Текст книги "Дороги (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Глава 16

Глава 16

– После того, как Максим столько носил меня на руках, я просто не могу не принять его предложение. – Гуля громко рассмеялась, протянула руку и отставила безымянный палец для кольца.

Ее округлившийся животик уже виднелся через одежду. Жители Екатеринославки решили, что им не хватает праздников и надо бы устроить настоящую свадьбу. Склонили Макса к предъявлению официального предложения руки и сердца, чем он был крайне смущен. До наступления активной фазы сельхозработ оставались считанные дни, и людям хотелось, прежде чем впрячься в оглобли, успеть, как следует повеселиться.

Весна началась в феврале. Люди боялись, что она нагрянет дружно и смоет поля вместе с озимой пшеницей, но тепло приходило постепенно. Заледеневший слоями снег таял медленно, вода успевала впитываться в почву, совершенно не промерзшую за зиму. Игнат начал переживать за выпревание посевов от скопившейся влаги и плохой аэрации и даже полез раскапывать сугробы, чтобы убедиться в этом. Переживания оказались напрасными. Нижние слои снега держали пшеницу в ледяном скафандре, оберегая от раннего пробуждения и вымокания. Хотелось молиться всем богам за то, что ситуация складывалась благоприятным образом.

Вулкан молчал всю зиму и не проснулся к весне. Илья с Дашей ходили к нему, убедиться, что вылившаяся на поверхность лава твердеет. По крайним слоям застывшего удивительными конфигурациями камня можно было спокойно ходить. Даже на ощупь руки они не были теплыми. Ближе к жерлу, курившемуся вулканическими газами, температура слоев росла, разогреваясь до температуры горячей сковороды. Попавшая на них вода со свистом испарялась.

– Пройти можно будет не раньше середины лета и то если вулкан не очнется. – Предположил Илья.

Даша уже не спешила и была рада тому, что Илья сам пожелал вернуться домой. За те семь месяцев, что прошли с последней катастрофы, время стало восприниматься иначе. Из-за того, что дорога предстояла долгая, спешка ушла. Торопливость осталась в прошлом, как качество той эпохи, когда хотелось все делать по-быстрому.

Местность вокруг вулкана зазеленела намного раньше остального «Затерянного мира», а к апрелю по краям склона зацвели одуванчики. Даша хотела сделать из них венок себе и Гуле, чтобы выглядеть на свадьбе нарядно, как невеста и свидетельница, но вспомнила предупреждение Игната, что рвать цветы в ближайшие годы категорически запрещено.

Народ на свадьбе веселился, как будто алкоголя у них было хоть залейся. На самом деле его не было совсем. Молодым освободили самый шикарный номер для брачной ночи. Максим протестовал, показывая на живот молодой супруги, что формальности им не особо нужны, но народ желал, чтобы все прошло традиционно. Это желание проистекало от ностальгии, от благодарности природе за то, что она отнеслась к ним милостиво, от внутренней потребности сохранить чистоту, проецирующуюся на их дальнейшую судьбу.

– Сами того не желая, мы тянемся к благочестию. – Заметил на следующий день после свадьбы Матвей Леонидович, осматривая с Александром, Геннадием и Ильей технику, которую можно было использовать на посевной. – Я уверен, что в нас заложена программа, которая отвечает за мораль. Когда людей остается мало, она наоборот, становится выше, а когда много, мораль сильно проседает. Большое количество людей провоцирует внутри общества токсичное поведение.

– Выходит, чтобы мораль оставалась на высоком уровне, людей должно быть мало. – Решил Геннадий.

– Выходит так. – Ответил Матвей. – Сами видите, никаких склок, никаких обид, мы все дружный коллектив. Даже в семье такого отношения не всегда добьешься.

– А как же люди, которые живут за пределами «Затерянного мира»? – Спросил Илья. – Они почему не стремятся к благочестию?

– Да дураки. – Не сдержался Геннадий. – Пока они не вымрут, там порядка не будет. – Он указал рукой в сторону разлома.

