Текст книги "Записки раздолбая или мир для его сиятельства (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

  А замок Пуэбло, хозяином которого я был/стал, надо сказать, это что-то! Это не просто каменные стены с башнями и донжоном, как европейские замки на картинках. Это огромная крепость. Когда-то она была центром провинции, главным опорным пунктом при продвижении людей в эти области, и крепостью так и осталась, не переростя в статус города. Степняки много раз осаждали Пуэбло, и один раз даже взяли штурмом, лет пятьсот назад. Так что с безопасностью тут никогда не церемонились – всё для фронта, всё для обороны, никакого сибаритства. Ибо Пуэбло – пограничная провинция до сих пор, и набеги степняков-работорговцев в раз десять-двадцать лет докатываются и до этих мест, хотя граница, конечно, ушла значительно дальше на юго-восток.

  Астрид составила компанию, обедали вместе – оказывается, у слуг всё было готово, ждали только команды накрывать. Всё это время было готово! Все эти дни! О как! А позже к нам присоединился и сотник. Он имел право сидеть за графским столом, наравне с моими вассалами и гостями, и был рад, что может сделать это – видно, почти отчаялся, глядя на пылающего меня.

  Кстати, никого из моих собутыльников, с кем шкодил в момент проклятия травницы, не было – все в страхе разъехались и забились по замкам. В принципе, все они – сыновья моих вассалов, беды оттуда не ждал, пускай их.

  – Рикардо, я не одарённый, объясните пожалуйста, какая у тебя теперь сила? – спросил старый воин, напарник и друг отца, мой воспитатель и наставник, когда я был маленький. Я пожал плечами, ибо внятно мало что мог сказать. – Астрид?

  Я всегда был сильнее, одарённее Рыжика. Мои 'заэигалки' были больше, жарче её. Но мне было плевать на теорию – Ричи всегда был разгильдяем. А ещё ненавидел свою бабку. Которая магии нас и учила. А вот сестрёнка хоть и слабее, гораздо больше уделяла теории. Пыталась понимать, а не только что-либо наколдовать.

  – Я не знаю. – Она покачала головой. – Мне сложно оценить, я не видела его выбросы. Скорее всего он стал значительно сильнее. Даже не знаю никого, с кем можно сравнить из ныне живущих. – Задумалась. – Но, конечно, так, как в мастерской, он больше не сможет. Чтобы так смочь нужно вновь впасть в безумие, а я надеюсь, у нас получится его удержать.

  Да уж, безумие – проклятье магов. Им они расплачиваются за возможность делать фокусы. Мы, вот, маги огня – это у нас семейное. Есть и другие маги, но не хочу о них сейчас. Потом.

  – Дядька Вермунд, Ричи теперь всегда будет дёрганный, вспыльчивый, всегда будет на грани, – продолжила она, вложив в голос всю доступную тревогу и опасение. – И нужно делать всё, чтобы он не переступил за эту грань. Я буду рядом, пока смогу, но смогу я не всегда.

  – Понял, девочка. Сделаю всё, что в моих силах. – Старый воин понимающе кивнул.

  Заметьте, я ни слова не проронил.

  – Ричи, давай после обеда иди спать, все дела завтра. Соберу Прокопия и Ансельмо, сделаем полный отчёт, что было, пока ты... Того. – Он сменил тему, и я был благодарен. Хватит о магии, и так себя во всём виноватым чувствую.

  – Уговорили. И правда, подремлю. – Я чувствовал слабость, но не знал, как срулить, чтобы не посчитали слабым – тут это позорно. Особенно после втыка Лисёнка о том, что не занимаюсь делами графства. Значит проблему решили. – Но я бы хотел увидеть ведьму. И это... Никакой охраны, ты, я и Астрид. Помогите мне подняться к ней после обеда?

  – И я? – округлила глаза Рыжик.

  – Да. Поймёте, так надо.

