Текст книги "Рыцарь в алмазных доспехах (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

  Я – твоя лестница в небо, Хуан, – закончила она. – И я... Я люблю тебя!..

  Сказав последние слова, будто украдкой, она вновь подалась вперед и, сотрясаясь в рыданиях, уткнулась мне в грудь. Да уж, ну и денек сегодня!

  – Прости, что ТАК, – пролепетала она, – но я не могла открываться, как сопливая девчонка. Я должна была понять, убедиться. – Она подняла мокрое от слез лицо. – Я должна была быть уверена, что это именно ТО чувство, понимаешь? Я не эта дуреха Гюльзар, я не могла ошибиться!

  Я снова поймал себя на мысли, что совершенно не знаю, ни что говорить, ни что делать. Полное стопроцентное бессилие. Тогда, как что-то сказать и сделать придется, потому, что это правда. Красноволосая, как бы ее ни звали, не врет. Она не СЧИТАЕТ, что любит, как некоторые, а именно ЛЮБИТ. И ради этого, чтоб понять сие, и были устроены в свое время различные стены и табу.

  – Ты не смотри, что я такая... Прошла огонь и воду, – шмыгнула она, не поднимая головы. – Может на мне печати и негде ставить... Только и ты ведь не монах.

  – Об этом я думаю меньше всего, – погладил я ее по голове.

  – Я не буду больше. Правда. Я искала тебя давно... Не представляешь, как долго я тебя искала! – Она вновь подняла голову и встретилась со мной глазами. – Я хотела, чтобы ты избил этих подонков-братцев там, на Земле! И поставил на место их дружков! А потом дал окорот тетушке – не представляешь, как она меня ненавидит! Больше Гортензии, хотя я ей всего лишь племянница. Я хотела, чтобы ты защитил меня там, на Земле, и мне не пришлось бы убегать... Но ты встретился мне слишком поздно!..

  Я прижимал ее, ласкал, внутренне одергивая себя от любой реплики. Слушать! Только слушать! Любое слово разрушит этот неуловимый миг, когда я могу понять, что творится у нее в душе! Ведь я столько времени мечтал это сделать...

  Гюльзар не мастер коконов. Мастер коконов не Гюльзар.

  – Я видела тебя во сне, – продолжила она. – Лет с четырнадцати. Мы учились тогда в той дурацкой школе, где ходили в платьях, как у монашек. Гортензия говорила, что это нормально – всем девочкам снятся такие сны, особенно ТАМ. Но я знала, что не всем. Мы не занимались с тобой любовью, в этих снах ты... Просто был. И защищал меня. Я сильная, и всегда была сильной! Чемпионка префектуры, призер первенства Венесуелы... Стрельба, контрас... Но я знала, что ты сильнее! И ты защитишь!..

  ...Я не видела твое лицо, Хуан. Не знала имени. Ты был просто образом... МУЖЧИНЫ...

  – А потом тебя принесли в нашу каюту... – закончила она.

  – Ты знала, что я очнусь, когда не пошла вместе со всеми в столовую? Решила покрасить волосы?

  Она пожала плечами.

  – Чувствовала. Я вообще как дура торчала в каюте всё свободное время. Они все смеялись, подкалывали... Но я чувствовала, это не просто так. И когда...

  Я вздохнул и плотнее прижал ее к себе.

  И что мне с нею делать? Это, действительно, не Гюльзар. Паула... Мерседес – девушка опытная, и очень-очень умная, хотя и своеобразная. И если она решилась на такое откровение... Ведь она не пыталась и не пытается сейчас меня совратить, хотя могла бы. Нет, она собиралась ПРИЗНАТЬСЯ. Ради этого весь антураж, ради этого девчонки сговорились пустить ее последней, на ночь. Ох уж эти заговорщицы!

  – Гюльзар не сильно ревновала? – вырвалось у меня. Мерседес покачала головой.

  – Она отошла. Сделала всё, как ты велел – обратилась к нам. Начала рассказывать, всё-всё.

  И мы помогли. Действительно, Хуан, помогли. Тормошили ее, проводили курсы коллективной психотерапии.

  – ...Мы не только ей помогли. – С губ ее сорвалась улыбка. – Мы и друг перед другом раскрылись. Потому и с Сестренками тебе легче, и Кассандра последнее время не задирается. Мы все стали ближе... Благодаря тебе.

  Я покачал головой.

