Текст книги "Ангел с пламенными крыльями-1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Почему я? – Капитошка занервничала.

– Чупакабра ради меня не пойдет на такое, – начал перечислять я. – Другие – тем более. Катарине не доверяю, да и мне кажется, она понадобится в другом месте. Марселла навстречу пойдёт, но у неё есть ресурс, который не хочется терять – прямая связь с королевой. Она была главой её опергруппы, а такое не забывается. Думаю использовать этот канал, если станет СОВСЕМ плохо. Норма... Она слишком 'правильная'. Да тебе ли мне рассказывать про Норму! Остаешься только ты.

Ортега обреченно кивнула.

– Я знала, что ты попросишь. После всего...

Я мило улыбнулся.

– Дело не только в этом. Знаешь, мне кажется, что на гражданке тебе будет лучше. – Перевел веселый взгляд на майора. – Тебе уже давно пора, а теперь есть с кем. Вот и давай, вперед!

– А если её НЕ вышвырнут? – А это уже майор. И тоже улыбаясь.

– Тогда она тем более ничего не потеряет, – пожал я плечами. – Давайте, на посошок, да нам уже пора, – потянулся я рукой к заветной бутылке.

Глава 6. Павсаний vs Мардоний (часть 1)

Не люблю я так просыпаться!

Нет, казалось бы, мечта любого мачо – еще не открыв глаза, не вывалившись окончательно из объятий Морфея, осознать, что на твоей руке приятно сопит от удовольствия прекрасная сеньорита, а вторая твоя рука на полном автопилоте мнет её грудь, гладит тело и даже творит всё, что хочет ниже пояса (уж простите за интимные подробности). Однако радужность настроения мгновенно улетучивается, когда ты окончательно вспомнишь, кто эта сеньорита, и дальше того, что ты с ней уже делаешь, лучше не заходить.

– Гюльзар! – Я подскочил, тяжело дыша, чуть не свалившись с кровати. Эта бестия перевернулась на спину, сладко потянулась. Видно она не спала давно и открыто ловила кайф. – Гюльзар, что ты делаешь?!

– Лежу, – мурлыкнула эта ведьма. Как там на Ближнем Востоке правильно ведьм называть?

– Зачем это тебе? – я не понимал. Нет, ну, честно, не понимал.

– А что в этом такого? – беззаботно и совершенно искренне пожала она плечами.

– Mierda!.. – Я грязно выругался. Слез на пол, и, переступив через блаженно досматривающую десятые сны Мию, побрел в ванную.

– Вы заразы! Вот кто вы после этого? – высказал я ей, когда она вошла в кухню. Сигарета догорала, нервное напряжение, как и сексуальное, отпустило. – Гюльзар, это подло, так поступать!

Принявшая вслед за мной душ закутанная в полотенце девушка налила из автомата заваренный мною кофе и присела рядом, вытянув ноги на соседний стул.

– Они еще не готовы, Хуан. И Сестренки тоже, хоть у вас уже было. Дай им время. Да и ты еще не готов принять их ТАК.

– М-да, а Паула вообще сбежала... – Я вновь выругался. Огненный демон вчера вечером уехала к себе, открыто продемонстрировав, что не только не хочет, но и боится оставаться на ночь со мной. По этой причине мама не ушла из дома, мы ютились в одной комнате, и вышло то, что вышло.

– А Паулу вообще не трогай, – покачала головой персиянка. – Позавчера все были на нервах, все думали о сущности и бренности бытия... Но для неё секс с тобой хуже, чем ходить босиком по гвоздям. Больнее. – Она приложила ладонь к груди, показывая, где именно больнее. – А девочки просто не готовы, каждая по своей причине.

– У тебя есть мальчик, – покачал я головой. – И этот мальчик – мой всё еще друг. А ты... – махнул я рукой.

Восточная красавица скривилась.

– Он не моя семья, Хуан. Моя семья – ты. Это разные плоскости бытия, разные плоскости восприятия. Его не касается то, что происходит здесь; тебя – что происходит там.

– В народе это называется блядство, – усмехнулся я. – Не находишь, что ты приносишь своим поведением в мир зло?

Она не повела и бровью.