  Гостевая комната. Светлая. Решеток на окнах нет – выходит во двор. А со двора точно не сбежишь – стены вокруг, везде охрана. Стекло в этом мире лить уже умеют, правда оно мутноватое, не идеально ровное, то есть лучи безбожно преломляются, и не видно чёткой картины, когда через него смотришь. Но свет пропускает, и тепло держат, и то хлеб. Ведьма, чистая, расчёсанная (сама похоже, кому она нужна – расчёсывать её) сидела на краю огромной кровати, не зная, чем заняться. Комната хоть и большая, не сравнить с подземной камерой, но всё же это тюрьма, а в тюрьме априори скучно.

  Сам поднятья я не смог – сдох на третьем этаже. А тут пятый. Рыжик с Вермундом меня тащили, подперев с боков. Хотя бы войти в комнату я смог сам.

  – Дядька, поставь кресло напротив, сил нет, – произнёс я, навалившись на плечо сестры. Мой лоб покрыла испарина, было и правда тяжко. На третьем этаже сотник, видя, что я – всё, дал флягу с... Медовым раствором. Бля, Мёд с водой! Вкус гадский – не то слово, но мне полегчало. Это как-то связано с магией, с даром, мне много глюкозки нужно. Или фруктозки. Но стоять при разговоре всё равно не смогу, как бы ни хотелось давить на ведьму взглядом сверху вниз.

  Старый сотник рывком переместил кресло на центр комнаты, и я сел лицом к девушке. Внимательно осмотрел её. На ней было старое платье Астрид, и, учитывая, что сестрёнка – дочь воинов, и имеет более... Мощные телесные формы, смотрелось на ней оно мешковато. Грудь... Слабенькая грудь, даже с учётом корсета. Я помнил, как она выглядела вживую... В общем, ничего так, не буду охаивать, нормальный второй размер. Кожа – белая. Из условных 'викингов', хоть и крепостная. В принципе чего это я, кто у нас крестьянкам подолы задирает, как не воинское сословие? Вот и белокожая блондинка получилась. Ибо воины в большинстве как раз и есть потомки 'викингов'. Впрочем, об этом тоже попозже.

  – Привет, – произнёс я. Ведьма глянула исподлобья, надо было её расположить. – Я на тебя не злюсь, – продолжил я увереннее. – Более того, хотел просить прощения. Я... Виноват.

  Тишина. Дядька Вермунд прокашлялся, но я не внял. Это моя партия, не мешай, сотник.

  – Мне бы не хотелось, чтобы ты обижалась, и я готов компенсировать все обиды, – продолжил я. – Дам всё, чего захочешь. И в первую очередь вольную. Рыжик, скажи Прокопию, пусть сделает пергамент, утром подпишу, – повернул голову я к сестре – раз начала вникать в замковое хозяйство – пусть и пергамент подготовит.

  Теперь Рыжик раскрыла в возмущении рот, но быстро закрыла. Я – граф, это моё феодальное право, давать кому бы то ни было вольные. Не ей, баронессе, чей муж вассал другого сеньора, ко мне лезть, пусть она трижды сестра.

  Но травница молчала, никак не выражая эмоции. Хотя иная бы уже начала прыгать, или плакать, упав в благодарность в ноги, или ещё как-то...

  – Скажи мне что-нибудь? – Я почувствовал, как начала клокотать во мне ярость, даже слабость куда-то делась. Я подался вперёд, глаза мои засверкали. Это неправильная ведьма! Человек не может так реагировать на подобные новости! – Я говорю, скажи что-нибудь! – вложил я в голос больше энерги... И ведьма подняла глаза.

  Рикардо видел взгляд местных крестьянок, много раз. Им с детства вбивают социальную дистанцию, как они должны смотреть на благородных. По хорошему, они вообще не имеют права смотреть сеньору в глаза, только в пол или в иную часть тело. Ибо взгляд в глаза – это вызов, так заложено биологически, а вызов – это смерть. Эта же особа смотрела так, как НЕ МОЖЕТ смотреть простая крестьянка.

  И горожанка так тоже не может. Не на графа.

  И по-хорошему, не может даже баронесса. У меня слишком для этого мира высокий статус.

  Может только равная, графиня или герцогиня, но тут царство мужчин, женщины в принципе привыкли к подчинённому положению, и не станут бросать вызов мужчине, пусть он и ровня им.

  Так посмотреть на меня могла только королева. Или принцесса, королевская дочь. И более никто.

