Текст книги "Военное искусство и военная культура Евразии"

Автор книги: Сергей Нефедов

Соавторы: Игорь Ковшов,Юрий Зайцев,Георгий Скипский,Станислав Мокроусов,Юрий Костылев,Алексей Коробейников,Андрей Заец,Дмитрий Суворов,Александр Самович,Николай Митюков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Г.А.Скипский[289]289
  Георгий Александрович Скипский – доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Уральского института государственной противопожарной службы МЧС России, кандидат исторических наук, подполковник внутренней службы (Екатеринбург).


[Закрыть]
Опыт территориального строительства армий стран Европы и России

Армия России пережила за свою историю несколько военных реформ, которые неизменно затрагивали принципы комплектования как основу военного строительства. При этом следует заметить, что корректировка принципов военного строительства всегда проходила параллельно с изменениями, происходившими в рамках государственного аппарата. Но в течение всего существования Вооруженных Сил России для их пополнения использовался как территориальный, так и кадровый принципы комплектования в различном их сочетании.

Как указывал вслед за Г. Морганом Ф.Энгельс[290]290
  См.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. М..1961. Т. 2. С. 114.


[Закрыть], период «военной демократии» предшествовал образованию всех существовавших и ныне существующих государств. Значит, основным субъектом формирующейся власти был вооруженный народ, а если точнее, мужчины – полноправные члены коллективов родов и племен, которые в состоянии носить оружие. Поскольку род, племя, союз племен занимал определенную территорию, постольку принцип комплектования войска – народного ополчения был территориальным[291]291
  Там же. С. 117-118.


[Закрыть].

В ранних античных и феодальных государствах еще долгое время сохранялось народное ополчение, а оно по-прежнему комплектовалось за счет свободных мужчин – полноправных собственников своего хозяйства. В эпоху средневековья численность этой категории населения неизменно сокращалась, так как крестьянство, то есть большинство населения страны, становилось лично зависимым, поэтому основу ополчения составляли отряды феодалов, которые тоже комплектовались по территориальному принципу; потому что на войну феодал приводил отряд из зависимых от него людей, проживавших в его владениях.

В России, вплоть до образования регулярной армии, то есть с момента, когда комплектование стало проводиться по экстерриториальному принципу (введение Петром I рекрутских наборов в 1699 г.), каждый дворянин был обязан являться на военный смотр или в поход «конно, людно и оружно». Причем количество лошадей, воинов, вооружения и снаряжения четко регламентировалось и было в прямой зависимости от размеров владений помещика, в среднем, один всадник с запасной лошадью и обозом со 100-150 дес. пахотной земли. За неявку дворянин лишался поместья[292]292
  История военного искусства. М.. 1963. С. 117.


[Закрыть].

XVIII в. известен не только как эпоха Просвещения, но и как эпоха расцвета абсолютизма, подавившего и подчинившего себе феодальный суверенитет. Это отразилось и на принципах военного строительства. Армии западноевропейских монархов становятся профессиональными, комплектующимися за счет наемников. В России в это время проходили военные преобразования Петра Великого, завершившие процесс образования регулярной армии, но с той лишь разницей, что воинская повинность ложилась прямо или косвенно на все сословия, так как российское дворянство было лишено феодального суверенитета[293]293
  Указом 1762 г. Петр III «О вольности дворянской» освободил дворян, достигших 15-летнего возраста от обязательной военной службы. После свержения Петра III Екатерина II подтвердила действительность данного указа и продолжила политику эмансипации российского дворянства.


[Закрыть].

В армии Российской империи, вплоть до ее крушения в 1917 г., сохранялись казачьи войска, иррегулярная конница народов Поволжья и Северного Кавказа. Они комплектовались по территориальному принципу и внесли большой вклад во славу российского оружия в Северной войне 1700-1721 гг., в Семилетней войне 1756-1763 гг., в Отечественной войне 1812 г. и в других войнах, которые вела Российская империя вплоть до Первой мировой войны 1914—1918 гг.

Начало милитаризации европейских народов положила эпоха наполеоновских войн, когда Франция первой перешла к образованию массовой армии по принципу всеобщей воинской повинности. С запозданием, с 1 января 1874 г. к этому подошла и Россия. Рекрутские наборы благодаря настойчивой подготовительной работе военного министра Д.А. Милютина еще с 1861 г., с 1 января 1874 г. были заменены на всесословную воинскую повинность.