  – Не такая великая заслуга. И меня в вашем круге нет.

  – Ты работаешь с каждой из нас по отдельности, – не согласилась она. – И ты... Мальчик. В твоем присутствии мы бы не смогли, уж извини.

  Да, чего уж там! Всё и так понятно.

  – Па... Мерседес, солнце, я не могу так быстро. Я...

  – Понимаю. – Она кивнула и отстранилась. – Ты же видишь, я не давлю. – По лицу ее пробежала улыбка, а рука прикрыла грудь раскрывшимся было краем полотенца.

  – Почему сегодня?

  Она пожала плечами.

  – Почувствовала, что время пришло. Ты дошел. К тому же, раздал долги, закрыл все старые счета, теперь у тебя совершенно новая жизнь.

  – А завтра начнется вторая фаза операции наших сеньорин... – зло выдохнул я, чувствуя, как по кончикам пальцев бежит огонь. Практичная девочка, ничего не скажешь! Впрочем, я уже говорил, что она далеко не дура, хотя иногда пытается ею казаться.

  – Я поговорю с Леей, – вскинулась 'не дура'. – Объясню ситуацию. Ты не представляешь, насколько сильна будет наша партия на шахматной доске Венеры. Сильнее только брак с одной из ее дочерей, но она либо не допустит этого, либо... Не захочешь ты сам. – Голосок Мерседес дрогнул, выдавая очередную недомолвку этой аферистки. Впрочем, понятно, какую. – Зачем тебе мучиться всю жизнь с не ставящей тебя ни во что капризной куклой, с которой не сможешь даже развестись, если есть я? И я за тебя, и душой, и сердцем! Я не просто буду женой, я буду правой рукой! Я – силовик, и я – способная! Тебе ведь нужен будет свой... Ну, например, глава департамента безопасности?

  Обожаю эту практичную улыбочку завзятой стервочки! Приятно иметь дело с умными сеньоритами.

  А что, пытаться одновременно и взять меня чувствами, открыв ТАКОЕ, и купить... Подобных исполнительниц надо поискать!

  Впрочем, подход у нее государственный, так что это скорее плюс, чем минус.

  – Паулита, звезда моя... Я не готов.

  – У нас есть время, Хуан. Я и не жду от тебя ответа.

  Она приблизилась, беглым жестом сдернула остатки полотенца и впилась мне в губы.

  Я, словно парализованный ни черта не мог сделать. Тот самый я, что считал, будто смогу оттолкнуть ее, что мне ничего не угрожает. Три ха-ха! Наивный!

  Я хотел эту девушку. Господи, как давно ее хотел! Месяцы... Да уж скоро год! С самого момента пробуждения в каюте номер тринадцать!

  Хотел, когда она ставила табу.

  Хотел, когда проходила в ванную голой, каждый раз, день за днем.

  Хотел, когда мылся с нею в душе, когда рамки табу были ослаблены, а мой самоконтроль дошел до поднебесного уровня.

  Хотел, когда она спала рядом, всего через несколько кроватей.

  Когда видел ее милующейся с 'горизонтальными связями', с которыми она настойчиво ходила миловаться в нашу оранжерею, словно дразня меня.

  И жутко ревновал, когда ее, наконец, стали выпускать на волю, откуда она приходила довольная, делясь впечатлениями о любовных подвигах. Делясь с девчонками, но озорно при этом поглядывая на меня.

  Нет, я не мог оттолкнуть ее. Не в этот раз. И ни в какой другой.

  Расчетливая стерва!..

* * *

  – Не спишь?

  В кухню вошла мама. Я сидел, вытянув ноги на табурет, прислонившись к рефрежиратору, и курил. Делал то, что никогда не позволял себе от слова 'вообще'. При этом моя всё понимающая мама не сказала ни слова по поводу дыма, спросив лишь про сон.

  – Она что-то сказала? – ухмыльнулся я.

  Мама поставила еще один табурет напротив, села и сложила руки на столе.

  – Нет. Я и не спрашивала. – Пауза. – Я не заходила, только услышала, что она плачет.

  – И? – Кажется, я понял, что происходит.

  Действительно:

  – Мне не нужно спрашивать такие вещи, сынок. Я – мать, и всё чувствую. Особенно её.

  – Особенно её? – не понял я.

  – Я тоже сходила с ума. – Ее губы растянулись в виноватой усмешке. – По своим причинам, но сходила. И мне тоже был нужен ТАКОЙ мужчина, который взял бы всё на себя...

