Текст книги "Ангел с пламенными крыльями-1 (СИ)"
Автор книги: Сергей Кусков
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Команданте выдавил скупую улыбку.
– О, да, насчет ответственности полностью соглашусь. Ответственность – великая вещь, с которой ничего невозможно поделать, когда она есть. И почему же королева молчала две недели? Испытание?
Я пожал плечами.
– Я воспитывался далеко не во дворце. И должен доказать, что чего-то стою без поддержки. И главное, сеньор, я это докажу! – Я выдал улыбку злого гения. Сеньор не подал и виду, но в душе у него поднялось нечто злое и яростное.
– Что вы хотите от меня?
– Во первых ответа на вопрос. Зачем вы подставили племянника?
– Я не понимаю, о чем речь, сеньор Шимановский-Веласкес.
Судя по глазам, всё он понял. Вот и отлично, ответ получен, можно переходить к следующему пункту.
– Как вы планируете наказать его?
Собеседник нахмурился.
– Боюсь, я снова не понимаю вопроса.
– Ваш племянник совершил преступление, пояснил я. – И более того, подставил этим вас. Вы обязаны его наказать. Плохих непослушных детей как бы принято наказывать...
Он молчал долго, с минуту.
– Какие у вас предложения?
– У меня? – Я деловито поднял бровь. – Пятнадцать лет общего режима. По статье об изнасиловании. Подойдет?
Команданте аж перекосило.
– Вы понимаете, сеньор Шимановский, что это равносильно смертному приговору, только гораздо более жестоко?
– Ну, как вариант, согласен на смертный приговор, – победно улыбнулся я. – Мы его сейчас забираем, прямо сейчас, и никаких претензий к вам не имеем. Королева вновь забывает о вашем существовании, как и ранее.
– Неприемлемо, – покачал головой собеседник. – Он – сын моей сестры. Моя семья. Так же как вы – племянник ее величества. Понимаете аналогию?
Я мило улыбнулся.
– Я не насиловал беременную, сеньор. В этом наша разница. Вы сами привели аналогию, и я её продолжу. Носимый той девочкой ребенок тоже был частью королевской семьи, частью клана. И поскольку он не родился... Королева этого не оставит. Она может прогнать меня прочь, если не решу проблему, как ненужную бездарность, но ответ за убитого члена своей семьи спросит. Угадайте с кого?
Сеньор Сколари позеленел, но держался.
– Что вы предлагаете? Вы загоняете меня в угол; вы же понимаете, я не могу отдать вам племянника. Тогда к чему этот разговор?
– Но я также понимаю, что не могу штурмовать ваш дом, если окажетесь его выдать, – парировал я своей слабостью. Для паритета. – Поднимется информационная волна, которая тётушке не нужна. Так что нам таки нужно договориться, сеньор. Подумайте, что вы готовы предложить... Чтобы уйти от крайностей?
Из груди команданте вырвался обреченный вздох. Видно до последнего боялся штурма.
– Мне нечего предложить. Любое мое решение покажется вам недостаточно кровожадным. А если на него согласитесь вы, это не значит, что наш договор примет королева.
– Это была моя женщина, – криво усмехнулся я. – У меня карт-бланш на решение. Королева может отдалить меня за... Безграмотность и наивность, но договор будет иметь силу. Вы заметили, она две недели не вмешивалась в ситуацию, давая разобраться мне?
Звучало логично, но команданте на то и команданте, чтобы никому не верить. Однако особого выбора у него не было, нам надо решить проблему сейчас. Завтра будет поздно. Во всяком случае, такое впечатление должно сложиться после происшествия у ворот.
– Я не отдам Марио, – рыкнул, наконец, хозяин этого дома. – Делайте что хотите, но я его не отдам. Убьёте?.. Убивайте.
Я продолжал улыбаться, не мешая его монологу.
– Да, он... Плохой мальчик. И я готов сделать так, что до конца своих дней он не ступит на Венеру. Если его, конечно, выпустят, что только в вашей власти, сеньор Шимановский. – И глядя, как я недоуменно нахмурился, соизволил пояснить:
– Я попытался убрать его с планеты почти сразу. Ему запрещен вылет. Без объяснения причин. Как и всем, кто в том инциденте участвовал. А вы не знали?
