Текст книги "Ангел с пламенными крыльями-1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Кусков Сергей Анатольевич
Ангел с пламенными крыльями-1

Сергей Кусков

АНГЕЛ С ПЛАМЕННЫМИ КРЫЛЬЯМИ

Том 1

Пролог. Разговор Серьёзных Женщин

Октябрь 2448, Венера, Альфа, королевский дворец

Попасть на приём к королеве сложно. Некоторые ждут его месяцами, некоторые годами; большинство же не попадает на него никогда. Есть при дворе даже бизнес такой – протолкнуть королеве ту или иную идею, того или иного человека в обход официальных процедур. И как бы негативно она к этому бизнесу ни относилась, поделать с ним ничего нельзя.

Сейчас она общалась с человеком, прошедшим все муки ада, но прорвавшимся со своим вопросом к ней на прием. Вопросом житейским, не требующим вмешательства монарха. Но если бы все шестеренки государства работали исправно, она вообще сидела бы без дела!

Очередной пенсионер, ветеран трёх войн, представляющий других пенсионеров-ветеранов, жаловался ей на губернатора провинции, который нехорошо с ним и его товарищами обошелся, забрав нужную для их общения и поддержки друг друга недвижимость. И губернатор этот не простой смертный (хотя простые смертные губернаторами в принципе не становятся), а второй человек одного немаленького и небедного клана, родной брат супруги графа Ортеги. Управы на такого человека не найти; любой, перешедший ему дорогу, становится врагом целой группы кланов во главе с одним из лидеров 'несвятой троицы'. А это равносильно приговору.

И это здесь, в столице. У себя в Санта-Катарине человек с подобными связями вообще бог, повелитель Вселенной. Так что маленьким людям остается искать справедливости в далекой столице, надеясь на свою королеву, мать-защитницу, справедливость последней инстанции. И пока её еще можно найти, пусть даже пройдя сквозь все круги ада.

То, что этот человек пробился к ней, показатель не 'демократии' или 'заботы о гражданине', декларируемой верхами. Это заслуга того, что их общество насквозь милитаризовано, а армия играет в нем не последнюю роль. Все еще помнят её мать, и особенно её отца, и по привычке боятся военных, которые под умелым руководством способны выкинуть фокусы. Так что у ветерана шансы были – его побоялись тронуть и 'отшить' слишком уж явно. Но если бы планете не грозила в обозримом будущем тотальная война за выживание... Лея даже не представляла, в какую клоаку бы скатилась Венера. Ведь только ветераны и могут к ней пробиться; простые работяги, предприниматели средней руки, малочисленные общины и меньшинства такой возможности практически лишены.

В общем, Лея слушала жалобы человека, кивала, мысленно наметив план решения его проблемы, и думала о глобальных вещах. И очень удивилась шуму в приемной. Двери ее кабинета были хорошо изолированы, и любой шум, слышимый здесь, означал, что там творится светопреставление. Она интуитивно напряглась, подобралась, выдвинула ящик с игольником. Через секунду дверь подалась вперед (она слишком тяжелая, чтоб быстро распахиваться), звуки шума влетели внутрь:

– Пусти! Пусти, я сказала! Я всё равно войду! – гремел голос пытавшегося вломиться в её кабинет человека.

– Не положено!.. – пытались противостоять его обладательнице сразу две 'старые девы', но без видимого успеха.

Услышав этот голос, королева расслабилась и задвинула игольник – это не покушение. Стало понятно, почему охрана допустила такой шум, не скрутила дебошира. Скручивать командира, которому номинально подчиняешься, не принято. Очевидно, девочки пытались заслонить дорогу Мишель телами, всячески избегая силового контакта, но белобрысая, так же избегая контакта, перла напролом так, что они не смогли её удержать.

Дверь распахнулась сильнее, и глава корпуса её телохранителей всё же влетела внутрь. Две охранницы, было повисшие на её плечах, подались в стороны, и, согласно протоколу, встали слева и справа, готовые пресечь любые поползновения на жизнь сеньора. Мишель так же замерла, понимая, что ТЕПЕРЬ, рядом с нулевым объектом, они могут её и грохнуть, и будут правы.