  ...Но искала я не там. – Вздох. – А потому, скорее всего, и не встретила.

  – Ну как, не встретила, – продолжила она, добавив в голос показного веселья. – Встретила! Правда, этот мужчина оказался моим сыном... А это совсем другая история.

  – Мам, что она еще рассказала? – улыбнулся я в ответ. Мой главный и мудрый советчик отрицательно покачала головой.

  – Говорю же, ничего.

  Пауза. Затем недовольное:

  – Хуан, я что, по-твоему, совсем слепая? И мне не видно, как она на тебя смотрит, какими глазами? И как ведет себя при тебе?

  – При мне? – Я снова чего-то не понял.

  – Да, при тебе. Например, когда ты входишь в комнату, как меняется ее взгляд и лицо.

  Вновь пауза.

  – Да, когда-то я была проституткой, это так. Все мы делаем ошибки, и мне жаль, что ты страдаешь из-за моей, и будешь страдать. Но это не значит, что я ничего не понимаю в жизни.

  Она любит тебя, эта девушка. Но сама пытается убедить себя в обратном. ПытаЛАСЬ, – уточнила мама, пронзив взглядом. Я нехотя кивнул.

  – Она хорошая девушка, – продолжила она тихо-тихо, но очень эмоционально. – Такие на дорогах не валяются. Цени это.

  Я как раз докурил и затушил окурок в импровизированной пепельнице в виде металлической тарелки. Подался вперед, убирая ноги со стула.

  – Мам, они разработали под меня спецоперацию. Хотят, чтобы я стоял за спиной будущей королевы и правил от ее имени. Ты должна была это понять. К этому меня готовят, этому учат. В том числе, как обуздать эмоции и манипулировать слабым полом.

  – И ничего у них не выйдет, – покачала мама головой. – Нельзя достичь невозможного одним лишь хотением. И нельзя заставить влюбить в себя кого-то насильно. Манипулировать – можно. А искренне любить...

  – Любовь не помогла ее величеству и его превосходительству, – не согласился я.

  – Лея и Серхио – плохой пример, – покачала головой мама. – Но ты сам признаешь, Лея ЛЮБИЛА. А скорее всего, любит до сих пор.

  Полюбит ли тебя Фрейя? И если нет, получится ли у тебя удержать ее, если даже любовь не гарантирует этого?

  Мама замолчала, давая мне подумать. Я же в который раз за сегодня не знал, что ответить. Любовь. Власть. Эмоции. Чувства. Расчет. Господи, как же всё переплетено в этом мире!

  – Думаешь, синица в руке лучше? Но есть и еще одна девушка...

  – Да, знаю, – мама кивнула. – Она приходила ко мне.

  – Приходила? – Я чуть не подскочил, удержавшись невероятным усилием. Сердце бешено заколотилось.

  – Да, приходила. – Мама по-прежнему покровительственно улыбалась. – И судя по ней, она... Тоже к тебе неравнодушна.

  Пауза.

  – Но готова ли она ради тебя на всё? – прозвучал убийственный аргумент. – Готова ли порвать с прежней жизнью – а ты и сам, наверное, знаешь, что она не ангел? Готова ли поставить на кон титул и происхождение, и защищать тебя до последнего вздоха?

  Я не уверена. – Мама обреченно покачала головой. – Ты можешь распять меня на кресте, можешь не верить ни единому слову, и поступишь ты все равно, как решишь сам, а не как тебе советуют. Но Хуан, я не увидела в ней этого.

  Она – богатая кукла, жаждущая получить красивую игрушку. Готовая пожертвовать ради игрушки многим, но лишь ради того, чтобы иметь игрушку в СВОЕМ доме. Идти в дом чужой, становиться другим человеком ради нее...

  Я достал новую сигарету и жадно подкурил. Кажется, предпоследняя. Да что за день такой?

  – И что посоветуешь? Просто посоветуешь, сама сказала, решение я приму сам.

  – Да, я тебя так учила. – Мама улыбнулась. – Советую никого не бояться.

  – Жизнь не окончится, сынок, – продолжила она с жаром. – Что бы ты не выбрал, какой бы поступок ни совершил, это не будет концом. Сломаешь планы ее величества? Да, полютует. Но придумает новый проект, в который тебя после усиления и переобучения вновь засунет. Обломаешь своих офицерин? Ничего, придумают под тебя новый план, который впихнут в новые расклады.

