Текст книги "Лик Девы"

Автор книги: Сергей Пономаренко

Свои вещи Маша временно расположила на открытой деревянной площадке, находящейся на четыре метра выше уровня пола третьего, последнего, этажа. Туда вела примитивная переносная деревянная лестница, убираемая в дневное время, при желании, с ее помощью можно было попасть через чердачную дверь на верхнюю площадку башни. Ночному дежурному не полагалось спать, поэтому здесь не было спального места, хотя на площадке, где Маша сложила вещи, она обнаружила старый грязный матрас, оставшийся от предыдущих дежурных. Его внешний вид не располагал к тому, чтобы доверить ему свое драгоценное тело, и Маша вздохнула. «Ничего, на пляже высплюсь, – решила она. – Жаль только, что мечта понежиться на консульском ложе с балдахином канула в небытие вследствие отсутствия здесь такового».

Целесообразность ночных дежурств вызывала у нее большие сомнения, так как она узнала, что снаружи территорию охраняет пост милиции. Может, дежурный необходим, чтобы древние привидения, обитающие здесь, не заскучали от одиночества? Мысль о привидениях подтолкнула Машу к более детальному изучению обстановки замка, а фантазия помогла соорудить подобие топчана из трех массивных табуреток. Жестковато, коротковато, но можно будет подремать, а на пляже останется только досыпать. По крайней мере, более гигиенично, чем тот матрас. Ее предупредили на инструктаже, что в течение ночи, дежурный начальник милицейского поста должен несколько раз наведаться, узнать, все ли в порядке, позвонив снизу в звонок у двери.

«Раз дежурство началось, пора заняться делом», – решила Маша и открыла путеводитель по Судаку. Но долго читать она не смогла, у нее стали непроизвольно смыкаться веки, и путеводитель, выскользнув из рук, грохнулся на пол.

Почувствовав, что ее клонит ко сну, Маша не стала этому сопротивляться и быстренько устроилась на заранее приготовленном месте. Во сне она вновь оказалась в длинном, бесконечном подземном лабиринте, и вновь девушка, задрапированная с ног до головы в черное, шла впереди с факелом в руке, показывая дорогу. Затем в сон ворвался звонок, и Машка спустилась открыть дверь дежурному начальнику. Им оказался прапорщик в возрасте лет сорока пяти, с красноватым цветом лица, как у гипертоника. Он недовольно посмотрел на ее заспанное лицо, а она обратила внимание на желтоватые белки его глаз.

– Спали? – коротко спросил он.

– Бодрствовала, – хмуро ответила Маша и мысленно продолжила: «Ты что, меня на этом поймал?»

– Я здесь работаю уже двенадцать лет, и за это время сменилось много ночных дежурных. Все они вначале с заспанными лицами открывали двери, но проходило время, и сон от них убегал, некоторые даже пытались продлить время моего посещения, угощали чаем, – сказал он с ехидной усмешкой. – С каждым ЭТО случалось, правда, через разные промежутки времени: с кем-то через несколько дней, с другими – через неделю-две, но обязательно случалось.

– Что значит – ЭТО случалось? – неприязненно спросила Маша.

– Боязнь открытого пространства. Здесь, как видишь, совсем нет внутренних дверей. А человеку спокойнее, когда он может за ними спрятаться.

– А если ему нечего бояться? – Маша насторожилась и подумала: «Что за удовольствие этому человеку страхи нагонять?»

– Так, говоришь, все в порядке, замечаний нет? – пропустив вопрос мимо ушей, официальным тоном поинтересовался прапорщик.

– Не совсем, не все в порядке, – так же официально ответила Машка.

– Что за проблемы? – Прапорщик насторожился.

– Привидения распоясались, безобразничают, беспорядки устраивают, – серьезно ответила Машка. – Может, примете меры, вы же сила и власть?

– Шути дальше, девочка. Насколько тебя хватит. Раз здесь все в порядке, я пошел, пройдусь по территории. – И он, явно недовольный, вышел из помещения.

«Только сон перебил. Интересно, чего пристал ко мне этот сон, снится уже второй раз?» И Маша вернулась на свое рабочее место досыпать. Уснула быстро, и ей ничего не снилось.