– Хуан, как члену моей семьи и в чем-то старшему брату, признаюсь. Мне вообще хотелось бы... С вами обоими – Её мордашка расплылась в бесстыдной улыбке. А теперь пауза, чтоб я догнал. Да и челюсть заодно поправил. – Знаешь, у каждого человеческого существа есть тайные эротические мечтания, фантазии. Ночь с любимым артистом, музыкальным исполнителем, политиком... Порнозвездой, наконец! То, что в жизни невозможно, что не выходит за грань мечты. И у меня мечты такие, – развела она руками. – Приземленные, да, но мне не надо много. Слава богу, что они не воплотятся, зло не придет в этот мир, но никто не заберет у меня права мечтать. – Её глаза грозно сверкнули.

– Я здесь при чем? – окончательно потушил я то, что осталось от сигареты.

– Мне нравится всё, что мы делаем с тобой. Я не воспринимаю тебя конкурентом или заменой ему. И свои мысли и соображения оставь при себе.

– Я никого не поссорю, – добавила она, помолчав. – Ни тебя с ним, ни тебя с девчонками, ни девчонок из-за тебя. У меня всё, еще есть вопросы?

М-да, картина маслом: 'Философия корпуса, побеждающая национальную Восточную традиционную психологию'. А эту стервочку я обожаю отдельно. За нечеловеческую расчетливость и практичность. Не зря она пошла на технаря. Инженер – это явно её.

Все мысли и гневные тирады касаемо произошедшего куда-то исчезли. Действительно, передо мной сидела в большей степени ангел, чем кто бы то ни было из нашего взвода, несмотря на мишуру национальных заморочек. Герой-миротворец, взявшая удар на себя, когда подруги не готовы, даже зная, что я человек и могу сорваться, переступив черту наших отношений. Зная, что это будет означать предательство по отношению к собственному мальчику, а она вряд ли будет что-то от него скрывать. И для неё это добро, которое она несет в мир. Как говорит итальянка, porca Madonna!

– Кстати, я вчера, пока ты свои вопросы решал, таки нашла схему шлюзовых ворот этой системы, – продолжила герой-миротворец с улыбкой, меняя, наконец, скользкую тему. – Вот, смотри, – махнула она пальцем, и на визоре кухонной панели появилась скачанная откуда-то рекламная схема шлюзового устройства для въезда автотранспорта, какая установлена на доме сеньора Сколари-старшего. Вот смотри, эта точка, эта и эта, – ткнула она пальцами. – Это слабые места системы. Ударив по ним ОЧЕНЬ мощно, можно заклинить механизм.

– Но не проломить, – нахмурился я.

Персиянка отрицательно покачала головой.

– Створки спроектированы именно под это – сопротивление пролому. Заклинивание же не рассматривается как негативный момент; задача створок лишь не пустить кого-либо внутрь. Начиная от ядовитой раскаленной атмосферы и заканчивая вражеским спецназом. Если же те, кто окажется внутри, останутся закупоренными... Фирма-производитель тут не при чем, – она развела руками. – Их задача защитить – и они защитили.

– Логично, – кивнул я, прикидывая кое-какие подсчеты. – И какова должна быть сила воздействия?

Напарница задумалась.

– Это сложно сказать. Здесь же схема от производителя, а никто профессиональные секреты в рекламных проспектах открывать не будет. Но думаю, орудие среднего калибра подойдет.

Я присвистнул.

– А тротиловом эквиваленте?

– Ну... Несколько десятков килограмм.

– ДЕСЯТКОВ? – округлил я глаза.

– А ты что думаешь, – хмыкнула она в ответ, – это самая совершенная на сегодняшний день технология. Суперсплавы, прочнее даже тех, что используются при монтаже атмосферной части куполов!

Я нахмурился. Я знал, где можно раздобыть взрывчатки... Но столько мне могут не дать. Да и понадобится она не только для задуманного, но и для штурма оного поместья в 'день икс'. Даже двух поместий – еще есть Пепе Толстая Бочка, и его так же придется откуда-то выковыривать.

– А деструктор?

Маркиза пожала плечами.