Рост гонки вооружений к рубежу XIX-XX вв. и дальнейшая милитаризация общества поставили перед военными теоретиками проблему: в случае начала крупномасштабной войны численности регулярной армии будет уже недостаточно для ее пополнения необходимо иметь обученные и подготовленные резервы. Это вновь поставило вопрос о территориально-милиционном принципе комплектования, тем более что уже были примеры его успешного и длительного существования.

Проблемами территориально-милиционной системы занимались видные военные теоретики XIX в., такие как О.Клаузевиц, Ф.Меринг, Ж.Жорес, написавшие ряд работ по этому вопросу. Причем, если К.Клаузевиц рассматривал проблему в основном с точки зрения стратегического значения обученного резерва при помощи милиционных формирований[294]294
  Клаузевиц К. О войне. М.. 1936. Т. 1. С. 73.


[Закрыть], то Ф.Меринг и Ж.Жорес, будучи активными деятелями рабочего и социал-демократического движения в Германии и Франции, занимали ярко выраженные антимилитаристские позиции, не отрицая роль армии в жизни общества и государства[295]295
  См.: Меринг Ф. Милиция и постоянное войско. М.. 1924; Жорес Ж. Новая армия. М., 1925.


[Закрыть]. В качестве классического примера в изучении территориального принципа комплектования ими была выбрана кантональная система в Швейцарии.

Эта страна никогда не выступала инициатором агрессивных захватнических войн и придерживалась политики вооруженного нейтралитета, что являлось идеалом для социал-демократии Европы в конце XIX – начале XX вв. Швейцарская армия комплектовалась по территориальному принципу и постоянно была готова к защите своей страны. Жители отдельных территорий Швейцарии, кантонисты составляли большинство милиционных формирований страны. Их опыт вневойсковой подготовки в XIX в. был использован в соседних германских государствах и Франции. По доле населения, имеющего необходимую военную подготовку накануне Первой мировой войны, в Европе данные приведены в следующей таблице.

Удельный вес населения, прошедшего военную подготовку накануне Первой мировой войны [296]296
  Лисовский Н. Милиционные начала в Красной Армии. М., 1925. С.153.


[Закрыть]

Страна	Удельный вес населения, имеющего военную подготовку
Швейцария	40,61% (с ландштурмистами 57,21%)
Франция	26,7 %
Германия	23,0%
Россия	13,3 %

Из таблицы следует, что Швейцария, располагавшая наибольшим количеством людей, имевших военную подготовку, не стала объектом нападения во время Первой мировой войны не только из-за традиционной политики нейтралитета, но и из-за того, что такой нейтралитет был самым вооруженным в Европе.

Опыт Первой мировой войны показал, что к 1917 г. в войсках воюющих стран оставалось всего 5-6% личного состава, являвшегося кадровым накануне начала войны[297]297
  Лисовский Н. Указ. соч. С. 157.


[Закрыть]. Из этого следует, что войну заканчивали необученные новобранцы и выпускники ускоренных офицерских курсов, не имеющие боевого опыта и элементарной военной подготовки. Это приводило к колоссальным потерям на фронте, где победителем выступала та сторона, которая имела больше людских ресурсов.

При изучении опыта швейцарской кантональной системы представители Инспектората РККА указывали на многовековые традиции допризывной и вневойсковой подготовки, говорили о необходимости повышения грамотности и общей культуры у населения[298]298
  См.: Левичев В.Н. Основы милиционно-территориальной организации. М.. 1926. С. 19.


[Закрыть]. Но в то же время из виду упускалась очевидная истина. Швейцарская кантональная система органично воспроизводила принципы самоуправления, преобразованные в вооруженных силах федерального государства. В Швейцарии не было необходимости разъяснять цели и задачи кантональной системы, поскольку служба в резервных полках давно уже стала частью национальной традиции, поэтому такая система не требовала дополнительного контроля со стороны государственных органов за исполнением воинских обязанностей у местного населения. Каждый швейцарский кантонист знал свое место в строю, пункт дислокации своей части и хранил личное вооружение и снаряжение у себя дома[299]299
  Лисовский Н. Указ. соч. С. 37.


[Закрыть].