14-й лунный день. Луна в Козероге

На следующее утро Маша попала на базу дайверов только часов в двенадцать. На месте Анатолия сидел Ярик, его заместитель, худощавый и шебутной парень, еще мокрый после недавнего погружения.

– Сегодня цейтнот, – радостно сообщил он, – желающих погрузиться масса, все забито до самого вечера. Все инструктора на маршрутах. Если желаешь, приходи завтра часов в семь утра, со мной нырнешь. Извини, но вон клиенты на подходе, буду с ними проводить инструктаж. Хочешь, можешь взять маску, трубку, ласты, поплавать среди скал, крабов половить.

– Спасибо, я подумаю,

Маша вышла и села в беседке, где было не так жарко. Там томились в ожидании своей очереди желающие погрузиться с аквалангом. Среди них Маша по неизвестным для себя причинам выделила миловидную девушку с русыми волосами и миндалевидными глазами.

«Пожалуй, я воспользуюсь предложением и поплаваю с маской и ластами», – подумала она. В это время из здания показался Ярик и крикнул в сторону беседки:

– Маша, вон идет Анатолий!

Маша увидела троих дайверов, выходящих из воды. Она поднялась и пошла к нему навстречу. К ее удивлению, девушка с миндалевидными глазами обогнала Машу и бросилась на шею Анатолию, который был еще в гидрокостюме. Маша замедлила шаг, но Анатолий приветственно помахал ей рукой, и она подошла к нему.

Девушки настороженно и неприязненно взглянули друг на друга. «Ты кто такая?» – спрашивал взгляд одной из них. «А ты кто такая? – вопрошал взгляд другой.

– Знакомьтесь. Это Вика, – произнес Анатолий, показывая на девушку с миндалевидными глазами.

– Виктория, – уточнила девушка.

– Очень приятно, – ответила Маша, подумав при этом: «Носить имя богини победы и побеждать – разные вещи».

– А это – Маша, – продолжал знакомить девушек Анатолий.

– Мария, – сообщила Маша.

– Очень приятно, – выдавила из себя Вика, сверля ее глазами.

– Ну как, Маша, прошел первый день работы? Привидения не тревожили?

– Нет, но их обязанности взял на себя прапорщик – стращал меня как мог. А мне даже сон приснился, правда, он снится мне уже второй раз. Зимой в Карпатах услышала легенду про Черного альпиниста и Белого спелеолога, вот по ассоциации теперь периодически снится девушка в черном, бредущая по подземелью.

– Крымские Черный альпинист и Белый спелеолог такие знаменитые, что о них говорят даже в Карпатах. – Анатолий усмехнулся.

– А при чем здесь Крым? Речь в легенде шла о Кавказе, – уточнила Маша.

– Очень интересно – тема дискуссионная, – помедлив, сказал Анатолий и добавил: – Андрей поймал большую скорпену и еще кое-что – на уху хватит. Не хотите взять на себя хлопоты по ее приготовлению? Часов так на шесть-семь – раньше у нас не получится освободиться.

Девушки переглянулись. «Ну, давай, тебе и флаг в руки!» – смеялись глаза одной. «А почему я?» – злились глаза другой.

– Уха, я слышала, получается хорошо только у мужчин, – осторожно произнесла Вика.

– Нет ничего, в чем женщина уступила бы мужчине, – заявила Маша. – Я берусь за приготовление.

– Вот и хорошо, за ухой и поговорим о легенде, – обрадовался Анатолий, спеша вернуться к работе.

«Феминистка! Выскочка!» – полыхнули глаза Вики.

«Дура! Теряешь очки!» – можно было бы прочесть в глазах Маши, если бы она не надела солнцезащитные очки.

Уха получилась вкусная, ароматная, специй для нее не пожалели. Маша заслуженно, но скромно принимала похвалы, в душе торжествуя – ведь это был ее первый опыт приготовления ухи, хотя советчиков хватало. Вика съела пару ложек и демонстративно отставила тарелку, но на это никто не обратил внимания. Только Ярик, уплетая вторую порцию, заметил вскользь:

– Что-то ты бледная Вика и от ухи отказываешься.

