Текст книги "Проснуться среди звезд (СИ)"

Автор книги: Сергей Рублёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 6

…Это был неприятный сюрприз. Антор запнулся на полшаге, недоуменно уставившись на лежащие предметы. Их вещи, его и афрана – выброшены в коридор, вышвырнуты, смяты… Мовай с приглушенным возгласом кинулся подбирать давешние блестящие кубики (Антор так и не удосужился спросить, что это такое) – россыпь их тускло мерцала на полу.

– Ч-черт! – безадресно выругался хонниец и подергал ручку двери. Бесполезно. Он знал это, но все-таки еще раз дернул – для очистки совести.

– Нас выселили? – Мовай растерянно вскинул глаза, стоя на коленях в окружении своих деталек.

– Да! – рявкнул Антор. Заслышав шаги, он обернулся и увидел унт-инструктора – тот прошел мимо, не оглядываясь. За ним топали уже знакомые по недавнему визиту новобранцы – те самые «мальчики». Застыв, хонниец смотрел, как они беспрепятственно открыли дверь его ячейки и зашли внутрь. Опомнившись, он рванулся следом…

…Как и следовало ожидать, возвращения в родные стены не состоялось. Антор бессильно выругался, пнув свой сиротливо стоящий посреди коридора чемоданчик. Вежливая улыбочка, «ничего не могу поделать, таков приказ», и двое «мальчиков» вольготно располагаются в его ячейке. Антор ничего не понимал, и от этого злость его была беспредметной, что в особенности изнуряло… Им даже не дали нового адреса! Придется выискивать место самим, а искать известно где – на нижних уровнях, где обитает неквалифицированная солдатня, навербованная по притонам и трущобам. Профессионалы, вроде «палачей», «диверов» и прочих, занимали средние уровни по праву кулака. На верхних всегда обитали члены экипажа и специалисты высших каст – а Антор Велес, несмотря на то, что был осужден, продолжал оставаться высшим, и его генетический паспорт никто не отменял… Воспоминание о прошлом больно царапнуло его, и он тренированным движением воли подавил всплеск отчаяния. Не думать о прошлом… Не думать… Есть только настоящее – весьма, кстати, неприглядное. Мовай выжидающе смотрел на него:

– Пойдем на дно, – решил, наконец, хонниец, – возможно, там удастся найти свободные ячейки без большой драки…

С этими воодушевляющими словами он поднял свой чемоданчик и поплёлся к повороту на центральную ось – спиральные шахты не доходили до трюма, в котором вместе с балластом и было сосредоточено «пушечное мясо». Антор и раньше не обманывался на этот счет – он тоже являлся самым настоящим «пушечным мясом», только сортом повыше. Сейчас это проявлялось с полной наглядностью.

Проходя мимо люка подъемника, он внезапно остановился. Злобное упрямство переросло, наконец, в решимость – он поговорит с Прэггом. Наказание? Плевать! Он уже наказан дальше некуда, а выбросят ли его наружу сейчас или испепелят в ближайшем бою – разница невелика. Опустив многострадальный чемодан на палубу, он отрывисто приказал Моваю:

– Жди здесь. Я скоро вернусь, – и, не давая себе опомниться, шагнул в лифт, сразу прижав всей ладонью верхнюю, всегда запретную для него клавишу. Антор не обольщался и не надеялся на перемену к лучшему – сейчас он просто хотел выплеснуть накипевший гнев, и капитан Прэгг, его прямой начальник, являл для этого наиболее удобную фигуру. «Выскажу все в лицо, – мрачно размышлял хонниец, возносясь в «святая святых», – выскажу, а там будь что будет…»

…Он еще ни разу не был здесь, хотя служил на корабле уже три года. При взгляде на просторные помещения невольно вспоминались тесные коридоры уровней… Даже воздух здесь пах как-то особенно приятно. И здесь был часовой.

Этого Антон не ожидал. «И в самом деле "святая святых"», – успел подумать он, пока светло-льдистые глаза стража не обнаружили его:

– Эй, ты… Закрой дверь с той стороны.

Интонация близка к точке замерзания – наследственный страж никогда не ошибается в оценке положения визитера.

– Мне нужен капитан Прэгг, – угрюмо буркнул Антор, чувствуя, как последние остатки бунтарского духа улетучиваются в этой благоуханной атмосфере.

– Ты забыл устав? Я два раза не повторяю, – страж, продолжая флегматично жевать, надвинулся на него горой тренированных мышц.

– Мне нужен Прэгг! – с прорвавшимся отчаянием выкрикнул Антор, отступая перед столь явным превосходством. Вытесненный уже в кабину, он вдруг увидел капитана – тот выходил из своей каюты, на ходу подпоясываясь уставным кольчатым поясом с игрушечным офицерским бластером и отсвечивающим позолотой командирским передатчиком.

– Господин капитан! – железная рука уперлась в грудь и втолкнула его внутрь так, что кабинка задребезжала.

– Отставить, Бидли… Антор? Вы хотели меня видеть – зачем?

Спокойный, уверенный голос капитана, как по волшебству, изменил обстановку. Хонниец перевел дух и машинально поправил комбинезон. Не так-то легко вдруг перейти от воплей к нормальной человеческой речи.

– У меня один вопрос, – наконец, начал он, – нас, меня и моего напарника, выселили из ячейки…

– Я знаю, – прервал его Прэгг, не меняя интонации, – больше вопросов нет?

Антор растерянно молчал.

– Это сделано по моему приказу.

– За что?!

Загремевший металлом голос заставил его опомниться:

– За что? Я ведь не обязан перед вами отчитываться!

Потом добавил уже другим тоном, глядя в глаза:

– Но я могу сказать… – На лице его появилась жесткая усмешка. – Н-ну, скажем, за избиение и нанесение травмы рядовому II класса Удису Ною. Вы удовлетворены?

В голосе нет и тени издевки, но жгучее чувство унижения охватило Антора, сжав горло. Зря он сюда сунулся… Есть вещи похуже, чем дисциплинарные взыскания.

Выдержав паузу, Прэгг с подчеркнутым равнодушием продолжил:

– Да, кстати, я уже утвердил кандидатуру этого, новенького, как его… Нга. Результаты тестов отличные. Он должен быть готов в течении ближайших пяти дней – программу подготовки представить мне сегодня к 20.00.

– Ясно! – рефлекс повиновения сработал безотказно, и Антор, не успев опомниться, уже вытянулся в уставной стойке, сдвинув каблуки и выпятив грудь:

– Разрешите идти?

Капитан махнул ему зажатой в руке перчаткой и повернулся к стражу. Пока дверь закрывалась, Антор успел услышать, как он произнес бесцветным голосом, так не похожим на тот, каким кричал на новобранцев:

– За нерасторопность снимаю вам два балла. В следующий раз будете наказаны…

* * *

…Долго, долго спускаться в недра галактического крейсера сквозь бесчисленные палубы, перекрытия, трюмы, от самой верхушки, сияющей чистотой и ярким светом до затхлого, застоявшегося воздуха дна, где с тьмой боролись маломощные «вечки» с периодом полураспада в 50 лет… Антор ощутил пробирающий до дрожи холодок металла – вся эта часть корабля представляла собой один огромный слиток свинца, в котором люди, как некие черви, прогрызли свои ходы и камеры. Тусклый серый блеск проглядывал из под отставших листов пластика, стыдливо прикрывающего истинное назначение этого места – всего лишь противовеса, уравновешивающего работу пространственного генератора. Чем мощнее генератор, тем большая инерционная масса должна быть у корабля – у «Грома» она достигала двух с половиной миллионов тонн, и он по праву считался одним из самых быстроходных в своем классе. Ограничивала массу корабля все та же инерция – скорость он быстро изменить не мог. Для нормального крейсерского хода ее нужно было набирать не меньше стандартных суток. Если бы масса была в два раза больше, потребовался бы месяц…

…Вокруг – никого. Лифт не нужен сброду, выходящему отсюда лишь для участия в операциях и боях. «Судя по всему, это для них праздник», – подумал Антор, оглядывая обступившую их путаницу трапов, теряющихся во мраке. Мовай с шумом втянул воздух и впервые за все время подал голос по своей инициативе:

– Неуютное местечко…

Антор вздохнул, дернул плечом:

– Ладно, идем, не стоять же здесь.

– А куда идти-то?

И он ответил вполне искренне:

– А бес его знает…

Идти пришлось недалеко – не успел Антор подняться по одному из трапов (инстинктивно стараясь забраться подальше от реактора, расположенного за этим свинцовым щитом), как из коридора навстречу ему вылезло какое-то лохматое человекообразное в донельзя засаленном комбинезоне:

– Эй, кто такие? – голос тоже не отличался благозвучностью.

– А ты кто такой? – в тон ему ответил хонниец, на всякий случай нащупывая позади себя опору для ноги.

– Новенькие, што ль… Дык, местов тут нету – сами теснимся, так что давай, уматывай… – все это было произнесено тоном полнейшего добродушия, не вязавшимся со смыслом слов. Не имея большого опыта в общении с представителями низших сословий, Антор счел возможным задать вопрос:

– Где же есть свободные ячейки?

– Дрыхалки, что ль? Дык, есть… Вона, сходи в нижний бак… или нет – лучше к Дрянцу Ойлу, на восьмой горизонтальный – там навродя есть… – и абориген указал всей пятернёй куда-то вниз. Вежливо поблагодарив, Антор начал спускаться, напутствуемый им:

– Ты, слыш-ка… Сразу к ему и иди – к Ойлу, стало быть… Других там, кто будет, сразу посылай к ядрёной фене – он тама главный.

Молодой афран не удержался от проявления любопытства:

– А здесь, у вас, кто главный? Вы?

– Не-е… – протянул тот, почесываясь, – у нас Городило Думун. Ничаво командир, только буен бывает, все в самое пекло норовит…

– Так у вас по взводам расположились? – догадался Антор. Для него, привыкшего совсем к другим порядкам, это было чем-то новым.

– А как же? – удивился абориген, – с кем помирать, с тем и жить…

«…с кем помирать, с тем и жить», – фраза намертво врезалась в память, и теперь неотвязно стояла перед умственным взором командира взвода Т-разведки, матёрого «сенса», собаку съевшего на возлелеивании в себе самых разнообразных оттенков страха – ибо ему уже было с кем умирать. Осталось только найти место, чтобы жить. Расспросив нескольких попавшихся навстречу расхристанных солдат, с удивлением пучивших глаза на их новенькую форму, он наконец нашел нору этого Дрянца Ойла. Неосвещенный вход пах пылью и плесенью, и Антор брезгливо отдернул руку от стены, наткнувшись на что-то скользкое – безобидный гриб с Венеры. Здесь было ощутимо теплее – сказывалась близость реактора. Коридор поворачивал под прямым углом, и если бы не свет, брезжащий с дальнего конца, хонниец непременно обнаружил бы это своим лбом. Навстречу им никто не вышел. «Наверное, этот жалкий закуток не нуждается в охране», – решил про себя Антор, выходя на финишную прямую освещенного тупика.

– Эй, есть кто?! – крикнул он в духоту. Ржавый скрип заставил его оглянуться.

– Чего орёшь… – из-за двери высунулась заспанная голова с нечесаной рыжей шевелюрой, – все в «вошебойке»…

– Свободные дрыхалки есть? – уже вполне освоившись, осведомился Антор.

– Есть, есть… Вон та, дальняя… Что, жить будешь?

– Да.

– И этот с тобой? – рыжий небрежно кивнул на Мовая.

– И этот… А ты и есть Ойл?

– Хм… – Парень смерил его взглядом. – Я и есть… Если поселитесь, жетончики сдавайте мне.

– Обойдусь. У нас отдельная команда. – Антор смотрел твердо, даже с вызовом. Нужно с самого начала поставить себя в равное положение. Но, кажется, Ойл и не собирался с этим спорить – прищурившись, он разглядывал их; наконец, в глазах мелькнула догадка:

– «Нюхачи», что ли?

– Угадал.

– Ну, живите, – зевнув, сказал он. Дверь захлопнулась, оставив их в одиночестве. Впоследствии Антор понял, что главным настроением нижних уровней было полнейшее равнодушие, апатия и фатализм. Такие вещи, как борьба за лидерство, мало волновали отщепенцев – ведь с их происхождением пробиваться было некуда, а ефрейторские нашивки составляли потолок их карьеры. Конечно, были среди них и главари, и любители легкой наживы, но в общем жизнь здесь оказалась гораздо спокойнее, чем можно было предположить. Этим она, как ни странно, напоминала жизнь верхних уровней, где люди уже достигли своего предела и не мечтали о большем. Пожалуй, на средних уровнях, где царила жесточайшая конкуренция, им пришлось бы хуже – Антор уже испытал это в начале службы и не горел желанием повторить. «Нет худа без добра», – решил он в конце концов. А с грязью, духотой и скверной пищей можно было как-то примириться.

Глава 7

– Что это вы пишете?

– План. Программу подготовки еще одного «сенса».

Молчание. Слышно, как под чьим-то телом сипло булькнуло разрегулированное гидравлическое ложе.

– А много их было?

– Кого?

– Ну, разведчиков… с вами?

– Десять. За три года. Девять убиты, один сошел с ума.

Снова длительная пауза, слышно только попискивание карманного мнемографа. Наконец, оно прекратилось, и вслед за этим последовал вздох облегчения:

– Нудное занятие… Как будто все можно предусмотреть заранее.

И деловым тоном:

– Сиди здесь, я вернусь через час и пойдем на ужин.

– Хорошо… Вот, как раз и займусь работой – доктору ведь обещал. Интересно, есть здесь розетка?

– Вот она, над шкафчиком… Ты и в самом деле думаешь починить эту штуку?

– А как же! Я ведь успел прихватить с собой несколько сотен чистых кристаллосхем, а с ними что угодно можно починить.

– А-а, вот что это такое…

– Отличная вещь! Они нам еще пригодятся, вот увидите!

– Возможно… Дверь не открывай. Хотя… какой тут замок. Ну, все равно…

…Выходя, Антор внутренне улыбался, вспоминая, как они осваивали непривычное жилье. Крохотная каморка, поджариваемая с одного бока реактором, больше всего напоминала лежащий на боку бидон с крышкой-дверью. Первым делом Мовай перепутал кнопку освещения с кнопкой уборки спального места, и оно уползло у него из-под ног. Оказалось, в выдвинутом состоянии они занимают почти всё помещение. «Иллюминатор» оказался аварийным выходом через реактор – Антор едва не рассмеялся, увидев, как его подопечный, открыв заслонку, обескуражено разглядывал грубо намалеванный череп с подписью: «Молись, салага!» В общем, жить было можно.

Поднявшись до седьмого уровня, хонниец быстро нашел дежурного и оставил в памяти внутренней инфор-сети свою записку на имя Прэгга. Если он утвердит этот план, то ответа не последует – и, значит, можно будет действовать. И сработает маленькая хитрость, заложенная в этот безупречный по всем статьям документ – Антор не оставил в нем ни одной минуты на всегдашние психические, идеологические и прочие вдохновляющие процедуры. Хитрость, конечно, шита белыми нитками, но терять-то ему все равно нечего. А при удаче можно, наконец, избавиться от этих занудных церемоний с пением гимна и прочищением мозгов внушением. Пускай Прэгг выбирает, что ему нужнее – подготовленный «сенс» или набитый рвением болван.

…В оставшиеся полчаса он решил зайти к доктору, благо медотсек располагался рядом. Доктор встретил его так, будто давно ждал:

– Заходи, заходи, – замахал он рукой вставшему на пороге Антору, – есть новости!

– Какие? – хонниец прошел в кабинет, на привычное место сбоку от экрана связи – если кто и вызовет медотсек, то его не заметит. Врач не стал садиться, продолжая суетливое хождение и поминутно натыкаясь на захламившее помещение предметы медицинского обихода:

– Такие новости, что касаются нас обоих… Вернее, больше тебя. Да уже, собственно, коснулись – догадываешься?

Антор пожал плечами:

– Кроме того, что меня выжили с верхнего уровня за драку…

– Предлог, только предлог, – загорячился врач, – дело совсем в другом!

– В чем же?

Он таинственно прищурился:

– Секретный приказ.

– Приказ?

– Да. Я слышал от одного из помощников капитана. Правда, для этого пришлось применить… кое-что.

Антор догадывался – что. Во все времена у медиков были сильнодействующие средства – от простого алкоголя до электронного блаженства нейроизлучателя. В состоянии эйфории выбалтываются самые важные тайны – к счастью, после этой процедуры память отшибалась начисто, как после длительной попойки. А такой специалист, каким являлся доктор, мог провести ее как нельзя лучше.

– …«О мерах по ужесточению дисциплины» – каково названьице! – голос толстяка звучал сардонически. Он говорил теперь вполголоса, наклонившись к самому лицу собеседника:

– Предлагается нас всех лишить того единственного, что у нас оставалось – происхождения. Все привилегии для высших каст по отношению к нам отменяются – отныне может считать себя «серыми», если не хуже.

– Но почему об этом не объявлено?

– Да потому что боятся! – взорвался врач. Лицо его покраснело от возмущения:

– Никто не хочет неприятностей – ты же знаешь, что превентивно осужденные составляют десятую часть всей пехоты…

– Теперь мне все ясно, – обронил Антор, поднимаясь, – неясно только, говорить ли об этом…

– Кому? Этому твоему новичку?

– Да… Пожалуй, не стоит – а вдруг он расстроится и твою машину не починит?

Толстяк расплылся в добродушной улыбке:

– Скажи ему, пусть заходит, когда захочет…

– Быстро ты определился.

– Да уж, поверь – я сразу вижу, что за человек ко мне пожаловал. Профессиональное чутье.

– И что же подсказывает твое знаменитое чутье? – с легкой насмешкой спросил Антор, собираясь уже выходить.

– Что? – доктор задумался, потом произнес медленно, словно выбирая слова:

– Вот что… Ты уже достаточно поварился тут… Не следует на него жать, особенно в том, что называется совестью.

– Никто и не собирается его насиловать, – сухо проговорил хонниец.

–Ну-ну, зачем же обижаться, – доктор примиряюще похлопал его ладонью по спине, – только я ведь еще и обследовал его по всем правилам…

– Хм… Ладно, старый клистир, ты меня растрогал – отныне буду ходить за своим напарником, вытирать ему нос и поправлять слюнявчик…

– Неисправим, совершенно неисправим! – с притворном негодовании закричал врач и вытолкнул его за дверь, приговаривая:

– Давай, давай, у меня сейчас процедуры, и не твое это собачье дело в чужих мозгах копаться…

…Разговор, несмотря на его завершение, вселил в душу беспокойство – черт его знает, чем обернется это «ужесточение». И как можно реально уравнять права (вернее, бесправие) безродного «серого» со случайной наследственностью и представителя высшей касты, продукт десятков поколений генетического отбора… Но говорить об этом Моваю, пожалуй, действительно не стоит – пока что он воспринимает все происходящее, как должное – и пусть его остается в приятном неведении.

…Насыщенный неприятностями день еще не закончился – Антор убедился в этом, повернув в свой тупичок. Убедили его толпящиеся возле их «дрыхалки» человек пять подозрительного вида типов без нашивок. А когда он увидел среди них афрана, его беспокойство перешло в тревогу. Длинный костлявый детина водил перед лицом Мовая грязной пятернёй, и хонниец расслышал слова, произнесенные с каким-то гнусавым акцентом:

– Ты наших порядков ще не знаешь, сопля, и молчи в книс, поня-а? Или объяснить? Гы-гы-гы!

Его поддержал одобрительный регот – Мовай испуганно переводил взгляд с одного на другого… Антор неслышно подошел сзади; его никто не заметил – компания была слишком занята педагогическим процессом. Порыскав глазами по сторонам, он увидел, что крышки ячеек плотно закрыты и сделал из этого соответствующий вывод – это не местные. Тяжелый запах, исходивший от толпы, подтверждал догадку – ведь рыжий Ойл говорил о вошебойке, а после нее пахнет только паленым… Вокруг не видно ничего похожего на оружие – хонниец не мог решить, что же делать. А события между тем разворачивались…

Толковище, как видно, решило проучить слишком молчаливого новичка, и угрожающе загудело – губы у юноши дрожали, он оглядывался, как затравленный зверь. Глаза его вспыхнули надеждой, когда из-за спин он увидел своего командира – это заметил и главарь, стоявший прямо перед ним. Обернувшись, он быстро-быстро общупал нежданного гостя маленькими злыми глазками и медленно оскалился в усмешке:

– Это ище за хлуд… Ты кто, скотинка?

Отступать было некуда – Антор не ответил. Он стремительно и молча прошел к двери – никто не успел задержать его. Возле двери стоял, прислонившись, здоровенный детина с осоловелым лицом, обезображенным сиреневой сыпью. Ничуть не замедлив движений, словно завороженный их ритмом, хонниец рванул дверь на себя – вертушка повернулась вокруг оси, и детина, потеряв равновесие, начал валиться на спину… Возможно, он удержался бы на ногах, но Антор не дал ему такой возможности – изо всех сил он толкнул дверь от себя. Глухой стук возвестил о том, что другая сторона крышки-вертушки вошла в соприкосновение с затылком верзилы. Потрясенный ударом, он с грохотом рухнул на палубу – Антор схватил афрана за руку и через тело поверженного зашвырнул его внутрь, затем юркнул с другой стороны – и был таков.

Ошеломленные хулиганы не пошевелились, и лишь после того, как дверь захлопнулась, тупичок огласился воем и руганью, переборка сотряслась от множества ударов. Мгновенно оценив ненадежность позиции (хлипкий замок вряд ли выдержит напор четырех разъяренных громил), Антор лихорадочно принялся искать хоть что-то, чем можно обороняться – Мовай смотрел круглыми глазами, полными пережитого страха. Но вдруг лицо его просияло:

– Вот! – выдохнул он, протягивая хоннийцу что-то длинное и блестящее. – Поставьте на шестерку, я сейчас включу в сеть!

Молекулярный паяльник! Антор, оторопев, смотрел, как забегали искры на индикаторе, потом, спохватившись, щелкнул ручкой тоннельного выхода, поставив ее, как и было велено, острием на цифру 6. Дверь угрожающе затрещала – краем глаза он увидел, как афран вооружился каким-то прутиком, но не успел осознать увиденное – дверь вылетела, и в каморку с торжествующим ревом ввалилась орава размахивающих руками бандитов…

…Потом Антору трудно было восстановить в памяти все подробности – хулиганы представлялись ему каким-то единым вопящим и лягающимся целым, в которое он тыкал шипящим и плюющимся искрами паяльником… Он успел получить звонкий удар в ухо, его лягнули в икру – но только он вознамерился дать сдачи, как все уже было кончено. Куча вяло шевелящихся тел у его ног и у ног Мовая подтверждала полную и безоговорочную победу техники над голым кулаком. Кулаки-то, правда, оказались не такими уж голыми – на полу валялся длинный нож из куска обшивки, на пальцах у главаря тускло поблескивал кастет.

– Что же это… – растерянно пробормотал хонниец, глядя на блестящий предмет, который держал в руках.

– Паяльник, – обыденно ответил Мовай, выдергивая шнур из розетки.

Обернулся и улыбнулся.

– Вижу… – Антор устало присел на краешек задвинутого в переборку ложа и положил убийственный инструмент рядом. Подумав секунду, спросил:

– А я не убил их?

– Нет, конечно – всего-навсего шок…

Он вновь поглядел на блестящую игрушку, такую безобидную на вид; потрогал переключатель…

– Тут десять положений… А если поставить максимум?

– Тогда вы прожигали бы их насквозь – в этом режиме сваривается металлокерамит.

Один из лежавших шевельнулся и застонал. Антор вздрогнул – ему вспомнился весь пережитый страх… Коснулся лица – лоб был мокрый. «Две драки за один день, пожалуй, многовато», – подумалось невольно.

– Давай-ка вытащим этих… на свежий воздух.

…Когда они прислонили к стене последнего – стонавшего в забытьи главаря – дверь соседней ячейки приоткрылась, и в щели показалась уже знакомая рыжая голова:

– Ух ты! Это что же, вы сами?

– Помочь было некому, – лаконично ответил Антор, аккуратно выдирая из бесчувственных пальцев кастет.

Ойл понял намек и смущенно откашлялся. Выйдя, наконец, из-за двери, он оказался приземист и крепок. Приблизившись, он произнес оправдывающимся тоном:

– Уж больно неожиданно они нагрянули. У нас-то в последнее время тихо.

– Оно и заметно.

Ойл посмотрел внимательно – не смеются ли над ним. Но хонниец сохранял бесстрастие.

Между тем слушателей прибавилось. Крышки соседних ячеек отворялись одна за другой, и вскоре вокруг собралось человек семь – все население тупичка. Они с любопытством и некоторым страхом разглядывали сваленных у стены бандитов, перекидываясь репликами: «Никак это длинный Нод? Гляди, как отделали…» «Попомнит…» «На седьмом против таких и не рыпаются… Всех держат!» Дрянцо Ойл не дал им в полной мере насладиться редким зрелищем – повернувшись, он прикрикнул:

– Ну, что уставились? Арга, возьми это барахло да выкинь – он показал на кучу отобранного оружия, видя, что Антор не знает, что с ней делать. Жуликоватого вида парень, оказавшийся вышеназванным, с ленивой грацией сгреб кучу и пропал в тени коридора – дисциплина здесь, судя по всему, блюлась, хотя бы и в присутствии посторонних… Но, похоже, Дрянцо Ойл и без зрителей вполне справлялся со своими подчиненными. Антор с понятным интересом рассматривал их – раньше ему не приходилось сталкиваться с «серыми» так близко. Он испытал что-то вроде разочарования пополам с облегчением – лица были как лица, ни тебе дегенеративных подбородков, ни близкопосаженных глаз под низким лбом… И, насколько можно судить, никого не угнетало случайное происхождение.

…Отправив еще двух человек на какую-то профилактику, Ойл наконец успокоился, объяснив Антору:

– Если не гонять, запустят всю технику…

– А что у вас за техника? – кстати поинтересовался Мовай.

– А… «пылесосы».

«Взвод огнебоя», – догадался Антор. Подметальщики неба, как их называли – отдаленные потомки зенитчиков, оперировавшие в бою пучками частиц и плазменными разрядами. Он несколько раз работал с ними при операциях на «суше»… Интересно, с этими или с другими? Надо бы выяснить… Антор очнулся от секундного раздумья и прислушался к разгоревшейся над бесчувственными телами дискуссии:

– …уж коли они повадятся, то добра не жди, – говорил пожилой, фермерского вида боец в мешковато сидевшей поношенной форме.

– Ты дело говори!