– Тут сложно оценить. Его действие немного иное, основано не на кинетической энергии, а на тепловой. Но если повредить хотя бы частично внешний термослой... – Ее лоб прорезала морщина глубоких раздумий и лихорадочных подсчетов. – Думаю, возможно спекание частей механизма вот в тут и тут. Или вот в этом узле. Тогда створки так же заблокируются, и уже намертво. В смысле, совсем намертво. Но чтобы повредить слой, одного-двух выстрелов мало, – покачала она головой. – А после еще и спекание...

Она задумалась, после чего тяжело-тяжело вздохнула.

– Минимум по пять зарядов на каждую из точек. Минимум, Хуан. Причем точек надо поражать минимум две. Вот эту и одну из этих, – указал её палец на узлы механизма.

– Значит, минимум десять-пятнадцать зарядов... – Я присвистнул и задумался. Да, столько мне хранители не дадут, даже если их ОЧЕНЬ хорошо попросить. Хотя они вряд ли дадут в принципе, даже не уточняя количество боеприпасов.

– Ладно, что-нибудь придумаем, – произнес я, надевая на голову навигатор. Спустил на глаза вихрь с главным меню, тут же выбрав записную книгу.

Ответили мне почти сразу, бодреньким голоском, но с непоказной озадаченностью – что плохой признак.

– Привет, Мара, – произнес я в ответ на вялое приветствие. – Ну как, ты донесла мою просьбу до командира?

– Да, Хуан, – отстраненно ответила Амаранта, она же Мамочка. – И как я тебе сказала еще вчера, это дохлый номер. Нет, мы не можем дать тебе деструктор, даже на время и под нашим надзором. Винтовок подкинуть можем, но...

– Но не деструктор, – озадаченно нахмурился я. Надежда на положительный исход оставалась, несмотря ни на что.

– Угу, – ответили на том конце.

– И не ракетницу... – продолжил перечислять я уже на автомате.

– И не ракетницу, – согласилась она. Пауза. – Ты нас пойми, Чико, мы в двойном подчинении. Даже если ты решишь все проблемы с Мишель и она прикроет, это еще не всё. Она нам начальник лишь административный. Хранителями рулит Сирена, в оперативном подчинении мы у неё, и...

– ...И она не даст добро, – перевел я.

– Она жестче, – пояснила Амаранта, которая в душе явно хотела помочь. – Для неё главное работа, безопасность нулевых объектов, а не какие-то там второстепенные задачи. Всё, что не касается прямых обязанностей – ерунда, мелочи, а мелочи не должны отвлекать. И если что, она отправит в резерв даже нас, вызвав оттуда на ротацию другое подразделение. И мой совет, не обращайся к ней. Она не Мишель, твоего интереса не поймет.

– Почему же, может и поймет, – не согласился я. – Но посоветует найти другой способ решения... 'Мелочных проблем'. – Из груди вырвался тяжелый вздох. – Спасибо, Мара. Ты очень помогла мне.

– Чем? – грустно улыбнулась собеседница на том конце.

– Отношением, – честно признался я. – Это тоже много. Слушай, и это... Мне надо встретиться с Ланой. Если можно завтра, сегодня я буду занят.

Удивленная пауза.

– Зачем?

– Обсудить кое-какие вопросы. В том числе касаемые винтовок, о которых ты заикнулась. А так же о нашем возможном продуктивном сотрудничестве в будущем.

После последних слов из Мамочки буквально попёрла ирония:

– Хуан, мы как-то с недавних пор привыкли, что вопросы 'продуктивного сотрудничества' ты решаешь с Оливией. Ты ничего не перепутал? Или захотел всего и сразу?

– Всё в руках высших сил, Мара, – улыбнулся я. – Мы всего лишь песчинки в руках Судьбы. Никто не знает, что будет завтра и 'сотрудничеством' с кем окончится эта дурно пахнущая эпопея.

Помолчал.

– А если она боится своего вида, то можешь передать – судя по тому, что я видел в Центральном парке, не такая она и страшная. Переживу.

– Ладно, передам, – вздохнула Мара, после чего рассоединилась.

– Нет? Не дали? – усмехнулась сидящая рядом Гюльзар. Я отрицательно покачал головой.

– Но мы же знали, что так будет.

Да, знали. Бросив беглый взгляд на хронометр, я вновь вызвал записную книжку и набрал другой номер.

– Привет, не отвлекаю?