– Она была очень настойчива, – вышла из-за спины златоволосой начальник поста. Сзади Мишель приготовились хватать под руки или валить на землю (по обстоятельствам) еще две ее подчиненные. – А устраивать цирк в приемной я не рискнула. Там люди.

– Всё в порядке, оставьте нас, – благосклонно кивнула королева, показывая, что не злится.

Девочки охраны переглянулись друг с другом, но одна за другой начали покидать кабинет.

– Точно ничего не нужно? – Начальник поста обернулась в дверях.

– Нет. – Улыбка. – Если королеву нужно защищать от главы её корпуса телохранителей, то грош ей как королеве цена. Идите.

– Сеньор, у меня срочные обстоятельства, нужно поговорить со своей ближницей, – кивнула на Мишель. – Подождите в приемной, мы продолжим разговор, как только я закончу.

Сеньор коротко кивнул и повиновался:

– Конечно, ваше величество! – Посетитель был благодарен уже за то, что его выслушали.

– Слушаю тебя? – Лея кивнула вошедшей на освободившееся место. Пыхтящая Мишель подумала, но прошла и села.

– Ты тварь, Лея! Подлая тварь! – начала она. – Я не договаривалась играть по ТАКИМ правилам!

Лея поняла, о чем она, но молчала, давая подруге выпустить пар.

– Как это называется? Избавление от конкурирующего генофонда? Тебе не будет сниться этот ребенок в кошмарах? Ладно, взрослые дядьки и тётки, но малыш!..

– Это не я, – покачала головой Лея. Отрешенно, ибо понимала, ей не поверят.

– Не ты? – Мишель удивленно закатила глаза. – Странно, в момент, когда у Хуана и твоей дочери всё начало налаживаться, когда она водит мальчика по консерваториям и филармониям, элитным пляжам и зонам отдыха, когда одну за другой они вместе покоряют скейтбордные дорожки... И перспективы их отношений яснее ясного? Я что, дура, по-твоему, чтобы не понимать, какая это бомба для будущих наследников престола? Наличие родного брата с такими же организаторскими сверхспособностями, как у них, на стороне? Будь Хуан обычным – да, я бы поверила. Но после того, что он вытворяет, его дети даже от таких куриц, как сестры Санчес, принесут Фрейе и её семье большие неприятности!

– Если ты не веришь, зачем пришла? Девочек, вон, моих распугала... – хмыкнула королева.

– В глаза тебе посмотреть, – пронзила её ледяным взглядом Мишель. – И послушать оправдания.

– И что тебе дадут мои оправдания? – развела руками Лея.

Белобрысая пожала плечами.

– Всегда надо давать человеку шанс оправдаться. Объяснить мотивы. И только потом хлопать дверью. Я уже написала рапорт, но не выслушать тебя не могу – так воспитана. Начинай!

Лея тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла. Мишель такая, развернется и уйдет. Именно за возможность активных действий в любой ситуации она и держала её столько лет. А потерять Мишель на данном этапе ей очень бы не хотелось. И дело не только в мальчишке; ломка устоев и традиций в охране в связи со сменой её главы... В момент, когда только в охране и была абсолютно уверена...

...Да и кто его знает, на что будет способна её преемница в стрессовой ситуации?

– Мишель, это не я, – покачала она головой.

Естественно, ей не верили. Она подумала, и решилась. Встала, подошла к шкафу с бумажными книгами. Открыла ключом-тотемом, висящим на шее, и извлекла тонкую папочку, которую положила перед старой подругой на стол.

– Читай.

– 'Проект 022 'Неожиданность', – прочла та название. – Кто только эти дурацкие цифры и названия придумывает?

Концовка фразы относилась к разряду риторических, эмоциональных, но Лея ответила.

– Это двадцать второй эксперимент по проекту 'Наследник'. 'Неожиданность' потому, что никто его не планировал. Более того, это первый эксперимент, к которому Мигель де ла Росса не имеет прямого отношения.