  Фрейя, Изабелла, эта девушка... Всё это не важно. Любой твой шаг должен быть ТВОИМ шагом. И идти он должен вот отсюда, – положила она руку на сердце. – Только так, и никак иначе от этого шага будет толк.

  В противном случае ты не удержишь ситуацию. Поверь, жизнь слишком сложна, и не всё в ней нам под силу. И однажды запутавшись, придешь к тому же, что имеет сеньор Серхио. Только хуже, и мы уже обсудили, почему.

  Только сам, Хуан. Только отсюда, – вновь рука на сердце. – Не взирая ни на чьи планы.

  – Думай, – закончила она и поднялась. – А я пошла к донье Татьяне. Она с утра просила кое в чем помочь.

  – На ночь глядя? – не удержался от смешка я.

  Ответом стала улыбка.

  – Хуан, меня охраняет персональный взвод департамента безопасности. Что может со мной случиться? Тебе же... Вам, – обернулась она в сторону выхода, – нужно побыть одним и многое обдумать.

  – Чао-чао! – крикнула она от выхода.

  – Arrivederci! – выдохнул я вслед.

  Через несколько минут хлопнула входная дверь. Передо мной лежала последняя сигарета, но я не спешил ее приканчивать. В ушах стояли слова: 'Жизнь не окончится, сынок'. 'Это не будет концом'...

  Господи, мама! Как же редко мы с тобой общаемся?! Как же редко ты говоришь мне ТАКИЕ вещи?! Которые должна была сказать... Mama mia, сколько же времени потеряно?!

  Хотелось выть. Но поделать ничего нельзя.

  * * *

  Я постучался и медленно вошел. Она больше не ревела, просто лежала, обняв подушку. Присел на край кровати, посмотрел на пол. Тот самый пол, на который свалился с того самого края. Да-да, вот так банально закончилось сумасшествие, напавшее на нас каких-то полчаса назад – я свалился со своей узкой пролетарской кровати. После чего медленно отполз, судорожно пытаясь взять тело под контроль, и ретировался в кухню. Сбежал под ее визгливый крик, чтобы вернулся.

  Роль Его Величества Случая в моей жизни сложно переоценить – слишком многим я обязан сказочно невозможному сочетанию факторов. Но падение с кровати?..

  – Мерседес... Можно тебя так называть? Хотя бы сейчас, пока никто не слышит? – провел я ей ладонью по волосам.

  Девушка кивнула.

  – Ты дорога мне. Очень дорога. Я порву за тебя кого угодно...

  – Но любить – не любишь. – Она подняла глаза, в которых читалось спокойное восприятие неизбежного. – Не думай, я знала, что ты это скажешь. Я вообще не понимаю, зачем тебе открылась. С самого начала ведь было всё понятно... Нет же!..

  – Я дура, да? – она села, ее в момент повлажневшие глаза зло сверкнули. Но злилась она на себя.

  Я подсел поближе и притянул ее к себе.

  – Нет. Ты – женщина. А для женщины это естественно.

  Она хотела что-то возразить, но не стала.

  – Обещаю, что стану тем мужчиной, которого ты ждала всю жизнь, – прошептал я, чувствуя, что сейчас только эти слова могут быть услышаны. – Буду защищать тебя и от бога, и от черта, и ото всех, до кого смогу дотянуться. И от тех, до кого не смогу тоже, хоть придется повозиться. Веришь мне?

  Она подумала и кивнула.

  – Но это не любовь, глупенькая.

  – Но всё это время... Хуан, я видела, как ты на меня смотришь! Видела, как реагируешь в дУше, даже сейчас. Как ревнуешь. Я специально делала так, чтобы ты злился, и ты злился. Неужели совсем-совсем ничего?

  Я продолжал нежно гладить ее волосы.

  – Не то, чтобы ничего. Что-то есть. Но... Не то.

  Из груди вырвался вздох.

  – Не вини меня, Мерседес. Ты мне нравишься, я ни за что не отказался бы от тебя при иных обстоятельствах... Но давай будем честными?

  – Хуан, эта белобрысая сука тебя недостойна! – воскликнула она, вжимаясь мне в плечо. – Ты не представляешь, какая она тварь!

  – Она меня искала, – возразил я. – И почти нашла. И здесь была, – окинул я рукой комнату.

  – Все равно. Она подлая тварь, которая думает только о себе. И эта!.. Которая инфанта!..

