Текст книги "Ангел с пламенными крыльями-1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

...Может вам не маяться подростковой робингудовской дурью, а сесть и проработать этот вариант? – серьезно упер он в меня взгляд.

Девочки скисли. Я логику сеньора понимал, но не разделял.

– Не выйдет. Вы прекрасно понимаете, на какой планете мы живем, – отрицательно покачал я головой. – А помогать... – Картинно нахмурился. – Вы можете не делать этого, прячась за 'отмаз' про долг и закон. Если совесть вам позволит, а у такого тёртого калача, как вы, с совестью проблем быть не должно. Но если что, знайте, вас познакомил я. Я выпихнул это стесняющееся всего и вся существо, – кивок на Капитошку, вспыхнувшую уже не протокольно, – на тот вечер в департаменте. А после консультировал, как себя вести. На каждом свидании.

– На каждом? – нахмурилась эта легавая сволочь. – Значит, это ты ей в уши всякую ерунду подсказывал? Что говорить и как что делать?

– Так заметно было, да? – максимально нахально ухмыльнулся я. Сейчас только эта тактика могла сработать. 'Да, было, и я в своём праве'.

Оценивающая пауза.

– Да, заметно. Уж больно временами она была... Разная, – наконец, признался сеньор, бегло взглянув на возлюбленную. – А временами несла такую чушь... Чушь для женщины, естественно. Ни одна сеньора, да еще в таком возрасте, в здравом уме так не скажет, и тем более так не подумает.

М-да, наблюдательный он, наш Мурсия!

– Есть опыт? – усмехнулся я. – Ну, насчет, как думают женщины?

– У Педро два брака, – скорбным голоском произнесла моя оперативная. – И несколько гражданских. Опыт есть.

Я радушно пожал плечами.

– Вот видишь, если б не я, ничего бы у вас не получилось. Да мне памятник надо поставить, а не дуться!

Выдержал паузу, после чего продолжил вскрывать козыри:

– Да, первые свидания висел на связи, консультировал в прямом эфире. У корпуса хорошие технические средства, камеры настолько миниатюрные... Можно под что хочешь замаскировать. Но после ограничивался лишь общими стратегическими вопросами. А потом вообще перешел лишь на консультации, ввод данных перед встречами. И да, лобызания и откровенные моменты принципиально пропускал, – отыграл я немного в сторону, пытаясь чуть-чуть разрядить обстановку. – Но главное, разбирал её поведение по шагам, указывая ошибки. Заставляя зубрить правила поведения с мужчинами, заставляя ни на секунду не забывать, что межличностные отношения – это работа. Прежде всего работа! И дипломатия, в которой надо уступать, если хочешь, чтобы уступили тебе. И кажется, в итоге получилось неплохо, не так ли?

– Зачем тебе это было нужно, Хуан, – мягким голосом улыбающейся кошки перед финальным прыжком на мышку произнес Педро. – Игра?

– Игра, сеньор, – согласился я. – Но не только. Еще и тренировка. Часть моего обучения таинственной и закрытой для большинства мужчин науке под названием 'женская психология'. Офицеры решили, что эта наука для меня в будущем определяюща, и делают всё доступное для её постижения.

– Это жестоко, так играть с людьми, – покачал он головой. – Мною ведь ты тоже играл.

– Вами – нет, – усмехнулся я, не ведясь на развод. – Если я и предугадывал ваши действия, то только предугадывал, принимали решения вы сами.

Ей же моя помощь пошла только на пользу, – вновь кивнул я на хозяйку квартиры. – Кто-то стравливает людей, чтобы посмотреть, что будет. Кто-то, чтоб понаблюдать и сделать выводы, доводит до истерики или сумасшествия. Играть людьми можно по-разному, сеньор. Моя же игра подразумевает в первую очередь помощь. Я даю людям то, чего они были по тем или иным причинам лишены, без чего чувствовали себя неполноценными. Сеньора Ортега не единственная, поверьте. И, надеюсь, Мироздание со временем отплатит мне тем же.

Сеньор Мурсия думал долго. Кивал каким-то своим мыслям. Достал и прикурил вторую сигарету.