– А предыдущие двадцать... – нахмурилась Мишель. Лея пояснила:

– Девятнадцать оказались нежизнеспособны. Двадцатый растет в семье с родителями, в нем их гены. Да, Мишель, двадцать. Потому я и родила Изабеллу – отчаялась ждать. На каждый уходило непозволительно много времени, несмотря на конвейер. А Эдуардо... Елена же тебе объяснила, что тогда произошло?

Мишель кивнула. Да, объяснила. В дружеской приватной атмосфере, за бутылочкой мартини.

Лея чувствовала, настроение подруги медленно, но меняется. Да уж, теперь только приоткрытие завесы над главной тайной ее жизни сможет удержать соратницу от ухода. Потому, что ситуация сложилась, действительно, гадская. И согласно всех законов дедукции, она, как назло, выглядит главным злодеем.

В папке почти ничего не было – её только недавно, несколько месяцев назад, завели. Лишь огромная трехмерная фотография Беатрис Санчес и несколько страниц её досье, которое златовласая знала и так. Мишель качала головой, думала... И молчала.

– Если бы я собиралась убрать 'конкурирующий генофонд', я бы не заводила эту папку, – продолжила Лея. – Я бы сделала что-нибудь сразу, на ранних сроках.

– Ты чудовище, Лея. Ты могла и передумать, – покачала головой Мишель.

Лея взорвалась. Вскочила, заходила по кабинету.

– У меня трое своих детей! Трое! Как ты можешь так говорить?

– У меня тоже трое, – парировала подруга, зло сверкнув глазами. – Могу. Я знаю несколько больше о тебе, чем положено знать обывателю.

– Но НЕ ТАК же? – выдавила подруга и опала. Мишель лишь пожала плечами.

Лея приказала искину активировать на месте окна релаксационную проекцию и долго-долго в неё смотрела, пока не почувствовала, что, наконец, взяла себя в руки.

– Понимаешь, мы уничтожили все данные об эксперименте, – тихо произнесла она. – Все-все, какие наработали за годы. Чтобы никто не создал больше подобного.У профессора в голове гипноблок, 'двадцать шестые' постарались. Который убьет его, если кто-то попытается воздействовать на его сознание экстрасенсорно. Данных о проекте не осталось совсем. Потому я и прятала так старательно Хуана за пределами дворца, чтобы ни одна зараза в кланах на него через меня не вышла.

– А Алиса...

– Алиса не я, – покачала она головой. – Она обязана держать руку на пульсе всех Веласкесов, особенно незаконных. И помогать от имени Короны тем, кто нуждается – родная же кровь. Главное, что о мальчишке 'не знала' или 'не хотела знать' я. К чему это привело в итоге ты знаешь, но намерения у меня были благими.

– Благими намерениями... – Мишель обреченно вздохнула. Конечно, знала. Такое забудешь! – Но эта девочка?..

– Шанс. Что если с мальчиком что-то случится... А его обучение выходит на стадию, где с ним непременно может что-то случится. То этот малыш стал бы подстраховкой. Я бы не допустила с ним прежних ошибок, довела бы проект до конца, вплоть до признания его внуком. И девочку охраняли – иначе бы она не выжила. Это-то ты должна знать, раз владеешь информацией!

Мишель закусила губу. Да, знала, владела. Лея говорила правильные, логичные вещи... Но это была ЛЕЯ.

– А что потом? Я про 'генофонд'? – покачала Мишель головой.

– Какая разница? – Лея скривилась. – В худшем случае он стал бы политическим деятелем от оппозиции Но здоровая оппозиция нужна – эта страна устала жить без здоровой оппозиции. Но скорее запихнули бы его в военное училище, как только подрос. Или еще куда. Управленцы высокого уровня доверия всегда нужны, во все времена. А опираться ему, кроме нас, больше не на кого.

На трон же королевства он не смог бы претендовать никогда. Так что нет, подруга, ты не права. Малыш не мешал.

Из груди Мишель вырвался тяжелый вздох, затем она затрясла шевелюрой, словно прогоняя наваждение.

– Допустим. И что теперь?

Теперь пожала плечами Лея. Обернулась, прислонившись к окну сквозь вихрь голограммы.

– Ничего.

– То есть, совсем ничего? – не поняла Мишель.