Нет, не знал. Ну, хоть за это тётушке спасибо – не дала тараканам разбежаться по щелям и норкам.
– Он должен понести наказание, – гнул я своё. – Этого недостаточно.
Сколари издал обреченный вздох.
– Мы не понимаем друг друга. В таком случае могу предложить только одно – суд. Честный, согласно законов королевства.
– Вы пойдете на это, зная, что будет с Марио в тюрьме?
– Ну, я же законопослушный гражданин, сеньор Шимановский, – победно и очень зло улыбнулся этот... Тролль. – Как вообще можно говорить о чем-то, о каких-то договоренностях за пределами законодательного поля?
Я расхохотался.
– Знаете, что меня всегда поражало в... Скажем так, представителях теневого мира? Когда вам дают по рукам, вы моментально вспоминаете о законе. О правах, суде, презумпции невиновности... Обо всех процессуальных нормах, которых знать не знали, верша свои дела. – Помолчал, оценивая, как выкрутить так, чтобы мои действия выглядели достаточно солидно. – Хорошо, вы правы, закон прежде всего. Моя тётушка как раз и поставлена народом, как высшый арбитр на случай его неисполнения. Я согласен.
Глаза сеньора победно сверкнули – уж тактически поеду он одержал. Время для решения проблемы выиграл. И раз так, я решил закругляться и озвучить приемлемые для нас обоих здесь и сейчас условия, тщательно подбирая формулировки.
– Для того, чтобы не было эксцессов с тетушкой, предлагаю записать наши договоренности на носитель. Как считаете?
– Согласен. – Сеньор поднял голову и приказал искину включить запись. У меня запись шла и так, потому я просто продолжил:
– Я, Хуан Шимановский, обещаю, что ничего не сделаю Марио Сколари, племяннику команданте Антонио Сколари, до справедливого суда, который вынесет ему справедливый приговор. В обмен на это Антонио Сколари обязуется не прятать племянника, не пытаться вывезти его за пределы планеты и четко выполнять все уголовно-процессуальные процедуры, связанные с Марио. Вы согласны, сеньор?
– Согласен, – медленно и громко проговорил сеньор Антонио.
– Также, учитывая, что тот нанес тяжелые психические травмы изнасилованной им Беатрис Санчес, Антонио Сколари обязуется в качестве моральной компенсации покрыть расходы на врачей и психологов, с целью чего выплачивает Беатрис Санчес пять миллионов империалов, здесь и сейчас. Сеньор?
Сколари вновь позеленел, его даже затрясло... Но отступать было некуда.
– Да, я согласен и с этим, – произнес он. И я выдал самое 'вкусное', оставленное на потом:
– А так же забирает из судебного производства встречный иск к сеньорите Санчес по поводу лжесвидетельства, как не соответствующий действительности, юридический казус.
– Да, конечно, – вновь кивнул команданте, уже спокойнее. Да, поражение, но сейчас он и не мог победить. Признав вину племянника, глупо цепляться за встречный иск. Это ниже чести кабальеро, а в преступном мире слово 'честь' не пустой звук.
– В таком случае у меня всё, – закончил я. – Если не трудно, продублируйте мне текст нашего соглашения на носителе?
Когда я спустился вниз, меня ждал вид продолжения 'банкета'. Действительно, у Лока Идальги в рукавах оказались козыри. Внизу стояло еще две скорых, пакующих двоих раненых гвардейцев, еще две 'араньи' гвардии и лежало с десяток их вооруженных бойцов... В смысле вооруженных до момента утыкания их 'мордой в бетонопластик' – в данный момент их оружие выставили в отдалении пирамидой. А так же... Точно, два взвода, как я и говорил – два 'мустанга' с почти двумя десятками девочек в форме, расхаживающих между условно-пленными в ожидании высочайшего решения.
