Текст книги "Записки раздолбая или мир для его сиятельства (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

  И Ричи был совершенно уверен, что не слышал о таком оружии ни разу в жизни.

  (z) Квестор – в Римской империи человек, занимавшийся финансами

  (zz) Морская миля это длина одной угловой минуты меридиана, ни Рома, ни Ричи этого просто не знают. В 'мире его сиятельства' длины меридианов от наших отличаются, так как планеты имеют немного разные размеры, но такие точности для нужд аборигенов не требуются. Исходя из практических применений в тексте будет взята длина мили 1,8 километра. Более мелкая единица – стандартный шаг – примерно равен 0,4 метра. В миле 4500 стандартизованных шагов.

  Глава 7. Колосс на глиняных ногах (часть 1)

  О своём открытии говорить никому не стал. Если мой биологический отец – попаданец, и ближние об этом знали (да-да, я Вермунда имею в виду), они должны были это сказать после моего энергичного спича в главной обеденной зале донжона. Если не сказали – то либо не знали, либо не посчитали нужным. В первом случае говорить что-либо и спрашивать бесполезно, во втором бесполезно тем более. Пока сам не найду причины, по которым от меня что-либо скрыли.

  По долгам – да, есть такое, отец взял в долг. Но по большому счёту, он долг лишь реструктурировал. А основной долг брал дед. Отец выплачивал проценты, оставив сумму основной части всего лишь в два раза меньшей. Тысячу солидов... Половина годового дохода графства. Осталась четверть. Да-да, годового дохода, плюс немаленькие проценты. Они не смогли выплатить за долгие годы даже с учётом королевских траншей на оборону, а как быть мне? Вот она, глубина задницы.

  По серым схемам – Ансельмо сказал, что там много всего, но итоговый смысл – обход королевской пошлины в портах Новой Аквилеи и Святой Магдалены, в итоге получается несколько тысяч серебрушек в год. Хватит поддерживать штаны, но не на выплату долга. Больше нельзя – Легат в доле, как и бург, но если наглеть, обратит внимание король, и как минимум легат головы лишится, и с новым договариваться на этом фоне будет архисложно. Кстати, квестор предупредил, что сеньоры попытаются прикинуться бедными родственниками и 'отжать' ещё сколько-то из моей доли в свою, вплоть до угрозы закрытия серой схемы. Короче, нужен собственный порт на Белой, кровь из носу. Пусть не в месте удобного впадения Солнечной (это небольшая, но судоходная речка, протекающая в миле к северу от Пуэбло, впадает в Белую под Аквилеей), но без альтернативы задохнусь.

  – А как думаешь, где, гипотетически, можно взять людей? – задал я ему скользкий вопрос. Разговор происходил на следующий день после знакомства, я продолжал перебирать свитки – на радость Ансельмо и Астрид. В контексте обсуждения использования портов на Белой, минуя королевскую казну, вопрос прозвучал предельно недвусмысленно.

  Квестор замялся, покачал головой.

  – Легальные способы или не очень?

  – Начни с легальных. Купить можно?

  Пауза. Страдальческая мимика на лице.

  – Теоретически да. Но продают мало, и в основном неликвид. Хорошие крестьяне всем самим нужны.

  Здесь и далее передаю не слово в слово, ибо в испано-романском этого мира многих использованных слов нет. Но есть собственная деловая терминология, и сознание попаданца двадцать первого века, тем более работавшего менеджером по продажам, автоматически переводило термины в привычные, как перевело 'Дружину' и 'Отроков'.

  – Можно струсить в качестве карточного долга, – продолжил казначей. – Ваш дед так часто делал. Но вот отец уже нет – не умел играть. Ваше сиятельство, чтобы не было недопониманий, его величество запрещает торговлю людьми как таковую. Карточный долг это не выигрыш людей, а способ заставить контрагента их продать по предлагаемой серой схеме. За такое от легата по шапке прилетит, так что без веской причины вроде потери чести купить ничего не получится.

  Легат это королевский инспектор. Наследие былого режЫма. Не помню, писал об этом или нет, лучше продублирую.

  – То есть я выиграл в карты, потребовал души, контрагент вынужден согласиться... Но об этом узнаёт король... – потянул я. Ансельмо понимающе кивнул.

