерого зубра. Но маневры «куколки» выдавали попытки расчёта, какого-то тактического решения… Дав ей еще пару раз собраться из тлеющих ошметков, Антор прекратил издевательство:

– Хватит, приехали.

– Что, плохо? – голос жертвы выдавал огорчение.

– Нормально. Но теперь пора заняться делом.

Аргумент был добивающий – Нга выдавил нечто вроде стона.

…Начало «жесткого» режима возвестили фиолетовые сумерки – пейзаж на глазах превращался в негатив. Звукоимитация пропала – в режиме миллионократного ускорения нет звука. Голос Антора звучал гулко и одиноко в пустоте и мертвой неподвижности застывших вокруг «звездных волков»:

– Это ты увидишь и в настоящем бою. Но там у тебя будет только две минуты…

Изображение чуть подрагивало – имитация учитывала и двойной каскад оптического преобразователя. Две минуты, делённые на миллион, давали промежуток времени, в течении которого луч лазера не успевал проплавить броню насквозь.

– …В этом режиме мыслит не мозг, а матрица сознания, снятая шлемом.

– Шлем управления?

– Да. Не перебивай. – Антор помолчал, старательно восстанавливая в памяти наставления своего первого инструктора, затем продолжил:

– По истечении примерно двух минут субъективного времени матрица срывается, память её накладывается на мозг. Это вызывает кратковременный шок – в это время «куколка» действует самостоятельно.

Мовай молчал, как ему и было приказано – выдержав паузу, удовлетворенный наставник разрешил ему говорить:

– Что-то неясно? Спрашивай.

Афран не сразу подал голос, видно, что-то обдумывая. Спросил наконец:

– Для чего предназначен… этот режим?

– Для программирования действий группы кибердвойников путем постановки им тактических задач, – без запинки отрапортовал Антор. Последующая еще более продолжительная пауза его не удивила – подобную сухомятку следовало переварить. Тем более, что понять её суть можно только на практике.

…Тренировка не затянулась – впрочем, это нельзя было назвать тренировкой. Скорее, знакомством с новой средой обитания – обманчиво неподвижной, невидимой и неслышимой. К ней надо было просто привыкнуть.

Проведя в таком состоянии несколько часов вместо фактически возможных двух минут, они занимались тем, что решали тактические задачи, меняя позиции, словно на шахматной доске. «Мат в два хода…» «Белые начинают и выигрывают…» Решение верно; решение ошибочно; решение некорректно с учётом фактора… На решение отводилось две минуты.

По окончании работы Антор некоторое время молча сидел в своем кресле, наблюдая, как афран высвобождается из вериг биоконтактов. Затем негромко произнес:

– Будем знакомы… «Вертун».

Мовай непонимающе вскинул глаза и увидел на лице своего командира едва заметную улыбку:

– «Вертун» – это я?

– Теперь да.

Экзамен пройден – электронная система киборгизатора восприняла новую кличку без возражений. Обряд посвящения в воины произошел – теперь у афрана есть второе, тайное имя, известное только посвященным. Кодовая кличка-вызов кибердвойника – священная тайна космической пехоты, так же как тысячи лет назад – настоящее имя воина какого-нибудь племени. В этом смысле оно объединяло в себе и тотем, и личное божество, и талисман… Мовай Нга вопросительно смотрел на него – выдержав приличную паузу, хонниец ответил на невысказанный вопрос: