Текст книги "Лик Девы"

Автор книги: Сергей Пономаренко

Машка выдала на свет новое творение, вернувшись к «декадансу», и, несмотря на то, что весна была в самом разгаре, ностальгировала о зиме, о проникшей в душу стуже…

 
Медленно летят снежинки
 
 
И не кружат хоровод.
 
 
Эти маленькие льдинки
 
 
Панихиду служат. Вот
 
 
Завыл тихонько ветер,
 
 
Наполняя мир тоской.
 
 
Разнесет по всей планете
 
 
Боль мою. Душа пустой
 
 
Станет, тихой и смиренной,
 
 
Ей теперь уж все равно.
 
 
Быть с тобою откровенной
 
 
Больше ей не суждено.
 

– А я к нему уже почти привыкла, – пожаловалась Ирка Машке на Димку, и та мысленно с ней согласилась:

«И я к Кириллу тоже, но всему свой срок годности. Наш разрыв, как и встреча, были предопределены свыше. Время все излечит, но оно медленно тянется, подобно улитке. Только улитка оставляет за собой след слизи, а время – кровоточащие раны на сердце».

В отношениях с Димкой Ирка допустила промашку по собственной вине. Когда Димка, привел ее в качестве невесты знакомиться с родителями, она не прикинулась кроткой тихой овечкой, собирающейся молиться на их сына-недоросля всю оставшуюся жизнь, а повела себя, как обычно… Родители пришли в ужас и привели в действие все имеющиеся возможности, чтобы он расстался с этой авантюристкой. И Ирка потерпела поражение.

– Машка, мудрая пословица гласит, что клин клином вышибают, – изрекла Ирка, поняв безуспешность попыток исправить ситуацию с Димкой. – Но поспешишь – людей насмешишь, притом, что спешить надо медленно. Поэтому объявляется конкурс «клиньев», которые нам нужны. Старые, потертые, женатые, страдающие разными отклонениями к конкурсу не допускаются, а только гладкие, ухоженные, с достатком и с учетом наших пожеланий. Начнем с тусовок, фитнес-центров, боулинг-клубов, постепенно переходя на места, где эта «форель» водится, – курорты, рестораны, бары.

– Может, в эти места включим театры и музеи? – робко вставила Маша.

– Возможно. Интеллект стал входить в моду у новых русских и украинцев, возможно, именно там и найдется достойная «дичь». Сезон охоты начинается!

Маша тоскливо посмотрела в окно. Ясная теплая погода ее не обрадовала. Провозгласить лозунги можно, но вот как приказать сердцу не ныть о прошлом? Ирке хорошо – она знает, чего хочет, и целеустремленно идет к своей цели. А что хочу я?!

И вот, когда Маша еще не полностью избавилась от любовной лихорадки, болезненно переживая остаточные явления этого заболевания, мама, самый близкий человек, покидала ее на длительное время. С одной стороны, жаль, что вечерами она будет возвращаться в пустую квартиру, а по утрам сама себе готовить завтрак. С другой стороны, это редкая возможность почувствовать себя самостоятельным человеком.

Маша, помогла снести вещи, вниз, в такси. По обоюдному согласию было решено, что с Машей попрощаются здесь – она не будет ехать в аэропорт. Мама в последний раз на прощание обняла дочку, слегка всплакнула, но французская тушь достойно выдержала это испытание, и такси с неулыбчивым водителем отправилось в путь, увозя родителей и гору вещей. Маша вернулась в квартиру и поразилась оглушающей пустоте. На душе стало очень грустно, но долго ей не пришлось скучать. Зазвонил телефон – конечно же, это была Ирка.

– Машуня, твои отчалили? – дипломатично поинтересовалась она.

– Да, только что.

– Класс! Теперь твоя «хата» в нашем полном распоряжении. Можем по этому случаю сегодня закатить вечеринку.

– Понимаешь, Ира… – начала Маша, подбирая слова, чтобы тактично погасить инициативу подруги, но была прервана.

– Черт, как я забыла, что сегодня первая среда месяца! Вечеринку переносим на другой день.

– Чем отличается эта среда от других дней недели?

