Текст книги "Препод от бога (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Боги, Андрей, у тебя такое пораженное выражение лица сейчас было!

– Прости, испугался на секунду, – я положил руки на изящную талию моей эльфийки. – Ты без живота, я подумал…

– А, так это ты всерьез испуган был? – удивилась Ханна. – Прости тогда! Не поняла, а то бы не смеялась.

– С нашей дочкой все в порядке! – сказала Мира. – Ты же не хочешь, чтобы мы взяли ее с собой в этот сон? Да и душа ее пока еще не в этом мире.

– Конечно, не хочу, – с облегчением произнес я. – Сглупил, прости. Ханна, все в порядке.

– Ничего, – Мира наклонилась и нежно поцеловала меня.

– Ну, раз все разрешилось, я тут у тебя по впечатлениям дня поброжу пока, – весело сказала Ханна. – Не перенапрягайтесь только, потому что потом моя очередь. Очень соскучилась по любовным играм. А то мы последние дни только разговоры и разговоры…

– Заметано, – согласился я.

Все-таки до чего удобно, когда жен несколько! Одна устала – всегда можно рассчитывать на остальных!

А дальше мне временно стало не до разговоров. И даже не до сложных мыслей.

Глава 8
Интриги и тайны

Дни шли, и я постепенно втягивался в рутину.

С общеобразовательными – в смысле, непрофильными – предметами я поступил так: стал рассаживать детей по группам в плане начального уровня и скорости усвоения материала. Ну и занимался с каждой группой отдельно. Этот способ отлично работал в школах вплоть до начала двадцатого века, когда мысль, что детей надо делить на классы по возрасту и успеваемости и учить однообразно, везде укоренилась. А в сельских школах, я слышал, кое-где применяется и до сих пор.

Ну, как отлично работал… Такая методика, безусловно, требует от учителя куда больше напряжения сил и вообще мастерства: нужно вести, по сути, не один урок, а несколько параллельно, плюс не допускать в классе лишнего шума, следить, чтобы даже та группа, с которой ты не работаешь сейчас, была сосредоточена именно на задании, которое ты им дал, а не на чем-то другом… В общем, геморрой. Однако другого выхода я не видел – разве что забить на образовательный процесс и гнать профанацию, кое-как натягивая детей на тестовые ответы, – и я постарался с честью принять вызов.

Главное, что я делал – пытался им всем дать достаточно математиеского аппарата и общих представлений о мире, чтобы потом выдавать более сложные темы всей группе разом, а не более мелким группам в отдельности.

И прогресс пошел лучше, чем я думал!

Хуже всего дела обстояли у Гийома: он не умел ни писать, ни считать, не знал букв, книгу даже ни разу в руках не держал. Для сравнения, Финна в приюте научили чтению и азам арифметики, Аня моими стараниями за дорогу выучила алфавит и начала читать простые слова. Я объединил их в одну группу, попросил Финна позаниматься с двумя другими ребятами и преувеличенно сильно хвалил его за помощь им и вообще за любые, самые скромные успехи. Кажется, подействовало: парнишка слегка воспрял!

В продвинутой группе у меня оказались Питер, Жан, Ротимер д’Артаньян и Маргарита. Насчет нее я посомневался – эта акселератка выглядела довольно медлительной, плюс еще неизвестно, какое домашнее образование дают девочкам? Но она ответила правильно на несколько вопросов, которые я задал для проверки уровня, хоть и долго думала над каждым. Как и Жан, Маргарита действительно долго думала, но если Жан, казалось, проверял себя и подбирал самые емкие слова, чтобы дать максимально лаконичный и точный ответ, то у девочки-дворянки реально шел мыслительный процесс – она отвечала неуверенно, слегка путаясь в словах, с некоторыми ошибками и неточностями.

«Тугодумка, но отнюдь не глупа», – поставил я диагноз.

Ничего, для некроманта это даже хорошо – и тут я без шуток! Чем дольше ты думаешь, тем меньше вероятности, что наделаешь ошибок от торопливости.