  – Если контрагент сделал это под угрозой потери чести, а не ради обогащения – на это МОГУТ закрыть глаза. И только когда дела касаются нас, пограничников. Алькантара, Пуэбло, Авилла, Нуэва Умбрия, если людей везём для поддержания обороноспособности всего королевства. Любой другой владетель... Как вы сказали, по шапке получит? – Моя на автомате переведённая на местный язык фраза ему понравилось.

  – Да.

  – Вот-вот. Получат. Штрафы в казну с обеих сторон, с возвратом людей, кого смогут найти. Пограничникам прощают, но повод для противной стороны должен быть железный.

  'Угу, железный повод – проигрыш в карты'

  'Рома, повод ПОТЕРЯ ЧЕСТИ. Для военного аристократа это достаточное основание. Какой век – такие и заморочки'.

  – Хорошо. А что по незаконным способам? То есть, прости, по нелегальным?

  Важная оговорка – тут это разные понятия. Законное может быть нелегальным, незаконное легальным.

  Казначей пожал плечами.

  – Так это общеизвестно. Добыча! – развёл руками он.

  Я недоумённо молчал, ибо общеизвестные вещи для меня как раз и были самыми загадочными. Он понял, перевёл:

  – То, что берёшь в бою – свято. Если напасть на соседа, разбить его, то можно увести часть его людишек – кого успеешь. Но повод к войне должен быть железным – нельзя просто так напасть, ради добычи.

  Вот как раз и пример – способ легальный, но незаконный.

  – Снова не понимаю, – покачал я головой.

  Ансельмо деланно вздохнул: 'Граф, ну ты ж не с Луны свалился, чего тупишь!'

  – Напасть ради добычи – это набег, – терпеливо продолжил он заниматься просвещением молодёжи. – Набег может совершить король. Или дикий конунг, из диких земель. Мы, внутри королевства, совершать НАБЕГ друг на друга не можем, потому, что части одного королевства.– И на соседние королевства – тоже не можем, так как мы – владетели, вассалы короля, и он за наши поступки отвечает. То есть мы вообще набег организовать не можем, никакой.

  – Так-так... – Я впитывал информацию, как губка. Служилая аристократия, в теории всё как бы верно.

  – Но сеньоры владетели часто ссорятся. Так, что под угрозой их честь. И начинают друг с другом войну. Вот на этой войне и можно что-то взять. Но в меру. Если королевский легат посчитает, что война идёт не ради чести, а ради добычи – король вмешается и накажет.

  – А как это определить, если по-свойски? Что по чести, что набег? Ведь и там и там один владетель грабит другого владетеля

  – Ну... Ваше сиятельство, если вы захватите у подлеца Мериды округ, или баронство какое, вместе с людишками – это по чести. Но тогда за эту землю и ответ держать надо, и перед королём на сборах с неё ополчение положенное выставлять. Если же напасть и увести людишек, а землю оставить – это уже набег. Так нельзя. Хотя землю ты оставляешь владельцу, но ополчение собрать владетель с неё не может, а значит король спросит с тебя, и такой штраф сдерёт... Что проще действительно вместе с землёй забрать. Так все и делают.

  Угу, феодальные заморочки. Земля должна давать доход, тогда королевство будет процветать. Доход равномерный. Всегда, кто бы ею ни владел. Хочешь захватить уезд или волость? Бога ради! Но ты за неё и налог платить будешь, и с этой земли ополчение баронское выставлять. Чтобы королю убытка не было.

  А если ты землю разоришь, крестьян себе сгонишь – то владелец земли потеряет обороноспособность, не сможет в случае мобилизации требуемое количество копий выставить. Зачем величеству такое непотребство? 'Понятия' не в девяностые придумали, 'по-понятиям' всё средневековье жило, все страны и все регионы. И тут ничего уникального своего не придумали.

  Так что да, проще с землёй вместе. Но тогда соседние владетели к тебе будут присматриваться, а не захочешь ли ты у них чего откусить? И получишь коалицию против себя. М-да, засада, не получить мне так людишек.