– Не хочется.

И Андрей, инструктор из Донецка, которому не хватило добавки, сразу придвинул к себе ее тарелку.

Маша уже знала, что Вика – девушка Анатолия, живет и учится в Белоруссии.

– Любовь не переносит ни времени, ни расстояний, – промурлыкала Маша себе под нос.

За ухой Маша рассказала услышанную от Кирилла легенду.

– Крымский вариант легенды очень похож, но кое-чем отличается, – заметил Анатолий и начал рассказ: – Во времена Крымского ханства, в Каффе был самый большой невольничий базар, и власть на полуострове была в руках татарского хана, но горные районы с незапамятных времен безраздельно принадлежали Властителю гор и его народу. Каждый новый хан, вступая на престол, не мирясь с подобным положением, посылал в горы войска, но все эти экспедиции заканчивались неудачами – Властитель гор был неуловим. Однажды молодой татарский принц, охотясь со свитой, углубился слишком далеко в горы и опомнился лишь тогда, когда на них неожиданно напали вооруженные люди, но было уже поздно. Охрана, свита – все были мгновенно уничтожены, а сам он спасся чудом, взобравшись по вертикальной скале на гребень горной гряды Караби-Яйла, и ни один из преследователей не смог пройти этот путь. Несколько дней он блуждал по пустынным местам без еды и воды, но однажды вышел к ручью, где встретил девушку в черном, с закрытым лицом – виднелись одни глаза. Татарские женщины лица не закрывали, и он понял, что перед ним – одна из женщин народа Властителя гор.

Он был так слаб, что упал и потерял сознание. Девушка его пожалела и спрятала в пещере, понимая, что, если сообщит соплеменникам, его ждет неминуемая смерть. Несколько дней она ему приносила еду, чтобы он набрался сил, а потом показала потайную тропу вниз, взяв с него клятву, что он никому о ней не расскажет. Но он не сдержал обещания и проговорился о тропе своему старшему брату – наследному принцу. Тот послал войска, и селение Властителя гор было уничтожено. Каково же было удивление принца, когда через некоторое время он увидел в гареме старшего брата ту, которая спасла ему жизнь. Дело в том, что один раз он все же увидел ее лицо, когда она умывалась в ручье. Терзаясь муками совести, ночью он выкрал ее, но старший брат отправился за ними в погоню.

Преследуемые по пятам, принц и девушка скрылись в лабиринте горной пещеры Кизил-Коба. Старший брат не рискнул последовать за ними, а расположился возле входа. Тут нашелся пастух, сообщивший принцу, что эта пещера имеет и второй выход, расположенный высоко в горах. Старший брат взял пастуха проводником и с десятком воинов поспешил ко второму выходу. Больше его никто не видел, как и принца, скрывшегося в пещере. По преданию, их мятущиеся души продолжают вечные скитания: душа одного – по длинным подземным лабиринтам, встреча с ним дарует надежду на спасение попавшим в сложные обстоятельства спелеологам, душа второго – по пустынным горным грядам, и встреча с ним предупреждает альпинистов – жди беду.

– Что же случилось с девушкой? – спросила Маша. – Почему и в том, и в этом вариантах легенды ничего не говорится о ее судьбе?

– А судьба принцев тебя не интересует? Что касается душ – понятно, а вот что стало с ними до того, как души покинули тело? – Анатолий хитро прищурился.

– Проводник был подставной, от Властителя гор, и старшего принца ждала засада, а младший остался со спасенной девушкой, они жили счастливо, долго и умерли в один день. – и, Машка подмигнула ему: «Мол все и так ясно».

– Она осталась с клятвопреступником, из-за которого погибли десятки, а может, сотни ее соплеменников, не говоря уже о пережитом ею позоре, когда она оказалась в гареме? Не вяжется. И как с ней могли поступить соплеменники? Ведь из-за того, что она нарушила их закон, погибло целое селение. – хитро сощурился Анатолий.