Рядом стояли три машины с черно-синими опознавательными знаками департамента безопасности и логотипом антитеррора, но эти перцы сидели внутри. Их командир, в броне, но без шлема, беседовал с Катариной. М-да, я мог надавить на Сколари и сильнее... Если бы это было нужно.
Но мне не нужно сильнее. Мне нужно, чтобы 'тараканы' не разбежались, а сеньоры думали, что я буду играть на их поле. Дабы усыпить бдительность. Ведь при всех моих 'понтах', и более того, при всем весе королевы, у них есть шансы выиграть судебный процесс, очень сильно смягчив наказание. Ибо любое давление на суд со стороны Веласкесов может... Теоретически, но напомню, мы на Венере... Может подхватить информационная волна, которая выкрутит ситуацию с точностью до наоборот – плохая королева 'напрягает' свободный независимый суд чтобы... Ля-ля-ля. Долго ли придумать с нашими медиа– и политтехнологиями? Там и кланы подтянутся, кому выгодно ослабление королевы, и вопрос превратится в чисто технический – кто кого. На действующих лиц и само происшествие будет плевать.
Они должны думать, что могут и отмазаться от кары сами, и частично отмазать отпрысков. Посидеть которым как бы придется, но Майк четко дал понять, как именно им придется сидеть, и что суровым наказанием такую сидку считать не стоит.
Да и чек на пять 'лямов' несказанно грел душу. Надо побыстрее передать его парням – пусть разворачиваются с аппаратурой. Уничтожить два городских эскадрона за счет их же поставщика? Какая ирония!
– Ты, действительно, собираешься ждать 'честного и справедливого' суда? – задумчиво хмыкнула Катарина, когда я дал ей прослушать запись на обратном пути.
– Естественно, – с воодушевлением воскликнул я. – Договор – есть договор. И мы его финансово скрепили, – помахал я чеком.
Она покачала головой, но промолчала. Давно меня знает. И понимает, я не скажу, что задумал, пока не придет время – хоть расшибись в лепешку.
– Теперь куда? – произнесла она после долгого молчания.
– Теперь на базу. Домой. – Из груди вырвался облегченный вздох. – Завтра много дел, но главное я узнал, это Сколари. Он-команданте подставил племянника, дабы смыть с себя тень ассоциации его с собой. Но после, почувствовав за две недели, что можно избежать наказания, выкрутиться, он-человек страстно захотел мальчика отмазать. Нормальное человеческое желание. Остальное решим, дело техники.
– Как скажешь. – Она тронула рычаг форсажа. 'Эсперанса' привычно рванула вперед.
Глава 8. Про джедаев и антеджедаев, а так же оружие, музыкальные инструменты и прочие основные фонды (часть 1)
Я решил немного повыпендриваться, так сказать, сохранить традицию, и по дороге тоже купил батон самого дешевого хлеба. Когда подошел к пятачку площадки памятника сеньору Хэмингуэю, там никого еще не было, хотя при этом, да и что говорить, от самого метро, чувствовал взгляд в спину. Но это закономерно – такие люди, как человек, с которым у меня была назначена встреча, не могут не перестраховываться. Они вообще могут не пойти на контакт, если им покажется, что что-то не так. И никакой его превосходительство ничего не сделает – я догадывался, к какой службе относится связной, а эта служба всегда автономна, в любой стране и при любом режиме. Подконтрольна, но определенный перечень решений принмает всё же сама. Потому спокойно присел и приготовился ждать, пока они не просветят меня всем, чем только можно, не обрубят 'хвосты', если таковые есть, и не сделают еще множество вещей, о которых я не имею ни малейшего понятия.
И действительно, подождать пришлось минут двадцать. Взгляд в спину свербел, но я старался, терпел. Мне нужны эти люди! Кроме них у меня по сути никого нет, никаких ресурсов, и если они не захотят идти на встречу... Даже думать страшно, что будет. Шикарная вендетта, поистине эпическая задумка, превратится в рядовое мочилово, где под рукой будет максимум три подразделения, включая моё, а всех подонков, в том числе высокопоставленных, придется отлавливать поодиночке, без возможности включить 'воспитательный эффект', о котором говорил сеньор Серхио.