– Совсем. Он не знает, – кивок в сторону. – Эта прошмандовка ему до сих пор не сообщила. Мы тоже сообщать не будем – проследим за событиями. Чтоб виноватыми не оказаться. А после...

Задумчивый вздох.

– Подготовьте с девочками карательную операцию, – жестко произнесла Лея. – Максимально кровавую. Среди тех подонков трое связаны с известными в Альфе криминальными личностями – их покровители так же не должны уйти от возмездия. Как и покровители покровителей. Пора браться за 'подводный' мир Альфы, слишком долго мы эту вольницу терпели.

– Вендетта? – нахмурилась Мишель. Но нахмурилась от осознания масштабов – в душе была с подругой полностью согласна. Давно пора.

– Да. Причем самая жестокая за последние полстолетия. Пора бы всем в этом городе уяснить, что Веласкесам нельзя переходить дорогу. И тем более каким-то криминальным баронам.

– Хорошо, когда начинать? – завелась Мишель, но Лея её остудила.

– Пока только подготовить. Свяжись с Алисой – её ребята ведут это дело, – и Еленой – она разбирается в специфике вопроса. Начинать же мы будем только если наш Малыш опустит руки.

– Не поняла? – Начальник корпуса телохранителей нахмурилась.

Лея пожала плечами, прошла и села на место.

– Это не твоя война, Мишель. И не моя. Да, мы обязаны вмешаться, как гаранты неприкосновенности девочек. Но это его женщины, он за них отвечает, и, по словам Катарины, знал, на что шел, когда потащил эту шалашевку под венец. Вот пусть и разгребает.

– Тест? – усмехнулась златовласая.

– Почему нет? – расплылась в улыбке Лея. – Да, это не я сделала. Но не вижу причин ситуацией не воспользоваться.

Пауза.

– Я дала указание девочкам, теперь говорю и тебе. Не помогай ему. Что бы ни случилось. Но и не мешай. Пускай сам разбирается, как умеет. Закрой глаза, ничего не видь и не слышь. Вот и посмотрим, чему он за год научился.

– А если не научился... – Её глаза грозно сверкнули. – Тогда в игру вступим мы. Но в этом случае нам придется прикрыть и проект '021'.

– Всё так серьезно? – Мишель почувствовала, как по спине маршируют мурашки.

– Если он не может защитить своих женщин, ему не место рядом с моими дочерьми, – отрезала королева. Тяжело вздохнула, поднялась и направилась в сторону двери. – Я могу на тебя рассчитывать?

Мишель кисло скривилась.

– Да. Конечно.

– А рапорт?

Вопрос был риторическим.

– Сеньор, заходите, – произнесла Лея, выглянув в приемную. Обернулась. – Мишель, как закончите с планом – ко мне. Отчитаешься. Возможно, внесу коррективы.

'Угу, если план будет не слишком кровожадным' – проговорила про себя златоволосая. Вдохнула, тоже поднялась, и привычно произнеся:

– Есть! – пошла назад, к себе. Переосмысливать поступившие данные.

Венера – мертвая планета. И под искусственными куполами не может быть облаков даже теоретически. Но она почувствовала вдруг, что над Альфой сгущаются тучи. И то, что они несут, будет иметь колоссальные последствия, в любом случае, что бы они ни делали и как бы себя ни вели.

ЧАСТЬ I. СЛЕДОВАТЕЛЬ

Глава 1. Гром среди ясного неба

Октябрь 2448, Венера, Альфа. Две недели спустя

– Теперь 'флажок'. И 'хоровод'. А теперь ногами по кругу. Переворот, и на спине. Вот, отлично! Справились! А теперь давайте все вместе, с музыкой! – командовала Марифе. – Лупе, включай!

Мария Гваделупе, взводный DJ, стоявшая возле проигрывателя, активировала звуковую дорожку. Наш небольшой коллектив как раз вскочил на ноги и сразу же задвигался вновь, заходя на очередной круг, но уже под музыку.

