Текст книги "Препод от бога (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Да, – кивнула Лина. – Немного более расточительно, зато… – тут она чуть позеленела, но закончила твердо: – мужья смогут нас навещать!

– Да, я пару раз за семестр точно Габриэля тебе притащу сюда, не волнуйся, – весело заверила ее моя жена.

Но видно было, что ей не по себе и что на самом деле она отнюдь не испытывает того оптимизма, который пытается показать. И тут же она продемонстрировала, сказав мне:

– А может, тебя еще не выгонят? Ты же такой классный! И у твоих учеников хорошие результаты! И вообще… Ну и что, что нет Ядра – есть же люди, которые получили магические силы от богов, вот Мишель, например! Или Колин – я имею в виду его вторую силу! И ничего, не хуже магов колдовать умеют!

– Допустим, – сказал я. – Но у меня и профильного образования нет, и вообще я мутный тип… Нет, милая, это очень маловероятно!

И тут словно по сигналу в дверь постучали. Я отправился открывать.

– Слушай, чего творится! – Колин, не в форме преподавателя и в бороде, а в своем обычном подростковом виде, перешагнул порог без единого «здрасте» и сразу перешел в дело. – По преподскому составу совершенно дикие слухи ходят! – он хихикнул. – Говорят, прежняя некромантская секретарша тебя спалила?

– Не совсем, – сказал я. – Сам сдался. Присаживайся. Чаю, кофе?

– Спасибо, я бы просто водички выпил… Привет, Леу! Классно выглядишь! А с вами, прекрасная барышня, не имел чести быть знаком! – Колин тут же сделал стойку на Лину: несмотря на то, что орчанка была значительно выше и мускулистее его, да и выглядела не слишком дружелюбно.

– Госпожа, – отрезала она. – Я замужем. Лиихна Лираэнн мое имя.

– Это супруга Габриэля, – добавил я. – Они на Новый год поженились.

– Ого! – воскликнул Колин. – Повезло подлецу! Девушка, если вам нравятся постарше, то Габриэль меня моложе лет на десять! – он подмигнул Лиихне.

Та поглядела на Колина очень хмурым взглядом, что того совершенно не смутило.

– Лина, прошу, не обращай внимания, – вздохнул я. – Колин со всеми так, но… э-э-э… всерьез пытаться уронить твою честь или поссориться с Габриэлем не будет.

– Я уже поняла, что он балабол, – хмуро сказала Лина.

– В самое сердце! – Колин картинно схватился за грудь.

Я тем временем налил ему воды, и Колин выхлебал стакан в два глотка. Усевшись на стул напротив моего излишне омолодившегося друга, я спросил:

– Ну, рассказывай. Что происходит вообще? И откуда ты, с факультета Воды, знаешь о том, что творится у некромантов?

– Подружек у меня много! – подмигнул мне Колин. – Учусь, развиваюсь, надеюсь, когда-нибудь тоже собрать гарем твоего уровня, о учитель! – он шутовски поклонился мне. – Пусть без покровительства богини Любви, а, скажем так, неформально, но все-таки…

– Колин! – возмущенно воскликнула Леу. – Говори уже! Съем!

– Леу, когда ты в такой форме, кушай сколько угодно, хоть по кусочкам, хоть целиком! – Колин оставался верен себе. – Ладно, ладно, перехожу к делу. Так вот, ходят слухи, что эта цербер Крейц и Дархерст у деканши в кабинете обсуждали, как бы тебя прикрыть и выгородить, и оставить спокойно работать – потому что самая горячая пора, сдача экзаменов на носу, а заменить тебя абсолютно некем! Но, на твою беду, их услышал Вилья. Зашел в кабинет, спросил, в чем дело, потом сразу собрал твои документы, зачем-то еще в библиотеку сбегал, и прямиком к ректору. Потом они уже вдвоем с ректором явились к декану Дархерст, это много кто видел. О чем там они с деканом говорят, я понятия не имею, только есть у меня ощущение, что тебя скоро к ним вызовут.

– Ясно. Спасибо, что предупредил.

В этот момент в дверь квартиры позвонили снова.

Я пошел открывать. На пороге стояла госпожа Крейц.