Третья и самая обширная группа «середнячков» состояла из Эдвина, Мелиссы, Альбрехта, Роже и Симона. Я подумывал было, не выделить ли Эдвина и Симона в отдельную группу – они вроде знали побольше, чем остальные – но быстро понял, что делать этого не стоит. Эдвин в учебе оказался лентяем, – это я еще по дороге сюда понял. Конечно, по местным меркам. Поскольку тут дети были куда мотивированнее, чем дети из моего мира, то «лентяйство» Эдвина означало, что он делал только ровно то, что задали, не вникая в материал и не пытаясь понять, лишь кое-как заучивая. У Симона же дела обстояли еще хуже: он не столько учился, сколько пытался рассмотреть, что делает «дворянская» группа.

«Лакейский менталитет», – таков был мой предварительный диагноз. Хочет не столько выучиться, сколько пристроиться.

Печально, попробую с этим что-нибудь сделать, но не знаю, что. По моему опыту, эта зараза почти не лечится, если уж проникла в душу. Но Симону я с самого начала принялся активно намекать, что ученый некромант – это само по себе звучит гордо, ученого некроманта все уважают и никто ему не указ. Куда бы он ни направился, он везде найдет и заработок, и почет, и даже страх, если ему охота – причем сам по себе, для этого не обязательно к кому-то прислоняться!

В общем, выделять этих двоих отдельно не стоит – так они хотя бы как-то мотивированы соперничеством с остальными пацанами.

Мелиссу же я оставил в средней группе по другой причине. Девочкой она была умной и сообразительной, усваивала материал быстро, но базовый уровень у нее был немногим выше, чем у Финна! Явно ее почти ничему не учили. Как она сама сказала, девочка читала только «хозяйственный календарь и справочники по домоводству». То есть Мелиссу активно готовили замуж – и все.

Однако мне почему-то не хотелось отправлять ее в одну группу с нашими самыми неучеными ребятами. Интуиция, что ли…

И действительно, присмотревшись за несколько дней к вроде бы намечающейся дружбе Мелиссы и Финна – они частенько садились вместе, например – я обнаружил, что, хотя Финн явно искал общества девочки, после разговоров с ней он становится мрачнее и как-то сникает.

Разговаривали они тихонько, вполголоса, но как-то мне удалось услышать обрывок этой беседы.

– … Мой папа мне сказал перед отъездом, что он все еще не решил, кого усыновить. Я думаю, что он в итоге возьмет мальчика примерно моего возраста, чтобы он уже мог помогать в лавке и по дому, если папенька решил больше не жениться… А он говорит, что жениться ему теперь не обязательно, раз я стану некромантшей и смогу его омолодить бесплатно, он тогда еще долго сам сможет работать, а жена и малыши – это лишние расходы… В общем, я думаю, что да, он твердо намерен усыновить кого-нибудь! Я попробую его уговорить, чтобы это был ты, Финн. Но вряд ли получится. Он говорил, что ему нужен крепкий и бойкий мальчик, а ты очень хороший, но совсем не такой…

Ну вот, собственно, все и ясно.

Блин. Девочка оказалась не просто маленькой интриганкой – прямо-таки мерзкой маленькой интриганкой с садистской жилкой! А ведь так тихо, хорошо себя вела, ясноглазо смотрела, улыбалась, училась старательно… После первого перформанса с уборкой, когда она все время канючила, Мелисса, кажется, усвоила урок и не пыталась больше меня продавить – или я так думал. Как оказалось, она просто сменила тактику.

В тот же день после занятий я пригласил Мелиссу на разговор к себе в кабинет – да, у меня был и кабинет, он располагался в здании факультета рядом с основной учебной комнатой, закрепленной за первым курсом, где я проводил большую часть занятий (на занятия к Дио и Кулежу дети ходили в другие помещения).

Мелисса явилась с готовностью, села на стульчик передо мной, прилежно сложив ручки.

– Госпожа Картер, – сказал я, – не буду оскорблять ваш интеллект, взывая к совести. Замечу только, что доведение однокурсника до самоубийства не принесет вам никакой пользы. А навыки, которые вы таким отработаете, гораздо интереснее отрабатывать на более стоящих мишенях – а не на маленьком мальчике, которого мучает тоска, страх и одиночество.

– О чем вы говорите? – на большие карие глаза Мелиссы начали наворачиваться слезы, ротик удивленно приоткрылся. – Кого я довожу до самоубийства⁈ Господин учитель, о чем вы⁈

– Я не оскорблял вас нравоучениями, так и вы не оскорбляйте меня спектаклем, – сказал я жестким тоном. – Имейте в виду, еще один такой демарш – и я поставлю вопрос о вашем отчислении из Академии. А если что-нибудь такое увижу после вашего совершеннолетия – лично упокою. Вам понятно?