Интересный танец! Движения в нем напоминали метания старинного робота, не знающего, что такое двигательное сглаживание и двигательная психоматрица. Были когда-то давным-давно устройства-хуманы, похожие на человека, могущие выполнять кое-какие его двигательные функции, но их прошивка позволяла делать лишь простейшие движения, не синхронизированные и не сглаженные с остальными; резкие, отрывистые, с виду нелепые, хотя и весьма точно рассчитанные. В основном роботы в то время использовались в производстве, где нужна точность, но плевать на пластичность и любые иные параметры. Потому хуманы были не востребованы, кроме образа в индустрии развлечений. Но со временем люди поняли, что есть огромная ниша использования именно хуманов – в медицине, освоении космоса, для нужд спецподразделений и армии. Да в той же развлекательной индустрии, наконец! Технологический уровень цивилизации к тому моменту подрос, и появилось двигательное сглаживание, приведшее к появлению андроидов, не отличимых издали от человека.

Конечно, век подобных машин так же со временем прошел, робототехника сделала следующий шаг, и еще следующий. В наши дни они используются лишь для задач, в которых оптимальнее использовать именно их, а не специализированных малышей разнообразной аморфной конфигурации. Но образ такого вот старинного устройства под названием 'робот' прочно остался в развлекательной индустрии, в её разновидности под названием 'уличные танцы'.

Сегодня я был в ударе – у меня многое получалось. Если вы думаете, что с подготовкой корпуса и умением танцевать в принципе это легко – вы ошибаетесь. Подготовка – хорошо, прекрасная физическая форма дает преимущества в выполнении различных трюков, прыжков, сальто, фляков и прочих акробатических приемов. Но как сказала Гортензия, этого мало – надо чувствовать музыку, жить ею, а не выполнять алгоритм из стандартных движений. Мои умения, плюс последние достижения и наработки – и вот в уличных танцах я так же 'оседлал волну'.

Вступление закончилось, началась трюковая часть. Музыка заиграла быстрее, я ускорился вместе с нею, выкладываясь в нечеловечески быстрых и очень эффектных кульбитах, 'вытягивая' остальных девчонок, которые в отсутствие подобной физической формы выступали массовкой. Сверхскорость – классный фактор, однако использовать его можно далеко не всегда, только для некоторых трюков. Так что мне приходилось то замедляться, то ускоряться, насилуя сознание. Но вышло красиво – это я чувствовал даже сам.

Девчонки, пришедшие поглазеть на наши потуги, сидящие и стоящие вдоль стенок, тоже были в полном восторге, и когда музыка смолкла, громогласно наперебой заревели.

– Браво! Браво! У вас отлично получается! – донесся до нас голос и хлопки из угла аудитории, со стороны входа, когда крики утихли. Девочки, и те, кто танцевал со мной, и те, что поддерживали морально, услышав этот голос, скукожились, втянули головы в плечи. Несмотря на мои панибратские отношения с её обладательницей, они её боялись до дрожи в коленках. Кстати, эта сеньора с начала лета является еще и куратором одной из вновь прибывших групп, так что в каком-то смысле один из взводов 'малышни' мои очередные младшие сёстры.

– Девочки, молодцы! Как это называется? – Сеньора де ла Фуенте, выступающая сегодня еще и в роли оперативной, неспешно подошла к нам, сложив руки на груди. Взгляд её был спокоен, голос расслаблен, но молодежь все равно только что не тряслась.

– Брэйк, – ответил я, видя тенденцию. – Уличный танец.

Вздох, и:

– Нет, конечно, красиво. И к ним претензий нет, Чико. Но объясни, зачем это тебе? – Она показно скривилась. – При твоей нагрузке, да еще занятиям по музыке, да еще ее высочество тебя постоянно дергает... Куда тебе уличные танцы?

– Ищешь дополнительный заработок в Малой Гаване? – с насмешкой продолжила она. – Возможно со своими музыкантами ты там и заработаешь... Со временем. Но насчет девочек огорчу – им не разрешат выходить в город еще долго.

Я пожал плечами.

– Чтобы уметь. К тому же, кто знает, что мне в жизни пригодится? А танец несложный и очень прикольный.

– Это тебе несложный, – фыркнула Марифе. – Без хорошей физической подготовки его не осилишь.