  Её взгляд давил. А ещё смеялся надо мной. Она... Эта... Травница надо мной просто потешалась! Как бы внешне выражая покорность, она презирала меня, смеялась с моей невежественности и недалёкости ибо чувствовала, что стоит значительно выше меня во всех смыслах. Всех, Карл!

  Бля, мою бога душу! Что за хрень с этой ведьмой? Что за хрень со мной? Что вокруг вообще за чертовщина?

  'Успокойся, Рома! Спокойно! – заорал я сам себе, чувствуя, что срываюсь. – Астрид чётко сказала, ты всегда будешь ходить по грани. И учиться не переступать её нужно уже сейчас. С этой ведьмой. Она – твой первый урок на жизнь. Ты же хочешь жить?'

  Жить я хотел, и внял. Ибо Ричи знал, что бывает с магами, впавшими в безумие. С ними бывает то, чего больше смерти боялся старый Вермунд.

  – Как тебя зовут? – выдавил-таки я, взяв себя в руки. Я – граф. Граф, мать вашу! Вот и нужно быть графом, холодным и расчётливым сукиным сыном, а не рубахоя-парнем с саблей наголо и 'зажигалкой' в ладони.

  – Ана... Анабель, сеньор граф! – Сучка поняла, что спалилась и нарывается, и поспешно убрала глазки в пол. И хоть тон у неё был извиняющийся, но вот вторым дном за ним отчётливо ощущалась насмешка. И судя по тому, как закашлялся Вермунд, не только я её уловил.

  – Анабель, я ещё зайду к тебе поговорить, – решил я повременить с баталией. Сейчас я ещё слишком не в форме. – Завтра. Пока у тебя есть пожелания, или жалобы?

  – Нет, сеньор граф, – слишком поспешно замотала она головой. Голосок звонкий, но твёрдый, уверенный. Крестьянки с Рикардо никогда не смели так разговаривать. Даже в постели.

  – Тогда до завтра. – Поднялся, чуть при этом не упав – Рыжик подхватила. С её помощью вышел в коридор. Двое отроков гвардейской стражи козырнули сжатым кулаком.

  – Охранять! – бросил я хозяйским голосом. Им приказ отдавала Рыжик, так что продублировать будет не лишним. И кстати, после моего слова её приказ, идущий наперекор, будет для них ничтожен – я только что обезопасил эту сучку от возможного гнева как сестры, так и дядьки. – Не обижать. Кормить с графского стола – так слугам и передать.

  – С графского? – недоумённо нахмурился один из отроков.

  – У тебя плохо со слухом? – грозно нахмурился я. Подействовало. Вытянулся в струнку, гаркнув:

  – Никак нет, сеньор граф!

  – Замечательно. Она – моя гостья. Но без права покинуть замок. Можете после обеда предложить прогуляться по двору, но в сопровождении караула, и за кольцо стен – ни ногой. Вопросы?

  – Никак нет, сеньор граф! – гаркнул второй отрок.

  – Вольно!

  Откуда у меня такой командирский порыв? Хрен знает. Рома в армии не служил, а Ричи хоть и был виконтом, ни на одной войне не побывал и людьми не командовал. Наверное я просто ЗНАЛ, как надо. Книжек начитался. У детей двадцать первого века свои преимущества.

  – Ричи, сынок... Это... Не моё дело... – начал Вермунд, когда довёл нас до моих покоев. Поддерживала меня только Рыжик, он шёл рядом.

  – Дядька, знаю. И поверь, знаю, что делаю. Девку не трогать – это приказ. А не дурная блажь, – добавил уже тише, дядька улыбнулся.

  – Да, с ней нечисто что-то. – Вздох. – Ладно, понял, не моего ума. Забавляйся. – И он бросил ТАКОЙ взгляд на Рыжика... Блин, сотник, но не при мне хотя бы!

  – Давай, помогу раздеться. – Астрид, доведя меня до кровати, начала расстёгивать 'домашний' камзол, в котором я это время был. Я позволил доделать начатое, затем схватил её и повалил на кровать рядом с собой. Она вскрикнула, но трепыхаться не стала. Я залез на неё, нависнув сверху. Зафиксировал в руках её запястья.