  – Всё, закончили! – я добавил в голос стальных ноток, отстранил ее и пронзил тяжелым взглядом. – Мерседес, я сказал, всё, что хотел, и ты меня поняла! Предлагаю не мусолить тему, ни к чему хорошему это не приведет – мы только поссоримся. Поговорим утром, когда успокоимся и остынем. Спокойной ночи!

  Я встал и пошел к выходу. Она пробормотала растерявшимся голоском ответное: 'Спокойной ночи!', – но вид у нее был жалкий. Актриса в ней была возмущена тем, что ей не дали проявить себя, не дали показать очередной акт концерта с эмоциями, плачем, уговорами и утешением. Я совершил преступление, невообразимое по тяжести, причем с легкостью истинного разбивателя сердец...

  ...Однако концертов на сегодня достаточно.

  Выходя, я хлопнул ладонью панель отключения света, не трогая искина.

  Уснуть не получалось. Начинало светать – огни купола за окном засияли ярче. Скоро они доведут до сведения аборигенов Венеры, что в далеком-далеком Каракасе начался день, и им тоже пора вставать. Но несколько часов отдыха у обывателей еще осталось.

  Сегодня был слишком тяжелый день, на меня свалилось слишком много разнообразной информации, чтобы пытаться бороться с бессонницей. Потому я и не боролся, а лишь лежал в маминой комнате на кровати, смотрел в потолок и думал. Перебирал в голове всё, что случилось, всё, что узнал, начиная от тайн королевского двора с модифицированными генами моего исчезнувшего предка, и заканчивая этой взбалмашной девчонкой, у которой в черепной коробке творится черти что. Нет, я понимал ее, слишком долго хранить секреты сложно – на психике остается отпечаток. В один миг груз начинает давить так, что сметает любые коконы защиты. Причем любой, не обязательно связанной с секретом. И эмоции, бывшие до поры под контролем, начинают рваться наружу, добивая и доламывая остатки этих барьеров, доводя до состояния, когда человеку плевать. Когда он способен на всё.

  Влюбленная сеньорита, скрывающая большую и важную тайну, подвергшаяся тяжелой психологической нагрузке...М-да, день сложный не только у меня.

  Как быть дальше? Что делать? Кого выбрать, и стоит ли кого-то выбирать?

  Перед глазами плясали всполохи черного пламени – это Бэль танцевала в своем невесомом искрящемся платье.

  ...И руки лапающих ее бандитов. И крик отчаяния, когда телохраны запихивали ее в машину. Департамент, это были люди ее высочества – всё встало для меня на места.

  ...И ее приезд сюда. К маме. Вкупе с разносом школы в моих поисках.

  'Она – богатая кукла, жаждущая получить красивую игрушку. Готовая пожертвовать ради игрушки многим, но лишь ради того, чтобы иметь игрушку в СВОЕМ доме.'

  'Но готова ли она ради тебя на всё? Готова ли порвать с прежней жизнью? Готова ли поставить на кон титул и происхождение, и защищать тебя до последнего вздоха?'

  Из груди вырвался тяжелый вздох. Решать такие задачи голова отказывалась.

  Фрейя? Ее я не знаю совсем. Получится ли с нею хоть что-нибудь? Стоит ли пробовать, когда перед глазами танцует совсем другая девушка? Простит ли эта другая попытки 'подъехать' к ее сестре?

  Выстрел будет только один, и мне нужно умудриться не только не промахнуться, но и вовремя выбрать правильную цель. ВОВРЕМЯ, так как протянув резину даже на чуть-чуть...

  И еще Паула с ними. И тоже, блин, принцесса!..

  ...Но которую я совершенно не люблю, как бы тепло ни относился. Люблю, но НЕ ТАК, как Бэль. Она мне именно боевой товарищ, больше чем друг. Соратник, потенциальная любовница, мудрая советчица, от которой нет секретов... Всё перечисленное вместе взятое, наконец! Она для меня – ПАУЛА, огненный демон! Нечто большее Большой Любви! Но одновременно совершенно иное. И никак не будущая жена.

  В комнате послышалось шевеление – кто-то вошел, не зажигая света. Кто – догадаться не сложно. Я не реагировал. Вошедшая присела на край кровати, которая была немного шире моей. Посидела, видно, раздумывая, что делать дальше. Я открыл глаза, решив не выпендриваться.

  – Не спится?