– Мессир… э-э, ваша милость барон Вяз, – сказала она. – Декан Дархерст почтеннейше просит вас пожаловать к ней в кабинет для обсуждения ситуации с вашим наймом.

– Понял, – сказал я. – Ну что ж, пойдемте… Смотрю, уже подняли информацию о том, что я барон?

Я говорил нарочито спокойным шутливым тоном, и госпожа Крейц, явно сначала нервничавшая, едва заметно выдохнула и тон этот поддержала.

– Ну разумеется! Я слежу за всеми важными новостями в королевстве. Поэтому знаю, что Избраннику богини Любви, который привел триста скелетов на бой с Темным властелином, пожаловали баронский титул и вотчину Ильмор далеко на севере. А еще я дружу с секретарем факультета Природы, она ведь переписывалась с вами по поводу зачисления вашей супруги… Просто мы здесь в Академии считаем, что титул ученого мага выше, чем наследственный аристократический титул вплоть до герцога, и Его величество традиционно прощает нам эту маленькую вольность. Поэтому я не обращалась к вам по титулу до того, как… – она запнулась.

– Заметил, – подтвердил я.

Эта маленькая деталь совершенно четко сказала мне, что меня все же собираются уволить. Как, собственно, ожидалось с самого начала.

Подходя к кабинету декана, госпожа Крейц замедлила шаг.

– Еще закрыто, – нерешительно произнесла она. – Похоже, мессир ректор еще у нее… Вы не возражаете подождать?

– Нет, – сказал я, – не возражаю.

Потому что несмотря на тяжелую и толстую деревянную дверь, обостренный драконий слух позволял мне отличнейше слышать голоса из кабинета – а разговор, естественно, касался меня самым непосредственным образом!

…– Бернард, да что он, в сущности, такого сделал? – успокоительным тоном журчала госпожа Дархерст. – У детей отличные результаты, никто не то что не умер – даже не заболел! И он разрешил или разрешает несколько довольно сложных ситуаций для нас – там у них в группе есть одна девочка, чей отец – королевский судейский чиновник с высокопоставленными покровителями… в общем, не буду забивать вам голову, но…

– Вот и не забивайте!

– Он очень много пользы приносит Академии! Эдвардсы, например, от него в восторге!

– Поверьте, даже Эдвардсы не будут в восторге, если узнают, что мы допустили к их сыночке-корзиночке какого-то попаданца с улицы! Я уж не говорю о других родителях! Репутация Академии под угрозой!

– Он не попаданец с улицы! Он попаданец из более развитого мира, наконец-то с пониманием того, как необходимо ставить учебный процесс, да еще в такой разношерстной группе! Как раз за таким кадром я охотилась столько лет!

– Амалия, еще одно слово, и я решу, что вы знали с самого начала, и это все ваша интрига! – прошипел ректор. – И тогда… возможно, мне придется поставить вопрос о вашей добросовестности перед советом попечителей! Второй скандал с преподавателем Нежизни за год!

– Ну-ну, не будем ссориться, Бернард, – довольно холодно проговорила Дархерст. – Естественно, я понятия не имела. Если бы это была моя затея, мой секретарь тоже была бы в курсе! А вы сами не хотели, чтобы это дело дошло до попечителей!

– Вот именно, не будем ссориться – увольняйте этого типа, как я велел, и дело с концом! Не будь он аристократом, я бы его в городскую стражу сдал за мошенничество!

– Строго говоря, он не…

– Хватит! Я пока еще главный в этой шараге!

С этими словами ректор схватился за ручку двери – и появился в коридоре. Бросив на меня тяжелый взгляд, он прошел мимо, ни слова не сказав. Что ж, его можно понять. Не знаю уж, кто тут попечители, но логично предположить, что в их состав входит кто-то из королевской семьи, а может быть, и сам король. Ясно, что ректор не хочет, чтобы эта ситуация стала их достоянием!

Я вошел в знакомый мне кабинет декана – за прошедшие месяцы мне не раз приходилось здесь бывать по тем или иным причинам. К моему удивлению, мессира Дархерст оказалась не одна. В углу стоял замдекана Вилья – он ни слова не сказал во время предыдущей беседы, так что я понятия не имел о его присутствии.