– Лучше не углубляться в эту трагическую историю. Это было давно и неправда. – Маша, показав, что эта тема ее не интересует, предложила: – Может, почаевничаем?

– Инициатива наказуема, – хмыкнула Вика.

– Сейчас я водичку поставлю греться, – подхватился Ярик и пошел за электрочайником.

– Увлечение дайвингом привело меня к изучению истории Причерноморья и Средиземноморья. Для себя я выяснил массу интересных вещей, и кое-что напоминает детективную историю. – Анатолий не хотел менять тему. – Все мы слышали о Трое, герое Ахиллесе и его храбрых мирмидонцах. А вот кто был по национальности Ахиллес и что это за народность – мирмидонцы?

– Как кто – грек! – Андрей снисходительно улыбнулся.

– Только не грек. Во время войны он все время держался особняком, мог ослушаться верховного главнокомандующего греков Агамемнона, и, при всей малочисленности его рати, победы греков стали возможны именно благодаря участию его людей.

– И что это значит?

– Был еще один эпизод. Как известно из Гомера, чтобы подул попутный ветер греческим парусным судам, Агамемнон должен был умилостивить богиню Артемиду, принеся в жертву свою дочь Ифигению, и чтобы ее заманить к жертвеннику, Ахиллес представился ее мнимым женихом. Хотя ее отцу, царю, было достаточно приказать ей прийти туда. Но богиня Артемида, сжалившись над девочкой, и прямо с жертвенного алтаря перенесла ее в Таврику, то есть на этот полуостров, где она стала жрицей храма богини Девы племени тавров, а в жертву принесли лань. Притом богиня Дева не относится к древнегреческому пантеону богов, хотя древние авторы пытаются идентифицировать ее как Артемиду. В те времена это море называлось Понт Аксинский – море негостеприимное, и у греков, заплывающих сюда, было очень много шансов пасть жертвами хозяев этих мест, тавров, и умереть на жертвенном алтаре.

– Разъясни народу, что ты раскопал. – Андрей сделал широкий жест руками, охватывая присутствующих. – Народ хочет знать правду.

– Это не моя теория, чужая, в ней присутствует логика и здравый смысл. Ахиллес – это имя происходит от названия растения, тысячелистника, – командир тысячи воинов. По национальности, он скифотавр, родился в этих местах от смешанного брака представителей двух народов, проживающих здесь: скифов и тавров. В те времена скифы вытеснили с полуострова киммерийцев, и только горный Крым находился во владении у тавров. В детстве Ахиллес воспитывался у скифов, где научился быть воином. Поэтому в «Илиаде» есть упоминание о том, что первым его наставником был кентавр Хирон, человек-лошадь, всадник. Во время Троянской войны Ахиллес был командиром наемников, набранных из этих мест, людей различных национальностей. Для того чтобы привлечь на свою сторону эти племена, известные своей воинственностью и храбростью, находившиеся не так далеко от театра военных действий, а может, для того, чтобы троянцы, в свою очередь, этого не сделали, Агамемнон отдает в качестве заложницы свою дочь Ифигению. Она выступает гарантией того, что наемники не будут обделены при дележе добычи. Ахиллес погибает перед взятием Трои, дальнейшая судьба мирмидонцев, оставшихся без предводителя, неизвестна. Агамемнон погибает от рук любовника жены, поэтому Ифигения должна навсегда остаться в Таврике, став жрицей храма Девы. Выполнение обязанностей жрицы в этом храме – работа не для слабонервных. Ей приходилось собственноручно приносить в жертву богине Деве захваченных пленных. На жертвенном камне жрица вскрывала каменным ножом грудь жертвы, руками вырывала сердце и легкие, а тело сбрасывали со скалы, на которой был расположен храм.

– Какая жуть! – Вика зажмурилась.

