Текст книги "Ангел с пламенными крыльями-1 (СИ)"
Автор книги: Сергей Кусков
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Однако подчеркну, Хуан, – ее высочество подалась вперед, сверкнув глазами, – я не вижу тебя больше ни на одной службе, ни в одном ведомстве, ни на одном посту, как в иерархии клана, так и планеты! Тупая ангельская солдафонщина, пускай и в элитном полку – это твой потолок!
Откинулась назад, помолчала, давая мне 'догнаться', 'дозреть'. И когда мои кулаки бессильно сжались, ядовито прищурилась:
– А теперь вспомним, что произошло полгода назад? Весной? Ты, никто, без роду-племени, у нас без году неделя, ничего не создал, не совершил, никак себя не проявил... Заявляешься к Совету и приводишь какую-то шалаву, которую в ультимативной форме требуешь обогреть, приласкать и защитить. И для этой цели даже женишься на ней, чтобы окончательно припереть нас к стенке. Вопрос, как к этому должна относиться я, уверенная, что ты не тот человек, которого видят в тебе моя сестра и остальные?
Я молчал. Слова бессмысленны. Лишь легонько покачал головой, чтоб создалась видимость диалога.
– Правильно, плохо я к этому отнеслась. Я не люблю своеволие переоцененной серости, но тем более не люблю, когда меня припирают к стенке. И особенно, когда припирают люди, подобные тебе, Хуан. Всё понял?
Пауза.
– Да, Лея пошла навстречу, организовала твоим подстилочкам охрану... Но кто сказал, что кто-либо из нас должен драть ради них задницу?
– То есть, я должен защитить их сам, правильно понимаю?
'Милая' улыбка гремучей змеи.
– Правильно. Иногда у тебя проскакивают проблески интеллекта, и это несказанно радует.
Из той оранжереи мои мальчики твою... Подружку вытащили. Жаль, что так получилось, но они не боги и не всемогущи. Главное – она жива. В данный момент никому из их семейства ничто не угрожает. Это моя работа, и она выполняется. Все эти уголовные дела, суды, экспертизы... Всё, что выходит за рамки моей непосредственной работы – твои и только твои проблемы. И я бы не стала называть происходящее таким громким словом, как 'саботаж'. Скорее 'ограниченное преследование целей'. Что в переводе означает, ты этих милашек к нам привел – ты за них и отвечай. Благо, тебя считают своим и даже без присяги позволят провести ограниченную вендетту.
– 'Мы в ответе за тех, кого приручаем' – процитировал я одну из установочных фраз. Ее высочество кивнула.
– Антуан де Сент-Экзюпери. Еще есть вопросы?
Я кивнул.
– Вы будете ставить мне палки в колеса?
Она весело и очень искренне рассмеялась.
– Хуан, кто ты такой, чтобы я ставила тебе палки в колеса? Маленький пушистый что-то возомнивший о себе зверек.
– Да еще и посредственность, – поддакнул я. Она кивнула.
– Да еще и посредственность. Не дорос ты до моих палок.
– То есть вы не будете мне мешать пробивать лбом очередную стенку, так понимаю? – серьезно посмотрел я ей в глаза.
– Если ты так настроен, если не можешь работать головой по-другому – пожалуйста, – улыбнулась она. – Ты проект Леи, не мой, я не испытываю от твоих глупых поступков никакого дискомфорта. Как плевать мне и на твои мелочные победы, не вытаскивающие тебя за общие рамки серости и убогости. Да, правильно понимаешь, мешать я не буду – делай, что хочешь. Что хочешь в рамках... Ну, ты сам понимаешь, у клана Веласкес не то положение, чтобы творить в городе всё, что попало, не оглядываясь на общественное мнение. Но это уже к Мишель, она твой непосредственный начальник – пусть наставляет.
– Спасибо, сеньора. Вы очень любезны, – улыбнулся я. – Значит, я получу данные с камер группы охраны семьи Санчес в момент вызволения её из лап подонков?
– Разумеется. – Она отправила по столу заранее приготовленную капсулу. – Кстати, там так же досье на каждого из участников нападения. В качестве подарка от меня. Я ж не черствая сука, и мне не всё равно, что изнасиловали беременную.