Когда я скормил голубям три четверти батона, неизвестные, наконец, посчитали, что всё чисто. На краю дорожки, ведущей к площадке, появился неплохо, но неброско, 'по-домашнему' одетый человек, в котором глаза читали военного пенсионера, честно отдавшего Родине положенный долг и теперь наслаждающегося покоем и умиротворением на гражданке. Человек был невысок, полноват, но при этом в нём чувствовалась выправка. За расслабляющей внимание полнотой скрывался неплохой боец – не знаю, откуда взялось это чувство, но я не горел желанием встретиться с ним один на один на узкой дорожке. Выражение лица расслабленное, словно вышел на предобеденную прогулку и ловит кайф от всего, что происходит вокруг... Но я видел, как цепко приклеивались при этом его глаза ко всему, что вставало на их пути. Это было что-то сродни моим занятием по тренировке внимания и памяти – человек разбивал окружающее на сектора, вычленяя несущественные на первый взгляд, но важные мелочи, оценивая риски, угрозы и бог весть какие еще известные только ему факторы. Шаг его нельзя было назвать строевым, но было видно, что ходить ТАК он учился. То есть всё-таки бывший военный. И, наконец, самая несущественная деталь – с волосами этого господина были небольшие проблемы, о чем говорила изрядная проплешина.
В общем, передо мной был старый опытный лев, прошедший первоклассную подготовку по шпионской линии. Лев немаленького ранга – связной настолько излучал уверенность и умение владеть собой, что подсознательно мне хотелось залезть под лавочку. Он привык повелевать, но привык и отвечать за свои поступки – 'гнать порожняк' ему не получится. Так же в его глазах читались ум и хитрость, но, думаю, без этих характеристик в управлении внешней разведки Марсианской республики делать нечего в принципе.
Выйдя на дорожку вокруг памятника, человек, улыбаясь проходящим мимо прекрасным сеньорам в летах и не очень, сделал полукруг, после чего как бы случайно остановился напротив меня. Спросил:
– Юный сеньор не подскажет, сколько времени?
– Вам по Москве, или Каракасу? – улыбнулся я, произнося пароль, скашивая глаза на хронометр браслета.
– Было бы неплохо по Владивостоку, но вряд ли ваши часы настроены дальше Урала... – улыбнулся он в ответ.
Есть, отзыв. Некто внутри меня от такой конспирологии захотел рассмеяться, но я сдержался.
– Я правильно понимаю, отсутствие связи вокруг этого памятника ваша заслуга, а не ваших потенциальных противников? – задал связной вопрос в лоб, сразу раскусив эту техническую деталь, перейдя на русский центральных равнин своей планеты. Я кивнул и ответил на его диалекте:
– Да, сеньор. У меня есть электронный ключ, а в постаменте спрятан мощный военный глушитель.
– Присяду?
Я кивнул, подвинулся.
– Конечно!
Сеньор сел, задумался. После чего произнес:
– То, что ключ электронный, означает, что минимум одна волна для прослушки доступна. Та, которая после разговора выключает этот прибор.
– Там очень интересный алгоритм защиты от этого, – я вновь непроизвольно улыбнулся. – Технические подробности представляю смутно, но создавался он специально на такой случай. Пробиться под завесу возможно, но вероятность этого менее тысячной процента. К тому же то, о чем я хотел бы поговорить, не является государственной тайной, и более того, наверняка будет известно там, – ткнул пальцем в крышу купола.
Естественно, сеньор знал все технические подробности. Это у него такой способ соблюсти этикет, поговорить 'о погоде в Сан-Паулу'.
– Тогда смысл в нашей встрече? – показно ехидно улыбнулся этот человек.
– Она не станет вмешиваться, – покачал я головой. – Это базовое условие. Однако помогать тоже не будет, как и защищать от тех, кто захочет поставить палки в колёса. Их я боюсь куда сильнее.
Человек снова задумался, и думал долго.
– Хорошо. Я вас слушаю, молодой сеньор, – принял решение он.