  – Есть ещё вариант у степняков скупать, – продолжал культпросвет Ансельмо. – Но им самим нужны, они такие цены задерут – всевышний сохрани! Но если деньги есть – можно. Или караваны отбивать. Ну, идущие из других провинций. Ваш дед когда-то так пару раз делал. И дет нынешнего Авилла – тоже. Многие пытаются, но получается у единиц, так как в степи хозяева – степняки, куда нам там с ними тягаться.

  'Короче, гемор. Не выйдет у меня Романа-Освободителя. А в теории так интересно – подёргать волка за усы, как наши казаки крымчаков дёргали, отбивали целые города, освобождая пленников из рабства...

  Эх, всё же надо свои способы искать. Более медленные, но безопасные. Крестьянки тут рожают как не в себе, как впрочем и горожанки. Проблема со смертностью, а не рождаемостью. После разговора с Ансельмо надо Анабель навестить – её епархия'.

  – Ну что, получится? – Я был в нетерпении. И скажу честно, нетерпение объяснялось не только ожиданием ответа. Сеньорита бабушка мне нравилась. Внешне. Не синтетической фитоняшей выглядела, но была красива той самой красотой, за которую и в огонь, и в воду не страшно. Если Рома повёлся на Астрид и не мыслил её отпустить, на все потуги Ричи намекнуть, что это нехорошо, то теперь Ричи не хотел слушать Рому, а хотел Анабель. Останавливало лишь то, что Анабель не хотела ничего от кровавого тирана и садиста меня. Рикардо было плевать, что внутри она бабушка, как Ромику плевать, что Астрид генетическая сестричка. Пипец мне сознание досталось!

  – Пенициллин – да, – кивнула травница. – Будет непросто, но я буду пытаться. Вот набросала устройство простой центрифуги – это под изготовление. – Она протянула вощёную дощечку. Пергамент он для делопроизводства и архивов; для переписки попроще используют доски, покрытые воском. – Кстати, надо будет отрядить в помощь кого-нибудь сильного, мужчину. Пока буду исследовать – с лабораторным вариантом справлюсь, а для больших объёмов и центрифуга мощная нужна, а значит и привод другой, и крутить должен сильный мужчина, а то и двое.

  – Сделаем, – махнул рукой я. Может поставить на Солнечной водяное колесо? Или 'не взлетит'? Перегораживать речку там не получится. – А с химией что?

  – А с химией, ваше сиятельство, не получится, – уверенно покачала она головой.

  Я был огорчён, но понимал, что мы не в двадцать первом веке, и даже не в девятнадцатом. Первая химия началась в конце девятнадцатого – начале двадцатого, до этого её просто не могло быть, не было достаточной базы и технологий.

  – Чё так? – недовольно хмыкнул я. Наш препод расписывал этот случай в подробностях, дескать, реально в кустарных условиях стрептоцид можно на потоке делать. Правда он не белый получается, а тёмно-серый, ну да бог с ним. Жаль, что я не химик, у нас его предмет почти мимо шёл. Только то, что в городе один из крупнейших в России химзаводов, помогало не 'забивать' на этот предмет и всё же хоть что-то выучить.

  – Бензол нужен, – сморщив нос, произнесла сеньорита-бабушка. – И где достать его – даже не представляю.

  Из моей груди вырвался грустный вздох. Вспомнить бы что такое бензол.

  – Второй вариант – миндаль, – продолжила она. – Там в орехах есть его соединения, которые помогут. Но Рома, там миллиграммы, это нам тонны орехов нужно только чтобы себя обеспечить, только замковую сотню. Да и те я не знаю пока, как выделить – слишком много примесей будет. Да и я тут три года, а про миндальные орехи не слышала.

  Орехи тут есть, память Ричи подтверждала. Но они ближе к лесным орехам, фундуку. И грецким. Миндаля Ричи тоже не знал.

  – А у нас его где берут? Ну, бензол этот? Из бензина?

  – Почти. Из нефти. – Анабель-Мишель посмотрела на меня, как на идиота. 'Ты что, основы основ не знаешь?' Не знаю, блин!