Опыт Швейцарии был подхвачен и развит в Пруссии. Это государство после эпохи наполеоновских войн взяло курс на милитаризацию своего населения. Поскольку экономические возможности Пруссии были ограничены, в целях экономии средств рост прусской армии стал происходить преимущественно за счет формирований ландвера и ландмилиции. Система обучения новобранцев была построена на непрерывном процессе смены младших возрастов старшими, а затем совместных полевых учениях всех возрастов подразделений ландвера, на которых на практике осваивались простейшие тактические приемы, отрабатывалась огневая подготовка в составе всего подразделения и проводились тренировки по взаимодействию пехоты, кавалерии и артиллерии.

Расход учебного времени происходил следующим образом: работа двух очередей допризывников в течение 4 месяцев и дополнительные две недели подготовки сборов и работы отборочных комиссий – итого 4,5 месяца; обучение новобранцев и переменников первого года службы – 3-х месячные сборы и две недели подготовки к ним – итого 3,5 месяца; отдельное обучение второго возраста в течение 1 месяца (у связистов и инженерных частей – 2 месяца), причем происходила накладка с работой с новобранцами; общевойсковые сборы всего переменного состава (в том числе четвертого возраста) – 1 месяц (у связистов и инженерных частей – 2 месяца), причем подготовка к ним совпадает с предыдущими задачами. Итого – 9 месяцев, а для вневойсковой работы и подготовки постоянного состава остается только 3 месяца в году[300]300
  РГВА. Ф.31899. Оп.2. Д. 11. Л.21.


[Закрыть].

Масштабы проведения тактических учений во многом зависели от материально-технической оснащенности армии, состояния дорог и расстояний между населенными пунктами, в которых проживали новобранцы, приписанные к одной части ландвера. В XIX веке в Германии и других странах Западной Европы в условиях стремительно строительства железных дорог самые оптимальные масштабы проведения боевого слаживания были на уровне батальона, потому что невысокая подвижность терчастей, их привязанность к пунктам постоянной дислокации затрудняли организацию и, тем более, проведение дивизионных учений. Этот опыт был учтен инспекторами РККА при проведении военной реформы 1924-1925 гг.

По расчетам инспектората РККА на сбор полка, его обмундирование, снаряжение и сосредоточение в дивизионный лагерь требовалось 7-8, иногда 10 дней с учетом времени на обратный марш. С учетом праздничных и выходных дней для учебы оставалось только 17-18 суток из месяца, или 60% всего учебного времени. Поэтому максимальные масштабы проведения сборов рекомендовалось проводить на базе полка или отдельного батальона, а сборы дивизии один раз в три года[301]301
  РГВА Ф.9. Оп. 13. Д.228. Л.8.


[Закрыть].

В течение первого полевого сезона рекомендовалось проводить боевое слаживание, с целью подготовки действий перемен-ников в одиночку, отделением и взводом. В течение второго полевого сезона предполагалось боевое слаживание на уровне взвода, роты и батальона[302]302
  Городко А. С. Территориальная Красная Армия и оборона СССР. М.-Л.. 1926. С. 61.


[Закрыть]. Исходя из этих условий, размещение кадра было приближено к населенным пунктам, из которых происходил призыв переменного состава. Время прихода переменника в свое подразделение было ограничено одними сутками. Кадр батальона должен был размещаться от штаба полка в радиусе 25 км по грунтовой дороге или 150 км по железной дороге[303]303
  Лисовский Н. Указ. соч. С. 93.


[Закрыть]. При таком порядке размещения пунктов постоянной дислокации подразделений терчастей, сбор батальона должен был осуществляться за одни сутки, сбор полка – за двое суток[304]304
  Там же.


[Закрыть].

Постоянное общение с местным населением приводило к снижению уровня психологического напряжения, мобилизованности комсостава терчастей. Поглощаемый повседневными, бытовыми проблемами, он утрачивал черты, присущие профессиональным военным. Но, с другой стороны, повседневное общение с постоянным рядовым и командирским составом терчастей играло стимулирующую роль для призывного контингента. Интерес к военному делу был более высок, что объяснялось хотя бы тем, что степень обученности красноармейца – переменника нисколько не уступала в сравнении со степенью обученности солдата, прошедшего Первую мировую войну[305]305
  Лисовский Н. Указ. соч. С. 94.


[Закрыть].

Исторический опыт России значительно отличается от опыта Швейцарии, хотя роль территориальных формирований в укреплении обороноспособности страны здесь также была очень высокой.

