Текст книги "Дороги (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 12

Глава 12

Матвей Леонидович, серьезно продрогший, затаился на посту в паре с Геннадием. Они были приставлены к западному проходу между разломами, который начали выставлять после того, как Геннадий наткнулся в пяти километрах от него на многочисленные следы людей. А проследив, он обнаружил группу вооруженных мужчин. При этом он и сам наследил и был напуган, что приведет за собой бандитов.

С того дня начали выставлять вооруженные секреты по два человека от каждой деревни. Матвей держал в руках видавшую виды двустволку с пятью патронами в запасе. У Геннадия при себе имелся тесак, выточенный вручную из куска рессоры. Со стороны Можайкино дежурили два бойца, оба вооруженные ружьями. При таком раскладе при столкновении с хорошо вооруженным противником оставалось надеяться только на внезапность. Поэтому мужчины в секретах старались меньше двигаться, сливаясь с местностью. Признаться, в холодную погоду, подобно установившейся в тот день, такой прием грозил обморожением.

Второй неприятностью, заставившей «Затерянный мир» испытать неуверенность пред будущим, оказался вулкан, проснувшийся на дне разлома с восточной стороны. Он уже давно подавал признаки жизни, а три дня назад вдруг решил перейти в активную стадию. Своды штольни сотрясались так, что казалось погребут под собой и людей и животных. Пришлось выгонять скотину наружу и привязывать ко всему, что могло удержать испуганных животных. Две ночи подряд никто не спал, носились с припасами, то убирая их в подземелье, когда вулкан затихал, то вытаскивая наружу, когда он начинал сотрясать землю.

Лава иногда подлетала выше уровня разлома, радуя детей и пугая взрослых. Долина гейзеров, расположенная на задах дома Марии Алексеевны, ожила и извергалась регулярными фонтанами кипятка. В этой природной активности имелся и положительный момент. Температура в деревне установилась в районе пятнадцати-двадцати градусов тепла. В то время как в Можайкино ночью примораживало, а днем едва переваливало в плюс. Тепло близко подошло к поверхности и даже нагрело некоторые водоемы в штольне.

Вулкан принес еще одну вещь, которую жители «Затерянного мира» пока не могли отнести ни к неприятностям, ни к приятностям. Перешейки между разломами начали сужаться. Сотрясения вызвали обвал краев и проседания грунта, давая понять, что под землей находятся пустоты, готовые открыться при очередном толчке.

Матвей Леонидович очень рассчитывал, что перешейки с западной стороны сомкнуться и потребность в несении службы отпадет сама собой. После рассказов Наиля о его приключениях, он полностью разочаровался в людях и не желал никакого контакта с внешним миром. Люди, как по команде переключателя, превратились в скот, забывший свою истинную сущность.

– Слушайте, Матвей, после того, как у нас заработал вулкан, в эту сторону не сунется ни один нормальный человек. – Произнес Геннадий, отстукивая зубами чечетку.

– Ты предлагаешь оставить пост?

– Не оставить, но хотя бы поприседать или побродить. Я уже пальцев на ногах не чувствую.

– А я говорил, что надо твоего Бывалого вычесать и навязать носков.

– Знаешь, живя в деревне, в которой до сих пор лето, как-то не задумываешься об этом. – Признался пастух.

– Вот тебе и близорукость человеческого взгляда. Пока петух жареный не клюнет…. Твоему Бывалому пух сейчас вообще не нужен, а он уже слинял на зимнюю стужу, самое время чесать.

– Ладно, завтра возьму у Марии чёску и вычешу. Неизвестно еще, сколько тут валяться. Быстрее бы разлом соединился.

– Так и выхода отсюда не будет. – Напомнил Матвей.

– У нас всё есть, мы справимся.

– А Макарке своему пару не мечтаешь найти?

Геннадий задумался.

– Было бы неплохо, но шансов, что где-то рядом выжила кобыла почти нулевые. Боюсь, что весной он у меня на коров начнет засматриваться.

Матвей Леонидович тихо рассмеялся.

– Честно говоря, я тоже больше за то, чтобы разломы сомкнулись. Намного приятнее спать ночью и быть уверенным, что никто не ворвется, не обворует, не убьет. – Признался он. – Пусть они там разбираются между собой, а мы будем работать и жить на то, что сами произведем.