– Да-да, вы очень тактичный и чувственый человек, – картинно вздохнул я. – Вашим моральным императивам позавидовала бы и Святая Тереза!..
Принцесса Алисия только улыбнулась – лепет маленького недовольного хомячка не мог её не то, что обидеть, но и просто расшевелить.
– Я пойду, сеньора? – приподнялся я.
– Конечно, Хуан. Иди, – расплылась она в очередной змеиной улыбке. – Желаю удачи. Желаю искренне, не думаешь же ты, что я хочу, чтобы подонки не получили по заслугам?
– Ага, в глубине души, – поднялся я и приставил к столу стул.
– В глубине души, – согласилась она.
Уже подходя к двери, я обернулся.
– Сеньора, можно вопрос совершенно не по теме?
– Слушаю?
– 'Гранд Эскудо' – хорошая машина?
– Зачем тебе? – напряглась она, по лицу пробежала легкая тень активной мыследеятельности.
– Да вот подумал, когда разбогатею, подарить что-то подобное маме. Конечно, это будет не скоро, но должны же мы ставить себе кое-какие цели заранее?
Ее высочество покачала головой, сверкая хитрющими глазами.
– Машина хорошая, но качество не соответствует цене. И вообще твоей маме лучше что-то попроще. Легче, изысканнее. 'Гранд Эскудо' хорош для выхода в атмосферу, или для того, кто ожидает нападения и прячется за броней. Для езды под куполом слишком тяжел.
– Спасибо, сеньора, учтиво поклонился я. И когда вновь повернулся к двери, меня настиг ее голос:
– Видишь, Чико, как давно я за тобой наблюдаю?
Отвечать я посчитал бессмысленным и быстро покинул этот негостеприимный кабинет.
– Сука! Стерва! Тварь!.. – Меня прорвало. Я ходил вдоль машины, словно загнанный зверь по клетке, пытаясь обуздать свою ярость. Которая не помогала, только мешала, но, почувствовав слабину, не могла не выйти наружу. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!..
На нас оглядывались проходящие мимо люди. Охрана здания перед входом так же смотрела косо. Но было плевать.
Окончилось всё быстро. Когда я всех достал, Кассандра скомандовала, открыв люк:
– Быстро в машину!
Произнесла она это таким голосом и с такой интонацией, что я впервые не посмел ослушаться и последовал прямому приказу. Нет, что-то командирское в ней определенно есть. Жаль, что мало.
Мы тронулись, куда-то поехали. Ехали долго, где-то кружили... Пока я, наконец, не успокоился и не затих. Девчонки без умолку трещали что-то о своем – о косметике, чулках и белье, шмотках и артистах секс-символах, что создавало отвлекающий умиротворяющий фон. Моё же состояние из яростной ненависти плавно перетекло в задумчивую созерцательность, в осмысление увиденного и услышанного. Работу над ошибками. И оказалось вдруг, что всё не так уж и страшно.
По сути, что произошло? Сеньора принцесса открыто призналась в том, что до этого скрывала в себе. Я мог не знать этого, и был бы спокойнее, счастливее... Но изменилось бы от этого что-нибудь?
Нет, не изменилось бы. Она считала бы меня талантливой серостью и дальше, и дальше бы презирала за никчемность, недостойную проекта сестры. Вот только я не имел бы об этом никакого представления.
А девочки-Санчес? Ведь я действительно припер своей женитьбой сеньорин к стенке, и голову дам на отсечение, невзлюбила она меня именно после этого. Такие женщины не любят диктата, они сами хозяева себе и поступкам, а тут им указывают, что делать, в ультимативной форме. Да еще какая-то 'серость'. И если до этого отношение ко мне было просто пренебрежительным, то после женитьбы стало ярко негативным, за что теперь и буду платить.
И Санчес... Действительно, я приручил их. И должен за это нести ответственность. Да, я не смогу победить в открытой борьбе, но я не зря прошел через ад похищения, обмена, взгляда бога в магазине, полосы смерти и противостояния. Я доказал, что достоин, и что хочу обучаться в корпусе, причем первое я доказывал другим, второе – самому себе. И я не тот простак-работяга, которого описывала Катарина на лавочке у космонавтов. Я – внук адмирала Веласкеса, и должен, обязан пользоваться тем, что положено мне по праву рождения. Я должен взрывать плотины, а не рыть их лопатой, и совсем недавно это окончательно понял.