Мелисса уже рыдала – с красным лицом, с соплями, некрасиво распялив рот. Возможно, по-настоящему, возможно нет, с такими лисичками хрен поймешь. Такое поведение, как у нее, на самом-то деле лечится – особенно у девочек ее возраста. Влюбленность в приличного парня, например, очень помогает. Но нужно, чтобы за душой все-таки было что-то настоящее. А понять, есть ли оно, задача непростая.

Я протянул ей носовой платок, налил воды из графина и ждал, пока она успокоится. Когда рыдания наконец поутихли, Мелисса начала жалко оправдываться и повторять, что не понимает, о чем я.

– Знаете что, идите вон, – сказал я. – Вернетесь, когда будете готовы говорить предметно.

Тут девочка закусила губу.

– Я не хотела, чтобы он умер! – крикнула она. – Я хотела, чтобы он мне услуги всякие оказывал, помогал! Чтобы я тогда отца уговорила его усыновить, вот зачем!

– Браво, – вздохнул я. – Очень правдоподобное оправдание: признали часть вины, но не всю. Может, это и так. Может, нет. Но в результате я уже дважды водил Финна к целителю. Вы немедленно прекращаете – и все, что я сказал раньше, остается в силе.

– Я не такая плохая! – снова зарыдала Мелисса. – Не такая! Честное слово!

– Возможно, – снова кивнул я. – Но ведете вы так, будто у вас уже совсем нет совести и говорить с вами бесполезно. Еще и актерские способности демонстрируете. Так что вы уж извините, прежде чем поверить вам, я должен за вами как следует понаблюдать.

– Хорошо… – всхлипнула Мелисса. – Хорошо… я буду стараться… господин учитель.

– Так идите и старайтесь, – велел я. – А с Финном лучше пока разговаривайте поменьше. Я с ним еще сам побеседую, потом вы при мне ему подтвердите, что ваш отец никого и не собирался усыновлять.

– Но… он же тогда меня возненавидит!

– А вы как хотели? Такова цена мелкого интриганства.

Мелисса снова зарыдала.

В итоге я ее все-таки выпроводил, заручившись обещанием делать все, как я сказал, под угрозой дальнейших санкций.

Ну что ж… Не знаю, поможет ли это девочке, но, по крайней мере, Финн хотя бы перестанет сам себя травить Нежизнью – уже хорошо.

Кроме того, я надеялся, что положительно подействуют другие мои затеи – с физзарядкой и «кабинетом труда».

Да, кстати, физкультурную форму я для Маргариты достал. Хотел попросить Леу, чтобы она попросила Лиихну (как все сложно! но вопрос деликатный, так что иначе нельзя), чтобы та сказала ей, как пошить спортивный бюстгальтер. У Лиихны я такой видел, когда Иркан гонял их с Фиртаном на боевой тренировке: она занималась в этаком открытом топе и штанах. Однако потом хлопнул себя по лбу и пошел сразу к кастелянше Академии. Саму не застал, но ее помощница тут же выдала мне все необходимое, еще и извинилась.

– Прошу простить, я не подумала, что девочке в тринадцать лет такое нужно! Ей стоило самой обратиться.

– Девочка дворянка, не привыкла куда-то обращаться. Наверняка за ней всегда ухаживала какая-нибудь старая служанка… – пожал я плечами. Тут до меня дошло. – Скажите, а что, слуг не разрешается брать с собой в Академию? Ни у кого не вижу…

У меня-то с собой не было, но комната для слуг в квартире имелась.

– Ученикам – не разрешается, – сказала кастелянша, – а вы если хотите нанять горничную – то я знаю несколько девочек, которые хотят подзаработать.

– Да, нам бы пригодилась. Только постарше и не такую красивую, как вы, – попросил я. – А то жена будет ревновать.

– Ну вы и льстец, мессир! – засмеялась кастелянша. – Скажите, куда ей подходить, завтра пришлю кого-нибудь.

– Спасибо, – сказал я, и выдал ей мелкую серебряную монету в качестве чаевых.

Часть часов, предназначенных на «классное руководство», я стал с детьми проводить в нашей подвальной мастерской: брал их туда и заставлял работать с деревом и тканью, пока руками.