  – А если я тебе здесь нефть найду? – пронзила меня мысль – хорошо, что я помню ВСЁ, что знал Рикардо. – В Терра-Бланке, в болотах, нефть добывают на всякие нужды. Прям из болота вёдрами черпают. Называют земляным маслом. На освещение, на факелы идёт, лучникам для пакли для стрел, и так далее.

  – Ты знаешь её состав? – Эту мысль травница отбрасывать сходу не хотела, но были объективные причины, почему вряд ли получится. – У меня нет соответствующего оборудования, чтобы такой состав определить. Это надо несколько лет на исследования. Только потом, если состав удовлетворительный, принимаемся за перегонку фракций, это тоже пару-тройку лет. И нам может фатально не повезти – есть нефти с высоким содержанием ароматических углеводородов, а есть где их почти нет – что мы тогда делать будем? Синтез пока не потянем – там нужны температуры выше тысячи градусов и катализаторы.

  – Ароматических? – услышал я знакомое слово.

  – Ну да. Есть в нефти простые парафины – это сразу на лампы и факелы... Если конечно бензиновый мотор и дизель не создашь. А есть сложные соединения, ароматические. Бензол один из них. Все нефти разные, и я не органик, я даже в теории не знаю, как там что определить, разделить и использовать. Говорю же, всё методом проб и ошибок. Это годы.

  – А пенициллин?

  – А вот это – реально. Но!.. – подняла она вверх палец. – Ром, это будет не инъекция, к которой мы привыкли ТАМ. Это будет порошок с очень низкой концентрацией и жутким вкусом. От него можно будет копыта отбросить не меньше, чем от сепсиса.

  – У нас есть выбор? – жизнеутверждающе улыбнулся я. – Кстати, ты у нас ведьма? Вот и будем поддерживать твоё амплуа. Котлы, варка зелий, мыши... Мыши как понимаю для испытания?

  Кивок.

  – А мы будем говорить, что мышиные хвостики – это ингредиент. Ну, дезинформация, чтобы вражины секрет изготовления не спёрли. И сам антибиотик так и назовём, 'ведьмин порошок'. И пусть попробуют создать сами, а не купить.

  – Ох, граф, фантазёр ты! – покровительственно вздохнула она. Ей не нравилась слава 'ведьмы', но я говорил здравые вещи. Патентного права тут нет, придётся обставлять её работу антуражем. А там действительно, пойми, чем она на самом деле занимается, а что будет только мешать восприятию.

  – Хорошо, – выдала она резюме разговору, – привези бочонок этой болотной жижи, попытаюсь на неё подробнее взглянуть, но результат быстро не обещаю. Полгода-год только на анализ состава. Пока же займусь плесенью, но, Ром, тут тоже проблемы, и на них надо время, пока не поймаю нужный штамм и не налажу серийное производство. Мне потребуется собственная мастерская, где это можно делать, желательно за пределами замка – запахи там будут неприятные, и подальше от любопытных глаз.

  – А ещё люди брезгливые, – поддержал я. – Скажу Прокопию, тебе выстроят домик недалеко от замка. Но ночевать – только внутри стен! Во избежание.

  Она смотрела с недоумением.

  – Мишель, ты единственная на много миллионов местных жителей, кто может такое сделать, – пояснил я. – Как найдёшь штамм и наладишь производство, я ещё отроков к тебе приставлю – охранять. Чтоб ни одна сука на тебя посмотреть косо не смела, не говоря об обидеть!

  А сейчас кажется в голос прорвалось вожделение этой особой местного графёныша. И сеньорита бабушка поняла.

  – Как знаешь, – не стала издеваться надо мной она, тяжело вздохнув. – Хорошо, пойду начинать искать плесень. Вот список что нужно, тут многое у нашего кузнеца и гончара можно сделать. Из расходников – много кипячёной воды, значит поставьте печь, и пусть кто-то постоянно воду перегоняет. Кстати это рекомендую делать глобально – здесь нет никакого понятия об очистке воды, гадость пьём.

  – Угу, – мысленно оставил я зарубку – это выполнимо.

  – Мыло нужно – тару вычищать и вымывать. Тряпки. Вместо бутылок сойдут кувшины – их то мыть будет и нужно.

  – Дам служанку, пусть помогает. Научишь. А горшки в посёлке делают – через пару-тройку дней доставят.