А значит... Мне должно быть наплевать, что думает эта женщина. Наплевать, что она делает или не делает. Если у меня не хватит ресурсов сделать что-либо открыто, значит это на самом деле будет вендетта. И в таком случае неплохо поговорить о границах дозволенного с Мишель, моей начальницей и 'человеком, несущим ответственность'.
– Поворачивайте на базу, – произнес я, прерывая девчонок. Все замерли с открытыми ртами.
– А я? – развела руками Марина. – У меня же нет пропуска.
– А ты посидишь с кем-нибудь из девчонок в машине, – отрезал я. – Мы ненадолго, после отвезем тебя домой.
– А может вначале домой?
Я скривился, покачал головой.
– По пробкам? Нет, она успеет уехать. Дворец рядом, а до Боливареса пилять и пилять. А потом обратно. – Рука спустила козырек и вызвала горячую иконку любовницы-начальницы.
– Да, Хуан? – раздалось на том конце почти сразу.
– Привет, ты у себя? – мысленно возликовал я.
* * *
– Мам, нам нужно место, чтобы поработать и кое-что обмозговать, – заявил я самому близкому человеку, когда мы, оставив машину внизу, ввалились всей гурьбой ко мне домой. Марину отвезли – чтоб не мешалась. Да и не нужна она нам для того, что задумали. Для её же пользы.
– Проходите, – посторонилась мама.
Бегло, на автомате, поужинав, что-то отыскав на кухне, наш взвод оккупировал каждый свободный клочок места в моей комнатушке. Я завихрил визор во всю стену и вставил в разъём полученную у принцессы Алисии капсулу. Голографический проектор прихватили с собой из 'Мустанга', а терминал у меня мощный, игровой – и не такое потянет. После чего вновь и вновь, невзирая на боль и сжимающиеся от бессильной злости кулаки, наблюдали, как оперативники с оружием наперевес врываются в огромную оранжерею с озером торгового центра. Как присутствующие там подонки из тех, что только наблюдали за процессом насилия, вскидывают оружие, готовые стрелять. И пусть у них в большинстве были огнестрелы, только у троих игольники против штурмовых винтовок оперативников, но соотношение пятнадцать к трём....
– Мы забираем девчонку! – жестко отрезал тот, кого мы условно окрестили 'первым'. Скорее всего, он был старшим в группе, остальные подчинялись его жестам.
Подонки что-то пытались отвечать, возражать. Что-то свысока, но...
...Но 'очко' у всех поджимало – такого вмешательства они не ожидали. Что говорило в пользу того, что они не знали, что за объектом их приставаний наблюдает безопасность. На самом деле случайность? И они выбрали именно её из множества находящихся в здании сеньорит только потому, что в 'интересном положении', а этим гнидам подавай экзотику?
Над этим ещё подумаю. Пока же я поражался смелости бойцов департамента. Если бы парни в тот момент сдрейфили, струсили, просто показали бы, что внутри них есть страх – их бы не восприняли всерьез и...
Нет, перестрелки могло не быть, но ничего бы они не добились. Но парни пёрли напролом, словно многомиллионотонный астероид, а перед ними не игольники и пистолеты, а детские пугалки. Да и самих сеньоров бандитов за людей они демонстративно не считали – так, школота, балующаяся спичками. Которой еще учиться и учиться, но которая уже строит из себя архиважных сеньоров. Понимали, что малейшая ошибка, и им конец, что перед ними – шакалы-беспредельщики, но умело сдерживали свой страх, и это чувствовалось даже по нашу сторону камеры. Их отвага спасла Беатрис, и нужно быть парням безмерно благодарными.
– Я сказал, мы забираем девчонку и уходим! – грозно повторился на панорамном изображении бандитов 'первый'. Лиц его напарников с этого ракурса не было видно, только профили, но какое грозное на них выражение – представляю. А вот и тот самый Марио Сколари. По лицу видно, любитель НОКСа. И сейчас обдолбанный, хотя не сильно – 'для настроения'. Прыгает, брызжет слюной, угрожает, хотя от вида винтовок всё-таки опешил.