Несмотря на то что после 1917 г. и особенно после окончания Гражданской войны у наших соотечественников расширился круг самодеятельности, авторитарные традиции, довлевшие над российским менталитетом, продолжали воспроизводить тенденцию к усилению контроля со стороны государственных органов за поведением населения. Отсюда специфика подхода работников военного аппарата к изучению опыта территориального строительства.

Элементарная неграмотность и неосведомленность многих призывников о принципах территориально-милиционного прохождения службы создавала дополнительные затруднения при организации первого призыва в терчасти РККА Приволжского военного округа. Об этом говорилось на расширенном совещании комсостава округа где отмечалось «...неудовлетворительное проведение политической работы на сборных пунктах»[306]306
  Уральский рабочий. 1923. 14 октября.


[Закрыть]. Но при этом не учитывалось, что многие работники военкоматов и политруки на учебных занятиях не имели достаточных знаний и опыта по организации призыва и сборов в терчастях, поэтому действовали по старинке, а «...программа политзанятий не соответствовала требованиям времени»[307]307
  История Уральского военного округа. Свердловск. 1983. С. 119.


[Закрыть].

Главная роль в деле пропаганды и агитации была определена политическому составу 57-й Уральской дивизии, опиравшемуся на поддержку губернского партийного аппарата. Население выступало как объект воздействия армии, поэтому рассчитывать на развитие его самодеятельности и сознательности не приходилось. В самом начале военной реформы 1924-1925 гг., в ее истоках – экспериментах по переводу регулярных частей на территориально-кадровый принцип комплектования, закладывалось внутренне присущая ограниченность военных преобразований в Вооруженных Силах СССР.

В истории России есть множество периодов, характеризовавшихся обострением кризиса общества и государства, например, такие, как монгольское нашествие, Смута начала XVII в., наполеоновское нашествие. В это время ослабленная российская государственность особенно нуждалась в поддержке со стороны общества, что выражалось в усилении процессов децентрализации власти, росте самостоятельности отдельных территорий. Задачи обороны в этих условиях всей тяжестью ложились на плечи населения. Естественно, что в таких условиях возрастала роль территориального принципа комплектования вооруженных сил государства.

Одним из переломных моментов в истории России стала революция 1917 г. и последовавшая за ней Гражданская война. Крушение Российской империи ускорилось разложением кадровой русской армии – стержня российской государственности. Еще в ходе военных компаний осени 1914 г. русская армия в значительной мере утратила свой костяк: кадровый офицерский, унтер-офицерский и в значительной мере даже рядовой состав. Громадные потери на фронтах восполнялись за счет массовой мобилизации и учреждения многочисленных школ прапорщиков, набранных из разных слоев общества. К 1917 г. русская армия являла собой вооруженный народ: крестьян, рабочих, служащих, ремесленников, интеллигенцию, надевших военную форму, но не считавших себя военными по призванию[308]308
  Верт Н. История Советского государства 1900-1991 гг. М., 1998. С. 134.


[Закрыть].

Резервные части, формирующиеся по территориальному признаку, отличались низким уровнем боеготовности и дисциплины. И когда начались революционные события в Петрограде в феврале 1917 г., русский солдат оказал решающее воздействие на ход революции и формирование новой государственности. Солдаты резервных полков на Урале приняли активное участие в разгроме полицейских участков и жандармских управлений[309]309
  Попов Н.Н., Бугров Д.В. 1917 год на Урале. Бремя упущенных возможностей. Урал в 1917 г. Екатеринбург, 1997. С. 29.


[Закрыть]. Образование Советов в Петрограде, Москве, Екатеринбурге, Челябинске и других городах России проходило при активном участии воинских гарнизонов, которые иногда составляли высокий удельный вес представительства, поскольку многие провинциальные города не обладали большим количеством населения.

Становление новой, советской государственности в России в силу исторических традиций и политической обстановки неизбежно сопровождалось формированием собственных вооруженных сил. На первых порах, осенью 1917 – весной 1918 гг. эту роль выполняли отряды Красной гвардии, формировавшиеся по территориально – производственному признаку из промышленных рабочих Петрограда, Москвы, горнозаводского Урала. В этих районах большевики безоговорочно захватили власть, опираясь на компактно проживающие анклавы промышленного пролетариата, а также, что было немаловажно, на крупные местные воинские гарнизоны[310]310
  Скробов B.C. Проблема военной деятельности Коммунистической партии на Урале (окт. 1917-1920 гг.). Свердловск, 1971. С. 23.