– Опытный некромант, – поучал их я, – может изменять мертвые волокна силой воли. Но для этого надо сначала как следует поработать с ними, проникнуться…

– Господин учитель, а не могли бы вы показать нам, как это? – тут же вылез Питер. – Я прежде не слышал, что у некромантов бывают такие возможности.

С подвохом спросил, ясное дело.

– А я и не умею, – спокойно сказал я. – Это умеет моя наставница, но она шла к этому очень долго. Возможно даже, этот фокус невозможно повторить, пока тебе нет ста или ста пятидесяти лет. Или дело в ее специфических способностях.

На самом деле Рагна сама точно не знала, может ли вообще живой некромант повторить ее выкрутасы с мебелью и одеждой – сама она не владела такими силами, пока была жива, и не знала тех, кто владел чем-то подобным. «Зов» мертвых растительных волокон довольно слабый – та же древесина в узком смысле вообще не была никогда по-настоящему живой, как и волокна хлопка, например. Возможно, «помехи» от собственного биологического тела живого некроманта в любом случае будут слишком сильны, чтобы это почуять! Или, может быть, ни у кого из них просто не было достаточно мотивации и свободного времени на медитацию.

«Мне невыносимо было видеть, как гниет и опадает прахом моя плоть. Я пыталась придумать маскировку – не для других даже, некому там было на меня смотреть, на болоте. В первую очередь для себя. И однажды получилось».

Но детям я таких подробностей рассказывать, ясное дело, не собирался.

Поэтому просто сказал:

– Даже если не знаешь точно, воспроизводим фокус или нет, складывать руки не стоит! Чем раньше начнешь, тем больше вероятность, что все получится! И в любом случае, уметь работать руками – крайне полезно. Если вас когда-нибудь занесет в мир, где нет магии, сможете и там прожить.

– Пф-ф, – пробормотал Питер. – Какова вероятность!..

– Вероятность довольно высокая, – заметил я. – Существуют миры Творца, не все они без магии, но есть и такие. А еще в некоторых развитых мирах делают артефакты или машины, которые позволяют блокировать магию на обширных территориях! – это я слышал от Рагны и Леу.

Д’Артаньян тоже смотрел недоверчиво – по-моему, эти двое решили, что я их обманываю, а мастерскую придумал для каких-то своих целей. Что ж, в каком-то смысле так оно и было. Я хотел поддержать у детей здоровый интерес к жизни и хорошее настроение, не допустить выгорания от тяжелой и сложной учебы – тем более, что практика в морге (на самом деле не в морге, трупы привозили в Академию специально для студентов) должна была начаться уже с нового года.

А в этой ситуации выполнение сравнительно простых задач, которые приносят видимый, зримый, осязаемый и практичный результат, очень дорогого стоит!

Но, правда, сколько мне бумажек пришлось заполнить ради этой мастерской – вспомнить страшно!

Вот, кстати, с бумажками. Вижу, что я ничего не рассказал о бюрократии в Академии – а она имелась. Еще как! К счастью, ее было не больше, чем в постсоветской российской школе в середине десятых, когда я преподавал – но это уже сам по себе охрененно высокий уровень на самом-то деле! Здесь от меня не требовали планов уроков, например, и даже классного журнала, зато требовали отчета об индивидуальной успеваемости каждого из учеников; плюс нужно было расписываться во множестве ведомостей, отчетах о проведении техники безопасности и т.д.

В общем, к концу первой недели я привык ко всему этому достаточно, что начал выкраивать время на посидеть в библиотеке – собственно, что и было моей основной целью с самого начала!

А библиотека Академии ожидаемо впечатляла.

Нет, не настолько, как Пратчеттовская Библиотека Незримого университета – в такую, пожалуй, я бы заходить поостерегся. Но это оказалось действительно огромное собрание книг, самое большое, какое мне пока доводилось видеть в этом мире. Каменные залы с высокими стрельчатыми окнами, высоченные стеллажи под потолок, на которых закреплены специальные лестницы, каталожные шкафы, которые сами по себе занимают отдельный зал… Да, к счастью, здесь имелась почти привычная мне система библиотечного кодирования – я вздохнул с облегчением, потому что иначе, небось, пришлось бы ждать по полдня, пока библиотекари разыщут мне нужную книгу!

Столы для работы тут тоже имелись, совсем как в современных мне библиотеках – и в большом количестве. А вот книги на руки не выдавались. Совсем. Никак. Даже преподавателям.