– Может ты и прав. Люди с образом мышления, который подразумевает хапать всё, до чего дотянутся, просто так не сдадутся. Они всё равно скоро все погибнут. Народ должен прозреть, взять в руки оружие и уничтожить гнилые порождения прошлого. – Пафосно произнес Матвей. – Сейчас никакой неприкосновенности ни у кого нет. В наших деревнях произошел какой-то уникальный случай, потому бог и отделил нас от остального мира. Ни одной подлой твари с нами не оказалось, даже удивительно.

– Заболотный пытался бузить первые два месяца, воду мутил, людей подговаривал, но никто не повелся. – Напомнил Геннадий.

– Вот и я о том. Мы проявили благоразумие, не поддавшись на провокации. А это дорого стоит. – Матвей воздел указательный палец к небу. – Главное, вовремя остановиться, чтобы не заела гордыня. А то решим, что мы небожители Олимпа, а не крестьяне «Затерянного мира».

– Как только появится гордыня, Господь нашлет нам неурожай. – Произнес Александр, копаясь в недрах ржавеющей сеялки. – Ну-ка, философы, подавайте ключи.

За неделю ему удалось уменьшить размер сеялки до приемлемого для конной тяги уровня. Макарке предстояло сеять пшеницу и ячмень. Кукурузу сеяли вручную, каждое семечко отдельно. Большая часть поля под нее была рассчитана на зеленую массу и небольшая, порядка половины гектара, на зерно. Практика показала, что одному Макарке с задуманными объемами работ не справиться. Опять пришлось таскать за собой переделанные культиваторы, а детям сеять зерно.

Как только установилось тепло, скотину выгнали в уличный загон. Она там находилась круглосуточно. Солнце быстро вернуло им здоровье, а в тоннелях штольни, наконец, посвежело. В марте появился первый теленок. Родившей корове увеличили пайку, чтобы она смогла его выкормить. Чтобы как-то занять большие четырехкамерные желудки объемом к зерну добавляли мелкую деревянную стружку. Доски вынимали из обвалившихся погребов, и нередко вместе с ними получалось найти уцелевшие банки с консервацией. У одной коровы случился аборт. Теленок оказался с неразвитой головой. Остальная скотина в течение весны разродилась нормально и принесла здоровый приплод, несмотря на острую нехватку пищи.

Гуля смотрела на коровье потомство с нескрываемым страхом, представляя, что ее ждет не самая простая процедура. Максим успокаивал молодую жену, рассказывая, что все женщины рожали и что это нормальное явление для их организма.

– Хорошо говорить мужчинам, которых не ждут роды.

– Тебе пуля ногу насквозь прострелила, что какие-то роды. – Попытался Максим найти убедительные доводы. – Ты у нас будешь рожать, как из пулемета, пока пятерых не родим.

– Вот спасибо за поддержку. – Гуля не особо обрадовалась таким перспективам. – Если бы Дашка была беременной, мне было бы проще. А потом наши дети были бы ровесниками и друзьями. Жаль, что они не передумали уходить.

– Согласен. Нам их будет не хватать. Могли бы и породниться через детей. – Максим вздохнул. – Но когда они доберутся, то непременно найдут наших родителей и доложат, что мы живы.

– Моим нет. Я видела их во сне. Они просили у меня прощения, и чтобы я отпустила их. – Гуля вытерла слезу. – Я отпустила.

– Может, мы потому и не хотим идти домой, что в этом уже нет смысла. Я почему-то чувствую, что мои тоже погибли. – Максим обнял жену. – Но мы то есть, значит, род продолжается. – Он нежно погладил её живот. – Пять Максимычей, как минимум.

Как только посевная закончилась, из двух деревень собрали отряд, чтобы обойти весь периметр «Затерянного мира». Хотели убедиться, что нигде не появилось прохода. Экспедицию возглавил Геннадий, душа которого томилась однообразным трудом. Не было их три дня и народ даже начал волноваться, но по возвращении они объяснили, что имеет место разрушение склонов разлома из-за огромного количества стекающих потоков. Они же, собираясь в озера и ручьи, препятствовали маршруту.