[Закрыть]. Революционно настроенные солдаты уральских запасных частей оказали большую помощь при создании отрядов Красной гвардии, снабдив их за счет арсеналов, предоставив казарменные помещения, учебно-полевые центры[311]311
  См.: Попов Н.Н. Борьба большевистских организаций Урала за солдатские массы в трех русских революциях. Саратов. 1983. С. 176.


[Закрыть].

Однако уже давно начавшийся процесс распада старой русской армии большевики останавливать не собирались. Поэтому на первых порах преобладал территориальный принцип комплектования отрядов Красной гвардии, а затем и частей Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА). Первоначально добровольческий характер вступления в отряды РККА нисколько не отрицал территориальный принцип комплектования, так как запись добровольцев шла на основе социального отбора, а предпочтение отдавалось промышленным рабочим, компактно проживавшим в городах и рабочих поселках. Красногвардейцы Екатеринбурга объединялись по отрядам, которые формировались на заводах города, а сами подразделения подчинялись районным отделениям городского совета[312]312
  Скробов B.C. Указ. соч. С. 71-72.


[Закрыть].

Разгоравшаяся Гражданская война потребовала для защиты Советской республики увеличения численности армии, поэтому 22 апреля 1918 г. ВЦИК подписал декрет об обязательном обучении всех трудящихся военному делу, а 29 мая 1918 г. принял постановление о мобилизации трудящихся в РККА[313]313
  История военного искусства. М. 1963. С. 371.


[Закрыть]. Это положило начало образованию регулярных частей РККА, но не отменяло территориального принципа комплектования, который благодаря созданию системы Всевобуча (всеобщее военное обучение) позволял восполнять потери на фронтах и создавать новые маршевые роты и батальоны.

Вопрос о способе комплектования РККА не был окончательно решен в годы Гражданской войны. Он поднимался на VIII и IX съездах РКП (б), причем по этому поводу в партийном руководстве оформилась «военная оппозиция». Спор шел между сторонниками регулярного, или кадрового принципа комплектования, и милиционного, или территориального. Но за ним стоял куда более важный вопрос о характере новой государственной власти, которая, формируясь в условиях Гражданской войны, неизбежно принимала крайне милитаризованные формы, а значит, принцип комплектования вооруженных сил Советской республики отражал процесс формирования советского государственного аппарата. Участники «военной оппозиции», такие как К.Е.Ворошилов, А.С.Бубнов, Г.Л.Пятаков. Ф.И.Голощекин и др., выступали против привлечения военспецов – офицеров старой русской армии, против установления жесткой дисциплины и единоначалия. Они считали, что проявление инициативы народных масс, создание добровольческих отрядов РККА по территориальному принципу являются неотъемлемыми завоеваниями революции, что возрождение «старорежимных» порядков в армии убьет ее революционный дух[314]314
  КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М. 1983. Т. 2. С. 341.


[Закрыть].

Комсостав РККА еще только оформлялся и не приобрел четкие организационные формы, что привлекало в РККА все новых людей, стремившихся к быстрому восхождению по социальной лестнице. В таких условиях вопрос о характере комплектования РККА в годы Гражданской войны, несмотря на очевидное превосходство кадрового принципа, оставался открытым, поскольку отражал незавершенность процесса образования советской государственности.

После окончания Гражданской войны Советскую республику поразил всеобщий кризис, поскольку политика «военного коммунизма» себя исчерпала и была лишена объективного основания необходимости тотальной мобилизации всех сил и средств для разгрома Белого движения. Кризис нашел отражение и в РККА, являвшейся основным инструментом внутренней и внешней политики партии большевиков в период Гражданской войны. Армия стала резко терять боеспособность, поскольку столкнулась с проблемами падения воинской дисциплины, дезертирством, бюрократизацией и погружением в трясину хозяйственных вопросов, занимаясь в основном обеспечением собственных потребностей для организации повседневной жизни и быта личного состава[315]315
  См.: Берхин И.Б. Военная реформа в СССР 1924-1925 гг. М. 1958. С. 46.


[Закрыть].