– Тем, что в первую среду каждого месяца в баре «Баронесса» проходят заседания женского клуба, сопровождаемые мужским стриптизом. Наметилась компашка для культпохода. Ты когда-нибудь была на мужском стриптизе?

– Нет, не довелось.

– Увидишь. Итак, форма одежды парадная, встреча в девятнадцать часов на выходе из станции метро «Крещатик». Не опаздывай! – без зазрения совести напутствовала Машу Ирка, сама регулярно опаздывающая на встречи.

Как и следовало ожидать, Ира опоздала на двадцать минут и с ходу взяла на себя функции руководителя.

– Стой здесь, а я соберу компанию, – сказала она строго и исчезла в толпе.

«Неужели есть еще кто-нибудь кроме меня, терпящий ее хронические опоздания?» – засомневалась Машка, но вскоре Ира появилась в сопровождении двух женщин. Одной было лет тридцать – черные волосы, короткая модельная стрижка, светлая блузка навыпуск, сверхкороткая облегающая юбка, открывающая обозрению длинные стройные ноги. Вторая была в возрасте Машкиной мамы, вся в кудряшках, затянутая в яркий вызывающе облегающий брючной костюм, с плутоватым выражением лица и не сходящей улыбкой. «Кудряшка Сью», как мысленно окрестила ее Маша, несмотря на возраст, она раздражительно-положительно действовала на проходящих мимо мужчин, ощупывающих ее взглядами.

«Компания собралась – ух! – подумала Машка. – Встреча поколений и поиск общих тем». Сама она надела повседневные джинсы-«варенки» и красную майку.

– Знакомьтесь. Моя подруга Маша, а это – Алиса, – представила Ира женщину в брючном костюме, – и Яна.

Яна холодно кивнула. Алиса оказалась сверхкомпанейской женщиной, обладающей острым язычком и прирожденным юмором. У нее на любой случай был припасен подходящий анекдот. Хотя Яна тоже искрилась смехом, но Маша интуитивно почувствовала, что она – девушка гонористая. По дороге Машка узнала, что Алиса и Яна замужем, но считают, что лучше всего можно «оттянуться» в женской компании, а мужчины – это тот десерт, до которого, бывает, не доходишь.

Компания направилась в сторону Бессарабки, перешла через дорогу и свернула в подворотню. Вокруг стояли серые «сталинки», образовывая маленький квадратный дворик.

– И где здесь находится ваш стриптиз-бар? – Ирка вертела головой, пытаясь увидеть хоть какую-нибудь вывеску, намекающую на подобное заведение.

Алиса торжествующе улыбнулась и пояснила:

– Когда меня привели сюда в первый раз, то реакция была точно такой. Этот бар не нуждается в рекламе – он и так всегда переполнен. Попасть в него можно, только заранее заказав места.

Яна уверено, по свойски, взяла Иру сзади под мышки, будто опасалась, что та может сбежать. Управляя ее телом, Яна резко повернула налево и чуть ли не уперла Иру носом в деревянную дверь, в которой не было ничего примечательного.

– Вот здесь он и находится! – весело сообщила Яна. – Здесь мы будем отрываться без мужиков, и наслаждаться свободой, хотя бы один вечер в неделю. Я думаю, мы имеем на это полное право.

Дверь открылась и в проеме нарисовалась фигура охранника. Разглядев среди прибывшей компании Алису, он вежливо поздоровался и пропустил их внутрь. Узкая лестница, уходящая круто вниз, низкий потолок, и приглушенный свет создавали впечатление, будто женщины спускались в потусторонний мир, а не в бар. Но это их не пугало, а, скорее даже, подогревало любопытство. Зал был небольшой и уже полный под завязку посетителями и клубами табачного дыма. За столиками располагались женщины различных возрастов, расцветок волос, нарядов, полные и худые, веселые и хмурые, их роднило лишь то, что все они одновременно что-то говорили, создавая невообразимый шум. Машка, которая лишь изредка баловалась сигаретами, из-за удушающего смога ощутила катастрофическую нехватку кислорода. Алиса, заметив ее состояние, по своему обыкновению, подмигнула.