На том конце помолчали. После чего мне ответил спокойный, но явно напряженный голос:

– Нет, Хуан. Развод уже закончился, я вернулась, и пара свободный минуток есть. Что ты хотел?

– Мишель, у меня к тебе просьба... Личного характера, – задумался я, не зная, как лучше сформулировать.

– Вся во внимании? – напряглась белобрысая... И явно заулыбалась.

– Мне нужен деструктор, – решил бить я в лоб. – И полтора десятка зарядов к нему. На сегодняшний вечер. После чего сразу его отдам. Можно под присмотром твоего человека – это не принципиальный вопрос.

– Хуан, можно спросить, зачем? – спокойно произнесла Мишель. Судя по интонации, улыбку с ее губ как ветром сдуло.

– Конечно, – мысленно кивнул я. – Есть один камаррадо, зовут Антонио Сколари. Наркобарон. Он не хочет со мной разговаривать, несмотря на то, что его племянник не по детски 'нашкодил'. Показно игнорирует меня, 'ставит в стойло'. И мне нужно объяснить ему, что он заблуждается, и я не тот человек, с которым можно так поступать. Обещаю, никто не пострадает, честно-честно. Только материальные объекты.

На том конце линии закашлялись.

– Хуан, ты, конечно, прости мою осведомленность, но я всё же твой командир и слежу за вашими действиями. Ты даже не пытался встретиться со Сколари, даже не пытался просто связаться и поговорить. Занимался вместо этого бог весть чем. Откуда вдруг такие сведения, что он тебя игнорирует, и более того, 'ставит в стойло'?

– Мишель, лапа, я прошу деструктор НА ВЕЧЕР, – искрометно улыбнулся я. – А 'вечер' и 'данный момент' – разные временные категории.

Долгая-долгая оценивающая пауза. Наконец, до моего командира дошло.

– Ну, Хуан!.. – Кажется, она хотела сказать крепкое словцо, но сдержалась. – Хорошо, дам. Но если в течение дня ты с ним встретишься... Моё обещание аннулируется. Договорились?

– По рукам! – победно воскликнул я и отключился.

– О, вы уже проснулись? – В этот момент на кухню, сонно потягиваясь, вошла Роза, кривя заспанное личико. Подошла к кофейному автомату, нацедила кружечку и себе. – Новости есть?

– Есть, – согласно кивнул я. – У нас сегодня будет ОЧЕНЬ жаркий день! Причем количество тепла этого дня можно измерить... Гюльзар, в чем там измеряется энергия и количество ядерных превращений при выстреле деструктора?

Кажется, мои глаза по-мальчишески озорно сверкнули.

* * *

– Нет, сеньор. Сеньор Сколари еще не прибыл. Я могу записать вас. Как, говорите, вас зовут?

– Шимановский, Хуан Шимановский, – произнес я, тщательно скрывая улыбку.

– Можете повторить медленнее?

– Конечно, сеньора. Ши-ма-нов-ский, – уважил я просьбу. У меня сложная для латинос фамилия, хотя и русскоговорящая часть планеты подобные не любят. Для латинос я русский, для русских – поляк, и те и другие взаимно друг друга не переваривают. Причем это хорошо, что сеньора латинос – с секретаршей Обратной Стороны проблемы могли быть куда серьёзнее.

– Скажите ему, тот самый, который убил сеньора Торетте, – расплылся я в пакостной улыбке, представляя лицо команданте.

Пауза. Секретарша сеньора Сколари замерла, осмысливала фразу. Нет, разумеется, она знает, кто её босс. Но это его легальная фирма, ширма, и здесь всё предельно честно и законно, без малейшего намёка на криминал. И вдруг услышать такое...

– Так ему и передать? – голос неуверенный. Поиск подтверждения, дабы снять с себя ответственность.

– Да, так и передайте. Скажите, что я ОЧЕНЬ хочу с ним встретиться, и наша встреча в его интересах.

– Да, я записала, – отчиталась женщина. – Хорошо, сеньор, как только сеньор Сколари приедет, я вам перезвоню. Номер использовать этот, с которого вы звоните сейчас?

– Конечно, сеньора, – улыбнулся я и рассоединился.