– Хорошо, я помогу, – изрек, наконец, он. – Если ответишь еще и на такой вопрос – как долго будут длиться твои эксперименты? Я имею в виду эксперименты конкретно над хозяйкой этой гостеприимной квартиры?

Я почувствовал подвох. Улыбнулся.

– Если вы клятвенно пообещаете, что не причините ей вреда, что будете беречь и защищать, а после вас она не станет лезть на стенку от обиды и разочарования... Ну, вы же знаете, как бывает, когда человек, которого любишь, поступает подло и бесчестно? Если пообещаете, я отдам её вам прямо сейчас, в торжественной обстановке и, – кивнул на спутниц, – при свидетелях.

– Так просто отдашь постельную игрушку? В твоём возрасте с такими расстаются не очень охотно. И редко забывают к ним дорогу. Особенно в вашем долбанном корпусе с его долбанной психологией большой военизированной коммуны.

Вот они, главные слова сегодняшнего вечера. Эй, сеньор, а не такой вы и крутой, каким пытаетесь казаться! Может в работе да, бог. Но когда дело касается баб... Всего лишь жесткий тиран и ревнивец. Кстати, два брака и куча гражданских – это минус, даже при условии, что передо мной оперативник безопасности.

– Она назвала вас в постели моим именем, да? – вновь пошел я ва-банк, потому, что с такими только так и надо, и пока тактика себя оправдала. Ну, не понимают такие люди другого языка! С такими лишь мимолетный намек, что ты растерялся, что в чем-то уверен не абсолютно... И ты труп.

Сеньора передернуло. В яблочко! Ай да я! А раз так, продолжаем наступление:

– Поэтому я и 'тот самый Хуан', да? Вы ведь так назвали меня у двери?

– Если я скажу 'да', это что-то изменит? – покраснел он. Чуть-чуть, совсем немного... Но для его уровня самоконтроля это показатель.

Я бесшабашно пожал плечами.

– Для меня – нет, сеньор. Для вас... Вы как бы не мальчик, и даже были дважды женаты. Она – тоже не девочка. Обманывала, что-то строила... Так по скудоумию, неопытности. Не из стервозного желания выглядеть, той кем не является. И вы это прекрасно поняли, иначе не ходили бы здесь в домашних шортах и тапочках. Я не вижу никаких проблем, сеньор.

– Проблема в том, что ты ТАМ! – подался он вперед, сверкнув глазами, теряя самообладание. – И в вашем сраном корпусе чрезвычайно специфические взаимоотношения!

– Но ведь всё на добровольных началах! – грозно парировал я. – А, я вам скажу, если человек что-то ценит, он не будет это рушить, даже несмотря на вольные отношения. Или думаете, я сплю там со всеми без разбору?

Пауза.

– Как бы не так. Корпус предоставляет ВОЗМОЖНОСТЬ жить так, как хочется. Без тормозов. Но без оных не живут даже те, у кого не всё в порядке в жизни личной – каждый сам на себя накладывает собственный тормоз. КаждаЯ, – поправился я. – Даже самые отмороженные.

Да, нравы там... Далеки от пуританства и католических добродетелей... – сделал я еще одно отступление. – Но они совсем не то, что приписывают за воротами. Да и то, в основном 'ведутся' малолетки; сеньоры в возрасте знают, что по чём в этой жизни. Как знает и сеньора Ортега.

– Или вы не уверены в своей неотразимости, в чувствах к вам, раз так этого боитесь? – продолжал бить я. – Наверное, проблема в этом, а не мифическом корпусе с мифическими традициями. Это и есть ЕДИНСТВЕННОЕ ваше слабое место – комплекс неуверенности. Потому вы так и не смогли ни с кем ужиться, сколько ни пытались?

Сеньор покраснел, как рак, но сдержался.

– А вы не пробовали доверять людям? Ну, хоть чуточку, хоть немного? – продолжал я.

Педро сидел ни жив, ни мертв. Как сдержался – не знаю. Мне же было плевать, мне он никто, я говорил вслух то, что видел, без прикрас и утаек. И без глупого желания щадить чьё-то самомнение:

– Нельзя всё и вся держать под контролем, сеньор. Это будут не отношения, а диктат. Тотальный диктат, и господи упаси от такого. Любая ваша избранница сбежит, как сбежали предыдущие. А надо всего-то, что ослабить хватку. ДОВЕРИТЬСЯ...