– Вот именно.

Снегопад, идущий второй день, после полудня начал заканчиваться. Резко потянуло морозным ветерком в спину. Дым со стороны вулкана потянулся на запад, роняя на девственно белый снег серый пепел.

– Этот день никогда не закончится. – Геннадий поежился и укутался поплотнее. – Надо было Бывалого с собой взять, сейчас бы обнялись и согрелись.

– Он же не дурак, чего ему на холод переться.

– Пристроился подлец. Как только видит человека, такую грустную мордаху состряпает, поневоле рука тянется покормить. Не знал, что он у меня профессиональный попрошайка. И хитрожопый. Понял, что за деревней холодно и ни в какую не идет.

Со стороны вулкана пришел звук очередного взрыва, отдавшийся по мерзлой земле встряской. В небо поднялся столб дыма и медленно потянулся на запад.

– Блин, только бы посевы пеплом не засыпал. – Взмолился Геннадий.

– Я совершенно случайно смотрел передачу, что пеплом даже удобряют землю, но он быстро теряет свои свойства. Его надо мешать с навозом, чтобы микробы поддерживали плодородные свойства. – Поделился Матвей.

– Смотри. – Геннадий вытянул руку вперед.

Огромная территория впереди на перемычке разломов прямо на глазах начала проседать. Белая однородная простыня снега разделилась по краям, очертив размеры проседания рыжей полоской породы.

– Неужели вход закроется? – Геннадий, забыв про холод и секретность, встал во весь рост, чтобы внимательнее рассмотреть природный феномен.

Проседание произошло примерно на трех четвертях оставшегося пространства. Никто в своем уме не решился бы переходить перешеек в этом месте. Даже тем, кто видел эту местность впервые, становилось понятно, что она опасна из свежей породы, выступающей на фоне снега.

– Да, Матвей Леонидыч, скоро нас уволят со службы за ненадобностью. – Произнес Геннадий. – Вот слышит же бог, когда надо. Это он решил сохранить наш заповедник. Эдемский сад.

– Куда тебя понесло. – Усмехнулся Матвей. – У нас продуктивного материала раз, два и обчелся, не хватает генетического многообразия. Вместо колыбели цивилизации можем выродиться за несколько поколений. Слышал про Габсбургов.

– Порода собак?

– Нет, короли. Очень несимпатичные люди получались из-за близкородственного скрещивания. Нам всегда будет нужен приток свежей крови.

– Тарзанку повесим. Кто долетит, тот молодец. – Пошутил Геннадий.

Похоже, вулкан в этот день решил продемонстрировать нервный характер во всей красе. Он выпустил струю лавы, поднявшуюся на приличную высоту. Земля сотряслась одновременно с прокатившейся ударной волной. Просевшая часть земли начала обваливаться с одного края. В образовавшийся разлом поднялся белый пар, словно по дну его текла река кипятка. Снег вокруг разлома начал таять, сбегая ручьями вниз.

– Мы на кастрюле с кипящей водой живем. – Заметил Геннадий. – Вот рецепт нашей теплой погоды.

– Я больше скажу, но тебе это не понравится. Похоже, мы живем на пробке, затыкающей жерло огромного вулкана. А то извержение, которое мы видим, это всего лишь выход избыточного давления через узкое отверстие. Если вулкан взбесится по настоящему, то вся наша пробка, очерченная линией разлома, взлетит на воздух.

– Это теория? – Спросил Геннадий.

– Да. Только что придумал.

– Забудь и никому про нее не рассказывай. – Попросил Геннадий.

– А чего так? – Матвей рассмеялся.

– Да хреновая она, параноиком может сделать.

– Ладно, никому не скажу.

Землю продолжило мелко трясти, отчего разлом продолжил увеличиваться. За два часа он образовался как раз по месту проседания. Ширина его составляла около трехсот метров. Края разлома потемнели и продолжали осыпаться, размываемые талой водой. Оставшийся участок, шириной не более километра тоже просел и вопрос его обрушения в ближайшем будущем уже не стоял. Он должен был рухнуть, как только вулкан снова решит показать характер.

Мужчины, с соседнего секрета решив, что работа больше не требует такой скрытности, навестили коллег.