– А если он всё-таки соизволит встретиться? – усмехнулась Кассандра. Девчонки обсели кухонный стол, выставленный на середину, и коллективно доедали вчерашний ужин – опять что-то совместно наэкспериментировали. Дикая помесь чего-то итальянского, французского... И парагвайского. Во всяком случае, мне так сказали. Я не был голоден, и, усевшись с ногами на кухонную панель, решал свои вопросы.

– После реплики о Торетте, вряд ли. И вообще, если бы он хотел 'порешать' этот вопрос, уже давно бы сам вышел на меня. Значит, не хотел. Не будет гореть жаждой встретиться и сейчас.

– Ты ни о чем не знал каких-то пару дней назад, – парировала Роза. – Когда бы ему хотеть встретиться?

– Допустим, – согласился я. – Хотя сказать об этом мне мог и он сам, чувствуя, что земля горит, 'отмазывая' себя, и, по возможности, племянника. Но за последнюю пару дней, когда я объявился в Северном Боливаресе с оружием в руках... Он не мог не сделать выводы. И объявился бы, если б хотел.

И вообще, ситуация складывается несколько... Странно, не находите? – нахмурился я, пытаясь подобрать слова к ощущениям. – Если бы его племянник действительно САМ напоролся на неприятности... Он бы уже давно стелился – и перед королевой, и перед сеньорой Гарсия, даже плевав на такую сошку, как Ваня Шимановский. Нет, он его специально подставил, и в этом случае необходимость что-то с кем-то обсуждать сама собой отпадает. Наша встреча лишена смысла, всё уже и так решено. А значит, почему бы не загнать меня в 'стойло', объяснив, что без Веласкесов, а я как бы играю сам по себе, я никто?

– Но ваша встреча все равно неизбежна, – покачала головой Восточная красавица. – И он это знает.

– Знает, – кивнул я. – Но если бы я, скажем, приехал напрямую к нему... Но я пошел обходным путем и звоню ему в офис. ЗВОНЮ, девочки. Ставлю себя ниже его САМ. Он не будет терять лицо и воспользуется ситуацией, если не дурак, а он вряд ли дурак. Да, встретится, но на 'своей территории', в удобное ЕМУ время и по своим правилам. Завтра-послезавтра.

– А мне кажется, ты слишком недооцениваешь криминальных боссов, – задумчиво покачала головой Гюльзар. – Они не могут не понимать твою игру. А значит, ты для них – выпендрежник, который только прикидывается дурачком.

Я согласно кивнул.

– Веласкесы молчали две недели. Сеньоры криминальные боссы не знают, какие мне дарованы полномочия, понимаешь? Это 'фактор икс', мешающий им объективно оценивать обстановку, заставляющий полагаться на глаза и уши больше, чем на знания и холодный расчет. Антонио Сколари будет ловить птицу за хвост, изучая оную пернатую прямо в процессе ловли. Её повадки, поведение, чем кормится и какова мертвая зона ее обзора. Моя же задача сделать так, чтобы он сделал максимально неверные выводы об этой птице и подставился. Вот этим мы сегодня и займемся.

* * *

Внизу нас ожидал сюрприз. Естественно, неприятный.

Сестренки, которых отправили вперед на пару минут раньше для оценки обстановки, стояли около машины, достав игольники, не скрывая их от проходящих мимо как можно быстрее прохожих. Вид девочек напоминал ёжиков, ощетинившихся во все стороны и ждущих подкрепление, чтобы разобраться в ситуации внимательнее.

– Почему по связи не сказали? – нахмурился я, сжирая глазами машину напротив, через дорогу.

– Они не выказывают враждебных намерений, – прошептала Роза, убравшая при нашем появлении игольник, открывшая люк и доставшая винтовку.

Гюльзар и Кассандра безо всяких слов подались в стороны, рассредоточились; в руках у них также появилось оружие. Роза кинула сестре вторую винтовку, удвоив огневое преимущество.

Впрочем, стоявшие на той стороне нападать не собирались. Наоборот, прислонившийся к переднему капоту сложивший руки на груди камаррадос, а судя по 'форменной' одежде и наколке на предплечье это был представитель одной из столичных банд, спокойно подался вперед, посмотрел направо и налево, и начал переходить улицу.