– Мессир Вяз… то есть ваша милость… – начала декан. – Я, к сожалению, вынуждена вас уведомить… – декан говорила мягким, почти извиняющимся тоном: не как с проштрафившимся исполнителем или подчиненным, который ее подвел, а действительно как с титулованным аристократом, ссориться с которым не с руки. Однако я видел, что подспудно она крайне раздражена этой ситуацией.

Что касается Вильи, то он смотрел на меня совершенно убийственным взглядом – как будто еле сдерживался, чтобы не прикончить Нежизнью. Так не смотрят на подчиненного, который допустил крупный косяк. Так смотрят… не знаю, на предателя дружбы? На потенциального серийного киллера? Вот под этим взглядом мне действительно сделалось неуютно, но я постарался не показать виду.

Декан закончила длинную витиеватую фразу, из которой следовало, что с большим сожалением Академия вынуждена со мной расстаться.

– А признайтесь, – вдруг сказал я, – вы страшно на меня раздражены и раздосадованы. Зачем мол, я понес диплом именно сейчас, лучше бы потянул время, пусть бы дети экзамены написали нормально?

Лицо декана сделалось холодным, губы поджались.

– Это не относится к делу! – отчеканила она.

– Да, раздосадованы, – кивнул я. – Ну что ж. Только напомню, что я с самого начала не лгал, ничего не подделывал и даже пытался вам сказать, что я никакой не некромант, но вы не стали меня слушать. А узнав о вашей ситуации, я согласился только потому, что меня поразила такая высокая смертность среди юных некромантов, которая считается у вас нормальной…

– А не потому, – вдруг перебил меня Вилья, – что вы хотели получить доступ к библиотеке для доступа к книгам по запрещенной некромантии из других миров?

– Антонио, не начинайте и вы тоже! – вздохнула Дархерст.

Вилья шагнул к нам ближе, достал из кармана мантии аккуратно сложенный вчетверо лист толстой местной бумаги, развернул его.

– «Рассказ Кондора Филза об экспедиции в Многомирье ради победы над немертвым некромантом, обретшим живую плоть, с подробнейшими комментариями мессира Арно» – уже одно это стоило бы того, чтобы к вам присмотреться! А тут еще «Пути черной плоти», «Очертания по ту сторону бытия», трактат Велснера Кирша об особенностях клеточного строения немертвой материи, Фейхтен «О бескостном гомункуле», Ле Бэ «Искусственное взращивание», Шойни «Убедительное обоснование невозможности плотского голема» – вы собрались стать личем, Андрей Вяз⁈ Или оживить лича⁈

Вот теперь я понял, почему его глаза так горели. Он увидел не просто предательство человека, которого почти начал считать своим другом – он увидел, что проморгал возможного преступника и массового убийцу!

– Естественно, – сказал я, высоко подняв брови. И тут же продолжил, не обращая внимания на удивленное восклицание госпожи Дархерст. – Да, я пытаюсь облечь лича живой плотью. Конкретно – мою жену, Рагну Брейдау, также известную как Добрая Госпожа. Уникальный лич с живой душой, которая стала умертвием, использовав энергию чужого ритуала, когда ее саму пытались принести в жертву, и имеет по сему случаю разрешение короля на продолжение существования. Спросите у госпожи Крейц, она держится в курсе новостей королевства, должна знать и эту историю.

У Вильи вдруг стало такое лицо, как будто я его ударил.

– Рагна Брейдау? – переспросил он. – Рагна Серая?

– Малышка Рагна? – так же вслух удивилась Дархерст. – Она – ваша жена? Одна из ваших жен?

– А вы разве не знали? – в свою очередь удивился я. – Я думал, уж кто-кто, а некроманты-преподаватели Академии не должны пропустить, что выпускница вашего факультета вдруг всплыла из безвестности…

– Про Добрую Госпожу мы, безусловно, слышали, – покачала головой декан Дархерст, – но то, что это Рагна… Ходили слухи, что это Эльсбета Прен, урожденная Хемпстед, но это не признают официально из-за ее высокого статуса! Я еще тогда удивилась, поскольку никогда не считала эту девочку особенно талантливой.