  – Чёрта с два вы угадали! Я тебя вовсе не из-за той суки хочу! Я тебя... Сам съем! Потому что! – И принялся остервенело её целовать. Лицо, шея, куда достану

  – Я не дам тебе на ней жениться! – смогла-таки выдавить она, на какой-то момент вырвавшись из объятий. – Чёрта с два! Не после того, что она устроила!

  – Я и сам на ней не хочу, – ухмыльнулся я. Ай да Рыжик, ай да дядька. Хорошо, что лично отдал приказ не трогать – с них сталось бы. – Но это моя загадка, и буду её гадать.

  – Тебе всегда нравились блондинки, – заметила она.

  – Она крестьянка. А ты, маленькая рыжая шлюшка, сейчас будешь отвечать за своё наглое поведение! – снова зарычал и подался к ней я. На сеньорите оставалось слишком много одежды.

  – Ричи! Рикардо!.. Любимый!..

  Слово 'любимый' тут значило не совсем то, что в мире Ромы. 'Любимыми' можно было спокойно в разговоре называть любого из родственников. Брата, сестру, отца, мать, деда. То есть человеку любого пола, если он тебе дорог, безо всяких пошлых намёков. В отличие от мира Ромы где так обращались только к противоположному полу, к партнёру по спариванию. Не дошёл народ до наших 'высот'.

  – И ты – любимая! Я люблю тебя! И хочу! И я был против этой чёртовой свадьбы!..

  Дальше опять было безумие... Но Рома остался доволен.

  * * *

  Знаете как называется самый большой королевский город на моих владениях?

  Нуэва Аквилея. То есть Новая Аквилея. Старая Аквилея, кто не знает, располагалась недалеко от современной Венеции и была уничтожена то ли одним из претендентов на титул императора во времена гражданской войны в поздней Западноримской империи, то ли кем-то из варваров. К сожалению, интернета в Пуэбло нет, восстановить знания не могу.

  А знаете, как называется правящая династия? Сертории. Вот уже тысяча триста лет они нами правят. Кстати, я сам из Серториев, потомок, только охрененно далёкий. Но, блин, один фиг во мне королевская кровь. Потому и сидит мой род на отшибе страны, в небедном, но обдуваемом всеми степными ветрами Пуэбло – чтобы некогда было о претензиях и родстве вспоминать.

  А ещё у нас тут есть бург, то есть вольный город, под названием Таррагон. И правит там династия Флавиев. Флавии более древние, правят Таррагоном полторы тысячи лет. Но имеют титул не 'реев', то есть королей, а... Да-дам! Легатов! Да, они как в сказании о Гондоре, заявляют, что являются наместниками императора, хотя самого императора никто видом не видывал искомые полторы тысячи лет. Толкиен со своим Денэтором Гондорским был не таким уж выдумщиком, в реальности и так бывает.

  При этом бОльшая часть местных названий созвучна с испанскими. Может отличия есть, но так, как Рома испанского не знал, а Рикардо родился и вырос с ними на слуху и не может анализировать, мне трудно понять разницу. В общем, буду считать все названия и имена местных быдлян условно романно-испанскими. Ибо как я полагаю (а я могу только догадываться), все местные крестьяне и работяги – потомки имперских граждан и имперских колонов; иберо-имперских, подданных Сената и народа Рима. Или нет, уже не Сената, а императора? Блин, где бы почитать про поздние времена римской империи! И где бы почитать про конкретно иберийские владения Рима тех лет. Ни хрена ж не помню!

  Почему поздние римские времена? Потому, что соседнее с нами государство, расположенное на западе, за пограничной полноводной Рио-Гранде, называется Вандалуссия. Не Андалуссия, как Испании Ромы, а исконно Вандалуссия, без потерянной буквы 'в'. То есть если часть иберийского полуострова и была перемещена оттуда сюда, это всяко было во времена, когда вандалы там жили. По логике так. А вандалы там жили в последний век существования Рима. Кажется, им вставили люлей готы, они же вестготы, потому, что по компьютерным играм помню, что вестготов оттуда турнули арабы, и они у всех христиан просили помощи. Им ещё французский гопник Роланд помогал удержаться на крайнем севере, в Наварре. В Тотал Варе Наварра была за франками закреплена, как их сфера влияния – а это инфа сто процентов.