– Если не станем высаживать деревья по берегам оврагов, то скоро они проточат землю до такой степени, что мы не сможем заниматься сельским хозяйством и свободно перемещаться по нашей территории. – Заявил Геннадий. – Надо самим выращивать саженцы и укреплять ими склоны.

– Пока что у нас из саженцев только плодовые деревья. – Напомнили ему. – И то, росточки с палец длиной.

– Ну, пару лет потерпим. – Смягчился Геннадий.

– А что, чужих следов не видели? – Спросила Мария Алексеевна.

– Их тут быть не может. Официально заявляю, прохода нигде нет. Вулкан еще пыхтит, да и кто в своем уме решится через него топать. Там от одного вида бежать хочется. В этом плане переживать не о чем.

– Я могу сделать такие выводы. – Игнат решил обобщить итоги экспедиции. – На ближайшие два года у нас планы сугубо рабочие, как вырастить урожай, как собрать и как сохранить. Никакие внешние обстоятельства, кроме непогоды, нас волновать не должны. На всякий случай попрошу, чтобы не отпускали детей к разломам и сами не ходили. Неизвестно, какой они глубины, и до каких пор края их будут осыпаться. Мне вообще кажется, что разломы это новые русла рек, которые наполнятся водой лет через сто или двести.

– К тому времени пшеница станет не сортовой. – Заметил Владимир Протасов. – Надо что-то думать о селекции, иначе, сколько засеем, столько и соберем.

– Есть тут среди нас селекционеры? – Спросил Игнат. – Нет? Я так и думал. Значит, будем скрещивать самостоятельно, тычинками в пестики и наоборот. Тут у нас еще лет пять-семь на эксперименты. Картошку, чтобы не выродилась, будем размножать семенами. Так и болезни не передаются и сортовые качества не портятся. Матвей Леонидович, что у нас с овощами?

– Взошли, тянутся к солнцу. Подпитываем органикой собственного производства и водой из долины гейзеров.

– А что с сорной травой?

– Маля херба цито кресцит. – Громко произнес Заболотный. – Сорная трава быстро растет. Это латынь, если что.

– Умник.

– Растет трава. – Ответила Протасова Ольга. – Я насчитала двадцать четыре вида разной.

– Вот, как хорошо, что поля у нас были сорными, а пшеницу не успели подработать. – Заметил Игнат. – Даст бог, восстановим экологию. Э-хе-хе, птиц бы и насекомых еще раздобыть.

– Ну, мух-то у нас полно. Только они на цветы не привыкшие садиться.

– Кстати про животных. – Геннадий поднял руку. – Мы видели норы, похожие на сусличьи. Не знаю, что они ели, но зиму, кажется, пережили.

– Они нам теперь всю пшеницу подъедят. – Расстроился Игнат. – Придется их выливать.

– Вряд ли. Это было за пять километров от нашего поля, если не больше.

– Тут надо больше крыс бояться, которые в деревне размножились. Вот они реально могут нам весь урожай испортить. – Заметил Геннадий. – Мой Бывалый один уже не справляется. Надо пацанов озадачить и премировать их чем-нибудь.

– Кстати, крысы могли бы нам решить проблему белкового дефицита. – Высказался Матвей Леонидович.

– Крысы? – Переспросила Мария Алексеевна.

– Да, а что такого? В нашей ситуации гастрономическая избирательность прямой путь к гибели. Потом еще и памятник им поставим.

– Из их костей. – Мрачно пошутила директор штольни.

Весна выдалась теплой и солнечной. Растения сразу пошли в рост, но с конца мая зарядили дожди. Высокая тонкая соломина озимой пшеницы, изнеженная теплой и сырой погодой не выдерживала массы формирующегося колоса и заваливалась. Посевы полегли. Пришлось срочно придумывать способ поддержать ее. В дело пошли все веревки, какие только смогли достать, распускали навязанные зимой носки, старые кофты, поснимали электрические провода, размотали корды сгоревших тракторных колес.

– Слишком хорошо, тоже плохо. – Заявил Игнат, глядя на странно выглядящее поле, в веревках крест-накрест. – Все же морозец в марте был необходим.