Очередь по земле. На приличном расстоянии от бандитов, но вполне объективно демонстрирующая намерение бойцов идти до конца. Козырный аргумент.
И бандиты дрогнули. Они пришли не для того, чтоб погибать, даже если захватят противников с собой. Крысы – они и есть крысы, что с них взять?
– Пусть забирают! – Это второй по значимости подонок, совершенно трезвый и не под кайфом. Я несколько раз прокрутил запись – всё время противостояния он внимательно наблюдал, и вмешался только в этот момент. При этом свои его послушались беспрекословно, в отличие от номинально-старшего Сколари. Видно, дон Антонио определил его на роль куратора племянника; в чрезвычайной ситуации он обязан брать командование на себя, во избежание, хотя в спокойной обстановке 'отсвечивать' не должен. – Эй, все назад! Пусть забирают.
Сколари, впавший в ступор при демонстрации намерений, начал отходить:
– Что значит 'забирают'? Да они!..
Но его никто не поддержал, все действующие лица, действительно, подались назад, буквально вцепившись в оружие. На лбу двоих-троих я различил капельки пота. Тяжело сопя, отошел и сам Марио.
– Уходите, – произнес куратор, когда двое подчиненных 'первого', опустив оружие, принялись осматривать рыдающую Беатрис. Подняли её, повесили себе на плечи.
– Нужен врач, – раздался голос одного. – Срочно.
– Уходим! – Это 'первый', тихо.
Его парни понесли плачущую в истерике девочку; сам он, отступая спиной, шаг за шагом, продолжал держать бандитов под прицелом. Угол, створки, поворот...
Всё, дальше ничего интересного – рутина. Как вывели Беатрис на улицу, как подъехала самая обычная скорая, как её погрузили...
Мы смотрели записи всех трех камер, с трех ракурсов. Один раз, второй, третий. Итогом стало восклицание Паулы:
– Это, конечно, бомба, Хуан... Но судья прицепится к тому, что на записи нет сцены собственно насилия. Беатрис здесь не сопротивляется. Пусть УЖЕ, но не сопротивляется. Они ее просто пришли и забрали, да еще оторвали от важного дела совокупления.
– Но тут же и дебилу понятно, что произошло! – негодующе воскликнула Мия, не желающая понимать, что истина на Венере не значит ничего. Определяющую роль играет тот, кто стоит за тобой, какая это сила. И если она 'круче' той, что за твоим противником, то ты прав даже тогда, когда вся планета может засвидетельствовать обратное.
– Они выкрутят, Хуан, – покачала головой напряженная до мозга костей Паула. – Можешь мне не верить, я всего лишь студент и опыта не имею, но убедишься.
– Да верю я! – Я смачно выругался. – Я и сам так думаю. Это вопрос времени. Которое они затянут и выкрутят.
– Единственное, что хорошо – это логотип ДБ в углу. И архивный номер записи. Никакая экспертиза не посмеет признать запись 'левой', иначе к делу подключатся совсем иные силы. Этим выиграем немного времени, которое они начнут затягивать... Но в целом...
Да, в целом шансы наши близки к сказочным даже с записью. Как затягиваются дела, с последующим 'вытаскиванием за уши' нужных людей... В СМИ постоянно мелькают подобные истории, и это только те, которые туда попадают. То есть дела непростых людей, у которых есть надежда добиться правды оглаской. Беатрис такой надежды лишена изначально.
– Значит, всё-таки вендетта? – похоронным голосом произнесла Роза.
– Да, девчонки. Только вендетта. – Кажется, от злости меня затрясло.
– Хуан, пойдем, выйдем. – Это Кассандра. Глаза хмурые, решительные. Я глубоко вздохнул, встал и пошел за нею на кухню. Зайдя на которую, она плотно прикрыла дверь:
– Сядь.
Сел.
– У меня уже было такое, – произнесла итальянка. – Как у тебя, похожее.
Моя бровь недоуменно взлетела вверх. Она пояснила:
– Я тоже думала, стоит ли идти ва-банк, но так и не решилась.