– Я уже доверился, как-то однажды... Давным-давно... – прохрипел он.

– Вы уже не тот мальчик, – покачал я головой. – Вас не проведешь. Всё видите, замечаете...

– Это и есть главная проблема оперативника, сынок. – Из его груди вырвался обреченный вздох. – Всё видеть и никогда никому не доверять.

Я пожал плечами.

– Капитошка тоже не девочка. И работать над собой, надеюсь, научилась. А значит, всё у вас получится.

А насчет себя могу сказать... – Я непроизвольно вздохнул. – У меня уже давно другие игрушки, сеньор. Да, в обиду её я не дам – я не даю в обиду своих девочек. ЛЮБЫХ своих девочек, – сверкнул я глазами. Он на такой выпад усмехнулся, но главное я донес, что это серьёзно. – Не дам и её. Но если у вас всё хорошо... То пусть так всё и останется.

...И в конце концов, она же не считает, сколько кого было до неё у вас? Вы оба не дети. Так может оставите этот шовинизм?

При словах о 'других игрушках' сеньор Мурсия внимательно оглядел моих спутниц, остановившись взглядом на Пауле. Понял. Как? Хороший вопрос. Найду на него ответ, когда дорасту, но, кажется, именно такой человек мне и нужен. После же этого взгляда он успокоился, поверил, что отдам свою 'постельную игрушку' и это серьёзно. До этого верить не хотел, хотя его интуиция наверняка работала. Просто такие люди не всегда эту сеньору слушают. Но бог им судья, а с Педро мы, кажется, подружимся.

– Да, Хуанито, ты прав, – заговорил он совсем другим, потухшим, но спокойным голосом, разливая по рюмкам новую порцию коньяка. – Мы не дети. И я, и она. Ну что ж, за них, толкающих нас, мужчин, как на самые великие деяния, так и на величайшие преступления!

Кажется, этот тост только для нас двоих. Девчонки заглянули на дно рюмок и скисли. Я же улыбнулся и чокнулся:

– За них! И я даже примерно представляю, какие преступления в обозримом будущем совершу!.. – Взгляд мой непроизвольно скользнул по лицу огненного демона, а перед глазами предстали, независимо друг от друга, обе сестренки Веласкес.

Нет, ну, что я за человек такой?! Три! ТРИ!!! И все три нравятся, хотя и все по-разному!..

...Н-да, за них. Красивых и неповторимых. А теперь, когда переговоры завершены, пора приступать к основной фазе – сбору информации по мщению за ещё одну из МОИХ девочек. Иначе грош мне цена, как мужчине...

* * *

Мы выпили еще, поговорили на посторонние темы. В голове шумело. Девчонки всё так же молчали, в разговор не лезли – к счастью, сегодня им выпала лишь роль статистов.

– Прежде чем начать, краткий экскурс в историю криминала Венеры, – начал речь Педро после долгой подготовки. – И флаги(z), Хуан, и звёзды возникли независимо друг от друга. Первые основали испаноязычные переселенцы, попытавшиеся возродить национальный преступный колорит на чужой планете; вторые – бразильцы, которые исторически кичатся различием своих провинций друг от друга, еще со времен, когда были государствами в составе федерации, преступность каждого из которых так же имеет свой колорит.

Я кивнул – кое-какой ликбез знал. Но не перебивал – ЭТОТ человек ликбезом не ограничится.

– Естественно, ни у тех, ни у тех не вышло. Местечковые преступные кланы Империи не имели никакого смысла на маленькой Венере. Размеры, размахи не те. Итогом стала их тотальная война за право называться организацией местной, венерианской, с местным же, а не привозным колоритом.