– Если все лето так будет лить, яровая пшеница или ячмень могут прорасти в колосе. – Произнес Владимир Протасов. – Урожая, считай, не получим.

– Только не надо каркать. – Разозлился Игнат. – Без твоих завываний тошно.

От него только ушла атаманша Вера Петровна с «аудиторской» проверкой состоятельности контрагента. Полегшие посевы не очень понравились ей. Она любила торговаться и намекнула, что если урожай получится плохим и ее курам достанется меньше ожидаемого, то договоренности придется пересмотреть.

– Вместо того чтобы войти в положение и помочь, ты начинаешь строить стены. У нас и так места мало. – Упрекнул ее Игнат. – Завтра пришли десять человек, будем опылять колоски. Сырая безветренная погода не способствует опылению.

– А как это опылять? – Не поняла она.

– Эх ты, бухгалтерская душа, дебет-кредит. Вручную, кисточкой из собачьей шерсти.

– Ты не шутишь? – Вера Петровна не поверила.

– Я что, похож сейчас на комика, который пытается тебя рассмешить? Приходи на собрания, на работы, чтобы понять, как нам дается каждый килограмм пшеницы.

– Ну, вы к нам тоже не особо ходите. Так что по нулям.

– Тебе, Вера Петровна, только таблицы сводить по нулям. Ладно, будет тебе урожай, как обещал. Пришло время шевелить мозгами и учиться.

– Вот именно. Это от химии и ГМО мозги не соображали. – Решила Вера Петровна.

– Конечно от них. – Согласился Игнат.

К началу лета скотина ожила. Появилась трава, добавившая коровам надои и позволившая четырехкамерному желудку заработать естественным образом. Подкашивали и озимую пшеницу с самых проблемных участков. Затем пошла кукуруза, прущая в зеленую массу, как никогда. Напряженность, вызванная тяжелым периодом отсутствия кормов и ожиданием гибели скотины, ушла. Народ вздохнул спокойно и заработал товарооборот с новой силой. В штольне появились яйца в достаточном количестве. Уже можно было мешать липучку с сырым яйцом, присаливая блюдо. Получалось питательно и вкусно.

В июне дожди притихли, подул суховейный юго-восточный ветер, подсушивающий озимые к сроку. Ручное опыление сработало как надо. Колоски стояли плотно набитые зерном. Соломы тоже обещало получиться достаточно. Кукурузу силосовали в ямах, чтобы сохранить ее надолго. Дети, впервые попробовав силос, полюбили его. На фоне пресной еды, он показался им деликатесом, имеющим экзотический вкус.

В середине июня у Максима и Гули родилась дочь. Роды прошли нормально. Из Можайкино пришла фельдшер и приняла роды. Это был первый человек, рожденный в «Затерянном мире». Девочку назвали Софьей. Внешне, она была больше похожа на мать, те же черные глаза, маленькие уши и небольшой носик, но от отца ей досталась форма головы и губы.

Даша ждала этого момента, чтобы снова начать разговоры о том, что им нужно идти. Однако Илья решил повременить и помочь собрать озимую пшеницу, чтобы не стыдно было попросить с собой еду. В промежутках между работами, Илья ходил к вулкану, проверить, насколько безопасно пересечь его. Дожди охладили камень почти на всей поверхности, но были места, где еще невозможно ступать даже в обуви. Времени дожидаться благоприятной температуры поверхности не оставалось. Половина лета прошла, впереди маячила скорая осень, дожди, распутица.

Илья и Даша решили сказать всем, что они уходят утром в воскресенье. Как ни странно, но легче всех эту новость восприняли друзья. У них теперь был ребенок и все мысли и заботы вертелись вокруг него. С рождением дочери Максим и Гуля сильно изменились. Перешли на новый уровень, стали родителями, что автоматически снизило им потребность в общении с друзьями. Всё складывалось так, чтобы никто особо не переживал расставание.

Илья за день до объявления о своем уходе отправился в Можайкино и обменял трофейное ружье, к которому ни у кого не было патронов, на доску. Распилил ее на части и сделал для обуви расширители. Они должны были увеличить площадь опоры, чтобы не провалиться туда, где корка лавы могла оказаться тонкой и предохранить ноги и обувь от перегрева.