Встала рядом, не зная, куда деть непослушные руки, ломая пальцы. Её распирало от эмоций. Наконец, перешла к исповеди, и сразу было понятно, я – первый, кому она рассказывает ЭТО. Вообще первый, не только на Венере.
– Они напали на наш городок неожиданно. Нападения никто не ждал, у нас с фанатиками был мир. Потому стражи не успели ничего предпринять, а передовой их отряд уже ворвался за территорию периметра и начал бомбить город.
– Бомбить?
– Миномётами. С пикапов. А мы... – Вздох. Мы оказались не готовы.
– Потом каждый был сам за себя, – зло сверкнула она глазами, а кулаки сжались. – Городок маленький, каждый дом – крепость, и они брали каждый дом фактически по отдельности. Обстрел из минометов и гранатометов, затем гранаты, дымовые и газовые шашки, потом взрывчатка. После этого зачистка, и следующий дом. А тех, кто пытался оказать помощь другим, отсекали ураганным огнем из крупнокалиберных гауссовок. У нас тоже было тяжелое вооружение, Хуан, но это произошло ночью, мы просто не смогли организоваться.
– А потом организоваться стало поздно, – обреченно выдохнула она – лицо её было полно страдания. – Сволочи рассекли город на части – сделать стало ничего нельзя вообще. Кажется, наши ждали подкрепления от других христианских диаспор, но в Милане я узнала, что так и не дождались. Плюс, бОльшая часть тяжелого оружия осталась на периметре – того, что на руках, для полноценного боя не хватало.
Она покачала головой, словно отгоняя наваждение.
– Отец остался драться, выиграть для нас время. Пока фанатики штурмовали дом, мы с мамой и братом бежали через подвал. Только не к нашим, не в центр города, а наоборот, попытались прорваться за периметр.
Прорваться не получилось, и чтобы отвлечь этих тварей, мама закричала. И повела их за собой. А я должна была проскочить.
Молчание. И гробовое:
– И проскочила. А братишка – нет – Пауза. По лицу ее побежали два ручья. – Он заплакал, Хуан. Он же ма-а-аленький... Был. И его... На звук...
Она зашлась во всхлипах. Но выдавила из себя итог:
– Его разрезало на две части: верхнюю, за которую я его тянула, и нижнюю. Стреляли с пикапа, со стационарной гауссовки – можешь представить себе её убойную силу?
Почему меня не задели – не знаю, обкуренные были. – Патрисия попыталась смахнуть слёзы, но лишь размазала тушь. – Они же в бой только обкуренными идут, у них это 'боевой транс' называется. Лезут, как тараканы, пока всех до единого не уложишь.
Новые всхлипы, и сквозь слёзы:
– Я никогда не забуду этот момент! Никогда, Хуан! Как свалилась за периметр, а в руках... Половина... Выше пояса!..
Я подскочил и оперативно сжал её в объятиях, прижимая для верности к холодильнику. Сжал с силой, что есть мочи. И вовремя – удержал.
Когда Патрисия отошла, немного придя в себя, я встал с пола, поднимая её – во время припадка мы сползли вниз. Присел, усадив девушку на колени. Принялся, прижимая к себе, ласково гладить волосы.
– Очнулась я уже в Милане, – продолжила она рассказ. – Как убежала, как избавилась от погони, как прошла через сотни километров по предгориям... Не помню. Вот совсем не помню. Даже не как в тумане, вообще – сознание будто выключилось. И слава богу.
– Слава богу?
– Когда меня нашли, я была вся в крови. Вся-вся. В чужой. Кто-то из врачей сказал, так бывает, когда перегрызаешь кому-то горло. Я не знаю, как, не знаю, кому, и не хочу знать.
Помолчала.
– Когда очнулась – испугалась. Осознание, что это произошло на самом деле... – Из глаз девушки снова потекли слёзы. – Мне надо было вернуться, Хуан. Остаться. Не лететь на Венеру. Там, на Севере, много христиан – меня бы приняли. Я записалась бы в ополчение, прошла обучение и начала вендетту. Свою. И либо сдохла бы в этих предгориях, либо... Нашла бы и кончила тех уродов, кто напал на нас. Стольких, скольких бы смогла. И била бы не только по мужчинам – все они, все их общины заслуживают смерти.