– Не дрейфь – через пару минут привыкнешь. К концу заседания воздух здесь будет еще тяжелее. Площадь бара небольшая, а когда идет заседание женского клуба, здесь полный аншлаг! Поэтому закури, если не хочешь дышать табачным дымом других.

Яна и Алиса, как завсегдатаи, остановились возле стенда с фотографиями, пытаясь отыскать себя. Нашли всего лишь одно фото, где была видна Алиса, и то на заднем плане, но и это женщинам было приятно обнаружить.

– Алиса, теперь ты звезда бара, – подколола ее Яна.

Алиса поддержала шутку:

– Я по мелочам не размениваюсь. Гулять – так гулять. Народ должен знать своих героев в лицо.

На это все дружно рассмеялись. К ним подошла официантка с напряженным выражением лица и сообщила, что свободных столиков нет.

– Мы забронировали места заранее, – Алиса приветственно махнула рукой, кому-то из знакомых сидевших поодаль за столиком и дополнила его воздушным поцелуем.

– Нас что, здесь не ждут?! – агрессивно выпалила Яна, подчеркивая, что они постоянные посетители бара. Оценивающим взглядом она окинула девушку и сделав вывод, презрительно сощурила глаза. Официантка, вежливо поинтересовалась, на чье имя сделан заказ, извинилась и попросила их немного подождать. Когда она отошла, Яна возмутилась:

– Где же берут таких «красавиц»?

Официантка действительно не была красавицей. Маленького роста, неприметной наружности, она была одета в униформу – ярко-желтую футболку и широкие черные штаны, которые не скрывали, а подчеркивали ее короткие ноги. Может, поэтому Яна и оценила ее так, гордясь красотой своих ног. Но Машке эта реплика не понравилась, и она почувствовала неприязнь к длинноногой красавице.

Компания потихоньку «обживалась», ожидая прихода официантки. Девушки рассматривали посетителей в зале в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых, но это в большей степени относилось к Алисе и Яне, завсегдатаям бара. Посетители за столиками живо делились новостями, сплетнями. Было удивительно наблюдать это женское царство, в котором нет места мужчинам. До Машки долетела фраза от соседнего столика, который облюбовали девицы в возрасте хорошо за тридцать:

– После того как один мальчик забеременел…

Окончания фразы она не услышала, так как говорившая понизила голос и наклонилась к рыжеволосой подруге, вскоре разразившейся громким хохотом, как показалось Маше, немного наигранным.

Среди контингента бара, несмотря на возрастное многообразие, численно преобладали тридцатилетние. Это была та вечеринка, где женщины могли пить, общаться, рассказывать вульгарные анекдоты, откровенничать «на полную катушку». В общем, вести себя расковано и в свое удовольствие. Это было необычно и, вместе с тем, интересно. Маша смотрела на все это, понимая, что мужчины тут действительно были бы лишними.

– Здесь не надо думать о том, как себя вести, – пояснила Алиса, заметив, что Маша внимательно изучает посетителей. – Не надо привлекать к себе внимание самцов, смотреть на них семафорными глазками надеясь, что его выбор остановится на тебе. Злиться на то, что мужчина, понравившийся тебе, смотрит не на тебя, а на грудь твоей подруги. Сейчас мы все – и с большой грудью, и с красивыми глазами, и с длинными ногами – равны. Между нами нет соперничества, нет кокетства. Здесь все такие, как есть на самом деле, и в этом прелесть этих вечеров. И мужчины здесь – лишь для твоего развлечения. – Она наклонилась к уху Маши и прошептала. – Если кто из танцоров понравится – можешь заказать себе для интимных услуг. – Маша невольно отшатнулась от нее. – «Этого еще не хватало!»