Каждая из этих организаций имела поддержку собратьев на Земле, каждую поддерживали свои команданте, хефе и каудильо Империи. Но при перелете поддержка терялась, растворялась – она была рассчитана совсем на другие условия существования. Вместо компактных перенаселенных полисов и фавел со сложившимися веками традициями, оплотов их могущества, здесь переселенцев встречали огромные территории с адскими условиями атмосферы, по которым там-сям были разбросаны небольшие поселки, где все на виду друг у друга. Еще были огромные подземные и купольные города с не менее адскими условиями, где людей, может, и больше, но не сравнить с многомиллионными рассадниками бедноты дома. Выживать в условиях Венеры было проще вместе, забывая различия и сплачиваясь, чем отгораживаясь от других какими бы то ни было барьерами.

Люди сплачивались – были вынуждены. Тех же, кто не хотел жить по этим новым законам, кто по-прежнему считал, что человек человеку волк, дешевле было выслать обратно, чем ждать, что из-за них случится какой-нибудь инцидент с массовой летальностью. Один за всех и все за одного – вот главный жизненный принцип, который лёг в основу различия наших менталитетов! – назидательно поднял палец сеньор.

– И, наконец, само население, сами люди были здесь другие. Смесь всего, что могла выделить для колонизации Империя: всех языков, обрядов, традиций, а иногда даже верований. Сюда летели все – от суровых сынов Патагонии до изнеженных выскочек Каракаса, от негров Ямайки и индейцев Перу до гринго и полугринго Флориды и Техаса. Криминал должен был подстроиться под реалии, организуя скорее помощь, поддержку колонистов, а не паразитируя на них, как дома. И объяснить это 'братьям' местные флаги и звезды смогли не все. И потому те, кто поставил не на ту лошадь, быстро исчезли.

После же началась эпоха укрупнения колоний. Увеличение населения, строительство новых городов, открытие новых производств и шахт... Открытие туризма, наконец! Мелкие флажочки и звёздочки укрупнялись, приобретали силу и теперь уже окончательно могли порвать с домом, превратившись в полноценные местные кланы, в полном смысле этого слова. Интернациональные, поликультурные, полиязыковые, в которых от местечковости какой-то земной территории осталось одно название.

– Да, Хуан, преступные кланы колонии и метрополии пошли разной дорогой первыми, – усмехнулся он, видно, прочитав мысли по моему лицу. – Задолго до того, как это сделала аристократия, и тем более до того, как разницу в менталитетах осознало простое население. И Аделина Первая, еще не будучи королевой, опиралась в первую очередь на местный криминал, 'подтягивая' некоторых его представителей до уровня цивилизованных людей, давая преференции на условии вести бизнес 'чисто'. А в ответ пользовалась возможностью влиять на происходящее дома, эксплуатируя оставшиеся обратные связи сеньоров, ибо любой бизнес, приносящий деньги, всегда имеет обратные связи.

– Потому у криминала так много здесь власти? – хмыкнула огненный демон. – Потому их до сих пор и не раздавили? Хотя перед тотальным диктатом кланов они давно должны были исчезнуть!

Сеньор Мурсия кивнул.

– Преступные кланы держат баланс между главными силами планеты, сеньорита. Они похоже на... – По лицу его пробежала морщина. – Знаете, в старину был такой политический обычай, сильные государства договаривались и назначали какую-нибудь маленькую страну 'абсолютно нейтральной', и не трогали её в войнах, что бы ни случилось? Используя её территорию как площадку для переговоров и теневых схем взаимодействия? И это правило соблюдалось свято, пусть даже весь мир вокруг лежал в руинах.

– Швейцария, – блеснул я познаниями.

– Именно, – согласился сеньор. – Преступные кланы – эдакая наша местная 'Швейцария' для разборок 'больших сеньоров', больших кланов. Она нужна всем, хотя её мощь ничего не стОит рядом с мощью настоящих хозяев планеты. Насколько я знаю, даже Веласкесы пользуются услугами сеньора Кампоса, – весело сверкнули его глаза. – По непроверенным сведениям, конечно.

Я сглотнул. Шпилька достигла цели, ибо я как бы представляю в данный момент королевский клан. И не 'как бы', на самом деле представляю, пусть и неофициально.

– И что там с историей? Что было дальше? – перевел я 'стрелку'. Новой планеты он не открыл, а испытывать чувство стыда, или какое бы то ни было другое чувство за её величество и его превосходительство не моя работа.