Я вообще не понимала, когда прилетела, откуда в вас этот дурацкий гуманизм, не трогать женщин и детей? Я отомстила бы Хуан, хотя наверняка бы погибла... Да сто процентов погибла бы! – воскликнула она. – Но скольких бы захватила с собой!..
Помолчала, затем пронзила меня холодным взглядом своих карих колодцев:
– Но я БЕЖАЛА! Бежала, Хуан!..
Её снова затрясло в рыданиях, но это больше не было истерикой. Лишь слёзы, здоровая защитная реакция организма.
Сколько она так плакала – не скажу. Но рано или поздно заканчивается всё, даже слёзы.
– Я никогда никому это не рассказывала. Тебе – первому. За много лет. Да, меня бы убили, но я умерла бы спокойно, с чистой совестью, понимаешь? А не мучилась здесь, на чужой планете, в чужом раю, от того, что смалодушничала.
– Не нужен мне весь это мир, Хуан, – провела она рукой вокруг себя, подводя итог такому непростому повествованию. – Да, корпус – это здорово... Но иногда здорово остаться там, где должна, и сделать то, что подсказывает сердце. И пусть весь мир катится к чертям!
Я с силой притянул ее к себе. Долго же она молчала! Если ей тогда было четырнадцать... Почти десять лет?
Ну, детская психика 'заживает' быстро. Однако шрам всё равно остаётся, и останется на всю жизнь. И ни один психолог тут помочь не в состоянии.
– Я бы и сейчас вернулась, – продолжила она. – С моими теперешними знаниями и умениями, с моими сверхчеловеческими способностями... Я задала бы там жару! – Тяжелый вздох. – Но присяга...
– Мы еще слетаем туда! – прошептал я, трепля ее волосы. – Обязательно! Ты и я!..
– Обещаешь? – Мои слова её успокаивали, хотя она не могла не понимать, что это просто слова.
– Конечно, глупая! – Я приторно рассмеялся. – Долги надо отдавать, вот ты и отдашь свой. В виде снарядов для гауссовок и рельсотронов. И девчонок с собой возьмём – они вряд ли будут против такой разминки...
– Спасибо, Хуан! Ты настоящий друг! Друг и напарник!.. У меня сильно глаза красные? – тут же перевела она тему на насущное.
– Какая разница, – вытер я пальцем слезу под ее глазом. – Тут все свои, поймут.
– И что ты решил? – всхлипнула она, окончательно успокаиваясь.
– Решил, Патрисия. Решил!.. – погладил я ее по волосам.
* * *
– Привет! Заходи! А я как раз чай заварила, ты такой не пробовал. Да я и сама еще не пробовала – позавчера угостили. Хорошие люди с Земли привезли.
Ну, Мишель у нас спец по чайным делам, и это не секрет ни для кого. Буду на Земле – тоже что-нибудь 'передам'.
Я прошел, сел на 'своё' место. Налил в чашку кипяток, ароматную заварку из специального фарфорового чайничка. Оставил остывать. Потянулся к конфетам, в которых она была не спец, но любитель со стажем.
– Слушаю, – произнесла глава корпуса телохранителей, присаживаясь на свое место, отпивая небольшой глоточек из своей чашки.
– Почему молчит королева? – сразу взял я быка за рога.
Пожатие плеч – вопрос сложный. Я уточнил:
– Лиса Алиса меня ненавидит – пускай. В этом ничего экстраординарного. Не дает ход официальному делу, хотя может – пускай. Она – всего лишь исполнитель. Но королева – гарант! Она дала свое слово, когда приказала организовать девочкам защиту!
– Ну, впрямую слова она не давала... – покачала головой белобрысая.
– Впрямую – может быть, – согласился я. – Но она отдала такой приказ, и значит, взяла ответственность на себя и клан Веласкес. Теперь же получается, что гарантия королевы ничего не стоит? Если бы принцесса Алисия была королевой – я бы понял, всё бы сошлось. Но королева не она! В чем дело? Чего я не знаю?
Мишель какое-то время молчала. Наконец поднялась, прошлась по кабинету.