– Было несколько храмов Девы по всей Таврике, – продолжил Анатолий, – но самый большой, возможно, находился здесь, в этих местах. Имеются разные предположения, но все они не имеют реальных доказательств. По одной из версий часть мирмидонцев все же вернулись домой, они привезли в дар храму Девы кое-что из трофеев, добытых в Трое, и доспехи Ахиллеса. Из поэмы Гомера явствует, что комплектов доспехов было два. Из-за одного перессорились Одиссей и Аякс, последний даже покончил с собой, после того как доспехи достались Одиссею. Доспехи давали неуязвимость, защищали от оружия. Эти доспехи надевали лишь двое: сам Ахиллес, которого Парис смог поразить в грудь, только когда стрела перебила незащищенное сухожилие ноги, обездвижив его, и его брат Патрокл – ему перерезали горло. Так вот, судьба доспехов, в которых погиб Патрокл, неизвестна.

– Что-то уж очень мрачно: начали с Черного альпиниста и Белого спелеолога, а закончили – перерезали горло. – Андрей картинно сник.

– Да при чем здесь легенды о Черном альпинисте, Белом спелеологе и Троянская война? – воскликнула Машка.

– Возможно, тавры – это часть одного из народов Северного Кавказа, перекочевавшая в Крым через Керченский пролив еще во втором тысячелетии до нашей эры. Археология дала историкам достаточно доказательств в подтверждение этой гипотезы, сравнивая уровни культуры, быт, верования древних народов горного Крыма и Кавказа. Тавры проживали в горах, и на побережье и нередко занимались морским разбоем, благо тогда еще не изобрели компас, и было в основном развито каботажное плавание. Потом их вытеснили с побережья. Понтийский полководец Диофант прошел по всему южному побережью Крыма и уничтожил многие поселения и укрепленные пункты тавров, включая главное святилище тавров – храм богини Девы (Парфенос), расположенный на мысе Парфении у Бухты Символов, возле Балаклавы. Остатки тавров ушли в горы и укрепились там. Свои капища, где они поклонялись богине Деве-Орейлохе, были перенесены под землю, в пещеры. Следы таких подземных храмов обнаружены в пещерах Кизил-Кобы, Ени-Сала, Змеиная, Лисья. История тавров прослеживается до IV века нашей эры, хотя следы поклонения богине Девы на тайных алтарях, расположенных в пещерах, относятся к позднему средневековью и даже к более поздним периодам. Так, в конце XIX столетия в крымских горах обнаружили пещеру, а в ней множество черепов, притом только взрослых людей, и относились эти черепа к разным периодам. Пещеру так и назвали – Тысячеголовая. Есть предположение, что там находился жертвенник и проводились культовые действия.

Вспомните легенду о Властителе гор, существовавшем с незапамятных времен. Это не конкретное лицо, а что-то вроде переходящего титула. В его владениях были тайные горные селения – это не сборища разбойников, там жил какой-то род, племя. Девушка, с ног до головы одетая в черное, с закрытым лицом – явно не татарка. Жрицы храма Девы одевались в черное и полностью закрывали лица. И в первом, и во втором вариантах легенды девушка и мужчина скрываются в пещере. А может, это девушка предлагает спрятаться в пещере, имея тайный умысел, и что там находится НЕЧТО.

– Что же там может находиться? – нетерпеливо спросила Машка.

– Если предположить, что девушка является жрицей, нарушившей закон, то ее частичным оправданием может служить только искупительная жертва. Поэтому в той пещере мог находиться храм Девы, перенесенный с побережья, а на алтаре должен быть совершен древний обряд, чтобы умилостивить кровожадную богиню. Возможно, оба татарских принца нашли свою погибель на одном и том же алтаре.

– По-моему, очень зыбко и неубедительно, – хмыкнул Андрей.

– Я не историк, лишь строю предположения. Возможно, я фантаст. – Анатолий улыбнулся.

– Чаек готов, приступаем к чаепитию, – объявил Ярик. – Маша, ты поможешь соблюсти церемонию?

– Легко, – произнесла Маша, вставая из-за стола.

15-й лунный день. Полнолуние. Луна в Козероге

За те несколько дней, точнее ночей, что Маша провела в крепости, она полностью свыклась с обстановкой и даже научилась спать на жестких табуретах при электрическом свете. Ее не покидало прекрасное расположение духа: автомобиль немного подремонтировали, и он был готов к буксировке на дальнее расстояние. Время она проводила чудесно, все больше сближаясь с компанией дайверов и усиленно тренируясь в плавании с аквалангом, мечтая о том моменте, когда сможет сама, без инструктора, пройти хотя бы по простому маршруту. Если бы не пребывание здесь Вики из Белоруссии… Хотя Маша не делала серьезных заявок на Анатолия, как и он на нее, они поддерживали между собой чисто дружеские отношения.