– Надо было поговорить с секретарем Ковена! – пробормотал Вилья, явно с очень сложными эмоциями. – Или с Колином Эрроу! Почему я не поговорил⁈ Мне тоже и в голову не могло прийти, что Рагна объявится после сотни лет!

– А вы хорошо ее знаете? – спросил я у Вильи с любопытством.

– Она спасла мне жизнь, – этот ответ меня поразил.

– Надо же! – похоже, декану Дархерст сегодня выпало особенно много удивляться. – Впервые слышу!

– А между тем, это произошло на ваших глазах, учитель, – усмехнулся Вилья. – Пустое. Это сейчас не важно. То есть, хотите сказать, Вяз, что все эти книги вы читали исключительно для Рагны? Чтобы обойти запрет на прямую передачу знаний, я верно понимаю?

– Да, вы все верно понимаете.

Вилья сложил бумагу и убрал ее в карман.

– Тогда… даже не знаю, что еще вам сказать.

– Скажите мне, в каком виде будет обставлено мое увольнение? – перевел я разговор на деловые рельсы. – Если хотите скрыть это от совета попечителей, особенно на фоне происшествия с предыдущим кандидатом-воришкой, полагаю, вы планируете отправить меня в отпуск до конца года? По семейным обстоятельствам, например?

– Да, – сказала Дархерст, внимательно глядя на меня, – именно так мы и собирались поступить…

– Тогда, полагаю, не будет проблемой, если моя жена и ее подруга также будут пока занимать нашу квартиру – до того как найдут другое жилье? – с любезной улыбкой спросил я. – Это придаст достоверности вашему объяснению…

Дархерст и Вилья переглянулись. Вилья пожал плечами. Дархерст, вздохнув, сказала:

– Не возражаю. Но вы сами, ваша милость…

– Ноги моей здесь не будет, – пообещал я. – Только с детьми попрощаюсь. И… насчет детей. Я планировал предложить троим младшим – Анне Монт, Финну Эверетту и Гийому Жувару – провести летние каникулы у меня в поместье. Моя семья не возражает. Этим детям особенно некуда пойти и они пока слишком малы и мало знают, чтобы зарабатывать самостоятельно. У нас они могут как заниматься, так и хорошо питаться, плюс заработать на мелкие расходы помощью по хозяйству.

– Вы спрашиваете у меня разрешения? – подняла брови Дархерст.

– Нет, – сказал я, – просто ставлю в известность. Вы ведь им не опекуны, а значит, не можете контролировать, как они проводят каникулы. Но создавать недоразумение на пустом месте я не хочу.

– Поняла вас, – милостиво кивнула госпожа Дархерст. – Что ж, если вы не будете чинить детям препятствий прибыть к началу следующего учебного года… – она пожала плечами. – Как вы верно заметили, я им не опекун. Не думаю, что их спонсоры будут возражать против сокращения расходов на их содержание, особенно с учетом вашего титула!

«Ладно, – подумал я, с тяжелым сердцем выходя из кабинета, – не дали стать учителем – похоже, придется стать директором летнего лагеря…»

А вслух, хоть и вполголоса, сказал:

– Ну что? Понравилось представление?

Тихий смешок Любви я услышал не ушами.

«Неплохо. Но многовато драмы, на мой вкус. Впрочем, я подожду хэппи-энда».

– Хэппи-энд будет, когда я смогу оживить Рагну.

На сей раз Любовь ничего мне не ответила. Может быть, уже и не слушала.

Глава 20
Идеальная плоть

Перед отъездом всегда находится больше дел, чем ты рассчитывал. А если, к тому же, навсегда покидаешь место, где рассчитывал прожить еще пару месяцев, то вообще впору свихнуться: и то нужно сделать, и это.

Начал я с самого тяжелого: пришел прощаться к своим «неженкам».

И… Такой бурной реакции я не ожидал!