– Кто это? – задал я риторический вопрос.

Если бы кто-то знал!..

– Меня зовут Мануэль, – представился подошедший.

– Чем могу помочь, Мануэль? – ответил я, так как обращались, несмотря на обилие девочек вокруг, непосредственно ко мне.

Подошедший презрительно оглядел винтовки Сестренок, оружие остальных и показно скривил лицо: 'Детский сад!'

– Я представляю банду Гаучос, – не без пафоса произнес он. – Мне поручено обсудить с тобой компенсацию.

– Компенсацию чего? – Мне стало весело. Они что, серьезно думают решить проблему ТАК? Они совсем идиоты, или Венера куда-то катится?

– Компенсацию... За девочку, – сформулировал он. – Санчес.

Я картинно обернулся по сторонам, словно жаждая поделиться с кем-то прикольной шуткой. Бросил напряженно сжимающей винтовку ближайшей напарнице:

– Мия, солнце, как кадровый королевский телохранитель, ответь, пожалуйста. Какова может быть компенсация за ЖИЗНЬ человека?

Сестренка коварно усмехнулась.

– Вопрос в самом ответе, Хуан. Жизнь за жизнь. А что, сеньор этого не знал?

– Видимо строит из себя дурака, – с сожалением пожал я плечами. – Потому, как я не вижу перед собой трупа Марио Сколари, как и кого-то другого из его дружков.

– Дурака здесь строю точно не я, – продемонстрировал нам свои зубы ублюдок. Я поймал себя на мысли, что он совершенно, ну совсем-совсем нас не боится, несмотря на грозный вид стоящих в нескольких метрах вооруженных валькирий. – ЖИЗНИ не было. Было изнасилование. По ошибке. И за эту ошибку эскадрон гаучос предлагает золото. В пластинах или слитках – по выбору.

– Жизнь всё-таки была, – мягко заметил я. – Ребенок умер.

Подонок покачал головой.

– Это не ребенок. Он еще не робился.

– Это принципиально?

Видно я не сдержался и сверкнул глазами, ибо подонок решил не спорить.

– Это не вина банды. Это нервный срыв самой девчонки. Претензии к ней. Не выла бы – ничего не случилось.

– Пошел вон! – тихо-тихо произнес я, сдерживаясь из последних сил.

Тип с почти с сожалением вздохнул и произнес, как он считал, величайшую уступку:

– Хорошо, десять килограмм сверху.

– Сверху чего? – я сделал вид, что заинтересовался.

– Сверху еще двадцати. За факт нападения. И забудем об этом досадном происшествии.

– Хуан, можно я его пристрелю? – заканючила Роза тоном маленькой девочки, клянчащей в магазине куклу.

– Позже, Розита, позже, махнул я ей. – Мы их всех пристрелим, обязательно. И этого тоже. А пока пусть сеньор едет.

– Не берите на себя слишком много, camarradas, – презрительно фыркнул ублюдок, развернулся и пошел назад, к своей машине.

– Хуан! – гневно воскликнула подошедшая Кассандра, но я был неумолим:

– В машину!

Эта сволочь назвала нас camarradas Через 'a'. Всех, включая меня. То есть, меня назвали женщиной... Или гомосеком. Причем скорее второе, так как на женщину я похожу слабо. И сомневаюсь, что матёрый представитель венерианского криминала допустил бы такую оплошность случайно. То есть они нас не просто не боятся, они нас не боятся СОВЕРШЕННО, не считая даже самой незначительной угрозой.

Мне хотелось смеяться, очень хотелось. Но девчонки, запрыгнувшие в машину и смотревшие на меня с видимым неудовольствием и даже злобой, моего смеха просто бы не поняли.

– Было когда-то такое сражение, битва при Платеях, – начал я пояснения, когда они замордовали вопросами, почему мы не 'взяли' и не поиздевались над этим хмырём (и его напарниками в машине). Хотя бы ради того, чтобы объяснить гаучос, что они ошибаются, обращаясь с нами, как с мусором. Кровожадная итальянка вообще психовала, ратуя, что его было бы полезно убить, для разъяснения намерений, успокоившись только, когда я назвал её 'кровожадной Пиннокио'. – Давно это было, точный год не помню, помню, что после Фермопил и Саламина. Про эти битвы, надеюсь, слышали?