  Больше она не раздумывала. Словно кошка запрыгнула, усевшись сверху. Наклонилась, разлегшись на моей груди. Губы ее застыли в сантиметрах от моих, лицо же обдало горячее дыхание. Одежды на ней не было, как, впрочем, и на мне.

  – Я решила уйти из взвода, Хуан. Не смогу больше жить ТАК!..

  Мимолетная пауза, и ее губы коснулись моих. Я не сопротивлялся, но и не помогал – в этот раз выдержка и самоконтроль не изменили. Когда она оторвалась, бегло спросил:

  – Мерседес, ты понимаешь, что за этим последует? Сможешь ли 'не так'?

  – Я буду бороться за тебя, Хуан! – последовал высокопарный ответ. – И еще, если ты сейчас меня оттолкнешь, наживешь врага. Который будет мстить тебе до конца дней.

  Снова долгий поцелуй, но больше головы я не терял. Решительная девочка. Авантюристка до мозга костей... Однако недостаточно умная авантюристка. Впрочем, отталкивать ее глупо – действительно, стану для нее врагом. Не зря я ее зову 'демон', горячая латинская кровь в ней невероятно сильна.

   'Когда женщине некого любить, она начинает ненавидеть, Хуан' – проговорила мне в этот момент Катарина, всплывая в подкорке сознания. – 'Нельзя лишать женщину любви. И если ты не можешь дать ей чего-то, сделай так, чтобы ее чувства оказались направлены на что-то другое, нейтральное и безобидное для тебя'.

   'Чего?' – смеялся я. – 'Сделать ей ребенка?'

  Лицо Лока Идальги не дрогнуло, но в нем не было и капельки веселья.

   'Это ты должен понять сам. Понять и сделать. Но ребенок, думаю, крайний случай. Как правило, срабатывают более простые схемы'.

   'Какие же?'

  – Мне уйти, Хуан? – недовольно засопела девушка на мою вялость и задумчивость, принимая их на свой счет. Я не видел, но почувствовал, как глаза ее сощурились в две узкие напряженные щелочки.

   'Всё, Ваня! Твой выход!' – подбодрил внутренний голос.

  – Нет. Останься... – произнес вслух я, приподнялся и взял ее в крепкий захват. Повалил на кровать рядом, навис над ней сам. Тусклый свет от окна давал достатоный обзор, чтобы видеть в темноте силуэты ее сногсшибательного тела, но эту девушку я прекрасно чувствовал и без всякого освещения.

  – Ты же уже всё решила. Кто я такой, чтобы противиться неизбежному?..

  Я наклонился к ней, и мир померк. Что-то вокруг творилось, что-то происходило, Венера жила своей жизнью... Но нам было на это абсолютно наплевать.

  Как же долго мы к этому шли! И неизвестно, придем ли когда-нибудь еще раз.

  * * *

  Проснулся я от писка в ухе. Кольцевая мембрана давала знать, что меня в такую рань кто-то хочет. Впрочем, поднявшись, я понял, что уже далеко не рань – время шло к обеду. Бросил взгляд на место рядом, где мерно посапывала Паула. У нее вчера тоже выдался напряженный день, и еще более напряженная ночь.

  Встал, и, как есть, отправился в свою комнату – браслет я оставил там. В последний момент пронзила мысль, что мама могла вернуться, а я такой весь без одежды, но было не до подобных мелочей.

  – Да? – произнес я, активируя связь.

  Ответом стал бодрый голосок Катарины:

  – Чико, одевайтесь и бегом на базу!

  Пауза.

  – Ладно, сунь еще раз своей подружке, раз дорвались, для бодречка, и бегом домой! Как прибудете – сразу ко мне в кабинет, никуда не заходя!

  – Оба?

  – Нет, ты один. И прибыть побыстрее в твоих интересах. Всё, до связи!

  Отключившись, я выругался. Mierda, полнейший контроль! Тотальный! И как теперь разговаривать с этой красноволосой выдрой, чтобы ТАМ ничего не заподозрили? Спасибо, что предупредила – Лока Идальге в ближайшем будущем нужно будет хорошенько проставиться. За всё. Вспомнить, что такое 'небо в алмазах' как минимум.

  – Кто? – раздался испуганный голосок за спиной. Конечно испуганный, вы не видели в тот момент мою физиономию, и не слышали, что я произносил хоть и шепотом, но вслух.