– Что скажете, соседи, работа на границе заканчивается? – Усмехнулся один из них с половиной правого уха.

Его звали Вася Полуха. Ухо он потерял по молодости, упал с мотоцикла без шлема и разорвал его о дорогу.

– Похоже на то. Даже как-то спокойнее становится на душе. – Признался Матвей.

– Это точно. – Василий вынул из кармана тряпочный кисет. Вместо табака в нем оказались сушеные яблоки. – Угощайтесь.

– Откуда такая роскошь? – Удивился Геннадий, взяв щепотку сухой яблочной шелухи.

– Сушилку для фруктов купил жене прямо перед землетрясением. Она как угорелая сушила в ней всё, что ни попадя, и ягоды, и яблоки, и листья какие-то. А когда жар пошел, это все в гараже под потолком в старых наволочках висело. Я машинально сорвал и покидал вниз. Теперь вот витамины получаю.

– Да уж, с витаминами сейчас напряги. – Матвей тоже взял невесомых яблочных шкурок.

Они были кислыми, но очень вкусными. Организм так соскучился по чему-то фруктовому, что создавалось ощущение, будто сушеные яблоки начинают усваиваться уже во рту. Кислинка спровоцировала желудок. Он заурчал, выпрашивая еды.

– По времени есть вроде рано, но терпения уже нет никакого. – Матвей посмотрел на небо.

До наступления ночи оставалось еще пара часов, и это было время ужина.

– Да и черт с ним. – Геннадий вынул из сумки железную миску с «липучкой». – Приятного аппетита всем. – Попробовал ее на вкус. – Блин, замерзла. Надо было под куртку заранее сунуть.

– Ага, и отморозить себе чего-нибудь. – Усмехнулся Василий. – Считай, что это мороженое.

– А вы чем ужинаете? – Нескромно поинтересовался Геннадий.

– Мы-то? – Сосед вынул свой сверток. – Вареное яичко и немного картофеля.

– Ого, по-царски. – Геннадий сглотнул слюну.

– Да не особо. Картошка начала портится, вот и пришлось ее в дело пустить. Так-то это было задумано, как семенной материал, но видать фитофтора в ней была и начала подгнивать. Вы только своему Игнату не говорите. Там немного больной, остальную мы перебрали и обработали. Весной высадим, как обещали.

– Ну, раз придется молчать, то было бы хорошо, чтобы появился стимул. – Прозрачно намекнул Геннадий, не в силах отвести взгляд от чужого ужина.

– Гена, будь выше этого. – Матвею стало неудобно за слабость напарника, говорившего сейчас от лица всей деревни.

– Баш на баш. Ты мне половину своей липучки, я тебе пол яйца и половину картошки. – Предложил Василий.

– Идет. – Радостно согласился Геннадий.

Ужинать сели в кружок, не обращая внимания в сторону перешейка, как будто решили, что ничего опасного там уже произойти не может. Они не видели, как отряд из девяти человек появился на нем, постоял некоторое время, а потом двинулся в их сторону. Расслабившиеся деревенские пограничники подскочили, как ужаленные, когда раздался выстрел.

– Блин, проморгали! – Вскрикнул Матвей Леонидович. – Вот поели по-соседски. Что делать-то теперь?

Никто не знал, что делать и вообще не понимали, что происходит. Кто стрелял, куда стрелял. Группа, идущая по перешейку, явно спешила, но развить скорость ей мешал снег, достигающий высоты выше колен. Они уверенно направлялись в сторону «Затерянного мира». Матвей пригляделся дальше, за них, и увидел, как в километре на фоне белого снега замелькали еще силуэты.

– Кто тут у нас позорче, вот туда смотрите. Там другие люди. – Он указал рукой.

– Точно, там еще одна банда собирается. Походу узнали про нас и решили в последний миг воспользоваться шансом. – Василий потряс двустволкой, словно собирался решительно вступить в бой.

– Что-то непохоже, что это одна и та же банда. Которые на перешейке как будто драпают от погони. – Поделился мнением Геннадий.

Его выводы тут же подтвердились. Дальняя группа открыла огонь по первой. Беглецы тоже начали отстреливаться из двух стволов. Нападающие залегли.

– Ну, что делать? – Снова спросил Матвей.