Сейчас, грызя маковую баранку и запивая ее чаем, проанализировав данную ситуацию, Маша мысленно охарактеризовала ее так: «Сама не съем, но и другой не дам надкусить. Одним словом, я типичная стерва».

Сравнение себя со стервой ей понравилось, ибо это была характерная черта героини нашего времени – по оценке Лады Лузиной, автора, которого она очень уважала. «Героиня нашего времени – это женщина, которая удачно всех обокрала, в идеале – перестреляла, с кем надо переспала, его же послала, ушла от преследования и наконец-то почувствовала в себе силы и средства стать настоящей леди. Иными словами – стервь чистой воды…»

Покончив с размышлениями, Маша перешла к чтению путеводителя по Судаку, что было переходным этапом ко сну. Обычно после третьей страницы у нее начинали слипаться глаза, а если дотягивала до десятой, то к спальному ложу шла из последних сил, как сомнамбула. На этот раз ее хватило на пять страниц, после чего она погрузилась в сон.

И вновь, как в предыдущих снах, она идет за девушкой в черных одеждах по узкому пещерному проходу, то и дело спотыкаясь о камни из-за скудного освещения факелом. Запах смолы щиплет глаза, она дотрагивается до стенки пещеры и даже при таком слабом освещении замечает, что запачкала руку. Где-то вдали слышится звук падающих капель.

– Долго еще идти? – не выдерживает Машка.

Девушка оборачивается. Пронзительные черные глаза сверкают сквозь щель в черном платке.

– Уже скоро! – отвечает она. – Что бы с тобой ни произошло – не оборачивайся!

«Ничего себе заявочки!» – подумала Маша, и тут ледяная ладонь больно сжимает ей плечо. Машка кричит, как будто ее режут, и оборачивается. Просыпается в холодном поту, побаливает плечо. Страх нарастает в ней. Скрипнули половицы на нижнем этаже, или это чьи-то осторожные шаги?! Бежать, скрыться отсюда, чтобы никто не нашел! Маша вскакивает, намереваясь отправиться в бегство. Собирает волю в кулак и заставляет себя снова сесть.

«Куда бежать? Кого бояться? Пока на каждый вопрос обстоятельно не отвечу, не двинусь с места, – решила она. – Начну с того, что кто-то больно схватил за плечо во сне. Это был сон? Но я проснулась, а плечо болит. Что это было? Может, во сне не так повернулась на жестком табурете – и вот результат, а подсознание под это построило целую картину сновидения. Логично».

Маша успокоилась, кругом властвовала тишина, и больше не было слышно подозрительных звуков. «Вот из-за такой ерунды люди теряют голову, а в основе страхов – в большинстве кроется какой-то пустяк. – решила она и тут увидела, что у нее рука запачкана красной пылью. – Вот я вымазалась где-то», – и тут холодным ознобом прошло воспоминание о недавнем сне. «Спокойно, спокойно, без паники, – она скомандовала себе. – Запачкалась? Да где угодно! Почему раньше не заметила? Не было необходимости, вот на руки и не смотрела. А как же маковый бублик? Ела его, не обращая внимания, что руки грязные? Все, конец, проехали тему». Маша подошла к зеркалу, висящему в углу зала, и подняла легкий свитер, который надевала на ночь. В каменном замке вечная прохлада, как будто здесь круглосуточно работает кондиционер. Сразу оголились груди, освободила болевшее плечо и увидела три небольших темных пятна.

«Ой, мама! Это же следы пальцев!» – дошло до нее, и она на мгновение зажмурилась. Когда открыла глаза, то себя не узнала.