Смена курса внутренней политики, который произошел в стране после X съезда РКП(б) неизбежно коснулась вопросов военного строительства. Тенденция к определенной демилитаризации Советского государства в рамках нэпа заставила не только пойти на демобилизацию и сокращение РККА, но и вновь выдвинула проблему поиска новых принципов военного строительства, соответствующих новым внутриполитическим реалиям, а также и изменявшемуся международному положению страны. В этих условиях была необходима военная доктрина, которая учитывала бы нереальность осуществления мировой пролетарской революции путем ее «экспорта» на штыках Красной Армии, что было характерно для руководства РКП(б) в завершающий период Гражданской войны[316]316
  См.: Троцкий Л Д. Как вооружалась революция. Соч. Т. III. Кн 2 М.. 1925. С. 225.


[Закрыть].

Основные теоретические аспекты новой военной доктрины и соответствующего ему принципа комплектования были разработаны М.В.Фрунзе, который занимал должности заместителя председателя РВСР, заместителя наркома по военным и морским делам, начальника и комиссара штаба РККА (с 1924 г.). С января 1925 г. М.В.Фрунзе занимал пост наркома военных и морских дел и председателя РВСР, сменив на нем Л.Д.Троцкого. Он оставался на этом посту до своей смерти 31 октября 1925 г.

За короткий период времени М.В.Фрунзе разработал основные положения территориального строительства РККА, сочетания и взаимодействия территориальных и кадровых частей применительно ко всем военным округам страны, вопросы организации допризывной подготовки и взаимодействия работников военного аппарата и местных советских и партийных органов. Это нашло отражение в таких статьях и тезисах выступлений М.В.Фрунзе, как «Регулярная армия и милиция», «Единая военная доктрина и Красная Армия», «О реорганизации военного аппарата», «Пути военного строительства», «Наше военное строительство и задачи Военно-научного общества», «Оборона страны и комсомол» и др.[317]317
  См.: Фрунзе М.В. Собрание сочинений. М., 1983. Т. 1.2.


[Закрыть]

Отдельные теоретические вопросы военной реформы 1924-1925 гг. разрабатывали и проводили в жизнь соратники М.В.Фрунзе уже после его смерти. Среди них были С.И.Гусев – начальник Главного Штаба РККА, И.Т.Смилга – начальник ГлавПУР, Я.И.Блюмкин – начальник военной инспекции сухопутных войск, Н. А. Лисовский, И. А. Алексеев, И.Т.Алкснис, В.Н.Левичев и другие представители военно-теоретической школы РККА 1920-х гг., которые занимали посты в Главном Штабе, военных инспекциях, в ГлавПУР РККА.

В частности, И.Т.Алкснис занимался изучением опыта милиционного строительства в странах Западной Европы и сравнением его с таковым в РККА. В результате он пришел к выводу о необходимости смешанного комплектования и дал ряд практических рекомендаций по дальнейшему территориальному строительству в РККА[318]318
  Алкснис И.Т. Милиционное строительство. М., 1925. С. 42.


[Закрыть]. На тесное взаимодействие социалистических преобразований и территориального строительства РККА указывал И.Алексеев, методику перехода от кадровых к территориальным частям разработали инспекторы РККА М.Кульчак, Н.Лисовский, В.Левичев, Ж.Блюмберг, В.Шарсков, Г.Аппог, А.Логачев, Я.Фабрициус и др.[319]319
  Кульчак М. Новая организация местного военного управления. М., 1924; Алексеев И.А. Территориальные формирования. М., 1926; Лeвuчев В.Н. Основы милиционно-территориальной организации. М., 1926; Блюмберг Ж. Как проводятся территориальные сборы. М.-Л.. 1928; и др.


[Закрыть]

Проблема реорганизации военкоматов и их взаимодействие с терчастями РККА и местными советскими органами, комплектование и районирование, снабжение необходимыми материальными ресурсами, организация учебных сборов, допризывной подготовки, учет приписанного переменного состава и задачи постоянного состава терчастей РККА – вот наиболее полный перечень вопросов, разработанных в трудах инспектората РККА по практической реализации военной реформы. Конечно, внутри его существовала специализация по узкому кругу проблем. Например, Н. Артеменко, Н.Лисовский, Я.Фабрициус и И.Геронимус специализировались на организации допризывной подготовки, И.Алексеев, Ж.Блюмберг и Н.Лисовский – на методике проведения учебных полевых сборов[320]320
  Кузьмин Н., Фабрициус Я. Милиционное строительство М.. 1924; Лисовский Н. Указ. соч.; Алексеев И. Указ. соч.; Артеменко Н. Допризывная подготовка и ее значение. М.. 1928; Геронимус А. ВКП(б) и военное дело. М.. 1928; Блюмберг Ж. Указ. соч. и др.