Собеседник усмехнулся и продолжил:

– С историей то, что звёзды и флаги начали укрупняться. Мешаться, сливаться. Так как 'пирог', который мог проглотить криминал на Венере, был хоть и большим, но по меркам трехмиллиардной Империи всё-таки скромным. И в итоге осталось всего четыре преступных организации: четыре бандеры, они же звезды, возглавляемые четырьмя хефе.

– Это знают все на планете, сеньор, – усмехнулся я. – Даже дети.

– Знают, – согласился сеньор Мурсия. – Это же официальная версия. Но реальность немного сложнее, и эта иерархическая структура в корне неверна.

Признаюсь, этими словами, сказанными с профессиональной актерской загадочной интонацией, он меня удивил. Возможно потому, что я никогда толком не интересовался проблемой истории и структуры венерианского криминала; вырос в достаточно спокойном районе, чтобы позволить себе это. Но есть некие базовые вещи, которые невозможно не знать, если ты общаешься с простыми парнями с улицы – а я рос коммуникабельным и входил в дворовую 'банду'. Так что эта информация в любом случае интересная, пусть даже и не так секретна, как сеньор пыжится показать.

– Хефе – четыре, – продолжал меж тем майор. – И возглавляют они четыре звезды. Ordem I progresso! (z). Но вот со флагами сложнее – некоторые из них могут входить одновременно в несколько звёзд. А некоторые ведут достаточно автономное существование, 'имея в виду' любых хефе, посылая их далеко-предалеко при попытках влезть в свои дела.

– И им это сходит с рук? – наморщила лобик Паула.

– А почему нет? – весело развел руками майор. – Каждая бандера занимается своим уникальным бизнесом; все связи в нём отлажены, и рвать их никто не решится. Повторюсь, если вы не знаете, это не уровень мелких территориальных эскадронов, это крупный криминальный бизнес, охватывающий все регионы и все сферы деятельности, какие может охватить. А смысл бизнеса такого уровня не в основных фондах, а в связях. Здания, машины, космолёты... Всё это не играет никакой роли без людей, договаривающихся дуг с другом, как будет сбываться результат бизнеса. Это бизнес услуг, сеньорита, в первую очередь, и когда становится некому их оказывать, он умирает, невзирая ни на какие иные факторы. Это Тень. Подземка. А Подземка играет по своим законам.

– Порвав связи, не получишь бизнес, получишь лишь ускользнувшую и твоих рук бандеру, которая непременно поддержит твоего конкурента. – Я попытался перевести его слова с пафосного испанского на обычный. – Уж лучше мирно сосуществовать и работать, взаимно получая выгоду, чем подставляться.

– Ты прав, малыш, – кивнул сеньор. – Примерно так, хотя и со своими нюансами. Бандеру так же никто не пустит в свой бизнес, а еще любой бизнес можно подточить, или перекупить менеджеров. В общем, я не хочу читать тебе курс лекций в подробностях – это долго. Задавай конкретные вопросы о конкретных людях.

– У хефе есть точки соприкосновения? – задал я вопрос, который давно мучил, и в правдивость 'официальной' версии которого всегда сомневался. – Ведь говорят, что 'подземный' бизнес давно поделен, и каждый сидит на своём? Из-за чего же тогда они могут воевать?

– 'Воевать' – сильно сказано, – отмахнулся сеньор Мурсия. – Скорее делать друг другу мелкие пакости.

Задумчивый вздох.

– 'Подземный' бизнес поделен, Хуан. Но это не значит, что кто-то, обладающий чем-то, не захочет получить больше, чем имеет. Точек соприкосновения много, но если бы это было просто, они давно бы уже подрались и повырезали друг друга, сократив число звезд... Ну, хотя бы до трёх. Но это только один аспект их вечной войны. Есть и другой, куда более важный, чем сферы влияния.

– Кланы! – утвердила, а не спросила Паула. – Они 'рулят', заставляя 'подшефные' флаги и звёзды воевать друг с другом.

Сеньор улыбнулся.