В центр зала вышла ведущая вечера и представилась:

– Меня зовут Элла – это для тех, кто у нас впервые и не знает меня. Тема сегодняшнего вечера – Любовь. Эта тема никогда не будет скучной. Это чувство знакомо нам всем. Любви все возрасты покорны. – Недвусмысленно улыбнувшись, она остановилась возле двух, уже давно и далеко перешагнувших за бальзаковский возраст, женщин. – Сегодня мы весь вечер посвятим этому чувству, которое толкает людей на безумные поступки. Одних окрыляет и возвышает – и это достойно похвалы, других обижает, унижает и толкает на далеко не благовидные поступки. Итак, я прошу всех женщин поднять налитые бокалы и выпить за это капризное чувство – Любовь.

За столиком в левом углу молодые девушки громко, в один голос закричали:

– Ура!

Часть зала их поддержала, вторив им тем же «ура!».

– Начало положено, – продолжила Элла, – и сейчас первый конкурс – поэтический. Это тосты в стихах, рассуждения о любви в любой форме. Итак, все готовьтесь зарабатывать подарки, предоставленные уже знакомой нам фирмой «Marko».

Алиса, недолго думая, подняла руку, и к ней подошла ведущая с микрофоном. Алиса продекламировала:

 
Секс, чувствую,
 
 
уж близко-близко,
 
 
Я оторвусь на всю, с лихвой,
 
 
Не подведи, родная киска
 
 
Ведь ты– сегодняшний герой!
 

Зал разразился хохотом, что следовало понимать как одобрение. Где-то в зале послышалась реплика явно обиженной любовью:

– Любовь зла – полюбишь и козла!

А следом интерпретация этой фразы:

– А некоторые козлы этим пользуются!

Пока все продолжали умничать и петь дифирамбы любви, Алиса решительно заявила, что суперприз – кальян – будет за ними, и описала будущую сценку, кто что должен будет делать.

Алиса прикрепила к голове салфетку, на которой ярко-красной помадой было небрежно написано «проводница» и всем составом столика, они вышли к микрофону. Зал попросили воспроизвести звук движущегося поезда, что с удовольствием и излишним шумом было выполнено. По сюжету, Яна, Маша и Ира, изображали пассажиров поезда «Севастополь-Киев», возвращающихся после отдыха, и, тема их разговора курортный роман. Ира, терзаясь из-за измены мужу, заявила:

– Вот приеду домой, все расскажу мужу, не скрывая. – Заплакала. – И умру молодой!

Яна задумчиво, с восхищением произнесла:

– Вот это память. Мне бы такую!

– Ну и смелая! – продолжила Маша. – А я бы так не смогла!

– Ну и дура! – воскликнула «проводница» Алиса. – Я вас таких столько вижу каждый рейс и могу с уверенностью сказать, что ни одна не получила награды от мужа за правду, а если и получила, так разве что надгробную доску!

Но суперприз достался другому столику, сидевшие там женщины в лицах показали свою версию Ромео и Джульетты.

И вот наступило время фишки вечера – мужского стриптиза. Медленно в центр зала двинулась мужская фигура в красном костюме Бэтмена. Маша мимоходом бросила взгляд на соседний столик, где сидели две женщины, обеим было явно за пятьдесят лет. При объявлении выступления, дама в сиреневой кофточке нервно завозилась на стуле, поправляя на себе кофточку, бижутерию, прическу, словно этот стриптизер должен был увидеть в зале только ее одну. Эти манипуляции закончились тем, что в итоге она перекрыла громадным бюстом обзор.

Яна незамедлительно высказалась:

– Этой старушке требуется повышенное внимание мальчика. Какой кошмар! – И непосредственно женщине: – Мадонна, вы заслоняете нам бюстом всю картину. Мы тоже хотим насладиться зрелищем.

Женщина вздрогнула, вжалась в стул, и на лице у нее появилось печальное выражение, и Машке стало ее жаль. Тем временем Бэтмен, обойдя столик с дамой в сиреневой кофточке, добрался до их стола. Машка сразу приняла неприступный вид, Ирка расцвела улыбкой на пол-лица, Алиса подмигнула парню левым глазом и, взяв фужер, сделала небольшой глоток. Но «жертвой» стриптизер выбрал Яну. Та, явно гордясь этим, позволила ему совершить вместе с ней несколько танцевальных па, во время которых он незаметно лишился брюк, оставшись в ниточках-плавках, а Яну освободил от блузки, небрежно бросив ее на пол. Затем усадил Яну на стул, а сам устроился сверху, имитируя движения полового акта.