  В общем, что-то на Иберийском полуострове случилось, во времена, пока там ещё были вандалы, а, очевидно, попутно и другие германские гопники. Свевы, блять, лангобарды, хуебарды – не помню я подробности! Но точно знаю, что ходили тогда германцы по территории имперских провинций и отжимали имперское добро себе любимым, основывая королевства, обращая местных в хлолпов. Всех, кого могли обращали, а могли всех, кто не спрятался за высокими стенами крепостей и городов. Таких, как Таррагон, например, где пока ещё правили римские легаты... Которые были такими же римскими, как и варвары, но могли удержать территорию под собой, номинально являясь имперцами. Именно, на Флавиев и намекаю. Это 'ж-ж-ж-ж-ж' у них неспроста.

  Ещё есть бург под названием Валенсия. Там железо добывают, плавят, льют, и вообще зона экологического бедствия, но экономического процветания. Там уже правит конунг, видно, отжали варвары, успели. Или уже после успели, здесь? Конунг там как у нас в Новгороде, не правитель, а лицо приглашённое, правит же Валенсией совет местных великих родов, по статусу промышленники, фактически та же аристократия, только не военная, а купеческо-индустриальная (во сказанул). Военные у них – наёмные конунги. Так что этот мир не стоит на месте, не закостенел, развивается, как может. А может он в рамках существующей парадигмы, которая практически повторяет то, что было в мире Ромы. Ничего принципиально нового у Рикардо в мире не придумали, но и в Ромино средневековье также не было ничего такого, чего не было бы здесь. Разве что со святошами тут попроще.

  Церковь тут есть, она христианская, и крестятся слева направо. А ещё есть епископы и архиеписком. И все они – папы, в смысле падре. А папы, как наместника бога на земле – нет, всё же не Италия, а Иберия – попроще у местных понты после переселения были. Кстати, это не точная копия католицизма: например, у них нет троицы. 'Отче наш' по другому звучит, без 'отца, сына и святого духа'. Есть бог – это бог. Есть Иисус – это его сын и пророк. А сын бога – не есть бог. Геркулес, например, сын бога. И Персей. И Тесей. Кстати, тут эти персонажи известны – греки, видимо, и в романно-иберии неплохо жили, и со своими мифами вместе со всеми сюда и переместились. Что до святого духа... Ричи ничего про него не знал, он не набожный (тут много не набожных – дикие времена). У меня напрашивается версия про 'арианскую ересь', но Рома слишком мало вникал в тему, чтобы что-то в ней понимать, а Рикардо слишком сильно плевал на святош и религию, предпочитаю более понятную местным религию острого меча. Так что тут хоть и единая для всех человеков церковь, но не европейский католицизм, на кострах еретиков не жгут, и это радует.

  Человеков... Слово какое. Ага, в лучших традиция магического фэнтези, здесь есть не только люди. Люди считаются младшей расой, они пришли сюда примерно полторы тысячи лет назад – ни о чём по меркам других разумных видов. Их (наше) летоисчисление ведётся от 'дня Основания', правда непонятно основания чего, но сейчас конец зимы тысяча триста восемьдесят первого года, через две недели новый, тысяча триста восемьдесят второй. Явно 'Основание' – это что-то типа закладки первого королевства. Сами человечки объявились раньше, но как, насколько раньше, когда именно, почему, каким образом, как это выглядело – Ричи не в курсе. И подавляющему большинству вокруг это тоже фиолетово – пришли – и пришли. Основали – и основали.

  Пока мне известно о двух не человеческих народах. Это та-дам, эльфы! И степняки. Степняки похожи на людей, ни разу не зеленокожие, клыки не торчат из под нижней губы, но в целом более массивные, скуластые, качки невъебацца – Арни Чёрный Негр в лучшие свои годы отдыхал рядом с ними. В остальном по описанию – классические орки. И да, как в фентезне, носят псевдохохляцкие чубы-косы, брея остальную черепушку.