– Раньше мы, конечно, позволяли забирать книги тем преподавателям, что живут на территории Академии, – сказал мне пожилой библиотекарь, как две капли воды похожий на архивариуса из Паланы. – Но после того, как этот неназываемый господин с некромантского факультета удрал с редчайшим томом о минеральной истории королевства, Ученый совет запретил выдачу фолиантов, кроме методических пособий, которые имеются в библиотеке в большом количестве! И это тот редкий случай, когда я с ним полностью согласен.

– Том по минеральной истории? – с удивлением спросил я. – Я думал, что-то по некромантии…

Честно говоря, я опасался, не приделал ли этот самый Франц Алеун ноги к одной из книг, что нужны были мне – если так, мне пришлось бы влипать в новые приключения, пытаясь разыскать его по всей стране (если он не удрал в другой мир порталом, чего, в принципе, тоже можно было бы ожидать от хорошо подготовленного вора).

– Да, мы тоже удивились, – заметил библиотекарь, поправляя очки. – Но книга, которую он взял, много ценнее большинства книг по некромантии, доступных вне Закрытой секции! Я в принципе удивлен, как ему выдали ее на руки. Она должна была быть в списке редкостей – но почему-то не была!

«Возможно, многоходовка, – подумал я. – И мошенников было двое. Один подделывает список, другой выносит книгу. Если, конечно, она того стоит».

Однако озвучивать это не стал, только спросил:

– Так о чем книга-то была?

Вместо ответа библиотекарь со вздохом показал мне на лист бумаги, пришпиленный к стене. На нем красивым каллиграфическим почерком, с буквицей и прочим, было написано:

'О манускрипте, украденном дерзновенным злодеем, чье имя отныне не должно упоминаться в стенах библиотеки!

Се был старейший и вернейший труд о минеральном составе, происхождении и животном мире Даринского хребта, составленный в первые годы после Пришествия светозарной принцессой Беатрисой. Отдельно в труде раскрывается процесс формирования мифриловых жил со слов огненных элементалей, с которыми светозарная принцесса умела общаться'.

М-да, опять этот Даринский хребет! Вот и пятьсот лет назад восстание магов камня с ним было связано… Что-то там есть страшно выгодное, вот и теперь вокруг него явно какие-то события назревают. Как бы нас не затронули.

– А других экземпляров этой книги не осталось? – спросил я библиотекаря.

Он снова молча показал мне на лист бумаги.

Я прочел до конца.

«Текст же оного фолианта отныне доступен лишь в королевском дворце, а также в списках отдельных глав, которые можно получить с запиской от преподавателя в закрытом отделе магической части библиотеки».

Хм. А я же преподаватель. По идее, мне должны эти фрагменты выдать, если я попрошу. Хотя, может, я по старшинству не котируюсь? Да и вроде зачем мне…

И тут мне пришла в голову свежая мысль.

Ночка.

Восстание магов камня. Ночка – жертвенный каменный голем, созданный боги знают когда боги знают кем и как-то оказавшийся в лесах вокруг Рилета минимум двести лет назад (а вдруг не двести, а пятьсот?) в отсутствии «серьезной заварушки». Нужно написать Мишелю, узнать, в каких материалах он искал про нее сведения – и проверить глубже, к самому тому восстанию магов камня. Вдруг?..

* * *

Еще две недели спустя, когда подходил к концу мой первый месяц пребывания в Академии, и я мог сказать, что более-менее втянулся в рутину, промежуточный ответ был у меня на руках. И я объявил общий семейный совет.

Дело это сложное: легче сказать, чем сделать. То есть Ханна, Рагна и Мириэль, безусловно, могли явиться ко мне в сон все вместе, хотя были тут свои сложности: Мириэль очень плохо спала на последних месяцах беременности, то и дело подскакивала от движений дочки или если хотела в туалет. Поэтому сон с ее участием мне доставался редко и никогда надолго. Что же касается Леу, то она находилась рядом со мной, и послать сон одновременно ей и мне ни Ханна, ни Рагна не могли.

Я уже раздумывал, не слетать ли мне с Леу в манор на выходные – предприятие осуществимое, но пришлось бы день лететь туда, день обратно, а дома побыть буквально пару часов; а еще как-то договариваться, чтобы Леу не сбили в воздушном пространстве в центре королевства! А потом вспомнил о графических знаках Рагны, которые позволяют погружаться в транс, близкий ко сну.