– Дождаться, когда они перестреляют друг друга, а потом добить оставшихся. – Предложил Василий.

– Там, похоже, одни женщины. – Разглядел Геннадий группу убегающих.

– Точно? – Переспросил Матвей Леонидович.

– Ну, да. Такие патлы у мужиков за два месяца точно не отрастут. Шесть баб. И одна под вопросом. Видите, там кого-то несут на плече?

– Блин, если это женщины, то нам бы они не помешали. Я хоть и не султан, но сейчас времена такие… – Размечтался Василий.

– Ну что тогда, мужики, давайте поможем им. – Предложил Матвей.

– А как? – Не понял Геннадий.

– Прикроем, чтобы они спокойно добрались.

Не дожидаясь, когда остальные согласятся, Матвей легким бегом направился к перешейку. Бег по глубокому снегу давался непросто, но он все равно бежал. Почему-то внутренне не мог допустить убийства женщин. Представил на их месте свою дочь Марину и преисполнился отваги защитить их.

Беглецы его заметили и заметались в нерешительности.

– Бегите сюда, тут безопасно! – Крикнул он и выстрелил в сторону преследователей.

Из-за спины раздались еще два выстрела. Можайские подоспели и тоже выстрелили по одному патрону. Преследователи притухли, хотя никакого урона с такого расстояние не могли получить.

В этот момент в дело снова вмешалась природа, подстроив ситуацию мистическим образом. Вулкан снова выплюнул вверх лаву и колыхнул землю. Оставшийся километр перешейка резко просел по центу. Преследователи мигом развернулись и побежали в обратном направлении. А беглецы уже не в силах были прибавить шаг. Матвей плюнул на безопасность и побежал им навстречу. Он заприметил парня, несущего на плече другого человека и решил помочь именно ему.

– Давай, я понесу. – Предложил он и протянул руки.

– Я сам.

Его просьбу не приняли. Матвей схватил первую попавшуюся женщину за руку и потянул за собой. Сзади ухнуло и обдало ветерком. Часть перешейка ушла вниз, вызволив наружу застоявшийся теплый воздух. На снегу перед группой образовалась трещина. До нее оставалось метров тридцать. Матвей не помнил себя от страха. Ноги как назло сделались ватными, в горле саднило от тяжелого дыхания. Женщина, как назло упала, и очень долго поднималась. Воображение уже рисовало падение вниз в бурлящую горячую жижу на дне пропасти.

Вася Полуха трусовато топтался вдоль разлома, но при этом активно болел, крича и размахивая руками. Он выхватил женщину из рук Матвея и выдернул ее на безопасную сторону. Матвей упал в снег и на четвереньках отполз от расползающейся расщелины. Сердце собиралось выскочить из груди. Перед глазами плыло от кислородного голодания. Он набрал в ладонь снега и приложил к лицу.

Последним пришли два молодых парня. Один помогал второму с ношей. Женщины из их группы громко подбадривали парней, особенно молодая, срывающаяся на крик. Ребятам помогли перебраться через расщелину, растянувшуюся на метр шириной и подозрительно начавшую куриться паром.

– Спасибо, мужики. – Поблагодарил парень, которого в этот момент тискала в объятьях девица. – Мы думали, вы нас перестреляете.

– Так и собирались сделать, но самый глазастый из нас разглядел, что среди вас в основном женщины. Мы поняли, что вы сами убегаете и решили помочь. К тому же женщины придутся нам ко двору, если решите остаться. – Матвей раскрыл одежду на груди и потряс ею, чтобы освежиться.

Оставшаяся часть перешейка вначале медленно, но постепенно ускоряясь, начала обваливаться. Падающие на дно тонны земной породы сотрясали землю. Теплый пар поднялся из недр, растапливая свежий снег.

– Теперь выбора у вас немного, придется остаться. – Произнес Василий, глядя в бездну замкнувшегося разлома.

– Уходить надо отсюда, сейчас снег растает и потечет ручьями. – Распорядился Матвей. – Идемте за нами.

Они отошли на двести метров и снова расположились, перевести дух.

– Скажите, а мы оказались между двух разломов, где находятся две деревни, Екатеринославка и Можайкино? – Спросила девица, до того обнимавшая парня.