Думал, что Аня, конечно, поплачет, может, даже схватится за меня и завопит: «Не уезжайте, учитель!» Но остальные отреагируют более-менее нормально. Их, рассуждал я, будут волновать более прикладные вопросы: Питер, Ротимер и Мелисса начнут допытываться, как с их переводом на второй-третий курс, Жан спросит, можно ли продолжать пользоваться мастерской и кто за нее будет отвечать (Веллерт Эйбрахт, я уже договорился) – и так далее.

Однако вместо этого Аня сидела бледная и молчала, а навзрыд рыдали Мелисса и Марго! Точнее, Мелисса рыдала, а Марго тихонько промакивала слезинки платочком – все-таки воспитание юной дворянки! При этом младшие мальчишки голосили: «Не уезжайте, учитель!» – а старшие, то есть Жан, Ротимер и Питер, спрашивали, не нужна ли помощь с моими срочными семейными делами, из-за которых мне якобы приходится их покинуть.

– Если вдруг это денежный вопрос, вы могли бы обратиться к моим родителям… – даже сказал Питер.

– Нет, не денежный, – я покачал головой. – Но к твоим родителям я как-нибудь обращусь: у меня неплохое производственное предприятие, но с транспортом и тем более с дальней торговлей швах. Просто договариваться с ними о деловом партнерстве, пока я был твоим учителем, было бы неэтично, – я подмигнул Питеру.

А затем озвучил свое главное предложение: все желающие могут приехать ко мне в вотчину на каникулы.

– Сначала я планировал пригласить только Аню, Гийома и Финна, – сказал я. – Но приехать может любой из вас, если его отпустят родители и опекуны. Позанимаюсь с вами дополнительно, а вы сами, если хотите, можете поработать в моих мастерских или помочь моим женам – так немного денег заработаете. Больших барышей не обещаю, Ильмор – это не столица. Зато жилье и крыша над головой за мой счет.

Все дети восприняли это с огромным энтузиазмом, даже Аня повеселела.

– То есть… у вас можно будет жить целое лето? – недоверчиво спросила она, трагически глядя на меня огромными глазищами. – А… как мы доберемся? К вам ездят почтовые кареты?

– Моя жена Леу вас подкинет, – сказал я. – Она заверила меня, что сможет взять хоть всех, не проблема, особенно если кто-нибудь поможет ей и Лиихне с лошадьми.

– Полет на драконе⁈ – так и охренел Эдвин. – Я б тоже лучше к вам тогда, а не домой к родителям! Чего я там не видел!

Все его поддержали нестройными воплями.

Я погрозил сыну башмачника пальцем.

– Нет уж, дорогой. От всех, у кого есть родители, я жду письменного подтверждения, что они согласны с моим приглашением. А то еще кто-то обратится в королевский суд с жалобой, что я вас похитил!

Тут все рассмеялись.

– Да кто ж посмеет с бароном спорить… – пробормотал Эдвин.

– Вот и ты не спорь.

М-да, надо думать, «неженки» прилетят к нам в полном составе – минус Марго и Мелисса, вероятно. Потому что большинство родителей, скорее всего действительно воспримут мое приглашение как завуалированный приказ… ну и заодно как шанс для своих деток упрочить нужные знакомства.

А что, мне же лучше. Я чувствую, что уже начинаю скучать по своим ребятам, хотя еще недавно ругал ругательски за очередные шалости…

Я оставил первому курсу адреса для писем, взял с них обещание, что они непременно будут мне писать до того, как приедут на лето, и обещал отвечать каждому. Под конец меня облепили все, кто не считал себя уже слишком большим для обнимашек – то есть реально все, кроме Питера и Ротимера, даже Марго! – и рыдали на мне. Я тоже пустил слезу: не железный же!

Очень паскудно было на душе. Получается, я ребят все-таки подвел. Нет, кое-какую пользу принес: Финн жив, Питер и Ротимер действительно чуть ли не подружились (во всяком случае, общаются нормально), Мелисса начала хотя бы допускать, что в некоторых случаях людьми манипулировать не обязательно, а можно честно выстраивать отношения. Финн поверил в свои силы, Аня повысила эмоциональную стабильность, Симон тоже вроде бы пытается опираться на собственные силы – правда, тут больше не моя заслуга, а заслуга Питера, который очень четко отказал ему в месте подпевалы… Как не моя заслуга и то, что Марго стала более самостоятельной: скорее, ей помогло само пребывание в Академии, без слуг и родителей.