Я глубоко вздохнул, и начал:
– Господин Ноговицын сказал, что к вам я могу обратиться с любой просьбой, с какой бы хотел обратиться к нему. А мне очень срочно требуется... Некая щекотливая помощь.
– Щекотливая? – вычленил собеседник.
– Да. Мою девочку изнасиловали, она потеряла ребенка. Для того, чтобы показать планете, что со мной не стоит связываться, и что не стоит связываться СО МНОЙ, – я должен устроить показательную вендетту.
– Насколько показательную? – сощурился он – ему явно было весело.
– Настолько, чтобы, когда мой проект наберёт обороты, таких глупых эксцессов больше не повторилось. Чтобы окружающие знали, перед ними не простой мальчик, ценность которого только в том, что он королевский племянник, а фигура. Хоть и маленькая, но с потенциалом. И что эта фигура не остановится перед необходимость лишить жизни группу неближних своих, если они угрожают ему и его близким. Вы ведь знаете о моем проекте, неправда ли? – усмехнулся я.
Подколки не вышло – естественно, знал. На лице собеседника не напрягся ни один мускул – эта тема была для него из разряда детских проблем.
– Исполнителями, как понимаю, будут... Ваши сослуживицы? – вновь расплылся он в неуловимой простому обывателю улыбке.
– Не только. – Я покачал головой. – Но в основном да, костяк составят они. Проблемы с кадрами у меня нет, есть проблема с оружием. И именно эту тему я хотел бы обсудить с его превосходительством.
Нет, я, конечно же, знал, что господина Ноговицына нет на планете. Он улетел домой сразу же после памятного процесса. Но этот человек, судя по моим ощущениям, как минимум имеет право принимать некоторые скользкие решения за него. А как максимум, выйдет на своего президента и доложит, а уж тот однозначно сможет увеличить количество степеней свободы этой ситуации, или я ничего в политике не понимаю.
– Александра Юрьевича нет на Венере, – произнес связной ожидаемую фразу после долгого молчания.
– Я знаю, – кивнул я.
Снова пауза. И, наконец:
– Скажите, молодой человек. Я понимаю, слово Александра Юрьевича – это слово президента марсианской республики... И если он разрешил обращаться – то вы имели полное право попросить меня о встрече... Но вы не маленький, и, как сами говорите, не простой парень, достоинство которого лишь в том, что он – племянник королевы. В политике ничего не происходит просто так, у всего своя цена. В том числе и у помощи Республики.
Хорошее замечание. Я ждал его, хотя и не в такой открытой форме.
– Сеньор, я должен Марсу, – произнес я. Кажется, тяжело при этом вздохнул. Больная тема, но, блин, пора бы наконец озвучить её хоть перед кем-то! Такой груз слишком тяжел, чтобы таскать его в себе. Единственный человек, который, и я точно знаю, меня поймёт, слишком далеко и слишком высоко, чтобы это обсуждать... А душа горит. – Я задолжал, когда выступил на процессе. Из-за меня погибли семеро хороших ребят...
– Их приговорил к расстрелу суд Республики, – жестко осадил связной. Я кивнул, но не согласился.
– Они не были достойны такого наказания, сеньор. И вы не хуже меня это знаете. Порки, тюрьмы... Ну, не знаю, чего. Но не расстрела.
Помолчали.
– Я виноват перед ними, и теперь моя задача сделать так, чтобы они погибли не напрасно. Я должен сделать что-то для марсианского народа. Не знаю что, но что-то должен. Чтобы тот жил... Лучше. В мире жил. И с собой, и с Венерой.
Есть, я это сказал! И, действительно, стало легче.
Человек покачал головой.
– Сеньор Шимановский, вы ничего никому не должны. Не возводите себя в ранг бога.
Помолчал.