Когда он нежно провел рукой по лифчику, словно прося разрешения его снять, Яна сделала едва уловимый отрицательный жест, и стриптизер галантно поцеловал ей руку, намереваясь перейти к другому столику. Машка заметила, как женщина в сиреневой кофточке подставила ему ногу, он споткнулся, но удержал равновесие. Оценив «знак внимания», он начал танцевать вокруг ее столика, не делая попыток ее раздеть. Женщина, в свою очередь, засунула ему в плавки какую-то купюру.

– Девочки, я вам вот что скажу, – произнесла Яна, застегивая блузку, – танцуя с ним, я ничего не почувствовала, но это не значит, что я фригидная. Как нормальная женщина, я имею мужа и любовника, ору, как оглашенная, при оргазме, а здесь просто механика. И ничего больше. Вот если бы на его месте был Он, я бы завелась с пол-оборота.

Яна не уточнила, кого имела в виду: мужа или любовника. Подобная бесцеремонная откровенность несколько шокировала Машку. И вообще, заведение ей не понравилось – и из-за клубов сигаретного дыма, да и по возрасту, по-видимому, они с Иркой были здесь самыми молодыми.

Тем временем стриптизер лишился маски и одежды, за исключением ниточек-плавок, и попутно помог освободиться от одежды нескольким женщинам, весело хохочущим и трясущим оголенными грудями. Сделав круг, он вернулся к столику с «сиреневой кофточкой», держащей наготове новую купюру. Машка теперь смогла вблизи рассмотреть стриптизера – это был совсем молодой парень, возможно, даже младше ее, его тело полностью еще не сформировалось. «Сиреневая кофточка» сделала знак, что хочет освободить его от последнего предмета одежды, и он кивнул, соглашаясь. Женщина решительно сдернула с него последние ниточки, и тот предстал перед всеми, в чем мать родила, светя ягодицами в направлении стола, где расположились подружки. Реакция женщины была неописуемой – она так громко вскрикнула, что даже заглушила несмолкаемый шум стрип-бара, и прикрыла глаза руками. Интересно, что она ожидала увидеть, кроме того, что там должно быть? Осталось неясным: то ли она увидела ЭТО в первый раз, что на нее не было похоже, то ли просто давно не видела голого мужчину.

Стриптизер, сделав вид, что ничего особенного не произошло, спокойно удалился. Зал зажил своей обычной жизнью. Только женщина в сиреневой кофточке сидела, словно окаменевшая, до конца вечера, и Машке по непонятным причинам было ее очень жаль. После двенадцати ночи, за счет заведения женщин перевезли на такси в диско-бар «Горный цветок», где как раз закончился женский стриптиз. Там они смогли пообщаться с мужчинами. В четвертом часу ночи Маша и Ира, распрощавшись с Алисой и Яной, поехали ночевать к Машке. По дороге девушки обменялись впечатлениями и сошлись на том, что мероприятие было так себе и что теперь в городе тяжело найти что-нибудь по-настоящему оригинальное, с прибамбасами.

– Машка, а почему бы нам не поехать на море и там не погульванить? Развлечения те же, но зато море! – загорелась идеей Ирка. – Поехали в Судак!

– Почему в Судак, а не в другой город? – удивилась Машка.

– В Ялте я была, в Алуште, Севастополе тоже, а там нет. Впрочем, какая разница?

– В Судак так в Судак, – согласилась Машка.

– Не будем откладывать решение на потом, завтра встанем – и сразу за билетами. Вечером в путь, – подытожила Ирка.

Ночью Машке приснился сон, будто она идет по бесконечной мрачной пещере, а проводницей ей служит девушка, укутанная с ног до головы во все черное, и только через щелку виднеются ее глаза, блестящие при колеблющемся свете факела. Они идут долго, не разговаривая, но когда Машка замедляет темп ходьбы, девушка нетерпеливо оборачивается, словно торопя ее.