Девочки проходили военную историю как некий балласт, совершенно на ней не напрягаясь, и тем более мимо них проходила Античность. Как, впрочем, и всё, что было до открытия Колумбом Америки, или даже объединения латиноамериканских государств в монархическую империю. Но какие-то остаточные знания не могли не быть – тут работают законы статистики.

– Триста спартанцев, – произнесла Гюльзар, что-то вспомнив, и прикусила губу. 'Ага, как же, там же персов били' – с удовольствием хмыкнул я про себя.

– Когда Ксеркс бежал в Азию, две трети его армии осталось в Греции. А это около восьмидесяти тысяч человек, по тем временам цифра колоссальная. Даже собрав воинов со всех своих городов, греки не смогли бы выставить столько же, а собрать их было нереально – кто-то же должен остаться дома и вести хозяйство? Кормить тех, кто ушел? Но они основательно напряглись, опустошив все закрома, и нашли пятьдесят – шестьдесят тысяч человек. Всё, что была способна дать древняя Эллада.

Однако каждый, даже самый маленький отряд в этой армии был армией своего ГОРОДА, – понизил я голос до загадочного. – И греческий полководец, Павсаний, реально мог опереться только на спартанцев, коих было большинство, аж десять тысяч, да частично на афинян, которых было тысяч шесть-восемь. У этих отрядов было лучше всего и с выучкой, и с организацией, хотя друг с другом парни так же были не дураки поцапаться. А теперь представьте, какое удовольствие воевать с такой армией под началом? – Я картинно скривился.

– При чем здесь это? – не поняла Мия. – Платеи, Павсаний, греки?..

– При том, что война шла от обороны обеими армиями, – словно не услышал я вопроса. – Полководец персидской армии, талантливый стратег Мардоний, понимал, что он – оккупант, всё вокруг против него, и не рисковал. А греческий военачальник не мог противопоставить персам ничего в открытой схватке и тоже это понимал. То есть, война шла за позиции, за укрепленные флажочки на карте.

– Греция – страна холмов, – подала вдруг голос восточная красавица. – Сражаться на холмах надо уметь. Там побеждает тот, кто выше. Вот за эти позиции они и бились.

– А-а-а-а!.. – потянула Мия, включив 'дурочку'. – То есть, кто занял выше холм – тот и победил?

– У того для этого больше шансов, – поправил я. – Особенно, если построить временные укрепления, в которых можно отбиться даже от сильного врага.

Так и воевали, от позиции к позиции. Вот только любой минус позиционной войны это снабжение. И персы, обладая сильной конницей, грекам это снабжение перекрыли. Мардоний как бы приглашал этим греков на открытый бой, где мог задавить их численностью. Дескать, не выйдете – подохните без еды и воды.

– И что, вышли? – А это уже Роза. С огоньком в глазах – всё-таки я их заинтересовал.

– Нет, – покачал я головой. – Они ж не самоубийцы. А отступать им особо было некуда, как и ждать подкреплений. Греция страна маленькая, они и так уже собрали всех, кого могли.

Потому Павсаний придумал хитрый трюк, – вновь понизил я тональность. – Он приказал ночью сняться с укрепленных позиций и отступать, несколькими колоннами. Типа, они убегают, не приняв боя. Но КОЛОННАМИ, девочки. Хоть и походным, но строем.

Однако даже это отступление, если посмотреть на него издалека, будет казаться бегством. И Мардоний, видя, что греки бегут, покинув укрепленные позиции, решил, что бегством этим нужно воспользоваться на все сто. А именно сломать порядки отступающих и раздавить их конницей.

– Жестоко! – покачала головой Мия. – Законы войны.

– Вот именно, – кивнул я. – Законы войны, видишь бегущего – добей. И он помчался добивать во главе летучего отряда конницы.

Остальные войска тоже двинулись, но планировалось, что они всего лишь закрепят успех, довершат разгром. Ему же, Мардонию, лично разгромившему бегущих греков, достанется слава не просто военачальника, но храбреца, что тогда очень ценилось.