  – Конечно. Но служанку пока не надо, не сразу – через неделю где-то. И вообще... Я её сама подберу. Раз я ведьма, то она – помощница ведьмы. Представляешь, какой у неё будет статус? Ничего, если по ближайшим сёлам поброжу и кое-кого из крепостных заберу?

  – Зай, карт-бланш тебе! – улыбнулся я. – Делай ВСЁ, что хочешь. Только не убивай никого.

  – Как скажешь. – Хитрющие, но довольные глаза.

  Итак, из сложного – две центрифуги, причём одну срочно. Горшки и кувшины, без стекла пока вроде обойдёмся. Пока... Печь для кипячения – мужики сложат. Мыло, вода... Ах да, сырьё. Сахара и крахмала здесь нет, будем пытаться мёд переводить. Приписка: 'Можно не самого лучшего, лишь бы сладкий'. Угу, распоряжусь.

  – Ещё ткани нужны.

  – Какие? – поднял я глаза.

  – Фильтровальные. Синтетики специализированной тут нет, буду испытывать что есть, что лучше из имеющегося. Если есть шёлк – давай.

  – Нету шёлка, – развёл я руками. – И Рикардо не знает, что это.

  – Тогда давай всё, что есть, понемногу – будем пробовать. Так что ещё...

  В общем, сеньорита бабушка встала на волну, и я не сомневался – результат будет. Может позже, но обязательно.

  В разговоре с кузнецом, давая задание по эскизам ведьмы, обрисовал ему схему змеевика. Антибиотики хорошо, но спирт банально для промывки ран нужен (водку делать поостерегусь, спою местных нахрен, сам потом мучиться буду). Тот смотрел, думал, затем покачал головой.

  – Ну, вообще, ваше сиятельство, такое сделать можно. Только думаю, лучше из бронзы отлить. Ржаветь не будет, мягче будет, погнуть можно ежели чего. Но я такое не сделаю. Это в Аквилею надо, к литейщикам, или в Таррагону.

  – Хорошо. А если вот так сделать? – начал я чертить на пустой дощечке новый вариант. Кстати, палочка для письма называется 'стиль', так что я чувствовал себя 'стилистом'. – Тут труба, тут труба, а тут заварить... В смысле законопатить, чтоб прилегало. В эту трубу – пар, в эту – воду холодную.

  Кузнец почесал затылок.

  – Ваше сиятельство, кум мой может такое сделать. Из бронзы, опять же, отлить проще. Он в Аквилее живёт, адрес запомните, или на дощечке черкануть?

  Замковый кузнец – вольняшка, опытный мастер из Аквилеи. Служит за жалование, вот уже лет двадцать. Есть у меня и крепостные, у него в помощниках, но этот тип считается в окрестности ста миль лучшим. А раз мастер, то и грамоте обучен. Что ж, смотаюсь и в Аквилею – всё равно куда-то с инспекцией ехать нужно.

  Выполняя поручения по созданию первой в этом мире фармацептической промышленности, я думал об Анабель. Как к ней отношусь? Ибо относился двояко. Но как именно, что во мне превалировало – не понимал. Но меня к ней тянуло, пусть и не так безбашенно, как к Астрид.

  Я как и обещал, дал ей вольную, и отвёл ей покои на третьем этаже донжона, рядом с теми, где она была в заточении. Комнату сменил, чтобы не было ассоциаций. Хотел переселить к себе, на пятый, но Астрид встала в штыки:

  – Или я, или она!

  – Рыжик, ты чего заводишься? – Хрен поймёшь этих женщин. Она же знает, что лишь сестрёнка, и то, что мы делаем – нехорошо. Да ещё замужняя сестрёнка. И у её братишки обязана быть личная жизнь. Чего в позу, руки в бока, и взгляд грозной гарпии? Ну да ладно, фиг на них всех!

  Этим же днём, под вечер выехал в яблоневый сад – тот самый, в котором мы с Астрид яблоки в детстве тырили. Охрану оставил за полмили, с собой взял только Вольдемара. Совсем без охраны меня не отпустят, да и на его реакцию было нужно посмотреть. Приехали, спешились.

  – Чего задумал, Ричи? – ухмыльнулся Тихая Смерть. Понял, что будет очередная моя заморочка.