Ну и решил попробовать – попытка не пытка!

Так что в назначенный день мы с Леу улеглись спать, выдвинув кровать на середину комнаты, в нарисованный мелом круг со множеством символов (чем-то это напоминало изображение знаков Зодиака из моей предыдущей реальности). И внезапно все получилось! В смысле, уснув, мы проснулись тоже вместе: в моем кабинете в маноре, где нас уже ждали остальные девушки.

– Ух ты, Андрей, молодец! – воскликнула Ханна. – Я даже не знала, что так можно, но мне правда получилось послать сон сразу обоим, когда вы были в этом круге!

– Действительно, вот что значит Андрей разобрался в теории и понял, как нестандартно применить ее на практике, – подтвердила, улыбаясь, Рагна. – Но давай говори по существу, а то у Миры не очень-то хороший день сегодня. Токсикоз вернулся, ее тошнит все время.

– Пустяки, – отмахнулась Мира. – Сейчас я сплю и мне хорошо!

– Бедная, – я обнял мою эльфийку.

– Я сама этого хотела, – пожала она плечами. – Некого винить! Надо было подождать, как Рагна говорила.

Впервые она признала это вслух! Должно быть, ей действительно несладко.

– Так давайте быстрее разберемся, раз Мира может проснуться в любой момент! – воскликнула Леу. – Хотя я могу попытаться на нее воздействовать энергией Жизни через сон, у нас одна преподша уверяет, что так можно и что она даже работает в паре с одной некромантшей иногда…

– Можно, но это скорее развлечение для богатых скучающих кумушек, чем реальная помощь, – отмахнулась Рагна. – Лечить надо лично.

– Хороший каламбур в твоем случае! – заржала Леу.

Как я уже говорил, чувство юмора у моей драконицы не всегда отличалось изысканностью.

– Ладно, к делу, – вздохнул я. – Две недели назад я решил раскопать что-нибудь новенькое о Ночке. Последовал совету Эйбрахта, который рекомендовал мне не принимать на веру чужие изыскания. Приступил. Для начала отправил письмо Мишелю, спросил, какими источниками тот пользовался. Ответ получил очень быстро, Нент ведь рядом со столицей. Миш сообщил, что пользовался документами, которые имеются в столичном Храме, но заодно прислал мне сразу копию отчета одного храмового дознавателя, на который сам опирался. С этой копией я отправился в архивы… Ладно, не буду вас утомлять, в общем, я кое-что нашел. Судя по всему, Ночка действительно была создана во время восстания магов Камня.

– Четыреста лет назад⁈ – ахнула Ханна. – А, нет, уже пятьсот, простите.

– Да, – сказал я. – Мне удалось найти перечень особо ценных книг и артефактов, которые после подавления восстания были переданы в королевскую казну. Среди прочего там фигурирует «черная каменная статуя человекоподобного гиганта, суть запечатанный голем».

– Человекоподобного гиганта? – нахмурилась Рагна.

– Да, Ночка была в похожей форме, когда мы только встретились…

– Но как она из королевской сокровищницы попала в Рилет? – заинтересовась Ханна. – Ее тоже отправили в какой-нибудь храм, как меня?

– Нет. Судя по всему, триста лет спустя ее украли.

– Как? – офигела Ханна же. – Там же в сокровищнице такие охранные чары…

– Ну вот, нашелся умелец. Один из магов, работавших там же. Он как-то подчинил Ночку себе, добрался с нею до Рилета… Куда потом хотел направиться, не совсем понятно. За ним вдогонку послали отряд королевских рыцарей, те его благополучно укокошили. Но голема не нашли. Храмовые дознаватели потом проверяли, все так и было, мужик действительно уже где-то потерял или спрятал голема, рыцари его себе не присвоили. Отсюда у Мишеля и данные.

– То есть Ночка формально принадлежит королевской казне? – встревоженно спросила Рагна.

– К счастью, нет, потому что я подсуетился выправить ей документы как моей жене, – сказал я. – Дело-то не в этом. Дело в том, что если Ночка была создана пятьсот лет назад во время этого восстания магов Камня, она, может быть, сама является одним из мятежных магов. В смысле, ее душа. В смысле… вы поняли.

– Но у Ночки не Ядро Камня, – нахмурилась Рагна. – У нее Ядро Артефакта. Мы же проверяли.