Ее волосы высоко взбиты, уложены ярусами, на них сеточка украшенная бусинками жемчуга и искусно вплетенные цветные ленточки. На ней длинное шелковое платье с высокой талией, расширяющееся книзу, где на золотистом фоне просматривается гранатовый узор. Поверх платья надето что-то вроде легкого матерчатого плаща кремового цвета с широкими вырезами по бокам. За ее спиной стоит мужчина лет пятидесяти с небольшой аккуратной темной бородкой, уже тронутой легкой изморозью седины, в коричневом наряде, очень похожем на халат с алой подкладкой, в странном головном уборе, смахивающем на тот, который носят священнослужители. Правую сторону его лица пересекает тонкий рубец давнего шрама.

«Боже мой, он меня о чем-то спрашивает не по-нашему. Да так сердито!» Тут она видит, что у самой начинают шевелиться губы.

«Боже мой, я ему отвечаю, так же не по-нашему, и, видно, не соглашаюсь, упрямлюсь». Тут раздается звонок снизу, и Машка видит в зеркале себя, с приподнятым свитером и торчащей грудью. Особенно ее восторгает глупое выражение лица. Она поправляет свитер и сбегает вниз. Знакомый прапорщик вырастает в проеме и задает традиционный глупый вопрос:

– Спишь?

На этот раз она честно ответила:

– Не поймали!

Он внимательно смотрит на нее, молча шевелит губами. Наконец спрашивает:

– Как вижу, и у тебя началось?

– У меня все в порядке, и ничего не началось, – злится Маша.

– Ну, тогда я пошел?

– А я вас не держу! Идите!

– До следующей смены. Спокойной ночи.

От такой наглости Машка даже не нашла что сказать. «Еще издевается! Гад!» – подумала она, захлопывая дверь. Из-за пережитого она должна была трястись от страха, но ее мучило лишь любопытство. Что это было? На самом деле это с ней происходило или только пригрезилось во сне? Она вновь вернулась к зеркалу и подняла свитер. Темные пятна на правом плече были едва заметны. Она потерла их левой рукой, и они исчезли.

«Чудеса! – подумала она. – Неужели это была элементарная грязь? Но ведь это невозможно!» Видение, похожее на сон, настроило ее на поэтический лад.

«Это же надо – пригрезилась фантасмагория! Призрак консула в замке измывается над бедной девушкой! – возмутилась Маша и родила строки:

 
Что зеркало таит в себе
 
 
– Быть может, это мир иной?
 
 
И не дает покоя мне,
 
 
Что чьей-то я была женой.
 
 
А может, это и не сказка,
 
 
Алиса в мире зазеркальном,
 
 
И за реальной жизнью-маской
 
 
Мы существуем виртуально?
 

Хроника Плачущей Луны. Солдайа. 1475 год от Рождества Христова

Беата зябко поежилась, подойдя к окну. Ее длинные светлые волосы вместо того, чтобы быть прикрытыми традиционным чепчиком, были аккуратно уложены в серебряную сеточку-паутинку с небольшими горошинами индийского жемчуга. Она была одета в широкую воронкообразную юбку с заложенными крупными складками, мягко и плавно расширяющуюся от высокой талии к низу, вверху юбка была туго зашнурована сзади. По бокам она имела узкие вырезы, через них виднелась белоснежная льняная рубашка, верх которой воспринимался как блуза. Поверх была надета симара кремового цвета, удерживаемая пояском, но она не скрывала, а, скорее, подчеркивала квадратное декольте, более глубокое, чем позволяли себе проживающие здесь дамы. Беате нравилось уютно устроиться в оконной нише на небольшой каменной скамеечке и с высоты башни любоваться бескрайней далью моря. Таким непредсказуемым, как сама жизнь. Внизу, у подножия обрыва, седые буруны волн неутомимо разбивались о скалы, демонстрируя свою беспощадную ярость.

«В этом году июнь начался ветрами и холодами, прислуге приходится топить камин даже днем, – подумала она, – а море, обычно такое ласковое летом, все чаще хмурится, будто сердится на людей. Чем мы прогневили бога моря, что он так сердится на нас?»