Матвей подозрительно посмотрел на гостей.

– Откуда вы про нас знаете? – Спросил он, незаметно берясь за ружье.

Девушка полезла в рюкзак и вынула рисунок, упакованный в пластиковый пакет.

– Мы идем в Оренбург, а это рисунок, сделанный со спутниковой карты. Военные нам его дали. Этот разлом имеет длину восемьсот километров…

– Сколько? – Воскликнул Геннадий.

– Тебя это беспокоит? – Усмехнулся Матвей. – А меня то, что у ребят есть спутниковая карта. Я уже живу мысленно в каменном веке, а тут такое техническое чудо. Продолжайте.

– Да, у военных осталась спутниковая связь, они общаются между собой. Это они нам показали, что переход имеется только в этом месте. – Произнес парень девушки с картой. – Мы собирались до зимы добраться до Энгельса и оттуда дать послание в Краснодар, что дошли.

– Ну, перехода больше нет. – Матвей кивнул назад. – А вы, значит, в Энгельс собирались? К летчикам, наверное?

– Да, к ним.

– Мы тоже туда с внуком и коллегой собирались долететь, но топлива не хватило. Если бы не пекло, про которое мы узнали уже в полете, то вполне могли бы добраться. – Матвей представил, как жизнь могла пойти иначе, если бы они оказались на военной базе. – В Москву изначально собирались, но природа поменяла нам планы.

– А на чем вы летели и откуда? – Удивленно поинтересовался тот же парень.

Второму было не до разговоров, он занимался раненой девушкой, которую нес на плече. Она находилась в сознании, но сил самостоятельно идти у нее не было. Матвей разглядел на ее ноге окровавленную тряпку и решил, что она ранена.

– На «Байкале» из Ставрополья. Работал я в сельхозавиации, поэтому смог воспользоваться казенным транспортом в личных целях.

– А помните, когда мы стояли на крыше магазина, нам помахал крыльями самолет? – Вспомнила девушка с картой.

– Да, но я не особо разбираюсь в моделях. Там взрыв как раз случился и висел большой гриб из пара и грязи. – Вспомнил парень. – Потом появился самолет, сделал круг, снизился и помахал крыльями.

– Точно, было такое. Я видел внизу людей. Вокруг вода была, гриб этот висел выше облаков. Он же и расчистил небо вокруг себя от них и люди махали нам на здании. И машина у них как будто на крыше стояла.

– Это моя четырка. – Подал голос второй парень.

– Да, тесен мир. – Матвей приятно удивился совпадению. – Значит, не зря был тот случай, все равно встретились. Получается, что так вам доверия гораздо больше. У нас тут оазис стабильности и как оказалось неслыханного богатства благодаря некоторой изоляции. Мы очень боялись незнакомцев, которые могли навести на нас банды мародеров.

– Мы точно не одни из них. – Ответил первый парень.

– Ну, тогда добро пожаловать. Пойдем в деревню знакомиться. Наши будут в шоке, что проход закрылся и что у нас гости.

По дороге перезнакомились. Парней звали Илья и Максим. Их девушек Даша и Гуля. Молчаливых дам, выглядевших, как балласт на балансе, звали Оксана, Вера, Камила, Галина и Елена. С ними был еще пожилой мужчина Аркадий Семенович, но он был убит в упор, когда группа наткнулась на банду. В завязавшейся перестрелке парни ранили несколько человек противника и смогли оторваться от преследования. Бандиты были вооружены гладкоствольным оружием и на дистанции уже не представляли большой опасности. К перешейку они попали только благодаря тому, что собирались прыгнуть в разлом в случае безвыходной ситуации и двигались по краю. Когда увидели оба разлома и узкий проход между ними, поняли, где находятся и решили использовать шанс.

Для деревни обе новости стали эпохальными. Люди вздохнули с облегчением, поняв, что вероятность нападения почти исчезла. Оставался еще восточный проход, но там буйствовал вулкан, к которому опасно было приближаться. Рядом с ним тоже шли аналогичные западному проходу процессы. Трещины росли и вскоре тоже могли сомкнуться. Эта новость гостям, вернее обеим молодым парам не пришлась по душе. Они собирались по весне продолжить дорогу и добраться вначале до Энгельса, а потом и до Оренбурга. Пять женщин, увидев какое богатство сохранили деревни, однозначно решили остаться. Дорога показалась им невыносимым мероприятием, и они были готовы на многое, чтобы никуда не идти.