[Закрыть].

Работники инспектората РККА составляли по сути дела практические инструкции для комсостава, в которых неизменно высокая роль отводилась идеологической работе, как во время сборов, так и в период между сборами. К сожалению, в этих работах отсутствовал анализ результатов первых полевых сборов, замалчивались недостатки (нехватка времени для проведения занятий, недостаток материальных средств, опытных младших командиров, политруков, фактическое отсутствие взаимодействия с местными советами и военкоматами).

Несколько иную позицию занимали представители старой русской военно-теоретической школы, составлявшие ядро профессорско-преподавательского состава в военных училищах и академиях РККА. Среди них наиболее известны такие, как А.А.Свечин, А.М.Зайончковский, А.А.Незнамов. Они отстаивали принципы профессиональной кадровой армии и во главу угла прежде всего ставили высокую дисциплину и боеспособность воинских частей, отводя политической работе второстепенную роль[321]321
  См.: Свечин А.А. Стратегия. М.. 1920; Зайончковский А.М. Подготовка России к войне. (Планы войны). М., 1926; и др.


[Закрыть].

Многие из старых военных специалистов не вступали в РКП(б) и сознательно ставили себя вне политики, сохраняя при этом лояльное отношение к Советской власти. Для них важнее была служба России, а не политическому режиму. Советская власть привлекала старых военных специалистов для решения узкофункциональных задач, в основном прикладного, военно-технического характера, потому что к бывшим офицерам старой русской армии, несмотря на окончание Гражданской войны, сохранялось настороженное отношение со стороны партийных функционеров. Именно поэтому военспецы были полностью отстранены от разработки новой военной доктрины и реформы Вооруженных сил республики в целом. Их деятельность не распространялась за рамки военных академий. Хотя в одном офицеры старой русской армии были полностью согласны с высшим комсоставом РККА: стране была нужна четко выработанная военная доктрина.

Многие теоретические положения, которые использовались в преподаваемых в военных академиях РККА курсах, опирались на опыт авторитетного теоретика военного искусства, начальника Генерального штаба Пруссии в 20-30-х гг. XIX в. генерала К.Клаузевица, который в трактате «О войне» утверждал, что «...оборона есть сильнейшая форма ведения войны слабых государств против более сильных»[322]322
  Клаузевиц К. О войне. М. 1936. Т. 1. С. 49.


[Закрыть]. Представители старой и новой военно-теоретических школ РККА безусловно признавали этот постулат, исходя из неустойчивого военно-политического положения СССР в начале 20-х гг., страны с подорванным оборонительным потенциалом после разрушительных Первой мировой и Гражданской войн.

Для формирования военной доктрины эти авторы использовали анализ обстановки в стране и за рубежом, состояние экономики, демографические показатели и местные бытовые особенности населения. Особое внимание уделялось наличию и пригодности социально-экономической инфраструктуры (наличие железнодорожных, водных и грунтовых путей сообщения, состоянию средств связи, наличию и состоянию помещений для размещения личного состава воинских частей, санитарно-эпидемическому состоянию призывного контингента и пр.).

Проблему поддержания высокой боеспособности воинской части в зоне боевых действий достаточно четко рассматривал инспектор РККА В.Левичев. В качестве основных факторов, влияющих на устойчивость части во время боевых действий, он отмечал высокую степень обученности личного состава, тренированность, втянутость в боевой режим, привычку к боевым впечатлениям (психологическая устойчивость), наличие кадрового костяка и высокие профессиональные и моральные качества комсостава. Немалое значение уделялось также внутренней дисциплине, основанной на понимании целей войны, ну и, конечно, качеству вооружения, обмундирования и питания[323]323
  Левичев В.Н. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть]. Многие из этих требований, в силу объективных социально-экономических, культурных причин не были выполнены в условиях территориальной системы комплектования. Недостатками по этим показателям обладали и многие кадровые части, правда, в силу их специфики, в меньшей степени.