3-й лунный день. Луна во Льве

Николай Боровский, реаниматолог киевской больницы «скорой помощи», с раздражением выпрямился. Было похоже на то, что это конец! Раздражение охватывало его всякий раз, когда он ощущал бессилие, невозможность что-либо сделать для пациента и отступал перед смертью. На этот раз было двое мужчин, поступивших в состоянии клинической смерти с места ДТП. Один – высокий, худой, светловолосый мужчина лет тридцати. Видно, при жизни он очень любил себя, следил за своей внешностью – у него были ухоженные ногти рук и ног, развитые мышцы, говорящие о том, что это постоянный посетитель тренажерного зала или бассейна, а возможно, и того и другого. Второй мужчина – широколицый, за сорок лет, среднего роста, с наметившимся брюшком, излишней волосатостью и слегка кривыми ногами. Ногти – неухоженные, чересчур длинные, под некоторыми из них были черные полосочки грязи.

Ногти были пунктиком Николая Боровского. По их состоянию он определял социальное положение поступившего, приблизительный возраст, его отношение к себе и окружающим и даже характер. Криво и очень коротко подстриженные ногти свидетельствовали о том, что их владелец – человек энергичный, вечно спешащий, нетерпеливый, и ему не всегда удается довести до конца начатое дело. Аккуратно подстриженные ногти на руках и ногах означали, что этот человек – педант, любитель все делать не торопясь. Розовый, здоровый цвет ногтей говорил о том, что перед вами любитель здорового образа жизни. Красиво подстриженные ногти на руках и педикюр значили, что вы имеете дело с человеком самодостаточным, эгоцентристом с неплохим финансовым положением. Доктор не ленился у выздоравливающих пациентов, в ничего не значащей беседе, подтвердить или опровергнуть первичные наблюдения, и он редко ошибался.

Первый из поступивших, по всей видимости, занимался бизнесом, был явно крайне целеустремленной личностью, в своих желаниях стремившийся зайти за горизонт. Было странно, что несчастье его застало, когда он ехал в маршрутном такси – среди его вещей оказались ключи от автомобиля и водительские права.

Второй мужчина был более простой. Цвет его лица, характеризовал его, как любителя выпить. Большие сильные руки с короткими толстыми пальцами говорили о том, что он занимается физическим трудом, но отсутствие мозолей, потертостей кожи ладоней позволяли утверждать, что это происходит периодически, от случая к случаю. Два разных человека, которых уравняла смерть, сделав их кожу мертвенно бледной и придав невероятное спокойствие чертам лиц, недостижимое при жизни.

– Будем отключать? – прервала мысли доктора Лика, операционная сестра, полная незамужняя тридцатилетняя женщина, которой операционное одеяние цвета морской волны шло больше, чем обычная одежда. – Больше пяти минут прошло!

– Похоже, мы их обоих потеряли. Мы сделали все возможное, но увы… – произнес Боровский, наблюдая за двумя зелеными параллельными линиями на экране – бесконечными и прямыми, информировавшими о том, что сердца этих мужчин больше не бьются, несмотря на все усилия реаниматологов. Каждый раз, сталкиваясь со смертью, Боровский чувствовал некий внутренний трепет, приобщения к непознанному.

Что ощущает человек, переступая порог смерти? Парят ли души этих мужчин сейчас над столом, наблюдая за своими телами, как описывают в воспоминаниях люди, пережившие клиническую смерть? Почему в конце тоннеля виден свет, хотя органы зрения уже не работают? Почему они видят свое тело и окружающую обстановку сверху? Или прав реаниматор Неговской, утверждая в статье о психофизических аспектах клинической смерти, что полюса обеих затылочных долей продолжают еще некоторое время функционировать, когда обширные части зрительной доли коры страдают от гипоксии, при этом поле зрения резко сужается, остается лишь узкая полоса, создающая впечатление тоннеля… Ведь угасание функций центральной нервной системы, как правило, начинается с более поздних структур мозга и заканчивается наиболее древними, а восстановление происходит в обратном порядке. Боровский соглашался с мнением коллеги, что, если процесс оживления проводить в определенной последовательности, соответственно жизненному пути человека, впечатления, наиболее эмоционально окрашенные и стойко закрепившиеся в мозгу, всплывут в памяти в первую очередь. Но почему тогда «фильм» о прожитой жизни видят не только умирающие, но и находящиеся в стрессовом состоянии?