В дорогу Илью и Дашу собирали всей общиной. Равнодушных не было. Кто-то критиковал их и считал поход смертельно глупой затеей, а кто-то искренне желал им вернуться домой и дальше жить так, как живут они в «Затерянном мире». К последним относился Матвей Леонидович. У него был интерес, чтобы ребята добрались до военных и сообщили, что он и Тимофей живы и дали координаты. Игнат и некоторые другие жители отнеслись к этой просьбе скептически.

– Не надо, чтобы кто-то знал о нас. По крайней мере, в ближайшие лет пять. – Решил глава общины. – Вдруг, информация уйдет дальше, и сюда полезут все кому не лень. Узнают, что вулкан стал мостом и попрут. А что мы им сделаем?

– Они слишком далеко отсюда. И те, кто могут нам навредить, вряд ли слушают каналы военных. – Привел Матвей свои аргументы. – Илья нам рассказывал, что у Краснодара военные наоборот, наводят порядок. Я считаю, что мы можем обрести защиту, если дадим о себе знать.

Сошлись на том, что Илья самостоятельно должен был принять решение сообщать о «Затерянном мире» или нет по личной оценке людей.

– Но если вы вдруг попадете к каким-нибудь бандитам, о нас ни слова. – Предупредил Игнат.

– Само собой. – Илья понимал, кому и о чем можно рассказывать. – Надеюсь, что за зиму их количество сильно убавилось.

Из оружия ему вернули автомат, добытый в бою, и два магазина патронов, трофейный нож и специальное шило для скрытого ношения. Оно крепилось к запястью под одежду. Шило взводилось пружиной и защелкивалось замком. Активировать его в боевое положение можно было ударом внутренней стороной запястья по коленке. Важно было при этом держать ладонь вытянутой, чтобы шило не воткнулось в пальцы. Ладонь сжималась в кулак, а пятисантиметровый шип торчал промеж среднего и указательного пальцев. Александр, собравший этот механизм по собственной инициативе, назвал его оружием последнего шанса.

Жители скинулись едой и одеждой. Матвей Леонидович пожертвовал любимые кирзовые сапоги. Даше нашлись крепкие ботинки больше на два размера. Солома набитая внутрь, сделала их по ноге. Из еды собрали давленой пшеницы, чтобы по дороге готовить липучку, десяток яиц, силос, несколько незрелых кукурузных початков и саму липучку, замешанную с молоком и яйцом. Но это было на первый день, потому что такая еда портилась быстро.

Вышли Илья с Дашей на рассвете. Прощание с Максимом и Гулей прошло тяжело. Девушки плакали, понимая, что больше никогда не увидятся. Максим проводил их за километр от штольни.

– Ладно, народ, желаю вам добраться до Оренбурга без приключений. Мы с Гулей будем молиться за вас каждый день, а вы там не лезьте никуда без ума. – Он посмотрел на Дашу, как будто это предупреждение адресовал в первую очередь ей. – Слушайся Илью.

– Конечно, я теперь девушка ученая, буду слушаться того, кто умнее. – Согласилась Даша. Поцеловала Максима в щеку. – Береги Гулю.

– Конечно, буду беречь. Тут ей конкуренток нет.

Они немного постояли, не зная что еще сказать, но не желая просто так разойтись.

– Ладно, Макс, долгие проводы, лишние слезы. – Илья протянул руку. – Доберемся, найду твоих родителей и сообщу, что ты жив, а они уже дед и бабка.

– Спасибо, Илюх. Всё, давайте, ни пуха, ни пера, ни гвоздя, ни жезла, ни бандита, ни разлома.

– Пока.

Илья с Максом обнялись, похлопали по плечам и разошлись. Сопровождающий процессию Геннадий, обогнавший их на Макарке на пару сотен метров вперед, вернулся.

– Надо спешить. – Поторопил он. – Что-то мне нравится, как ведет себя вулкан. Дымок черный пускает. Не к добру.