– Лапуль, улыбнуля я, парируя, – ты танго не танцевала. Настоящее. Там и с физической подготовкой просто так ничего не светит.

Девчонки не стали спорить. Они умели танцевать, в Латинской Америке, наверное, только безногие этого не умеют. Но не НАСТОЯЩИЕ танцы.

– Марифе, сколько вы зарабатывали в день? – улыбнулась Катарина 'предводителю' этой тусовки. Девочки здесь собрались из разных подразделений, но Мария Фернанда была из её подопечных (и моих 'сестер' соответственно). И именно она танцевала в Гаване, когда сбегала из приюта.

– По-разному, сеньора майор, – пожала плечами девчушка.

– А чем больше вам удавалось заработать, щипанием карманов или выступлениями?

Молчание. Глаза всех присутствующих уткнулись в пол.

– Катюш, не цепляйся к девочкам, – одернул я. – Или кто-то забыл, чем промышлял в своё время? – Я подошел к ней, похлопал по плечу, пытаясь полуобнять. – Ну, танцевали девочки. Ну, подворовывали. Для корпуса ведь не важно прошлое. Важно будущее. Не так ли-и-И-И-И!!!... – завыл я.

Она выкрутила мне руку, больно дернув вверх, и подняла с земли выпавший из кисти её игольник.

– И чего тебя вечно к моему игольнику тянет? – картинно вздохнула она. И добавила с покровительством:

– Хуан, тебе еще рано выходить против такой, как я. Занимайся больше.

– Марифе! – вновь обратилась она к Марии Фернанде, нахмурившись. – Почему так плохо нашего мальчика учите? С такой подготовкой его в толпе в момент скрутят!

– Ну, кое-что у него уже начало получаться, – сеньора, – совершенно серьезно ответила девчушка. – Не всё, но многое. Особенно с теми, кто не 'работал' в толпе. А против остальных да, рановато...

Я про себя выругался. Разговор профессионалов, блин! И не придерешься.

Катарина восприняла разговор как само собой разумеющееся, словно говорили о сетевом маркетинге пудры и помады:

– Учите его, девочки, учите. Главное, не забывайте, где вы. Та жизнь осталась за воротами, здесь всё по-другому. Малейшее оступление – и вы как минимум вылетите.

– Есть, сеньора майор! – в один голос воскликнули девочки. Не все, но многие.

Катарина улыбнулась.

– Не забывай наш разговор, Чико.

– Есть, сеньора майор! – теперь вытянулся и я.

– Ладно, вольно всем, – махнула она рукой. – Пошли. – Это мне. – Тебя с 'улицы' вызывают. Второй раз за полчаса.

– Марина? – напрягся я. Благоверная не осчастливливала меня звонками уже несколько недель, и не сказать, что я по этому поводу огорчался.

– Мама, – покачала она головой. – Но убедительно попросила тебя позвать. А твоей маме отказать я не могу, сам понимаешь!..

Да, маме отказать сложно. Она не девочка какая-то. Да и личные контакты, когда я проходил тестирования и валялся раненый (оба раза), они, похоже, наладили.

– Девчонки, увидимся! – помахал я рукой всем оставшимся, чувствуя в глубине души, что это бравада. Сгодня мы больше не пересечемся. И сказки тоже не будет. Бывает иногда в душе такое предчувствие – сеньора Лопес лучше объяснит подробности. Но вот о причине такого предчувствия мой дар предвидения молчал.

'Наш разговор'... Я поёжился.

Вопрос ломки личного состава в первые два года до Полигона здесь центровой. Многие, очень многие из вновь прибывшего контингента – бродяжки. Многие – воровки. И дать им спуску, значит подставить. Ангелы вышибут любую, кто оступится; под эти цели изначально принимается несколько больше человек, чем останется в штате. К слову, карцеры и рамы для плёток с июня месяца почти не простаивают – я уже не помню развода, чтоб кого-то из 'малышни' не наказывали. Но карцеры, кнуты и плетки – ерунда. За настоящие проступки здесь вышибают, а возвращение в родной приют на данном этапе для девочек хуже, чем смерть. Такое там не прощают. И я со своим смягчением прессинга, с человечным к ним отношением, пришелся не ко двору. 'Расхолаживаешь девчонок, Чико!' – говорили мне практически все кураторы и оперативные. Я отмахивался от них... Пока не грянуло.