  Степняки – людоеды, в смысле едят человечков – это совершенно точная проверенная информация. А ещё заставляют их работать на себя в качестве рабов. И за рабами с периодичностью в несколько лет совершают набеги. И одним из первых на их пути стоит моё графство – поэтому у меня тут дохрена солдатни расквартировано, которая хочет кушать, и я вынужден их всех кормить и содержать за свой счёт. Земли Пуэбло находятся в плодородном поясе, всё же отвоевали их у степняков, тут и солнышко, и почвы, урожаи хорошие. Но и бремя налоговое на крестьян выше, чем в других графствах и герцогствах. Но есть и плюсы – другие феодальные соседи Пуэбло стараются не трогать – с моими ресурсами, если соберусь, 3,14зды дам любому; не то, что столицу, Таррагон нахер сожгу! А это невъебацца какая крепость, Рикардо с отцом там однажды был, понятно почему её варвары не взяли. Потому графья с герцогами в нашем королевстве периодически в войнушку друг с другом режутся, а мы тут, на юго-востоке, сами по себе.

  А, ну да, собственно воинское сословие. Они – либо потомки беспредельщиков-викингов-германцев, наотжимавших имперские земли в своё время, превратившихся в наследственную аристократию, либо таких же воинов, 'державших' под собой некие территории, имеющие имперскую прописку. Корнелии, Луции, Аурелии, Сертории, Флавии... Это потомки полководцев, не быдлян; бывшие легаты, проконсулы, кто они там были.

  Ключевое слово 'были'. Со временем тут смешались, что имперо-романцы, что варяги, и в целом аристо в королевстве в подавляющем большинстве светловолосы и белокожи, разница между фамилиями только фонетическая. Правда аристо очень рьяно цепляются за имена – но это понятно. У нас на Руси так же было – у князей и бояр имена одни, у быдлян другие, и так несколько столетий. Например, часто встречаются Харальд (так кстати моего отца звали, в смысле отца Ричи), Сигурд, Бьорн, Свен, Олаф... Но всё чаще среди них появляются и обиспаненные романские, типа моего. Или даже греческие, хотя греческие никто отдельно не идентифицирует. Современные Бьёрны и Олафы понятия не имеют ни о каких Скандинавиях и прочих германских землях, имена – просто традиция, чтобы не смешиваться с иберо-романским покорённым быдлом, но постепенно эта традиция становится просто красивой, а не обязательной.

  Так вышло, что белая кость, графы и герцоги, тут представлены старыми римскими фамилиями. Наверное ещё и потому, что 'северяне' активно роднились с ними, и романские Луции от роман оставили одну фонетику, на время став фактически германцами. Флавии, Сертории, Корнелии, Аврелии... Это высшая аристократия королевства. Герцоги, стоящие выше даже меня. Вторые после рея, нашего Карлоса Сертория. Народ попроще получил фамилии от названия населённых пунктов, которые контролирует: Астрид моя, к примеру, с недавних пор носит фамилию Кастильяна. А мои предки – Пуэбло. Родовой фамилии, в отличи от герцогов, у нас нет (тс-с-с, молчать про Серториев! Не при нашем короле!). Но у обычных воинов – нет и такой фамилии, её ещё нужно заслужить. Потому Бьорны и прочие в большинстве носят прозвища, а уже эти прозвища могут передаваться по наследству. Вермунд у нас – Большой Топор, это прозвище у него от деда. А Вольдемар – Тихая Смерть, его дядя, воспитавший его как сына, был наёмным убийцей.

  Простонародье фамилий не имеет.

  Ну и вишенка на торте, в этом мире есть магия. Здесь её так не называют, видимо слово 'магия' в мире Ромы возникло уже после того, как куда-то 'ушла' часть варварской романно-иберии. Обладающих даром людей здесь так и называют, лаконично, 'одарённые'. И способности у одарённых, если честно, так себе.