Возможность роста боеспособности терчастей РККА В.Левичев видел в рамках всеобщего экономического и культурного развития страны. Повышение общего уровня грамотности, особенно грамотности технической, при дальнейшем развитии системы допризывной подготовки создавало более благоприятные условия для адаптации призывников к обстановке военных сборов в терчастях и делало качество подготовки нисколько не хуже, чем в кадровых частях, что, естественно, снимало необходимость длительного казарменного обучения[324]324
  Левичев В.Н. Указ. соч. С. 14.


[Закрыть].

Но реальный уровень культурного и социально-экономического развития СССР в середине 1920-х гг. был недостаточно высоким для того, чтобы полностью перейти к территориальномилиционной системе комплектования РККА, костяком армии по-прежнему оставались кадровые части и постоянный состав терчастей. Более низкий уровень воинской дисциплины переменного состава проявлялся в сильном проявлении хозяйственнобытовых интересов, с которыми в кадровых частях командный и политический состав обычно справлялся в течение 1-2 месяцев[325]325
  Алексеев И.А. Указ. соч. С. 28.


[Закрыть].

Еще до Первой мировой войны военные теоретики стран Европы и Российской империи выделяли две основных военные доктрины. Первая предполагала войну на истощение и постепенное изматывание противника, который будет вынужден истратить все свои экономические, политические и людские ресурсы. Вторая подразумевала решительные наступательные действия, которые завершаются стремительным разгромом армии противника, которая еще не успела завершить мобилизацию. На последней был построен знаменитый план начальника генерального штаба Германии генерала Шлиффена по разгрому Франции и России в течение всего 6-8 недель. Война Советской России с Польшей в 1920 г. может быть использована нами как один из примеров войны, в которой также преследовалась цель быстрого разгрома противника войсками Красной Армии. Причем, несмотря на поражение Красной Армии под Варшавой, М.Н.Тухачевский продолжал придерживаться стратегии «сокрушения». Он рассчитывал на то, что тыл капиталистических стран окажется непрочным, а действия РККА будут поддержаны восставшим рабочим классом[326]326
  См.: Тухачевский М.Н. Война классов. М.. 1921. С. 36.


[Закрыть].

Наиболее известным примером войны на истощение в 1920-е гг. в советской военной школе была признана Первая мировая война. А.М.Зайончковский считал, что провал планов блицкрига и поражение Германии в Первой мировой войне заключался в ошибочном мнении генерального штаба Германии, что одним ударом можно будет сокрушить Францию. План Шлиффена был сорван. Германия оказалась обречена на поражение, поскольку ее людские и материальные ресурсы значительно уступали мобилизационным возможностям стран Антанты, и были недостаточны для ведения длительной войны сразу на два фронта[327]327
  См:.Зайончковский А.М. Мировая война 1914-1918 гг. М., 1938. Т. 1. С.ЗЗ.


[Закрыть].

Советские военные теоретики, такие, как А.А.Свечин, В.К.Триандафилов, Б.М.Шапошников в 1920-е гг. придерживались мнения, что будущая война будет крайне изнурительной и потребует привлечения максимальных материальных и людских ресурсов[328]328
  См.: Шапошников Б.М. Абрис современной стратегии. М., 1923; Свечин А.А. Стратегия. М. 1927.


[Закрыть]. Б.М.Шапошников тогда писал: «...вероятнее всего, будущая война примет характер борьбы на измор»[329]329
  Шапошников Б.М. Мозг армии. М.. 1927. Кн. 1. С. 245.


[Закрыть]. Эту точку зрения поддерживал и М.В.Фрунзе. В.К.Триандафилов вывел закономерность, которая заключалась в том, что индустриально развитые страны имели возможности мобилизации в свои армии до 23-25% от всего населения страны. В качестве примеров назывались такие потенциальные противники СССР, как Германия, Великобритания и Франция. Что касается аграрных стран, к которым были отнесены Румыния, страны Прибалтики, а также СССР, то их мобилизационные возможности ограничивались лишь 14-15% от всего населения[330]330
  Триандафилов В. К. Возможная численность будущих армий // Война и революция. 1927. № 3. С. 19.


[Закрыть]. Эти предположения о мобилизационных возможностях указанных стран в дальнейшем было подтверждено в ходе Второй мировой войны.