  – Натуральные испытания, – произнёс я, вытаскивая найдённое вчера сокровище.

  – Какие испытания? – недоумённо нахмурился он.

  – Натуральные. В смысле, на местности. – Вытянул заряженный в замке пистоль в сторону ближайшей яблони. Деревья по предвесеннему времени стояли голые, но через неделю на них завяжутся первые почки – вон, зелёная травка уже проступает. Фитиль крепить не стал – нафиг-нафиг! Сосредоточился... И подпалил порох в запальном отверстии силой мысли. Я ж огненный маг.

  БАХ!

  Нет, не так это представлял. Думал, и громче будет, и отдача лучше. Но порох взорвался, что само по себе круто. Грохота мало, отдача так себе, но вот дыма... Кто знает сколько лет этому пороху, когда его отец изготовил (и отец ли). А как он себя поведёт? Сыпал я в раструб порошка на глаз – а ведь пистоль и разорвать могло, бывали случаи в истории.

  Нет, всё чётко. Кроме точности – встал далековато от дерева, пулька улетела куда-то мимо ствола. И искать было лень.

  Достал импровизированный шомпол, сделанный из намотанной на палку пеньки, прочистил воняющий характерной гарью ствол. В саду был достаточно сильный степной ветер, и белёсый дым развеялся быстро, унесясь в сторону реки.

  – Эх Ричи-Ричи! – произнёс мой наставник.

  – Дядька Вольдемар, если ты знаешь, что это – говори. Только не ври, прояви уважение, – держа суровое покерное лицо попросил я.

  – Письмо отцово нашёл? – спросил он.

  – Нет. – Я покачал головой, насыпая в ствол новую порцию чёрно-белого порошка. – Нашёл только это. И что это и откуда – не представляю.

  – Харальд говорил, что это эльфы придумали, – произнёс наставник, глядя в сторону от меня. – Громобоями называют. Эту штуку он сам сделал. И разрыв-порошок где-то достал. Говорил, контрабанда, из Леса. Но я не верю, темнил он что-то. А сейчас и не спросишь.

  – Значит, говорил, эльфы таким балуются? – Хмм... – протолкнул я пульку шомполом. Учитывая, что их цивилизация древнее, а магия мощнее, почему нет? И это замечательно, что их уровень остановился веке на семнадцатом. Не хотелось бы против мечей и доспехов встретить штурмовую винтовку или автомат Калашникова.

  – Мне это не нравится, – покачал Вольдемар головой, указывая на игрушку. – В бою мешать будет, толку ноль. Зато пораниться может. Разорвать, оторвав кисть или палец. Да или коня напугать громом.

  – Были прецеденты? – усмехнулся я.

  Воин промолчал. Ясно, врать не хочет, правду сказать не может. Но вундервафлей сей впечатрён не был. Я, если честно, тоже. В этом мире магия отстой, но по сравнению с пистолем, даже магия выглядит круто. Можно пистолю найти применение, но пока пожалуй спрячу и не буду никому больше показывать.

  Второй выстрел. Свинцовый шарик загнал аккурат в ствол яблони. Нет, не круто как-то, ожидал большего.

  Ствол прочистил, но больше засыпать ничего не стал. Убрал в сёдельную сумку, залез на Дружка. Который от звуков выстрела немного встрепенулся, но как оголтелый не умчался – и это хорошо.

  – Ты знал, что это, – произнёс Вольдемар, когда мы тронули коней обратно, в сторону охраны. – Видел.

  – Ты до сих пор не поверил, что я почти тридцать лет жил в мире, на голову превосходящего наш?

  Он покачал головой, словно отгоняя наваждение.

  – Неделю назад ты был ребёнком. Ребёнком, Ричи, не спорь. А теперь... Сложно всё. Спрячь, никому не показывай. Я буду молчать, – бросил он и дал коню по бокам, отрываясь вперёд.

  Поговорили...

  * * *

  Первое марта. Нет, не так – это у Ромы первое марта. Здесь это первый день месяца Мартиуса, месяца бога войны. Новый мать его год.