Однако он не учел того, что перед ним была хоть и маленькая, но самая тренированная и обученная армия того времени. Спартанцы на ходу развернули порядки и встретили персов лесом копий из-за щитов. Это называлось 'фаланга', новинка того времени, аналогов которой нигде ещё не было. И конница увязла в греческих порядках, потеряла кураж, скорость. Что для любой кавалерии подобно смерти.

– После подоспели остальные персидские войска, – продолжил я, сделав театральную паузу – для усваяемости. – но командовать ими стало некому – Мардоний в сшибке погиб. И войска, без грамотных приказов, тупо и бессистемно перли, за что и поплатились.

Да, грекам пришлось нелегко. Афинян и спартанцев оттеснили друг от друга, победа висела на волоске... Но они выстояли. Хотя их и было гораздо меньше, девочки.

Эта битва считается одной из важнейших, показательнейших в военной истории. Обманув противника, заставив думать, что ты слаб, что отступаешь, или даже бежишь, можно поймать его в ловушку и истребить, хотя он изначально будет более силен, чем ты. Персы были хуже выучены, да. Но в открытом бою всё равно раздавили бы греков, и все знали это. Переоценка противником своих возможностей – великая вещь, и я, как Павсаний, собираюсь пудрить всем врагам мозги, чтобы сеньоры расслабились. И Сколари, и гаучос, и те, кто стоит за ними.

– Я ударю, девочки, – с жаром подвел я итог. – Обязательно ударю. Но только тогда, когда они расслабятся и забудут об осторожности, когда победа надо мною, 'загон в стойло', как им начнет казаться, у них в кармане.

– Нет, мы не будем прессовать гаучос вроде этого и его дружков, – перевел я стрелки на реальность. – А еще я сегодня буду тупо сидеть в приемной сеньора команданте Сколари и ждать, когда он смилостивится меня принять. И если повезет, завтра-послезавтра пойду на поклон к хефе Мулифена, этой долбанной Толстой Бочке. И буду просить разобраться, а не что-то там требовать. Потому, что они должны быть уверены в своей силе, только тогда их можно будет накрыть одним единственным ударом.

– А хватит ли у нас сил на один единственный удар? – презрительно усмехнулась Гюльзар. – Павсаний хренов... – она грязно выругалась. – У нас пока нет НИ ОДНОЙ винтовки и ни одного человека, кроме твоих 'старшеньких'. А ты уже строишь планы Александра Македонского?

– Я работаю над этим, – усмехнулся я. – Всё будет, девочки. Поверьте. Дайте только время.

Судя по глазам, не очень они хотели верить. Но кредит доверия я имел, и надо спешить им пользоваться.

* * *

Наш разговор прервала мигающая иконка, совсем недавно выставленная мною на панель горячих – благоверная. Подавив предательское волнение, я ответил:

– Привет! Что-то случилось?

– Нет. Не то, что случилось... Просто Хуан... – Пауза.

– Что-то с Беатрис? – тревога, зародившись в душе, начала разливаться по всему телу.

– Нет, не с ней. Наоборот, с сестрой всё хорошо, начала выходить из комнаты и нормально есть. Хотя почти не разговаривает. Она поверила, что ты что-то сделаешь, Хуан.

– И? – не понял я.

– Сегодня и я поверила, – произнесла Марина на одном вздохе. – Хуан, мне только что звонил ректор.

– И что? – Я всё еще не понимал.

– Хуан, РЕКТОР!!! Лично!!! – чуть не закричала она. – Еще вчера он знать не знал, кто я такая, одна из множества. Мелкая сошка, случайно попавшая в академию по гранту.

– Не преувеличивай, – усмехнулся я. Захотелось рассоединиться, но из вежливости делать этого не стал.

– Нет, Хуан, я знаю, что говорю. Ты думаешь, там у нас всеобщее равенство? Да как бы не так! На переднем плане всегда сливки, детки самых влиятельных людей планеты. Да, отбор у нас жесткий, и если они филонят – на происхождение и статус семьи не смотрят. Но и богатеньких у нас хватает. И они всегда, ВСЕГДА, Хуан, впереди всех, все эти сынки и дочки аристократии.

– И всё же рамки между вами должны быть более размыты, чем где бы то ни было, – констатировал я. Военно-медицинская исторически славилась своей либеральностью и независимостью, отличием традиций от общепланетарных.