– Не совсем 'рулят'. И не сказал бы, что заставляют. Скорее, косвенно подталкивают. Но их влияние не стоит недооценивать, как, впрочем, и переоценивать.

Очередной вздох, и вновь взгляд в меня:

– Кампос – человек дона Козлова, например. – Улыбка. – Но он ведет вполне независимую политику, лишь выполняя некие поручения патрона взамен гарантии неприкосновенности со стороны... Хм... Моего непосредственного начальства, – палец в потолок. – Но всё, что выходит за рамки этих поручений, его личное дело. Не удивлюсь, если он работает параллельно и на глав других кланов. На того же Октавио Феррейра. Или Софи Монтеро де Сантана.

– Как и любой другой хефе, – закончил я мысль.

– Как и любой другой хефе, – согласился сеньор. – Они делают то, что выгодно, пользуясь статусом 'Швейцарии'. Но при этом играют на своём поле, не пуская кланы туда, где... Скажем так, можно получить по рукам от официальной власти.

– Вы хотите сказать, что Антонио Сколари не подчиняется ни одному хефе, – попытался предположить я мысль, к которой он вёл. – Его бандера не входит ни в одну из звёзд.

– Мне сложно оценить степень влияния хефе и команданте друг на друга... – нахмурился сеньор Мурсия. – Но по моим данным, да, он независим. Причем некоторым кажется, что независим чересчур.

– Кому же, например?

– Например, 'алагоасцам'. 'Саргас' давно точит зубы на организацию Сколари. Они 'держат' три четверти рынка дури Альфы и почти половину на планете. 'Алагоасцев' это не устраивает, и они не единожды пытались промять сеньоров. Вот тут и появляется на горизонте 'Мулифен' во главе с Пепе Толстой Бочкой.

– Почему его так называют? – Это снова Паула, наша любознательная девочка.

– Он действительно толстый, – нахмурился сеньор Мурсия, видно, вспоминая что-то личное, связанное с работой департамента. – Нереально толстый! Гормональный сдвиг из-за какого-то происшествия еще в детстве. Но при этом ладонью пробивает насквозь лист стали. Руками может сломать шею человека, причем не особо напрягаясь. Были свидетельства. Сгибает металлические прутья купольных суперсплавов, завязывая в узел. Выжимает триста-четыреста килограмм. Говорят, до полутоны, но я бы не стал преувеличивать его способности, хотя и преуменьшать их желанием не горю.

– В общем, опасный тип, – перевел я.

– Чрезвычайно, – согласился майор. – 'Мулифен' в контрах с 'Саргасом', и пригрел Сколари у себя под крылышком. Остальные хефе не лезут в это дело, но, думаю, они тоже там топтались, хотя и тихо, неявно.

– То есть, 'алагоасцев' можно использовать в борьбе против 'рондонийцев' и Сколари. Правильно?

Сеньор пожал плечами.

– Всё зависит от того, сможешь ли ты с ними договориться.

– У вас есть выход на хоть кого-то важного из 'Саргаса'? – нахмурился я. Действительно, вот уж задачка, лезть в это дерьмо!

– Могу поделиться только неофициальной информацией. Из каких источников полученной – секрет.

– Идёт, – кивнул я и потянулся к новой, недавно принесенной Капитошкой бутылке.

– Есть такой командор, Маурисио Эсперанса(z).

– Обнадёживающее имя! – усмехнулся я.

– Это точно! – поддержал меня майор. – Тоже занимается дурью, но другой ценовой категории, 'для избранных'. Его бандера под крылом 'Саргаса', и это всё, что мне известно. Больше выходов на 'алагоасцев' не знаю. Неформально поинтересуюсь, но особо на помощь не рассчитывай.

– И на этом спасибо, – не стал жмотничать я на теплые слова.

– Один из связных этого Маурисио, имеющий прямой выход на шефа – бармен из заведения 'Три обезьяны', что на востоке Санта-Марты. Не спрашивай, откуда я знаю, но это так. Координаты бармена дам чуть позже. Одно скажу, чтобы выйти на него, департаменту потребовалось три года. Так что просьба от меня, если можно, используй его только в САМОМ крайнем случае.