Она вздохнула и раскрыла книгу в тяжелом кожаном переплете, новомодный трактат флорентийца Аньоло Фиренцуолы «О красоте женщин» и прочитала: «…волосы женщин должны быть нежными, густыми, длинными и волнистыми, цветом они должны уподобляться золоту или же меду, или же горящим лучам солнечным. Телосложение должно быть большое, крепкое, но при этом благородных форм. Чрезмерно рослое тело не может нравиться, так же как небольшое и худое. Белый цвет кожи не прекрасен, ибо это значит, что она слишком бледна; кожа должна быть слегка красноватой от кровообращения… Плечи должны быть широкими… На груди не должна проступать ни одна кость. Совершенная грудь повышается плавно, незаметно для глаза. Самые красивые ноги – это длинные, стройные, внизу тонкие, с сильными снежно-белыми икрами, которые оканчиваются маленькой, узкой, но не сухощавой ступней. Предплечья должны быть белыми, мускулистыми…» И девушка печально задумалась, проводя сравнение между тем, что прочитала, и собой. Многое сходилось, за исключением «большого, крепкого телосложения», «широких плеч», ибо была очень хрупкой, тонкой в кости, с небольшой грудью.

Она помолвилась с господином Христофором ди Негро, нынешним консулом Солдайи, перед самым его отъездом из солнечной Лигурии в эти далекие края четыре года тому назад. Он как раз заплатил положенный выкуп за эту должность. Беате тогда едва исполнилось пятнадцать лет.

Предполагалось, что он должен был отсутствовать год, так полагалось по уставу консульской службы за пределами метрополии, ни на один день больше. Это назначение, как он утверждал, должно было подправить его пошатнувшееся финансовое положение, а на самом деле, как теперь стало ясно Беате, дать выход его неуемной бурной энергии. За свою долгую жизнь, а на тот момент ему уже исполнилось сорок лет, он побывал на многих командных должностях, умел воевать и считался рачительным хозяином.

В итоге, год здесь, в Солдайе, из-за разных на то обстоятельств растянулся на целых четыре, и возможно, добавится пятый год, так как никто не осмелился приехать сменить его на этом нелегком посту, в преддверии возможной войны с Оттоманской Портой.

По настоянию родителей, переживавших, что годы проходят, а дочь все остается невенчанной, в прошлом году она отправилась сюда, пережив длительное путешествие, пока добиралась морем. И теперь, после ухудшения отношений Генуэзской республики с Оттоманской Портой, обратный путь стал еще и очень опасным. По обоюдному согласию с господином ди Негро свадьбу решили сыграть по возвращении в его поместье, расположенное близ Генуи. Для жительства в Солдайе господин консул определил ей самый удобный дом, расположенный во внутреннем дворе замка, а сюда она захаживала, с его разрешения, чтобы немного развеять скуку, представить себе, как, став супругой, будет полновластной хозяйкой в таком же замке, родовом поместье ди Негро, разве чуть поменьше. А может, будущий супруг решится и построит современный палаццо, светлый и праздничный, а не мрачный и угрюмый, как эти старинные замки?

Консул проводил целые дни и вечера в работе, мало уделяя времени для общения с ней. Много времени у него отнимала тяжба со своенравными братьями ди Гуаско, местными магнатами, длящаяся уже несколько лет. Они не признавали ничьей власти, сами вершили суд в подвластных им селениях, для этого даже установили виселицу и позорный столб. Господин ди Негро давно бы их усмирил, но они пользовались покровительством самых высоких чинов из Каффы.

Заскрипела старая дубовая лестница под грузным телом. Беата легко выпорхнула из ниши окна, и в этот момент в зал энергично вошел консул. Он был одет в темно-коричневую симару с красной подкладкой, из-под которой виднелся черный бархатный камзол. Это был рослый черноволосый мужчина с аккуратной черной бородкой, окаймляющей его худощавое лицо, с пробивающейся местами сединой, коротко стриженными волосами. У него были удивительные черные глаза, буквально пронзавшие собеседника, словно шпага, и мало кто мог вынести его взгляд. Его правую щеку от уха до подбородка пересекал шрам, полученный в морском сражении. Был он очень высокого роста, обладал громким голосом и неуемной энергией.