Илья с Дашей прибавили шаг. Алабай Бывалый лениво бежал рядом, низко держа нос и часто останавливаясь, чтобы что-то обнюхать или пометить. В утренней дымке начинающегося рассвета черная полоска дыма выделялась отчетливо. Вчера ее точно не было.

– А может, останетесь? – Спросил Геннадий. – Не стоит игнорировать знаки.

– Если нам суждено остаться, то извержение начнется до того, как мы дойдем до него. – Решила Даша.

– Как знаете. – Пастух пожал плечами. – Был я в вашем Оренбурге. Служил срочку в Тоцке, а нас пару раз возили в областной центр на концерты. Ничего особенного, город как город.

– Дело не в городе. – Ответил Илья. – Внутренняя потребность сообщить родителям, что мы живы. Душа не на месте и будет не на месте всегда. Не хотелось бы прожить с этим ощущением всю жизнь.

– Понимаю. У Матвея та же проблема, но он как-то смог сам с собой договориться.

– Не договорился он, мучается от неизвестности. У него другая проблема, непонятно куда идти, и страх потерять внука на этом пути. – Пояснил Илья, имеющий пару бесед по душам с Матвеем Леонидовичем.

Солнце полностью вышло из-за горизонта, когда они подошли к ноздрястому каменному полю застывшей лавы. Из жерла вулкана поднимался дым, а под ногами чувствовалась мелкая вибрация. Бывалый не стал подходить близко и смотрел на глупых людей издалека. Илья вынул приготовленные деревянные подошвы и принялся подвязывать их вначале Даше, затем себе. Прошлись на пробу. Застывшая лава издавала громкие звуки, напоминающие ходьбу по колотому стеклу.

– Ну, Геннадий, спасибо, что проводил, дальше мы сами. – Взволнованно произнес Илья.

– Нет уж, я дождусь, когда вы перейдете на ту сторону. – Геннадий взял Макарку под уздцы. – У меня такое задание.

– Ясно. Ну, тогда наблюдай. Всего хорошего. – Илья помахал рукой.

– Желаем «Затерянному миру» процветания. Будем скучать. – Даше тоже помахала на прощание.

Илья взял ее за руку, и они пошли по шумной поверхности остывшего вулкана. Обойти жерло решили по правой стороне, как более высокой. Опасная зона простиралась длиной в полкилометра. Илье хотелось пройти ее на максимальной скорости. Черный дым нервировал его, создавая ощущение горящего бикфордова шнура, ведущего к пороховой бочке.

Чем ближе к эпицентру они подходили, тем явственнее передавалась дрожь. Воздух впереди плыл от жара, исходящего из недр. Солнце неравномерно отражалось в подвижных слоях, создавая поразительную ажурную игру света. Они доходили до этих мест и раньше, и ничего из того, как было, не поменялось. Огромный слой раскаленного камня внизу мог годами держать поверхность в горячем состоянии.

Стало жарко. Илья прикрыл лицо заранее приготовленной маской, чтобы не вдыхать раскаленный воздух. Черный хвост поднимающегося дыма находился ровно слева. Они достигли середины пути, самого горячего места. Любая остановка здесь грозила им последствиями. Запахло горячей одеждой и деревом. Деревянная подошва как будто начала дымиться.

По поверхности пробежала ощутимая дрожь. Вулкан ухнул и выплюнул вверх малиновый сгусток дымящейся лавы. Он упал в паре сотен метров позади и пробил собой застывший слой. По поверхности пробежала волна, ломающая ее. Из всех трещин потянулся дымок. К счастью волна быстро угасла в вязкой лаве, не достав до ребят. Но это подстегнуло их резко ускориться.

Через триста метров температура начала ощутимо снижаться. Однако ноги еще горели. От деревяшек поднимался сизый дымок. Вулкан не собирался утихать. Его снова сотрясло, и в этот раз он вздыбился краями жерла. Наружу громко вылетело облако дыма и пыли. Илья и Даша припустили, не помня себя от страха. Им казалось, что края разлома обрушатся раньше, чем они успеют до них добежать, и окажутся запертыми на извергающемся вулкане без всякого шанса на спасение.