Сеньор Мурсия тяжело вздохнул и одним махом осушил наполненную мной рюмку. Я последовал его примеру, потянулся к фруктам.

– Почему вы сдаёте такой ценный контакт?

– А какой в нём смысл? – пожал плечами собеседник. – В оперативном отношении от него мало толку, этот бармен занимается не дурью, а... Организацией неких встреч. Он, конечно, под колпаком, но чтобы его не 'светить', начальство не решается использовать 'колпак' на полную. Ждут, когда приплывёт крупная рыба. Обменять его на жизнь самого сеньора Сколари... На мой взгляд оно того стоит.

– Допустим, – согласился я. – Как человек вы такой размен одобряете. Но как же ваша работа? Как оперативник департамента может допустить такую утечку, мало того, что нарушив закон, так еще и... Подставив ищущее крупную рыбу начальство?

Майор усмехнулся.

– Хуан, если у тебя выгорит, 'подземка' Альфы не будет прежней. Если нет... Тогда нет. В любом случае, я считаю, рискнуть стоит. А этот тип... Эсперанса знает, что бармен нам известен. Это моё личное мнение, но я уже говорил, всё, что я говорю, личное, и ни к каким делам не подшивается. Что еще хотел узнать по своей проблеме?

М-да, такой вот поворот. И если что, этот тип не при делах. Сидели, выпивали, он травил байки... А что делал после этого сидевший с ним мальчишка... Не его сложности!

– На кого работал Торетте? – выстрелил я наугад, и, оказалось, попал. Показной хмель с сеньора майора слетел моментально.

– На 'рондонийцев'. Торетте был человеком 'Мулифена', другом Пепе.

Mierda, ведь и правда наугад спросил! Неужели след тянется от самого моего катарсиса? От испытания кровью?

– Что, не знал? – покровительственно усмехнулся собеседник, прочитав на моём лице крайнюю растерянность.

Я покачал головой, медленно беря себя в руки.

– Нет, сеньор. Не знал. Я его всего лишь убил, меня не интересовало ни его прошлое, ни структурно-иерархическая принадлежность.

– А я почему-то думал, знаешь, – задумчиво хмыкнул безопасник. – И пришел прояснить проблему именно поэтому.

– Вы думаете, это Пепе Толстая Бочка мог за него так отомстить? – в лоб спросил я. – Организовав покушение на Беатрис ввиду недосягаемости остальных целей? Ведь её охраняли гораздо слабее, чем Марину, которая официально моя супруга.

При слове о супруге майор поморщился – видно, мои семейные дела его не интересовали совершенно. Ему вообще было плевать, женат я или нет. Как и не знал он до сегодняшнего вечера и о её сестре.

– Не мели ерунды, Хуан, – назидательно покачал он головой. – Криминал не мстит. Никогда. Это не заложено в его природе, в его наборе допустимых алгоритмов поведения.

– А что же он делает? – с иронией усмехнулся я.

– А как же все эти кровавые криминальные вендетты? – вторила мне Паула, независимо от меня.

– Акции устрашения, – развёл он руками. – Месть, детки, это наказание конкретных виновных за некий проступок. Жёсткое, жесточайшее, превышающее сам проступок... Но НАКАЗАНИЕ. Акция же устрашения немного сходна, это тоже действия по отношению к виновным и даже частично виновным, превосходящие по жестокости все допустимые рамки и нормы... Но вот целью акции устрашения является не наказание, а показ окружающим, что так делать нельзя. Что если кто-то ещё сделает так же, умрёт не менее жестоко.

Акции устрашения вещи необязательные, в отличие от мести. Желательные – да, репутация в криминальном мире главный ресурс, главный показатель уважения. Но если 'подземная' организация не в состоянии провести её, она этого не делает. И спокойно живет дальше, не обращая внимания ни на какие мелочные проблемы вроде потери авторитета.

– Одиночка – да, может объявит вендетту, – оговорился он, разжёвывая. – Мстить до победы, чего бы ему это ни стоило. Даже ценою жизни и свободы. Организация, преступный клан... Нет, сеньоры хефе и команданте не имеют права на такую роскошь. Потому я не считаю, что ваша девочка – наказание за Торетте. И вообще не считаю, что эти дела связаны.