– Ну, для начала пару слов о королеве, – усмехнулась она, открыла сейф и вытащила оттуда несколько свернутых листков бумаги. Вернулась, протянула мне.
Я развернул. Все три листа – рукописный текст, видно, написанный на скорую руку. Первый лист – список имен с кодовыми номерами личных дел. Начиная от обкурка Марио Сколари и кончая... Пепе Толстой Бочкой. Далее шел план мероприятий, по пунктам. Организация установления местонахождения, перечень задействованных служб, план перехвата, планы возможного штурма с перечислением объектов и подготовительных к оным штурмам мероприятий. Перечень необходимого оружия. Ориентировочное количество боевых групп...
В общем, передо мной лежал серьезный проект боевой операции. Но именно что проект, написанный 'на коленке'. Больше всего мне понравилось графа 'количество используемых боевых групп'. Зарезервирован был весь резерв (фу ты, оборот какой) корпуса, плюс, предполагалась помощь боевых отрядов департамента безопасности – в качестве подстраховки и третьего контура охранения. Так же в план были внесены таинственные данные неизвестных мне осведомителей. Довершало картину множество подписей мелким шрифтом, дающих разнообразные пояснения, в которых я ничего не понял, но и понятого оказалось достаточно.
Итак, передо мной был план операции по ОДНОМОМЕНТНОМУ устранению всех пятнадцати лиц из списка принцессы Алисии, а так же команданте Сколари и лидеров управляемой им... Как грамотно назвать структуру в составе Мулифена, которую он возглавляет? Занимающуюся (по словам Марины) оптовым распространением наркотиков в сфере влияния своей банды?
Так вот, эта структура, согласно плану сеньоры Тьерри, обезглавливалась. Одномоментно с уничтожением всех участников нападения на Беатрис. Более того, обезглавливался и сам Мулифен, поскольку последним в списке шел Пепе Толстая Бочка, хефе, его 'управляющий'. Что это за личности сеньора Санчес-старшая меня сегодня немного просветила, и в данный момент масштаб размаха поразил.
– А Пепе за что? – поднял я глаза на Мишель. – Антонио Сколари – ясно, покрывал племянника. Без его одобрения тот не посмел бы такое чудить. А Пепе?
– Чтоб мстить было некому, – пожала плечами сеньора полковник. – Великая непреложная истина. А тот, кто остался, чтобы думал о чем угодно, кроме мести. Чтобы живой пример предшественников вдохновлял. На самом деле лет тридцать-сорок назад такие акции для корпуса были нередкими. Естественно, объектами уничтожения в них служил... Скажем так, не только криминал.
– Кланы.
– Да. Ты не задумывался, почему некоторые нищие семьи имеют несопоставимый авторитет в салонах?
Я отрицательно покачал головой.
– Когда-то они считали себя слишком могущественными и диктовали условия королевам. Ну, или пытались это делать. И попали под раздачу. И ныне влачат жалкое существование. Но почести, во всяком случае, внешне, им всё равно воздаются – роды-то знатные.
– И почему же вы прекратили эту практику, – ухмыльнулся я.
– Нет смысла. Знать сидит на пятой точке. Давит на королеву, но по своему, не задираясь. Да и ситуация на политической сцене уже не та...
Угу, начинать, конечно, надо было с этого аргумента. Но он произнесен, а это в положении Мишель уже много.
– И что же тебе нужно, чтобы начать эту истребительную операцию? – задал я главный, но напрашивающийся вопрос, возвращая листки. Мишель их забрала, понесла назад к сейфу.
– Приказ королевы, Хуан. Мы с девочками план набросали, подготовились. Более точно придумывать нет смысла – всё будет зависеть от ситуации на тот момент. Боевую тревогу могу включить прямо сейчас, – кивок на рабочий терминал, – но действовать без приказа не могу. – Она развела руками, села. – Понимаешь?
– Понимаю. – Из груди вырвался вздох. Какая-то мысль тревожила, но ускользала. – То есть, отсутствие помощи это не инициатива ее высочества.
Белобрысая скривилась.
– Не совсем. Скажем так, Алиса сама по себе. Королева – сама.