Не буду говорить, что было. Но получилось очень нехорошо. Две девочки решили, что то, что к ним относятся по-человечески, это норма. А норма человеческого отношения для детей улиц... Конечно же проявление слабости. И они показали характер, попытавшись 'нагнуть' меня.

Это был мой косяк. И отдать девочек офицерам для выкидывания на улицу я не мог. Да, оступились, но на их месте оступились бы не они одни! Просто их недодавили, и недодавили благодаря мне. Я чуть ли не на коленях умолял Катарину и куратора девочек спустить дело на тормозах, дескать, разберусь, вырулю из ситуации. Обещал, что подобного не повторится. И они пошли навстречу. И Мишель ничего не смогла сделать, хотя хотела – психологи службы вербовки в деле 'обламывания рогов' мелюзге весят больше, чем мнение главы 'взрослой' части организации.

Я же собрал все четыре взвода пополнения в одной большой аудитории, после чего мои 'пятнашки' долго-долго месили провинившихся. Применяли болевые приемы, заставляя испытать муки ада. Ломали морально. И всё это делалось с маской истинного хладнокровия на лице, словно они бездушные механизмы. Ни крики, ни мольбы, ни стоны – ничто не имело действия. И пока одни 'пятнашки' ломали собственно девочек, другие внимательно следили, чтобы остальные не отлынивали, наблюдали за экзекуцией, 'впитывая' в себя нужную информацию. А отвернуться хотели многие, если не все.

Нет, девочкам ничего не отбили. И не сломали – тут учат, как бить правильно. Но больше, надеюсь, ни у кого из пополнения не возникнет мысли посчитать себя 'выше', 'круче' других, поставить кого-то на место.

После для оставшихся я рассказал очередную поучительную сказку, сообразно моменту. Где популярно разъяснил, что когда человек к тебе с добром, это не значит, что он 'ниже' или слабее. И бедные они будут, если еще хоть раз в жизни сделают ошибку, неправильно оценят посыл, им адресованный. И что вся их уличная иерархия взаимоотношений – пыль, оставшаяся за воротами.

Прошло два месяца, но больше эксцессов не было. Я давал девочкам добро, но на шею садиться они больше не рисковали. Я бы больше сказал, меня боялись. Боялись сильнее, чем Катарину, хотя перед нею вытягивались в струнку, а со мной улыбались и панибратничали. Просто Катарина и другие кураторы приказывали, а я с тем же результатом мило просил.

* * *

Я прошел на терминал связи, и когда зажегся зеленый огонь разрешения, набрал номер.

– Да, мам?

– Сынок, здравствуй! – Голос мамы был не просто взволнованный – на грани истерики. Я моментально напрягся:

– Что случилось?

– Беатрис, твоя девочка... И Марина...

– Что, 'и Марина'? – похолодел я, вспомнив, что благоверная не звонила несколько недель. И что до этого момента воспринимал это как благо.

Марине приходилось звонить мне минимум раз-два в неделю по техническим вопросам. То связанным с охраной, то режимом и тестам, что они сдают, а последнее время оповещала насчет здоровья Беатрис. На этом настоял я, и, раз признал отцовство и ответственность, она восприняла отчетность как само собой разумеющееся.

...Господи, у Тигренка срок большой! Опасный!..

– Мам, что случилось? – чуть не закричал я.

– Не знаю. Они не отвечают. Я звонила и одной, и второй – несколько дней. А сегодня решила съездить, мало ли что...

– И?

– И они не пустили меня. Как дура проторчала за порогом.

– Они были дома?

– Да. Марина ответила через дверь, что всё нормально, чтобы я ехала домой. Что просто она не хочет видеть у себя мать королевского убийцы. Если что-то случится – обязательно позвонит, а пока чтобы я... Уходила.

– Хуан, там что-то произошло! – закричала она.

Ну, это уже и так понятно.