Эпохальность появления сторонних людей в «Затерянном мире» заключалась и в том, что они могли рассказать много чего интересного. Изолированность порождала жажду любопытства. Новенькие являлись для них аналогом киномеханика из начала двадцатого века, привезшего в село новый фильм. Люди впечатлялись рассказанными историями, слушали их по многу раз, перевирали, как могли и требовали рассказать заново.

Раненая девушка Гуля на коровьем молоке, яйцах, «липучке» и чистой воде быстро пошла на поправку. За две недели с нее сошли все признаки перенесенного ранения. Она включилась в работу наравне со всеми.

Смеха ради, Игнат распорядился высеять семена многолетних трав на пробу в тех местах, где круглосуточно сохранялась положительная температура. И, о чудо, трава взошла и начала разрастаться. Треть от высеянного оставили дозревать, а две трети скормили скотине, которая учуяв запах зелени начала пучить голодные глаза и пускать слюни. Сурепку, оказавшуюся среди сорняков, пустили на салаты для себя. Ее горчично-капустный вкус стал верхом кулинарной эстетики.

Вулкан постепенно успокоился и начало казаться, что жизнь вошла в стабильную колею. Можно планировать на продолжительное время вперед. Долина гейзеров, как называли природную аномалию на окраине села, тоже успокоилась, а вместе с ней закончился уникальный микроклимат. Снег отвоевывал себе пространство, и в итоге незамерзающей осталась только сама долина, участок диаметром в триста метров.

Инженер Александр, чтобы не пропадать добру, придумал проект бани, использующей термальные источники в качестве обогрева и воды для мытья. В деревне появилось две бани, мужская и женская, открытые каждый день в течение двадцати четырех часов. Жители Можайкино, вынужденные сжигать драгоценное топливо ради ведра горячей воды, завидовали на термальные источники белой завистью.

Но в конце ноября вулкан внезапно проснулся. В этот раз он не выбрасывал вверх огромные струи, а спокойно бурлил, пуская дым и выпячивая из разлома старую остывшую лаву. В один из вечеров, когда народ разбредался по штольне по спальным местам, Геннадий вернулся из очередной экспедиции.

– Игнат где? – Спросил он у Матвея, подбивающего внуку постель.

Когда Геннадий сразу интересовался главой деревни, это значило, что у него новость самой высшей важности.

– Что случилось? – Матвей напрягся.

– Плохая новость для наших гостей, которые собираются весной уходить. – Прошептал Геннадий.

– И этот проход всё. – Догадался Матвей Леонидович.

– Да. Теперь мы точно «Затерянный мир», как у Конан Дойла. Ни входа, ни выхода. Эдемский сад, райские кущи и тому подобное.

– И пробка на вершине вулкана. – Напомнил Матвей.

– Так, где Игнат?

– В сарае был. У какой-то коровы сустав увеличился и заболел. Пошел проверять, резать беднягу или вылечить.

– Ясно. – Геннадий убежал в проход, ведущий к сараю.

– Дед, мы что, не сможем отсюда выбраться? – Спросил Тимофей.

– А ты все еще хочешь после тех историй? – Поинтересовался Матвей, укладываясь спать.

Тузик только этого и ждал и сразу запрыгнул в ноги ребенку. Посмотрел в глаза людям, словно пожелал спокойной ночи и поменьше дрыгаться во сне и уютно свернулся колечком.

– Хочу, но понимаю, что мы не найдем их. – По-взрослому рассудил внук. – Где там их искать, если непонятно, где они находятся.

– Вот именно. Раз жизнь поставила нас в такие условия, которые мы не в силах изменить, надо смириться с ними и жить так, чтобы не портить ее себе.

– Дед, – внук приблизился лицом к Матвею и перешел на шепот. – Я слышал, как Камила сказала, что ты еще ничего, и она собирается подбить к тебе клинья. Это как? Это не больно?

– Камила? – Переспросил Матвей.