Увы, мне ничего не удалось сделать с неосторожностью Роже и нежеланием учиться у Эдвина. А вот Альбрехт, хоть и держался вместе с приятелями и ничем не отличился, зато и хлопот мне никаких не доставил. Можно было гораздо больше сделать, но увы, не дотянул.

Однако детям я об этом не сказал. Наоборот, развернуто всех похвалил и сказал всем, какие они молодцы, но добавил, что ни в коем случае нельзя переставать работать над собой – а то они никогда не добьются поставленных целей.

Питер и Ротимер синхронно кивнули, Жан тоже, но после паузы, Марго чуть помрачнела, Мелисса закусила губу, Аня закивала так, что стало страшно, не оторвется ли у нее голова, Финн посерьезнел. А Роже, Гийом, Альбрехт и Эдвин как будто растерялись.

– Учитель, а какие у нас цели? – спросил Гийом, самый простодушный из них.

– А это ты сам должен решить, – развел я руками. – Если цели не будет – значит, точно ничего не достигнешь.

…И вот на такой ложно многозначительной ноте я расстался с детьми.

Нет, не совсем расстался. Вечером накануне моего отлета я постучался в комнату, где жили Ротимер, Эдвин, Жан и Альбрехт, заглянул туда и сказал:

– Ротимер, я хотел бы сказать тебе пару слов наедине, по поводу твоей учебы. Можешь сейчас подойти в мой кабинет?

– Да, конечно! – Ротимер, читавший книгу у себя на постели, тут же вскочил.

Разговор у нас состоялся недлинный, но очень содержательный. В частности, мальчик подтвердил мои догадки: он действительно кое-что скрывал о себе, и это «кое-что» касалось способа, которым он оплатил первый год обучения. Под конец я вручил Ротимеру один документ.

– Если не понадобится, просто порви его в конце обучения, – сказал я, – и забудь, что он вообще существовал. Но если понадобится…

– Понял, – сказал мальчик, очень сильно побледнев. – И… большое вам спасибо, учитель!

Он слегка шокировал меня, схватив вдруг мою руку и поцеловав ее – но, к счастью, тут же вышел без прочих проявлений благодарности.

Эх, феодальные нравы! Терпеть не могу, но что делать.

* * *

Путь домой занял столько же времени, сколько и зимой. Однако уже начался март – и, хотя в горах весна пока не чувствовалась, прилетели мы еще засветло. Золоченые предзакатным светом вершины гор сразу чуть успокоили мое сердце, ноющее после расставания с учениками. Все-таки красиво у нас тут! Живем здесь уже больше двух лет, но от величественных пейзажей у меня до сих пор захватывает дух. Очень удачная нам все-таки вотчина досталась: ну и что, что на отшибе, зато от короля и придворных далеко.

В этот раз Леу не стала морочиться с клеткой, тем более, что ее и Лины лошадки оставались в конюшнях Академии, а понесла Ночку просто в когтях. Я чуть было не зарубил эту идею на корню: мне казалось, что так опаснее. Но Леу резонно заметила, что мы можем дополнительно зафиксировать Ночку теми же ремнями, что и клетку, так что нести будет даже легче. Да и вообще – ну что станет с Ночкой, если ее уронить? Ровным счетом ничего!

Я спросил, а как мы будем распутывать эти ремни, когда она приземлится.

– Фигня вопрос, дорогой! – весело сказала она. – Просто уменьшусь – и сама выскользну из сбруи!

На том и порешили.

Что мы не учли, что если с клеткой Ночку достаточно было выпустить (а вообще в прошлый раз она даже сама откинула засов), то из ремней ее пришлось выпутывать! Поэтому просто спокойно пойти к дому как в прошлый раз, у нас не получилось: мы с Леу и Линой распутывали нашего голема (или элементаля), пока делегация встречающих спешила к нам.