А как объяснить странную связь умирающего с его часами? Ведь описано множество случаев, когда время на часах останавливается в момент смерти их владельца. Из истории известны факты остановки часов в момент смерти Людовика XVI, Екатерины II. Или смерть – это ДРУГОЕ время?

По установившейся традиции отключать аппарат искусственного дыхания имеет право только старший бригады (смены) реаниматологов, и Боровский протянул руку к выключателю, но тут в реанимационную вошел начальник отделения Свиридов.

– Что тут у вас? – спросил он, хотя и так все было понятно – достаточно было бросить взгляд на обнаженные вытянувшиеся безжизненные тела.

– Ничего не удалось сделать. Уколы камфары в сердце, прямой массаж сердца, электрошок – все бесполезно, – доложил Боровский. – Будем отключать от аппарата искусственного дыхания. Больше пяти минут прошло после остановки сердца.

– Уже почти десять, – не удержалась Лика.

– Плохо, – хмуро произнес заведующий отделением. – У вас за этот месяц уже третий случай, а до конца месяца еще ого сколько осталось дней!

– Двенадцать, – опять встряла Лика, поедая влюбленным взглядом заведующего отделением.

Ходили слухи, что у пятидесятипятилетнего врача и некрасивой, но молодой женщины, проживающей в однокомнатной квартире, был тщательно скрываемый роман. То ли кто-то их где-то видел, то ли это просто нафантазировали, наблюдая за ее взглядами, которыми она постоянно одаривала своего шефа, было неизвестно.

– Плохо. Очень плохо. Надо укреплять вашу смену. Лика, подготовь карточку для направления в Центр донорства данных об усопших и занеси ее ко мне, – произнес Свиридов, направляясь к выходу.

Боровский невольно сжался от этих слов. Он прекрасно понял, что они означают, – понижение в должности. К тому же его переведут в другую смену, а сюда назначат нового старшего смены. Интересно, кто метит на его место? Воробьев? Или Анохин? Это все происки Лики! С ней в последнее время отношения не складывались. Неужели все-таки Воробьев?

– Николай Иванович, вы когда-нибудь выключите аппарат искусственного дыхания? Или вы умеете воскрешать мертвых? – раздался ехидный голос Лики.

«Ее работа. Похоже, слухи о шефе и о ней имеют реальную основу», – Боровский еще больше помрачнел и потянулся к выключателю аппарата искусственного дыхания, подающего кислород светловолосому мужчине. И тут произошло невероятное – прямая линия на экране вдруг слегка изогнулась, словно примерялась, затем ее полет стал круче и выше, зуммер зазвучал не монотонно, а дискретно, отсчитывая удары заработавшего сердца.

– Реанимация! Быстро! – скомандовал Боровский, спеша поддержать чудом ожившее сердце. – Работаем.

– У него в головной мозг кислород не поступал уже больше десяти минут! Ткани мозга отмерли! – прошипела Лика. – Он уже никогда не будет тем, кем был. Он будет дебилом – пародией на себя и обузой родным! Кого мы спасаем?!

– Лика, не отвлекай. Мы спасаем человека, – строго произнес Боровский. – Работаем.

Тут ожил аппарат искусственного дыхания второго мужчины, сообщив, что и у того заработало сердце, и бригада реаниматоров разделилась на две группы.

«Чудеса, да и только! – подумал Боровский. – Хотя Лика права: вернувшись к жизни, они станут неполноценными людьми, неспособными заниматься какой-либо деятельностью, ни общаться. Но за мной не будут числиться эти летальные случаи, а значит, Свиридов без весомой причины не сможет понизить меня в должности».

А через два дня он уже смог общаться с ожившими «мертвецами». К его удивлению, длительное кислородное голодание почти не отразилось на их умственных способностях, а лишь привело к тяжелой форме амнезии – потере памяти. Оба мужчины полностью забыли не только прошлое, но даже свои имена, не узнавали родных, но в остальном, они ничем не отличались от других людей, сохранив ясность ума. Они быстро восстанавливали память, загружая ее заново полученной информацией. Было ясно, что через месяц-другой они смогут вернуться к полноценной жизни.