  Весь замок украсили разноцветными флажками и тряпками. В смысле парадными полотнищами. Все полы и стены, где можно выдраить – выдраили, двор от конского говна очистили. Наготовили вкусностей – причём для всех, от меня до последнего конюха . Кухни разные, но в людской сегодня готовили не хуже графской. Люди ходили в нарядных одеждах, что крепостные, что вольняшки, что бароны, мои вассалы – сразу с беглого взгляда и не поймёшь, кто есть кто, если не знаешь наверняка. Да-да, ко мне приехало сразу три барона, и все трое привезли на смотрины дочерей. Я в этот раз не ершился и не прятался, веселился со всеми. Чувствовал, после празднеств, после такого затишья, начнётся очень бурная деятельность.

  Что сказать по баронам? Обычные свиньи, каким был Рикардо до Ромы. Люди в целом не плохие, но дремучие. И невероятно бесшабашные – упоротые вояки, воинская аристократия, абстрактная доблесть превыше всего. Уговаривали меня организовать охоту, но я отказался – Рома ни икса в охоте не понимал, а Ричи завлечь его интересом не смог. Фигли в бедного загнанного зверя из лука стрелять, меня это не красит. Да и копьём добивать того, кто обречён... Пипец героизм! Вместо охоты выкатил им на дегустацию вина без счёту, и отличный выдержанный виноградный напиток скрасил сеньорам их грусть по бешеной скачке в погоне за зверем.

  Баронетессы... Классные девочки. Ни разу не девственницы, все три. Баронессы, мамы ихние, тоже ничего – двух из трёх попробовал. Никто не ломался, достаточно было лишь намёка. Третья тоже не ломалась, мягко, но бескомпромиссно обратила внимание на дочь и ушла. Ну, нет – так нет, отказ сразу и без альтернативы лучше, чем жеманство.

  Не скажу, что сеньориты и сеньорины чем-то в постели меня поразили. Самые обычные тёлки, каких и в моём мире валом. Опытные? Баронетессы – не слишком, видно, что постельную карьеру только начинают. В рот брала только одна, остальные кривились. Мамаши тоже кривились, и имели право – они дочек привезли, нечего им своим уменьем дочурок затмевать, сначала чадушко надо замуж выдать.

  Как-то читал по тырнету, дескать, в средние века все в говне купались и говном поросли, не мылись, все дела. И от всех за версту воняло. Неправда – касаемо мытья тут целый культ. Моются все, и часто. Причём женщины и мужчины раздельно, хотя точно помню, в Риме мылись вместе. Но тут хоть и по отдельности, именно в бане голый вид не шокировал, не особо женщины прятали прелести, когда мужчины и женщины менялись местами. Мы с баронами зашли в замковую терму и раздевались, они с дочерьми как раз растирались полотенцами и смывались наверх – одеваться в праздничное, так что там не засвет на засвете, а чистая обнажёнка была. И ничего. Потом только поусмехались, обсуждая с сеньорами достоинства сеньорин, разлегшись на лавках в парилке. Причём обсуждали только жён, дочери для сеньоров были либо табу, либо: 'Вот выросла, красавица, а ещё вчера на руках носил! А щас титьки больше мамки... Вот повезёт кому-то!' При 'кому-то' многозначительный взгляд на меня, но я не вёлся. Ну, мужики везде одинаковы, во всех мирах, и 'за баб' потрындеть – святое. Мне особо нечего сказать было, больше слушал.

  Парилка тут не как в русской бане, помягче, поприятнее. Называется как в Империи, 'термы', но с Римскими термами имеет мало общего. А потом пришли служанки нас натирать мылом и маслом... Не угадали, никаких непотребств, максимум – шлепки по попке. Непотребства потом были, когда сеньоры высохли и переоделись в своих комнатах, и спустились вниз, продолжать бесконечный пир. Вот там весело повизгивающих девок валяли чуть ли не на обеденном столе (шучу, не на столе, уединялись, но всё было предельно прозрачно). Девки были не против, никакого насилия, и я не парился. Не знаю, может дурашки хотели что-то ценное с 'сеньоров баронов' поиметь, но по мне глупо – бароны те ещё скупердяи.