  Мы, например, маги огня. Моя бабка, крутейшая из крутейших магинь своего поколения, могла поджечь на ладони огонь высотой сантиметров тридцать. Рикардо до Ромы – сантиметров пять-семь, и считался перспективным мальчиком. Астрид – что-то маленькое, вроде свечки – чисто осветить путь в подземелье. Такие же способности у королевской династии (мы ж родственники). Легаты Флавии – мозголомы, обладают даром внушения. Есть типчики, могущие передвигать воздушные массы. Круто? Хрен там! Даже корабль двигать, как в книгах по фэнтезне, они не в состоянии! Чисто лёгкий ветерок охладиться в жару вместо вентилятора. А корабли здесь – что-то вроде скндинавских кнорров и русских лодей, чё там дуть-то!

  Отдельно стоят маги жизни – они ценятся на вес золота. Ибо могут ускорять рост растений и заживлять раны. Кстати те, кого называют ведьмами, как правило простые травницы, делающие вид, что одарённые. Хотя иногда встречаются и магички. Но редко – хороших магичек аристо освобождают, выкупают и сманивают в свои рода, поглощая способности, абсорбируя в родовые. Так что аристо здесь объективно круче простонародья – они за полторы тысячи лет поглотили в себя всю окрестную магию; они поголовно чем-то да обладают. Евгеника, понимаешь. Мир спасает, что вся эта магическая байда больше напоминает балаганные фокусы, убить аристо не сложнее, чем было сделать это в Ромином мире. Так что я далеко не всемогущ. Ах да, антибиотиков тут нет, любая эпидемия выкашивает как быдлян, так и дворян (тут нет слова 'дворяне', это Ромино подсознание его проговаривает), невзирая на лица. Даже маги жизни против инфекций – так себе. И я, несмотря на свою крутость, могу загнуться от тифа, оспы, холеры и любой другой дряни – ХЗ что тут есть. Про чуму вроде ничего не слышно, что радует, но и без неё проблем хватает.

  ...И вот теперь вопрос вам на засыпку, что вы будете делать, оказавшись здесь, в моей шкуре?

  Прогрессорствовать?

  Я не знаю устройство парового двигателя. Я не помню состава пороха. Я не знаю, как делать бумагу. Знаю, что стекло – это сплав песка и соды, но стекло тут и без меня уже делают. Я не знаю свойств металла, чем чугун отличается от стали, всякие допуски, науглероживания, легировния – вот вообще не в курсе. Для меня это слова сродни китайскому языку – звучание слышал, а смысл...

  Знаю, что пушка – это девять меди к одному олову, но, блин, нафига мне пушка без пороха? Да и не имею понятия о толщине ствола, о запальном отверстии, и как эту хрень суметь изготовить на практике.

  Агрономия? Ну да, знаю про подкормку селитрой. И карбамидом. И нитроамофосом. И даже знаю начерно как изготовить эту селитру. Берёшь воздух и метан, нагреваешь, получаешь азот, водород и углекислый газ. Углекислый газ удаляешь. Прогоняешь на катализаторе под давлением. Получаешь аммиак. Выделяешь. Потом добавляешь воздух и окисляешь на катализаторе до оксида азота. Затем промываешь водой, получаешь азотную кислоту. Которую нейтрализуешь аммиаком из первой установки. Вуаля, вот вам селитра! Смешно?

  Мне нет. В нашем городе химзавод, производящий эту байду. Размером с город. Оттого и в курсе некоторых стадий. Но без техники хотя бы двадцатого века эти знания – балласт. Так что трёхполье и чередование культур – это всё, что могу дать местным, которые и без меня это знают.

  Я не знаю ни-че-го, чтобы смочь чего-то достичь в этом мире! Чтобы просто выделиться, используя это в качестве подушки безопасности – у других нет, а я такой крутой этим обладаю. Да я даже драться как спецназовец не умею – не открыть мне свою лигу асассинов!

  Использовать организационные знания? Как в 'Отроке' у Красницкого, земля ему пухом? Попал в прошлое, понимаешь, депутат-управленец, всех построил. А я ни разу не управленец! Не опыта! Ничего у меня нет!