– А чего говорить – и так ясно… Седьмой горизонт вон вовсе испохабили, теперь и сюда добрались…

Антор вздрогнул – до чего точно последняя фраза воспроизводила его мысль. Ту самую, что мелькнула при встрече с «палачами». История повторяется? Нет!

– Шпану больше сюда не пускать! – решительно возгласил Ойл, подводя черту, – наверху сделали – и мы сможем.

– А кто сторожить будет? – спросил кто-то, – наверху завсегда охрана стоит…

Ойл покосился на вновь прибывших, вздохнул:

– Да, народу у нас маловато… Прямо хоть самому становись…

– Ничего, и постоишь! – раздался насмешливый голос.

– Цыть! Это ты, Шавра, таракан запечный? Вот ты и постоишь!

– Я мог бы сделать сигнализацию, – без обиняков объявил Мовай. Кажется, произошедшее придало ему уверенности:

– Можно собрать простейший идентификатор – тогда никто посторонний не зайдет.

– Сможешь? – заинтересовался Ойл. Эта идея ему явно понравилась.

– Конечно. Если все найдется – за час.

«Птенчик оперяется на глазах, – ухмыльнулся про себя Антор, – а ведь я был прав – работа нашлась, и довольно скоро…» Идея в самом деле хорошая. Как это говориться – «Мой дом – моя крепость»?

Этот выход пришелся по душе всем – Ойл приказал нести всё найденное электронное барахло к афрану и слушаться его указаний. По всему видно, он был обрадован случаем избавиться от засилья уголовников, чувствующих себя слишком вольготно. Закон на нижних уровнях, как оказалось, понятие весьма относительное – командование волновала лишь боеспособность набранного сброда, а погиб человек в бою или в пьяной драке – какая разница? И многие из присутствующих пострадали из-за царящего произвола. Антор слышал упоминания о каких-то давних событиях – накал озлобления еще далеко не иссяк… В этот момент, на свою беду, пришел в себя главарь шайки. Попытавшись подняться, он огласил низкие потолки несусветной бранью, чем обратил на себя общее внимание. Накопившийся гнев наконец-то нашел выход – через минуту он, основательно избитый, со всей возможной скоростью улепетывал из тупичка на четвереньках. Та же участь постигла его товарищей.

Подняв себе настроение этим нехитрым способом, взвод огнебоя не забыл и о виновниках торжества – отправляясь к себе, разведчики сполна ощущали тяжесть дружеских похлопываний по спине и плечам. И это было приятно. Хотя это и были всего-навсего «серые»…

…Вернувшись, Антор с облегчением разлегся на своем резиновом ложе. Отдыхать, отдыхать – от всех треволнений этого глупого дня… На ужин он не пошел. Расслабившись, он лежал с закрытыми глазами, слыша под ухом уютную возню Мовая с хламом, понатасканным его добровольными помощниками. Чувствовалось, что сигнализация будет готова в ближайшее время. Уже перед тем, как заснуть, Антор перебрал в памяти все случившееся – первая проба… изгнание… новоселье в этой каморке… разговор с доктором… драку…

– А что это за прутик был у тебя? – в полудреме поинтересовался он, не открывая глаз.

– Прутик? А-а, это… Просто провод от накопителя… Ну, того, что в этом медицинском тенденциографе – тоже щелкает, будь здоров.

Они помолчали.

– Ты очень-то не засиживайся, – сонным голосом сказал Антор, – завтра уже займемся подготовкой… по настоящему. «Если только пройдет этот номер», – добавил он мысленно. Сон уже поглотил усталое тело, обернув истерзанные нервы мягче пуха… Память, это вечное проклятие, отступила, ушла куда-то в глубину, в далекое прошлое – детство, юность… И, освободившись от груза, Антор был счастлив – жаль только, что он не мог этого осознать.

…Крейсер продолжал пребывать в постоянном глухом напряжении, невыразимом, как задавленный вскрик. Сейчас он, тихо позванивая металлом экранирующих оболочек, описывал гигантскую параболу, приближаясь к району звездных скоплений, где вот уже который год бушевала война…