– Там были маги и других направлений, – пожал я плечами. – Не суть важно. И вот это уже опасно. Там была такая… опала на всех магов без срока давности. Если вдруг мы ее приведем в чувство и выяснится, что она одна из них…

– Мы просто никому не скажем, – пожала плечами Мириэль. – Какая разница? Я вообще по документам твой артефакт. Вот и Ночка у нас будет проходить как Ночка, да и все.

– При условии, что она не захочет, например, отомстить своим давним обидчикам. Или королевской династии, – медленно произнесла Рагна.

– Месть теряет свой аромат даже после ста лет, а уж после пятисот… – задумчиво сказала Ханна.

– У кого как. И смотря за что мстить.

Сестры переглянулись с понимающими улыбками.

И тогда я наконец решился приступить к самому сложному.

– Однако есть вероятность, что после пятисот лет вернуть ее к жизни нельзя уже никакими силами, – сказал я. – Про это я тоже читал. Если маг не был принесен в жертву, а добровольно превратил себя в голема из каких-то соображений – бывает и такое, хотя передавать информацию о такой технике запрещено богами! – то душа держится в камне или металле дольше, может быть, даже несколько десятков лет. Но точно не пятьсот. То есть сейчас максимум, что можно сделать – это, действительно, отпустить ее душу на перерождение.

– Погоди-погоди, – сказала Рагна. – То есть ты имеешь в виду, что она могла быть одним из восставших магов, добровольно стала големом, чтобы сокрушить своих врагов, но попала в плен и не смогла вовремя освободить свою душу?

– Вроде того, – хмуро сказал я. – И тогда, быть может, мы должны ей помочь сейчас. Но это семейное дело. Поэтому я решил созвать вас всех. Если Веллерт Эйбрахт сможет ее освободить – должны ли мы его об этом просить?

Девушки переглянулись.

– Должны, – хмуро, но твердо сказала Ханна. – И как можно скорее. Если от ее души еще что-то осталось, каждый год промедления может быть фатальным!

Мириэль думала чуть дольше, мрачно склонив голову на грудь, но в конце концов тоже сказала:

– Если живешь в плену, и тебе вдруг показали свет в окошке, но выбраться туда ты не можешь… Это даже более мучительно, чем просто быть в плену! – ее лицо вдруг на миг сделалось таким же мрачным и осунувшимся, как в день, когда я вытащил ее из-под заклятья подчинения (и переподчинил себе, но я так давно не отдавал ей приказов, что почти и забыл об этой тонкости наших взаимоотношений).

– Ты тоже думаешь, что ее надо отпустить? – спросил я.

– Прости, Андрей, я знаю, как тебе это будет тяжело… – теперь Мира чуть не плакала. – Но я думаю, да.

– А я думаю, нет, – резко сказала Рагна. – Мы еще не закончили курс повышения уровня голема. Реакции Ночки меняются в лучшую сторону. Мы не пробовали много других техник – например, послать ей сон, поместив в такой же круг, в котором сейчас Андрей и Леу. Или использовать для сна божественную энергию. Или проконсультироваться с другим хорошим специалистом помимо этого Эйбрахта! Или…

– Я тебя понял, – мягко сказал я. – И солидарен с тобой. Мне тоже не хочется отпускать Ночку. Но… я боюсь, если Эйбрахт начнет ее исследовать, у нас не будет другого выхода. В смысле, он мне говорил, что если он начнет вызывать на контакт ее душу, то уже придется извлекать, хочешь не хочешь. Именно поэтому мне так тяжело сейчас. Не могу решить, вести ли ее на обследование или нет.

Мы все подавленно замолчали. Я обернулся к нашей драконице.

– Леу… а ты?

Та аж отшатнулась.

– А я при чем⁈ Я не знаю! Это слишком сложно! Я не могу решать за Ночку! Я вообще ничего не знаю! Я обыкновенная драконица, эти ваши млекопитающие заморочки мне вообще поперек чешуи! По мне так живи, пока живется, а как жизнь кончилась – умирай и перевоплощайся, что непонятного⁈

Рагна хмыкнула, Ханна тоже. Мириэль вздохнула.

– Ладно, – сказал я. – Значит, два голоса «за», два «против» при одном воздержавшемся. И сама Ночка… непонятно. Возвращаемся к тому, с чего начали.

– Решать придется тебе, – хмуро покачала головой Рагна. – Все равно решать только тебе, Андрей.