  Зато у меня от Ромы теперь есть моральные императивы. Они, конечно, не всегда работают, Рома, сука, молчит, когда я Астрид трахаю, хотя она мне родная сестра. Потому, что сестра она не ему, а, сука, Ричи. А Ричи – уёбок, которого уконтропупить мало было, слава богу, что у травницы-Анабель это получилось. Но в остальном у Ромы на первом месте 'справедливость', 'человеколюбие', 'ценность человеческой жизни', а ещё, умора, понятие 'девичья честь'! Его не просто не поймут в окружающем мире; засмеют, если он вслух о чём-либо из перечисленного скажет! Тут гуманизмом не просто не пахнет – тут такой атавизм смертельно опасен для твоей жизнедеятельности!

  Но, блядь, не смогу я больше детей со смехом давить! И девкам подолы задирать – особенно бесправным крестьянкам. А ещё как оклемался, издал указ о запрете смертной казни. Теперь в моих владениях (кроме баронских феодов) даже на конюшне запороть насмерть нельзя. Преподнёс это как убыток мне-любимому, иначе не поймут исполнители, а слово 'убыток графу' тут понятие святое. Революционно, не принято тут так, полумера, но тем не менее, написал, сделал, разослал.

  Блядь, как мне быть?! Как мне жить?! Хоть волком вой, со всех сторон затык, засада и мировоззренческий конфликт! И никаких просветов!

  Ещё соседи херовы достали – прутся проведать, всё ли у меня в порядке. Слухи о моём безумии дошли, как и об излечении. Кривляться перед грязными вонючими скотами, аналогами Ричи до встречи с травницей?.. Не могу! Сил нет! Сказываюсь больным, или, как сейчас, заставляю отдуваться Астрид, прячась на смотровой площадке главной башни. Тут холодно, зима, ветер гуляет, любой желающий составить мне компанию мгновенно съёбывает. Особенно дочки баронские сосдские – а то я не знаю, нафига они мне их табунами возят. Ладно, не парюсь – соседи не тупые, сообразят, что не до них мне. А что не вежливо поступаю – так парнишке девятнадцать, он три месяца как граф, да и болел недавно – замнётся.

  * * *

  – Ричи, мне это уже надоело. Я хочу, чтобы ты всё рассказал.

  Произнесено было без той требовательной энергии, с которой этот вопрос задавался первые дни после моего пробуждения. Устало. Наши отношения с Астрид подходили к концу – оба чувствовали, что пора остановиться. Итить иху мать, мы живём в обществе! А значит не можем просто так брать и устраивать чёрти что. И то, что вокруг слуги, в большинстве мои крепостные, совсем не значит, что о наших отношениях через время не узнает всё королевство. Трахнуть сестрёнку в этом мире в среде аристократией не считается эдаким злостным преступлением, скорее чудачеством изнеженных в роскоши и власти владетелей. Когда у тебя и так есть всё, что может предложить этот мир, а хочется большего, почему бы не попробовать? Но, мать его, ОТНОШЕНИЯ между родственниками – это уже за пределами даже местной пещерной морали. У неё оставалось мало времени до приезда супруга, когда я буду вынужден её отпустить, и она уже почти отчаялась получить ответы.

  Но сегодня я впервые почувствовал себя в своей тарелке: здоровым, бодрым, отдохнувшим после многодневного ощущения инвалидности и неполноценности. Перед обедом спустился в оружейку, провёл разминку с мечом – знаете, а это что-то! Рома любил разные острые железяки, которые могут убивать, но только мысленно – настоящие такие только в музеях. Даже у реконструкторов поделки, но Рома и на реконструкторов выхода не имел. Теперь же, когда к памяти проводившего разминочный комплекс привычного к мечам Ричи добавились его эмоции восторга и восхищения... В общем, настроение мне до конца дня было обеспечено.

  На пятый этаж донжона также впервые взбежал не запыхавшись – при всём неуважении к средневековью, люди здесь очень сильные и крепкие. Рикардо никогда особо не выделялся среди местных воинов-ровесников силой, плотностью и выносливостью, но рядом с Ромой он смотрелся качком. И этот качок почти восстановил форму. И после любовных утех в объятиях женщины-мечты, разомлел достаточно, чтобы начать признание. В конце концов, ближе Астрид у меня тут никого нет, и если она не поймёт...Тогда всё к чёрту!