– Переведи? – нахмурился я.
Собеседница задумалась. И думала достаточно долго, чтобы я оценил её новый чай. М-да, ароматно! Интересный оттенок. Селекция или генная модификация?
– Хуан, у нее два выхода, два варианта развития событий, – пояснила Мишель. – Первый – вмешаться самой и устроить в городе погром согласно вот этого наброска, – кивок в сторону сейфа. – Этот план хорош тем, что он быстрый, эффективный и она всем демонстрирует, что держит слово, как гарант. Но плох тем, что признает тебя при этом её родственником, племянником. То есть выделяет тебя над всеми, приравнивая к членам семьи.
– Это плохо?– отпил я еще глоток.
– Ну, не очень хорошо.
Пауза.
– Ты наверное почувствовал сегодня, что некоторые... Хмм... Некоторые офицеры тебя недолюбливают? Открою секрет, здесь, в корпусе, тебя любят тоже не все. Просто местные более привычны слову 'приказ' и не задаются. Но если дерзить королеве по праву ближайшей родственницы может только ее высочество, это не значит, что у других мысли относительно тебя ушли далеко.
– Для них я тоже... 'Талантливая серость'... – процитировал я.
– Как-как? – удивленно нахмурилась собеседница. Махнула рукой. – Ну, примерно так.
– Так вот, признавая тебя племянником, – продолжила она, – беря под своё крылышко напрямую, Лея как бы скажет им: 'Видите, он мой! Он – небожитель!'
Все разговоры, пересуды и недовольства вокруг тебя сразу после этого стихнут, и недовольные офицеры... Вот как, думаешь, будут относиться к тебе недовольные офицеры? А через их влияние со временем и остальные?
– Как к Эдуардо, – произнес я. – Зло, от которого никуда не деться и с которым нужно смириться.
– Ну, не совсем так, – покачала Мишель головой, непроизвольно скривившись – задело сравнение. – Ты уже доказал, что далеко не Эдуардо. Но небожитель – есть небожитель. И даже хороший племянник королевы в первую очередь ее племянник, объект охранения, и только после кто-то другой.
Ты никогда не станешь здесь СВОИМ, Хуан, – выделила она это слово, но её мысль я уже понял. – А это важно. За объектами охранения не идут, их охраняют. И для чего, скажи пожалуйста, была нужна вся эта грандиозная операция по созданию из тебя полноценного ангела?
– А я даже не принц, – произнес я, нахмурившись чернее тучи. – То есть прав полноценных детей Леи мне никогда не видать. И даже в случае успеха ваших замыслов превращусь в простого консорта её будущего величества, предмета мебели с большим агрегатом... М-да!
– Это хорошо, что ты всё понимаешь, Хуан, – кивнула Мишель. – Потому она пошла по второму пути. Она не оказывает тебе помощи, не признает тебя небожителем, но при этом дарует тебе все права полноценного ангела, несмотря на то, что ты далек от завершения обучения и даже не принял присягу. Это всё мелочи, главное, ты остаёшься одним из нас. Ангелом.
– Ага, ангелом с пламенными крыльями. И большим карающим мечом...
– ...Вместо большого агрегата. – Хозяйка кабинета довольно рассмеялась. – Согласись, неплохая альтернатива.
И что сказать ей в ответ? Действия королевы логичны? Логичны. В рамках логики корпуса, конечно, но я давно уже привык, что здесь всё с ног на голову.
Сестрёнкам Санчес, конечно, от позиции королевы не легче. Но когда те, кто стоит у власти, озадачивались мнением пешек? А девочки, похоже, даже до пешек не дотягивают.
– Какие есть ограничения на силовую акцию? – перешел я ко главному вопросу, ради которого и приехал. – Королева ведь не может не понимать, что я ничего не сделаю. В смысле, ничего не сделаю, если буду пыжиться официально. Все эти суды, адвокаты... Только мочилово, только хардкор!
– Понимает. – Мишель закачалась в кресле. – И, думаю, именно на это и рассчитывает. Что ты снова сможешь пройти по грани – заставить всех уважать себя, но одновременно не отвернешь от королевского клана население. Нельзя, чтобы про нас ходили ужастики, ты же в курсе.