...Не хочет видеть у себя дома 'мать королевского убийцы'... С моих губ сорвалась трехэтажная тирада в адрес Марины. Но стыдно перед мамой не было.

Немного взяв себя в руки, я вновь выругался, но уже про себя. Да, там что-то произошло, и естественной реакцией моей благоверной стало отрицание. Пусть даже отрицание моей мамы, как ближайшей и единственной родственницы. И плевать ей на мнение остальных членов семьи – я уже убедился, дома строит всех она, и сестру, и родителей – вот такая пробивная девочка. И если захочет чего-то сделать – никто ее не остановит.

...Балбес! Не мог раньше догадаться проверить, всё ли в порядке?! Расслабился, обрадовался, блин!..

– Повиси немного, теперь попробую я.

Без особой надежды на успех я переключился на вторую линию, набрал номер Марины. Изнутри начало запоздало подниматься зло. Маму? Мою маму? Женщину, которая в её сестре души не чает, что эта сучка прекрасно видела своими глазами? Держать на пороге после того, как она, видя их тяжелое материальное положение, отдала им всё, что на сегодняшний день накопила?..

'...Господи, что же случилось-то?' – поразила следующая мысль.

Как и ожидалось, ответа не последовало. Повтор звонка. Параллельно по третьей линии набор стационарного номера квартиры Санчес. Параллельно, по четвертой, номера Беатрис.

Нет ответа. Ни по одной линии. С губ сорвалась еще одна матерная тирада, но уже потише.

Общий сброс и снова номер Марины. Нет ответа.

Я включил навигатор и выбрал в записной книжке номера родителей девчонок – на память их не помнил. Активировал один, потом другой. Нет, тишина. По всем линиям лишь долгие гудки.

Оборвал все каналы, кроме первого:

– Мам, они точно были дома? Обе?

– Думаю, да.

– Думаешь?

– Разговаривала я только с Мариной, но...

– ...Но там же еще и охрана, – продолжила она неуверенно. – Если бы с девочкой что-то случилось, ты узнал бы об этом. А затем и я.

Я вновь выругался. В том-то и дело, что там охрана, а я ничего не знаю.

Ох, огребет сегодня Пантера по мордасям, не взирая но пол и лица...

– Мам, я разберусь, жди, – отрезал я и отключился. Кулаки сжались. Ну, держись, хорошая девочка!

Палец вернул меню навигатора в режим 'горячих' иконок. Выбрал оперативную дежурную.

– Катюш, я могу отлучиться по личному вопросу?

Катарина напряглась.

– Что-то случилось?

– Не знаю. Возможно.

Небольшая пауза на раздумья.

– Два часа. И Кассандру с собой возьми. На всякий случай.

Я мысленно покачал головой.

– Не хочу. Поеду один – не маленький. Лучше разреши взять игольник.

Она явно моим мыслям не обрадовалась, но уступила.

– Хорошо. Два часа. На пост сейчас сообщу. Игольник нет, слишком массивный, но можешь взять малокалиберный огнестрел дона Серхио – район там опасный. Только спрячь получше.

– Катарина, ты чудо! – эмоционально воскликнул я. Ну, вот и отлично. – А откуда знаешь про район? Куда я поеду?

На том конце презрительно фыркнули.

– Чико, не держи меня за дуру. А куда еще ты можешь сорваться на ночь глядя?

Выбежав из помещения терминала, я помчался в каюту – переодеваться. Катарина могла меня и не пускать – имела право. Но я тут безвылазно, без увалов, вот и не стала ерепениться. Офицеры они тоже люди.

В противном случае пришлось бы кланяться Мишель, чего делать не хотелось. Нет, белобрысая отпустила бы без вопросов – когда у неё нет ко мне конкретных претензий за конкретный проступок, она палки в колеса не вставляет. Просто не люблю у неё ничего просить.

Мама... После памятного концерта я отвез Тигренка к ней и всё рассказал. Мы долго сидели, пили чай, кофе, сок и все, что у нас нашлось и что можно девочкам в положении. Я краснел и оправдывался – оказывается, я 'запамятовал' сказать, что вообще женился, в принципе. А что еще и ребенка заделал...