Он уже и сам заметил, что эта кареглазая брюнетка как-то странно посматривает на него, но не воспринял это, как романтический интерес. Из-за перебора с женским населением они теперь конкурировали за любого мужчину.

– Да, она.

– Подбивать клинья, Тимох, это попытаться завести отношения.

– Чего? – Тимофей скривился. – Ты же дед?

– Мне пятьдесят семь. К тому же мы с тобой генетически не связаны ни с кем из жителей этой деревни, как и Камила, а следовательно создадим генетическое многообразие, если у нас получится родить ребенка.

– Дед, а твой ребенок он мне кем будет? – Спросил озадаченный Тимофей.

– Кем будет? – Матвей крепко задумался. – Он будет тебе дядей или тетей.

Внук рассмеялся.

– Они же будут младше меня. Может, это я буду им дядей?

– Нет, ты будешь племянником, который вынянчит себе дядю или тетю.

Тимофей не мог воспринять перипетии семейных отношений и долго рисовал пальцем в воздухе схемы.

– Дед, а она тебе нравится? – Неожиданно поинтересовался Тимофей.

Матвей не знал, что ответить. Конечно, никаких серьезных чувств он не питал, даже думать боялся о них, считая это предательством покойной супруги. Но его жизнь продолжалась и у этой женщины тоже. Нельзя было, даже с точки зрения общей ситуации с человечеством, предаваться старым чувствам. Сейчас одинокий человек, еще способный дать потомство, и не пользующийся этим правом, являлся моральным преступником, деструктивной частью общества.

– Такой женщины, как твоя бабушка никогда больше не будет. – Ответил Матвей. – Камила симпатичная, работящая. Если мы с ней начнем встречаться, и тебе перепадет от ее заботы.

– Если что, я не против. – Тимофей посмотрел на деда. – И бабушка была бы рада, что ты пристроен.

Матвей улыбнулся.

– Ну, спасибо, пристроил деда в надежное место.

– Пожалуйста. – Внук зевнул и устроился поудобнее. – Если надо записку передать, то я могу это сделать.

– Сам как-нибудь попробую, хотя уже и забыл, как это делается.

В ночь началась метель. Порывы ветра свистели в щелях входной двери. Из-за того, что внутри было относительно тепло и уютно, а никакой острой необходимости быть на улице не было, создавалось невероятное чувство уюта. Даже, несмотря на грязные постели и тяжелый запах со скотного двора, гуляющий по тоннелям. И даже мух, которые непонятно откуда появились. Размножались они в теплом коровьем помете и преспокойно летали по штольне, беспокоя сон деревенских жителей.

Метель неистовствовала больше недели, и все это время шел снег. Каждое утро выход наружу заваливало до самого верха. Его откапывали, смотрели на растущие сугробы, ужасались и закрывали дверь до следующего утра. Надеялись, что каждый день метели окончательный и когда она, наконец, утихла, Геннадий решил вывести Макарку прогуляться по свежему воздуху.

Он откопал тоннель на три метра от входа в надежде, что сейчас сугроб пойдет вниз, но не тут-то было. Высота сугроба оставалась постоянной, вровень с ушами на конской голове. Геннадий прокопал еще пару метров и в сердцах бросил лопату.

– Всё, народ, до весны нас замуровало в этой пещере, как в тюрьме. Никуда не дойти, ни до тока, ни до бань. Прокопать туда дорогу нереально.

Каждый житель Екатеринославки проверил этот факт и потрясенные им возвращались назад. К счастью почти все зерно пригодное на фураж было перевезено в штольню задолго до начала зимы. На току оставалось либо сильно поджаренное, либо годное на семена, но оно хранилось внутри недавно отстроенного склада, в который снег не должен был добраться. По идее, подземелье могло существовать автономно до самой весны, а проблему с мытьем можно было решить.

Через несколько дней началось потепление, подогреваемое долиной гейзеров. Снег осел чуть ли не до колен и потемнел из-за выступившего на нем пепла. Солнце задерживалось в темных частицах и вызывало более интенсивное таяние. Игнат, увидев, как перед входом набирается лужа, посчитал это репетицией весеннего наводнения. Чтобы не сидеть с утра до ночи без дела, он с мужиками придумал занятие по отведению талой воды в стороны.

Так, день за днем жители штольни не заметили, как дожили до Нового Года.