Габриэль за прошедший месяц еще помолодел и теперь выглядел ровесником жены. Надеюсь, он на этом остановится – второй Колин нам тут не нужен! Ну, по крайней мере, мне не нужен; о вкусах Лиихны я не спрашивал, но сильно сомневаюсь, что они таковы!

Мириэль совершенно восстановилась и выглядела такой же здоровой и сияющей, как всегда: ух, как я рад был это видеть. И еще больше был рад видеть Лидочку, уже держащую голову. Малышка сидела у мамы на руках в теплой шубке с характерным для младенцев потрясенным выражением лица! Так и хотелось расцеловать эти пухлые щечки, но пришлось сначала заняться старшим сыном: Сашка совершенно самостоятельно ковылял ко мне по утоптанному снегу в маленьких меховых сапожках и расстегнутом тулупчике поверх самого настоящего свитерка! Совсем как большой!

– Папа! – совершенно чисто воскликнул он. – Папа! Учки!

Я сразу же догадался, что это значит «на ручки», тем более, что сын протягивал ко мне ладошки.

Схватил его, прижал к себе, прижался губами к щечкам – не таким пухлым, как у сестры, и хорошо, сгоняет младенческий жирок, готовится стать шебутным ребенком! От Сашки пахло молоком, морозным мехом и фруктовыми сладостями.

– Привет, большой мальчик! Как же я по тебе соскучился!

И сразу стало легче. Действительно, учить чужих детей – хорошее и полезное дело. Но проводить время со своими все-таки нужнее и важнее.

* * *

– Итак, ты теперь понимаешь суть, – вздохнула Рагна. – Действительно, речь идет о выращивании искусственной плоти без костей с помощью алхимии. Очень сложная, очень тонкая тема…

– Да, – сказал я. – Потому что, как я понимаю, если просто взять твою ДНК из кости и вырастить тело с помощью магии Природы, то оно будет иметь мозг и, соответственно, Творец назначит ему душу?

– Именно. То есть этично вселиться в такое тело нельзя. Но тот лич, о котором оставили записи, не использовал этот способ по другой причине.

– А именно?

– Ты же теперь некромант, скажи мне, – усмехнулась Рагна.

– А! – до меня дошло. – Филактерий же! Твои кости – твой филактерий. Твою-то душу, теоретически, можно из них выпустить, если уничтожить твой скелет, потому что душа жива. Душа обычного лича в таком случае просто развеется. Поэтому «переехать» в другое тело с другой костью он не мог, нужно было наращивать плоть вокруг скелета.

Разговор этот шел в лаборатории Рагны. В ее алхимическом тигле что-то побулькивало, распространяя приятный запах, я пил теплый ромашковый чай, сидя в кресле, который моя жена поставила тут специально для меня или для других посетителей – обстановка самая умиротворяющая. Ну, если не обращать внимания на заспиртованных животных в колбах и прочий антураж.

– Именно, – подтвердила жена мою догадку. – Для Ханны этот способ не подходит: ей бескостная плоть не годится, ей нужно обычное тело… – Рагна вздохнула. – Не то я предпочла бы начать с нее, а не с себя. Все-таки я перед ней виновата.

– Она уже так не думает, – мягко сказал я.

– Может быть думает, может быть, нет, – пожала плечами некромантша. – Это не так важно. Главное, что я дала ей обещание, которое не выполнила.

– А как ты планируешь теперь оживлять Ханну?

– Честно говоря, у меня нет других идей, кроме старой – подобрать тело преступницы… может быть, частично убить ее мозг, так, чтобы она не ощущала, что происходит, а для личности Ханны хватило места, – вздохнула Рагна. – Но я знаю, что Ханна на это ни за что не пойдет!

– Посмотрим, – задумчиво сказал я. – Преступницы бывают разные. Может, найдем кого-то настолько же ужасного, как Фирион… точнее, как Эльсбета Прен – на мужское тело ужея́не согласен!

Рагна усмехнулась.

– Да и Ханна тоже. Несмотря на свою мужественность, она женщина до мозга костей.

– Это точно… Кстати, я же верно понимаю, что выращивание твоего алхимического тела займет несколько лет?