Последние метры дались очень тяжело. Застывший камень, больше похожий на стекло, начал растрескиваться от толчков. Края щетинились зазубренными лезвиями, грозя располосовать руки и тело при падении. Только когда Илья и Даша ступили на землю, они позволили себе немного сбавить шаг, но не остановиться. Хотелось уйти как можно дальше от разлома, чтобы не оказаться рядом, когда он начнёт осыпаться.

Они остановились через километр. Геннадия, естественно, с такого расстояния они уже не увидели. Хотелось думать, что он зафиксировал их удачный переход и вернется в «Затерянный мир» с хорошей новостью.

– Ну, Дарья, поздравляю нас с переходом через вулкан. – Илья поцеловал подругу.

– Похоже, он решил закрыть единственные ворота на ту сторону. – Подруга вытерла пот со лба. – Символично, что это случилось именно сегодня. Мы единственные, кого выпустили оттуда. Значит, так было задумано свыше и нам повезет.

Вулкан снова громко выстрелил, оповещая округу о своем строптивом характере. На поверхность выплеснулась раскаленная лава и медленно потекла под уклон. Илья вынул из рюкзака старую карту, чтобы понять, куда держать путь. Он помнил ее в деталях и мог не смотреть, но так ему казалось правильнее и надежнее. Илья чувствовал себя путешественником, или даже первооткрывателем, открывающим давно известные места заново.

– На ближайшие двадцать километров нет ни одного поселка и ни одной дороги. – Напомнил он.

– Так даже лучше. Пока у нас есть еда, я не хочу ни с кем встречаться. – Призналась Даша.

Илья снял с себя, затем с подруги деревянные подошвы, потемневшие и располосованные острыми краями вулканической корки. Убрал их в рюкзак.

– На всякий случай. Неизвестно, что нас ждет. – Пояснил он свой поступок. – Можем еду согреть или сами согреться, если до зимы никуда не доберемся.

– Типун тебе на язык. Обязательно доберемся. – Даша возмущенно вытаращилась на Илью.

– Это как вариант. Всегда надо держать в уме худший, чтобы быть к нему готовым.

– А лучше оставаться на позитиве, чтобы вселенная их тебе не подсовывала. – Сумничала Даша.

Илья иронично закатил глаза.

Несмотря на довольно тяжелое расставание и первые этапы начала путешествия, далее все пошло как по маслу. Земля оказалась твердой и почти сухой. Трещины попадались редко. Их вообще почти не наблюдалось в окрестностях большого разлома. Грязевые вулканы засекались издалека. С ходу Илье с Дашей удалось преодолеть километров пятнадцать, прежде чем они решили позавтракать.

Место выбрали у озера, появившегося, судя по всему, после таяния снега. К нему вели борозды начинающихся оврагов, оставленные вешними водами, сходящими со склонов. В одном месте, где борозды оказались глубиной в половину человеческого роста, зеленела растительность. Илья подошел, чтобы убедиться в этом. В застоявшемся воздухе овражка висел аромат зелени, которым хотелось глубоко дышать. Он пахнул прошлым, счастливым, беззаботным.

Даша вынула завтрак и выложила его на скатерть. Илья принес ей листочек какой-то травы, растер между пальцами и дал понюхать.

– М-а, – Даша закатила глаза, – мне кажется, это душица.

– Не могу представить, как семенам удалось пережить такое пекло. – Произнес Илья.

– Жизнь всегда найдет способ выжить. – Ответила Даша. – Помнишь, мы ездили в пещеру Подарок?

– Конечно, жутковатое местечко.

Пару лет до катастрофы они с Максимом и Гулей, наслушавшись восторженных отзывов знакомых о пещере, решили и сами посетить природную достопримечательность Оренбургского края. Ее особенностью было то, что она находилась не в горах. Вход в нее находился в небольшом углублении прямо в поле. Самыми запоминающимися эмоциями от посещения оказались страх, что они заблудятся в однообразных ответвлениях и приступы клаустрофобии в местах, где приходилось подлезать под нависающие глыбы.

– Представь, если она не завалилась после землетрясения, то в ней могли собраться и выжить все полевые животные и птицы, если бы им хватило ума туда забраться. – Предположила Даша.