  Обернулся. Пау... Тфу, Мерседес стояла в дверях, прижимая к груди плед. Эта о маме подумать успела.

  – Катарина, – бегло ответил я, не вдаваясь в подробности.

  – На базу?

  Понятливая девочка. И что теперь делать с этой понятливой?..

  – Солнце, я в душ, – скривился я, уходя от ответа. – А ты приготовь кофе. Да покрепче, поядрёнее! Есть разговор, и ОЧЕНЬ серьезный! – выразительно хлопнул я глазами.

  Девушка испуганно кивнула, и, не прекословя, пошла на кухню, по пути забросив плед назад, в мамину комнату. Я же вытащил с полки чистое полотенце и направился на мозгопромывочную процедуру, ибо мозги с утра лучше всего прочищает именно падающая с разбрызгивателя ледяная водичка.

  Ну, вот и он, 'час икс'. Душ помог – не только собрал мысли в кучу, но и настроил на рабочий лад. Я вдруг осознал, что треволнения мои вчера были излишними, решение я принял давным-давно, задолго до. Мамины откровения, безусловно, повлияли, и открыли очень важную тему для размышлений под названием 'новые горизонты возможного', но повторюсь, решение относительно девушек я принял ранее. Сейчас же нужно сделать всё, чтобы осуществить его с наименьшими потерями, а желательно вообще без потерь.

  Паула... Начиная с этого момента буду называть ее Паулой даже в мыслях – действительно, могу проколоться. Паула, так же сходившая в душ, сидела напротив, жадно поглощая термоядерный напиток из натуральных, привезенных с Земли зерен, что для нашей с мамой семьи какой-то год назад казалось излишним сибаритством. Я неспешно допил свою чашку, окончательно придя в себя и взбодрившись, и только после этого решил приступить к делу.

  – Чика, у меня вопрос. Откуда ты узнала об Изабелле? – Пальцы мои в этот момент перекрутили голову змейки, подаренной Мамочкой. Имеющей происхождение, скорее всего, из кабинета сеньора Серхио, со всеми вытекающими. Но только сеньор Серхио в данный момент, единственный во всей Альфе, не был мне врагом.

  С другой стороны, у него есть очень активная и далеко не глупая женушка, которая держит пульс абсолютно на всей технической составляющей СБ клана Веласкес. Которая, учитывая прокол на Плацу, могла провести ревизию технических средств, частот и других элементов непростого шпионского ремесла, найдя лазейку в 'обороне' устройств вроде моего. То есть, говорить сейчас нужно так, чтобы слушающие нас с Паулой, скорее всего, включая королеву, считали, что мы уверены – нас никто не подслушает, но с другой стороны мы сами должны об этом помнить. Эдакое двойное дно. Звучит сложно, но поверьте, в реализации еще сложнее. И упирается в вопрос: поймет ли меня Паула?

  – Хуан, я не дура!– сверкнули глаза собеседницы, отвечающей на заданный вопрос, жадно сожравшей глазами мой жест с постановщиком. Давай, детка! Соображай! Ты же у меня умница! – Уж два и два я сложила! Не забыл, ты сам нам с девчонками о ней рассказывал? Аккурат перед принятием тебя в наше заведение? Не помнишь? И говорил, что это, скорее всего, именно Изабелла Веласкес?

  – Помнить-то помню. – Я выдавил усмешку. – Но это первые 'два'. Откуда ты взяла вторые?

  Молчание, глаза в столешницу.

  – Консуэла. Которая с родинкой на носу.

  Я кивнул. 'Горизонтальная связь' Паулы, с которой та отжигала довольно долго, почти не изменяя ей с другими 'горизонтальными связями'. Кстати, веселая девчушка, мне понравилась.

  – Она из большой 'девятки'. Была в тот день в школе генерала Хуареса. Хвасталась, как они сбивали машины криминального барона, как вскрывали их, будто консервные банки. И что не помнит уже, когда подобные операции бывали раньше.

  – Вчера мы тоже были в школе генерала Хууареса! – закричала она. – Так что, я, по-твоему, дура?

  Я скривился.

  – Хорошо. Убедила. Но почему же из 'девятки' больше никто не проговорился?

  Покровительственная улыбка.

  – Хуан, наши девочки умеют хранить тайны, когда надо. Не суди обо всём по 'телеграфу'. Тем более, когда за прокол могут казнить.

  – А могут? – хмыкнул я, но неуверенно.