– Так и есть. Попытаемся ускорить магией природы, но спешка нежелательна. Малейшее отклонение – начнется неправильный рост клеток, раковые опухоли по всему организму… Частично я могу с этим справиться некромантией, и собираюсь корректировать развитие образца по ходу дела, но если вместо руки начнет отрастать клешня – тут уже придется уничтожать образец и выращивать заново!

– А это время и расходы, – задумчиво кивнул я. – Может, тогда заложить сразу три-четыре образца?

– А деньги у нас под это есть?

– Колин обещал помочь с закупкой реактивов и материалов через Академию, там более приятные цены.

– Хороший вариант, – подумав, согласилась Рагна. – Давай тогда планировать три питомника, если получится. Четыре – уже многовато, я не буду успевать за ними следить.

Питомник – это, как я предполагал, что-то вроде автоклава, в которых у Стругацких выращивались «модели неудовлетворенных человеков», или часто встречающихся в фантастических произведениях моего старого мира колб-инкубаторов, в которых плавают какие-нибудь клоны или генетически улучшенные младенцы. Для питомников требовалось кварцевое стекло высокой прозрачности, редкие и дорогие металлы для внутренней «начинки», артефактные самоцветы и еще целая куча всего по списку, который я аккуратно переписал из найденной литературы, а Рагна еще и дополнила.

– Твой список правильный, – сказала она, – но я достаточно давно занимаюсь созданием химер, чтобы знать кое-какие тонкости, которые обычно в книги не попадают.

Дополнительным отдельным списком шли материалы для создания человеческого тела – химикаты высокой степени очистки, также магически обработанные. Я не совсем понимал, зачем это все еще «облучать» – но все источники утверждали в один голос, что без этого на выходе получится мутный бульончик из аминокислот, как у академика Опарина.

Мы как раз обсчитывали деньги и готовили окончательные чертежи питомника – который Рагна с моей легкой руки вскоре стала называть «капсулой» – как вдруг некое событие полностью разрушило наши планы.

* * *

Стоял отличный весенний день, очень теплый и сухой – самое то, чтобы заняться огородом. Огородничали, естественно, наши скелеты под творческим руководством нового садовника. Ближний сад было решено расширить и заняться качественной консервацией и заготовками на зиму: благодаря семействам орков спрос на овощи и фрукты зимой увеличится, а излишки к тому же можно будет продавать вниз по реке. И не стоит забывать, что летом приедет десять человек детишек, – надо посадить малины и ежевики в товарном количестве, пусть обирают в свое удовольствие.

А я пользовался заслуженным отдыхом, благо, все утро решал финансовые вопросы с Габриэлем и нашим старшим бухгалтером, и занимался детьми. То есть постелил на земле толстое одеяло и сидел на нем, тетешкая Лиду на коленях. Сашка деловито копался маленьким совочком в земле недалеко от нас, одетый в очень симпатичное шерстяное пальтишко и шапочку с ушками.

На самом деле я предчувствовал, что передышка долго не продлится: вот-вот должны явиться либо старосты любой из деревень с какой-нибудь проблемой, либо прибежит мальчишка-вестовой с нашей пристани – мол, к последнему шлюзу поднялся какой-то корабль, купцы прибыли за тканями, им и невдомек, что мы все уже распродали! Действительно, хоть мы и расширили производство в прошлом году (вырастили больше льна, наняли больше ткачих), но ткань все равно закончилась даже раньше. В этом году мы планировали расшириться еще, в следующем, если получится, тоже… А потом, скорее всего, упремся в потолок – просто не будет земель в легком доступе под распашку! Да и ткачих больше брать будет неоткуда, разве что со стороны завозить. Так что стоит подумать, возможно, вместо того, чтобы расширяться, наоборот, стоит попытаться поднять эксклюзивность нашего бренда? Но тогда надо выходить на тех, кто шьет одежду для высшей аристократии, а у нас качество все-таки не совсем соответствует. Что же касается «денежного среднего класса», который мог бы покупать добротную, но не сверхкачественную одежду по хорошим, но не заоблачным ценам – то именно на такую категорию покупателей мы пока и работали! Спрос не был насыщен ничуть, но если мы начнем задирать цены и пытаться уйти в более верхний сегмент, ситуация может измениться…