– Я предельно внимательно проанализировал и ваше выступление, и ваше поведение во время марсианской эпопеи. Вы не совершили ни одной ошибки. Абсолютно все ваши действия были оптимальны – сам господь бог не добился бы большего. Да, знаю, вас учили, готовили, – вскинул он руку, подавляя мой протест. – Вы ЗНАЛИ, как надо действовать. А где не знали – интуитивно чувствовали. У вас не было опыта, но было понимание сути происходящих процессов и их глубинных причин, а это немало. Так что нет, вы ничего никому не должны. А ваша пьянка в камере с господином Копыловым... Это всего лишь эмоциональная составляющая. В жизни много эмоциональных составляющих, но опираться нужно не на них, а на реальные поступки, имеющие предпосылки и последствия.
– Сеньор, я уже столкнулся с этим гнусным и грязным делом, именуемым 'политика', – выдавил я хриплый смешок. – Но здесь и сейчас вы немного не правы. Сейчас Я решаю, виноват я перед кем-то или чем-то, или нет. Вы можете думать всё, что вам хочется, но я считаю так, и это моё право.
Я выдержал паузу прежде, чем выложить главный аргумент.
– Сеньор, я со временем могу попытаться решить эту проблему так, как захочется моей правой ноге. Или левой. В отрыве от реалий, без понимания глубинных процессов внутри вашего общества. А могу это сделать в кооперации с вами, зная расклады, проинструктированный вашими специалистами в областях, в которых могу наделать ошибок. Какой путь вы предпочитаете? Наше добровольное сотрудничество, предложенное, заметьте, мною, или же пускай каждый идет своей дорогой, ведь политика дело грязное, а предпосылки и последствия важнее эмоций?
– Нахал! – Сеньор рассмеялся. – И где мы будем тебя потом ловить, когда появится необходимость вывести на наше поле такого игрока, как ты?
Уже 'ты'. Прогресс!
– Сеньор, я найду оружие, – приторно улыбнулся я. – Да, это будет всего лишь несколько винтовок... Ну, и пара игольников. Но это будет означать лишь меньшую показушность акции, да большее время исполнения. Но нужные люди про кровь на моих руках узнают всё равно – Венера маленькая планета. Мне не кровно необходимо выходить на вас, однако я всё-таки сделал это, и чистосердечно предлагаю в дальнейшем свои услуги.
Нет, у вас не будет никаких гарантий. Единственная ваша гарантия – моя эмоциональность. То, что в душе я всё так же буду желать отдать долг, заплатив по счетам. Не больше, но и не меньше.
Маска невозмутимости сеньора треснула. По лицу пробежали морщины – в нём сражались два демона. Первый – недоверие, мне и моей позиции. Осложнялось это тем, что я как бы человек его шефа, его президента. Который ждал, что рано или поздно я за чем-нибудь приду и расставил эту нехитрую ловушку обещания помочь. То есть господин Ноговицын изначально собирался брать меня в оборот, использовать в своих партиях, и он это прекрасно знает. С позволения тётушки, естественно, но они поладят. То есть этот демон носил имя недоверия к Александру Юрьевичу, и оценить глубину данной загвоздки мне, не знающему подводных раскладов в верхушке Красной планеты, трудно.
Второй же демон... А почему, собственно, нет? Дать парню такую малость, как оружие... Прочно посадив этим на крючок? Да, компромат еще тот, почти что не компромат... Но ведь на крючок сажают не только кнутом, но и пряником. А любая моя зависимость от марсиан, на любом этапе... Как минимум они ничего не теряют.
– Хорошо, какое именно оружие тебя интересует? – сдался связной, приняв решение.
* * *
– Заставляешь ждать, непунктуален, – усмехнулся Адриано, когда я перешел дорогу к комплексу пионерам космоса. Встречаться решил на своей территории, дабы не светить интересные в плане общения места. Что-то подсказывало, так будет безопаснее в будущем.
– Подождешь, ничего с тобой не случится, – безразлично бросил я.
– А как же 'точность – вежливость королей'?
Я его усмешку 'не заметил'. Бегло пожал плечами.
– Буду королем – тогда и предъявляй претензии.
Адриано так просто сдаваться не собирался и язвил дальше:
– И всё-таки, сам королевский племянник, устраивающий школьные революции, обламывающий рога маститым аристократам, а ходит пешком и ездит на метро? Диссонанс не чувствуешь?