  Так что не такой уж и плохой тут мир. И демарш Ричи, в запойном трёхмесячном угаре чудившем так, что эти же девки под лавки прятались, пришлось из деревни 'свежак' везти, не укладывался в голове. Это ж насколько скотом надо быть? Эта ситуация скорее исключение, чем правило. Более поздний опыт показал, что и вольные горожанки до благородного тела падки, я почти не встречал сопротивления и ломки. Так что...

  Недокатолическая церковь так на всё повлияла? Развитие мира уникальное? Не знаю. Но мне здесь в целом нравилось. Возможно потому, что я оказался в теле графа, а не крепостного увечного конюха, которого порют плёткой три раза в сутки для профилактики? Или девки-подавалки, меняющей бельё, натирающей господ в бане, приносящей пожрать и раздвигающей по команде ноги – всё это входит в её базовый функционал? Да-да, Анабель ещё повезло – очутилась в теле крепостной, но привилегированной.

  Намёки вассалов, дескать, сеньору графу неплохо и о женитьбе подумать, а то нехорошо без наследников, игнорировал. Шпынять меня, как в дешёвых сериалах, дескать, трахнул – женись, никто и не думал. И это хорошо, поначалу ждал такой подставы. Так что можно сказать, год я встретил отлично.

  Второго Мартиуса приехал муж Рыжика. Чуть-чуть из-за распутицы не успел к празднованию. Разговор с ним состоялся неинтересный и короткий – я пригласил его, 'своего любимого зятя', у нас погостить. Зять не отказался. На нас с Астрид, когда мы были рядом, посматривал сквозь прищур, но не произнёс ни слова. Из-за чего упал в моих глазах – я предвкушал хоть какую-то, но битву. Да прям, всё рассказали и донесли в лучшем виде – тут только на вид стены крепкие, а внутри тот ещё гадюшник, все обо всех знают и друг другу треплют. Сам 'слился'.

  Что по нему сказать? Невысокий крепыш, почти на голову ниже меня. На лице шрам. В боях участвовал, нёс службу на границе в молодости – на нашей границе, если что, герцог Бетисский туда своих вассалов посылает. Внешне такой брутальный, такой конкретный пацан... Но внутри – дерьмо.

  – Вон он, Виллириэль. Все зовут его Вилли, – шептала Астрид, показывая на эльфа в свите барона Кастильяны. – Десятник стражи, наставник мечного боя. В своём деле искусен, лучше мечника я не видела – все его за это уважают. И вот с этим красавчиком муженёк ночами время и проводит, вместо чтобы супруге своей наследников делать. Сука!.. – Она очень грязно выругалась.

  – Забей, Рыжик. Мы тебе получше найдём, – потрепал её по прекрасной головке.

  – Как? Как, Ричи, твою мать?

  Психанула, убежала. Я пожал плечами. Для дитя двадцать первого века слово 'развод' не было даже ругательным. Здесь это был страшнейший позор, на который мало кто решался, даже если очень было нужно. Ладно, придумаем.

  Ждать, пока гости разъедутся не стал – они не для того припёрлись, чтобы тут же свалить. Они меня охомутать хотят, дочку в графини протолкнуть – хрен их сбагришь. Тогда я не в себе был, на холодной башне прятался – намёк прозрачный; сейчас не прокатит. А потому четвёртого Мартиуса я, предварительно протрезвев, с утра по-тихому собрался, разбудил отходящего от вечернего возлияния Вольдемара и отдал приказ:

  – Готовь полтора десятка своих, поехали!

  – Но к-куда? Ричи, зачем? – спросонья и с бодуна не понял он. Греющая ему койку баронесса, которую я так и не попробовал, проснулась, уставилась на меня мутным взором, затем закрыла глаза и снова отключилась. А не так много я и потерял – красивее бабы Яги, но отнюдь не Василиса Прекрасная.

  – Я же говорил зачем.

  – Но... Второй день Мартиуса! – Он непечатно выразился.

  – Четвёртый.

  – Четвёртый. А ты!..

  – Солдат, труба зовёт! – уверенно похлопал его по плечу. Я сюда попал не для того, чтобы вино пьянствовать и баронеток с баронессами приходовать. – Чем быстрее уедем – тем дольше бог войны нам будет благоволить. Нечего время терять.