Оба случая были уникальными, и Боровский готовил по ним статью в медицинский журнал, раздумывая над тем, что, если поднапрячься, собрать еще несколько аналогичных фактов, то и на кандидатскую диссертацию можно будет замахнуться. Даже когда пациенты перешли из реанимационной палаты в обычную, Боровский продолжал их навещать. Между ним и спасенными пациентами завязались дружеские отношения. Выжившие были безмерно благодарны врачу за подаренный второй день рождения.

Светловолосый оказался одним из менеджеров небольшой рекламной компании. В тот злополучный день, когда случилась авария, он оставил личный автомобиль на СТО для ремонта и домой возвращался на маршрутке. Его жена очень переживала, дневала и ночевала в палате, завалив обслуживающий персонал подарками.

А широколицый был человеком без определенных занятий и зарабатывал на жизнь, чем и где придется. Ремонтировал квартиры, строил дома, работал продавцом на лотке, в общем, умел заработать деньги, но они у него долго не задерживались.

– Они меня не любят, хотя мне очень нравятся! – смеялся он.

Был он разведен, но бывшая жена все же несколько раз его навестила, всякий раз приходя с дочерью.

4-й лунный день. Луна во Льве

Солнечные лучи, бесцеремонно и нагло, заливали комнату светом и теплом, быстро повышая температуру, обещая в скором времени превратить ее в сауну. Машка, с головной болью от бессонной ночи, встала и опустила жалюзи, но это не помогло. Утешало лишь то, что и хуже от этого не будет. Пересилив себя, Машка добралась до ванной комнаты, открыв воду, присела на край ванны, ее веки склеились, и она сразу погрузилась в легкую дремоту. С трудом пришла в себя, сбросила халат и плюхнулась в ванну. Холодная вода обожгла тело, заставила задержать дыхание, мгновенно выгнала прочь остатки сна и вырвала из Машки непроизвольное «ой-йо-йой» и «нуу-оо-о». Усилием воли заставила себя пролежать так пару минут, до появления гусиной кожи, и, лишь тогда сжалилась над собой, напустив горячую воду. Вымыв голову, она почувствовала себя бодрой и свежей. Набросив легкий халатик на голое тело, она вновь напустила в ванну холодную воду.

Ирка, сбросив на пол простыни вместе с подушкой, спала на животе, в позе, напоминающей букву «х», при этом ее левая рука и нога висели в воздухе. На ней были трусики-стринги, поэтому сверху казалось, что она в тонкой набедренной повязке вокруг талии, а на левой ягодице виднелся красный прыщик. Машка стащила подругу с постели и, перекинув ее левую руку через свою шею, отвела Ирку, еле переставляющую ноги, в ванную. Холодная вода сделала чудо: вначале Ирка заругалась, затем открыла глаза, а когда вскочила в ванне в полный рост, злобно сверкая глазами, заявила, что не ожидала этого от подруги, Машка поняла, что теперь можно и поговорить.

– Ты знаешь, сколько сейчас времени? Полпервого! – сообщила Машка.

– Ну и что? – зевнула Ирка, манипулируя с краном горячей воды. – У нас каникулы, и утром никуда не надо спешить.

– А то, что мы с тобой уже два дня собираемся пойти в кассу, купить билеты в Крым и укатить на отдых к морю, ты помнишь?

– Помню, – призналась Ирка, и тут же возмутилась: – Но это не причина, чтобы ты применяла ко мне живодерские методы! А в кассы мы можем пойти и завтра!

– Завтра в кассы мы не пойдем.

– Почему?

– Потому что завтрашнее утро будет копией сегодняшнего! Три дня прошло после отъезда моей мамы, и ты всякий раз строишь планы по поводу поездки, а к вечеру придумываешь мероприятие на полночи, затем полдня дрыхнешь, и все повторяется вновь. Наша поездка на море – это только разговоры!