– Совершенно. – Я покачал головой. – Так я незаметен, не то, что некоторые,– окинул рукой вокруг, где вдалеке виднелся кортеж из трёх атмосферников, а чуть ближе, со всех сторон от нас, стояло или прохаживалось около десятка охранников. Все достаточно далеко, чтобы не успеть, если я решу грохнуть Манзони-младшего, но с демонстрацией, что и сам я после этого не уйду. Вообще-то все понимали, что мне нужно просто поговорить, но демонстрация, статус, понимаешь...
– У незаметных людей, Адриано, – продолжил я, – гораздо больше степеней свободы действий. А значит и возможности ударить по врагам.
– Есть такая штука, корпоративная этика, – парировал мой старый враг. – Или сословная. Если ты принадлежишь к определенной прослойке общества, обязан соответствовать, вести себя так, как в ней принято. 'Незаметных' среди аристократии не понимают и не уважают, Хуан, не признают равными.
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, – выдавил я самую лучезарную улыбку, на какую был способен. – Меня и так не примут, и так не будут уважать. Тебе ли этого не знать? Но в отличие от тебя, относиться к себе соответственно статусу я заставлю. И заставлю сам, без опоры на тётушку. И кстати, благодаря незаметности в том числе.
Адриано раскрыл было рот, чтобы спорить дальше, но передумал и решил сменить тему.
– С чем пожаловал? Какую каверзу еще задумал? И при чем тут я? Тебе мало школы?
Я показно скривился.
– Адриано, ты большой мальчик, не пори чушь. У меня не было и нет к тебе каких бы то ни было негативных чувств и претензий. Мы оказались по разные стороны Большой Игры, ты за 'красных', я за 'синих', только и всего. В личностном плане ты мне даже симпатичен.
...Нет, у меня были претензии, что ты обижаешь моих друзей, – оговорился я, – но за это ты получил. А возвращаться к былому смысла не вижу.
– Вот как? И даже симпатичен? – Он задумчиво хмыкнул – я его озадачил. Самую малость, но спесь сбил. Видно он считал, что я сплю и вижу, как бы его окончательно уничтожить, злыдень я эдакий.
Я набрал в легкие воздуха и начал отповедь, прицеливаясь на далёкое будущее – надо же сочетать полезное с необходимым?
– Более того, скажу тебе такую вещь... Ты мне не поверишь, но я тебе её всё равно скажу. Когда твой отец... Отправится в мир иной... Нет, не перебивай! – поднял я руку, останавливая возражение. – Сеньор Умберто поставил не на ту лошадку, ты, как умный парень, не можешь этого не понимать. Он играет в игры со ставками бОльшими, чем может себе позволить, а значит, его итог будет закономерен.
– Хуан, я приехал сюда слушать небылицы и оскорбления в адрес отца? – нахмурился Адриано.
Я расплылся в безмятежной улыбке.
– Почему небылицы? Версии. Просто версии. Вопрос в том, на чем они основаны, на что опираются. Это важнее любых оскорблений.
Твой отец не понимает, что те люди, которым он продался, выжмут из него максимальную пользу и уберут со своего пути. Сами, в любом случае – то есть даже если он выживет в противостоянии с королевой и 'несвятой троицей', в чём я сильно сомневаюсь. Таких игроков не оставляют, понимаешь? С ними после достижения целей не делятся, их 'прокатывают' мимо кормушки – кто они такие, чтобы делиться? Средства производства, всего-навсего. Твой отец считает, что у него хватит могущества закрепить влияние после победы, но на самом деле он попадет под тотальный контроль спонсоров, которым совсем не нужна на Венере сильная независимая фигура. И опереться в борьбе с ними ему будет уже не на кого. Что, скажешь, нереальный сценарий?