  – Случаи бывали, – скривилась она. – До тебя. Да в общем и до меня. Но многие помнят.

  Пауза.

  – Консуэла просто хвалилась, как они расстреливали машины, Хуан, – продолжила огненный демон, выгораживая любовницу. – Твое имя, и вообще объект поиска ее высочества, не прозвучали ни разу. Прозвучало лишь название школы... Которое мне абсолютно ни о чем не сказало. До позавчерашнего дня, когда ты после госпиталя туда собрался. Тогда всё окончательно и встало на места, не раньше.

  – Окончательно? – нахмурил я бровь.

  – Ну, я догадывалась, – довольно сверкнули ее глаза. – Изабелл-блондинос не так много на Венере.

  Бестия! Что с нее взять?

  – О чем еще важном жаждешь со мной поговорить? – вновь скривилась она, еле сдерживая иронию. – Наверное, хочешь уговорить не уходить из взвода? Объяснить, что 'всё это ошибка' и 'давай оставим, как было'?

  Я отрицательно покачал головой.

  – Ни в коем случае. Уговаривать не буду – останешься сама. По поводу ошибки... Да не было никакой ошибки! – Я играл уверенно, потому, что абсолютно не играл. Но она такой реакции и таких слов не ждала, потому сконфузилась. – Я хотел тебя с первого дня, и чтоб отрицать это, надо быть глупцом. И вчера было здорово... – Я мечтательно прикрыл глаза. Действительно ведь было здорово.

  – И? – не поняла она. – И что теперь?

  – Теперь?.. – Я сделал вид, что задумался, после чего начал 'обработку позиций противника при помощи ствольной и реактивной артиллерии'. – Скажи, Мерседес, ты хочешь домой? На Землю?

  Теперь выдержать паузу. Мордашка растеряна, отлично:

  – Соскучилась по кузенам? Как думаешь, они тебе обрадуются?

  Пауза.

  – Нет, наверное, все же обрадуются. Давно не виделись, обиды забылись... Подумаешь, связала, избила, ногу прострелила!.. Если ты мне не наврала, что сделала это, конечно.

  Судя по ее лицу – не наврала. Даже больше, сделала что-то еще, более ужасное, о чем не стоит говорить даже мне.

  – Вы выросли, повзрослели, и они больше не будут. Дядя твой тоже наверняка пересмотрел позицию и встретит тебя с распростертыми объятиями. Плюс, там мама, увидишь ее. Наконец...

  – Хуан, для чего ты мне это говоришь? – вспыхнула она.

  – К тому, что уйдя из взвода, ты окажешься на Земле, – не моргнул глазом я. – Нет, я не рассказываю страшилку, и даже не отговариваю, не думай. Ты большая девочка, и такие решения принимать должна только сама. Просто понимаешь, ты верно сказала вчера, что нужна Лее как ламе пятая лапа. А значит, Лея вышвырнет тебя, как только почувствует в тебе угрозу дочерям. ПОЧУВСТВУЕТ, Паулита. Даже не увидит. Она задумала грандиозную авантюру с колоссальными последствиями, и путать карты какой-то Земной принцесске... – Я покачал головой. – Нет, она не станет рисковать.

  – Если я вдруг выберу тебя, как вчера советовала мама, – продолжил я, – тебя просто выпроводят, 'забив' на меня и мои хотелки, погрозив для порядка пальцем. Они не станут меня спрашивать, не станут слушать. Как и тебя.

  – ...Но я тебя не выберу, вот в чем дело!.. – воскликнул я. И замолчал, картинно задумавшись.

  – Короче, mia cara, предлагаю подумать, как нам с тобой поступить, – продолжил я после долгой паузы. – И прежде всего определиться, чего ты хочешь?

  Она молчала. Лицо ее было растерянно.

  – Объясняю. Вчера тебя, скорее всего, слышали. Твои признания и угрозы влезть в проект, потянув одеяло на себя. Я поговорю с Мишель, она не даст записям ходу – сделает всё, чтобы их не услышала королева. Думаю, это возможно; 'жучки' в квартире, скорее всего, курирует ДБ, и они с ее высочеством как-нибудь договорятся. Они ведь далеко не дуры, наши сеньорины. Но если ты демонстративно покинешь взвод и корпус, этим я только подставлю их, не добившись своих целей. Ты таки вылетишь на Землю, я же при этом лишусь пусть и призрачных, но рычагов влияния на свой проект.