– Почему? – не понимал я. Не хотел понимать. Стройная версия на глазах рушилась.

– Потому, что ты тоже не был одиночкой, когда убивал того сукиного сына, – полыхнули глаза безопасника. – Ты был частью КЛАНА Веласкес. Тебя поддерживали огнём ваши снайперы. В горле у команданте торчал 'скорбящий ангел'. Настоящий, с атомной сердцевиной, которую невозможно подделать. Да и само дело было благополучно развалено и отозвано наверх в первые же пару дней, несмотря на обилие улик и свидетельских показаний.

– А если это... Старый давний друг Пепе? – настаивал я. Да, на пустом месте, но я не мог так просто сдаться. – И мы имеем его ЛИЧНУЮ месть? А Сколари здесь как орудие – человек, которому необходимо избавиться от подставившего его племянника?

Майор покачал головой.

– Такие люди, как хефе, не рассуждают категориями личного, Хуан. Нет, ты для него 'мясо', исполнитель. А его друга убила королева. И любые иные версии мне даже смешно слушать.

– Я не верю в совпадения, сеньор, – теперь покачал головой я. – Слишком складно получается.

– Это твоё дело, твоё расследование, – улыбнулся майор. Мягко, но сочувствующе, по отечески. – Я всего лишь озвучил свои мысли.

И возразить нечего. Mierda!

– А Сколари-младший? Что с ним? – перешел я к следующему больному вопросу. – Кстати, почему если он, сын сестры команданте, носит его фамилию?

На этот вопрос у сеньора Мурсия ответ был, но на уровне конспирологии, а не фактологии.

– Я слышал, кто его отец – неизвестно, – произнес он. – Может, погиб, а может, неизвестен в принципе. Но живут они в доме команданте, и воспитывал тот племянника, как родного сына.

– Что не помешало его безбожно подставить, – скривилась Патрисия.

– А может он и есть отец? – предположила Паула, как бы отвечая на мой вопрос.

Я скривился.

– Паулита, это как-то слишком, не находишь?

– Это ты так думаешь, – парировала она, ослепительно улыбнувшись. И я понял, что чего-то не знаю. Важного, но простого, элементарного для неё, аристократки. И что-то расхотелось нырять мне в её мир – мало ли, чего ЕЩЁ интересного узнаю.

– Правда, что он... 'голубых' кровей'? – перевел я взгляд на загадочно улыбающегося безопасника.

Кивок.

– Говорят, да. Но сам понимаешь, вазелин я ему не держал...

Девчонки прыснули. Мне же весело не было.

– То есть, у команданте есть причина... Даже не так, ПРИЧИНА избавиться от племянника, – подвел я предварительный итог. – Кто бы ни был заказчиком, если там был заказчик, Сколари всё же тот, кто реализовал проект, преследуя при этом свои, репутационные интересы.

– Всё возможно, Хуан, всё возможно, – кивнул Педро, разливая новую жидкость по рюмкам. Судя по его взгляду, он был доволен. Наверняка не услышал от меня ничего, поражающего воображения, но считал, что этого достаточно, чтобы выглядеть прилично. М-да!

– Тогда остаются только кланы, – продолжил я мысль. – Эти 'возмутители спокойствия Подземки'. Если это не месть за Торетте... То кто-то мог подумать, что было бы неплохо, если бы это выглядело, как таковая.

– Думаю, Хуан, ближайшие несколько дней у тебя будут ОЧЕНЬ напряженными, – улыбнулся сеньор, поднимая тару. – За победу, девочки и мальчики! Чтобы у вас всё получилось!

Чокнулись, выпили. Я перевел глаза на подзабытую было хозяйку квартиры.

– Мне будет нужно, чтобы ты в определенный день заступила. Какой – не знаю, скажу позже. Подменилась, но заступила именно на этот день, – перешел я ко второму главному вопросу, который стоило обсудить, пока работает переданный сеньором Серхио гаситель помех. Может быть и этот прибор не абсолютен, и сам сеньор Серхио, или даже королева меня слушают. Но эти двое мешать не станут, и их я боялся в самую последнюю очередь.