– Много ты понимаешь в политике, – примирительно фыркнул Адриано, отказываясь от борьбы. Задел за живое, слишком глубоко копнул. Так далеко, куда он пока не заглядывал – не хватало фантазии. И теперь будет вынужден это сделать, нравится ему это, или не нравится. Но всему своё время, а пока время кидать камни, и я кидал:
– Сколько понимаю – столько и моё. – И вновь как бы безразлично пожал плечами, демонстрируя железобетонную уверенность в своих словах, какая подчас действует сильнее, чем любая аргументация. – И подчеркну, это будет, только если он выйдет победителем из схватки с королевой, шансы на что я оцениваю как ниже среднего. Существенно ниже. Веласкесы думают закручивать гайки в стране и дальше, и твой отец – первый кандидат в мальчики для битья. По многим причинам.
– Давай к сути? – передёрнуло собеседника. Ну что ж, действительно, на первый раз хватит. Кое-какие вопросы Адриано, видимо, себе уже задавал, хоть и не весь спектр – а теперь задаст и остальные.
– Когда твоего отца... Сбросят с пьедестала, – нашел я мягкую формулировку, – я предлагаю тебе союз. Предлагаю играть за мою команду.
– После всего, что было? С учетом, что мы смертельные враги? – Мой противник хрипло рассмеялся, но сам своему смеху не верил.
Я сделал лицо, словно воспитатель, услышавший от малолетнего подопечного очередную наивность.
– Адриано, враги твой отец и королева. Кто с тобой друг для друга мы – мы должны решить сами. Я решил – ЛИЧНО ты мне не враг. Кто для тебя я...
...К тому же, если что, тебе банально не дадут продолжать его политику, – расплылся я в очередной улыбке. – Не для того твоего отца дожмут. Если ты не самоубийца, конечно, и не захочешь вслед за ним.
А еще у тебя есть родственнички, которые обязательно попытаются отбить тебя от кормушки, то есть забрать компанию. И будут готовы ради этого продать душу дьяволу. Что, не так?
В яблочко! Адриано позеленел.
– Тебе в любом случае нужно будет как можно быстрее развернуть политику на сто восемьдесят градусов и найти покровителя, – добил я. – Покровителя, который поможет отбиться и укрепиться. И я считаю, что мы, бастарды, должны помогать друг другу.
Адриано думал долго, молчал. Кажется, голова его от размышлений чуть-чуть не задымилась. Наконец, согласно кивнул.
– Допустим. И ради вот этого ты хотел со мной встретиться? Чтобы высказать весь этот бред? Забросить удочки для вербовки?
– Ни в коем случае, – покачал я головой, тщательно маскируя облегченный вздох. Процесс пошел. – Это была так, лирика, разговор 'о погоде в Сан-Пауло'. То, о чем говорят перед разговором согласно упомянутому тобой 'корпоративному этикету'.
Пауза.
– Мне нужно встретиться с твоим отцом, я позвонил тебе ради этого, – перешел я к делу, ради которого приехал. – Но напрямую выходить на него... Он не захочет общаться.
– Не захочет, – подтвердил Адриано. – Да и я не хотел, если честно. Просто поразила твоя безграничная наглость.
– Что есть – то есть, – развел я руками. – Кстати, меня ей учил мой старый куратор из любимой нами обоими школы.
– Я передам просьбу, – скривился Адриано, услышав про школу, – но не думаю, что и тогда отец согласится. Чтобы привлечь его внимание, нужны аргументы более веские. У тебя они есть?
Сразу бы так.
– Конечно. Иначе бы не просил о встрече.
Помолчал, придавая последующим словам бОльшую значимость. 'Этикет', тудыть его...
– Не так давно на одну девочку напала банда гопоты, – начал я. – Всё бы ничего, но, во-первых, это была моя родственница. Во-вторых, беременная. В-третьих, беременная от меня.
– Сочувствую, – кивнул собеседник. Искренне, но мимолетно, чисто по человечески.
– Само собой, это было не простое нападение, и целью был я; она – лишь средство. В данный момент я ищу заказчика этого действа, чтобы покарать. И очень боюсь, что некто воспользуется ситуацией, подтасует факты и улики так, что я ошибочно посчитаю виновником не реального заказчика, а... Врага этой некто.