– Им не хватило. – Решил Илья. – Разве что каким-нибудь насекомым или мышам.

– Да, жаль если так. Все-таки хочется верить, что в таких ситуациях проявляется божественная воля, берущая под контроль своих созданий. Без многообразия животного и растительного мира может не наладиться круговорот веществ в природе.

– Ничего страшного, будем бегать по полям с кисточками из собачьей шерсти и опылять цветы вместо пчел, пока природа не изобретет их заново. – Илья рассмеялся.

– Слушай, жизнь в деревне не прошла для нас даром. Я бы сама никогда не сообразила, что цветы можно опылять вручную. Деревенские жители намного сообразительнее нас в плане приспособленности к такой жизни.

– Крестьяне ближе к природе, потому и приспособленнее. – Илья зачерпнул рукой озерной воды и попробовал на вкус. – Ничего так, пить можно.

Они позавтракали, напились из озера впрок и пошли дальше. Издалека увидели серебрящуюся полосу, похожую на реку и долго не могли поверить, что это именно она, а не иллюзия. Водная преграда оказалась неожиданно широкой. На карте реки в этом месте не значились. Илья перепроверил. Да и не было сейчас рек в прежних руслах, прегражденных многочисленными разломами.

Вода в реке оказалась мутной, в многочисленных водоворотах, говорящих о неровном дне и быстром потоке. Илья разделся и зашел по пояс. Дальше глубина начинала резко увеличиваться. Переплыть с имуществом вряд ли бы получилось. Слишком далеко до другого берега и тяжело. Пришлось идти вдоль русла в надежде, что появится участок, подходящий для брода.

Жребий дал подсказку идти вверх по течению. Шли больше трех часов, пока не добрались до слияния двух рек. В этом месте потоки медленно и широко текли по равнине. В руслах виднелись многочисленные островки, говорящие о том, что здесь не очень глубоко. Илья проверил предположение. Так и оказалось. Они с Дашей перешли на другой берег. Устроили небольшой привал, отдохнули и двинулись дальше.

Пока никаких признаков живых людей им не повстречалось. От старого мира остались трактора, комбайны, прицепные устройства. Некоторые стащенные в овраги потоками весенней влаги. Там их ожидала скорая участь раствориться в земле, похоронив свидетельства существования развитой цивилизации. Жутковато выглядели опоры высоковольтных линий электропередач. Ржавые, местами покосившиеся на одну сторону, местами упавшие на землю. Илья собрал моток алюминиевой проволоки и повесил его на рюкзак, сам не зная для чего.

ЛЭП оказались идеальным проводником в мире без ориентиров. Они вели к одной из электростанций, расположенной на берегу Волги. По ним и направились. К вечеру идеальное путешествие нарушила приближающаяся гроза. Илья с Дашей предусмотрели ее, тем более что грозы случались неестественно часто для этих мест. Поставили самодельную палатку в стороне от металлических опор и низин. Как оказалось, не зря. Несколько молний ударили в опоры поблизости, вызвав яркие фейерверки разрядов. Конус столба, принявшего на себя разряд молнии, светился раскаленным металлом еще несколько минут.

Дождь оказался не таким страшным, как гроза. Начался с ливня, но не продержался и трех минут, перейдя на моросящий режим. Быстро утих, оставив после себя сильный запах озона и сырости. Илья с Дашей уснули и проспали до утра, встав сильно после восхода солнца. День обещал быть ясным и теплым. Сухой ветер дул с востока. Даша быстро приготовила завтрак, они перекусили и отправились дальше.

Удивительно, но здесь чаще встречались деревья, сохранившие стволы, как будто температура пекла была ниже. К слову сказать, это было свойственно только оврагам. На ровной местности стволы торчали обгорелыми пнями, как и везде. Кажущаяся безлюдность привела к беспечности. Илья потерял осторожность, и смело поднявшись на очередной невысокий холм, нос к носу столкнулись с троицей мужчин, ковыряющихся в недрах двигателя гусеничного трактора. От неожиданности замерли обе стороны.